Ода любви

8

— Уверяю тебя, он не вернется!

Прошла почти неделя с момента панического бегства Тони из Бельведер-хаус. За это время Мишель, сама того не желая, привыкла к тому, что Джефф снова вернулся в ее жизнь.

Нет, «привыкла», пожалуй, было не совсем подходящим словом. Она просто научилась внешне спокойно переносить его присутствие в доме и приспособилась жить в той эмоциональной сумятице, которую вызывал в ней один только его вид.

И в этом смятении была повинна она сама. Мисси пыталась доказывать себе, что ее мало беспокоит возвращение Джеффа в Эдгертон, но ее план обернулся против нее.

Когда он объявил, что не уедет, она была готова бороться против того, чтобы он жил в доме, который, как она полагала, должен был стать их семейным гнездом. Ее не останавливало даже то, что он имеет право жить здесь хотя бы потому, что купил этот дом. Мисси не хотела, чтобы Джефф был рядом, поскольку знала, что не вынесет этого.

Но затем ей в голову пришла идея, которая заставила ее передумать. Если она станет бороться с Джеффом, то таким образом даст ему понять, что ее волнует его присутствие. Если же он догадается, какое напряжение в ней вызывает, то поймет, что ее чувства к нему на самом деле вовсе не таковы, как она старается показать. А этого Мисси хотелось меньше всего на свете. Что может лучше продемонстрировать ее полное безразличие к этому мужчине, как не отсутствие протестов с ее стороны? Только так она может доказать, что он больше не является частью ее жизни.

Поэтому Мишель равнодушно пожала плечами, когда Джефф спросил, какую из спален он может занять.

— Какое это имеет значение? В этом огромном доме места более чем достаточно. Думаю, из семи спален тебя какая-нибудь устроит. Выбери сам.

Нахмуренные брови Джеффа говорили, что он понял намек на комнату, где они провели брачную ночь.

— Я думал, что ты…

— Что это моя спальня? — притворно удивилась она. — Нет. Дело в том, что там стоит какой-то странный запах, и я перебралась в комнату, выходящую окнами в сад.

И вот теперь Джефф жил в доме, словно голодный лев, подкарауливающий жертву, а от Тони не было никаких вестей.

— Ты спугнул Тони и проиграл собственную игру. Если он когда-нибудь переступит порог этого дома, я буду очень удивлена.

— А я нет, — отозвался Джефф. — Я знаю твоего брата лучше, чем ты. Он отчаянно нуждается в деньгах, и ему не к кому обратиться, кроме тебя.

— Но для этого ему вовсе не нужно приходить сюда.

Мисси оставила попытки съесть хоть что-нибудь и потянулась к кофейнику.

Было невозможно не заметить контраста между раскованной позой Джеффа, одетого в джинсы и темно-синюю рубашку-поло, и ее напряжением. В белой кружевной блузке и строгой юбке, из тех, что она обычно носила на службе, Мисси с появлением Джеффри стала ощущать себя в Бельведер-хаус гостьей, тогда как он сам чувствовал себя как дома.

— Ему достаточно позвонить, — нервно продолжила она.

— И ты тут же примчишься к нему с необходимой суммой? — Джефф медленно опустил газету и пристально посмотрел на Мисси. — Ты действительно очень мягкий человек, — сказал он почти с симпатией, заставив ее вздрогнуть.

Жизнь с ним под одной крышей вовсе не притупила остроты воздействия его обаяния, блеска неотразимых глаз, обертонов голоса. Наоборот, ежедневное испытание его фантастическим сексуальным магнетизмом лишь обострило ее чувства.

— Мягкий человек или круглая дура?

Джефф лениво приподнял бровь, изображая недоумение.

— Я этого не говорил, — иронически протянул он. — Впрочем, если ты сама так считаешь, то это вселяет в меня некоторую надежду.

— Как это?

Мисси резко вскочила, так что ее чашка звякнула о блюдце.

— Твой братец прекрасно знает, как тебя разжалобить. Хотя он и скрывается, я полагаю, что долго это не продлится. И когда он окажется поблизости, я буду здесь.

Он уже проверил все контакты Тони, с горечью подумала Мисси, а из всех спален выбрал ту, что находилась напротив комнаты ее брата, так что тому не удастся прошмыгнуть незаметно. Джеффри редко покидал дом, и у нее не было никакой возможности предупредить Тони о засаде.

— А мне показалось, что ты собирался поработать, пока живешь здесь.

— Совершенно верно. Это путешествие связано в равной степени и с бизнесом, и… — Он намеренно оборвал фразу.

Мисси попыталась подобрать подходящее продолжение, но ее неотступно преследовало только одно слово: «удовольствие». Пришлось признать, что Джефф снова одержал над ней победу.

— Ты хотел посмотреть несколько увеселительных заведений, — напомнила она.

— Угу, — согласился Джефф, скрестив длинные ноги и сладко потянувшись. — Клуб и бар. Пожалуй, я займусь этим прямо сегодня, пока они еще работают, чтобы понять, какие клиенты их посещают.

Мишель поспешно отвела взгляд от этого мощного, красивого тела. Рубашка туго облегала его мускулистую грудь и сильные руки, а джинсы, словно вторая кожа, обрисовывали крепкие ноги и узкие бедра.

— Подобные заведения, кажется, не в твоем вкусе.

— На такие мелочи в бизнесе не обращают внимания. Я слышал, что эти клуб и бар будут выставлены на продажу. Если так, я перехвачу их.

Так же он поступил и с Тони, вспомнила Мисси, и холодок пополз у нее по спине. Неужели Джеффри одновременно плетет несколько хитроумных замыслов? Манипулируя ситуацией, он поставит владельцев этих заведений в весьма затруднительное положение, как и ее брата.

— Чего ты ищешь, Джефф? — резко спросила она. — Возможность сломать еще чью-то жизнь, как ты поступил и с Тони?

Это колкое замечание было встречено взглядом, от которого у Мишель еще больше сжалось сердце.

— Он сам виноват, Мисси, — равнодушно заметил Джефф.

