Община — место прощения и праздника

ГЛАВА III. ВОЗРАСТАНИЕ В ЗРЕЛОСТИ

1. Община растёт подобно ребёнку

Все мы странники, мы странствуем по жизни. Каждый из нас путник на этом пути. Возрастание человеческой личности, от малютки во чреве матери вплоть до дней смерти, одновременно и очень длинное, и очень короткое. Этот путь очерчивается с обоих концов двумя слабостями: слабостью младенца и слабостью умирающего.

Деятельный период жизни характеризуется двумя этапами: созреванием и упадком. Ребёнок, подросток странствуют по времени к зрелости взрослого. Чтобы достигнуть этой зрелости, включающей в себя определённую самостоятельность и силу, им понадобится много лет. Затем наступит период болезней и усталости; человек будет становиться всё более зависимым до тех пор, пока не придёт к тому уровню полной зависимости, который характеризовал его отношения с окружающим миром, когда он был совсем ещё младенцем.

Если зрелая активность и обильное плодоношение состоят из периодов созревания и упадка, то, что касается нашего сердца и мудрости, так с этой точки зрения мы можем созревать постоянно. Становлению нашего сердца присущи определённые стадии:

? ребёнок живёт любовью и присутствием близких, время его детства — это время доверия;

? подросток живёт щедростью, утопиями и надеждой;

? взрослому свойственно отдавать себе отчёт в происходящем и ожидаемом, целиком окунаться в те или иные дела, принимать на себя ту или иную ответственность; это время верности. И наконец,

? пожилой человек снова оказывается в том периоде, который характеризуется доверием, также это время мудрости.

У пожилого человека, неспособного на особенную активность, есть время для того, чтобы смотреть, созерцать, прощать. Ему свойственно чувство того, чем является человеческая жизнь, свойственно признание реальности. Он знает, что жить — это не только делать что–то и куда–то бежать, но что жить — означает также принимать других в их самобытности и любить их. Некоторым образом он преодолел ту стадию жизни, когда нужно убедительно доказывать что–то.

Эти стадии состоят из этапов, которые нужно преодолеть; каждая включает в себя подготовительный этап и воспитание, каждая проходится с более–менее большими страданиями.

Человеческая жизнь является путешествием, путём, возрастанием к более реалистичной и подлинной любви; это путешествие к единству. И на самом деле, чем более младенец един с матерью в своей слабости и в своих отношениях с внешним миром, тем в большей мере он растёт, и тем быстрее начинает понимать отличие своей эмоциональной жизни от жизни своих взаимоотношений с миром, своих желаний от своих психологических устремлений или импульсов, того, что у него внутри от того, что окружает его, того, чем он живёт от того, о чём он говорит, своих мечтаний от реальности. С ростом самостоятельности страхи за свою слабость, свою уязвимость и свою ограниченность, страдания и смерть становятся более осознанными, как более осознанно он начинает воздвигать преграды, за которыми хочет спрятать свою уязвимость. Путешествие каждого из нас по своей судьбе — это путешествие к восполнению глубин нашего бытия нашими хорошими качествами и нашими слабостями, богатствами и бедностью, нашим светом и нашим мраком.

Возрастать — значит всплывать мало помалу с мутных глубин ограниченности нашего видения вещей, когда наше поведение определялось рысканием в поисках удовлетворения своих эгоистических импульсов, нашими привязанностями и неприязнями, к созерцанию беспредельных горизонтов, к вселенской любви, когда мы будем любить всех людей и будем желать их счастья.

Как в жизни конкретного человека существуют успешные периоды, которые, однако, нужно преодолеть, также и общинной жизни присущи периоды, требующие каждый подготовительного этапа, воспитания, которые мы проходим с более–менее большими страданиями.

Существует три периода:основание, затем «вывод на орбиту» и, наконец, ежедневный опыт; своё время для дряхления, в котором пребывает много пожилых людей, влюблённых в ценности прошлого; есть время верности. Эти периоды не столь яркие, как в человеческой жизни, однако, они существуют. Существуют различные периоды, определяющие способ использования авторитета, развития структур, нормирующих жизнь. Община и её ответственные должны быть бдительными, чтобы эти переходы благоприятно совершились.

Множество состояний напряжённости в общине происходят из того, что то одни, то другие не желают расти, а рост общины включает в себя личный рост каждого человека. Есть некоторые люди, которые сопротивляются изменениям, отвергают становление. Таким же образом и в человеческой жизни, многие отвергают возрастание и соответственно потребности нового его этапа; они хотят оставаться детьми; остаются подростками; не принимают присущее старости.

Община же всегда находится в состоянии становления.

После двадцати лет жизни в общине жить в ней не становится проще, чем то было в начале. Напротив, тот, кто входит в общину, немного наивен: он полон иллюзий, у него есть необходимая благодать, чтобы вырваться из оков индивидуалистической и эгоистической жизни.

Тот, кто уже совершил в общине двадцатилетний путь, знает, что это не просто. Он осознаёт свои пределы и пределы других. Он знает всю тяжесть своего эгоизма.

Общинная жизнь представляет собой до некоторой степени путь по пустыне к обетованной земле, к внутреннему освобождению. Еврейский народ начал роптать на Бога только после перехода через Красное Море. До этого он был поражён чрезвычайными событиями; его пробудило приключение, вкус риска, и всё это казалось предпочтительней бремени рабства.

И только позднее он возроптал на Моисея, забыв, каково находиться под тиранией египтян, после того, как чрезвычайные события уступили место обычным и постоянным ежедневным обстоятельствам. А их было достаточно.

Легко поддерживать пламя героизма в момент основания общины; потребность борьбы с окружающей средой призывает щедрые сердца к действию. Она не позволяет упасть духом.

Значительно труднее, когда месяцы и годы проходят, а ты сравниваешь себя со своими пределами. Воображение больше не пробуждается героическими событиями, а ежедневный опыт кажется приевшимся. Очень скоро те вещи, от интереса к которым ты уже казалось бы избавился, возвращаются как обольстительницы: удобство, закон наименьшего действия, потребность в безопасности, страх перед волнениями. И больше нет сил сопротивляться: уже нет тех сил, чтобы контролировать свой язык и для того, чтобы прощать; воздвигаются барьеры, и ты замыкаешься в себе.

Злые языки говорят, что община начинается с тайны, а заканчивается бюрократией. К сожалению, это отчасти верно! Вызов, обращённый к созревающей общине, — приспосабливать свои структуры таким образом, чтобы они всегда были направлены на служение личному росту людей, основополагающим целям общины, а не на служение традиции, которую нужно охранять и ещё менее на служение лидеру или своему престижу, который нужно оберегать.

В наши дни дух нового предприятия и структуры, создаваемые для его функционирования, противопоставляются друг другу. Да, это требование жизни — создавать структуры, благоприятствующие развитию духа, которые являются полезными и сами по себе. Существуют способы осуществлять власть, разграничивать обязанности и также управлять финансами согласно Евангелию и заповедям блаженства; они, следовательно, также являются источниками жизни общины.

Община означает общение сердцем и духом; это цепь отношений; но отношения включают в себя ответ на крики наших братьев и сестёр, ответственность за них. Это требует многого и много мешает.

Именно поэтому отношения и потребности общины, которые она включает в себя наряду с законом, нормированным распорядком и администрацией, очень легко изменяются. По человеческим меркам легче подчиниться закону, чем любить. Именно поэтому некоторые общины заканчиваются нормированием и администрированием вместо того, чтобы возрастать в бескорыстии, принимать братьев, дарить.

2. От героизма к повседневной реальности

Основание общины — нечто достаточно простое. Существует очень много смелых людей, ищущих героизма, готовых спать на земле, долго работать в течение дня, жить в полуразрушенных домах. Легко отдыхать на природе; все готовы жить некоторое время в спартанских условиях. Также не составляет труда привести общину в движение — всегда достаточно энергии для того, чтобы оторвать ракету от земли; но подлинной проблемой является вывести её на орбиту и жить зачастую скучной обыденностью, жить с братьями и сёстрами, которых мы не выбирали, но которые нам даны, и стремиться во всё более всеобъемлющей истине к целям общины.

Община, являющаяся лишь ракетой героизма, — не настоящая община. Эта последняя включает в себя определённый образ жизни, личную позицию, стиль жизни и особый взгляд на реальность; она включает в себя, прежде всего, доверие к ежедневным обстоятельствам.

Эта повседневная реальность состоит из простых задач: приготовить обед, пачкать и мыть посуду, ставить её на место, участвовать на собраниях. Она состоит из даров, радостей и праздников.

Община создаётся только тогда, когда её члены договорились не совершать великих подвигов, не быть героями, но каждый день переживать с новой надеждой, как дети смотрят с удивлением на восход солнца и благодарят за его заход. Она создаётся только тогда, когда они признали, что величие человека состоит в признании своей скудости, своего человеческого состояния, своей земли и в благодарении Бога за то, что он вложил в это ограниченное тело семена вечности, которые проявляются через ежедневные небольшие жесты любви и прощения.

Красота человека заключается как раз в этом доверии к чуду каждого дня.

3. Осознание разумом

После того как прошло время героизма и борьбы, после первого времени удивления настаёт время рассудочного осознания того, чем является община и каково её место в обществе, в Церкви, в самой истории человечества. Рассудочное видение или понимание важны в жизни общины. Но это рассудочное осознание должно всегда выплёскиваться из удивления и благодарности; они должны быть в сердце общины. Если нет, наступает преждевременная старость.

Философы гегельянской и марксистской традиций принимают за отправную точку не удивление, но борьбу с несправедливостью и классовую борьбу. Именно поэтому не может существовать общины, основанной на марксистских принципах. На этих принципах может существовать только объединение воинственных людей. С того момента, когда единство осуществляется единственно на почве борьбы, не существует больше взгляда любви и доверия одних к другим в благодарении.

Община всегда должна оставаться общиной детей, но детей, которые уже обладают сознанием и видением вещей. Община, стремящаяся стать общиной взрослых, «мудрых» и благоразумных, желающих сражаться, очень быстро теряет чувство общины и становится группой гиперактивных людей, теряющихся в сражении.

Марксистскую критику общинной жизни иногда трудно вынести, и многие члены сдаются ей. Они боятся, что их будут считать «буржуями», «слабыми», «людьми, страшащимися борьбы».

Видение реальности членами общины — видение долгосрочное. Марксисты же хотят революции. Но что касается революции, они и не знают, чего хотят. Члены общины желают сейчас жить тем, что марксисты откладывают на «потом».

Нужна смелость, чтобы сопротивляться этой критике. Человеку присуще скрытое желание прослыть героем, святым, мучеником. Он боится быть ребёнком, быть самим собой.

Чем более община растёт, укореняется, тем более она должна познавать свой глубокий смысл, потому что любая община несёт в себе разум вещей. Чем более община жива, исполнена подлинных человеческих отношений, чем более она является общиной жизни, а не просто объединением людей, совершающих определённые дела, тем более она должна придавать смысл основополагающим вопросам человека: о страдании и смерти, о браке, сексуальности, о месте мужчины и женщины, о власти, о чувстве Бога и о месте молитвы и религии, о бедности и богатствах, о профессионализме (о техницизме), о бескорыстии (или о сердце), о надежде и тревоге, о нормальности и аномальности, о несправедливости в мире и так далее. Она должна употреблять символы, чтобы выразить чувство или разум, которые она придаёт этим основополагающим реальностям, потому что нельзя одновременно расти в общине и углублять наши отношения, не подходя так или иначе к этим вопросам. Традиция общины должна быть способом передавать ответ на эти вопросы. Но постепенно нужно осознавать смысл и разумность этой традиции.

4. «От монархии к демократии»

Чем более община возрастает, тем более внимательными нужно быть к тому, чтобы приспосабливать структуры общины к её меняющимся потребностям, способствуя их развитию. У истоков общины обычно стоит основатель, который ведёт себя словно монарх, глава, который решает всё. Именно он обладает видением того, каким образом община должна жить, и решает всё в соответствии с этим видением. По мере того как другие присоединяются к нему, входят в его проект в лоне общины зарождается жизнь. Тот, кто стоит у истоков, должен научиться «отказываться от права» на «свою» общину, «свой» проект и таким образом научиться быть всегда готовым стать одним их многих, других членов этой общины. Структуры должны развиваться по направлению к демократии, в которой глава только координирует деятельность общины, хотя и обладая видением её основных целей.

Если глава не содействует этому переходу к демократии или точнее к настоящему разделению сфер ответственности в общине, он рискует удушить способности сердец многих других людей. Те, кто одарён реальными способностями к росту в плане ответственности и разума, останутся словно мёртвыми в этих уголках своего бытия и останутся на всю жизнь недоразвитыми исполнителями.

Эта эволюция структур происходит потому, что община растет, и духовно растут её члены, становятся более глубокими в осознании своего долга и способны возложить на себя большую ответственность. В «Ковчеге» мы пересматриваем наш учредительный документ [16] достаточно регулярно и, я полагаю, это очень хорошо. Я боюсь, что многие общины могут удушить своих членов, поскольку не умеют изменять свои структуры для того, чтобы основная цель общины переживалась лучше.

