Новорусская баллада

Толян ничего не рассказывал – он за рулем, водителя в лесу не стоит отвлекать, ну и Любослав, по старой привычке, промолчал. На этот раз потому, что за последние пол века так и не смог припомнить ни одного жизненного эпизода, в котором прямо ли, или косвенно, сыграла бы роль хоть какая-нибудь женщина.

В глубине же Вечного Леса эльфы тем временем своими тайными тропами уже на совет большой собрались, и стали мудростью меряться. Каждый вариант позаковыристее, как с богатырями разобраться, предлагает, других не слушает, гомон страшный стоит. Перекричать никто никого не пытается, все же эльфы – народ вежливый и культурный. А потому и уловить хоть одну, здравую или не очень, мысль в царящем на совете бедламе было невозможно. Пока дело в свои руки не взяла JasminelFastidiousel, Вечная Королева эльфов Вечного Леса, та самая, чей облик был столь прекрасен, что лицезреть его смертные не имели права.

– Silancel! – очень громко произнесла она. – Ai wilspekel!

(«Тишина, я буду говорить»)

Эльфы слушались свою королеву, все же Жасминэль, как ее прекрасное имя коверкали люди, хоть по ее облику и не скажешь, была самой древней и самой мудрой среди ныне живущих эльфов, и сама эта мудрость была в преданиях столь древних, что о них уже почти успели позабыть. Раз она начала говорить, значит уже все решила, и совет был сущей формальностью, чтоб утвердить уже принятое королевой решение.

И действительно. Жасминэль говорила лишь мудрые слова. О том, что страшное зло богатырей надо остановить любой ценой, но жизнь эльфов Вечного Леса – слишком великая цена даже для этого. О том, что, дабы избежать катастрофических последствий, надо отказаться от нерушимых устоев, ибо иначе будут нарушен еще более нерушимый уклад жизни всего леса. Она говорила о том, что сражать врага надо руками другого врага, даже если ради этого менее страшного врага стоит допустить туда, куда он никогда не допускался… Все это, стандартное для эльфов, словоблудие было завуалировано в такую паутину словес, что кафедра эльфийской филологии в десяти докторских диссертациях не распутает. Только одна Жасминэль и умела нести подобную чепуху, представляя ее как некие божественные откровения, и все ее слушали, затаив дыхание. Наконец, в самом конце, прозвучало и конкретное предложение – использовать против богатырей другие силы, например того же Лешего с востока, с которым у эльфов были старые, достаточно нейтральные, отношения.

Предложение было встречено всеобщим одобрением и ликованием – обычно медлительные, эльфы тут же на скорую руку состряпали заклинание вызова (увы, работает только на нечисти, на людях – никак), и через пять минут посреди поляны стоял недоумевающий дедок, в кору одет, лозой подпоясан, два желудя глаз из стороны в сторону так и бегают.

– Кого хочу закручу-заверчу! Чего от стар человека надобно, убрано да прибрано, путано-заплутано? – насупив брови, постарался скрыть свою растерянность от резкой смены декораций Леса-Лиховища владыка.

– Yo havel tohalpel u strongond et teribel anami defetel! – приказала Лешему королева.

(«Ты должен помочь нам одолеть могучего и ужасного врага»)

– Врага в лесу на тот свет унесу! Закружу, заверчу, навсегда проучу! Пожалеет вражина странная, что в лес полезла незваная! Говори, Королева лесная, что за вражина надоедает такая?

– Wachel, an nospekel qi noseel!

(«Смотри, и не говори, что не видел»)

Мановение рук, и посреди поляны, служившей эльфом местом для советов, прямо в воздухе возникла объемная картинка, записанная по памяти наблюдавшего за богатырями в железном гробу сокола. Запись была сделана прошлым вечером, на привале, где еще не было дохлых вампиров, зато можно было пронаблюдать во всей красе, как настоящие богатыри пировать умеют. Брага в богатырей лилась чарками, пили и не хмелели, разве что рты беззвучно открывались, а так наваждение эльфийское и не отличить от реальности. Эльфы за своими врагами с интересом наблюдали, не все же их до этого видели, лишь пару десятков, кому это по должности положено. Потому и не заметили, как хозяин Лиховища в лице изменился – ивовые ветки на голове дыбом встали, желуди глаз из орбит выросли, кора вся посерела, сучки во рту стучат, друг на друга не попадают. Леший, он ведь как сам лес бессмертен, топором всего не извести, а вот бензопилой – это пожалуйста, за милую душу, вот и перепугался, бедняга.

– Страшно страшен лютый враг, его не одолеть никак! – запричитал деревянный дедок, бросаясь на колени перед королевой эльфов, как только наваждение закончилось. – Не губи меня, молю! Все иное сотворю! Королева, ты прости, чтоб мне в землю прорасти – силы сих богатырей в целом мире нет сильней! Лесом-Лиховищем клянусь. Ох, боюсь я их, боюсь…

– Getrond awael! – скомандовала королева, в один миг понявшая, что ничего более толкового от Лешего она не добьется, лишь время зря свое потратит.

(«Убирайся прочь»)

В один миг заклинание выбросило того назад, в Лес-Лиховище, а Жасминэль выступила с новой речью, где она объясняла, что все так и было задумано, что вызов Лешего был нужен лишь для того, чтоб показать эльфам, с какой страшной силой они столкнулись, и вообще она имела ввиду нечто совершенно другое. А именно она хотела Водяного вызвать, потому что все знают – если от Лешего еще можно отбиться, то Водяной кого хочешь под воду утянет. А уж за речкой не станет, как раз посреди Вечного Леса текла хоть и не широкая, но очень глубокая река, которую не обойти никак. Эльфы, конечно, лишь кивали – им было очевидно, что королева мудра, и действительно, только Водяной им поможет, а потому… Волшебный круг, магические пассы, слова чародейского заклинания, и посреди поляны появляется илистая коряга, созерцающая окружающих ее эльфов с характерным выражением «ну и че вам от меня надо?».

– Ef yo wouront homel returel, yo musond halpel u teribel et strongond anami defetel! – не стала особо разнообразить свой приказ королева, сразу взяв быка за рога.

(«Если хочешь вернуться домой, ты обязан помочь нам одолеть могучего и ужасного врага»)

Однако Водяной даже и не думал реагировать – смотрел себе на королеву своими огромными немигающими глазищами, и молчал. Эльфы уже перешептываться начали, они такой наглости от жалкого водяного и представить не могли, но недаром Жасминэль была королевой – она быстро оценила ситуацию, и спросила:

– Wy yo keprond silancel, rediskel?

(«Ты чего молчишь, грубое эльфийское ругательство, дословно переводящееся как «выросший в земле красный корнеплод»)

– А чего говорить, что за враг у тебя, королева, я знаю, но помогать тебе не буду. И никто из нашего рода не будет, потому что мы слово дали ему не вредить. А угроз твоих я не боюсь, хоть над лесом вашим власти у нас, водяных, нет, а вот реки в нашей власти, обидишь – все ручьи, твой лес питающие, перекроем, сама будешь пощады просить. Так что ты не дури, королева, враждовать с тобой не с руки, а лучше мой совет послушай. Если проблем не хочешь, богатырей, что в твой лес заехали, не трогай. Они дальше поедут, а решишь враждовать с ними – быть тебе великой беде.

Сказал, и замолк, как будто воды в рот набрал. И так и не пошевельнулся, коряга корягой, даже эльфам, умеющим жизнь в камне видеть, вглядываться приходилось, чтоб в Водяном не кусок гнилого дерева, а владыку речного признать.

– Getrond awael! – приказала королева, и, как и Леший, Водяной бесследно исчез.

Однако и на этот раз королева выкрутилась, она рассказала, что на самом деле олицетворяющие силы природы Леший и Водяной и не могли помочь, а она на самом деле хотела совместить приятное с полезным, позвав сюда старых друзей-врагов эльфов, подгорных карлов или гномов. Приятное – что руками коротышек богатырей устранить, те вообще в драку всегда готовы броситься с топором наперевес, шансов с «человеками» силой да удалью померяться не упустят. Полезное – что давно уже пора забыть старую вражду, ибо в новые времена эльфы с гномами должны стать по одну сторону баррикад, против обнаглевших людей и прочей гадости. И эльфы кивали – да, да, королева, это мудрый и верный шаг… Какой-то советник начал было шептать Жасминэль, что если богатыри через Драконий Хребет перебрались, значит уже как минимум гномам их не удалось остановить, но королева лишь отмахнулась – у нее выхода не было. Или признать, что ее идея была неверной, или до последнего «призывать» разные силы, в надежде, что хоть одна из них согласится безвозмездно помочь.

Новая порция чародейства, и посреди полянки стоит коротышка, типичный гном, разве что без бороды, зато с просто шикарными усами, казаки обзавидуются. Объяснила ему королева ситуацию с врагами, показала трехмерную анимацию, а гном все стоит, задумчивый, затылок чешет. И выдает, наконец, в стандартной для гномов манере:

– Kyrdykardyugrybagrygukinukimakira, kiortorbortanorugrymDrakon. Yubarymsarymorintugatarbagatyrej. PorikarinarkitugivanDrakonabogatyrikirinbarin.

(«Я бы тебе с радостью помог, красивая безбородая эльфийская женщина, но не могу, потому что у нас гномов своя беда завелась, проснулась старая подгорная, называется Дракон. Нам бы с ним бы справиться, но не выходит – он ничего не боится, только богатырей, а потому, если только одни лишь богатыри одолеть Дракона шансы имеют, помогать тебе с нашими невольными друзьями-союзниками воевать мы не будем»)

Одно королеву радовало – много поколений прошло с тех пор, как эльфы и гномы понимали язык друг друга (гномы эльфийский так и не забыли, а вот эльфы считали ниже своего достоинства бормотание подгорных карлов понимать), а потому почти никто из подданных не понял, в какой именно форме гном отказался помогать. Поняли бы – сильно бы огорчились, потому как выходило, что единственным «союзником» в борьбе с богатырями оставался треглавый Горыныч, а эльфы бы скорее своих богов, Великие Деревья, порубили, чем добровольно себе в гости Горыныча позвали. Ну или, конечно, западные альвы, те с радостью помогут, вот только платой потом половину Вечного Леса отдать придется.

Отправила Жасминэль гнома восвояси, и задумалась, что дальше делать.

С одной стороны ее план полностью провалился, с другой стороны эльфы не должны усомниться, что Жасминэль мудрейшая из своего народа. Можно еще кого-то вызвать, немало по миру разбросано сил дальних и древних, молодых и начисто забытых. Вот только с каждым новым вызовом, безуспешным, так как королева уже чувствовала, что никто не согласится с богатырями воевать, будет все сложнее объяснять, что так и было задумано. Оставалось три выхода. Позвать альвов. Решение верное, цена слишком велика. Обратиться к загадочному Черному Магу, про которого королева много слышала, но абсолютно ничего не знала. Или же воевать с богатырями самим, стрелой и магией, рискнув эльфийскими жизнями, но зато, не привлекая никаких чуждых сил. Как ни прискорбно было королеве сознавать, но третий вариант был оптимальным. Оставалось лишь…

А через секунду по щеке властительницы Вечного Леса прокатилась… самая настоящая слеза! Всего лишь одна, ничего не значащая слезинка, но это чудо поразила эльфов больше, чем если бы олень закукарекал. Потому что всем эльфам известно – королева не плачет никогда.

– Waha hapanel, yo majastel? – в тревоге спросил у Ее Величества Bearond Shtaine, величайший маг, в чародействе с которым даже королева не могла тягаться.

(«Что с вами, Ваше Величество?»)

– Avritangel es hoplesel, wa nainont defetel damnet epiherond! – ответила королева с такой горечью в голосе, что даже самым черствым эльфам стало очевидно – она боролась до последнего, сделала все, что могла, и теперь единственный оставшийся шанс – им самим пойти, и своими стрелами доказать богатырям, кто в Вечном Лесу хозяин!

(«Это все бесполезно, нам никогда не одолеть этих проклятых героев»)

– Wa wal ganel trictorond! – в один голос заверили королеву эльфы!

(«Мы их победим»)

Эльфы дружными рядами растворились среди деревьев, отправившись показывать богатырям, кто в Вечном Лесу хозяин.

А богатыри, по крайней мере, трое из них, были тем временем уверены в обратном. В смысле Колян с Толяном считали, что раз у них оружие, то они охотники, значит им тут самое место, Олег же вообще не признавал права частной собственности на землю, убежденный в своем праве пребывать там, где он захочет. И, как ни странно, когда зашла речь о привале, Любослав их тоже поддержал. Всемир всеми силами убеждал, что надо как можно скорее это проклятое место покинуть, по возможности не выходя из машины, волхв же заявил, что лишнюю возможность принести свет истинной веры на эту землю упускать нельзя.

Так что когда веселая компания остановилась на привал, все быстро разошлись по своим делам. Жаровник – молиться, Всемир – от страха дрожать (хоть богатырю это по должности и не положено), Олег – наслаждаться жизнью, созерцая бесконечность и ища смысл жизни в шелесте крон деревьев, Колян же с Толяном, вошедшие в азарт, отправились дальше охотиться. Каждому из них казалось, что в прошлый раз другому больше повезло с трофеями, вот и пошли наверстывать упущенное…

– Олег, – обратился Всемир, когда охотники удалились, – неужели тебе совсем не страшно? Мы в Вечном Лесу, даже я чувствую повсюду нити эльфийского чародейства, они могут напасть на нас в любой момент, и мы даже ничего не заметим, их стрелы быстры, точны, беззвучны и пропитаны ядом…

– Индейцы! – заметил Олег, жуя травинку.

– Кто-кто? – не понял Всемир.

– Да это я так, о своем, девичьем. Вспомнились одни, тоже голые по лесам бегали, отравленные стрелы метали. Чингачгуки. Тоже прятались, не углядишь, с любым пейзажем сливались. Страшные враги…

– И? – все еще не понимал Всемир.

– И ничего. Были, и не стало. Сотни таких, как Толян с Коляном, хватило, чтоб их всех подчистую извести. Правда, там еще Кортес был, редкий отморозок, бандит, каких только поискать надо. Ну да ничего. Наши богатыри тоже не лыком шиты. Жалко мне их…

– Богатырей? – Всемир через слово понимал, что Олег ему пытался сказать.

