Обхитрить лису

Глава 5

Мы быстро добрались до ближайшего парка. К счастью, шли пешком, а не бежали, как до этого, еще одного забега я бы не вынесла. С другой стороны, беговые неудобства отвлекли бы меня от внешнего вида: идя с Ромкой под руку, я жутко комплексовала. Белая майка, кто бы мог подумать, что я так скачусь. Еще и прическа эта… не выдержав, я распустила тугие косы и кое-как расчесала волосы пятерней. Дышать стало легче.

Мы зашли в парк, здесь мы собирались затеряться в случае погони. Двое молодых людей в спортивной одежде, ничего примечательного. Спорт в моде, людям ведь нравится потеть у всех на виду.

– Ромашка, ты чего молчишь? – заискивающе начала я, когда мы свернули с центральной аллеи в сторону лесистой части парка.

– Сама как думаешь?

– Все не так уж и плохо. В конце концов, у нас все получилось, натырили кучу барахла, даже конверт получили. Подозрительным образом получили, тут не поспорить, но он у нас и… посмотрим, что там? – мне хотелось отвлечь Ромку от грустных мыслей.

– Дома посмотрим.

Не сработало. Я предприняла еще одну попытку:

– Чем глупее все выглядело, тем лучше. На то и был расчет.

– Точно, мы побили все рекорды.

– Если ты из-за папули…

– Папуля? – взвился Ромка. – Да нет, Сенечка, с папой ты сможешь договориться, даже если он все узнает. Лишишься на месяцок тачки, переживешь. В конце концов, не впервой ему разгребать твои выкрутасы, привык.

Пришла моя очередь хмуриться. Ромка точно что-то имеет против моей красавицы-Ауди: то труп в нее запихнет, то угрожает. И ему легко говорить – тачки лишишься, переживешь, договоришься… с папой шутки плохи. Потери могут стать значительными, если тот рассердится по-настоящему. А он рассердится, в банк я еще ни разу не вламывалась, да и непонятно, что за неприятности нас ждут впереди. Но если сохранять позитивный настрой, глядишь, все утрясется. Как-нибудь.

– Но вот зачем ты вырубила его компаньона, скажи на милость? – продолжил злопамятствовать Ромка. – И палила во все стороны без разбора?

– Если ты имеешь ввиду тот небольшой тремор руки, то…

– Да у тебя тремор мозга! И как я мог позволить взять тебе оружие!

– Ты полегче с оскорблениями, – обиделась я. – В конце концов, с этого момента ты мой раб. У нас был договор.

– Давно хотел узнать, были ли у вас в роду сумасшедшие, – пробормотал Ромка.

– У меня брат со странностями, это совершенно точно. Даже мама так считает, а ты сам понимаешь, как трудно ей было в этом признаться… а ты чего так смотришь, Ромочка? Ты не брата имел ввиду? А кого же тогда.

– Прекрати паясничать. Мы только что банк ограбили, соберись!

– Я-то собрана, а вот ты слишком впечатлительный. Рычишь, внимание привлекаешь… так и спалиться недолго, а у меня голова нечесаная.

Ромка упал на ближайшую лавочку и уронил голову в руки. Поборов брезгливость перед криво окрашенным сидением, я присела рядом и погладила парня по спине. Согласна, он многое сегодня пережил, такой стресс. Мужчины довольно ранимые создания, а Ромка у меня особо чувствительный, все проблемы ему сразу видятся в черном свете. Пессимист, одним словом.

– Ромочка, ну ты чего? – успокаивала я. – Подумаешь, постреляли немного… сам знаешь, я ни за что бы не промазала, у меня все хорошо с прицелом. Лучше, чем у тебя, значит, даже хорошо, что стреляла я.

– Ага, еще бы о предохранителе не забывала.

– Изначально ты виноват, раз доверил оружие хрупкой девушке. В следующий раз подумаешь, прежде чем сделать. А в целом, обошлось без жертв, все счастливы. Особенно те две пенсионерки – ты видел, как у них глаза блестели! Наверняка уже по соседям побежали рассказывать, хвалиться, что их ограбили.

– Они показания сейчас дают, вряд ли их скоро отпустят.

– Вечно ты все портишь своим приземленным мышлением.

– Это называется логика. Тебе не понять.

Вот и успокаивай его, садись на грязные лавки ради его душевного равновесия! Я вскочила и побежала прочь. Побежала не очень быстро, с бегом у меня так себе, и Ромка вскоре оказался рядом. Даже за руку взял.

Мне все-таки удалось настроиться на позитив. Все шло хорошо ровно до того момента, как мы вышли на одну из центральных аллей. В парке проходил какой-то праздник, развернули сцену, ведущую пригласили… вот там-то мы и наткнулись на бабушку-одуванчик. Увидев нас с Ромкой, она хищно заулыбалась и выдала:

– Ой, какая вы милая пара! Вам срочно надо пройти до фотобудки и сфотографироваться на память!

Милая пара?! Это плохой знак.

Весь позитив улетучился, не попрощавшись. Я оцепенела, Ромка кинулся меня обнимать и защищать от бабушки. Схватил за руку и повел прочь из парка.