— И должен расплачиваться за это таким ужасным образом?

Хотя он всего лишь подошел ближе, Мисси пришлось призвать на помощь все свои силы, чтобы не потерять над собой контроль. Она явственно ощущала исходившую от него силу и опасность.

— Знаешь, что ты сделал с моим братом? Он не ест, не спит, а если и задремлет на минуту, то его одолевают кошмары. Я слышала, как он кричит во сне! — Слова застряли у нее в горле, когда она увидела, что

Джефф с холодным безразличием пожал плечами.

— К чему эти рассказы! Я все знаю о бессонных ночах. Извини.

Встревоженная тем, как он подчеркнул конец фразы, Мисси быстро подняла глаза.

Солнечный луч упал на его темные волосы, и они засияли бронзой. Мисси неудержимо тянуло запустить руку в их пружинящую густоту, погладить крепкую шею, спуститься к широким плечам, а потом ниже…

— …Как ты думаешь?

Мисси смущенно заморгала, сообразив, что Джефф ждет ответа на вопрос, который она даже не слышала, уловив лишь окончание фразы.

— Возможно, — уклончиво сказала она.

— Тогда я заеду за тобой после работы. Этот клуб находится довольно далеко отсюда и…

— Подожди минутку! — Мишель энергично тряхнула головой, стараясь освободиться от чувственных видений, опутавших ее разум. — Какой клуб?

— В Лидсе, — сказал Джеффри, медленно и отчетливо выговаривая каждую букву, словно разговаривал со слабоумной. — Ты только что согласилась поехать туда со мной вечером.

— Ничего подобного! — воскликнула Мисси, слишком поздно поняв, какой вопрос пропустила мимо ушей. Судя по всему, Джефф принял ее уклончивое бормотание за согласие составить ему компанию. — С чего ты взял, что я куда-нибудь с тобой поеду? Да я скорее умру, чем сделаю это!

Эта откровенная антипатия порадовала Джеффри. Всю неделю он безуспешно пытался бороться с влечением к Мисси. Долгие бессонные ночи и дни он хотел ее так, что сама мысль об этом причиняла боль. А сейчас, демонстративно заявив о том, как она к нему относится, она спряталась в свою раковину, как рак-отшельник. И все же время от времени он ловил на себе ее жаркий взгляд и замечал в нем то же желание, что мучило и его самого.

Они не могли отречься от взаимной страсти, которая клубилась вокруг них, как грозовая туча, с каждой минутой становясь все невыносимей.

Терпеть это было выше его сил. Что-то должно было случиться, чтобы разрядить обстановку, иначе неминуемо грянет взрыв страшной разрушительной силы.

— Хорошо, — проигнорировал он ее негодование. — Я поеду один.

Нет, не уезжай, безмолвно взмолилась Мишель. У нее оставалась единственная возможность удержать его.

— А если Тони вернется?

Господи, что я делаю, ужаснулась она. Напоминаю, с какой целью он остался здесь, только чтобы быть с ним рядом!

К ее удивлению, Джефф отреагировал на это замечание очень спокойно.

— Что ж, придется рискнуть. Впрочем, Рэй его не упустит. К тому же твой братец не единственная причина, по которой я оказался здесь.

— Разумеется. Ты рассчитываешь найти очередную жертву, которая не в силах разгадать твои замыслы, и заработать на ней кучу денег! — зло бросила Мисси ему в лицо.

— И это тоже, — с легкостью подтвердил Джеффри. — Но есть и личные причины. Мы ведь все еще муж и жена, — пояснил он, поймав ее вопросительный взгляд.

— И оба знаем, что это ничего не значит! — резко добавила она.

Коварная улыбка появилась на его губах в ответ на эту вспышку. Он помолчал, потом шагнул ближе.

— Возможно, — вкрадчиво пробурчал он, и Мисси испугалась. — Но все оформлено официально, скреплено подписями и печатями… — Голос его стал низким, тягучим, греховным. — И не подлежит сомнению. Ты моя жена и носишь мою фамилию.

— Это формальность, и ничего больше! — пролепетала Мишель, прерывисто дыша.

Она уже не могла изображать холодное безразличие. Сердце ее металось, как птичка в силке. Джефф вызвал в ней ощущения, с которыми она не в состоянии была справиться.

— Да, формальность, — мягко повторил он, — причем очень удобная.

Его голос обволакивал ее дурманящей волной, знакомый запах одеколона кружил голову. Джефф был так близко, что Мисси машинально провела языком по пересохшим губам, мысленно представляя себе вкус его поцелуев.

— Почему бы нам снова не заняться тем, что когда-то…

— Никогда! — сдавленным шепотом выкрикнула Мишель, но пальцы Джеффа легко коснулись ее щеки, медленно спустились по стройной шее и скользнули за кружевной воротник блузки. — Я… я не хочу…

— Лгунья, — мягко укорил ее он, глубже просовывая руку под белый шелк.

О Боже! Он прав, она хочет его, причем безумно, сгорая от неутоленной страсти, охватившей ее той единственной безумной ночью.

Джеффри разбудил в ней женщину, и теперь только он мог утолить ее желание.

— Я не… — снова запротестовала она, но на этот раз еще менее убедительно.

И Джефф понял это. Он поднял руку к узлу золотистых волос, и шпильки, скреплявшие его, упали на пол. Накручивая длинный локон на палец, он заставил Мисси взглянуть себе в глаза.

— Я не верю тебе, — спокойно заявил он. — То, что произошло между нами той ночью, похоже на вырвавшийся из-под контроля лесной пожар. И такими пустяками, как здравый смысл, его не потушить. Он все еще тлеет, и достаточно одного прикосновения… — его темная голова чуть склонилась, будто он намеревался поцеловать ее, и Мисси со стоном откинулась назад, — чтобы начать все сначала. Если мы позволим этому огню вырваться на свободу, то сгорим, а если попытаемся держать его под контролем, то сойдем с ума. Так почему бы нам не заняться тем, что может оказаться таким захватывающим, милая женушка? Почему бы не признать, что мы оба хотим этого? Что мы уже обезумели от жажды…

— А это не затруднит процесс развода? — хрипло выговорила Мисси, пытаясь прекратить эту мучительную пытку.