– Эльфов, – уточнил Олег, и замолчал. Через минут пять добавил. – Да не дрожи ты так. Нервируешь. Бери с Любослава пример. Когда с ним его боги, никто человеку не страшен. А за эльфов не беспокойся. Если хочешь, в машине посиди, у нее стекла пуленепробиваемые, в упор из композитного лука не поцарапаешь. А я тут подремлю…

Древощит, хоть и богатырь, но умному совету последовал, закрылся в машине и уже там дрожал дальше.

Колян с Толяном тем временем изображали непонятно кого, напялив «камуфляж», перебираясь короткими перебежками от дерева к дереву. Больше всего это напоминало две новогодние елки, вместо игрушек увешанные золотыми цепями. В понимании охотников-любителей, обвязавшись ветками и замазав лицо грязью, они должны стать для зверей совершенно незаметными, тем самым, подманив поближе и не вспугнув раньше срока. При этом прятать обвившие шею золотые цепи, объект гордости и символ финансового благополучия, было выше их понимания.

– Слышь, Толян, – вдруг, ни с того, ни с сего, спросил Колян, – я че-то в последнее время не врубаюсь. Вроде все круто, конкретно тащит, но типа того, че-то тут не так. Эти, бабы, которые рыбы, коряга говорящая, задохлики ходящие, че-то оно в натуре как-то не так. Ни дорог, ни баб, ни ментов нормальных, а те, что есть, от бабла отказываются… Не рубишь фишку?

– А тебе не …, … мать? – немного подумав, уточнил Толян. – Что за гон, что за наезды? Тебе же Олег конкретно сказал – мы едем козлов стрелять! На сафари! А что дохлые ходить начали, так уже не ходят, а то разбегались, …! Вон, Вован рассказывал, когда он из колонии кабуром винта нарезал[18], пол года по тайге шлялся, тушканчиков[19] жрал, пока на люди не вышел! А тебе ментов с бабами подавай…

– Ну, ну оно в натуре круто, Вован в осадок выпадет, Олег ваще реальный чувак, просто я никак не врублюсь…

– Тихо!

– Слышь, Толян, я просто хотел сказать…

– Заткнись, кому сказано! Там в кустах кто-то шевелится…

В кустах действительно кто-то шевелился. Эльф-разведчик, получивший четкий и недвусмысленный приказ – найти богатырей, выследить их, однако ни в коем случае не трогать. Только следить. Вот и маялся, бедняга, еще бы, в пяти метров врагов видеть, и даже не иметь права их подстрелить из лука, потому что старые и мудрые эльфийские начальники так решили… А ведь эльфу, еще молодому, только-только сто девяносто лет стукнуло, два века до совершеннолетия осталось, когда можно будет себе жену у старейшин запросить, так хотелось прославиться победителем злодеев… Ведь тогда все самые красивые эльфийки будут на него смотреть не как на маменькиного сынка из обветшалого рода, за которым ни магических, ни поэтических талантов не наблюдается, а как на великого героя, который в одиночку изловил врагов, таких страшных и таких грозных… Его после этого никто больше не будет обзывать обидной кличкой Sortiel, что значит «малявка», а назовут как-нибудь типа Featrond, что значит «совершивший геройский поступок»… Он станет знаменитым, сам Баеродн Штанель пожмет ему при всех руку и, быть может, сама королева скажет пару теплых слов… И никто уже не вспомнит, что свой подвиг Сортиэль совершил, нарушив данный приказ, ведь он сразил страшных богатырей, и…

О том, что произойдет дальше, эльф-разведчик домыслить не успел. Пребывая в своих фантазиях, храбрый, но совершенно нерешительный эльф упустил тот момент, как Колян с Толяном окружили его куст, незаметно подкрались и оглушили ударом приклада ружья по голове. Еще одно доказательство, что настоящего мужчину определяет решительность, а не возвышенные мысли и мечтания…

– Обана! Слышь, Толян, а че это за кролик?

– А хрен его знает, – почти литературно ответил Толян, почесывая лысый затылок, – в натуре кролик, только странный какой-то… Уши у него короткие, да и сам какой-то мелкий…

– Слышь, а че с ним делать тогда?

– А хрен его знает, – повторил Толян, – бросай в мешок, отнесем Олегу, он разберется.

Тут надо акцентировать внимание на том, что мешок у Коляна был большой, с такими Дед Мороз обычно ходит, а эльфы Вечного Леса, как и положено быть настоящим эльфам, маленькие. То есть они были, конечно, больше цветочных фей, которых с пчелой по пьяни можно перепутать, но даже до гномов не дотягивали. Самые высокие эльфы были не больше двадцати дюймов (порядка 50 см), средний рост и того меньше, пойманный же охотниками разведчик и до пятнадцати дюймов не дотягивал. Причем все без исключения эльфы были весьма спортивного телосложения, стройные, гибкие, а потому часто казались еще меньше, чем были на самом деле. Эльф весом в десять фунтов (4 кг) считался Гаргантюа и Пантегрюэлем в одном лице, а среди эльфийских модниц популярными были диеты, которые удерживали их вес в пределах трех-четырех фунтов. Примерно столько же, то есть почти ничего, весил и Сортиэль, его же лук и вовсе был богатырями не замечен, таким разве что муж Барби, Кен и смог бы стрелять.

– Слышь, Толян! – где-то еще через минуту бросил Колян.

– Ну?

– Там вроде того, еще вон тот кустик шевелится…

– В натуре! Ща проверим! Ты справа, я слева, на счет три, идешь там, я гоню к тебе, подстрахуешь, если что… – объяснил задачу Толян.

– Понял!

Фалконд, опытный эльф, переваливший за три с половиной сотни, повторил судьбу троюродного племянника жены брата мужа его двоюродной тети, Сортиэля, также не успев ничего предпринять и последовав все в тот же самый мешок… Прошел час.

– Слышь, Толян!

– Ну?

– Эти кролики в натуре нам всю дичь распугали! Они уже в мешок не влезают, и все лезут, лезут… Че их тут столько развелось? И тупые они какие-то, не бегут, а руками размахивать начинают…

– Не, ну размахивал только один, он еще пищал что-то…

– Да они все пищат! Хоть уши затыкай! Может мешок того, в реку? Во, во, слышь, как запищали! Слышь, Толян, может они того, больные? Эпидемия у них тут? Этот, как его, птичий гриб?

– Колян, ты че, тупой? Они тебе че, птицы? Ты че, у них крылья видишь?

– Не, Толян, ну в натуре, че с ними делать? Ни шкуры, ни мяса! И тупые какие-то, точно я тебе говорю, больные они! Давай их того…

– Колян, ты че гнилой базар разводишь, … мать? Ща всех этих кроликов переловим, Олегу отнесем, он умный, пусть он и скажет, че это за звери такие, и че с ними делать!

– Толян, ну Толян, ну в натуре, прикинь, нафиг они нам сдались, у меня уже уши от их писка болят, и ваще…

– Колян, ты че, фуфломет[20], совсем …? Писк достал? Так встряхни хорошенько, не поможет – тресни об дерево, мигом заткнуться! И не … тут …!

Колян послушался умного совета своего друга, и действительно помогло – одного удара об дерево хватило, чтоб противный писк в мешке оборвался и больше не мешал конкретным пацанам заниматься охотой. Тем более «кроликов» вокруг было столько, что хоть голыми руками лови. И все новые лезли, все новые, какими-то палочками кидались, ну так у Толяна с Коляном уже на такое рефлекс выработался, другие, без рефлекса уворачиваться от быстро летящих в твою голову острых предметов, долго в бизнесе не живут. О том, что на эльфийских стрелах яд, одна капля которого способна убить слона, наши герои так и не узнали…

К ночи и второй мешок был заполнен. Плутать в ночном лесу, выискивая дорогу к машине, богатыри не захотели, а потому там же, где охотились, и заночевали, решив перекусить напоследок.

– Слышь, Толян, а че жрать будем?

– Че-че… Кроликов…

– Толян, ты че! А если они больные?

– А ты поджарь, … мать! Или давай я. Зырь! Это несложно. Берем котелок! Сперва отварить. Че, воды нет? Колян! Кто на охоту без воды ходит! Держи. Прогрей хорошо на костре котелок, жира расплавить немного, подождать, чтоб закипело. Бросай в котелок кролика, закрывай крышкой. Пусть немного потушится. Потом крышку приоткрой, чтобы влага уходила. Сечешь? Время от времени перемешивай. Если вареный, то жариться будут долго. Но в конце все равно хрустящим станет, пальчики оближешь. Усек? На, дегустируй…

– Слышь, Толян, а чего кролик совсем черным стал? Подгорел?

– Какой на … подгорел! Это сорт такой, кроликов! У них мясо черное! Жри, вкусно должно быть…

Бедный, бедный Баеродн Штаинэль – столько сотен лет учиться магии, чтоб закончить свой жизненный путь в желудке богатырей, так и не узнавших, кем был тот кролик, которым они перекусили…

Олега, в отличие от Любослава с Всемиром, отсутствие богатырей ни в малейшей мере не встревожило. У него не возникло никаких опасений за их здоровье, и на все уговоры Всемира «немедленно отправиться их выручать, а лучше немедленно уехать отсюда, ведь ты, наверняка, умеешь водить этого железного коня», Олег просто не реагировал. Да и зачем ему реагировать, ведь он сам перед уходом наложил на охотников чары незаметности, сами по себе ничем не примечательные, но в совокупности с нежеланием того, на кого наложены, быть замеченным, дающие просто поразительный эффект. Чары из разряда «береженного бог бережет», на шута горохового вообще не подействуют, а спецназовца, укрывшегося под имитирующим местность камуфляжем, превратят в абсолютного невидимку.

На себя Олег никаких чар не наводил. Не потому, что ничего не боялся, просто он хотел, чтоб его заметили, он сознательно провоцировал эльфов на то, чтоб именно по нему они нанесли основной удар, и своего добился.

Королева видела все происходящее. Видела, но ничего не могла поделать – ее подданные попались в, наверняка, заранее заготовленную ловушку, и выручить их она никак не могла… Вернее могла, но это бы ничего не дало. Королева уже во всем разобралась. Из пяти богатырей, что пришли в ее лес, лишь один был по-настоящему опасен – вампир, причем не простой вампир, а из высших. Смелый, дерзкий, он даже не счел нужным прятаться от ее взора, как будто бросая вызов – ну же, королева, вот он я, покажи, на что твое чародейство способно. И королева показала. С другими богатырями она справится потом. И подданные, попавшие в ловушку и сейчас, побитые и изможденные, упрятанные в два грязных мешка, будут освобождены. Главное, справиться с вампиром, без него остальные богатыри ничто, именно его вампирская магия давала им силу и неуязвимость.

Темной ночью, под темными лесными сводами, Жасминэль сотворила темное, страшное чародейство – сотворила, и сама же ужаснулась. Но другого выхода, похоже, все равно не было, это был последний шанс, самое страшное оружие эльфов, одолеть которое не в силах ни человека, ни вампира… Королева оживила Великие Деревья, изъяла из них божественную суть, придала ей материальную форму, и теперь на людей шли сами эльфийские боги…

Убедившись, что все идет по плану, Олег зевнул, открыл свое сознание и заснул.

Олег спал, и снилось ему, будто он стоит посреди широкого поля, повсюду цветы да травы легкий ветерок колышет. А напротив него стоят люди, самые разные, юнцы безусые и старики седобородые, девы молодые и женщины почтенные. Впереди всех могучий воин стоит – шлем с крыльями лебедиными, в доспехах золотых, в одной руке щит с черной буйвола головой, в другой – топор двусторонний. И все они, и воин, и люди за его спиной, только на Олега смотрят. Ждут чего-то.

– Здравствуй, Олег! – наконец обращается воин. – Давно не виделись.

– И тебе здравствуй, Сварожич. Как жизнь, чего нового? Вижу, вражду старую забыли, теперь вы с Перуном и Свантовитом вместе будете?

– Олег, тяжелые настали времена. Ты же знаешь, из нашего родного мира ученье христово погнало нас, тут наше последнее убежище, китежградцев не станет – и мы вместе с ними сгинем, не до старых ссор теперь. Видишь, даже Триглав со Стрибогом с нами рядом стоят…

– Вижу, – ухмыльнулся Олег, – Триглава тяжело не заметить, он один у вас такой, трехголовый, как Горыныч… Так чего вы от меня хотите? Чего в мой сон приперлись, уважаемые?

– Олег, ты должен нам помочь…

– Должен? Интересно, когда это я успел перед вами влезть в долги, а? Что-то не припоминаю, может ты мне напомнишь?

– Олег, по старой памяти… – не унимался Сварожич.

– Что-то с памятью моей стало… Слушай, Палящий, ты столько тысяч лет просуществовал, а мудрости так и не набрался. Бери с отца своего пример – вот Сварог настоящим богом оказался. А ты? Или забыл уже, как мы в последний раз встречались? Или тебе напомнить, какую вы мне подставу устроили? Западло, как сказали бы мои приятели. Шесть тысяч четыреста тридцать первый год, если подзабыл уже[21]…

– Олег! Мы тогда были молоды и глупы, мы испугались, что ты заменишь нас христианской верой, привезенной из Византии! Мы уже сполна заплатили за ту ошибку – когда наши идолы рубились, а мы сами в муках корчились, кои смертным неведомы!

– И что, хотите, чтоб я вас пожалел? Ах вы, бедные мои, и змея та, подколодная, гадюка, в череп сама заползла? И конь мой сам траванулся? Полонием, наверно! Сварожич! Я думал, ты хоть чуточку с тех пор поумнел, ан нет, все такой же остался… И ты, Перун, на меня зверем не гляди – не поможет.

– Олег, – неожиданно вперед выступила молодая, в самом соку, девушка, само олицетворение женственности, – но в память о том, что между нами было, хотя бы выслушай…

– В память о чем, Леля? Что было – то давно прошло, ты и так по гроб жизни должна быть мне благодарна – еще бы, из простой девушки, да в богини! И Лада, где же ты, тещенька моя родная, тоже! Или, скажешь, это не я тебе обожествление устроил? Не я тебя на небеса живой спровадил? Не благодарные вы, боги, товарищи! С вами по-доброму нельзя… Ладно, Сварожич, давай, что ты там у меня попросить хотел. А то мне с вами некогда лясы точить, утро скоро, спать по вашей вине весь день не собираюсь.

– Олег, – начал причитать Сварожич, – мы умираем…

– Не первый век! Умираете, умираете, все никак не умрете – нехорошо получается, однако! Ты что-то новое можешь сказать? Что я еще не слышал раньше.