– Ты слышал? – прошипела я. – Ты слышал, как она нас обозвала?

– Конечно. Но она в маразме давно и ничего такого не имела ввиду. Никому в здравом уме не придет в голову назвать тебя милой, уж поверь мне.

– Но она это сделала.

– Знаю. Но надо терпеть Сеня, нельзя устраивать тут скандал. В конце концов, банк не так уж и далеко, а ты приметная. И прическа у тебя сегодня плохая, сама говорила, – бубня все это, Ромка тащил меня к стоянке такси.

Пришлось пережить еще и поездку в непонятной тачке.

Но в итоге мы с Ромкой оказались дома! А это значит, можно скинуть с себя противные шмотки, принять быстрый душ и облачиться в шелковую пижаму. Моя гордость, приобретенная в Париже. Жаль, эту прелесть видел лишь Ромка, да и он не особо ценил. Никаких тебе восхищенных вздохов, он лишь буркнул «ну наконец-то!» и вручил мне коктейль из мартини.

После пары глотков мне стало намного легче. Пока я наслаждалась коктейлем, Ромка сгонял в коридор и притащил нашу добычу. От ноутбуков мы избавились еще в парке, так же как и от теткиной сумки. Ромка швырнул оставшийся товар на пол, в глазах друга наконец вспыхнул интерес, не то что раньше, когда я из душа вышла.

– Посмотрим, что там?

– Конверт доставай уже!

– Так, где же…

Пришлось оттолкнуть Ромку и изъять конверт самостоятельно. Этого медведя пока дождешься, все нервы истреплешь, а они у меня и так сегодня достаточно расшатаны.

Конверт ничем примечательным не отличался: совершенно обыкновенный, белый и без опознавательных знаков. Я повертела его из стороны в сторону, даже понюхала.

– Подозрительно, что девушка в банке передала конверт именно нам, – пробормотала я задумчиво.

– Очень подозрительно, давай смотреть, что внутри.

Теперь время тянула я:

– Независимо от того, что мы тут обнаружим, с дамочкой надо потолковать. Тот, кто передал ей конверт, был уверен, что мы появимся. Похоже на подставу, вот только… – сформулировать догадку оказалось не так просто, слова вертелись на языке, но я не знала, как объяснить Ромке это чувство неправильности.

– Просто открой его. Потом будем думать.

Резонно. Я аккуратно вскрыла конверт. В нем покоился сложенный вдвое листок бумаги и фотография, к которой сразу возникло много вопросов. Во-первых, на снимке красовалась моя нескромная персона. Во-вторых, фотографировал явно рукожоп, как вообще можно снимать с подобным светом и под таким ракурсом? Ужасная бездарность.

Как я уже говорила, Ромка не был человеком искусства или хотя бы творчества, его больше заинтересовал листок, что выпал из конверта вместе с фотографией.

– «Никто не лицемер в своих забавах», – без выражения прочитал друг. – И как это все понимать, Сенечка?

– Как-как… бездарности как всегда, пробиваются – вот как! – закатила я глаза. И для Ромки пояснила: – Это слова одного английского писаки.

– И что они значат? Кто-то в курсе, чем ты занимаешься в свободное время? Никто не лицемер в своих забавах…

– Писатель давно мертв, откуда ему знать?

– Сеня, говорить все равно придется.

Я вздохнула:

– Снимок был сделан примерно полгода назад. Помнишь, мы с мамой провели Рождество в Париже? Вот там меня и сфоткали. Это ресторан нашего отеля, кормили там, кстати, довольно паршиво, зато цены такие, что ты бы у меня в обморок свалился и убежал бы в слезах. Это я к тому, Ромочка, что в ресторан тот кого угодно бы не пустили, как и в отель. Снимок сделан изнутри, с одного из крайних столиков, если я правильно запомнила положение мебели в зале. А мы оба знаем – я редко ошибаюсь. Так вот, фотографировал посетитель или кто-то очень похожий на человека, способного позволить себе отдых в ресторане такого типа.

– Дорогого и паршивого?

– Точно.

– Сенька, выходит, кто-то за тобой следил?

– Не уверена, – покачала я головой. – Скорее это была случайная встреча. Я бы заметила слежку, Ром, почувствовала бы. Или слежка длилась очень недолго, раз я не узнала снимающего, а он меня – да.

– И как понимать послание? Нас хотят шантажировать? – Ромка схватился за сердце.

– Шантажировать? Не думаю… – в руках у меня снова оказался конверт, я провела пальцами по напечатанным словам, по фотографии. – Мне кажется, это приглашение.

– Приглашение?

– Сыграть в игру.

– Прекрати так улыбаться! – заволновался Ромка. – Что это вообще значит – «поиграть»?!

– То и значит: фото, сделанное в Париже еще зимой, намекает на подготовку. Да хотя бы вот этого ограбления. Все это не похоже на наших обычных врагов, ты не находишь? Во-первых, вряд ли кто-то из них потащился бы во Францию ради одной единственной фотографии, как я уже сказала, снимок был сделан случайно, во-вторых, слишком уж замудрено, в-третьих – я всех наших помню в лицо. А этого нет, и в ресторане не заметила. Этот кто-то хотел заинтересовать меня, хотел, чтобы я поучаствовала в его игре. Пока это лишь мои фантазии, но они не лишены смысла.