Если он сейчас же не отпустит ее, она больше не сможет сопротивляться всепоглощающему желанию.

К ее ужасу, улыбка Джеффа стала еще шире, а в его глазах блеснул хищный огонек.

— А кто сказал, что я хочу развода? Краткий опыт супружеской жизни только разжег мой аппетит.

Мишель опустила ресницы, пытаясь воспротивиться колдовскому обаянию слов, но тут же поспешно открыла глаза, поняв, что только еще глубже погружается в омут чувственных ощущений. Выносить близость Джеффа было уже просто невозможно. Каждый удар его сердца громом отдавался у нее в ушах, свежий запах его тела доводил до исступления.

— Ты привык использовать меня в собственных целях!

Джефф не отрицал этого. Это резкое обвинение позабавило, и он довольно улыбнулся, словно кот, добравшийся до сметаны.

— А ты — меня, — невозмутимо ответил он. — Так ведь? Ты ведь заявила, что больше не любишь меня.

Я солгала, мысленно вскричала Мишель, видит Бог, я солгала! Я все еще люблю тебя и всегда любила. Я никогда не перестану любить тебя, до самой смерти.

— Итак, твоя любовь умерла, но ты никогда не убедишь меня, что страсть исчезла вместе с ней, — неумолимо продолжал Джефф. — Ты не можешь сказать, что больше не хочешь меня. Это будет ложью, и мы оба прекрасно это знаем. Это написано у тебя на лице, в твоих глазах. Какой смысл отрицать, что твое тело стремится ко мне, что желание переполняет тебя. — Его длинные пальцы коснулись трепещущей жилки на ее шее, и он торжествующе улыбнулся. — Твое сердце бьется, как дикая птичка в клетке, когда я прикасаюсь к тебе. Но раз ты говоришь, что не любишь меня, то, значит, совершаешь то же самое, в чем обвиняешь меня. Не сопротивляйся. Это будет страсть без чувств, физическое наслаждение без эмоций. — Джеффри склонился к ее лицу. — Но, моя милая Мишель, — прошептал он у самого ее рта, — что это будет за страсть! Какое наслаждение… Какой жар удовольствий… — Он перемежал свои слова короткими, жадными поцелуями. — И если я не возражаю, чтобы меня использовали просто как партнера в сексе, то почему ты недовольна этим? Мы же взрослые люди.

Мисси застонала, капитулируя. Она не смогла бы сдержать этот стон, даже если бы попыталась. У нее больше не было сил сопротивляться влечению, которое, как огромная волна прилива, накрыло ее с головой.

Она отдалась умелым ласкам его уверенных и в то же время ошеломляюще нежных рук, уступила неистовому напору поцелуев и лишь тихо застонала, когда ее отяжелевшие, налившиеся истомой груди оказались в его жарких ладонях, обжигающих нежную кожу сквозь шелк блузки.

В каком-то тумане она почувствовала, как он поднял ее на руки, положил на затянутую зеленым бархатом кушетку и опустился рядом.

— Вот так должно быть всегда. Ты знаешь, что хочешь этого, моя Мисси. Ты запомнила ту ночь, не отпирайся, так что не сопротивляйся, ни о чем не думай и наслаждайся.

«Запомнила». Это слово стальным клинком пронзило ее воспаленный разум. Разрушив чувственное заблуждение, оно безнадежным эхом отозвалось в мрачных глубинах ее души, напоминая, как в совсем других обстоятельствах Джефф говорил ей: «Запомни эту ночь!»

Тогда его в голосе рокотало торжество, но она не услышала этого. Только теперь она поняла, что он словно ставил на ней клеймо своей сексуальной власти.

«Запомни!», бросил тогда он ей в лицо, «Запомни это!»

Как она могла забыть ужасное разочарование, охватившее ее, когда та безумная ночь закончилась и страшная реальность разрушила наивные мечты о счастье?

— Нет! — Мисси откинула голову, спасаясь от его искушающих поцелуев, и уперлась руками в мощную грудь в бесплодной попытке освободиться. — Наслаждайся! — с болью повторила она его слова. — Наслаждайся! Да, ты можешь доставить мне плотское удовольствие, и мы оба это знаем. Но нам хорошо известно, что за этим ничего не стоит. В наших сердцах нет и тени любви, а лишь одно грубое вожделение, низводящее нас до уровня животных. — Дыхание, казалось, жгло ей легкие, и каждое слово давалось с болезненным усилием. — Конечно, ты можешь натешиться моим телом, я не отрицаю… — Разрываясь между желанием обуздать Джеффа и физическим стремлением к нему, она умолкла. Ее изголодавшееся тело отчаянно протестовало. Наслаждение было так близко, так возможно… — Ты можешь целовать меня, возбуждать своими умелыми ласками и довести до того, что я перестану соображать. Но тогда я уже не буду человеком. Ты будешь обладать не мной, а голодным, безумным, пульсирующим комом нервов и гормонов. Да, ты можешь заставить меня наслаждаться… — Мисси слышала, как хриплое дыхание прорывается сквозь сжатые зубы Джеффри, но не решалась взглянуть ему в лицо. — Но если ты решил пойти этим путем, Джефф, то знай: чем больше я буду наслаждаться физической близостью с тобой, тем сильнее возненавижу тебя. И если ты будешь использовать меня для удовлетворения своей похоти, то и мне ничто не помешает поступать так же. Но я буду ненавидеть тебя до самой смерти за то, что ты довел меня до такой низости!

Эти рвущиеся из глубины души слова падали в тишину, такую напряженную и опасную, что Мисси физически ощущала, как она сгущается и заполняет ее легкие, не давая дышать.

Наконец Джефф шевельнулся и провел рукой по волосам, будто стряхивая напряжение.

— Это почти искупает… — невнятно пробормотал он. — Будь ты проклята! — Он вскочил с кушетки.