– Хорошо, Олег, я перейду к делу. Черный Маг, против которого вы выступили – не просто человеческий чародей, это сила, иная сила, возжелавшая…

– Да мне без разницы, иная, дальняя, древняя или вообще без названия, наверняка гад очередной, и поступим мы с ним соответственно!

– В том то и дело, что вы не сможете с ним поступить «соответственно»! Черный Маг, как я уже сказал, не человек – это квинтэссенция тьмы, зла! Если он погибнет, вся та тьма, что составляет его внутреннюю суть, освободится, и тьма…

– Тьма нависнет над городом. Ясно, убивать нельзя, другие идеи? Мне с ним о жизни поговорить? Пожурить, ай-ай-ай сказать?

– Ты должен принести его в жертву.

– В жертву? – Олег сделал вид, будто удивился – артистические умения у него и во сне прекрасными оставались.

– Да, да, в жертву! – поспешил объяснить Сварожич. – Только так его темная сила не разольется над миром, мы, боги, ее сможем удержать и направить на благие дела, тем самым сохранив весь мир и…

– …и о себе, любимых, не забыв. Все с вами ясно. Можете не продолжать. А еще боги… Попрошайки вы, а не боги! Разберемся с вашим Черным Магом, куда его девать, вам в жертву принести, или самому выпить!

– Ты не сможешь, Олег…

– Это я-то не смогу? Слушай, Сварожич, ты тогда еще малой был, у Перуна спроси, что с Симарглом стало! Или лучше у братца своего, Даждьбога – пусть он припомнит, кто такой Хорс и чем он закончил… Господа хорошие! Хватит! Вы уже забываться начали, с кем дела имеете, товарищи боги!

– Высшим вампиром Олегом… – пробормотала Леля.

– Верховным, Леля, верховным. Верховным вампиром Олегом, которого еще тысячу лет назад Вещим прозвали. Вы, похоже, забыли – боги приходят и уходят, а я остаюсь! Довольно! У вас было время сказать что-то умное – вы свом шансом не воспользовались, и что я сделаю с Черным Магом – мое и только мое дело! Никакие Сварожичи и Перуны мне тут не указ! Усекли? А теперь слушайте сюда. Хотите, чтоб я вам помог? Что же, услуга за услугу! Рыночные, так сказать, отношения! Утром деньги, вечером стулья. Для особо тупых поясняю – боги, «взирающие с небес», мне не сильно интересны, а вот если реально чем поможете – тогда да, другой разговор, тогда и я могу подумать, а не отблагодарить ли вас взамен! Ну, Сварожич?

– Что ты хочешь от нас, Олег?

– Вот это правильный вопрос! Хвалю! Задавай правильные вопросы, получай правильные ответы – пока я тут с вами лясы точу, к моему, беззащитному, спящему телу приближается сила эльфийского Вечного Леса, причем не с самыми лучшими намерениями. Воевать мне с ней, сами понимаете, не с руки, а вот если сам воин-лебедь с небес спустится, сразить силу нечистую… О тебе, Сварожич, о тебе! И ты, Перун золотобородый, там бы не помешал. И остальные тоже. Только сказками меня не кормите, мол, «мы бы конечно, но не можем»… Я не хуже вас правила знаю – раз в столетье вам законами природы разрешено на землю спускаться, когда сами того пожелаете! Ну так как? Дело?

– Олег… – подумав, решил Сварожич, – мы придем.

– Молодцы! Так бы сразу! Во Любослав обрадуется! А теперь брысь отсюда, мне просыпаться пора!

И боги действительно ушли – через миг Олег стоял один посреди чистого поля, а потом все закрутилось, завертелось, небо упало на землю, и вампир проснулся. Не в холодном поту, а свежим, бодрым и выспавшимся, как будто только что не беседовал с местным верховным божеством в присутствии остального пантеона в полном составе. С того момента, как он заснул, прошло лишь несколько минут, но страшное эльфийское чародейство было уже близко…

Боги успели первыми. Причем свое появление обставили эффектно, потрясенный Любослав как рот распахнул, так до утра челюсть не мог на место вправить. Колонна света с небес, и из нее, этакими ангелами языческой веры, выходят боги во всей красе. Парадные одежды не забыли накинуть, не какие-то там греческие хитоны, славянские боги с олимпийцами не очень дружили, скандинавская дружина Одина им была ближе. Впереди Сварожич-Палящий, с топором и щитом, крылья лебедя на шлеме сами по себе пархают, черный буйвол на щите грозно скалится. По правую руку его братец, Даждьбог-Щедрый, козлиная борода серебрится, усы золотом блистают, по левую – Свантовит-Сильный, на белом коне, в руке сабля, что иному двуручному палашу по длине фору даст, на боку лук со стрелами. Особняком Перун-Громовержец стоит, на две головы остальных богов выше, золотая борода ниже пояса свисает, в одной руке топор, в другой – молот, что не всякий молотобоец от земли оторвать двумя руками сможет. Во втором ряду Триглав, на иссиня-черной лошади сидит, три головы в три стороны сразу смотрят. Рядом с ним верная свита – Яровит золотым щитом прикрывает, Поревит хмурится, кулаки сжимает, Руевит восьмирукий восьмью саблями сразу восьмерки крутит. За Перуном его старый приятель Велес, тоже бородатый, доспехи блестят, огромного пса на привязи держит. Ярило, на белом коне, в белом плаще и короне из цветов, с простым прутом деревянным, что может страшным копьем обратиться. Стрибог, в серый плащ закутан, вообще без оружия, его оружием магические ветра служат. Белбог и Чернобог, братья-антиподы, один старец в белых одеяниях, второй вообще молодая брюнетка в одеждах весьма откровенных. Симорг, огромная хищная птица с лицом человека, когти выпускает, перья зеленью изумрудной блестят. За ними, в третьем ряду, все четыре ветра, Варпулис, Дагода, Вихорь да Эрисворш, другие боги, Чуд, Род… А над всеми ними незримый дух самого Сварога, кузнеца, что, как известно, весь мир выковал, витает…

Кроме Сварога, давно уже забывшего, что такое человеческий облик, и пребывающего в вечных думах о неведомо чем, остальные боги спустились на землю не духами, а самыми настоящими существами, из плоти и крови – теперь с ними все, что угодно, можно было сделать. Хоть убить, хоть покорить – потому-то боги и не особо любят в таком виде являться, а те, что любили, давно уже вымерли в процессе эволюции…

– Мы пришли к тебе на помощь, Олег, как и было обещано, – заявил Сварожич, когда последние из богов вышли из светящегося конуса.

– Ну и прекрасно. А вот и эльфийские твари пожаловали… Справитесь на чужой территории, или моя помощь нужна?

Но богам было не до разговоров. Как раз в этот миг из тьмы вынырнули сотворенные королевой эльфов создания, узревшие врага, намного более «вкусного», чем тот, за кем их посылали. Что какой-то вампир, если перед ними, материальным воплощением заключенных в Великих Деревьях божеств, предстали их самые настоящие человеческие конкуренты, посмевшие явиться сюда, на их территорию…

Как и Великих Деревьев, тварей было пятеро – магическое для эльфов число. Нападали они клином, а описать внешний вид взялся бы не всякий художник. Смесь кентавра, сфинкса и мантикоры, по чуть-чуть от каждого, соединенного в случайном порядке, причем все это из чистого дерева, без всякой примеси иных материалов. Полный список поражающих факторов – клыки, когти, копыта, ядовитый хвост с жалом скорпиона, по две деревянные сабли в деревянных руках, куча других, не менее смертоносных сюрпризов. И вся эта страшная компашка, вместо того, чтоб растерзать одного, пусть и высшего, вампира, набросилась на пантеон уличей в полном составе, встретив, к собственному удивлению, достойных противников.

Собственно говоря, достойных противников было не очень много – Сварожич с одной тварью схватился, да Перун двоих сразу сдерживал. На всех остальных богов вместе взятых досталось аж целых две твари, и именно тут у олицетворений эльфийской веры было больше всего шансов победить. Все же кроме Перуна и Сварожича других богов, для которых война была самой жизнью, не имелось, и для них это было скорее лишь как хобби, в свободное время саблей помахать…

Но тут на помощь пришел Всемир Древощит! Все же боги богами, а ведь недаром истинные богатыри и герои в истории не меньше богов ценились. Тот же Геракл-Геркулес, Персей, Тесей, Илюша с Алешей… Да и силы Всемира удесятерились, еще бы, мало какой герой похвастаться может, что при жизни с самим Перуном рука об руку бился, самому Сварожичу-Палящему, богу воинов, спину прикрывал! Вместе, дружно, богам да богатырю, одной большой компанией, тварей эльфийских удалось превозмочь. Сначала Сварожич свою на щепки мелкие искромсал, она все равно шевелилась, но тут Даждьбог помог, испепелил остатки солнечным светом, перестали они трепыхаться. Потом два братца к Перуну на помощь пришли, удалось им втроем двух наседавших на Громовержца тварей одолеть, по очереди, сначала одну Перун своим молотом расшиб, потом вторую топором на две части разрубил, с этими двумя оставили Свантовита с Даждьбогом разбираться, сами же за последних двух принялись… Одну, совместными усилиями, Триглав со своей свитой изрубил, Велес с Ярилой помогли, пока Белбог с Чернобогом отвлекали. Ну а второй боги, снисходительно, позволили Всемиру смертельный удар нанести, хотя добивали ее уже всей толпой, со всех сторон сразу, до последнего деревянное чудовище сопротивлялось.

Причем обошлось даже почти без жертв. Пару погибших богов из второго дивизиона, чьи имена даже не каждый жрец вспомнит (Любослав бы вспомнил, уж он-то всех без исключения богов знал), и не потеря почти. У богов ведь тоже пополнение бывает, иногда дети рождаются, иногда смертные в разряд богов переходят – так что долго свято место не будет пустовать, найдется, кем бреши в пантеоне заполнить. Тому же Всемиру от Сварожича лично поступило предложение живым на небеса подняться (потом, когда с Черным Магом покончат), первые роли не предлагались, разве что младшим помощником третьего заместителя и.о. бога по связям с общественностью, но для смертного и это не просто честь, а ВЫСШАЯ честь, которую заслужить почти нереально[22]. А что до ранений, то их и не считал никто – ну какая разница, что Чернобогу бок распороли, у Стрибога сквозная рана в животе, а Свантовит одной руки лишился. Одно из преимуществ богов, у них смертельных ран не бывает – если жив остался, значит выдюжаешь, третьего не дано. Ну пройдет век, бок срастется, и новая рука вырастет, так ведь боги не веками, тысячелетиями время меряют. Это как для человека перелом ребра, неприятно, но если вовремя помощь оказать, ничего опасного…

– Олег, – уже прощаясь, спросил Сварожич, – мы пришли тебе на помощь, теперь твоя…

– Теперь моя очередь об этом помнить, не волнуйся, склерозом старческим пока не страдаю. Ты меня, Сварожич, знаешь, я на добро всегда добром отвечаю, и долги всегда отдаю… А будешь качать права…

– Все, все, Олег, умолкаю! Ну хоть тот неприятный инцидент со змеей…

– Проехали, – отмахнулся Олег, – считай, что коня моего и ту гадюку в черепе я вам простил. Так, в качестве маленькой моральной компенсации…

– До свидания, Олег! – попрощался Сварожич, заходя в светящийся столб.

– До встречи. Лельке привет передавай.

Боги исчезли, чтоб появиться в новой своей ипостаси – над миром восходило солнце, за которое, как известно, нес личную ответственность Даждьбог[23]. А вскоре и охотники пожаловали. С добычей.

– Здоров, Олег! Слышь, че это за деревяшки тут валяются? – поинтересвался Колян, осматривая поле ночного боя.

– Да так, ничего интересного. Лучше скажите, как охота? Кого-то поймали? – перевел разговор в другое русло Олег, заинтересованно наблюдая за двумя огромными мешками за спинами охотников.

– … это, а не охота! Причем полное, …! – достаточно емко выразил общую идею Толян.

– А в чем дело? Никого не поймали?

– … кого поймаешь! – горько признал Колян. – Тут у них какая-то эпидемия, больные кролики по всему лесу расплодились, всех зверей распугали! Ну ты прикинь, под каждым кустом, куда не плюнь – кролик! Даже в парашу не сходишь, обязательно на какого-то кролика наткнешься!

– А что же тогда у вас в мешках, если никого не поймали? – спросил Олег.

– Так кролики там и есть! Слышь, Олег, они в натуре больные какие-то, то пищат, то воют, мы их тебе притащили, ты умный, скажи, че с ними делать?

– Покажи, что там у вас за кролики такие…

По просьбе вампира, Колян извлек из мешка за уши первого попавшегося «кролика», вызвав тем самым громкий «ах» сто стороны Всемира, который, как он сам думал, после «ночи с богами» вообще разучился чему-либо удивляться. Колян держал «кролика», он же эльф из знатного древнего рода, одного из самых близких королевскому трону, за уши, которые у эльфов, как известно, не только острые, но и длинные.

– Забавный кролик, – согласился Олег, осмотрев эльфа со всех сторон, – знаешь, пока не выбрасывай, я думаю, они нам могут еще пригодиться…

– На … они нужны! – удивился Колян. – Ни шкуры нормальной, ни мяса – мало того, что жесткие, так еще и в зубах застревают…

– Пробовали? – весело поинтересовался Олег.

– А то! Жрать-то нечего было, вот одного и поджарили… Самого жирного… Плевались! Гадость редкая, хорошо, если еще никакой заразы не подхватим, а если они в натуре больные… Слышь, Толян, мы тем кроликом не траванемся?

– Не, – отмахнулся Толян, – я его хорошо прожарил, … мать! Если какая гадость и была, вся вышла! Верно говорю, Олег?

– Верно, Толян, – согласился вампир, – но ты, Колян, прав, еды у нас и так хватает, а эти кролики для другого пригодятся… Знаю я на них одного хорошего покупателя, бабок кучу отвалит!

– Бабло, это круто! – согласился Колян, направляясь в сторону своего кореша, который как раз готовил завтрак – с учетом того, что вчерашний ужин был весьма скуден, двойную порцию.

К Олегу подошел Всемир, и тихо-тихо, чтоб, не дай бог, никто не услышал, спросил:

– Олег… Так они что… Эльфа съели?