Важно, чтобы у людей были свои личные проекты, замыслы и свои сферы ответственности, которые позволяли бы им осуществлять те или иные инициативы. Но также важно, чтобы эти личные проекты утверждались общиной или исходили из установленного в общине разделения обязанностей. Если нет, они принесут вред общине. Такие проекты окажутся планами человека, который хочет доказать, что он лучше знает потребности общины, чем она сама; такие проекты могут свидетельствовать, что их «творец» хочет отделиться от общины. Часто попадаются такие общины, члены которых считают себя превосходящими других, считают себя спасителями. Распределение обязанностей в общинной жизни включает в себя и то, что все члены общины, или по крайней мере ответственные, должны попытаться посмотреть, каковы же на самом деле подлинные потребности общины и в каком направлении ей следует идти. В этой связи прежде всего нужно обратить внимание на то, чтобы избегать пристрастия к самопревозношению и желания превзойти других и превознести собственные идеи. Нужно, чтобы все слушали мнения друг друга и постепенно, беспристрастно уясняли истину. Это может отнять много времени и сил, но это стоит того, потому что в этот момент каждый человек из общины лично прилепляется к проекту.

Некоторые общины иногда создают такое впечатление, что они основаны людьми, которым нужно почувствовать себя руководителями, испробовать что–то, создать «свою» общину, осуществить «свой» замысел. Нужно всегда помогать основателям не попасть в эту ловушку, но прояснить свои намерения. С самого начала нужно избегать того, чтобы они оказывались одни. Лучше, чтобы община основывалась двумя–тремя людьми, вместе разделяющими обязанности и вместе контролирующими друг друга. Если нет, то основатель рискует с головой окунуться в это сотворение: он сам делает всё и становится собственником по отношению к «твари». Он не воспринимает никакой критики и слушает только льстецов (таких всегда много вокруг общины). Община умрёт от удушья, если основатель стремится удушить людей, которые пришли помочь ему, своих братьев и сестёр, не оказывая им доверия, не разделяя с ними свою ответственность, не позволяя им осуществлять ту или иную инициативу.

Если основывающий общину делает это с целью проверить что–либо посредством «творения», которое он создаст, в этом великая гордыня, что–то нездоровое, что должно умереть. Община создаётся для людей, которые в ней живут, а не для основателя. Ответственность — это крест, который он несёт и который он должен очень рано начинать разделять с другими, чтобы могли раскрыться дары каждого человека. Если основатель не учится со временем исчезать, община умрёт или будет вынуждена отвергнуть своего основателя.

Иногда я встречаю людей, которые хотят создать общину. После четырнадцати лет опыта общинной жизни я никому не посоветовал бы создавать общину за исключением, разумеется, особых случаев, по знаку Божию. Я скорее посоветовал бы этим людям идти жить в уже существующие общины; затем, когда придёт время, их пошлют создавать другую. Когда создаётся община, нужно обладать чувством принадлежности и миссии. Нужен кто–то, кто удостоверял бы наш выбор, поддерживал нас, контролировал и давал бы нам советы. Таким образом, первые христианские общины были основаны людьми, состоявшими в общине апостолов и учеников, пребывавших в молитве в день Пятидесятницы с Марией, Матерью Иисуса. Они были посланы и утверждены в своей миссии коллегией апостолов.

5. Открытость кварталу и миру

Перед тем как приступать к основанию общины, важно установить контакт с деревней или двором, кварталом, в котором община будет создаваться. Многие общины рождаются, не устанавливая сначала эти контакты. А если эти общины принимают умственно или физически отсталых людей, или же людей отчаявшихся, то это катастрофа. Соседи и окружающие отвергнут её. Община больше не знак, она становится нарывом. Если бы основатели уделили время тому, чтобы объяснить свой замысел соседям, то эти последние в свою очередь с большим пониманием отнеслись бы к нему. А если они смогут принять отсталых людей самой деревни, тогда община вполне вольётся в жизнь этой деревни. Не является потерей времени провести несколько месяцев в установлении контактов и связей дружбы с соседями, прежде чем приступать к созданию общины.

Для того чтобы община стала знаком, нужно, чтобы её соседи видели в ней позитивный вклад в жизнь квартала или деревни. Хорошо иметь кого–то в общине, кто мог бы помочь старым или больным, чтобы дом был всегда открыт, был прибежищем для тех, кто страдает и находится в нужде.

Чем более община углубляется в своё призвание и возрастает в нём, тем более она должна включаться в жизнь квартала. Сначала община словно замкнута между четырьмя стенами дома. Но постепенно она открывается соседям, друзьям. Некоторые общины пугаются, когда начинают чувствовать, что соседи стремятся влиться в них. Они боятся потерять свою самобытность, потерять контроль.

Но не это ли и является подлинным расширением общины? Важно, чтобы в некоторые моменты стены общины рушились. Это означает, что каждый должен уважать место другого и что сферы ответственности и права каждого должны быть ясно выраженными. Каждый становится ответственным за другого в определённой области. Нужно, чтобы и одни и другие бескорыстно приносили что–то другому, чтобы завязывались настоящие связи. Именно так маленькая община может стать мало помалу закваской в тесте, связью единства между всеми и для всех.

Конечно, по мере того, как община укореняется в квартале, как она начинает расширяться, как вовлекает соседей в свою деятельность, она обнаруживает, что определённые законы страны и некоторые несправедливости препятствуют становлению людей, особенно несчастных отсталых. Тогда община призвана принять определённую позицию на политическом поле. Она пытается преобразовать законы и бороться с несправедливостью. Может быть, из–за этого на неё косо будут смотреть власти и может случиться, что оппозиция попытается любой ценой привлечь её на свою сторону для своей борьбы. Трудно такой общине найти свой путь среди этих крайностей.

Маргарита Майано вспоминала в «Ковчеге», что бабочка для того, чтобы выйти, должна разорвать кокон, и что ребёнок, чтобы родиться, совершает насилие. Чтобы привести в мир новое общество, иногда нужно использовать определённое насилие. Но оно должно исходить из общения и из доверия и усиливать их.

Растущая община постепенно обнаруживает, что она находится в этом месте не ради себя самой. Она принадлежит всему человечеству; она создана для всего человечества. Она приняла дар, который должен принести много плодов всем. Если она замыкается в себе самой, то умрёт от удушья. Зарождающаяся община подобна семени, которое должно расти и становиться деревом, которое принесёт множество плодов и в котором все птицы небесные смогут свить гнездо. Она должна простереть руки, чтобы бескорыстно дать то, что бескорыстно получила.

Община всегда должна помнить, что она знак и свидетельство для всех людей. Члены общины должны быть верными один другому для того, чтобы взаимно удостоверять своё возрастание, но также и для того, чтобы быть знаком и источником надежды для всех людей.

Община, начавшая свою жизнь подобно семени, должна помнить, что это семя произошло от срезанного с дерева плода, рождённого другим семенем. Община рождена отцами и матерями и даст сынов и дочерей. Она участвует в смене поколений; она маленькое звено в большой цепи человечества. Нужно, чтобы это звено было красивым, прочным и живым.

Община в одно и тоже время должна быть отделена от человеческого общества и открыта ему. В той мере, в какой она живёт ценностями, отличными от тех, что распространены в обществе, она обязательно будет от него отделена. Если она слишком открыта, она никогда не сможет сохранить и углубить собственные ценности; у неё не будет самобытности и собственной жизни. Но если она слишком замкнута, она не сможет расти; она не сможет видеть подлинные ценности, которые существуют в обществе, у других людей. Она окажется перед лицом дилеммы: «Или я права, или они ошибаются». Она будет неспособна видеть духовную скудость и ошибки, свойственные ей. Община призвана возрастать постепенно в отношениях с другими, с людьми двора. Таким образом, благодаря этим новым друзьям, община будет расти, и в этом они будут друг другу помогать. Нельзя сказать, что кто–то прав, а другие ошибаются, но все призваны взаимно помогать друг другу.

У меня такое впечатление, что в Церкви в определённую эпоху религиозные ордена очень сильно замыкались в самих себе. Они умирали от удушья. Они чувствовали это и открывались обществу. Но некоторые, может быть, были слишком находчивыми; они начинали с того, что бросали свою орденскую одежду ради того, чтобы быть ближе к людям, но вместе с ней они оставляли и свои традиции, смысл своего основания; они потеряли свою самобытность; они уже не были общинами.

Когда какая–то община чувствует, что умирает, это не лучший момент, чтобы изменять свои внешние признаки, свой порядок и одежду; если их не станет, то не будет больше ничего, что сможет удерживать людей вместе. Это время для внутреннего обновления, возобновления доверия в личных отношениях и в молитве; время оставаться близкими бедным и отчаявшимся.

6. Испытание: один из этапов созревания

Испытание — важный фактор созревания общины. Через испытание я знаю, что такое трудно, что такое бедность, преследование, то, что разъединяет общину и раскрывает её слабости, напряжённости, внутреннюю и внешнюю борьбу, все те трудности, которые происходят из нового этапа, который нужно преодолеть.

Для того чтобы создать общину, нужно бороться со всякого рода элементами, но однажды, когда община отправилась в путь, кажется, что какие–то силы исчезли, тогда по скорому ищут компенсаций в удобстве, безопасности, развлечениях и компромиссах с другими ценностями.

В терапевтической общине это очень хорошо видно: сначала принимаются тяжёлые люди, с депрессиями, которые бьют стёкла, затем мало помалу все успокаиваются, а если приходит ещё один «боец со стёклами», его больше нельзя принять. Иссякли силы, которые были в определённый момент, чтобы бороться с любым видом трудностей и принимать трудных людей. Приходит момент, когда нам хорошо находиться вместе, а это уже понижение уровня единства [17] . Именно поэтому испытания важны в общине, поскольку они вынуждают нас найти тот уровень, тот тон, ту силу отношений, которые сделают нас способными бороться с трудностями и обрести чувство неотложности при решениях.

Община, которая становится богаче и уже пытается только защищать свои богатства и свою репутацию, близка к смерти. Она прекратила расти в любви. Община живёт тогда, когда она бедна, когда её члены чувствуют, что должны вместе работать, быть едиными и не для чего иного, как для насущного хлеба и тогда, когда каждый отдаёт себе отчёт, что если он не трудится, другим от этого будет плохо!

Часто только тогда, когда община находится на грани разрушения, люди приступают к диалогу и начинают смотреть друг другу в глаза, потому что они отдают себе отчёт в том, что наступил момент, когда нужно задать себе вопрос жизни или смерти; если они не сделают чего–то решительного и радикальным образом нового, всё исчезнет. Часто нужно дойти до глубины пропасти, чтобы достигнуть момента истины, признать собственную духовную бедность, собственную потребность в одних и других и взывать о помощи к Богу.

Испытание объединяет общину в той мере, в какой существует доверие, достаточно сильное для того, чтобы принять его. Если один член общины оказывается сильно раненым в катастрофе, агрессивность и маленькие личные интересы исчезают. Этот удар делает единство более глубоким и ставит перед лицом самого существенного. Новая солидарность вновь рождается для того, чтобы лучше перенести испытание и преодолеть его.

Испытания, проламывающие поверхностную самоуверенность, часто высвобождают новые силы вплоть до самых потаённых. Начиная с этой раны, община вновь рождается в надежде.

7.Состояния напряжённости

Состояния напряжённости являются необходимым этапом в периоды созревания и углубления жизни общины. Они проистекают от личных конфликтов, конфликтов, порождённых отказом от возрастания, личного и общинного становления, от конфликтов между эгоистическими устремлениями различных людей, появившихся из–за ослабления бескорыстности внутри всей общины, из–за несходства темпераментов и психологических трудностей каждого. Эти состояния напряжённости естественны. Нормально, что мы обеспокоены, когда поставлены перед лицом собственной ограниченности и духовной скудости, когда мы обнаруживаем свою глубокую рану. Нормально, если мы уходим от всё возрастающей ответственности, ибо для того, чтобы смело идти ей на встречу, нужно приложить определённые усилия, потому что мы чувствуем себя неуверенными. Перед лицом последующих умерщвлений собственных интересов мы внутренне вопиём. Нормально, если мы упрямимся, если боимся, если мы метим шаг, если больше не продвигаемся вперёд, если мы отступаем перед новыми трудными членами, с которыми нам нужно общаться, если они ещё не освободились от своих страхов и агрессивности.

Нормально, что в определённые моменты мы обнаруживаем ослабление нашей готовности к бескорыстной самоотдаче по причине усталости, личных напряжений, разного рода страданий. Существует множество причин для напряжённости.

Каждое из этих состояний напряжённости ставит всю общину в целом и каждого её члена в отдельности перед лицом собственной духовной скудости, перед собственной неспособностью, усталостью, агрессивностью и депрессиями. Это может стать важной вехой, временем осознания того, что сокровище общины пребывает в опасности. Когда всё идёт хорошо, когда община верит, что наступил успешный период, члены общины рискуют отдаться силам своей любви. Они менее внимательны один к другому. Состояния напряжённости вынуждают их вернуться к реальности своей духовной бедности. Принять соответствующие критерии молитвы, диалога, терпения и усилий для того, чтобы преодолеть кризис и вернуть потерянное единство.