— Что?! — изумленно прошептала Мишель, поймав его взгляд, полный презрения. — Я запомню это, — сказала она, выпрямляясь, и с достоинством поднялась на ноги, не обращая внимания на расстегнутую блузку и задравшуюся юбку. — Смотри, что ты наделал!

Мы ведем себя, уныло думал Джефф, словно два разозлившихся кота, которые угрожающе смотрят друг на друга и фыркают, выгибая спину.

Мисси, не сводя с него взгляда, пыталась на ощупь привести одежду в порядок. Она не знала, как разрешить эту безвыходную ситуацию.

Джеффри тоже не знал. Безумный водоворот чувств, закруживший его, медленно возвращался под контроль. Одни эмоции сменились другими, и он еще не знал, какая из них возобладает. Он чувствовал себя так, словно выдержал бой с боксером-профессионалом. К этому примешивался гнев, готовый прорваться наружу. Но дело в том, что Джефф не мог определить, направлена ли его ярость против Мисси или вызвана той ситуацией, в которой они оказались.

Черт бы побрал этого Тони Конуэя! Если бы Мишель не была его сестрой, их отношения сложились бы по-другому. И хотя здравый смысл услужливо подсказывал Джеффри, что в этом случае они просто никогда бы и не встретились, он не желал думать об этом.

Неужели он готов сдаться и принять ее отказ? Его потемневший взгляд вернулся к Мишель, к сиянию ее золотых волос и губам, чуть припухшим от его поцелуев.

Он хотел целовать эту восхитительную женщину еще и еще, хотел прикасаться к ее коже, хотел… Боже, он хотел этого еще сильнее, чем той первой ночью, и не собирался отступать!

Но Джефф и подумать не мог о том, чтобы взять ее силой, он жаждал, чтобы она отдалась ему добровольно. Когда они снова будут вместе, — а он не сомневался в этом, — она прибежит в его постель по своей воле, потому что просто не справится с собой.

Необходимо сменить тактику. Есть немало способов приручить эту дикую кошку, хотя сейчас она больше похожа на маленького рассерженного котенка. Лаской, только лаской можно прибрать ее к рукам.

— Как я понимаю, поездка в Лидс не состоится?

Мисси подозрительно смотрела на мужа, пораженная резкой сменой его тона. Она уже открыла рот, чтобы подтвердить его предположение, но внезапная мысль заставила ее отказаться от этого намерения.

Джефф собирается в Лидс посмотреть клуб и бар. Если раньше Мисси только опасалась, что нынешние владельцы этих заведений попадут в такую же кабалу, как и ее брат, то теперь была полна решимости предотвратить это.

Кое-что она может сделать — предупредить или, по крайней мере, посоветовать отстаивать свои права. Возможно, это удержит их от необдуманного поступка.

— Нет, — порывисто сказала она. — Я поеду с тобой.

Теперь пришла очередь Джеффа удивляться. Он недоуменно заморгал, но через мгновенье овладел собой.

— Могу я спросить, почему?

Мишель пожала хрупкими плечами, надеясь, что это движение выглядит безмятежным.

— Я уже сто лет нигде не была. Не могу сказать, что Лидс мне очень нравится, но ты ничего другого не предложил. Я буду рада выбраться хоть куда-нибудь… — Она не договорила, предоставляя Джеффу самому догадаться, что она хотела сказать: «выбраться хоть куда-нибудь даже с тобой».

— Ты меня удивляешь. — Он безуспешно попытался придать своим словам иронию. — Мы выезжаем в семь. Тебя это устраивает?

Впервые за неделю Мишель почувствовала, что получила если не преимущество, то хоть малую степень контроля над ситуацией, и, вздохнув с облегчением, просияла радостной улыбкой.

— Вполне, — весело ответила она.

И только много позже задумалась над тем, чем вызвана вспышка удовлетворения, которую она заметила в глазах Джеффри, прежде чем он успел отвернуться.

— Тебе весело? — прозвучало около ее уха. Темные волосы Джеффа и его теплое дыхание щекотали ей щеку.

— Ммм… — невнятно пробормотала Мисси.

Это было ответом не на вопрос, а, скорее, на прикосновение его мощного тела, на легкий мускусный запах одеколона, — одним словом, на его близость.

Но на самом деле ей действительно было весело!

Сначала она рассматривала поездку в Лидс скорее как необходимость, а не как удовольствие, но потом ситуация резко изменилась.

Мишель довольно долго выбирала, что надеть, и остановилась на узком зеленоватом платье, едва прикрывавшем колени. Ее хризолитовые сережки поблескивали, отливая то янтарем под цвет ее глаз, то изумрудом в тон платью; замысловатого плетения цепочка обвивала высокую стройную шею, а туфли на высоких каблуках добавляли уверенности в себе.

Спустившись по лестнице в холл, она украдкой взглянула на Джеффа, стараясь понять, какое она произвела на него впечатление. То, что она увидела, взволновало и напугало ее. В синих омутах его глаз, прикрытых густыми черными ресницами, светилось нескрываемое одобрение.

— Оч-чень хорошо, — протянул он, и Мишель задохнулась, услышав мягкие бархатные нотки в его голосе.

— Ты тоже неплохо выглядишь, — бросила она в ответ и отвернулась.

О Господи, опять этот завораживающий голос, этот притягательный взгляд! Угасающие солнечные лучи запутались в его отливающих бронзой волосах, высвечивая красиво вылепленную голову. Джеффри Хейфорд, безусловно, был олицетворением неотразимой мужской силы, и, хотя внешне Мишель пыталась изобразить невозмутимость, в ее душе снова поднялась буря.

Их сражение только начиналось. Если у нее и были сомнения на этот счет, то теперь, когда Джефф стоял рядом, не сводя глаз с ее лица, а странная полуулыбка не покидала его выразительных губ, Мисси окончательно уверилась в этом.

Его теплая ладонь лежала на ее обнаженной руке, напоминая о том, как он касался более интимных мест, и вызывала в ней нетерпеливое возбуждение, которое она не могла ни сдерживать, ни игнорировать.