– Дураки, – согласился Олег, и пояснил свою точку зрения. – Ничего в них нет питательного. На пыльце своей живут, потому такие дистрофики. И на вкус гадость редкая, разве что с большой голодухи…

– Олег! – невольно отпрянул Всемир. – Ты не понимаешь! Ведь это был эльф, разумное живое существо…

– Нет, Всемир, это ты ничего не понимаешь! – тихо, но так, что богатырь от ужаса весь задрожал, ответил Олег. – Во-первых, уже не живое! Во-вторых, не такое уж и разумное, что позволило себя схватить, зажарить и съесть! В-третьих, самые жирные из эльфов – их жрецы, так что надо было сразу дать понять, что нечего тут на нас наезжать! Ну и в четвертных – Всемир, может у тебя склероз? Старческий маразм? Или ты забыл, что я – вампир, а нам, вампирам, по роду службы положено «живыми разумными» питаться? Вижу, не забыл… Что же, это хорошо. Жалко, что штаны придется постирать, но ты не бойся, поедание боевых товарищей я никогда не поощрял, тебе это не грозит… Колян с Толяном хоть и дураки, но поступили абсолютно верно – наглядно показали, что мы шутить не намерены, и с минуты на минуту я жду появление одной маленькой, но очень хитрой королевы… Надеюсь, у нее ночью достаточно вправились мозги, потому что иначе переговоры вообще будет бесполезно вести, это тебе не Водяной, это все же королева… Да не бойся ты, Всемир! Или ты не богатырь? Странный ты какой-то, врагов не боишься, а перед эльфами трусишь… Вон, на Любослава посмотри… Нет, нет, я передумал, не надо, не смотри.

На Любослава смотреть, действительно не стоило. У волхва как при виде живых богов челюсть отвисла, и глаза широко распахнулись, так в такой позе он и застыл, телом вроде бы еще тут, умом же пребывая в каких-то неведомых далях, куда не всякая конопля с мухоморами добраться поможет. При этом волхв больше всего напоминал йога, достигшего высшей степени самосовершенствования – сердце его билось с частотой два-три удара в минуту, дышал и того реже, а в седых волосах уже какая-то пичужка, слишком мелкая, чтоб бояться охотников, начала устраивать себе гнездо. Везти с собой волхва в таком состоянии Олегу не хотелось, однако выводить его из нирваны было не время. Потому что вампир чуял – к нему приближается королева…

Социальный строй эльфов – самое стабильное социальное образование, которое только можно вообразить. Во всем многообразии миров все эльфы поступают совершенно одинаково – находят себе подходящий лес, устраивают там вечное лето, выбирают себе королеву, делятся на семьи (кланы, рода, общины), после чего стараются максимально долго жить в подобном монархически-аристократическом обществе. Принципиально не воспринимая никаких новинок, за что в более прогрессивных мирах (типа Земли) им уже сполна отплатила эволюция. Последнего ледникового периода их лес, расположенный в центре современной Великобритании, не пережил, охотники на мамонтов не брезговали закуской, в виде мелких человечков со скверным характером… Только королева и уцелела, приняв свою боевую трансформацию и спрятавшись в глубинах одного из озер, где только через многие тысячи лет ее обнаружат дотошные журналисты… Олег обнаружил последнее убежище королевы Locknessi несколько раньше, и успел расспросить ее о эльфийских нравах прежде, чем она полностью замкнулась от окружающего мира… Потому и поведение местной королевы, чьего имени он не знал, вампир мог спрогнозировать достаточно точно. Начиная с того момента, как погибли порождения эльфийской магии…

Страшные создания, что были направлены против вампира, были не просто ожившими ветвями, принявшими форму чудовищ. Это были боги. Самые настоящие боги, погибшие в неравном бою с другими богами, и их смерть была окончательной и бесповоротной. У эльфов больше не было богов. Пять Великих Деревьев, сосредоточие магической силы Вечного Леса, еще стояли зеленые, их стволы не успели съесть жучки-короеды, но они уже были мертвы. Не пройдет и дня, как листья завянут, через неделю опадут, и будут стоять просто голые стволы, долго, быть может, сотни лет, но в них уже не будет никакой силы. Жасминэль знала об этом. Она, королева, которая помнила древние деревья тонкими прутиками, воткнутыми в землю руками первых эльфов, пришедших в этот мир, знала, что только что произошло. И королева не снимала с себя вины. Она не плакала, потому что такое горе не выплакать слезами. Она просто сидела, в темноте, посреди поляны, окруженной пятью мертвыми деревьями-великанами. Даже не думала, просто сидела, до утра, прощаясь не просто с Великими Деревьями – прощаясь с Вечным Лесом, со своим королевством, с самой жизнью…

Да. Жасминэль вознамерилась умереть, потому что ей не было больше места на эльфийском троне, но вместе с собой она собиралась унести и того, по чьей вине погибли эльфийские боги… Проклятого вампира… Королева была в гневе. Королева перешла границу, когда смерть больше не страшит, границу, почти недостижимую для бессмертных созданий. И теперь она шла, летела, неслась туда, где ее ждал проклятый враг, принесший за собой смерть…

– Не мир я принес, но меч, – буркнул вампир.

– Че? – переспросил Толян.

– Да так, читаю мысли одной взбалмошной девицы, решившей совершить большую глупость… Толян, Колян, тут сейчас появится одна… очень похожая на кролика девица, но вы ее не трогайте, это ко мне, я сам разберусь. Договорились?

– Не вопрос! – кивнул Колян. – Мы с Толяном пацаны конкретные, с понятиями, к чужим бабам не лезем, даже если они на кроликов похожи! Скажи, Толян?

– Ага, – сказал Толян, обгладывая баранью ножку – из старых, еще сельских запасов.

– Ну и прекрасно. А вот и наша королева пожаловала! Buonel giornond, yo majastel! – вежливо поздоровался вампир, делая эльфийский реверанс, означающий «Я склоняюсь перед вашей неземной красотой». – Com staiel, ho yaha dormirel?

(«Доброе утро, ваше величество, как поживаете, как спалось?»)

Сказать, что королева опешила, это не сказать ничего. Только что она собиралась умереть, забрав с собой на тот свет страшного вампира, и тут ее приветствуют по всем правилам, на без сомнения, эльфийском языке, пусть и немного странном диалекте. Да еще и улыбаются, белоснежной улыбкой истинного джентльмена, а уж никак не кровожадной улыбкой убийцы-вампира… Невольно королева ответила.

– Ringraziarel, sinorel sangueberond! – и тут же, из соображений вежливости, перешла на язык вампира. – Как я вижу, вы знали о моем приближении… Что же, тем лучше – я не хотела бить в спину, а хотела…

(«Спасибо, все хорошо, мистер кровосос»)

– А хотела умереть, совершенно понапрасну, мало того, что оставив лес без королевы, так еще и ничего этим не добившись. Достойная уважения цель. Ценю. Что же, можешь приступать. Жаль, конечно, я хотел договориться, решить делом миром, но раз уж ты так точно решила умереть… Мешать идущим в пропасть не в наших, вампирских, обычаях. Приступай, что ты там задумала.

С этими словами Олег зевнул, развернулся, и, не обращая на королеву больше никакого внимания, оторвал себе кусок бараньей ляжки и принялся его жевать.

Его слова окатили Жасминэль, как холодный душ. Она поняла, какой была дурой – если сами боги ничего не смогли сделать с этим чудовищем, чьи прислужники-каннибалы съели ее первого советника, то уж она, простая бессмертная женщина… Настрой «умереть любой ценой» прошел, Олег успешно вывел королеву из этого состояния, и теперь она невольно задумалась о переговорах…

– Что ты хочешь, вампир? Что ты можешь мне предложить? Скажи, я хочу знать это, до того, как убью тебя… – гордо сказала Жасминэль, и сама тут же почувствовала, как фальшиво это прозвучало.

Почувствовал это и Олег, хоть сделал вид, что ничего не заметил.

– Предложить? Да так, ничего особенного… Твоего мага, увы, из желудков моих приятелей не вернуть, так что я могу предложить разве что жизнь и свободу всем твоим подданным, что сейчас томятся в этих двух мешках, плюс, маленький бонус, оживление Великих Деревьев. Так, что никто из эльфов даже не заметит, что они умирали… Собственно говоря, все, теперь, если хочешь, можешь осуществлять свою месть…

Ни о какой месте, естественно, и речи не шло – пусть вампир был врагом, пусть он предложил невозможное, но не даром Жасминэль была королевой столько тысяч лет – она чувствовала, вампир сам верит в то, что говорит! Он верит, что оживить эльфийских богов возможно! Если он это сделает… Королева была готова пообещать в обмен все, хоть свое тело, хоть душу, хоть всех своих подданных в рабство на веки вечные…

– Ну, тело мне твое, сама понимаешь, даром не надо, – Олег даже не пытался сделать вид, что он не читает ее мысли – да и они на лице были написаны. – Душа тоже, рабов не коллекционирую. Все, что мне надо… Пиши. По пунктам. Значит так, десять сундуков с драгоценными камнями. Предпочитаю изумруды. Сундуки стандартные, ваши, эльфийские, наверняка наберется. Золота… Обойдусь, и так машина проседает. Для жены моей, Зинки, меч, уж найдите подходящего размера, она всякие безымянные мечи коллекционирует… Просила хороший кухонный ножик купить. Обещание больше никогда не обижать людей… Потом, клятву прийти мне на помощь, когда я вас позову, одного раза достаточно… Еще пару бочонков вашего вина, это не забыл… Что там я еще хотел… Ах да, галет пару кило, дорога дальняя, надо что-то хрумать в пути… Ну и… Ну и хватит.

– И это все? – не поверила королева.

– Ага, – кивнул Олег, – ну что, дашь свое честное эльфийское? Или драться будем? Решай…

Жасминэль уже все решила, и Олег знал об этом. Ее согласие было лишь формальностью, однако королева набралась смелости, и произнесла:

– Ai, Jasminel Fastidiousel, swaerel!

(«Я, жасмин утонченный (изощренный, тонкий), клянусь»)

– Вот и хорошо! Толян, Колян! Все нормально, выпускайте кроликов. Я договорился, у нас их покупают.

– Надо же, и на больных кроликов нашел покупателя… – бормотал Колян, вытряхивая из мешка на землю стонущих эльфов. – Ну, Олег дает… Крутой чел, слышь, Толян?

– Крутой, – согласился Толян, выбрасывая на полянку последних эльфов, – надо о нем с Вованом побазарить, может в долю возьмет…

– Круто, Толян! Ну ты блин умный!

– Ну вот, я первую половину своей части договора выполнил, – улыбнулся тем временем королеве Олег, – самую сложную. Теперь осталась сущая мелочь, оживить твои Великие Деревья… Так, тут я один не справлюсь. Всемир! Растолкай, черт побери, Любослава! Вечно этот волхв, когда нужен, неизвестно в каких далях шляется! И ты, королева, помогай. Без его помощи дольше работать придется.

Легко сказать! Волхв принципиально не реагировал на все внешние воздействия, пребывая в абсолютной прострации, и все, чего удалось добиться совместными усилиями королевы и богатыря – Жаровник поднялся, как какой-то зомби или сомнамбула, реагируя на простые команды, типа «подай-принеси».

– Что же, придется ограничиться тем, что есть… Любослав, дорогой! Будь другом, у тебя ведь там идолов полный набор… Отыщи-ка ты мне там Симорга. Вот спасибо, дорогой! Молодец, что там ему в жертву положено… Значит, ячменные зерна… Отлично! Просто прекрасно! Ну, давай, Любославчик, не подведи, ты ведь опытный жрец, тебе, чтоб все ритуалы совершить, мозги не нужны, на автоматизме делаешь… Зови, зови. Передай Симоргу, что с ним Олег хочет поговорить. Он знает, какой именно – скажи, что работа есть. Вот молодец, какой наш Любослав умница! Всемир, погладь его по головке… Ладно, ладно, шучу. Пришел Симорг? Дух его? Отлично! Духа хватит. Итак, господа, позвольте вас друг другу представить. Симорг, это милая миниатюрная барышня – Jasminel Fastidiousel, Вечная Королева вечных эльфов Вечного Леса. Госпожа королева, этот невидимый дух, который, по словам Любослава, где-то тут наверняка присутствует – Симорг, страж растительности и, когда-то давным-давно, Мирового Древа. Очень милая пташка с человечьим лицом. Симорг! Для тебя есть работа! Тут недалече, в роще, стоят пять больших дубов. Ну, или почти дубов, это уже не принципиально. Они, эти деревья, немножко, совсем капельку, дохлые. Сам знаешь, почему. Твоя задача очень простая – ты ведь давно уже мечтал о каком-то доме, маялся среди прочих богов, неприкаянный. Тебе, стражу растительности, на небесах не комфортно. А тут, смотри, милый, удобный, комфортный, и совершенно пустой дом – пять комнат сразу, да еще и с гарантией, что о тебе будут заботиться, тебя будут холить и лелеять… Ну как? Любослав, что он там говорит? Согласен? Прыгает от счастья? Уже отправился свой новый дом осматривать? Вот видишь, королева, как все обошлось! Все, теперь за свои Великие Деревья не волнуйся, будут, как миленькие, жить, уж Симорг постарается!

– Ты обманул меня, вампир! – в гневе воскликнула Жасминэль. – Ты не оживил наших, эльфийских богов, а принес нам одного из человечьих богов…

– Тише, тише, жасминчик! Не шуми! – нежно, как будто обращаясь к маленькому ребенку, ответил Олег. – В чем я тебя обманул? Что я обещал? Великие Деревья оживут. Они ожили. Можешь проверить, да я тебя заверяю – они сейчас так в рост пойдут, что сама удивишься! Твоих богов я никогда не обещал вернуть, это, увы, даже мне не по силам. Но, скажи мне, а какая, собственно говоря, разница? Симорг – далеко не самый любимый людьми бог, он ближе к природе, к вам, эльфам. Его исчезновение из пантеона никто особо и не заметит, а тебе… Признайся честно, какая тебе, или другим эльфам, разница, какой именно бог живет в ваших Великих Деревьях? Ведь живет он там? Живет! Это теперь любой почувствовать сможет. Я за Симорга, как за себя, ручаюсь – надежный парень, на его слово можно положиться. Если ты его попросишь, чтоб он сделал вид, будто это не он, а ожившие эльфийские боги, чтоб твои подданные особо не волновались… Я думаю, Симорг на такой небольшой обман с радостью пойдет. Ну как, королева? Есть еще ко мне претензии?

