Глава 3

Как вы понимаете, Анатоль далеко не молод, но по-прежнему продолжает руководить театром. Однако времена былой славы миновали. Ковалев почти слился с Москвой. Завод, производивший ракеты, тихо умер во время перестройки, его цеха, ангары и дворы превратились в громадный рынок, где стали торговать потерявшие работу высококвалифицированные рабочие и научно-технические сотрудники. Потом их вытеснили вьетнамцы и жители ближнего зарубежья. Местное население стало сдавать квартиры приезжим, и городок превратился в общежитие для работников рынка. У коренных жителей есть несколько возможностей заработать деньги: встать за прилавок на рынке, пустить к себе постояльцев либо обслуживать продавцов и охрану. Впрочем, последним занимается исключительно мафия пенсионерок. Пожилые женщины варят супы, пекут пирожки, а потом продают еду как аборигенам рынка, так и посетителям торговых рядов. Еще они стирают-гладят белье и лечат тех, кто не имеет медицинского полиса. Человека со стороны, решившего приехать на ковалевский шалман с бидоном борща, элементарно побьют и выгонят со словами: «Еще раз сунешься, в живых не останешься». Только не подумайте, что драку затевают бабульки – у них есть сыновья и внуки, которые бдительно следят за порядком.

Цены на ковалевской толкучке ниже, чем в Москве, выбор товаров огромен, тут можно приобрести все что угодно, поэтому с восьми утра до восьми вечера на территории бывшего завода толпится народ.

После того как охрана запрет огромные ворота, оживают маленькие ресторанчики с кухней разных стран. Впрочем, слово «ресторанчики» не совсем правильное, чаще всего пловом, мантами, китайскими, корейскими и вьетнамскими яствами кормят в квартирах. Санитарных книжек ни у повара, ни у его помощников нет, и очень часто они не говорят по-русски, но готовят так, что язык проглотишь. В Ковалев, чтобы полакомиться, прикатывают рафинированные столичные гурманы – роскошные иномарки, подчас с мигалками на крышах, припаркованные возле убогой, разваливающейся пятиэтажки, совсем не редкость на улицах городка. Кроме нелегальных обжорок в Ковалеве работают подпольные казино, бордели, кинотеатры, демонстрирующие фильмы на разных языках, а также боулинги, бары и прочие развлекательные заведения. Ну и кому, скажите на милость, тут нужен театр, на сцене которого неблагодарные дочери плохо поступают с отцом, королем Лиром?

Молодые артисты в Ковалев не рвутся, самому юному члену труппы пятьдесят лет, Джульетту на ковалевских подмостках изображает стокилограммовая пенсионерка. Лет пять назад Анатоль принял стратегическое решение: надо менять репертуар. Но время было упущено. А еще главреж понял: если люди не спешат в театр, то спектакль должен прийти к зрителю. Поэтому сейчас в репертуаре несколько пьес для юного поколения, артисты выезжают в детские сады и школы, показывают истории про Колобка и Машу с медведями, «Горе от ума», «Евгений Онегин», «Мцыри». Анатоль ненавидит выступления перед детьми и называет их «гастроли для мартышек». Однако именно благодаря этим «гастролям» театр жив и худо-бедно сводит концы с концами.

Слегка пообтрепалось и былое величие самого Анатоля. Теперь у него почти нет поклонниц, ранее не дававших ему спокойно пройти по улице. Тем, кто торгует на рынке или делает там покупки, Авдеев не интересен. Юная поросль Ковалева тоже не ломится на спектакли, у молодежи свои забавы – в городке открыта пара ночных клубов, которые не жалуются на отсутствие посетителей. Да и Москва под боком, сел на маршрутку – и через десять минут гуляешь по столице. Но для среднего и старшего поколения Авдеев по-прежнему звезда. Местная администрация относится к нему с подчеркнутым уважением, а артисты, как и встарь, боятся разгневать режиссера. И в своей семье Анатоль остается самодержцем, наделенным высшей властью.

Как уже говорилось, Пенелопа и Офелия никогда не выходили замуж и не имеют детей. Анатоль тоже не оформлял брака, но наследник у него есть. Это Всеволод. К сожалению, дочь режиссера Нина, мать Тони, умерла. У Анатоля еще была старшая дочь Светлана, та самая, что, родив Вилку, бросила ее на попечение своего мужа-уголовника и исчезла из жизни ребенка навсегда[6]. Имя старшей дочери в семье вслух не произносят, о причине разрыва отношений отца с ней не говорят. Да это, наверное, уже и не имеет значения – Света скончалась. А Всеволод пребывает в полном здравии. Он холост, проживает вместе с отцом и работает у него в театре – пишет музыку для разных постановок.