Они дают понять, что община — это более, чем человеческая реальность, что ей нужен дух Божий для жизни и самоуглубления. Также они очень часто мечтают об этапах, которые им необходимо пройти для того, чтобы обрести более реальное единство, обнаруживая надломы, преодоление которых обязывает к перевоспитанию, к реорганизации, к большему смирению. Иногда животный взрыв только помогает нам раскрыть реально существующую напряжённость, до того бывшую скрытой. Только тогда, когда напряжение разряжается, становится возможным попытаться исцелить его причину до самых корней.

Нет ничего, что причиняло бы такой вред общинной жизни как скрывать напряжённость, поступать так, будто бы её не существует, прятать её за знаками почтительной вежливости и избегать реальности и диалога. Напряжённость или волнение могут быть знаком ближайшего пришествия новой благодати Бога. Они возвещают переход к Богу в общине.

Часто напряжённость и испытания исходят из того факта, что община потеряла чувство самого главного, начальное видение своих задач и не может больше быть верной призыву Божию и призыву бедных. Тогда она заключает в себе новый призыв к верности. Чтобы обрести мир, нужно, чтобы община просила прощения у Бога и умоляла Его дать ей свет и новую силу.

Нужно принять эту напряжённость как повседневный факт, пытаясь разрешить её в поисках самоуглубления и истины. Разрешить — не означает найти поспешные утешения. Только давая открыто разразиться напряжению в присутствии всех заинтересованных лиц, мы вновь обретём единство. Желание дать осознать кому–то его пределы, его эгоизм, его ревность, его неспособность к диалогу не помогает ему с необходимостью преодолеть его. Напротив, это может замкнуть его в ещё большей тоске, близкой к отчаянию.

В общем, невозможно никому помочь понять его пределы, если одновременно мы не помогаем ему обрести силу для их преодоления, понять все те возможности, которые таит в себе любовь, доброта и благая деятельность, и обрести доверие к себе самому и к Святому Духу. Никто не может принять зло, сущее в себе самом, если он не чувствует, что его все любят и уважают, если у него нет ощущения доверия к себе. Никто не может сдерживать свои эгоистические импульсы и свои страхи, если ему не дали понять, что он достоин любви. И такова задача ответственного: понять красоту и ценность напряжённой и агрессивной личности и помочь членам общины делать то же самое. Таким образом, мало помалу, этот человек, чувствуя, что его не отвергают, но принимают и любят, сможет не препятствовать проявлению своих благотворных сил ради служения другим. А когда страхи ослабляются, и люди начинают слушать друг друга без предубеждений, заранее не отвергая друг друга, и начинают понимать, почему этот и тот конкретный человек поступают именно таким образом, состояния напряжённости исчезают. Речь идёт о том, что нужно принимать других и любить их с их эгоистическими стремлениями и их агрессивностью. Это взаимное принятие друг друга, которое со временем может стать подлинным разделением жизни другого, требует времени и терпения. Это может потребовать множества встреч, бесед, иногда очень тяжёлых, деликатных диалогов, также и молчаливого, спокойного, исполненного нежности признания.

Не нужно ни прятать состояния напряженности, ни давать им взорваться раньше времени, но принимать их с максимальной чуткостью, с величайшими доверием и надеждой, зная, что их нужно претерпеть. Нужно принять их терпеливо и с глубоким состраданием, без паники и наивного оптимизма, но на основе реалистичной позиции, исполненной внимания и поисков истины.

Напряжённость исходит из того факта, что некоторые слишком закоснели в своих мнениях. Со временем они откроются, они обнаружат другие измерения реальности, их видение претерпит изменения и напряжённость исчезнет. Именно поэтому нужно быть терпеливыми перед лицом какой бы то ни было напряжённости и не стремиться всегда разрешать её быстро. Если хотите действовать быстро, вы рискуете подтолкнуть некоторых людей ужесточить свою позицию вместо того, чтобы смягчить её.

Некоторые напряжённости в общине проистекают из того, что община заключает в себе почти противоположные друг другу ценности. Гений общины должен проявляться в попытке привести их к взаимному равновесию. Именно таким образом в «Ковчеге» мы вместе хотим быть единой христианской общиной и трудиться согласно потребностям Государства. Некоторые люди с большей охотой принимают одну ценность, чем другую и это хорошо, но вместе с тем иногда это приводит к напряжённости между людьми. Эти состояния напряжённости уменьшаются по мере того, как община и её члены достигают человеческих зрелости и мудрости.

Другие напряжения происходят из того, что община эволюционирует и появляются новые дары и новые реальности. Они требуют мало помалу нового равновесия, может быть даже развития структур. Прежде всего, нам не нужно впадать в панику перед такими напряжениями, которые зачастую нельзя даже ясно выразить. Нужно уметь ждать момент, когда община будет готова встретить эти вопросы в мире и истине.

Возрастание человека к любви и мудрости долгое. Когда речь идёт об общине, этот рост происходит ещё более медленно. Члены общины должны быть всегда друзьями времени, знать, что многие вещи осуществляются, лишь бы им дали необходимое для этого время. Может быть большой ошибкой желать, во имя ясности и истины, ускорения хода вещей и очень быстрого их прояснения. Иногда находятся люди, которые любят конфронтацию и разделения. Это не всегда проявление здоровья. Лучше быть друзьями времени. Но вполне очевидно, что каждый человек должен быть бдительным, чтобы не увиливать от проблем, отказываясь слушать недовольство, существующее в общине, и чтобы осознавать напряжённости.

Многие состояния напряжённости происходят из непризнания того, что руководитель имеет и слабые стороны. Всегда ищут идеальных «отца» и «мать», а разочарование вызывает тревогу. Эти напряжённости полезны: нужно, чтобы каждый обнаружил, что руководитель тоже человек и что он может ошибаться, не теряя при этом доверия к себе. Каждый человек должен созревать в зрелости и находить подлинные и свободные отношения с лидером. Но нужно также, чтобы община была готова развиваться и меньше бояться.

Во многих общинах кто–то является самым хрупким, самым трудным человеком, который, кажется, катализирует агрессивность всех других. И всегда именно на него нападают, именно его критикуют, именно над ним подшучивают. Каждый член общины, в потаённом уголке своего сердца, ощущает какую–то неудовлетворённость, а иногда свою виновность. Такие люди очень легко могут впасть в уныние, в дискомфортное состояние. Тогда они проецируют на другого, более слабого, свою ограниченность и своё малодушие. Во многих общинах есть такой «козёл отпущения» личных и групповых тревог.

Однажды встав на путь притеснения и отвержения и высвободив из себя агрессивность, не легко сойти с этого пути. Однако ради здоровья общины совершенно необходимо, чтобы такая позиция отвержения была отведена от своей мишени, потому что невозможно, чтобы община жила, когда одного из её членов притесняют. Тогда нужно, чтобы другой сознательно ли или нет и при вдохновении Святого Духа начал принимать на себя удары этой агрессивности. Например, делая из себя шута. Так постепенно животная и презренная агрессивность преобразится, а наэлектризованность напряжённости исчезнет в свете улыбки.

8. Прогнать брата или сестру

Некоторые общины разрушаются по причине внутренних разделений и плевел. Поражает тот факт, что очень скоро в первых христианских общинах, после времени благодати и единства, начали ощущаться разделения; появился дух пристрастия и разделения. Некоторые были за Павла, другие за Аполлона (1 Кор. 3).

Св. Иоанн в своём первом Послании говорит об этих глубоких разделениях. Это были настоящие расколы внутри общины; некоторые ушли, отвергнув общение с собратьями, учение апостолов и в частности авторитет Иоанна (1 Ин. 2, 19).

Иуда сам жил с Одиннадцатью и с Иисусом, но его сердце было исполнено коварства и ревности; ещё до того как Сатана привёл его к окончательному предательству, он отделился от других в сердце. Иисус призвал его, но по причине, которую мы не знаем, Иуда пожелал воспользоваться тем, что он был одним из товарищей Иисуса ради своей собственной славы и ради своего личного замысла. Для него речь не шла больше о том, чтобы служить Иисусу с другими апостолами, но использовать Иисуса для своих горделивых целей.

В какой момент прогнать человека, который кажется уже полностью отделившимся в сердце от общины, хотя ещё и живёт в ней, который посеял дух плевел и пытается влиять на самых слабых для того, чтобы привлечь их к себе и использовать их для собственных разрушительных целей? Эти люди, сердце которых исполнено ревности, очень часто чрезвычайно умны и очень способны улавливать и использовать слабые точки законной власти или общинной жизни. Тогда они предлагают себя в качестве проницательных людей, способных исправить несправедливости и спасти ситуацию. В них присутствует дух притворства и ловкое лицемерие для того, чтобы создавать разделения, сеять сомнения и беспорядок и ослаблять руководство. Оставлять дело так, чтобы они продолжали своё дело разделения в общине, кажется немыслимым, если провалились все попытки диалога. Прогнать их, когда они уже долго шли вместе с общиной, кажется всё же невыносимым. Однако Иисус сказал:

Если брат твой грешит против тебя, пойди и обличи его один на один. Если он тебя послушает, то приобрёл ты брата своего.

Если же не послушает, возьми с собой ещё одного или двух человек, чтобы устами двух или трёх свидетелей подтвердилось каждое слово.

Если же он и их не послушает, скажи церкви, а если он не послушает и церкви, то да будет он тебе как язычник и мытарь (Мф. 18: 15–17).

Только ответственные и пожилые люди общины могут принять решение об изгнании кого бы то ни было. Но, поступая так, они должны признать также и свою часть вины. Может быть, они не решились осудить этого человека или поговорить с ним в начале, когда проявились первые признаки разделения. Тогда они по наивности пустили ход дел на самотёк, надеясь, что всё уладится само по себе. Может быть, они воспользовались этим человеком, его способностями на трудовом поприще. Но факт признания собственных ошибок может быть слишком запоздалым, он не должен мешать общине действовать решительно. Если кто–то является соблазном для самых молодых людей общины, нужно уметь прогнать его.

В другом месте Иисус говорит:

А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили бы его в глубине морской.

Горе миру от соблазнов…

Если же рука твоя или нога твоя соблазняет тебя, отсеки их и брось от себя: лучше тебе войти в жизнь без руки и без ноги, нежели с двумя руками и с двумя ногами быть вверженным в огонь вечный (Мф. 18; 6, 7_а, 8).

Но в то же время не нужно допускать того, чтобы руководство слишком скоро начало бы кричать о соблазнах и приступило бы к изгнанию людей единственно за то, что они оспаривают что–то. С другой стороны часто именно отказ со стороны лидеров слушать эти первые пререкания вызывает комплекс гордости. Если бы они слушали себя, если бы они признавали свои слабости и иногда ошибки общины, если бы они поддавались стечению обстоятельств, чтобы исправить их, пререкания может быть очень скоро исчезли бы или скорее стали бы движущими силами позитивных реформ.

Для руководства и общины речь не идёт о том, чтобы выгнать людей единственно за то, что они неудобны, за то, что у них тяжёлый характер, может быть они не на своём месте и ставят всех в неприятное положение, но о том, что выгнать нужно только тех, кто внутренне полностью отделился от общины, кто действительно представляет собой соблазн и препятствие, настраивая других против законных властей и подрывая доверие к ним. Эти люди разделяют общину и заставляют её отворачиваться от своих начальных целей.

В этой трудной области разделений и расколов невозможно установить иное правило, за исключением правила терпения, бдительности и твёрдости, уважения структур и возможностей для диалога. В действительности, до тех пор, пока человек со всех сторон окружён и не может распространить яд плевел, нет причин выгонять его. Речь идёт о том, чтобы нести его, переносить и помогать ему теми слабыми средствами, которые есть. И только когда этот человек начинает влиять на других, он становится опасностью. Нужно, чтобы каждый человек в общине был всегда на стороже, чтобы не давать волю, сознательно ли или нет, плевелам. Каждый должен постоянно пытаться быть орудием единства. Это не означает, конечно, что всегда нужно быть согласным с лидером. Но нужно подходить к лидеру в истине. Никто из нас, живущих в общине, не застрахован от впадения в гордость, рождаемого задетой обидой, но разве она может, если мы не обращаем на неё внимания, заполнить всё наше существо.

9. Назначение внешнего глаза

Я всегда отдаю себе отчёт в том, что общины, маленькие ли или большие, не могут сами по себе справиться со своими проблемами. Очень часто их члены не могут разрешить своих проблем и нуждаются в помощи, чтобы обрести контроль за развитием общины и найти новые структуры на различных этапах своего возрастания. Мне кажется, что любая община должна обладать «внешним глазом», который постоянно контролировал бы её. Каждый, с кем члены общины могут поговорить, нужен им; прежде всего тот, кто может быть советчиком для одного или нескольких ответственных и помогать общине развиваться, и открывать весть Бога, сокрытую в разного рода проблемах.

Ив Бериот говорил некоторое время назад о том, что важно знать людей, которые посещали бы наши общины и имели бы назначение губки, всасывающей тревоги. И действительно, любая община чувствует себя далёкой от осуществления своего идеала, лишённая перед лицом насилия и депрессий людей, которых бы она принимала. Все мы далеки от идеала Евангелия. Это несёт с собой ту скрытую тревогу и ту виновность, которые ослабляют порыв творческих способностей и рождают грусть и отчаяние.

