Глава 4 "Эльзар"

Корзина оказалась достаточно просторной, чтобы в ней свободно разместились и старец Эльзар и Эван…

Вот старец легонько взмахнул верёвками, издал щёлкающий и, вместе с тем, певучий звук. Тут же взвились птицы — потащили за собой корзину.

Недолгое время чувствовал Эван, как неведомая сила тянет его назад, к камням, но вот стало свободно и легко…

Старец, не оборачиваясь к Эвану, а глядя на медленно приближающийся, растущий в стороны водный мир, попросил своим приятным, вежливым голосом:

— Расскажи, откуда ты, и как попал сюда?

Эван начал рассказывать. Правда, говорил он торопливо, сбивчиво, так как ему и самому не терпелось расспросить Эльзара…

Старец слушал, кивал, иногда просил уточнить ту или иную деталь. Свою историю Эван закончил такими словами:

— И вот "Быстрый дракон" взорвался, а я попал на каменную глыбу.

— А я тебя увидел в телескоп, — задумчиво произнёс Эльзар.

— Во что увидели? — переспросил Эван.

— Скоро ты сам увидишь телескоп… Кстати, удивлён твоей проницательности… Та модель аэроцикла, на которой ты летел, действительно называлась "Быстрый дракон". Такое совпадение!

— А у вас там, найдётся ещё один такой аэротц… — Эван не смог выговорить незнакомое слово.

— Нет. Аэроциклов у меня нет. Ни старых, каким был "Быстрый дракон", ни более новых моделей, таких как "Неустрашимый сокол", «Вираж» или "Победитель".

— Так, значит, и ещё и новые делают? А где?!

— Ты слишком много вопросов задаёшь, Эван. Узнаешь обо всём в свое время.

— А, ну хорошо… — вздохнул Эван.

Белые птицы несли корзину с очень хорошей для птиц скоростью, но все же Эван привык к "Быстрому дракону", и ему казалось, что передвигаются они уж очень медленно. Так что Эван снова начал расспрашивать:

— А почему вы не разбились?! Повисли над камнями, словно волшебник?

— Потому что здесь, — старец указал на заднюю, закрытую часть корзины, — помещена ёмкость с горячим воздух. Этот воздух и не даёт разбиться…

— Хм-м, в общем, понятно…

— Не думаю, что тебе понятно. Ведь в твоём родном мире, Эван, так и не изобрели воздухоплавания. Даже на уровне простых воздушных шаров.

— Нет, не изобрели, — покачал головой Эван. — Такой уж у них характер. Поколения сменяются, а настоящих изменений нет. Как прадеды жили, так и правнуки будут жить, и даже на те же самые темы разговаривать…

И снова воцарилось молчание. Каждый вспоминал своё, думал о своём. Быстро рассекали воздух белые крылья, и водный мир приближался.

Видны уже были и волны, ходящие по его поверхности. И один островок приближался. Размерами островок этот схож был с каменной глыбой, по которой незадолго до этого топтался Эван. Только, в отличие от глыбы, островок был обжит. Имелся там и маленький, но уютный домик, и огород, в котором росли незнакомые Эвану, но явно съедобные злаки. Небольшая бухта была огорожена сеткой, и в этой бухте плескалась рыба.

И ещё — из темневшей в центре острова скалы торчала труба с огромным, стеклянным глазом.

Эльзар указал на трубу и проинёс:

— Вот это и есть телескоп. С его помощью я увидел тебя.

— Какой он большой, — произнёс Эван.

— Это — малый телескоп. А большой находится на противоположной стороне этого мира.

— На тёмной стороне, — произнёс Эван.

— Конечно, на тёмной. Именно оттуда я веду основные наблюдения, и то что вижу, заношу в специальный журнал, который занимает уже больше тридцати тысяч страниц.

— Увидеть бы всё это, — мечтательно вздохнул Эван.

— Увидишь, в своё время…

И вот, послушные старцу, птицы расселись на высоких камнях, а корзина развернулась, и осталась висеть, покачиваясь в метре над поверхностью.

Первым спрыгнул Эван, следом, не менее ловко спрыгнул старец.

— Пойдём в мой дом, — предложил Эльзар.

Но Эвану не хотелось уходить в дом, потому что ему нравился обвивавший его прохладный ветер, ему нравился напев волн, который прокатывались по прибрежным камням. И Эльзыр по лицу Эвана догадался, что тот не хочет уходить. Тогда старец сказал:

— Что же — ты постой тут, а я скоро вернусь…

И старец заспешил к своему маленькому, уютному дому. Но Эван не собирался оставаться на одном месте — ему хотелось увидеть и узнать, как можно больше. Он быстро прошёл к берегу, склонился над водой, зачерпнул её в ладони, глотнул… И тут же сплюнул, сморщился — вода оказалась невыносимо горькой.