– Нет, вампир, – горько опустив голову, призналась эльфийка. – Это будет обман, но… Но я пойду на него. Ради своего народа. Ради эльфов. Ради Вечного Леса…

– Вот и умница! А теперь быстро забирай своих, и выметайтесь отсюда – а то мы, богатыри, пока добрые, кабанчиками питаемся, а как разозлимся – на эльфийскую диету переходим…

Намек был понят, и королева с остальными эльфами, стонущими и едва ковыляющими, растворились в лесу.

– Слышь, Олег! – никак не мог успокоиться Колян. – Так эти кролики, они того, точно не больные были? А то че-то они шатались, может у них эта, куриная ангина? Может их того, зажарить лучше было? Чтоб заразу не разносили?

– Не волнуйся! – успокоил приятеля Олег. – Если они и больные, то явно на голову, а это почти не заразно. Ну что, все готовы? Всемир, заталкивай Любослава в машину, поедем дальше. Если я знаю королеву, «плата» нас будет ждать на выходе из леса, или даже раньше, уж в этом плане на эльфов всегда можно положиться, свое слово они держат…

Сортиэль шел с огромным трудом. Он первым попал в мешок, и все остальные эльфы падали именно ему на голову, потому и досталось разведчику больше прочих… Сломанная рука, вывихнутая нога, синяки да ссадины… Это все было не главным. Главным было то, что в этом, страшном позоре эльфийской расы виноват именно он, Сортиэль, потому что сделай он тот проклятый выстрел, и все бы обошлось, и не пришлось бы эльфам пережить это… Сортиэль думал о своей вине, и чем больше он думал, тем яснее ему становилось, что вину надо искупить. Нет, не отомстив богатырям – потому что ОНА дала слово их не трогать – а умереть, заплатив своей жизнью за…

– Yo es no gutliel an anel wey, Sortiel… – раздался рядом столь знакомый каждому эльфу голос.

(«Твоей вины ни в чем нет, малыш»)

Это была ОНА – королева – ОНА сейчас шла радом с ним, ОНА смотрела на него, ОНА назвала его по имени – пусть и в столь странной обстановке, но свершилась самая заветная мечта его детства.

– Donnabel afrond, Sortiel, avritangel wibel wel…

(«не бойся, малыш, все будет хорошо»)

– Aino, yo majastel!

(«Я знаю, Ваше Величество»)

Эльфы разбредались по лесу, чтоб собрать плату за свою свободу и жизнь, а «Вепрь» тем временем катил дальше на запад, и сидящих в джипе богатырей волновали совсем другие проблемы.

– Слышь, Олег, а че с дедулей? Дубу дал? Дедуля, ты че, околел, ау, любезный? – тревожился состоянием здоровья Любослава Колян.

– Да нет, вроде дышит старик… – оглянувшись, вынес своей вердикт Толян.

– Жив он, жив, – успокоил Олег, – просто несколько… переволновался. Встретил старых, так сказать, знакомых, которых даже не надеялся встретить…

– А, не, ну тогда все нормально, – кивнув, согласился Колян. – Вован рассказывал, че когда он после первой отсидки вернулся, дружки, что его заложили, тоже пол года икали. Они-то думали, он на вышку потянет, уже общак поделили, а он пятерик отсидел, за примерное вышел. Ну, так им пол года икалось, они его на этом свете и не надеялись встретить, а потом он их по спине заточкой похлопал, мигом икота прошла! – столь «удачной» шутке только сам Колян и рассмеялся, даже Толян не врубился, в чем тут должен был быть юмор.

– Редкому смертному выпадает счастье узреть богов во плоти… – попытался вступиться за Любослава Всемир.

– Да перестань! – отмахнулся Олег. – Далеко не каждому смертному выпадает «счастье» встретить темной ночью бандитов, однако это еще не повод всю жизнь мечтать о подобном «счастье». Боги, не те личности, о встрече с которыми можно мечтать и чем гордиться. Им главное дать понять, кто в доме хозяин – люди и без богов проживут, а вот богам без людей плохо придется. Вот припахать их к делу – это святое, а благоговеть… Обойдутся! Толян, притормози… Это, кажется, к нам.

Это действительно было к ним. Вернее, была. Королева эльфов собственной персоной, причем, из уважения к людям, ставшая нормального размера – такое чародейство ей было по силам. Не стоило удивляться и тому, что правительница Вечного Леса сумела мало того, что собрать оброк, так еще и обогнать машину – в Вечном Лесу даже пространство и время, в определенных приделах, покорялись самым могучим из эльфийских магов.

– Обана! Че за краля такая? – тут же среагировал Толян. – Слышь, куколка, тебя прокатить? Залезай! Вместе веселее!

– В натуре! – подтвердил Колян. – Дедка выбросим, он все равно полудохлый, прокатимся с ветерком! Слышь, куколка, ты чего? Мы пацаны конкретные, с понятиями, не обидим! Слышь, Толян, не обидим?

– А то! Такую кралю! Слышь, куколка, а в натуре, поехали с нами! Ты, вижу, не из дешевых, и мордашка ниче, слышь, не хочешь у Вована поработать? Он кореш конкретный, и публика у него гостит достойная, не нарики подзаборные! Ну че? Паспорт с собой? Поехали, куколка!

К всеобщему счастью, королева не поняла, что именно ей предложили. Она, конечно, умела говорить на тысяче языков, и даже, капельку, умела читать мысли (собственно говоря, именно так она и изучила русский язык – Олег позволил в своей голове немного покопаться), но сложно прочитать мысли у того, у кого их от рождения не было. Как поется в песне, «но мышление устриц – это какой-то мрак[24]«… А то бы и сделка могла сорваться.

– Вампир, – проигнорировав плотоядные раздевающие взгляды двух бритоголовых шкафов, королева обратилась к тому, кого считала главным из богатырей, – я принесла тебе то, что ты просил.

– Олег, – ответил тот.

– Что? – непонимающе откликнулась эльфийка.

– Меня зовут Олег. Олег Горемыка. Жасминэль, я же не называю тебя «остроухая», так чего ты меня вампиром называешь?

– Прости, Олег, я не удосужилась узнать у тебя твое имя… – переборов себя, извинилась королева.

– Прощаю. Давай, что ты там принесла…

А принесла королева то, что и просили – золотые сундуки, больше похожие на шкатулки, доверху наполненные бриллиантами столь прекрасными, что дух захватывало. Двуручную эльфийскую саблю, ритуальное оружие, никогда не использовавшееся в бою. Больше похожую на красивый перочинный ножик. Вино да галеты, в нормальных количествах. Плюс непонятного вида светящееся яйцо. На вид как будто бы из тумана сотканное, хотя на самом деле это был никакой не туман, а самая обыкновенная магия.

– Это fairel globrond, возьми его, Олег, не бойся, он только кажется хрупким, на деле же его невозможно раздавить случайно, даже если…

– Даже если сильно-сильно стукнуть большой-большой кувалдой… Не переживай, Jasminel, я имею представление, что это такое. Доводилось встречаться… Берешь, давишь, сознательно, с пониманием, зачем ты это делаешь, и все эльфы чувствуют это и дружно бросаются тебе на помощь, где бы ты ни был… Верно? Верно. Хорошая игрушка. Так, на всякий случай – вы вообще, если что, быстро добраться сумеете? Ну, например… На край света.

– Край света… – королева задумалась, – за пол оборота солнца вокруг мирового диска мы сможем добраться до самых дальних его частей, Олег.

– Двенадцать часов… Долго. Ну да ладно. Сойдет. Счастливо оставаться! Поехали, Толян!

– Слышь, Олег! – спросил Колян, – а че, эту цыпочку с собой не берем? Че ей тут, в лесу, делать? Не на тех нарвется, так ее мигом оприходуют! А мы ж пацаны конкретные, мы защитим, если что!

– Не, Колян, сам видишь – она не хочет, а разве это по понятиям силой затаскивать? Пусть остается.

– В натуре! Слышь! – выглянув в окно, Толян бросил королеве, протягивая какую-то золотистую бумажку. – Это Вована визитка! Ты если че, звякни ему на мобилу, мы за тебя слово замолвим, такой крале работа всегда найдется! Бывай, куколка!

Сделав тем самым королеве эльфов, чей возраст измерялся тысячелетиями, пристойное, по их мнению, предложение, Колян с Толяном успокоились. И с чистой совестью поехали дальше, по пустынному, будто бы вымершему Вечному Лесу. Договор договором, но эльфы рисковать больше не хотели, и сами держась от странных богатырей в сторонке, и зверям своим ручным приказав с дороги убраться. Потому и приключений больше никаких не происходило. Не считать же за такие уничтожение бензопилой мешавших проехать зарослей кустарника gentianelfus, уникального растения, сок из ягод которого был способен исцелить любую рану. Последних кустов, между прочим, этого кустарника во всем множестве обитаемых миров. Или переправу через местную реку, «узкую, но глубокую» – настолько узкую, что Толян решил почувствовать себя каскадером, разогнавшись и перепрыгнув через нее, в качестве трамплина используя обычный холмик. Это все даже не подвиги, а так, обыденные будни настоящих героев, недостойные занесения пером в богатырские хроники. Действительно, что же это за подвиг, что даже никого прибить не довелось…

А вот Всемир настоящий подвиг совершил. Проведя комплекс психологически-физических реабилитационных работ (долгие пустые уговоры плюс богатырский подзатыльник), вывел Любослава из прострации. Правда волхв все равно оставался тихим-тихим, и очень задумчивым. Смотрел все время на Олега, и улыбался… Вампира это немного нервировало, а особенно мысли Любослава – где бы добыть подходящее полено, как правильно вырезать идола и какие именно ритуалы следует ему приносить…

– Любослав, черт побери, я не бог! Я вампир! – не выдержал, наконец, Олег.

Волхв кивнул, но и дальше глупо улыбался, представляя, как он станет первым священнослужителем без сомнения самого главного бога, перед которым даже Сварожич-Палящий, Перун-Громовержец и Свантовит-Сильный кланялись… Олега-Кровососущего… Отнюдь не желающий подобной славы Олег дал сам себе честное слово, что если до конца поездки Любослава никто не пришибет случаем, и если волхв от своих намерений превратить его в бога не откажется, придется лично беднягу выпить… Не по злобе, просто уж очень Олегу не хотелось богом становиться…

До вечера Вечный Лес так и не удалось покинуть, так что пришлось еще одну ночь проводить под его сводами – и вновь без всяких приключений. Эльфы свое слово держали, Коляну с Толяном отмечать было особо нечего, Всемир с Любославом только-только начали приходить в себя после прошлой ночи, Олег же свой разум закрыл, так что боги его не могли потревожить. Следующим утром герои в путь отправились довольно рано, так что уже к полудню выехали из леса.

И перед ними, до горизонта и дальше, протянулась степь. Бескрайняя степь, где лишь ветер качал степные травы… Альвийская Степь.

Альвы. Их еще по-разному называют. Иногда молодыми эльфами, иногда старыми эльфами, иногда высокими эльфами, иногда падшими эльфами, хоть сами эльфы не раз клялись и божились, что ничего общего с альвийским племенем они не имеют и никогда не имели!

Горыныч, как и все прочие разумные существа, их боялся, потому что не понимал. Их никто не понимал. Намного более замкнутые, чем эльфы, они занимались тут своими делами, совершая время от времени, набеги на другие части света. Набеги беспричинные, подчиненные все той же, безумной, логике альвов. Они могли захватить половину Вечного Леса, вырубить несколько ничем не примечательных деревьев, и уйти, а могли до самого Китеж-града добраться, потребовать у князя выкуп золотом, получить его и вернуться назад. Альвы никогда и никого не допускали в свои дела, в то же время, когда к ним обращались за помощью, никогда и не отказывали, правда, требуя… очень много взамен.

Целых два дня треглавый дракон бился и метался, торгуясь с этим странным народом. Только узнав о провале вампиров, поняв, что ни Соловей, ни эльфы одолеть Олега не смогут, он в тот же миг полетел на запад. Больше не размениваясь по мелочам, к самой могучей силе этого мира. К альвам. В их столицу, если таким словом можно назвать разбитое прямо посреди степи стойбище, где «паслись» их кони и в огромных шатрах старейшины решали важные дела. В отличие от тех же эльфов, королеву которых за всю историю посчастливилось узреть считанным смертным, у альвов все важные вопросы решались только через личную встречу с советом старейшин. И именно с ними Горыныч пытался сторговаться.

Нет, если бы у него попросили все его сокровища – в тот же миг бы согласился отдать. Все, что накопил за долгие века, и еще в два раза больше. Только ведь альвы всегда требуют именно что больше, чем им готовы дать – на этот раз ценой оказалась шкура самого Горыныча, а лишаться ее ценой избавления от Олега дракону совершенно не хотелось. Вот и пытался он в три головы сразу сойтись на более приемлемой цене, что, пока, не очень получалось.

На все его потуги старейшины альвов реагировали разве что насмешливыми ухмылками. А то и, чаще всего, вовсе не реагировали. Как будто бы в шатре перед ними не стоял принявший человеческое обличье треглавый дракон.

– Никто не может понять, что замыслили альвы, – тем временем Всемир пичкал Олега очередной порцией наставлений, – кощеи проклятые, что ни старости, ни смерти не ведают. Все эта степь Альвийской зовется, ибо сей край лишь в их безграничном владении. Альвы – бесстрашные конные воители, что в бою берсеркам подобны, каждый из них велик как мечник, столь же велик, как лучник, не ведает равных, как всадник. Альвы не знают голода и холода, жажды и жары, и кони их им под стать, способны переплыть зимой через реку или же безудержно скакать неделями напролет. Альвы не ведают жалости, не ведают пощады, не ведают снисходительности. Они не признают никаких богов, не ценят жизнь человеческую, не знают любви. Все альвы – мужчины в расцвете сил, никто и никогда не видел альва-женщину или альва-ребенка. Смертельные раны не страшны альвам, их пронзают стрелы и мечи, но кровь не течет из их ран, и они лишь насмехаются над теми, кто посмел им бросить вызов. Альвы не знают магии, их сила не от мира сего. Альвов невозможно переубедить, умилостивить, им невозможно ничего доказать, невозможно понять, что они думают и как они поступят. Они подчиняются своим старейшинам, и то, что вынес совет старейшин, для альвов более чем закон. Их старейшины избираются странным образом из самих альвов, с ними можно вести беседы, однако они не всегда отвечают. Альвы…

– Достаточно! – перебил Олег. – Я уже понял. Можешь не продолжать. Значит, альвы… Интересный народ. Думаю, по дороге к Черному Магу мы заедем к ним в гости. Слышь, Толян, тут надо местных паханов уважить, завернешь?