Мисси была больше не в состоянии оставаться на месте. Надо что-то сделать, иначе она кинется к нему, сомкнет руки на его шее и начнет исступленно целовать.

— Давай потанцуем! — выпалила она.

— Мы же только что остановились! Дай мне хоть горло промочить.

— Да ты просто пьяница! — воскликнула Мисси, отгоняя соблазнительные картины, которые услужливо рисовало ее воображение, и схватила Джеффри за руку. — Пойдем! Не можем же мы всю ночь проторчать у стойки бара! Я приехала сюда, чтобы развлечься, не так ли?

Она потянула его к центру зала, ловко маневрируя в толпе, и включилась в ритмичные движения, которые скорее сбивали ее с греховных мыслей, нежели соответствовали музыке.

Но и здесь Джефф удивил ее. Он танцевал легко и непринужденно, так что вскоре ей не осталось ничего другого, как только восхищенно улыбаться. Движения ее пришли в такт с музыкой, и она получила от танца настоящее удовольствие.

Они приближались друг к другу и снова расходились под звуки гитар и барабанной дроби, несущейся со сцены. Мисси отбивала такт каблучком и прищелкивала пальцами, с открытой улыбкой глядя в смеющиеся глаза Джеффа.

— Они просто прелесть! — кивнула она в сторону музыкантов, заполнивших небольшую сцену.

Четверо худых, коротко стриженных молодых людей, почти мальчиков, смотрелись не слишком импозантно, но их музыка, яркая и выразительная, как нельзя лучше соответствовала настроению Мишель.

— Вероятно, ты сможешь дать им постоянную работу, если купишь это заведение, — сказала она, стараясь перекричать грохот барабана, и задохнулась, когда Джефф притянул ее к себе.

— Ты так считаешь? — спросил он, почти касаясь ее уха.

— Они мне понравились, но я плохо в этом разбираюсь.

— Ты же сестра Тони, так что должна кое-что понимать в музыке. Несомненно, он не единственный в семье, кто наделен этим талантом.

Джефф мог бы не упоминать о Тони. Как только он сделал это, праздничное настроение и радость, бурлившие в Мисси, как пузырьки в бокале шампанского, мгновенно улетучились. Воспоминания о брате, о его разбитых надеждах и несбывшихся мечтах вернули девушку с небес на землю. Она тут же вспомнила жестокие условия, которые Джефф навязал Тони, доведя его до отчаяния, и остановилась посреди танцплощадки, не обращая внимания на окружающих.

Дурак, ругал себя Джеффри, круглый дурак! Черт меня дернул упоминать о Тони! Только она расслабилась, начала веселиться, и вот на тебе!

Быть рядом с Мисси — все равно что кататься на американских горках, сказал он себе. То ты взлетаешь к небесам, то проваливаешься в бездну. Но если иногда возникает искушение отступиться, то достаточно только вспомнить ее лицо во время танца. Сама мысль об этой прелестной улыбке и соблазнительных движениях высекала в нем искры, которые способны были превратить тлеющий огонь во всепожирающее пламя.

Джефф увидел в глазах Мишель горький упрек, и от его хорошего настроения не осталось и следа.

— Да, я сестра Тони, и именно поэтому мне следует предупредить этих юнцов, чтобы они с тобой не связывались. Тебе не нужны ни их талант, ни музыка. Ты хочешь, чтобы они принадлежали тебе целиком, хочешь владеть их жизнями и душами, — горько упрекала Мисси.

— Это относится только к Энтони, — холодно отрезал он.

Ледяная уверенность его тона и блеснувшие сталью глаза не оставляли Мисси никаких сомнений. Мрачная угроза, сквозившая в этих словах, болью отозвалась в ее сердце, и по спине пробежал холодок. Нужно прекратить танец и уйти от него, иначе она упадет в обморок прямо здесь, в центре зала.

— Я… Мне нужно попудрить нос, — промямлила она и исчезла, не успев заметить скользнувшей по его губам презрительной усмешки.

В туалете Мисси ополоснула лицо и подставила запястья под холодную воду, чтобы хоть немного утихомирить скачущий галопом пульс.

Она ненавидела Джеффа! Ненавидела и любила. Эта гремучая смесь противоречивых чувств грозила разрушительным взрывом, и достаточно было одной икры, чтобы он произошел.

Теперь Мишель ненавидела его еще больше, чем прежде, потому что эта короткая передышка лишала ее возможности взять ситуацию в свои руки, когда они вернутся домой. Она чувствовала себя Золушкой в тот момент, когда часы бьют двенадцать. Только у Мисси дела обстояли еще хуже. И дело вовсе не в том, что роскошная карета превратилась в тыкву, а скакуны — в мышей. Беда в том, что ее прекрасный принц обернулся отвратительной злобной крысой.

Мишель оставалась в своем убежище так долго, как только могла, и вышла, только почувствовав, что Джеффри разозлится на нее. Каково же было удивление девушки, когда она заметила, что он преспокойно сидит у стойки бара!

— А я уже подумал, что ты выпрыгнула в окошко и сбежала, — пошутил он, угадав промелькнувшую у нее в голове мысль.

— Я… у меня… — Мишель искала подходящий ответ, но Джефф уже не слушал ее.

— Идем, — коротко сказал он, — время переменить обстановку.

— А что, если я не хочу? — вскинула подбородок она.

— Ты предпочитаешь остаться здесь? — Презрительным жестом он обвел прокуренный, неряшливо оформленный зал, набитый полупьяной публикой.

Когда Мисси оглянулась, один из парней, сидевших у дальнего края бара, развязно подмигнул ей, подняв бокал в демонстративно-приветственном жесте. К счастью, громкая музыка не давала услышать непристойное замечание, которое он отпустил в ее адрес.

Джефф крепко взял жену за руку и повел к выходу. Мисси налетала на танцующие пары, спотыкалась и казалась сама себе тряпичной куклой.