Общины нуждаются в этом «внешнем глазе», который бы иногда вливал мужество и снижал драматичность, слушал и задавал вопросы. Члены общины часто так озабочены частностями, что теряют общее видение вещей. Им нужен тот человек, который задавал бы им вопросы насчёт их видения, их типа воспитания, их способа объединения. Этот человек не должен быть обязательно экспертом, специалистом, психологом, но человеком, обладающим большим опытом, который обладал бы познанием человека и человеческих отношений и любил бы общину в её основополагающих целях.

Это наружный глаз или «губка», впитывающая тревогу, должен также помочь общине приобрести правильное мнение относительно своей ценности. Это понимание своей значимости редко встречается во французских общинах. В Соединённых Штатах же это очень хорошо осознаётся. Нужно уметь определять значимость собственной общинной жизни непринуждённо и очень свободно, видеть, к чему нужно приложить особенное усилие, чувствовать, если теряется способность к творчеству и община впадает в привычное состояние и рутину повседневности; нужно правильно оценивать роль собраний, видеть, действительно ли они важны или представляют собой только потерю времени.

Этот наружный глаз имеет также назначение памяти. Всегда важно, чтобы пришёл кто–то со стороны и спросил: «Ты помнишь?», напоминая таким образом происхождение, историю и традиции, дни радости, а также печали. Для того чтобы делать какие–то проекты на будущее, община должна хорошо усвоить своё прошлое и обладать чувством традиции.

10. Внешний авторитет

Каждая община при своём происхождении имеет основателя, который вдыхает в неё дух, особое видение мира и возлагает на себя окончательную ответственность. Но по мере того как община растёт и укореняется, нужно принять документ, который определял бы её основополагающие цели и её дух, конституцию, которая бы устанавливала её образ управления (полномочные структуры, кто и что решает, и кем новый ответственный избирается и назначается). Но для того, чтобы гарантировать преемственность общины во времени, нам нужен внешний авторитет, который будет препятствовать будущему ответственному отклоняться от духа, становясь тираном, вершащим свои собственные цели.

Эта задача гаранта необходима, потому что человеческая реальность настолько хрупка и склонна к ошибкам, а силы зла во вне и внутри общины таковы, что без внешнего авторитета, придёт момент, когда община пойдёт ко дну. Внешний авторитет признаёт ценность, важность и глубоко человеческое или христианское вдохновение общины и помогает остаться верными созданным Уставу и духу. Внешний авторитет не может заменить нехватку членов общины, он не обладает средствами для того, чтобы заново вселить дух, если он начал ослабляться. Прежде всего, он всплывает в период конфликтов для того, чтобы поддержать и быть опорой, общине ли, или людям из общины, которые, как кажется, предлагают лучшую гарантию того, что дух общины не иссякнет.

Возрастая и развиваясь, община должна определяться и прояснять свою позицию по отношению к Государству и Церкви. В конечном счёте, это именно один или другой конкретный человек принимает на себя эту задачу гаранта.

Некоторые общины «Ковчега» руководятся бескорыстной ассоциацией, признаваемой Государством. Их административный совет состоит из мужчин и женщин, сведущих в человеческих делах и любящих Устав «Ковчега». Именно они на законных основаниях берут на себя функцию гарантов общины и её ответственного.

Другие христианские общины собираются вокруг епископа. Именно он принимает общину с её Уставом и её установлениями; именно он принимает на себя задачу гаранта.

Я немного боюсь за некоторые общины без традиции, которые отвергают любой внешний по отношению к ним авторитет. Они ненадолго переживают своего основателя, и он сам рискует совершить много ошибок, если над ним нет никакого контроля.

Когда у терапевтической общины есть свой психиатр или свой врач, это предлагает некоторую гарантию через Государство, которое дало ему его диплом. Он вливается в медицинское тело. Таким же образом христианская община вливается в Церковь через её священника и её служителя. Это связи не только с нынешней Церковью, со всей её иерархией и в частности с епархиальным епископом, но также со всей традицией Церкви от времени самого её основания Христом. Именно апостолам и их преемникам Иисус сказал:

Совершайте это в память обо Мне (Луки 22: 19).

И именно таким образом каждая христианская община снова связывается с иерархией, с традицией и со всей Церковью — мистическим телом Христа.

11. Личный рост и возрастание всей общины

Каждый человек, возрастающий в общине в любви и мудрости, помогает возрастать всей общине; каждый человек, который не стремится к личному росту, боится продвигаться вперёд, мешает росту общины. Каждый из членов общины ответственен за свой собственный рост и за рост всей общины. Возрастать в любви означает становиться всё менее замкнутыми на себе, менее критичными, более зрелыми, менее агрессивными, менее равнодушными к слабостям других; это означает менее скрываться за преградами грусти, которой у человека «выше крыши», и других форм депрессии.

Я не знаю, возможно ли кому–нибудь расти, не раскрывая своё сердце какому–либо свидетелю своего роста, которому нужно открыть призыв Божий и те маленькие шаги, которые Он просит у него совершать, чтобы вступить на путь становления. Важно время от времени поговорить с этим свидетелем, оценить, на добром ли ты пути, а если нет, посмотреть как изменить направление.

Но в то же самое время, мы все боимся открыться свидетелю; мы боимся открыть самую потаённую часть нас самих. Более легко и менее опасно сказать немножко о себе разным людям. Наша самая большая власть справедливо заключается в этой потаённой своей части. Мы боимся отречься от этой власти, открывая себя свидетелю.

Само собой разумеется, совершенно необходимо полностью доверять свидетелю, который должен остаться самим собой.

Есть люди, которые входят в наши общины «Ковчега» для того, чтобы помочь отсталым людям. Это хорошо. Есть и такие, которые входят, потому что они хотят расти и чувствовать, что им нужны другие, которые помогали бы им и стимулировали бы их, вливали бы в них мужество; для них община представляет собой место роста и жизненной практики. Это лучше.

Люди, вступающие в общину, поскольку думают, что обладают чем–то, что они могут внести в жизнь отсталых людей, часто получают удар, когда начинают сознавать свои слабости, свои пределы и пределы других помощников. Всегда очень легко принять слабости отсталых людей — они предполагаются, и мы в общине именно ради этого — чем принять собственные слабости. Часто мы о них и не думаем! От себя и от помощников мы ждём проявления только хороших сторон!

Приступить к становлению — значит начать признавать собственные слабости.

Иногда я стремлюсь вести себя так, словно бы каждый человек мог жить в общине и возрастать, благодаря собственным усилиям, во вселенской любви. С возрастом и опытом общинной жизни и может быть также с возрастающей верой, я всё больше осознаю подлинные основания возрастания в любви; я осознаю пределы и слабости человеческих поступков, эгоистических устремлений, страхов, агрессивности и необходимости чувствовать себя нужным, которые управляют жизнью людей и находятся в основаниях всех барьеров, между ними существующих. Мы можем выйти из наших пещер и наших пределов только в том случае, если Дух Божий коснётся нас, откроет запоры, за которыми мы были заперты, исцелит нас и спасёт.

Иисус был послан Отцом не для того, чтобы судить нас и ещё менее для то, чтобы проклясть нас на тюремные узы, ограниченность и духовную скудость нашего бытия, но для того, чтобы простить нас и освободить, орошая землю нашего сердца семенем Духа. Возрастать в любви — означает не препятствовать росту Духа Иисуса в нас.

Становление нашей личности принимает различные формы, когда мы позволяем Иисуса проникнуть в наше сердце, для того чтобы дать нам новую жизнь и новые силы.

Надежда не заключается ни в наших порывах к любви, ни в психоанализе, который пытается осветить узы и комплексы нашей жизни, ни в более правильной перестройке политических и экономических структур, которые организуют человеческую жизнь и влияют на личную жизнь. Всё это может быть необходимым. Но подлинное становление исходит от Бога, когда человек вопиёт к Нему из глубин своего мрака и позволяет Его Духу проникнуть в себя. Тогда возрастание в любви — это возрастание в Духе. Этапы, через которые нужно пройти ради возрастания в любви, это те этапы, через которые нужно пройти ради полного единения с Богом в глубине нашего бытия.

Для того чтобы нам возрастать в любви, нужно, чтобы узы нашего эгоизма были разорваны. Это включает в себя страдания, постоянные усилия, повторяющийся выбор. Для того чтобы достигнуть определённой зрелости в любви, для того, чтобы нести крест ответственности, нужно выйти из романтических порывов, из утопий, из подростковой наивности.

Мне всё больше кажется, что возрастание в Духе Святом даёт нам возможность покинуть наши грёзы (а часто даже иллюзии) ради обретения реальности; по сути, каждый из нас имеет свои мечты и свои проекты, которые препятствуют нам видеть и принимать себя таким, какими мы на самом деле являемся, видеть и принимать других в их неподдельной самобытности. Сильны преграды грёз. Они скрывают наши психологические слабости, человеческие и духовные, которые нам силимся перенести. А иногда трудно отличить мечту–стремление, которая обуславливает и стимулирует нашу жизнь от мечты–преграды, которая является бегством и иллюзией.

Дело Иисуса и Его Святого Духа — как можно глубже прикоснуться к нашим мечтам; когда мы обнаруживаем, что Бог живёт в нас и носит нас, наши мечты могут исчезнуть, однако это не приведёт нас к отчаянию. Тогда нас поддерживает дар веры и надежды, эта тоненькая ниточка, связывающая нас с Богом.

Люди, живущие в общине, иногда спрашивают себя, каким образом можно узнать, происходит ли рост? Св. Павел ясно указывает нам на это в Послании к Коринфянам: любовь не состоит в совершении героических и чрезвычайных действий: то есть в говорении на разных языках, в пророчествовании, в знании всех тайн и всех наук, даже в обладании экстраординарной верой, в раздаче собственных благ бедным, в мученичестве. Напротив, любить значит быть терпеливыми, усердными, не быть ни ревнивыми, ни гордыми, не говорить постоянно о себе, преувеличивая собственные хорошие стороны; любить — значит не совершать ничего, что могло бы принести вред другим; не искать собственных интересов, но беспокоиться об интересах других; не быть раздражительными, мрачными, агрессивными, не искать зла для другого; любить — значит не радоваться несправедливости, но искать в любой вещи истину.

А с другой стороны, в Послании к Галатам он говорит, что возрастание в любви — это и возрастание в радости и терпении, в доброте, в щедрости, в верности, в нежности, в самообладании, вопреки всем стремлениям к разделению, присущим нам: ненависти, ссорам, гневу, любви к спорам, несогласиям, расколам, зависти и всем тем тёмным стремлениям, выхода для которые ищут в нас блуд, нечистота, беспутство, идолопоклонство, коварство, страсти и разгул.

Основополагающее свойство для жизни в общине — терпение, то есть признание того, что и мы сами и другие и община в целом нуждаемся во времени для того, чтобы созреть. Ничего не совершается за один день. Для того чтобы жить в общине нужно уметь признать время и любить его как друга.

12. Разочарования

Следуя за Иисусом, Пётр был трижды разочарован.

Я представляю себе, как он был разочарован, когда Иисус призвал его; одна часть его существа должна была с сожалением вспоминать о своей рыбацкой и семейной жизни. Но его любовь к Иисусу и его надежда позволили ему преодолеть это первое разочарование.

? Затем он был разочарован во второй раз, когда понял, что Иисус не оказался именно тем, каким хотел бы Пётр его видеть. Он предпочёл бы Иисуса–пророка и Мессию, который не умывал бы ему ног и не говорил бы о своей смерти.

? И наконец, его самое большое — третье — разочарование заключалось в том, что Иисус принял человеческую природу с её слабостью и смертностью, и тогда он от Него отрёкся.

Это три разочарования общинной жизни.

e Первое разочарование, определённо, наименее трагичное, когда ты входишь в общину. В нас всегда остаются части, которые соединены с ценностями, которые мы оставили.

e Второе разочарование — открытие нами того, что община не столь совершенна, как мы об этом думали, что у неё есть свои слабости и изъяны. Идеал и заблуждения спадают как оковы, мы оказываемся перед лицом реальности.

e Третье разочарование самое болезненное, когда мы чувствуем, что нас плохо понимают и даже отвергают в общине, когда, например, нас не выбирают ответственными или нам не дают те назначения, на получение которых мы надеялись. А это третье разочарование приносит с собой и нечто другое: мы чувствуем, как в нас появляется гнев и чувство неудовлетворённости.

Для того чтобы окончательно влиться в общину, нужно уметь пройти различные периоды разочарования, которые являются новыми углублениями нашего опыта, переходом к внутреннему освобождению.

Ужасно видеть молодых людей, энтузиастов, — идеалом жизни которых является разделение судьбы друг друга, общинная жизнь — когда они становятся через несколько лет разочарованными, израненными, ироничными, потеряв весь вкус к самоотдаче, замкнувшись в политических движениях или в иллюзии психоанализа. Это не означает, что политика и психоанализ не имеют значения. Но грустно, что люди в них замыкаются, потому что они разочаровались или потому, что не смогли принять свои пределы. Есть лжепророки среди тех, кто живёт в общине, кто привлекает и благоприятствует энтузиазму, но кто за недостатком мудрости или из гордости приводит молодых людей к разочарованию. Мир общины полон иллюзий и не всегда просто отличить правду от лжи, почувствовать, взойдёт ли доброе семя или злые сорняки уничтожат его. Если вы думаете основать общину, окружите себя мудрыми мужчинами и женщинами, которые умеют отличать добро от зла. Я прошу прощения у всех тех, кто пришёл в мою общину или в наши общины «Ковчега», полный энтузиазма и был разочарован недостатком у нас открытости, нашими комплексами, недостатком у нас истины и нашей гордостью.