– А то! – усмехнулся Толян, подтверждая, что паханов надо уважать.

– Не стоит сего делать, – дал свой совет Древощит. – Альвы загадочны, но не кровожадны, быть может, коли мы их не потревожим, нам суждено будет всю Альвийскую Степь пересечь без преград…

Секунд десять висело молчание, наконец, Олег тоном, которым обычно с трехлетними детьми разговаривают, спросил:

– Всемир, ты сам-то веришь в то, что сказал? Что нас никто не тронет?

– Нет, – честно признался богатырь.

– Слава богам. А то уж я думал, что у меня со зрением плохо.

– Почему? – не понял логическую цепочку Всемир.

– Да так, розовые очки на чьих-то глазах не заметил… Лучше скажи, как до этих самых советников добраться? Какие-то древние наставления по ориентированию в степи имеются?

– Лишь альвы ведают тут дороги, коли же у кого дело к ним – лишь они сами провести к шатру совета могут…

– Так я и думал. Ладно, будем искать проводника. Толян, увидишь где-то рядом мужика на коне – притормози, пусть к местным начальникам проводит.

«Мужики на конях» действительно появились, и довольно скоро. Правда, слишком далеко – то и дело где-то у горизонта вырисовывалась скачущая по своим загадочным делам фигурка, и только Олег со своим вампирьим зрением и мог их рассмотреть. В целом же степь оставалась пустынна. Тут не было такого тяготящего упадка, как в темных землях, ничего не давило и не угнетало, не появлялись в воздухе галюциногены. Это просто была огромная пустая степь, невспаханная целина, с огромным разнообразием полевых трав, редкими, занесенными ветром, деревцами, как правило, достаточно хилыми, ручейками и оврагами, которые даже на «Вепре» приходилось объезжать. Связь с богами Любослав держал стабильно, никаких «боги находятся вне зоны доступности, перемолитесь позднее» не поступало. В траве копошились мыши, кроты повсюду входы-выходы копали, никто не тревожил путников знамениями, никто не пытался сбить с пути.

Альвийская Степь была самой обычной степью, которую себе только можно вообразить, с плодородными грунтами, не будь тут альвов – могло бы еще одно китежградское княжество разместиться. Лишь загадочные обитатели, по какой-то причине объявившие эту землю своей, внушали тот ужас, который словосочетание «Альвийская Степь» вызывало у всего прогрессивного человечества.

А потом и первый альв встретился. Прямо у «Вепря» на пути, как будто специально поджидал.

– … мать, казак! – невольно прокомментировал большой знаток украинского этноса, Толян.

– Не совсем, – тихо заметил Олег, – но что-то общее имеется…

Что-то общее действительно имелось. Загадочный альв был больше похож на человека, чем многие обычные люди. Две руки, две ноги, одна голова, на которой нос, рот, глаза и уши. Среднего роста, не карлик и не гигант. Верхом на коне, тоже самом обычном, никаких тебе клыков в пасти. Одет в широкую льняную рубашку бело-голубого оттенка, не менее широкие светло-желтые штаны, чем-то напоминающие шаровары. На ногах – кожаные туфли с длинным носком, волос нет, только на макушке длинный чуб свисает. Да усы топорщатся. Как и предупреждал Всемир, возраста альв был неопределенного, все, что можно было сказать – это был мужчина в самом расцвете сил. Вооружен, правда, не саблей да пистолем, а коротким мечем, вроде римского гладиуса, и огромным луком. Но в целом – если проигнорировать некоторые детали и воспринимать казаков по сложившемуся образу – действительно казак.

Если же говорить о внешних отличиях между альвом и человеком, то их просто-напросто не было.

– Притормози, Толян. Надо кое-что обсудить.

– Без базара! – ударил по тормозам водитель-экстримал, да так, что от бампера до альвийского коня меньше метра осталось.

Альв по-прежнему сидел без движения, как будто бы и вовсе всех игнорируя. Пришлось Олегу самому выйти ему на встречу. Сначала вампир очень долго изучал альва, смотрел ему в глаза и не только в глаза, и чем больше смотрел, тем более заинтересованным казался.

– Я хочу проехать к вашим советникам, – наконец сказал Олег, не сомневаясь, что его собеседник русским языком владеет.

Сначала альв не прореагировал вообще никак. Как будто бы и не к нему обратились, сидел статуей, ожидая неизвестно чего. И дождался. То ли сам вынес решение, то ли услышал решение, вынесенное кем-то другим – столь же беззвучно махнул рукой, мол, «следуйте за мной», и неспешно поскакал прочь. Не боясь показать потенциальному врагу спину. Забравшись в машину, Олег скомандовал Толяну:

– Жми за… этим. Не обгоняй. Знаю, знаю, ты медленно не любишь, но тут одно очень, очень интересное дельце намечается…

– Ты что-то задумал, Олег? – тут же поинтересовался Древощит. – Ты что-то узнал об альвах?

– Задумал? – задумчиво бросил Олег. – Задумал… Задумал… Нет, Всемир, знаешь, пожалуй, едва ли не впервые я ничего конкретного не задумал. Разве что есть самые общие наметки. Альвы, альвы… Как же, узнал, узнал… Что-то интересное… Ты лучше скажи, у вас случайно нет преданий, откуда они взялись? Таких, самых необычных. Должны же какие-то быть, ведь, как я понимаю, вы не только людским фольклором пользуетесь, а и фольклором нечисти, наверняка же домовые что-то должны были нашептывать… Подумай, Всемир, подумай…

Спустя минут пять, пока богатырь усердно делал напряженно-задумчивое лицо, Древощит вынужден был признать:

– Нет, Олег. Горько мне признавать, но не помню я никаких легенд про сей дивный народ…

– Жаль, а то хотелось бы… – начал было Олег, но его перебили.

– Коли позволяши, велик богатур, ведомо мне про сей дивный народ слово, – впервые за все время поездки перебил вампира седой волхв, о присутствии которого в машине все уже почти позабыли – по крайней мере, Колян с Толяном откровенно вздрогнули, услышав его голос.

– Живой, дедуля! – потрясенно пробормотал Колян.

– В натуре, … … мать, живой, …! – выразил свое восхищение сим фактом Толян.

– Любослав! – поддержал их Олег. – Я с превеликой радостью и огромным удовольствием выслушаю тебя! Говори, говори, не бойся, тут все свои, не съедят… – слукавил немного он.

– Осредь домовых сказ идет, что средь овинных слово вести, что средь полевых лепет ходяши, что средь банных ведяши, яко полудицы глядяши, яко черен ворон воронятам слово держаши о днях былых…

– Из достоверных источников стало известно, – тем самым временем переводил сам себе Олег.

Из достоверных источников стало известно, что альвы пришли в этот мир одними из последних. После них только люди приперлись, все остальные, эльфы с гномами да лешие с водяными, тут испокон веков водились. Появление же альвов отложилось в «памяти народной», если за этот самый «народ» всю местную нечисть считать. По их словам выходило, что вроде бы с небес сошли страшные демоны, этакие демоны во плоти, которые крушили горы, поворачивали на юг северные реки и зажигали звезды от нечего делать. Однако демонам тут было скучно – покорять некого, не диких же эльфов из лесов вытравливать, или гномов из горных пещер выкуривать. Вот они и не стали тут задерживаться, оставив вместо себя слуг, как раз этих самых альвов, с заветом сидеть на месте и следить, чтоб все было в порядке, сторожить «град падших демонов». На случай, если демонам в их небесах станет еще скучнее, и они решат вернуться. Вот альвы и сидели. В Альвийской Степи. Могли бы и всех остальных покорить, а зачем? Не велено было. По натуре слуги, они к проявлению инициативы были не очень склонны. Отсюда же и однополость в комплекте с отсутствием детей и стариков, кому нужен старый слуга? Отсюда же и неуязвимость – демоны постарались, чтоб их слуги смогли за себя постоять. В связи со всем вышесказанным нечисть не воспринимала альвов, в отличие от эльфов, как обычных врагов. А как некое смертельно опасное природное явление – вроде лесного пожара, наводнения или засухи, с которым бороться бесполезно.

– Ясненько, – задумчиво пробормотал Олег, когда Любослав закончил. – Значит, город падших… Что же, примерно так я и думал. Укладывается в общую концепцию. Всемир, извини – Черный Маг подождет, такое чудо у себя за спиной я не рискну оставить. Любослав – передай при случае богам, чтоб они не переживали особо, я тут все постараюсь по быстрому уладить. Толян, Колян – планы несколько меняются. Мы теперь не просто к местным паханам на поклон, это так, отмазка, на деле мы их общак брать будем. Так что готовьтесь морально, без стрельбы тут не обойдется.

– Отпад! – обрадовался Колян. – Ты в натуре только дай знать, мы с Толяном всегда козлов стрелять готовы! Слышь, Олег, а менты че, не заметут?

– Не, – успокоил вампир, – тут местные паханы все держат, уж с этим точно проблем не будет.

Разговор как-то сам умолк. Все были слишком заняты своими мыслями, Толян вел, Колян мечтал, Всемир думал, Любослав собой гордился (еще бы – преодолел сам себя и самого Олега перебил!), вампир грыз, как орешки, эльфийские галеты. Альв, со скоростью шестнадцать с половиной километров в час, скакал впереди в направлении на северо-северо-запад. Не оборачиваясь и не интересуясь, следуют ли за ним по пятам.

Игнорировали джип-внедорожник и остальные альвы. Чем дальше, тем их становилось больше, и тем очевиднее становилось, что это на самом деле странный народ. Дело в том, что альвы были одинаковые. Все. И кони их были одинаковые. Одинаковая одежда, одинаковое оружие, одинаковое выражение лица, даже длина усов и чуба-хохолка была одинаковая. Одинаковым образом сидели в седлах, одинаковым образом держали поводья. За те шесть часов, что джип плелся за проводником, не встретилось ни одного капитального строения, ни одного пешего альва. Вообще ничего, что могло бы свидетельствовать, что альвы – живые существа, а не катающиеся по степи фантомы.

Солнце клонилось к закату, когда цель была достигнута. Впереди показались четыре огромных шатра, образующих правильный квадрат, вокруг них стояли оседланные кони без всадников, между ними время от времени пешим ходом передвигались альвы.

– Так вот куда наш Горыныч запропастился! – приблизившись к шатрам, радостно заметил Олег.

Дракон своего недруга тоже заметил. В тот же самый миг. Он был рядом, не просто рядом, а совсем рядом – в нескольких сотнях саженей, пару секунд лета дракона. Нельзя сказать, что дракона это очень удивило – он допускал подобный вариант развития событий, однако не считал его самым вероятным. Все же треглавый змей больше склонялся к тому, что Олег попробует проехать сквозь Альвийскую Степь, проигнорировав дозоры, однако и вероятность того, что местные хозяева проявят настойчивость и пригласят Олега в гости, тоже драконом учитывалась.

Что же. Это не меняло планы. Помимо всего прочего, альвы славились тем, что в их степях только они сами и могли выяснять отношения, все прочие конфликты пресекались в зародыше с ущербом для затеявшей конфликт стороны. Потому, даже зная, что Олег рядом, что он со своими дружинниками зашел в соседний шатер, дракон продолжал торговаться с альвами. Усидчивостью и упорством Горыныч мог даже с этими странными существами поспорить. Змий, как-никак…

Тем временем «Вепрь» уже доехал до «столицы» альвов, и, по немому приглашению проводника, четверо его пассажиров отправились на встречу с советниками.

– Слышь, Олег, а че, они пушки не будут отбирать? – удивился Колян, когда его пропустили в один из шатров, даже не обыскав.

– Не, – отрицательно покачал головой Олег. – У местных авторитетов не принято оставлять гостей без оружия. Но использовать его тоже не советую. Пока.

– Ты че, Олег? – возмутился Колян. – Да я за базар отвечаю! Мы с Толяном не лохи и не гопники, мы пацаны с понятиями! Ты за своим Всемиром последи лучше, не боись, мы пахана на хазе валить не будем!

За Древощитом действительно не мешало бы последить – бледный, то ли от страха, то ли от гнева праведного, богатырь сжимал рукоять своего меча так, что костяшки пальцев побелели. Еще бы, ведь вокруг не просто альвы-враги, а самое их логово, этих «кощеев проклятых», как он их называл. Сдерживало два фактора. Первое – знание того, что даже такой богатырь, как Всемир, против бессмертных могучих альвов много не навоюет. Ну а вторым был предупреждающий взгляд Олега, говорящий примерно следующее: «не дай боги сглупишь, в тот же миг выпью!».

Любослава решено было оставить на улице, ему по должности предстояла вечерняя молитва. Благо альвы были веротерпимыми, одинаково безразлично относясь ко всем богами и их служителям, никому не мешая проводить у себя в «столице» любые религиозные обряды. Толку от Жаровника при беседе с советниками все равно никакого не будет.

Хотя и остальных с собой Олег брал скорее лишь для того, чтоб они не шатались праздно по улице. Тут это довольно рискованное дело, тем более, рядом Горыныч торчит, а кто этих богатырей знает, могут забрести, куда не просили… Потому вампир предпочитал держать их под негласным надзором.

Совет (вернее его четверть, остальные три четверти сидели в других шатрах) состоял из альвов. Точно таких же, как и все остальные. Кроме того, что они не скакали верхом на конях, а сидели по кругу в позе лотоса, взявшись за руки, разницы не было никакой. Причем это не было медитацией, или особым ритуалом – это была обычная поза советников, в которой они (по словам Всемира) встречали абсолютно всех просителей во все времена. Глаза их были открыты, и внимательно смотрели на вновь прибывших гостей, как будто бы спрашивая: «ну и что вам надо?»

– Говорят, вы, альвы, беретесь за черную работу… – тут же взял быка за рога Олег. – У меня есть для вас такая. Нужно избавиться от Черного Мага, возьметесь? О цене столкуемся!

В ответ прозвучало молчание. Долгое. Минут этак пять. Олег терпеливо ждал, Всемир белел все сильнее и сильнее, Колян с Толяном открыто обсуждали, сколько «козлов» они успеют перестрелять, пока их повалят толпой. Наконец один из альвов (четвертый справа, если быть более точным) ответил, на чистейшем русском языке[25].

– Нет.