— Отпусти меня! Ты ведешь себя, как пещерный человек, — возмутилась она, когда они оказались на улице. Мисси не была уверена, слышал ли ее Джефф, но он остановился так внезапно, что она с размаху налетела на него. — Отпусти, — снова начала она, приходя в себя и пытаясь освободиться. — Как ты смеешь со мной так обращаться? Не хватало еще, чтобы ты тащил меня за волосы!

— Если б я раньше догадался, что ты предпочитаешь именно это… — с двусмысленной интонацией протянул Джефф.

Мисси понимала, что он намеренно поддразнивает ее, но ей не понравилось, что он поднял руку к ее волосам, потому что она знала, что не сможет сдержаться. Хриплый вздох сорвался с губ девушки, и Джефф с насмешливой улыбкой отпустил ее руку.

— Я не намерен смотреть, — спокойно сказал он, — как эти ублюдки делают грязные намеки моей жене.

— Ах, твоей жене! — взорвалась Мишель. — Я не твоя жена, я…

В этот момент Джефф взял ее за руку, и широкое золотое кольцо, которое он надел ей на палец в день свадьбы, блеснуло в свете уличных фонарей.

— Ты носишь мое кольцо, — напомнил он с такой самоуверенностью, что Мисси уже не смогла сдержать раздражения.

— С таким же успехом я могла бы носить твое клеймо! — Она сорвала с пальца кольцо и протянула Джеффу. — Это не обручальное кольцо, не знак любви и не залог взаимных обязательств. Это орудие пытки. Ты мог бы надеть на меня ошейник раба, как это делали столетия назад те, кто стремился лишь подчинять и разрушать. Им и в голову не приходило, что у рабов тоже есть чувства. Вот! — Она совала кольцо ему в лицо. — Я больше не обязана его носить!

Он, не шевелясь, пристально разглядывал ее. Только глаза жили на его бесстрастном, словно высеченном из мрамора лице.

Повернувшись к каналу, Мисси размахнулась и швырнула кольцо в темную воду. Блеснув в лунном свете, оно ушло в глубину. Мишель молча глядела на расходящиеся круги. Ее охватили горькие, противоречивые чувства. Сердце заныло, словно сжатое чьей-то сильной, жестокой рукой.

В какое-то мгновение ей показалось, что в ответ на ее драматический жест последует вспышка ярости, потому что и без того напряженное тело Джеффа напряглось еще больше, кулаки сжались, на скулах заходили желваки. Мисси собралась с духом, ожидая взрыва, и растерялась, не зная, как реагировать, поскольку Джефф лишь медленно вздохнул.

— На горе и на радость, — пробормотал он загадочно, оставив ей расшифровывать тайный смысл слов, прозвучавших сейчас совсем не так, как на свадебной церемонии.

— Скорее, на горе, — бросила она, — хотя куда уж хуже.

— Ты хочешь поехать домой?

Этот вопрос так удивил Мисси, что она не сразу поняла, о чем идет речь.

Домой! Джефф имеет в виду возвращение в Бельведер-хаус, прекрасный дом, в котором она мечтала жить с любимым мужем. Там они проведут долгий вечер в молчании, а потом она пойдет спать, зная, что их разделяет лишь коридор, и снова услышит, как он ходит по комнате, стелет постель, принимает душ… И вдруг шумная суматоха клуба показалась ей куда более привлекательной.

— Я-то думала, что ты собирался заняться бизнесом, — произнесла Мишель, гордясь своим спокойствием, которое дорого ей стоило. — Так не позволяй мне отвлекать тебя. К тому же еще очень рано.

— Ты хочешь остаться?

— Я не хочу возвращаться. — Мисси старательно избегала слова «домой». — Теперь, когда на мне нет свидетельства того, что я твоя собственность, — она демонстративно помахала рукой перед его носом, — я могу познакомиться с кем-нибудь и провести приятный вечер.

Место, куда привез ее Джефф, разительно отличалось от клуба, где они только что побывали. Мишель никогда не получала такого удовольствия и не чувствовала себя так спокойно, как здесь, в этом маленьком уютном старомодном баре.

Путь сюда был коротким, но неприятным. За всю поездку Джефф не проронил ни слова, ведя «мерседес» на бешеной скорости, которая выдавала клокотавшую в нем бурю. Были мгновения, когда Мисси просто опасалась за свою жизнь.

— Что ты будешь пить? — коротко осведомился Джеффри, когда они вошли.

— Пожалуйста, минеральную воду.

На самом деле ей хотелось выпить бренди, чтобы прийти в себя после безумной гонки по ночным улицам, но она не желала, чтобы Джефф догадался, как она напугана.

Он еще стоял у стойки, когда кто-то тронул Мисси за локоть. Обернувшись, Мишель увидела молодую девушку лет двадцати, высокую и стройную, с длинными темными волосами. Она нервно и неуверенно улыбалась.

— Я Молли Райт. Мои родители — владельцы этого бара.

— Я сразу поняла, что у вас семейный бизнес. — Мисси не кривила душой. Бару не хватало элегантности и модной отделки, но в нем царила приятная, теплая атмосфера. — Меня удивило, что ваш отец хочет продать бар.

— А он и не хочет, но, видимо, придется. — Огромные голубые глаза Молли подернулись печалью. — Отец тяжело болен и нуждается в постоянном уходе, а мама не в состоянии присматривать за ним и одновременно вести дело. Кроме того, нам нужны деньги на лекарства.

Джефф подошел к столику, держа в руках бокалы.

— Я подумаю, что можно сделать, — поспешно шепнула Мисси девушке, и та отошла. — Что можно предпринять? Как убедить Джеффа заплатить Райтам сумму, в которой они так нуждаются?

— О чем ты задумалась?

Этот вопрос застал ее врасплох, и Мисси, не задумываясь, ответила:

— Ты мог бы купить этот бар.