– И труп – часть игры? Но чьей?

– У нас новый игрок. Уверена, он просто намекнул некоторым людям, что у него есть нечто весьма интересное о дочери Симбирина. Даже намекнул, какого свойства информация, чем легко привел механизм в движение. Если раньше у всех были лишь догадки, то он обещал доказательства. Он или она, – поправила я саму себя, потому что женщины как правило более коварны и могут похватать изощренным умом, мужчины обычно топчутся на уровне Ромке, для которого что-то сложнее чем «два плюс два» уже целое уравнение.

– На его месте я бы так и поступила, – задумчиво закончила я мысль. – И намек опасный, провокационный. Несущий за собой неизбежные потери.

– Надеюсь, он не следил за нами, когда мы занимались трупом, – поежился Ромка.

– Я ничего такого не заметила.

– Может, твое чутье хуже, чем ты воображаешь? И почему он прислал именно эту фотографию?

Мы вместе уставились на снимок. На нем я сидела вполоборота и тоскливо смотрела в большое французское окно. На мне костюм белого цвета (один из моих любимых, между прочим) и шляпа с широкими полями. Волосы уложены мягкими волнами и блестят на солнце. Алые губы и черная подводка для глаз довершают идеальный образ.

Ромка с недоумением уставился на меня, требуя объяснений.

– Что? – ответила я на его взгляд. – Я разыгрывала француженку! Мне было одиноко и тоскливо там, мама все время болталась по театрам, а я уже после десятого раза устала. Мне хотелось заняться делом!

– Француженку? А как же твой ужасный акцент?

– Он не ужасный, а только слегка заметный. И поэтому, Ромочка, я и затеяла всю эту игру – тренировалась. Вдруг придется выдавать себя за француженку? Да и вообще, не тебе тут сидеть и рассуждать о моем акценте, – разозлилась я: Ромка не то что по-французски, он по-английски всего два слова знал.

– А как же мама? Не видела?

– Рома, ты что, меня не слушал? Я ужасно скучала в Париже, а маме не было и дела. Ей вообще ни до чего нет дела – актриса же! Зациклена только на себе.

– Еще больше чем ты? – вытаращил Ромка глаза.

– Свинья!

– Да ладно, я ж любя! – Ромка притянул меня в объятия и поцеловал волосы. – Представляю, как ты страдала от невозможности развернуться по-настоящему.

– Поэтому я тебя и терплю: ты меня всегда понимаешь.

– Не понимаю, а только могу представить.

– Не порти момент, мужлан. И хватит пялиться на эту ужасную фотку, – я схватила фотку и перевернула ее обратной стороной вверх. – Все равно она не имеет никакого значения. И вообще… снята отвратительно. Фотка здесь только чтобы вызвать интерес к записке, а дальше – к ситуации в целом. Старый пень Боярышник пришел к тебе, послание в любом случае попало бы к нам. Кстати, его приход выглядит странно, он же наверняка был в курсе нашей нежной дружбы…

– Наверное, надеялся на мою алчность.

Вот старый идиот! Не зря стал трупом.

– Давай посмотрим, что еще мы увели из банка, – предложил Ромка.

Точно, а я уже и забыла, сколько сумок сегодня на себе тащила. Даже мышцы заболели… пожалуй, первым Ромкиным рабским заданием станет массаж.

Я уступила Ромке имущество бизнесменов, сама взялась за папины документы. Надо как-нибудь аккуратно их вернуть, нехорошо родного отца обворовывать, моя карма и так сегодня достаточно пострадала. Да и в папке ничего заслуживающего внимания не нашлось, как обычно, все связано с фирмой. Вот уже пару лет папуля пытается втянуть меня в семейный бизнес, но пока я поддаюсь не очень охотно. Я знаю, что рано или поздно мне придется взвалить на свои хрупкие плечи большую ответственность, но я надеялась, что это случится поздно и увиливала как могла. В пожитках папиного адвоката-компаньона-коллеги-театрального жиголо не знаю, в какой он роли, но скоро выясню) внимания заслуживала лишь красная бархатная коробочка. В таких обычно хранятся кольца.

Так и вышло. Трофеем я залюбовалась: колечко необыкновенно красивое. Из белого золота, с россыпью бриллиантов, а в середине камень фантастически безвкусных размеров. Но это как раз тот вид безвкусицы, что мне по душе. Интересно, кому колечко предназначалось? Хотя, уже неважно, будет моим. Компенсация за пережитые страдания.

Кроме кольца у афериста-жиголо имелся еще кошелек. Неплохой, кстати, я похожий как раз собиралась папе подарить. Кошелек оказался наполнен долларами и банковскими карточками. Как-то по-дурацки, на мой взгляд, хотя вполне в стиле прилизанного красавчика из банка. Выпендреж как он есть.