13. Зрелость

Для того, кто решил войти в Союз и выбрать общинную жизнь, опасность заключается в том, чтобы не потерять после нескольких лет взгляд ребёнка и открытость подростка. Он рискует замкнуться в пределах своих интересов. Он стремится к обладанию своей задачей и своей общиной. Как возможно, однажды, когда мы влились в жизнь общины, никогда не ставить препятствий росту и любви и всегда продвигаться к величайшей человеческой неуверенности [18]? Однажды, когда мы утвердились на своей земле, нужно продолжать расти, и нас нужно подрезать, подстригать, а иногда и прямо вырывать, чтобы мы могли приносить больше плодов.

Для нас может оказаться опасным посвятить себя единственно общинной деятельности и ответственности, которую эта деятельность включает, стать сверхактивными, которые не умеют ни останавливаться, ни расширяться. Непрестанно делая что–то для других, предавая себя им, мы всё более отождествляемся с нашими обязанностями и с привилегиями, которые из них проистекают, ревностно их оберегая. Неосознанно нами овладевает ужасный страх остановиться, потому что это означало бы умереть и оказаться перед лицом своей внутренней пустоты. Совершенно необходимо, чтобы те, которые в общине имеют ответственные обязанности, задавали себе вопросы относительно своей внутренней жизни: может быть, они отстраняют её или теряют её в деятельности, или же напротив, пытаются питать её? Очень легко жить на периферии собственного бытия, опираясь на свои поверхностные силы вместо того, чтобы постоянно быть внимательными к углублению внутренней жизни и установлению контактов с молчаливым пристанищем в сердце собственного бытия, где обитает Бог.

Чем более мужчины и женщины в общине становятся людьми действия и ответственности, тем более им нужно становиться мужчинами и женщинами созерцания. Если они не питают глубинную жизнь собственных чувств молитвой, сокрытой в Боге, если они не проводят некоторое время в молчании и если не умеют проводить время со своими братьями и сёстрами для того, чтобы переживать их присутствие и их нежность, они рискуют стать приторными и чёрствыми. И только в той мере, в какой мы питаем глубины нашего сердца, можно сохранить эту внутреннюю свободу. Гиперактивный мужчина (или женщина), который бежит от глубины своей природы и раны, скоро становится тираном, непереносимым ответственным, который только и может, что создавать конфликты вокруг себя.

Если Дух призвал людей совершить первый шаг на пути открытия горизонтов для самоопределения и выбора общины, Он поведёт их по этому пути возрастания к зрелости и мудрости и поможет им расти в любое время. Но если первый шаг совершается в самый полдень под лучистым солнцем, часто в окружении друзей, второй шаг — шаг ограбления — часто совершается ночью. Если появляется впечатления, что мы одиноки и испытываем страх, то потому, что проникаем в мир волнений. Вовлечение в общину совершилась при свете, а теперь ты пребываешь в сомнениях. Глубины бытия кажутся разорванными со многих точек зрения. Но это страдание не бесполезно. Посредством всех этих ограблений можно войти в новую мудрость любви [19].

Некоторые ответственные общины знают эти страдания и эти ограбления. Основав общину, они чувствуют, по некоторым знакам, что Бог требует от них высочайшей жертвы: оставить то, что они создали. Бог призвал их в другое место, чтобы дать им пережить новый этап своей жизни. Они уходят с разорванным сердцем и более–менее смущённым духом. Но через ночь Бог ведёт их и направляет к воскресению.

Каждый из нас несёт в себе рану и язву. Это язва нашего одиночества, которую мы пытаемся избежать своей гиперактивностью, телевидением и тысячей других способов. Тяжело оставаться в одиночестве. Некоторые входят в общину, полагая, что таким образом они исцелят эту язву. Они будут разочарованны. До тех пор пока мы молоды, мы способны унять эту неудовлетворённость динамизмом щедрости. Мы избегаем настоящего, проектируя себя в будущем с надеждой, что завтра всё пойдёт лучше. Но когда, к сорока годам, будущее становится прошедшим, мы всё более несём в себе эту язву неудовлетворённости и рискуем потерять мужество, отдавая себе отчёт, что нет больше великих новых проектов на будущее. И кроме того, мы носим в плоти всю усталость и ощущение вины прошлого. До тех пор пока мы не поймём, что эта язва присуща человеческой природе и что речь идёт о том, чтобы продвигаться с ней вперёд, мы рискуем бежать от неё. Возможно принять её только тогда, когда мы обнаруживаем, что Бог любит нас такими, каковыми мы и являемся, и что таинственным образом Святой Дух пребывает в сердце этой язвы.

Часто люди, пребывающие в общине, переживают кризис через несколько лет. Этот кризис следует за разочарованием, которое часто имеет дело с чувством одиночества. Они более–менее сознательно полагали, что община удовлетворит их со всех точек зрения. Но они остаются со своей раной. Тогда они хотят вступить в брак в надежде, что таким образом смогут разрешить свои страдания. Они рискуют ещё раз разочароваться. Нельзя на самом деле войти в брак, если не пытаешься признать собственную язву и если не решил жить для другого.

14. Старость

Время старости — самое драгоценное время жизни. Это время самое близкое к вечности. Есть два способа постареть: можно постареть из–за тоски и из–за горя. Эти старики, живущие в прошлом и иллюзиями, осуждают всё, что происходит вокруг них. Их плохой характер отталкивает молодых: они замкнуты в своей грусти и одиночестве, уединяясь в себе самих. Но есть и такие старики, у которых бьются сердца детей; они свободны от обязанностей и разных сфер ответственности, они обрели вторую молодость. У них удивлённый взгляд младенца, но также и мудрость зрелого человека. Годы, когда у них были обязанности, слились с их личностью и могут уже существовать, не привязываясь к власти. Свобода их сердца и их способ принимать пределы и слабости делают так, что они сверкают в общине, поскольку они люди. Это люди нежности и милосердия, символы сострадания и прощения. Они становятся потаёнными сокровищами общины, источниками единства и жизни.

15. Необходимость в примерах для подражания

Я слышу, как много в некоторых общинах говорят об образовании. Я спрашиваю себя, не стоит ли скорее говорить о «сыновстве». В нашу эпоху существует много информации, то есть не структурированных и не систематизированных знаний; образование же включает в себя синтез, основанный на некоторых принципах. Но некоторые знания духовного порядка передаются только посредством сыновства.

Один из лучших способов научиться гончарному искусству состоит в том, чтобы работать в течение долгих лет с гончаром, живя с ним. Есть вещи, которым нельзя научиться никаким другим образом: его любовь к земле и к труду, его способ принимать клиентов, множество маленьких частностей, через которые смутно проглядывает его любовь к ремеслу. Быть хорошим горшечником — не означает просто узнать его технические приёмы, это означает также жить определённым духом, то есть отношением со вселенной и красотой.

Сегодня многие министры и священники получили образование в Университетах и семинариях у профессоров. В Индии, если хочешь стать гуру, то живёшь с гуру до тех пор, пока он не утвердит и не пошлёт тебя. Тогда ты и сам становишься гуру, способным учить учеников. В наши дни верят, что всему можно научиться по книгам. Забыли другой способ учиться: жить с учителем. Для того чтобы научиться жить в общине, речь не нужно вести о том, чтобы обратиться к книгам (даже ни к этому!), но родиться определённым духом всего своего окружения, может быть отцом и матерью и, прежде всего, старшими братьями и сёстрами.

Отец, мать рождают для общинной жизни. Они дают жизнь, сея в сердце надежду. Но тот, кто рожден, нуждается в братьях и сёстрах, с которыми он может отождествить себя, которые становятся для него примерами для подражания.

Для того чтобы укорениться в общинной жизни и жить в союзе, который она в себя включает, нужны примеры для подражания. Нужно жить с людьми, которые счастливы, которые уже прошли определённые этапы, а может быть, и некоторые испытания, и которые нашли внутренний покой и определённую ясность. Они не дают учения. Речь идёт только о том, чтобы дать их сиянию проникнуть в себя, обрести желание быть таким как они.

Молодые люди всегда держат глаза устремлёнными на пожилых людей, которые уже много лет живут в общине. Если они видят их грустными и ворчливыми, они скоро говорят: «Я не хочу быть таким как они». Они полагают более–менее определённо, что община порождает неудовлетворённых. Если, напротив, они видят более пожилых в единстве, открытыми, с меньшим страхом, они, несомненно, принимают их как советчиков.

16. Молитва, служение и общинная жизнь

Важно, чтобы община, возрастая, соединяла воедино три элемента:

? (1) жизнь в молчаливой молитве,

? (2) служение и, прежде всего, внимательное отношения к нуждам бедных и

? (3) общинную жизнь, в которой каждый может расти согласно собственному дару.

По этим трём пунктам каждая община может оценивать, жизнеспособна ли она.

Некоторые общины в первую очередь заботятся о служении бедным. Их члены полны щедрости и идеалов, немного утопичных; иногда они агрессивны по отношению к богатым. Со временем они обнаруживают необходимость молитвы и углубления внутренней жизни; они отдают себе отчёт в том, что их захлестнула щедрость, и что они рискуют стать гиперактивными, полагающими все свои силы во внешней жизни. Из–за социального идеала они теряют свою внутреннюю жизнь; они более не умеют жить. Если бы они продолжали в таком же духе, они пришли бы к борьбе — к классовой борьбе, борьбе против власти Государства и богатых — поглотившей их, и стали бы политическим движением с марксистскими тенденциями. Они не составляли бы больше общину.

Другие общины начинают с молитвы: это случай многих общин харизматического обновления. Но они постепенно обнаруживают необходимость служения бедным и предпринимают в этой связи реальные меры.

Открытость Богу в поклонении и открытость бедным через принятие и служение им два полюса роста и признаки здоровья общины. Сама община должна возрастать в понимании более глубокого смысла собственной самобытности, как тело, каждая часть которого должна использовать свой дар; её нужно признавать с этим даром.

17. Щедрость — умение слушать бедных

бщины, начинающиеся со служения бедным, должны со временем открывать дар бедных. Они начинают в щедрости; они должны возрастать в желании выслушать их. В действительности, важно не столько делать что–то для бедных или отчаявшихся, сколько помогать им обрести доверие к самим себе, обнаружить свои собственные дары. Речь не идёт о том, чтобы прийти в трущобы с большим количеством денег, полученных от спонсоров, для того, чтобы построить для них больницу и школу. Скорее речь идёт о том, чтобы уделить некоторое время людям из трущоб с целью помочь им понять свои потребности и свои способности, затем построить всем вместе необходимые сооружения. Может быть, они не будут красивыми, но будут более полезными и более любимыми, потому что будут совместным делом всех, а не чужого благодетеля. Это займёт намного больше времени, но любое действительно человеческое служение занимает какое–то время.

Некоторые общины растут, слушая нужды своих членов, нужды в образовании и благосостоянии. Этот рост по большей части материального порядка. Они ищут лучший дом, самый удобный, в котором у каждого была бы своя комната. Эти общины умрут достаточно быстро.

Другие общины растут, слушая крик бедных. По большей части такое умение слушать приводит их к тому, чтобы быть самими собой, то есть исполненными духовной скудости для того, чтобы как можно ближе подойти к ним.

Когда община позволяет крикам бедных и их потребностям вести себя по пути своего становления, она идёт по пустыне и в впадает в небезопасное состояние. Но она уверена в обетованной земле, а не в земле безопасности, уверена в земле мира и любви. Она всегда будет оставаться живой общиной.

18. Признаки здоровья общины

Когда люди отказываются идти на собрания и не существует больше места для диалога, когда они боятся выразить то, о чём думают и над группой господствует сильная личность, препятствующая свободе самовыражения, когда, вместо того, чтобы принимать участие в деятельности общины, они стремятся принимать участие в «посторонней» деятельности, община находится в опасности. Она не является больше «домом», но гостиницей с рестораном. Когда люди, обитающие в общине, больше не испытывают счастья от совместной жизни, от пребывания вместе, от молитвы и совместных мероприятий, но постоянно ищут внешней компенсации, когда они только и делают, что говорят о себе и о своих проблемах охотнее, чем о совместном идеале жизни и о том, как можно ответить на потребности бедных, это признак умирания общины.

Когда община пребывает в здравии, она представляет собой полюс притяжения. В неё вливается много молодёжи; многие люди счастливы посетить общину. Когда же община начинает бояться приёма посетителей и новых членов, когда она начинает устанавливать разного рода ограничения, декларировать гарантии, так что больше никто не может прийти; когда она начинает отталкивать от своего лона наиболее слабых и трудных людей, стариков, больных и других людей, это плохой признак. Она не является больше общиной, она становится действенной рабочей бригадой.

Плохим признаком также является попытка со стороны общины обустроить себя таким образом, чтобы обеспечить себе полную безопасность на будущее, когда у неё много денег в банке. Со временем она устраняет всё, что связано с риском.Ей больше не нужна помощь Божья. Она прекращает быть бедной.