Суровый к родным и подчиненным, Авдеев становится очаровательным при встрече с посторонними, никак от него не зависящими людьми. И он обожает веселые компании. Анатолий Сергеевич хлебосольный, совсем не жадный человек. Но! Щедрым он бывает лишь с теми, кто приходит в его дом гостем, для родственников введен режим жесткой экономии.

Новый год в доме Анатоля всегда отмечается шумно. Просторная квартира режиссера находится в здании театра. В былые годы тридцать первого декабря в фойе устанавливалась огромная елка, вокруг которой плясала и пела куча народа, включая все местное начальство. Авдеев всегда устраивал капустник, Всеволод специально писал для него музыку. Играли не местные артисты, а гости. Подчиненных Анатоль никогда на такие вечера не звал – крепостным негоже ручкаться с барами. Традиция показывать в Новый год капустник сохранилась и по сию пору. Правда, количество гостей сильно поубавилось, в прошлом декабре за столом сидело всего двадцать человек…

Когда моя «букашка» подъехала к помпезному желтому зданию в стиле «советского вампирного барокко», Тонечка сказала:

– Наверное, лучше не говорить Анатолю и компании, что мы с тобой двоюродные сестры. Не знаю, что сделала твоя мама, но, видно, она здорово досадила отцу. Боюсь, он может перенести свою неприязнь и на внучку.

– И, думаю, не следует сообщать, что я бывшая жена Куприна, – ответила я в тон Антонине.

– Пожалуйста, ничему не удивляйся, – попросила она, выходя из машины, – воспринимай любые события и слова, которые тут услышишь, как… ну… словно играешь в пьесе. Семейка у меня еще та.

– Извини за напоминание, но Анатоль и другие вроде как и моя родня, – улыбнулась я.

– Давай придумаем легенду и будем четко ее придерживаться. Что скажем, где мы познакомились? – спросила Тоня.

– Лучше сказать правду, – решила я. – Ты работаешь в архиве, а я пришла туда посмотреть кое-какие документы для своей новой книги. Теперь мы дружим, ты позвала меня в Ковалев в гости. Слушай, а ведь до Нового года еще почти неделя. Не рано ли мы приехали?

– Все о’кей, – буркнула Тоня. – Ну, ныряем в болото с жабами…

Когда мы вошли в просторную комнату, люди, сидевшие вокруг большого стола, разом повернулись в нашу сторону.

– Наконец-то! – воскликнул стройный темноволосый мужчина, одетый в шелковую стеганую домашнюю куртку. – Сколько можно ждать?

– Прости, Анатоль, жуткие пробки, – смиренно ответила Тонечка.

Я уставилась на того, кто вместо приветствия сделал Тоне замечание. Это главный режиссер ковалевского театра? Да быть того не может! Анатолию Сергеевичу, по самым скромным подсчетам, лет семьдесят, а передо мной человек, которому можно дать от силы сорок!

– Хочу вам представить свою близкую подругу, Виолу Тараканову, – сказала Антонина.

– Очень приятно, – улыбнулся мне Анатоль. – Садитесь скорей, Катя приготовила кролика в сметанном соусе. Надеюсь, вы не сидите на диете? Хотя зачем вам, с такой-то стройной фигурой, ограничивать себя в еде… Я правильно говорю, Офи?

Излишне полная дама, чья шея была обмотана бесчисленными кольцами жемчужного ожерелья, отложила вилку и с обидой произнесла:

– Я толстею не от продуктов. И в возрасте Виолы я походила на спичку.

– Скорей на сувенирную свечку, тетя, – тихо произнес мужчина в красном клетчатом пиджаке. – Видела такие кругленькие столбики? Ими на рынке активно торгуют. Прикольная вещь, на ней можно попросить написать имя того, кому ее даришь.

– Лучше украсить свечу инициалами тещи и смотреть, как плавится стеарин, а буквы исчезают в огне, – серьезно заявил толстячок в синей жилетке, натянутой поверх розовой рубашки.

– Ваня! – укоризненно посмотрела на него женщина с роскошной гривой мелко вьющихся рыжих волос.

– Что, Лидуся? – спросил Иван. – Я просто пошутил. И к твоей маме это не имеет отношения. Она лучше всех на свете.

– На прошлый Новый год мне свекровь подарила халатик, – вступила в беседу худая брюнетка, сидевшая справа от хозяина, – с очень симпатичным орнаментом. Сначала мне показалось, что это маленькие цветочки, потом я присмотрелась – нет, там буковки, латинские, и они складываются в фразу, которая переводится на русский как «смерть всем». Вот теперь не знаю, как относиться к подарочку-то.

