Горы, лес и море

Тимофеевский Александр Павлович родился в 1933 году. Поэт, драматург, сценарист. Автор нескольких лирических книг. Постоянный автор “Нового мира”. Живет в Москве.

* *

*

I

Что вы все лапаете, шарите,

Все ублажить хотите тело —

Известно мне на нашем шарике

Всего лишь три достойных дела:

Смотреть на гор невероятие,

Деревья или даль морскую,

И есть еще одно занятие,

Которого всю жизнь взыскую, —

Ждать того самого мгновения,

Когда я выпаду в осадок

И вновь наступит вдохновения

Эпилептический припадок.

II

В окне лбы гор, а может, горы лбов,

Меж ними небо втиснулось, как блюдо

Или как белый тюк между горбов

Лохматого трехгорбого верблюда.

На ближней горке буйная листва,

Вторая — как застывшая цунами,

А третья нам видна едва-едва —

Чуть различимый силуэт в тумане.

Гор трехступенчатая линия —

Природы альфа и омега —

Сперва зеленые и синие,

А дальше — серые до неба.

Не знаю места их у Бога.

Не в том загадка: выше, ниже ли,

Но суетится мысль убогая —

Потом, когда умру, увижу ли?

Ложатся горы в стих

Размерными рядами,

А облака на них

Ложатся бородами.

А сердце — ах, да ах,

От счастья замирая, —

Ведь горы в облаках —

Почти преддверье рая.

Вглядись: вкруг поля лес, как нимб,

И небо сочеталось с ним

Без швов, в одно сплошное целое,

А посередке — лошадь белая.

Лес, что ты вынешь нам из-под полы,

Какой сюрприз внезапно приготовишь:

Двух сосен обнаженные стволы

Напоминают ноги двух чудовищ.

Деревьев ценные стволы

И хвои пенные валы,

Весьма обыденные с виду,

Стремятся ввысь, где синь и свет.

А там сойдутся или нет,

Как параллельные Эвклида.

Мы, городские, все чумные,

Для нас леса — миры иные,

Нам не ясна деревьев стать:

Что нам они напоминают,

Куда вершины устремляют

И что пытаются сказать.

В березняке нам птицы пели,

Дубы венками нас венчали

И тишиной встречали ели,

Снимая грусти и печали.

Обиды сердца утишая,

От злобных мыслей стерегли,

Оберегали, утешали,

Никак утешить не могли.

Ты все твердишь мне “ненавижу”

Заместо прежнего “люблю”.

А я ленив и неподвижен,

Не возражаю и терплю.

А я, тебе не прекословя

И не входя в докучный спор,

Смотрю без мысли на шиповник,

Как дети смотрят на костер.

Мне непонятно, кто я, где я,

В каких веках, в каком краю,

В чем суть, в чем смысл и в чем идея:

Я сам себя не узнаю.

Я между лесом и горами,

Статист в чужой какой-то драме,

А может быть, забыл слова.

Забыть легко. Меня же нету.

Ведь я не то, и я не это —

Не горы и не лес — трава.

III

Фатиме

Была душа бессмертной,

Была как Божий храм,

Была душа несметной —

Осталось двести грамм.

Я делал все некстати,

Твой нерадивый раб,

И душу всю растратил

На глупости и баб.

И вот у синя моря

Сижу на бережку,

Сижу, повесив с горя

Дурацкую башку.

Зачем зима и лето

И Питер и Москва,

Нужна мне только эта

Морская синева.

Пусть буду я не Пушкин

И не Омар Хайям,

Верни мне, Боже, душу

С прибоем по краям.

2008 — 2009

Афина мылом мыла раму

*

Здесь, упирая руки в боки,

Гуляли греческие боги,

У них движенья величавы,

У них венки на голове,

И там, где мы кричали: вау! —

Они кричали: эвоэ!

*

Афина мылом мыла раму,

А оказалось, моря мрамор,

И то, что было миру мерой,

Вдруг стало хмарой и химерой.

Размылись все ее миры,

Размером ставши с мра и мры.

*

Я помню пение цикады,

На пике зноя моря блики

И возле каменной ограды

Кусты ничейной ежевики.

И мы считали волны линий,

Когда прибой пошел на убыль,

И ягодою черно-синей

Себе окрашивали губы…

.........................

Томит и мучает загадка,

Все, как тогда: на море блики

И справа каменная кладка

С кустами дикой ежевики.

И хор акрид ужасный длится,

Никак не надоест им петься,

И снова зной успел разлиться,

И некуда от зноя деться.

И вновь я совершаю кражу

И губы черным соком крашу,

Украдкой, под чужим забором, —

Так сладко времени быть вором.

*

Бог создал море,

Чашу многотонную,

Чтобы над ней грустить.

Огромное —

И нету слов огромных,

Чтобы его вместить.

*

Я стал никем, я стал нулем,

А был еще недавно царь я,

Все дни сражаюсь с бесом-псом

И не справляюсь с этой тварью.

Я, как щенок в засаде ос

Или как мушка в паутине,

Не вижу моря трех полос —

Зеленой, голубой и синей.

Мне недоступны небеса

В благоухающем их цвете.

Господь, спаси меня от пса,

Иначе мне не жить на свете.

*

Закрытые зонты — как белые надгробья,

Пляж — кладбище у моря изголовья,

А буревестник с волн снимает пенки,

Подобно Горькому и Жене Евтушенке.

*

Мы уезжали, лица пряча,

И шли за нами волны, плача,

Был плач великий в море синем,

Узнавшем, что его покинем.

Волна волну гнала волнами,

Как в синей книжке, в Мандельштаме,

И выгибали волны выи,

Вздымая гребни волновые.

Сентябрь 2011

Халкидики

Загрузка...