Здоровье общины проявляется в готовности принять неожиданного или бедного посетителя в радости и простоте членов между собой, в своём доверии в трудные моменты, в определённой творческой способности ответить на призыв бедных. Но это проявляется прежде всего в пылком рвении и в верности основополагающим целям общины: присутствие в Боге и бедных.

Важно, чтобы община открывала в себе самой признаки своей гибели или своего углубления. Время от времени община должна спрашивать себя, на каком уровне духовного развития она находится. Это не всегда легко, потому что нужно научиться преодолевать испытания, но всё же существуют признаки жизненности и умирания, которые иногда нужно различать.

19. Открыться другим

Когда община рождается, очень трудно определить, находимся ли мы перед лицом рождения общины или секты. Только наблюдая за её ростом в течение некоторого времени можно понять это. Настоящая община всё более раскрывается. Секта же лишь мнимо открывается, но со временем отдаёшь себе отчёт, что она всё более замыкается. Секта состоит из людей, которые думают, что правы только они. Члены секты не способны слушать; она замкнуты и фанатичны. Вне них никакой истины. Они потеряли свою способность самостоятельно мыслить. Только они избраны, спасены, совершенны; все другие заблуждаются. И несмотря на кажущуюся радость и непринуждённую обстановку, появляется впечатление, что они являются слабыми людьми, которыми так или иначе манипулируют, и они словно пленены ложной дружбой, из которой очень трудно выйти.

У языка элитного культа плохой запах! Признак нездоровья — верить, что ты единственный обладаешь истиной, и ещё хуже проклинать других. В любом случае, подобные позиции не имеют никакого отношения к вести Иисуса Христа. Христианская община основывается на признании того, что все мы грешники и что нам нужно получать прощение каждый день и прощать семьдесят раз по семь.

Не судите и не судимы будете. Не проклинайте и не будете прокляты (Лк. 6: 36).

Христианская община должна поступать также как и Иисус: предлагать, но не принуждать. Именно любовь братьев должна стать тёплым светом, исполненным привлекательности.

Другой признак, отличающий секту от настоящей общины, тот, что члены секты обычно ссылаются на одного человека, основателя, пророка, пастыря, главу, святого. Именно он обладает всей административной и духовной властью и в кулаке держит всех членов секты, которые только и делают, что читают его тексты и живут его словами. Этот лжепророк не желает, чтобы другие кроме него говорили с группой; он удаляет всех тех, кто мог бы стать угрозой его всемогущему авторитету. Он окружает себя слабыми исполнителями, неспособными к самостоятельному мышлению.

Если в начале подлинной общины основатель держит в своих руках духовную власть над общиной и если все идут к нему за решением любых вопросов, он должен мало помалу помогать людям найти другие отправные точки и идти к своей собственной внутренней свободе, чтобы они думали не обязательно как он, но думали свободно, хотя и оставались в духе общины.

Настоящие христианские общины всегда имеют множество отправных пунктов: основателя, Священное Писание, они могут также отправляться от всей традиции Церкви, от епископа и Святого Отца, если они католики, от позиции других христиан, если они живут духом Иисуса; а затем очень важно, чтобы каждый член общины брал за отправную точку своих суждений Дух Иисуса, живущего в них.

В начале достаточно естественно и может быть даже необходимо, чтобы община, проникнутая любовью к своей самобытности, немного идеализировала себя. Если бы она не считала себя такой единственной, то может быть она никогда не была бы основана. Происходит то же, что и в любви: вначале всегда идеализируешь другого; для родителей, их ребёнок всегда является самым прекрасным малышом; равным образом, для женившегося молодого человека его жена самая красивая. Со временем родители и супруги становятся в большей степени реалистами. Но вместе с тем, может быть, более участливыми, более верными и более любящими, чем в первое время.

Понятно, что при своём основании община немного замкнута на самой себе сильным осознанием своих хороших сторон и своей оригинальности и рада этому. В начале своего брака не должна ли молодая чета тратить время на созидание своего единства, своей общины? Это не эгоизм, но момент, необходимый для роста. Постепенно, община должна рассуждать об этих вещах более холодно и обнаруживать красоту других общин, особые дары каждой и собственную ограниченность. Однажды, когда она обретёт свою индивидуальность и поймёт, каким образом Святой Дух ведёт её, она должна быть очень внимательной к проявлениям Духа в других. Ей не следует думать, что вдохновение святого Духа — привилегия только этой общины. Нужно уметь слушать то, что говорят другие. Это позволяет общине вновь открыть свои дары и свою миссию и вдохновляет её на бо

льшую верность; в то же время, это помогает ей обрести своё место в целокупности Церкви и человечества. Если она к этому не внимательна, община рискует пропустить решительный поворот к своему росту.

Один их признаков жизнеспособности общины — создание связей. Община которая замыкается в себе самой, умрёт от удушья. И напротив, живые общины соединяются с другими, создавая широкую сеть любви к миру. И поскольку есть только один Дух, который вдохновляет и животворит, то общины, которые рождаются и вновь рождаются по вдохновению, походят друг на друга, даже не зная друг о друге. Семена, которые Он сеет посредством мира, как пророческие провозвестники завтрашнего дня обладают общим духом. Для общины умение завязывать дружбу с другими является признаком зрелости; она осознаёт собственную самобытность, ей не нужно сравнивать себя. Она любит даже те неповторимые черты, которые отличают её, потому что каждая община обладает своим собственным даром, который должен развиться. Эти общины восполняют друг друга в Церкви; они нужны друг другу. Они все ветви той единой общины, которой является Церковь, мистическое Тело Христа. Он та виноградная лоза, на которой отдельные общины являются ветвями.

Я всегда удивлялся множеству общин, существующих в мире, идёт ли речь о древних общинах, восходящих к святому Бенедикту и пробуждённых к жизни любовью или о тех многочисленных общинах, что порождает сегодня Святой Дух. Некоторые пребывают в Церкви, другие вне какого бы то ни было института: они составляются из молодых людей, обладающих пророческими предчувствиями и ищущих новый образ жизни. Они составляют часть обширной невидимой Церкви. Каждая из этих общин обладает своей харизмой, своим образом жизни, своими правилами, своим Уставом. Каждая в своём роде единственная. Есть общины, основанные на поклонении, на молчаливой и созерцательной молитве: очень много кармелитских или других монастырей начинают скрее в бессловесности, чем со слов; они живут традицией, восходящей к Св. Бернарду или Св. Терезе Авильской.

Сродни этим общинам община сестёр дармштадских в Германии и общины Маленьких Сестёр и Маленьких Братьев Иисуса, пребывающих в молчании и молитве, живущих в трущобах и резервациях по всему миру. Их созерцание связано очень непосредственным образом с присутствием бедных.

Затем существует множество молитвенных общин, более–менее связанных с харизматическим обновлением, в которых люди живут для того, чтобы молиться, несмотря на то, что очень сильно укоренены в обществе. Существуют дома милосердия, рассеянные по всему миру, имеющие своей целью принимать тех, кто желает обрести уединение. Дом Мадонны, основанный Екатериной Дохерти, другой пример христианской общины, основанной на молитве. Существуют экуменические общины, как, например, Братьев из Тэзэ и община Бундеена в Австралии. Затем есть общины, имеющие важнейшей целью принимать и заботиться о самых бедных, как, например, общины Братьев и Сестёр Миссионеров Милосердия, основанные Матерью Терезой Калькутской и Братом Андре. Некоторые общины в большей мере вовлечены в социальный контекст. Они хотят принести благосостояние уничиженным и страждущим людям; например, общины Церкви Спасителя в Вашингтоне, Общины Католический Рабочий, общины «El Minuto de Dios» в Колумбии и община Теда Кеннеди с аборигенами Сиднея, кроме того, существует очень много общин, которые в мире являются знаками Святого Духа.

Лично я чувствую, что меня привлекают общины, укоренившиеся в самых бедных кварталах или принимающие тех, кто глубоко поранен: алкоголики, бывшие заключённые, молодые, но уже потерянные наркоманы, молодые преступники и умственно больные. Не всегда в них много радости и беззаботности, в этих общинах, но часто — великое доверие и глубокое понимание того, кто ранен страданиями. Лица тех, кто там работает, часто покрыты морщинами из–за усталости. У них нет времени участвовать в конгрессах тех, кто живёт в общинах; у них редко происходят красивые литургии, не говоря уже о праздниках. Часто они могут присутствовать только на небольших частях мессы, потому что их работа очень тяжела. Но в этих общинах чувствуется присутствие Иисуса, близкого тем, кто отвержен и поранен.

Когда я думаю обо всех общинах во всём мире, об их борьбе за созревание, об их жажде ответить на призыв Иисуса и бедных, я отдаю себе отчёт в потребности во вселенском пастыре, пастыре, жаждущем единства, проницательном, заботящемся об общинах и поддерживающем всех людей.

Я был глубоко тронут избранием Иоанна Павла I, а затем и Иоанна Павла II. Сколько нужно времени, прежде чем люди отдадут себе отчёт в этой глубокой потребности? Сколько времени нужно католикам для того, чтобы понять чудо их дара и прочувствовать его с кротостью? Сколько времени нужно католикам для того, чтобы познать красоту и дар протестантских церквей, в частности их любовь к Писанию и возвещению Слова? Откроют ли протестантские церкви однажды неизмеримость богатств, сокрытых в Евхаристии?

Да, я лелею этот день?

Роже Шютц — страстный поклонник единства, и мне хотелось бы обладать тем же рвением к единству. Вот что записано в Деяниях Собора Молодёжи (издание 1979г.):

Существует только один путь, чтобы положить конец соблазну разделений между христианами, сделать возможным единство их Церквей; этот путь заключается, для каждой поместной общины, в признании служения примирения в сердце всего народа Божия. В эти последние месяцы многие мужчины и женщины стали как никогда восприимчивыми к служению вселенского пастыря: «внимательно относиться к служению человеку как таковому, а не только к католикам, защищать прежде всего и повсюду права человеческой личности, а не только права Церкви» (Иоанн XXIII).

20. Верность исходным принципам

Общины рождаются, достигают зрелости, затем часто приходят к затуханию и умирают. Нужно только посмотреть на историю религиозных общин: первоначальные проявления энтузиазма, щедрости исчезают, мало помалу они «утрясаются», в них просачивается посредственность, а нормирование распорядка и закон берут верх над духом. Посредственные общины больше не привлекают и исчезают.

Важно схватить в общине её критерий верности, который делает так, что дух остаётся или что община начинает отклоняться.

Мне кажется, что существует по большому счёту две причины, впрочем взаимосвязанные, которые вызывают отклонение от целей: с одной стороны, поиски уверенности или усталость от неуверенности, а, с другой стороны, недостаток верности начальному видению, которое определяло дух основания.

Когда община рождается, основателям следует бороться за выживание, за возвещение своих идеалов. Тогда они оказываются перед лицом противодействия, а иногда и прямо преследования. Эти факты заставляют общину прочно укрепиться. Они призывают ещё раз посмотреть на основания, побуждая общину к самопреодолению и полной самоотдаче в руки Проведения. В некоторые моменты только непосредственное вмешательство Бога может спасти их. Когда они лишены каких бы то ни было богатств, уверенности и человеческой поддержки, зависят скорее от Бога и от окружающих их людей, они восприимчивы к свидетельству их жизни. Они в некотором смысле вынуждены оставаться верными молитве и яркости их любви. Это вопрос жизни и смерти. Их тотальная зависимость является гарантией неподдельности; их слабость остаётся их силой.

Но когда община имеет достаточное число членов для того, чтобы обеспечить все задачи, когда у неё достаточно материальных средств, она может позволить себе расслабиться. У неё крепкие структуры. Она обладает определённой уверенностью. Именно в этот момент появляется опасность.

Во Франции один государственный служащий, работающий в социальной сфере, сказал мне однажды после того, как я подробно объяснил ему, что такое «Ковчег»: «Господи, ваше начинание несомненно очень прекрасное, и я не сомневаюсь, что это идеальная ситуация для отсталых людей, но оно основывается на бескорыстности помощников. Имеет ли право правительство инвестировать ваше предприятие, которое может полностью исчезнуть сегодня или завтра, если вы не найдёте больше помощников, которые хотят жить согласно определённому духу? Какие гарантии вы можете мне дать?». Очевидно, что у меня их не было. Неуверенность, которая есть у нас относительно новых помощников и длительности срока пребывания в общине тех, которые сейчас в ней находятся, составляет неуверенность, свойственную нашей общине. Люди приходят сюда не с материальными целями (получение почасовой оплаты, заработной платы), но по причине собственной яркости самой общины. Если однажды мы захотели бы найти человеческие средства, чтобы обеспечить себе достаточное и постоянное число помощников, это был бы конец «Ковчега». Иногда неприятно и тревожно жить в неуверенности, но это одна из немногих гарантий, что община продолжит углубляться в своём призвании, расти и оставаться верной ему.

В «Ковчеге» наша верность заключается в жизни с отсталыми людьми по духу Евангелия и Заповедям Нагорной Проповеди. «Жить с» не то же самое, что»делать для», это не означает просто есть за одним столом или спать под одной крышей. Это включает в себя создание отношений бескорыстности, истины и взаимозависимости, умение слушать отсталых людей, признавать их дары и поражаться ими. В тот день, когда будут только профессионалы и врачи, которые будут воспитывать и заботиться о наших отсталых, больше не будет «Ковчега», даже если «жить с», конечно же, не исключает этого профессионального аспекта.