— Вот как? — с иронией заметил он. — Это предложение как-то связано с тем, что сказала тебе мисс Райт? Я видел, как она только что упорхнула от тебя. А ты не боишься, что я оберу бывших хозяев до нитки? — Раздражение, мелькнувшее в его глазах, и мрачная улыбка свидетельствовали, что он прекрасно осознавал, в какое затруднительное положение поставил Мисси своим вопросом. Он хрипло рассмеялся. — Так вот что я тебе скажу. Ты можешь быть рядом, когда я буду вести переговоры, и, если ты заметишь какой-нибудь подвох с моей стороны, тебе достаточно только слово вымолвить. Все, что тебе не понравится, будет сразу же вычеркнуто из контракта. И не надо так скептически смотреть на меня, дорогая.

Мисси вздрогнула при мысли, что попытки противостоять ему ни к чему не ведут, особенно когда он, как говорится, играет на своем поле.

— Но я ничего не понимаю в таких делах, — неуверенно произнесла она.

— Почему же? Ты ведь долгие годы вела собственный бизнес и хорошо знаешь правила игры. Просто подумай, чего бы ты не хотела для Тони, и все будет в порядке.

Мишель услышала в этих словах скрытый подтекст.

— Джефф! — окликнула она мужа, но тот уже направился к Молли Райт, которая хозяйничала за стойкой.

Участие в судьбе этой девушки налагает на меня серьезную ответственность, подумала Мишель. Но когда она выслушала уело-

вия, которые Джефф кратко изложил хозяйке бара, то поняла, что опасаться нечего. В его предложениях не было ничего, что вызвало бы ее возражения.

— Ну? — спросил он, когда переговоры были завершены и Молли, сияя улыбкой, оставила их. — Нечего сказать? Вот уж не ожидал, что ты будешь так молчалива.

— Мне не к чему было придраться. Ты оказался более великодушен, чем я предполагала.

— Я предложил Райтам не больше того, что получил Тони, — ответил Джефф, встретив ее скептический взгляд. — Или ты думаешь, что из-за того, что Молли молода и хорошо сложена, я пошел у нее на поводу?

— Н-нет.

Мишель даже себе не могла признаться, что чувство, сковавшее ей язык, вовсе не связано с Тони. Это была жгучая ревность, вызванная тем, что Джефф заметил и оценил красоту другой женщины.

Малышке Молли он тоже понравился, это было написано на ее хорошеньком личике. В сияющей улыбке этой девушки, лукавом взгляде и грудном голосе было нечто такое, что Мисси захотелось властно положить ладонь на плечо ДжеффаГ, как бы говоря: «Руки прочь! Он мой!»

Но что он подумает об этом, ведь она только что сама отказалась считать их супругами, швырнув в воду обручальное кольцо. Да и как можно считать браком фарс, целью которого была месть и только месть?

Мишель поспешно переменила тему, становящуюся слишком опасной.

— Ты меня сегодня удивил. Я и не знала, что ты поклонник рок-музыки.

— Я люблю всякую музыку, — ответил он.

— Ты только слушаешь или сам играешь?

— Хотелось бы, но я так и не смог овладеть этим искусством.

Мисси откинула голову. Улыбка изогнула ее пухлые губы, янтарные глаза широко раскрылись.

— Что я слышу?! Непогрешимый Джеффри Хейфорд признается в своих недостатках! Ты меня просто поражаешь.

— А ты, оказывается, заблуждаешься на мой счет, — поддразнил он. — Придется развеять твои иллюзии.

— О, не трудись! — с иронией воскликнула Мишель. — Я больше не страдаю от этих фантазий, ты меня полностью от них избавил.

— Разве я когда-нибудь утверждал, что люблю тебя? ~ жестко бролил он, и Мишель отшатнулась, словно полупила пощечину.

Она вспомнила, что он говорил в период их краткого предсвадебного знакомства. «Я хочу тебя», «я должен тебя заполучить», «ты должна выйти за меня замуж». Да, он прав, о любви действительно не было сказано ни слова. Это она, дурочка, перевернула все с ног на голову, погрузившись в мечты о счастье, и убедила себя, что слышала от жениха слова любви.

— Нет, — тихо призналась она, — никогда. Джеффри удовлетворенно кивнул.

— А теперь… — начал он.

Но у Мишель больше не было сил. Она не могла сидеть здесь, но еще меньше стремилась возвращаться в их дом теперь, когда так мало значила для Джеффа. Это означало снова растравлять незаживающие раны и бередить разбитое сердце, но выбора не было. Откинув назад волосы.

— Я устала. Едем домой. Впрочем, Бельведер-хаус больше не был ее домом. Сегодня, впервые с тех пор, как Джефф привез ее туда после свадьбы, в нем не было тепла. Мисси теперь не испытывала там ощущения защищенности и безопасности, напротив, ей было холодно и одиноко.

Она не могла забыть, что этот дом тоже был частью его дьявольского плана. Джефф сумел убедить ее, что в нем они будут счастливы, хотя на самом деле планировал разрушить эти мечты, не оставив им ни единого шанса воскреснуть.

— Замерзла? — спросил он, заметив, как, входя в холл, Мишель зябко передернула плечами.

— Немного. После дождя похолодало.

Это было почти правдой, но главная причина охватившей ее дрожи все же была связана, скорее, с эмоциями.

— Я разожгу камин, и комната быстро нагреется, — сказал Джефф.

Но тут Мишель просто затрясло. Она уже не могла скрыть охватившую ее панику.

— Не нужно! — выкрикнула девушка.

— Это не займет много времени, — продолжал убеждать Джефф, удивленный ее реакцией.

Эта настойчивость заставила Мисси занервничать еще сильнее. Каждый вечер Джефф позволял покидать его, когда ей вздумается, без комментариев и возражений. Но сейчас он, казалось, стремился удержать ее.

— Я же сказала, не нужно! — еще резче повторила она. — Я устала. В постели я быстро согреюсь.

— Одна?

— Разумеется одна!

Но тело ее предательски напряглось, напоминая ту волшебную ночь, когда она была не одинока в широкой, почти королевской постели.

— Почему ты так стремишься наверх? — с подозрением в голосе спросил Джефф, когда они вошли в гостиную. — Думаешь, Тони вернулся?

— Тони? — удивилась она. — Нет.