Уже вернулся Эльзар. Он сказал:

— Это солёная, океанская вода. Хотя океан совсем маленький, и в лучшие дни я его мог пересечь в своей лодке с веслами за три дня… Вот — угощайся…

Старец поставил на гладкий камень поднос. Там был кувшин с пресной водой и лепешки. Эван поблагодарил, а потом с аппетитом покушал и попил…

Старец протянул Эвану рубаху светлого цвета — старую, но все ещё крепкую, чистую. Только тут Эван понял, что все это время он был по пояс голым — ведь прежняя рубаха сгорела, когда он ею пытался заткнуть пробоину в "Быстром драконе". И ещё раз поблагодарил Эван старца и оделся. Затем юноша спросил:

— Вы живёте здесь один?

Эльзар ответил:

— Да — живу здесь один.

— Вы прилетели сюда откуда-то?

— Нет. Я родился здесь. А прилетели мои родители…

— Понятно.

Тут, неожиданно, Эльзар проговорил:

— У меня была дочь… — помолчав немного, продолжил. — Её мать я привёз с того мира, где на тебя напали дикари. Да-да, не удивляйся, Эван. Птицы донесли меня дотуда — хотя это самый длительный перелёт, на который они только способны. Я был аккуратнее, нежели ты — спустился на значительном расстоянии от деревни, и прибирался к ним медленно, и выбирал долго. Наконец, выбрал девушку — достаточно красивую, стройную, молодую. Я тогда ещё сам молодой, решил, что она может дать мне хорошее потомство, и я даже смогу полюбить её… Немало времени прошло, прежде чем она оказалась вдалеке от своих подруг. Я воспользовался этим мгновеньем. Ампула со снотворным помогла мне. Взвалив бесчувственное тело на спину, я понёс её к своей корзине. Путь был неблизким, но все же я успел быстрее, чем началась погоня… И вот птицы принесли нас обратно, на этот остров. Дикарка очнулась, м, если бы я предварительно не связал её, то, наверное, она загрызла, зацарапала меня. В её глазах сверкали и гнев, и страх, и бешенство. Долго извивалась она и кричала. Многих её слов я не понимал. Язык этих дикарей отличается от нашего, но всё же родственен с ним… Долго, очень долго пытался я войти к ней в доверие. Хотел, чтобы она считала меня другом, а не врагом. Но для неё я оставался злым духом, разлучником с родными и близкими. Но я кормил и поил её, я рассказывал ей разные истории. Со временем она хорошо стала понимать меня, выучила мой язык. Она больше не извивалась, и не пыталась укусить меня. Тогда я развязал её, и она свободно стала ходить по этим вот камням, на которых сейчас стоишь ты, Эван… Через три года она родила дочь…

— Но где же, — начал было Эван и осёкся.

— Дочери моей нет, она погибла, утонула, — печально молвил Эльзар. — Пять лет было моей малютке, когда она взяла лодку и выплыла в море… Долго я её искал — исследовал все острова, а их-то здесь совсем немного. Исходил и тёмную половину этого мира. И нашёл только лодку, перевернувшуюся и разбившуюся о прибрежные скалы. Прошло ещё три года и зачахла, умерла моя жена. Она была ещё не старой, но я уже потом догадался, что тоска по дому всегда разъедала её сердце. А здесь, в этом мире, она любила только свою дочь. Я же для неё всегда оставался злым духом-похитителем… На этом острове её могила. Пятьдесят лет прошло со дня её смерти, и всё это время я был один. Но, к счастью, мои родители привезли неплохие запасы книг… Да — без книг было бы совсем плохо…

Рассказав всё это, Эльзар задумался, и долго смотрел на море, на близкий горизонт.

Вот Эван прокашлялся и сказал:

— Я хотел бы…

— Да, знаю — ты хотел бы отправиться на тёмную половину этого мира, и поглядеть в большой телескоп. Об этом несложно догадаться — ведь ради этого ты и оставил свою тихую, мирную родину — увидеть побольше, узнать обо всём.

— Ага, совершенно верно, — кивнул Эван и улыбнулся.

— Конечно, полностью твоё желание невыполнимо, но кое в чём я тебе всё же помогу, — ответил Эльзар. — Хорошо! Мы отправляемся в путешествие на тёмную сторону.

Эван, словно пёс, которому дали долгожданную команду: "Гулять!", бросился к лодке. Ведь юноша был уверен, что именно на лодке отправятся они в путешествие. Однако, Эльзар жестом пригласил его следовать за ним, вглубь острова.