– Что нет? – на всякий случай уточнил Олег.

– Согласие между нами не может быть достигнуто, так как ты не имеешь ничего, что могло бы нас заинтересовать.

– Это я-то? – сделал вид, что удивился Олег. – Да у меня полная машина золота и драгоценных камней! Да еще и оружие, самое современное! Вам такое и не снилось!

– Ничего из перечисленного тобой нас не интересует.

– Что, неужели совсем ничего? А мы сами, четыре богатыря в полном расцвете сил, плюс небольшой бонус в виде волхва? Наши жизни, или, быть может, наши бессмертные души? Соглашайтесь! Ведь выгодное предложение, за какого-то там мага жизни сразу четырех богатырей! А?

– Нас не интересуют ваши жизни и души, – столь же бесстрастно отвечал альв, не проявляя никаких эмоций, будто бы подобные предложения они выслушивали по десять раз на день.

– Ну, не знаю… Можем по вашему заказу устроить мировую войну. Залить все земли кровью по колено, стереть с лица земли горы и моря… Тоже не интересует?

– Данное предложение находится вне пределов возможного, потому оно не может быть рассмотрено.

– Ну а все же? – настаивал на своем Олег. – Если бы мы это могли? Заинтересует?

– Нет, мы не испытываем никакой потребности в данном развитии событий.

– Ну хорошо! – пошел на попятную вампир. – Тогда давайте так – я сохраняю ваши жизни, и всех прочих альвов тоже, не выжигаю пламенем вашу степь, позволяю вам и дальше вести земное существование, а в обмен на это прошу лишь о сущем пустяке – убить по моему заказу какого-то там темного волшебника? А? Соглашайтесь! Ведь щедро, от всей души предлагаю!

Где-то за спиной Олега Всемир медленно, но верно выпадал в осадок от подобного стиля ведения переговоров. Однако альвы восприняли даже последнее предложение как должное, дав абсолютно адекватный ответ:

– Как и предыдущее, данное предложение является невозможным, потому оно не будет рассмотрено.

– Как же невозможно! – сделал обиженное лицо Олег. – По-моему, очень даже возможно… Интересное, заманчивое предложение… Неужели вас даже выживание собственной нации не интересует? Ведь вы – советники, должны всем советовать, как жить, умные люди (ну, или нелюди, не суть важно), что ж вы так, а? Ай-ай-ай…

– С вашей стороны мы не имеем никакой угрозы для существования, – уверенно ответил альв.

– Что, совсем? Вы в этом так уверены? Неужто вы такие неуязвимые? – ехидничал Олег.

Крошечная, полусекундная заминка, которую кроме Олега никто и не заметил, и столь же беспристрастный, как и предыдущие, ответ:

– Да, мы уверены, что вы не представляете для нас угрозы.

– Ладно, уговорили, – горько, но в душе[26] почти ликуя, заявил Олег. – Что же, тогда еще два вопроса. Не против? Первый, если вас так уж действительно ничего не интересует, вы не против, чтоб мы пересекли ваши степи и поехали дальше? Сами будем с Черным Магом разбираться?

– Против, – ответил советник, разъяснив, почему именно так. – Никто не имеет права пересечь данные территории без покупки у нас такового права, вы не имеете ничего, что могло бы нас заинтересовать.

– Хорошо, – кивнул Олег. – Собственно говоря, я так и думал, потому второй вопрос – вы не против, если мы тут еще побудем? Я имею в виду не в этом лагере, а вообще тут в степи? Подумаем, так сказать, что вам еще предложить такого этакого, интересного?

– Вы можете пребывать на разрешенных территориях неограниченное время, имея право в любой момент покинуть его или же обратиться к нам с любыми предложениями, по вашему мнению способными нас заинтересовать.

– Ясно… Ну хоть проводника нам тогда дайте! А то кто его знает, что у вас тут разрешенное, что нет… Мы сами люди не местные, подробных карт в наличии не имеется…

– Хорошо, – согласился альв. – Вам будет дан проводник.

– Прекрасно! Значит договорились! Я всегда знал, что вы разумные люди (или нелюдь), а не чудовища какие-то, как вас народная молва изображает…

– Нам тоже было интересно с тобой познакомиться, вампир, – внезапно ответил альв, причем тот же самый.

Сделав жест своим спутникам следовать за ним, Олег покинул палатку совета, подождал, пока к ним присоединится заканчивающий вечернюю молитву Любослав, и устроил в машине боевой совет.

– Значит так, – начал вампир, – объясняю обстановку. Так уж случилось, что местные альвы оказались моими старыми знакомыми, которых я, правда, знал под другими именами. Старыми, но отнюдь не самыми любимыми. Мы в свое время, мягко говоря, несколько не сошлись характерами, причем наши философские противоречия столь глобальны, что мне бы не очень хотелось, чтоб альвы и дальше продолжали свое существование. К счастью, они меня не знают, однако они не дураки, и таких, как я, предпочитают держать под своим контролем. На запад они нас не пропустят. Никогда. Что бы я им не предложил. Потому придется их уничтожить. Всех, до последнего. Думаю, это займет какое-то время, Любослав, что там твои боги по поводу необходимости спешить говорят?

– Боги суть надеятяши на тебе, велики надежды возлагаши, говоряши, ты ведаешь суть, яко поступаши потребно.

– Молодцы! Не слышу вопросов? Неужели никого не интересует, как мы будем альвов уничтожать?

– Перестреляем этих козлов, которые нам жить мешают? – предположил Колян.

– Замочим в сортире? – высказал здравую идею Толян.

– Вызовем на честный бой, и сразим хладным железом? – с толикой усмешки предположил Всемир.

– Богов моляши, дабы пламень небесный на их главы падеши? – вставил свои пять копеек Любослав.

– Почти. Только есть небольшие нюансы. Перестрелять их не выйдет. Никак. В сортир они не ходят, потому и замочить там тоже не получится. На честный бой они не пойдут, а если и пойдут – хладного железа не боятся. Боги, если б могли так свободно всех небесным огнем испепелять, давно бы это уже сделали. А так, в целом, идеи здравые. Но поступим мы по-моему. План следующий. Сейчас мы отдыхаем, делая вид, что мы – эмалированные чайники, приехали сюда в турпоход. Завтра с утра проводим работы на местности, триангуляционным методом вычисляя, где находится тот легендарный град, который альвы, якобы, должны охранять до возвращения их хозяев. Затем обращаемся за помощью ко всем обиженным и несправедливо угнетенным, и вместе с ними едем этот город штурмовать. Дальше разбираемся на местности.

– Тричеляционным методом? – уточнил Колян.

– Не важно. Короче, альвы нам сами расскажут, как на этот сов. секретный объект попасть. Теперь ваши задачи. Толян. Завтра будешь рулить под моим чутким руководством. Тормозить и поворачивать, где я скажу. Колян. Зырь по сторонам. Подмечай все и всех, будешь рассказывать, если попадется что-то интересное. Всемир… Сиди и не рыпайся, в твоем понимании альвы действительно бессмертные, и ничего ты своей железкой с ними не сделаешь. Любослав. У тебя твоя котомка с разными жреческими травками при себе? Отлично. Поищи, будь добр, какие-нибудь мужские и женские травы. Идеальным вариантом был бы вереск и горечавка, если мне память не изменяет, другие комбинации не столь эффективно работают. Есть? Просто прекрасно, нет, пока с ними ничего не надо делать, дашь мне, когда попрошу. Все свои задачи поняли? Отлично. Тогда устраиваемся поудобнее, можете тут чувствовать себя, как дома. К тому шатру не подходить – там Горыныч, вряд ли он рискнет на нас напасть, но кто этих змиев знает, что им в башку взбрести может. Ах да, чуть ли не забыл… Видите альва, который стоит рядом с машиной и смотрит в нашу сторону? Это наш проводник. Он завтра нам покажет, где игла кощеева спрятана. В смысле сосредоточение силы альвов, источник их вечной жизни.

– Магический? – уточнил Всемир.

– Хм… Как тебе сказать… Точно не знаю, но если ты ожидаешь там встретить некий голубой кристалл, от которого идут колдовские волны, или озеро, доверху заполненной концентрированной живой водой – тебя ждет разочарование. Хотя и магией это тоже можно назвать, ведь тот же «Вепрь» – чем не магия? Железо с пластиком и стеклом, на резиновых круглых ногах, а бегает резвее любого коня! В таком смысле нас действительно ждет магия. Все, вводные даны, все свободны.

– Слышь, Олег? – уточнил Колян. – А паханов мочить будем? Мы тут с Толяном прикинули, охрана у них тут ни к черту, у нас еще динамита дофига с рыбалки осталось, заложим, подорвем…

– Динамит, это идея, конечно, хорошая. Но так мы делать не будем. Он нам еще для другого пригодится, да и не паханы это… Так, мелкие шестеры, что из себя крутых строят, реальный авторитет тут всего один, и уж он-то себя предпочитает не афишировать. Без него все остальные пукнуть не посмеют.

– Слышь, Толян, ты был прав, подстава это! Это в натуре выходит на лохов рассчитано, типа они тут буянить начнут, а их заметут конкретно…

– А то! – усмехнулся Толян, не без оснований предполагающий, что любой уважающий себя начальник первым делом позаботится о безопасности собственной шкуры, и лишь потом о всяких там мелочах, типа блага народного…

Довольные, что очень скоро осуществится их заветная мечта еще разик пострелять козлов, Колян с Толяном пошли на свежий воздух отмечать это дело, заправляя себя и машину пшенным самогоном (бочка с медовухой к этому времени уже закончилось), Олег тоже вышел на улицу, скрестив руки на груди и созерцая звездное небо.

– Послушай, Олег, – спросил подошедший Древощит. – Коли ты истину глаголешь, а не выпадало до сей поры мне в твоих словах усомниться, по силам твоим изжить со свету альвов проклятых. Но неужто дело сие благородное подождать не может? Коли Черный Маг свершит свое темное чародейство, в мир демонов призвав, поздно будет с ним бороться, альвы же не первый век тут живут, и не решат ничего ни дни, ни недели…

– Не решат, – не стал спорить Олег, – но живых альвов за своей спиной я оставлять не собираюсь. Понимаешь, Всемир, у меня даже нет никаких сомнений, что Черный Маг, может даже сам того не зная, действует с альвами заодно. Они ведь действительно не люди. Как бы мы не обманывались их внешностью. Они сторожевые псы. Их функция – нести охрану одного объекта, название которого тебе ничего не скажет. А что может быть проще, чем охранять что-то в пустом мире? Вторжение демонов им на руку, сами они демонам не нужны, те больше живых существ, с душой, любят, а у альвов нет души. У них ничего нет. Если демоны опустошат все земли, от края и до края, альвам будет легче нести свою службу. Такие вот дела, Всемир.

– Ты в этом уверен? – усомнился Древощит.

– Нет, – честно признал вампир, – хоть я с такими же, как они, не раз имел дело, ни в чем нельзя быть уверенным. Кроме того, что логика в поступках альвов есть всегда. Своя, нечеловеческая, но логика. Кстати, Всемир, ты тоже мог о них слышать. Из историй о старом мире, откуда ваши племена ушли в этот. Только уже под другим названием. Одно время они были известны как гиперборейцы.

– Гиперборейцы? – искренне удивился Всемир. – Но ведь предания гласят, что сие были могучие воины, что бросили вызов богам и были ими повержены…

– Вот-вот, могучие. Как альвы. Они даже внешне ничем не отличались. Вы ушли в этот мир до, или после княжения Святослава? Впрочем, не важно, он был не тем князем, что оставляют след в истории. А зря. Между прочим, выдающийся был воин, один из последних адептов культа гиперборейцев. Даже в хрониках он таким и остался, усатым, с чубом на голове и серьгой в ухе. Он был одним из последних, кто знал, что этот «оселедец» на самом деле должен значить… Это уже потом, через пять веков, такой вид стал с казаками ассоциироваться. В те же времена еще ходила средь людей память о гиперборейцах… А вот что богами они были повержены – это уже ложь. Не богами. Мной. Лично. Впрочем, это дела давно минувших дней… Пошли, Всемир, принюхайся – какие запахи! Ужинать пора.

Древощит больше не приставал к Олегу с вопросами, чувствовал, что вампир ему больше ничего не скажет. Потому и занялся более практичным делом – набиванием желудка всяческими деликатесами и не только, запивая все это (О, Блаженство!) настоящим эльфийским вином, которое даже в древние годы лишь князья могли себе по большим праздникам позволить пригубить.

Альвы незваных гостей по-прежнему игнорировали. Занимаясь своими, непонятными простым смертным, делами, они не то, что не следили – не смотрели в сторону богатырей, не бросая даже мельком взгляды. Другое дело, Горыныч – храбрый дракон, боящийся Олега, как самый трусливый ужик, так из шатра советников не вышел, лишь сквозь щелочку одной из своих голов наблюдая, на столь близкого, и столь же недоступного врага. Вампир это, естественно, заметил, и, сделав самое беззаботное выражение лица, дружелюбно помахал Горынычу рукой. Дракон на провокацию не поддался.

Наступила ночь. Сказочными переливами невиданных цветов переливалась в свете луны степь, но никому не было дела до сей красоты. Богатыри и волхв спали, альвы, казалось, вообще не воспринимают красоту окружающего мира, Олег, решивший, что сон подождет, предавался воспоминаниям, сладким и не очень, о делах давно минувших тысячелетий…

– Нет уж, господа хорошие, шалить я тут вам не позволю… – сам с собой говорил он, наблюдая искры далеких звезд.

Утром погода испортилась. Если все время до этого героев сопровождало чистое солнечное небо, то за ночь оно затянулось облаками, плавно перерастающими в грозовые тучи. Для полноты картины еще и похолодало, задул сильный ветер. Был бы тут, какой поэт, обязательно высказался бы по поводу того, что «в воздухе запахло тревогой». Однако все люди здесь были нормальные (а также нелюди, вампир и дракон), потому изменение погоды прошло мимо чьего-либо внимания.

Кроме погоды, ничего больше не изменилось. Альвы соблюдали нейтралитет, дракон не терял надежды уговорить альвов убить Олега, Олег не оставлял планов изничтожить и альвов и Горыныча. Его спутники послушно выполняли все указания вампира.

– Значит так, – заявил, после завтрака, Олег, – нам придется немного потесниться. Я тут ночью подумал, зачем нам приноравливаться к скорости альвийских коней? У нас есть свой железный конь-огонь, так что многоуважаемый альв поедет с нами. В салоне. Никто не против? Отлично. Альв, ты сам-то не против?