У других общин критерий верности другой: для сестёр Матери Терезы он заключается в том, чтобы приносить помощь самым страждущим и отверженным людям; для Малых Сестёр Фуколда он заключается в жизни в сестричестве ради самых бедных; для созерцательных общин в обращении всего дня к молчанию в созерцании; для иных — в жизни в бедности. Нужно, чтобы каждая община хорошо знала, в чём заключается её верность своему призванию, основополагающему видению вещей. Если она отклоняется от этого призвания, вся община погибнет, потому что самое главное разрушится.

Внимание каждого члена общины должно быть обращено на то, чтобы основываться на неуверенности и поэтому на зависимыми от Бога, чтобы переживать призвание согласно собственному дару, содержанию своего духа. Две эти вещи следует постоянно помнить, а если нет, то община впадёт в рутину, в нормирование, в привычки и кончит закоснением.

В «Ковчеге» нужно, чтобы эти два аспекта постоянно стимулировали нас и вливали в нас мужество. Все трудные решения в общине следует рассматривать в этом свете. Принимается ли определённое решение из страха перед неуверенностью? Направлено ли на то, чтобы составить основное содержание нашей жизни: вера, что Иисус жив в самом бедном и что мы призваны жить с ним и получать от него?

С самого рождения общины всегда присутствует пророческий элемент. Она образец нового образа жизни по отношению к другим образам жизни, она призвана заполнить особую лакуну в обществе и Церкви. Со временем тот пророческий элемент стремится исчезнуть, и члены общины рискуют смотреть больше не на настоящее, а на будущее или в прошлое, заботясь о сохранении духа или традиции. Но пророческий дух должен всегда оставаться, потому что община остаётся живой и исполненной надежды. В этом заключено особое напряжение между ценностями прошлого (духом и традицией), потребностями момента (во взаимоотношениях с обществом и окружающими ценностями) и стремлением к будущему (профетизм).

Этот дух в своих основных аспектах — не образ жизни, о котором мы и сказали; он больше, он надежда, воплощение любви. Конкретизируется же он в способе мыслить власть, разделять жизнь с другими, в послушании, в бедности, в творческих способностях общины и её членов, в распространении своего образа жизни; или в образе, в каком первые общины ставили особый акцент на определённой деятельности скорее, чем на другой. И действительно, дух определяет суть образа жизни. Он означает некий тип шкалы ценностей.

Но со времени основания общины её дух мог, с ходом времени, закоснеть в привычках или обычаях, пришедших, чтобы удушить его и замаскировать. Дело ответственного и всех членов общины всегда пытаться очистить дух от всех случайных вливаний для того, чтобы понять его более точно и пережить его более реально. Он является в каком–то смысле даром Божиим их семье, сокровищем, которое было им доверено особым образом и которое должно всегда присутствовать в сердце общины. Община должна жить сегодня так, как жил бы сегодня основатель, если бы он был жив. Она не должна жить, как он жил, но должна обладать той же любовью, тем же духом и той же смелостью, которою обладал он в своё время.

Дух общины, её духовность воплощаются в частных традициях. Важно уважать эти традиции и объяснять новым членам их смысл и их происхождение, чтобы они не стали привычками, но постоянно обновлялись и оставались живыми.

Есть традиции в том, каким образом принимаются великие события: смерть, брак, крещение, каким образом празднуют день рождения и принимают новых членов, выбирают специальные песни и т. д.

Сами по себе эти действия и жесты не очень–то важны, но они воплощают то обстоятельство, что мы на самом деле братья и сёстры, члены одной и той же семьи, у которых одно сердце, один дух, и одна душа. Эти жесты переданы нам предками нашей общины, которые теперь, видимо, пребывают с Отцом. Эти традиции напоминают нам, что община не была основана «так себе», но была рождена в определённый момент, прошла через трудные времена и что то, чем мы сегодня живём — это плод труда тех, кто предшествовал нам.

Для человека, для общины или для наций всегда хорошо вспоминать, что нынешняя реальность рождена многими тысячами проявлений любви или ненависти, которые предшествовали нам. Это обязывает вспоминать, что община завтрашнего дня рождается сегодня в нашей верности. Все мы маленькие звенья в нескончаемой цепи поколений, составляющих человечество. Мы существа, которые будут жить только недолгое время по сравнению с историей человечества, с прошлым и будущим. Это помогает нам увидеть в правильной перспективе нашу общину по отношению к другим, в отношении к истории и место каждого в общине. Тогда мы обнаруживаем, что мы одновременно и что–то очень маленькое и что–то очень великое, потому что каждый из наших жестов по–своему подготовляет человечество завтрашнего дня: это маленький камешек в создании обширного и славного окончательного человечества.

21. Распространять жизнь

Община не должна оставаться неподвижной. Она не самоцель. Она подобна огню, который обязательно должен распространяться, даже с риском потухнуть. Приходит момент, когда община может расти только через разделения, жертву и дар. Чем большее единство община обретает, тем более в некотором смысле она должна терять его для того, чтобы дать жизнь другим, которые ещё не живут общинной жизнью, посылая некоторых из своих членов, свободных от семейных уз, создавать другие узы любви, другие общины мира.

Это смысл жизни. Жизнь распространяется. Любой рост жизни включает в себя появление чего–то вовне и плодоношение. И то, что содержится в этих цветах и плодах, — это семена новой жизни.

Община, которая ревниво обращается со своими членами и не отваживается на риск в этом особенном деле рождения, рискует прийти к чему–то более плачевному, к очерствению. Если она не поворачивает на повороте, если она не направляет развитие общины к более великому дару, её члены занимают инфантильную позицию, близкую к разрушению. Они становятся стерильными, а жизнь больше не наполняет их мышцы. Как сухие ветви, они хороши только для огня.

Очень многие общины мертвы, потому что их ответственные не сумели стимулировать своих молодых членов к дару жизни ради рождения новых общин. Когда время любви миновало, они вошли в мир стерильности и неудовлетворённости. И трудно позднее встретить время любви и силы к жизни.

Это время дара жизни своё для каждой формы и типа общины, так же как своё для каждого человека. Для некоторых членов это означает именно отправляться в дальний путь для того, чтобы сеять жизнь, со всем возможным риском такого предприятия. Община, достигшая зрелости, способна дать брата или сестру для того, чтобы поддержать другую общину в трудности. Для одних это значит принять с наибольшей теплотой и истиной бедного, изгнанного, иностранца. Для иных это означает взять на себя обязанность пастыря в общине, помогая каждому видеть красоту жизни и освободиться от эгоизма. Для третьих это означает обнаружить и взять на себя собственную роль созерцания в общине; это означает нести в молитве собственных братьев и сестёр, ущемлённых и отверженных миром, производя их на свет таинственным и скрытым от глаз образом.

В любом случае это означает войти в тайну Отца. Сотрудничать с Ним. И стать Его орудием в этом великом деле рождения и освобождения.

Иногда трудно для ответственных общины узнать, какой тип отношений должны поддерживать филиалы с основной общиной и с главным Настоятелем. Важно, чтобы далёкая община могла жить глубокой, полной жизнью того региона, где находится, его общинной жизнью и его духом. Многие члены миссионерских общин живут в некотором противоречии; они происходят из особой культуры и переносят на чужую землю свои обычаи, свой образ жизни, свою культуру питания, гостеприимства и празднований. Дух, который они хотят сообщить, является выражением их собственной культуры. Они сообщают скорее свою культуру, чем дух. Окружение, соседи там больше не встречаются. Они часто соблазняются или шокируются внешними элементами той культуры, в которой живут. Они не ухватывают дух. Кроме того, те из них, которые хотят войти в жизнь общин, иногда вынуждены принять обычаи, чуждые своему мировоззрению.

Очень часто забота о единстве с общиной–матерью, и единством очень материальным, берёт верх над динамичной заботой о любви, о духе и о целях общины. Единство не происходит только из того, что все живут одинаково во всё мире; оно исходит из единства сердец, стремящихся к верности начальному духу общины с благодатью Святого Духа. Далёкие общины должны уметь умереть в некоторых элементах своей родной культуры. Они должны обладать великим доверием к Богу, пославшему их далеко для того, чтобы заключить Завет с новым народом.

Забота общины–матери должна помогать новой общине обрести импульс и стать животворящим источником там, где она находится. Если она принимает эту позицию, она очень скоро обретёт благодать обновления и открытости, исходящей из множества общин. Далёкие общины, обладающие гибкой структурой, не боящиеся идти на риск и не избегающие проблем, могут стать источником жизни и надежды для общины–матери, которая может стать необходимой уверенностью для того, чтобы позволить гибким структурам далеко обосноваться в трудных ситуациях.

22. Расширение и укоренение

Тем более община становится взрослой и способной дарить жизнь, иногда далеко посылая своих членов, тем более должна она укореняться на своей земле. Чем дольше дерево растёт, тем более сильными должны стать его корни, а если не так, то первая же буря вырвет его с корнем. Иисус говорит о доме, построенном на скале. Прочное основание для общины — это укоренение в сердце Бога. Источником общины является Бог, и чем больше воды бьёт из этого источника, чем больше она растекается, тем больше нужно членов, которые стояли бы вокруг него.

Община растёт во вне, что так или иначе всегда представляет собой расширение, и растёт вовнутрь, — это внутренний, сокрытый рост. В монастырях и домах, обитатели которых дали обет молитвы, люди иногда возрастают как раз таким невидимым образом: они более глубоко укореняются в молитве Иисусу. Но этот невидимый рост создаёт реально осязаемую атмосферу: ярче сияющую радость, более глубокое молчание, трогающий сердца покой, приводя некоторых обитателей к настоящему опыту Бога.

23. Рождённая раной

Существует таинственная связь между страданием, приношением и даром жизни, между жертвоприношением и расширением.

В одной из наших общин в Индии один тяжело умственно отсталый человек утопился в колодце. Он был с нами очень короткое время. Один старик, друг его отца, пришёл к нам и сказал: «Когда речь идёт о деле Божьем, нужно, чтобы праведник умер, чтобы дело жило».

Я глубоко убеждён, что человек решительного действия не может ничего, если не опирается на людей, предлагающих свои страдания, свою неподвижность и свою молитву, чтобы он мог отдать жизнь. Старик или больной, предложивший себя Богу, может стать в общине самым драгоценным человеком, «громоотводом» благодати. Есть тайна в таинственной полезности этих людей с разбитым телом; кажется, что они проводят свои дни, ничего не делая, но они пребывают в присутствии Божием. Неподвижность обязывает их держать сердца и глаза устремлёнными на самое главное, на сам источник жизни. Их страдания и агония плодотворны; они становятся источником жизни.

Посмотри на бедность свою,

прими её,

полюби её,

не бойся её,

раздели с ближними твою смерть,

чтобы таким же образом

ты мог разделить с ними

свою любовь и жизнь.

Иногда я встречаю общины, основанные уже каким–то стариком. Время их расширения, кажется, завершилось и вероятно теперь слишком поздно для того, чтобы в неё вошёл молодой. Я иногда удивляюсь радости и миру, которые там царят. Члены общины знают, что она идёт к смерти. Но для них это всё равно. Они хотят жить полнотой благодати, дарованной им, вплоть до конца. Эти общины должны многое принести нашему миру: как они учатся принимать неудачи и умереть в мире. Но не их ли это способ принимать собственные страдания и предлагать собственную жертву породит новые молодые и динамичные общины?

В других же общинах старики полны ужасной тоски, происходящей из их стерильности. Они не поняли, что эту стерильность можно трансформировать в дар жизни предложением и жертвой.

От раны на сердце Иисуса на Кресте изошли вода и кровь, знаки общины верующих, составляющих Церковь. Из Креста излилась жизнь; смерть преобразилась в Воскресение: тайну жизни, рождённую смертью.

24. Роль Провидения

Прежде чем войти в общину, человек чувствует в глубине своего сердца призыв или привлекательность жизни, устремлённой к Богу и к ценностям любви и справедливости, в противоположность самым эгоистическим и может быть самым осязаемым желаниям обладания имуществом, комфортом, престижем и властью. Эта привлекательность может быть очень слабой вначале, но если ответить на неё, она постепенно будет возрастать и воплощаться в настоящее желание, в глубокую потребность в самоотдаче Богу и братьям, особенно самым бедным. Этот призыв — уже определённый опыт Бога.

Со временем благодаря встречам с братьями и сёстрами и разделению жизни друг друга обнаружится Провидение. Бог не просто призвал меня, Он призвал меня с другими, которые услышали и последовали за тем же призывом. Именно Он позволил нам встретиться и полюбить друг друга. Именно Он пребывает в сердце общины. Этот опыт Провидения со временем усиливается, когда мы открываем, что Бог очевидным образом заботился об общине в испытаниях, которые могли бы разрушить её: разрешение великого напряжения, прибытие человека именно в тот момент, когда в нём нуждались, неожиданная материальная или финансовая помощь, принятый бедный, обретший внутреннюю свободу и исцеление.