Так прошли они к центральной скале. В скале этой имелась довольно большая, незапертая дверь. Через неё они прошли в затенённую, прохладную залу. Только незначительную часть этой залы занимал телескоп. В центре же помещался внушительный, непонятный механизм, с многочисленными колёсами, шестерёнками, ремнями и канатами, к которому прикреплена была выточенная из камня кабина.

В эту кабину следом за старцем и прошёл Эван. Старец закрыл дверцу и дёрнул рычаг. Механизм, затрещал, загудел, начал вращаться; дёргались многочисленные его составляющие, а кабина вздрогнула и поехала вниз. Вначале движение это было совсем медленным, затем — ускорилось.

В каждой из стен кабины имелось оконце, также зарешёченные оконца имелись и в полу, и в потолке. И через эти оконца Эван видел проплывающие каменные, местами растрескавшиеся стены, а внизу — кажущейся бездонной шахту, с уходящим вдаль, тянущим канатом. Но в стенах этой шахты, на равном расстоянии закреплены были светильники, благодаря которым Эван видел всё это…

Долго продолжался спуск. И вот удивлённый Эван спросил:

— Неужели Вы сами всё это сделали?

— О, нет, — улыбнулся Эльзар. — Такая работа была бы не по силам ни мне, ни моим родителям, хотя строительство и пробивание этой шахты началось ещё при них…

— Но кто же строил?

— Строил «Строитель-пять», хотя мы его называли просто "Богатырушкой".

— Он действительно был богатырём?

— Ну да. Можно сказать, что он был металлическим богатырём.

— Каким-каким богатырем?

— Так в вашем мире и руду не добывают?

— Нет, не знаю, что это такое, — вздохнул Эван.

— Бедный, бедный мир. Не удивительно, что ты оттуда бежал. Но, в общем, из металла был сделан и твой "Быстрый дракон". Ну а «Строитель-пять», "Богатырушка" — был роботом. Хотя, конечно, тебе неизвестно, что такое робот. Впрочем, я его тебе покажу.

— Он жив?

— Нет. Вот уже шестьдесят лет, как у его батареи… ну у его сердца закончилось топливо. Так и стоит он на тёмной половине, рядом с телескопом, смотрит в небо…

— Увижу ли я этого "Богатырушку"? — поинтересовался Эван.

— Конечно, увидишь, — благодушно заявил Эльзар.

А вот после этого началось нечто для Эвана удивительное. Почувствовал он, будто ноги, да и все его тело становится легче, и он уже не стоит, а как бы перекатывается на стену. Бросил испуганный, вопрошающий взгляд на Эльзара, а тот проговорил:

— Ничего. Так всё и должно быть. Ведь мы достигли центра водного мира, и сейчас начинаем подъём к его противоположной, тёмной половине… То есть, сейчас пол нашей кабины станет потолком, а потолок — полом. Так что, прошу пожаловать на потолок.

И Эльзар спокойно встал на стену кабины. Его примеру последовал и Эван. Несколько секунд они простояли так, а затем почувствовали, что притяжение со стороны недавнего потолка начинает возрастать, и их уже клонит туда.

Вот они и перешли на потолок, который был уже полом.

Ещё столько же времени продолжался подъём. А потом кабина остановилась в зале, размерами несравненно большей, чем та зала, в которой они начали спуск. К тому же, если та первая зала была природным образованием, но только обустроенная для житья и наблюдения, то стены этой громадной залы полностью были сложены из аккуратно подогнанных друг к другу каменных блоков.

Эльзар молвил:

— Всё это нашего «Богатырушки» работа. Когда он пробивал туннель через недра — всё сюда выносил. Вот и получилась гора.

— А это тоже Ваш «Богатырушка» сделал? — спросил Эван, и кивнул на громаду телескопа.

— Нет. Этот телескоп, равно как и телескоп, поставленный стороне мира, мои родители привезли с собой…

— Откуда?

— Скоро узнаешь… увидишь…

Тут Эван вздрогнул и проговорил хрипловатым от волнения голосом:

— Скажите, ведь этот телескоп — он позволяет разглядеть то, что находится вдали?

— Да, совершенно верно, — кивнул Эльзар.

— Тогда я хотел бы — я мечтаю, увидеть один мир! Не знаю, поймёте ли вы, о чём я… Тот мир я увидел ещё давно, в детстве, и с тех пор мечтаю узнаю о нём побольше. Тенью разделён он на две половины — на светлую, и на тёмную, и на границе меж светом и тенью сияет дивная, живая драгоценность. Я не знаю, что это, но оно манит меня.

— Зато я знаю, — проговорил Эльзар. — Ведь оттуда родом мои родители.

— Расскажите!

— Сначала ты посмотришь, а потом я тебе расскажу. Итак, прошу к телескопу…

Загрузка...