– Дайте людям сесть, – произнесла еще одна дама, сидевшая за столом. – И надо познакомить Виолу с присутствующими.

– Прекрасная идея, Пени, – одобрил Анатоль. – Устраивайтесь, дорогая Виолочка, возле меня. Галочка, пересядь к Петеньке. Мальчик, ты не против? Мама еще не замучила тебя своей заботой?

Юноша в круглых очках молча покачал головой.

Мне стало неудобно.

– Спасибо, я прекрасно устроюсь вот на этом стуле, не надо перемещать Галину.

Но та уже резво вскочила.

– В доме Анатоля такая традиция: когда человек приходит в первый раз, он всегда располагается по правую руку от хозяина. Идите, идите, не стесняйтесь.

Пришлось подчиниться. Анатоль начал активно предлагать мне еду, а я поняла, что волосы у него покрашены, лицо уж слишком гладкое, какое-то кукольное, значит, над ним поработал пластический хирург, и вдобавок оно по полной программе обколото ботоксом. Вот прямую спину и по-юношески стройную фигуру врач, пусть даже самый умелый, не обеспечит. Думаю, дед проводит немало времени в тренажерном зале, поэтому и сохранил юношескую легкость движений.

– Меня зовут Офелия, – сообщила дама в жемчугах, – я сестра Анатоля и Пенелопы.

Пени помахала рукой.

– Если захотите чаю, только моргните, заварю вам свой фирменный.

– Главное, не жалуйтесь Пени на проблемы со спиной или с ногами, – засмеялся мужчина в жилетке. – А то она натрет больное место гелем для лошадей, и у вас в скором времени отрастут копыта.

Пенелопа обиженно поджала губы.

– Ваня, – недовольно произнесла его спутница, явно супруга, – опять ты за свое!

Иван растянул губы в улыбке, но выражение его глаз осталось холодным.

– Лидуся, я врач, получил диплом с отличием, давно практикую и хорошо понимаю: человек и лошадь не очень-то похожи. Скорей уж люди ближайшие родственники свиней.

– Ой, прекрати! – поморщилась Пенелопа. – Ты психотерапевт, занимаешься душой, а не телом. Да, я пользуюсь средствами, предназначенными для животных, но кто виноват, что для людей не придумали подобных? Смотри, какая у меня шевелюра?

Пени вытащила из прически несколько шпилек, и каскад густых блестящих волос упал на ее плечи.

– А почему я не облысела? – с вызовом спросила сестра Анатоля. – Отвечу честно: не первый год мою голову исключительно шампунем для собак. А ты, Ванюша, пользуешься человеческим моющим средством. И каков результат? Лысина от уха до уха!

– Отсутствие у мужчин растительности на темечке свидетельствует о рекордном количестве тестостерона в организме, – отбил подачу Иван. – Сильный пол должен не переживать из-за отсутствия кудрей, а гордиться данным фактом, потому что он просто кричит: «Сей парнишка прекрасный любовник». Ну, прямо как я. Верно, Лидуся?

– Ой, замолчи! – покраснела она.

Анатоль рассмеялся.

– Ну, ладно, хватит вам. Давайте сам представлю остальных. Сева, мой единственный сын…

Мужчина в клетчатом пиджаке молча кивнул. Режиссер продолжил:

– Галина и Петя. Мама и талантливый сын-математик. Уверен, мальчик непременно получит Нобелевскую премию.

Петр резко покраснел, уронил с носа очки и нагнулся за ними.

– Математикам не дают в Швеции денег, – заметила Офелия.

– Правда? – удивился Анатоль. – Почему?

– Жена Нобеля изменила ему с преподавателем арифметики[7], – пояснила Офи.

– Ну надо же! – всплеснул руками Анатоль. – Альфред оказался на редкость мстителен. Ничего, Петяша заработает… э…

– Филдсовскую премию, – подсказала Офелия.

– Не знаю, кто он такой, этот Филдс, но надеюсь, что хороший человек, а наградные солидные, – улыбнулся Анатоль. – А вы, значит, Виола Тараканова. Чем занимаетесь, дорогая? Учительствуете?

Я как раз положила в рот кусок нежного мяса, а потому слегка замешкалась с ответом и услышала голос Тонечки:

– Вилка писатель. Под псевдонимом Арина Виолова пишет криминальные романы.

В гостиной воцарилась тишина.

Загрузка...