Постепенно члены общины отдают себе отчёт в том, что Бог рядом и заботится о них с любовью и нежностью. Это больше не личный опыт Бога, но общинный, порождающий мир и явную уверенность. Он позволяет общине принять трудности, испытания, нужды или слабость с новой безмятежностью. Он даёт им смелость, необходимую для того, чтобы продвигаться через неудачи и страдания каждого дня, по опыту зная, что Бог присутствует рядом и ответит на твои вопли. Но это признание действия Божьего в общинной жизни требует величайшей верности.

Люди ещё очень далеки от того, чтобы создать ситуацию, когда человек полагается на ход событий, или на позицию человека, говорящего:«Не беспокойтесь, Бог подумает об этом»; это признание действия Бога требует, чтобы община схватывала суть своего призвания, будь то молитва, открытость самым бедным или открытость Духу. Бог бодрствует только в том случае, если мы смело пытаемся остаться верными Ему и самими собой в поисках конечных целей общины и её единства. Бог отвечает на нужды только в том случае, если члены работают и работают, иногда долго, для того, чтобы на самом деле решить стоящие перед ними проблемы. Он иногда ждёт, чтобы они исчерпали все человеческие средства и только тогда отвечает на их призыв.

25. Грех обогащения

В начале общинной жизни, в момент её основания, действие Божие часто даёт себя почувствовать очень осязаемым образом: дарение дома, денег, неожиданно пребывающих, приход кого–то в нужный момент или другие внешние знаки. По причине своей бедности община во всём зависит от Бога. Она вопиёт и Бог отвечает. Она верна молитве. Она живёт в неуверенности, принимает того, кто стучит в дверь, разделяет жизнь с бедными, пытается принять все решения в согласии с божественным светом. В это первое время общество часто не понимает её: люди называют её утопией, сумасшедшей; её, так или иначе, преследуют.

Затем, со временем, это «сумасшествие» оказывается весьма благотворным перед глазами людей. Они понимают её ценность и ясность. Общину больше не преследуют, ей восхищаются. Она приобретает добрую славу и известность у людей. У неё появляются друзья, которые дают ей то, что ей нужно. Постепенно она становится богатой. Тогда она начинает выносить суждения. Она становится имущей.

В этом скрывается большая опасность. Община больше не бедная и не кроткая, но она становится удовлетворённой самой собой. Она больше не прибегает к Богу как когда–то; не кричит больше о помощи. Сильная приобретённым опытом, она знает, что делать. Она больше не принимает свои решения в свете Божием, становится вялой в молитве. Она закрывается перед бедным и Богом живым; становится высокомерной. Ей нужна встряска и преодоление некоторых испытаний для того, чтобы вновь обрести позицию ребёнка, свою зависимость от Бога.

Пророк Езекииль описывает историю израильской общины. Когда она была совсем маленькой и барахталась в своей крови, Бог собрал её, позаботился о ней, спас ей жизнь. Он заботился о ней. Затем во время любви, он покрыл её сенью своей. Приукрасил её и выдал замуж. Она взошла на царство. Благодаря своему единению с Царём, своим Женихом она приобрела могущество.

Тогда она отвела взгляд свой от Царя; смотря на себя, она посчитала, что сама является источником своей жизни. Она сочла себя красивой и пустилась на поиски других любовников. Она прелюбодействовала и постепенно скатилась до ничтожества.

В глубине Своей бедности и унижения, Бог ждал её, верный Своей любви. Он принял её как во время её молодости, потому что Он Бог нежный и благой, медленный на гнев и полный милосердия. Он Бог прощения (См. Езекииль 16).

?Первый грех общины — это отведение глаз от Того, кто призвал её к жизни, чтобы смотреть на себя саму.

? Второй грех заключается в том, чтобы посчитать себя красивой и имеющей в себе самой источник жизни. Тогда она отворачивается от Бога и начинает заигрывать с миром и обществом. Она этим заслуживает определённое уважение мира.

? Третий грех — это грех отчаяния. Она обнаруживает, что не является источником жизни, что она духовно скудна, что ей не хватает жизненных сил и творческой энергии. Она замыкается в печали своей, во мраке своей скудости и своей смерти.

Но Бог не перестаёт ждать её как Отец блудного сына. Общины, оставившие вдохновение Бога для того, чтобы замкнуться в себе на своём уровне, должны уметь вернуться и кротко попросить прощение у Бога.

26. Риск, связанный с созреванием

Когда я основал «Ковчег», мы были бедными. Я помню одну деревенскую старушку, которая постоянно приходила по пятницам вечером и приносила нам суп. Другие люди приходили с небольшими продовольственными и денежными подарками.

Шли годы. Теперь, когда в деревне продаётся какой–то дом, то в первую очередь приходят к нам, предлагая приобрести его, конечно завышая цену. Нас считают богатыми в этой местности, даже если деньги нам субсидирует государство.

В начале специалисты нас игнорировали. Теперь они приходят издалека, даже если многие ещё считают нас «просвещёнными».

Из маленького домика «Ковчега», где мы были впятером или вшестером, мы стали за пятнадцать лет важным центром: нас сейчас 350 человек в двадцати местностях, не только в начальной деревне Трёсти, но также и в окрестных деревушках и в Компьене.

Иногда помощники жалуются: «Ковчег стал слишком большим; мы больше не может так хорошо знать друг друга как когда–то». Это так; возрастанию присущи свои опасности, но и своя благодать. В различные периоды жизни «Ковчега» у меня было впечатление, что мы следуем за знаками Провидения.

Опасность заключается в замыкании на самих себе в нашем успехе, забывая первоначальное вдохновение; опасность заключается в том, чтобы стать профессиональным центром, забывая о бескорыстии, сильно настаивая на структурах и правах помощников, доходя до забвения того, что отсталые люди нуждаются просто в присутствии рядом с братьями и сёстрами, отдающими им себя и разделяющими с ними свою жизнь. Опасность состоит в том, чтобы забывать странноприимство и не усматривать больше в отсталом человеке дар Божий.

Некоторые общины должны оставаться маленькими, оставаться бедными и пророческими как знаки присутствия Божия в нашем мире, который всё больше стремится к материальным ценностям. Но другие общины призваны расти. У них миссия приходить на помощь не к какому–то привилегированному числу людей, но к всё возрастающему их количеству, показывать, что в самых важных центрах возможно сохранить дух, создать структуры ради людей, использовать власть по–человечески и по–христиански. Маленькие пророческие общины обладают миссией указывать путь; большие общины должны жить призывом вступить на тот путь, на котором создаются справедливые и полезные структуры общины с большим количеством человек.

Я лично счастлив, что «Ковчег» растёт в Трёсли. Это вызов каждый день пытаться жить в общине с большим количеством людей, создавать структуры, которые позволили бы максимальному участию и дали бы каждому возможность взять на себя ответственность, осуществлять инициативы, а в то же время и поддерживать единство духа. Я счастлив, что мы смогли принять большое количество уязвлённых людей, отчаявшихся, и что примерно шестьдесят из них смогли, проведя с нами определённое время, приступить к работе в обществе и жить самостоятельной жизнью, поддерживая отношения с нами.

Возрастая, важно оставаться открытыми знакам Провидения, продолжать выслушивать крики и нужды слабых людей по мере того, как они переходят с одного этапа своего развития на другой, не быть никогда глухими к людям, всегда принимать, всегда быть готовыми к основанию новых общин, если в этом чувствуется потребность, принимать каждый день новые формы бедности, потому что существует не только материальная бедность. Опасность заключается в том, что мы замыкаемся на себе самих и на наших успехах. Нужно молиться, чтобы мы смогли всё больше вступать на новые пути, где мы ещё неуверенны.

Одно из немногих обстоятельств в развитии «Ковчега», о котором я вспоминаю с чувством горечи, — это то, что я недостаточно работал с людьми из деревни. Мы росли немного за их счёт и против их желания. Я верю, что в настоящее время мы хорошо понимаем друг друга, но нам нужно было бы делать больше для того, чтобы «Ковчег» был более вовлечён в жизнь деревни.

Остаётся, однако, факт, что община должна избегать слишком большого роста в одном и том же окружении, чтобы не нужно было создавать слишком мощных структур.

27.«Я был чужим, и ты принял Меня…»

Один из больших рисков, идти на который Бог всегда будет требовать от общины, — это принимать посетителей и особенно самых бедных, тех кто «мешает». Очень часто Бог передаёт особую весть общине через принятого ею человека, через полученное письмо, через неожиданный звонок. В тот день, когда община начинает отказывать посетителям и неожиданным людям в приёме, в тот день, когда она скажет: «у нас их достаточно», она рискует отвернуться от действия Бога. Оставаться открытыми Провидению — значит всегда быть готовыми откликнуться на Его призыв. Речь не идёт о закоснении внутри какой–то структуры, закона, укоренения в том, что уже сделано, в том, чего уже удалось добиться. Это значит, что каждый член общины должен очень внимательно слушать, через призму своего особенного призвания, повседневную реальность со всеми её неожиданностями, слушать всё то, что мешает и делает неуверенными. Очень рано мы рискуем встать на защиту традиции, прошлого, избегая новых тенденций, которые Бог нам предлагает. Мы хотим человеческой уверенности, а не зависимости от Бога.

Именно поэтому важно, чтобы как члены общины вместе, так и вновь прибывшие, помнили благодеяния Провидения. Они должны воспевать Бога, признавая всё то, что Он сделал для них. История общины важна, её нужно рассказать и повторять, писать и переписывать. Так быстро забывается то, что Бог сделал! Нужно вовремя вспомнить и не вовремя, что Бог был в начале всего, и что именно Он с любовью заботился об общине. Именно таким образом сердца обретают надежду и смелость необходимые для встречи с новыми проблемами и для принятия трудностей и страданий с мужеством и настойчивостью.

Вся Священная История, так хорошо понятая Евреями, представляет собой постоянное напоминание о том, каким образом Бог заботился о Своём народе. Её воспоминание рождает доверие, позволяющее продолжать, не расслабляясь…

28. Ну же, смелее, немного рвения, раскайся!

Апокалипсисе Ангел говорит Церкви в Лаодикие:

Ненавижу дела твои; ты ни холоден, ни горяч: о, если бы ты был холоден или горяч!

Но поскольку ты тёпл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих.

Ибо ты говоришь:

«Я богат, разбогател и ни в чём не имею нужды»,

а не знаешь, что ты несчастен, жалок, нищ, слеп и наг.

Советую тебе купить у меня золото, огнём очищенное, чтобы тебе обогатиться [верой], и белую одежду, чтобы одеться [в одежды Завета] и чтобы не видна была срамота наготы твоей; и глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть.

Кого я люблю, тех обличаю и наказываю.

Эти слова можно было бы обратить ко многим из нашей общины и к каждому из нас, ко мне первому.

Итак, будь ревностен и покайся.

Вот, я стою у двери и стучу. Если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мной (Апокалипсис 3, 15–20).

Печально видеть общины, которые ослабили свою первую любовь (Ап. 2, 4). Нам всем нужно исполниться мужеством и рвением для того, чтобы покаяться и приступить к делу с новым энтузиазмом и усердием. Но для этого мы должны вновь открыть дверь нашего сердца и позволить Иисусу войти в неё:

И обручу тебя с Собой навек, и обручу тебя с Собой в правде и справедливости, в нежности и милосердии.

И обручу тебя с Собой в верности, и ты познаешь Яхве (Осия 2: 19–20).

В трудные для общины дни очень подходит следующий отрывок из Исаии, который меня поддерживает и освещает (ср. Исайя 53). Пророк спрашивает от лица Господа:

Таков ли тот пост, который Я избрал?

Пост не означает ничего не есть, но представляет собой жест любви к бедным:

Вот пост, который я избрал:

разреши оковы неправды,

развяжи узы ярма,

и угнетённых отпусти на свободу;

раздели с голодным хлеб твой,

и скитающихся бедных введи в дом,

когда увидишь нагого, одень его.

Если мы так поступаем, откроется как заря свет наш; наши глубокие язвы, эти внутренние язвы греха,

будут исцелены.

И правда твоя пойдёт пред тобою,

и слава Господня будет сопровождать тебя.

Ты будешь окружён попечением Божиим.

И особенно в трудные времена,

когда ты воззовёшь, Яхве ответит;

когда ты возопишь о помощи

из глубины ничтожества твоего,

скудости твоей и трудов твоих,

Он скажет:

«Вот Я!»

и откроется тебе.

И будет Яхве вождём твоим навсегда,

и во время засухи будет насыщать душу твою

и утучнять кости твои,

придавая силу членам твоим

(Исайя 58: 5а, 6–7, 8б–9, 11).

А затем, будучи поддержанными, ведомыми, окружёнными заботой Яхве, мы будем словно садами, напоенными водою, полными цветов и жизни, мы будем источниками неиссякаемой влаги, сможем утолить жажду иссохшего человечества, умирающего от жажды.

Таково обетование Божие, если мы даём алчущим, отчаявшимся, неуверенным, чувствующим себя одинокими.

По сути, мы близки Богу, когда близки бедным и слабым — беззащитным, которые именно потому, что они беззащитные, нуждаются в особенном попечении.

Когда общины наши становятся вялыми, нужно, чтобы мы вспомнили это обетование Божие и открыли сердца наши и нашу дверь самым бедным и были верными, отвечая на их вопль.

Тогда Бог всегда будет присутствовать для того, чтобы поддержать нас и руководить нами.