Последний вопрос относился к немому беспристрастному воину, сидящему рядом верхом на своем коне. Казалось, что он вообще не услышал, что ему что-то сказали, а если и услышал, то не понял, а если и понял, то не счел нужным отреагировать… Оказалось, что так только казалось. Через двенадцать секунд молчания «казак» спрыгнул со своего коня:

– Я не возражаю против контроля ваших перемещений, находясь в середине вашего транспортного средства.

– Отлично! Тогда все по местам, мы едем кататься по степи… Толян, помнишь наш уговор?

– Типа того, – подтвердил Толян.

– Прекрасно. Всемир, давай свою карту… И что-то, чем можно писать… Отлично. Тогда поехали!

«Вепрь» был большим внедорожником. Очень большим. Больше даже Хаммера H1, больше самых вместительных Тойот и Лэнд Роверов и хоть сиденья располагались всего в два ряда, шесть персон в нем разместились достаточно свободно. По настоянию Олега, он сам устроился у одной двери, рядом с собой посадил Любослава, потом Всемира и, наконец, альва. Когда все заняли свои места, Толян вдавил педаль газа, и машина тронулась.

– Толян, веди вон туда, на северо-запад, – указал Олег, внимательно наблюдая за показаниями спидометра и часов, делая по ходу какие-то загадочные заметки на выданном Всемиром пергаменте с картой.

Езда шла без особых приключений. Степь вокруг была откровенно скучна, единственный элемент пейзажа, выдающийся на общем фоне – альвы, и те приелись. Теперь уже никто не провожал глазами одинаковых всадников на одинаковых конях, каждый раз поражаясь идеальной осанке верховых и не менее идеальной походке их скакунов, хоть прямо сейчас на олимпиаду заявку подавай. Разговор никак не завязывался, присутствие альва всех угнетало, даже Коляна с Толяном, несмотря на их толстокожесть. А чтоб уж совсем скучно не было, Олег предложил послушать музыку…

Предложение внесло хоть какое-то разнообразие. Ни Толян, ни Колян не были особыми меломанами, предпочитая барабанной дроби пулевую дробь по стеклам машины конкурентов. Однако у Вована в машине музыка была в наличии, причем не столь очевидный шансон, не классика, не бардовские песни, не попса, а самый что ни на есть тяжелый рок. Русский. Восьмидесятых годов. «Алиса», «Ария», «Кино», «Янка Дягилева», «Гражданская Оборона»… Не совсем очевидный выбор для уважающего себя олигарха, народного депутата, главы финансово-промышленной группы, такой скорее лохматому рокеру средних лет подошел бы, но тут уж ничего не поделаешь. На вкус и цвет товарищей нет.

Увы, долго ехать с музыкальным сопровождением не удалось. Любослав и Всемир, типичные древнерусские волхв и богатырь, были несколько непривычны к подобной музыке – при первых же аккордах один упал на колени и начал молить демонов пощадить его, второй каким-то чудом умудрился выхватить меч и начать им размахивать (чудо заключалось в том, что никому при этом голову не отрубил). И ничего не помогало. Даже увещевания Олега, что это действительно музыка, и такое слушают, причем добровольно, а не во время пыток. Любослав слышал лишь вой и скрежет армии демонов, что пошла войной на божественные рати, что слышал Всемир – так и осталось загадкой, потому как с тех пор трех слов «давай послушаем музыку!» хватало, чтоб могучий воин и всемирно известный богатырь побелел, как мел, и задрожал, как осиновый лист.

Однако, хоть музыка и не скрасила дорогу, два часа прошли незаметно. Когда проводник-альв, до этого не реагировавший вообще ни на что, внезапно произнес:

– Остановитесь. Дальше вам находиться запрещено.

– Стой, Толян! – тут же скомандовал Олег, усердно делая пометки на пергаменте Всемира.

Толян послушно остановился, и столь же послушно, следуя указаниям вампира, развернул машину на 180 градусов и поехал обратно, не задавая лишние вопросы и не возмущаясь тому, что Олег принялся всеми командовать. Примерно через пол часа езды Олег дал новое указание:

– Стой. Теперь разворачивайся туда, на запад. Да, да, туда. Поехали.

Поехали. Олег сидел задумчивый, альв безразличный, остальные успешно делали недоумевающее выражение лиц. Проехали пол часа. Альв молчал, Олег задумался, и в очередной раз приказал поменять направление – теперь уже ехать на север. Повернули. Поехали. Без приключений. Проехали час. Степь по прежнему не менялась. Травы плюс альвы. Альв-проводник смотрел в одну точку, сохраняя идеально неживое выражение на лице. Так ничего и не сказал. И опять Олег велел остановиться, повернуть на юго-восток, и ехать вперед. Буквально через десять минут ожил альв:

– Остановитесь. Дальше вам находиться запрещено.

– Толян, тормози! Прекрасно! – довольный Олег потер руки, и принялся с бешенной скоростью строчить какие-то мелкие значки на обратной стороне пергамента. Наконец, получив нечто, похожее на результат, велел водителю. – Поворачивай на север, через пол часа притормози, и дальше опять на юго-восток. Я скажу, куда надо.

Толян, пожав плечами, послушно выполнил и эту команду. Пол часа на север, повернуть на юго-восток, проехать двадцать минут, остановиться.

– А теперь медленно, очень медленно вперед… – ухмыляясь, приказал вампир. – И тормози, как только наш приятель скажет, что дальше нельзя!

Приятель сказал. Всего через пол минуты. Свою коронную фразу.

– Остановитесь. Дальше вам находиться запрещено.

– Отлично! Теперь отъедь назад, метров сто хватит, и остановись. Все, друзья, мы приехали, выгружаемся.

Выгрузились. Только альв остался сидеть в машине, но никто особо не возражал – было сомнительно, что он решит поработать угонщиком. Нужна была бы альвам машина, они бы ее просто забрали, угонять было не в их стиле.

– Ну вот, теперь мы точно знаем, где находится то, что альвы сторожат, – радостно проинформировал остальных Олег. – Признаюсь честно – нам повезло, я думал, что поиски займут больше времени. Намного больше. Я был просто уверен, что мы в этой степи как минимум дней пять крутить будем, теперь же есть все шансы уже сегодня к вечеру с альвами покончить.

– Ты шутишь, Олег? – на всякий случай переспросил Всемир. – Как ты мог узнать, где есть тот град, что альвы стерегут?

– Логика, Древощит! Да, да, та самая логика (вряд ли ты знаешь это слово), которой у тебя не было и нет. Альвы логичны. Если им надо что-то оградить – они создадут вокруг этого чего-то закрытую для всех и вся зону. Ну а теперь подумай, какой эта зона должна быть формы, если заранее неизвестно, с какой стороны подкрадутся потенциальные враги? Логично, что круглая. Вот этот самый круг наш проводник и помог мне прочертить. По трем точкам. На первые две мы наткнулись абсолютно случайно, что до третей… Я, в принципе, догадывался, что радиус закрытой зоны они не меняют, как была в Атлантиде и Гиперборее тридцатикилометровая зона – так и осталось. Но на всякий случай проверил, третьей точкой – как видите, сошлось. Впрочем, – заметил Олег, видя всеобщее непонимание подобных геометрических построений, – это не важно. Короче, теперь я точно знаю, куда нам надо, сейчас позовем угнетенных и обиженных, разберемся с проводником, и вперед. Штурмовать. Любослав, давай сюда свои травы… Нет, никаких жаровен мне не надо, жарить на ужин будем. Вереск да горечавка. Достаточно.

Получив необходимые ингредиенты, Олег принялся шаманить.

– Для начала разобраться с женским началом, – комментировал сам свои же действия Олег, будто бы читая в памяти страницы какой-то книги[27]. – Взять синий цветок горечавки горной, крестообразной, при отсутствии оной взять 4-членный цветок горечавки желтой, растереть между пальцами большим и указательным левой руки, приговаривая: «силу женскую родить, в зимний холод летний жар, хочу тебе я подарить, прими земля мой щедрый дар». Проговорив речь к земле, посыпать растертую горечавку на землю, приговаривая: «я дарю тебе, землица, сей цветок, дабы ты могла родиться, в нужный срок». Когда же цветок горечавки по земле рассыпан будет, взять сушеного вереска ветвь в правую руку, сжав в кулак, и приговаривая: «землю я молю безмерно: будь земля супругой верной»…

Так, бормоча ритуальные слова и производя ритуальные действия, Олег был больше похож не на уважающего себя вампира, и даже не на волхва, а на какого-то древесного комбайнера, что по пьяни решил с полем пообщаться. Однако было одно отличие. Если комбайнеру обычно отвечают розовые слоны или летающие чертики, которых кроме него почему-то никто не видит, Олегу ответил старичок с локоток, с виду невзрачный, с текущими из носа соплями.

– А? Что? Где? Кто-то звал? Почему? Ой-ой-ой… Где это я… Ай-ай-ай… Да это же Альвийская Степь… Ну все, пока. Чао. Я пошел. Счастливо оставаться, – бормотал дедок, тревожно озираясь по сторонам, и совсем уж было исчезнуть так же, как появился, надумал, да не вышло.

Ухватил его Олег за шкирку. Приподнял над землей, и в глаза смотрит.

– Куда собрался, полевик? Не положено ведь, вот так, даже не поздоровавшись, тех, кто трудился, вызывал тебя, покидать.

– Здрасть. Здарсть. И вам здрасть. Всем здрасть. Поздоровался. А теперь пока. Чао. Я пошел. До свидания. Пусти меня, большой человек. Ой-ой-ой… Большой вампир! Пусти меня, большой вампир! Ой, страшно-то как… – трещал дедок, безуспешно пытаясь вырваться из рук Олега.

– Слышь, Любик! – хлопнул волхва по плечу Колян, да так, что тот с трудом на ногах устоял. – Это не твой родственник часом будет? Одна морда!

– Быть не может сего, велик, славен богатур! Сие есть сила нечистая, полевиком прозваши! У, бестия…

– Спокойней, Любослав! Это полководец того войска, что сейчас пойдет на штурм альвийской цитадели! – торжественно провозгласил Олег, чем не только своих спутников, а и самого полевика в ступор вогнал. – Скажи, ты ведь униженный? Униженный! Угнетенный? Угнетенный! Небось, и проклятьем тоже заклейменный! Ну, так вставай, на смертный бой! С альвийской силой темною, с проклятою ордой!

– Не могу. Никак. Мне пора. Пусти, страшный вампир. Ай-ай-ай… Извини. Нехорошо то как… А если альвы заметят… Все, мне пора, ну пусти, вампир! Права не имеешь! Жаловаться буду!

– Жалуйся, – пожал плечами Олег, – интересно только, кому. Сварожичу? Водяному? Лешему? Попробуй, пожалуйся, послушаем, что они тебе в ответ расскажут.

Полевик невольно притих. Скорее всего по своим, только нечисти одной и доступным, каналам подавал жалобы да прошения. На этот раз небесная канцелярия сработала просто безукоризненно – и десяти секунд не прошло, как был получен ответ. Какой – неведомо, вот только полевик еще сильнее затрясся, из рук больше не пытался вырваться, да смотрел на Олега широко открытыми от ужаса глазами.

– Вижу, тебе объяснили, что меня надо уважать. Прекрасно. Теперь слушай меня. Да не дрожи ты так! У тебя появился прекрасный, можно сказать единственный шанс не просто вернуть под свой контроль все бескрайние просторы Альвийской Степи, а и отомстить самими альвам! Этот шанс зовут я. Только вот тебе тоже придется поработать. Тебе, и тебе подобным. Ну, и рискнуть жизнью, немного. Если не повезет. Ну так как? Заинтересован?

– Страшный вампир. Скажи-ка, а что делать надо? – вытирая себе рукавом сопли, спросил полевик. Уже значительно более спокойным голосом.

– Ничего особенного. Собрать всех, способных держать оружие. Полевиков, банников, дворовых, овинников, полудиц. Всех тех, кто когда-то тут жил, а потом был изгнан. Прибыть сюда. После чего провести широкий отвлекающий маневр – пока мы будем сосредоточение силы альвов уничтожать, вы должны будете их чем-то занять. Ненадолго, часик, этого хватит. Как – это уже ваша забота, я ваш народ знаю, у вас наверняка свои козыри припрятаны…

– Ой-ой-ой… Целый час. Долго. Погибнем мы. Страшно, могучий вампир. Нехорошо будет. Отвлечь-то мы быть можем и можем. Да порубят нас. Альвы сильные. Страшные. Нехорошие. Ай-ай-ай…

– Ну вот и отлично, раз торговаться начал, значит согласен. Час. Делайте, что угодно, но час продержитесь. Может нам повезет, справимся раньше. А может и нет. Уяснил?

– Уяснил, страшный вампир. Как не уяснить. На смерть верную идем, – горько вздыхал полевик. – Да не за тебя. За землю-матушку нашу. Не дело наши поля альвам топтать. Подможем, вампир. За тебя большие слово замолвили. Сказали, есть тебе на слово вера. Только ты не подведи!

– Уж я-то не подведу, не волнуйся, – усмехнулся Олег. – А теперь брысь! Даю тебе пол часа, ровно через тридцать минут чтоб все альвы срочно оказались чем-то заняты! И не ной тут больше, это время не тебе нужно, уж я-то знаю, кто среди мелкой нечисти королем будет, кто за всех слово держать может. Это время нам нужно. Морально, так сказать, подготовиться.

Полевик действительно больше не ныл. Из рук Олега вырвался, да так лихо, что непонятно было, что его раньше держало. Подмигнул, закрутился, и исчез, как сквозь землю провалившись.

– Ну вот, и с этим разобрались. Остался последний этап. Колян, Толян, Всемир – через пол часа мы отправимся к главному местному злодею. Он же, или оно же, так точнее будет, и есть источник вечной жизни альвов. Предупреждаю сразу. Будет тяжело. Мелкие боги хоть на себя часть альвов и отвлекут, но всех не смогут. Кто-то обязательно на нас останется. Мочить. Любыми способами. Применяя любое оружие. Без зазрений совести. Все равно они не живые. Только не увлекаться, – добавил Олег, бросив взгляд на Коляна с Толяном, – наша задача в первую очередь прорваться. Вопросы? Нет. Тогда по местам.

– Слышь, Олег… А с этим че делать будем? – поглядывая в сторону машины, поинтересовался Колян.