И вдруг Мишель поняла, что на протяжении последних часов ни разу не вспомнила о брате и мстительных планах Джеффа. Наоборот, теперь все напоминало первые дни их знакомства, когда они ничего вокруг не замечали.

Она знала, что он чувствует то же самое, потому что вечерами, украдкой подняв глаза, не раз ловила на себе его потемневший взгляд, в котором сквозило нескрываемое возбуждение.

Мисси заметила этот взгляд, когда они сегодня танцевали в клубе и когда в баре Джефф придвинулся к ней совсем близко. Даже когда он сердился на нее, их все равно как магнитом тянуло друг к другу.

А ведь можно использовать это обстоятельство, чтобы помочь брату, вдруг осенило Мишель.

— Джефф, пожалуйста, насчет Тони…

— Я не желаю ничего слушать о твоем братце, — проворчал он, но она продолжала, не обращая внимания на прозвучавшую в его словах угрозу:

— Ты должен меня выслушать! Почему бы тебе не забрать Бельведер-хаус? Или позволь мне продать его, чтобы вернуть деньги, которые тебе должен Тони. Это хоть как-то…

— И оставить тебя на улице? — прервал ее Джеффри. — Ты ведь отказалась от своей прежней квартиры.

Она полностью сосредоточилась на проблемах Тони, а Джеффа, оказывается, искренне заботит ее будущее. При этой мысли Мишель стало неловко.

— Считай, что я не слышал твоих слов, — жестко продолжил тот. — И я не желаю обсуждать это в будущем. Я хочу хотя бы на сегодня забыть о твоем брате и его преступлениях и поговорить о нас.

— Как ты однажды сказал, никаких «нас» нет, — запальчиво возразила Мисси, в глубине души понимая, что эти слова ничего не значат, потому что между нею и Джеффом существует гораздо более глубокая связь. Но если он увидит, как ненадежно она защищена от его чар, то легко справится с нею.

— Все снова будет, если ты этого захочешь. — Его бархатный голос обволакивал Мишель дурманящим туманом, и она сопротивлялась уже из последних сил. — Мы же сейчас вместе.

— Мы просто находимся на одной территории, но не вместе. И причина, по которой ты здесь оказался… — она не отважилась снова упомянуть имя брата, — делает это невозможным.

— Но ведь нет смысла отрицать, что мы оба хотим этого.

— Оба?! Я — нет!

— Ты снова обманываешь себя, моя Мишель!

Джефф не шевельнулся, не сделал ни малейшего движения, но она явственно ощущала его близость. Это было словно надвигающаяся гроза. Мисси даже показалось, что она слышит раскаты грома и видит вспышки молнии.

— Для того чтобы все было хорошо, — вкрадчиво продолжал он, — нам просто не следует упоминать об одном человеке, который встал между нами. Что мешает нам провести остаток ночи вместе?

То, что я люблю тебя, а ты не испытываешь ко мне никаких чувств, мысленно ответила Мишель. То, что в тебе говорит лишь стремление к примитивному, животному наслаждению. Но она не могла лгать себе и признавала, что и сама взволнована.

Джефф стоял поодаль, но от знакомого запаха его одеколона, блеска глаз, шелка волос, густыми прядями упавших на лоб, ее снова охватил трепет. Она не могла забыть своего радостного настроения, когда они танцевали в баре, и приятного возбуждения, пронзавшего ее электрическим разрядом при каждом его прикосновении.

Сейчас она хотела этого мужчину еще больше, чем вдень свадьбы. Гораздо больше, потому что тогда она была неопытна и не представляла себе, какое наслаждение ее ждет.

На нем свет клином не сошелся, сказала прагматичная Шерил, узнав об уходе Джеффа. Но Мисси не нужен был никто другой. Она тосковала по его объятиям, вспоминала обжигающие поцелуи. Больше всего на свете она хотела заниматься с ним любовью и сейчас в глубине души мечтала именно об этом.

«Что мешает нам провести остаток ночи вместе?», вертелся у нее в голове вопрос Джеффа. Она знала только один ответ.

— Ничего.

Сама того не замечая, Мишель пробормотала это вслух.

— Ничего? — эхом откликнулся он.

Он по-прежнему ничем не выдавал своего состояния, но Мисси была уверена, что он, так же как и она, чувствует напряжение момента. Достаточно было одного неосторожного жеста, чтобы она сорвалась с места, как потревоженная птичка, и укрылась в своей комнате.

Но с каждой минутой ее желание становилось все сильнее. Расстояние, разделявшее их, — всего каких-то два метра — казалось Мишель бесконечным. Преодолеть эту пропасть было легко и в то же время невероятно трудно.

— Ты понимаешь, что сказала?

Понимала ли она? Мисси не могла сейчас ни о чем думать. Рассудок отказывал ей, и она жила только ощущениями, трепеща в ожидании его объятий. Они были необходимы ей, как потребность дышать.

— Думаю, мне не следует здесь оставаться, — задумчиво произнес Джефф и повернулся к двери.

— Нет! — невольно вырвалось у Мисси.

С точки зрения здравого смысла ей следовало бы сказать, что она только и мечтает о том, чтобы он ушел. Но она уже смирилась с тем, что разум не имеет никакого отношения к тому, что происходит.

— Так мне уйти или остаться?

Мисси не могла выдавить из себя ни единого слова. Она чувствовала, что умрет, как только он выйдет из комнаты.

— Я… — В отчаянии она закрыла лицо ладонями.

— Мисси!

Рванувшись вперед, Джефф схватил ее за руки и отвел их от лица. Она подняла на него огромные янтарные глаза.

— Мне это состояние нравится не больше, чем тебе, — хрипло пробормотал он. — Но оно сильнее нас. То, что происходит между нами, сродни цунами.

— Я… я знаю. — Могла ли Мишель сопротивляться, сознавая, как с каждым вздохом это чувство все глубже пускает корни в ее душе? Но ее страсть воспламенялась любовью, Джеффом же, по его собственному признанию, двигало лишь физическое влечение. — Но что мы можем сделать?

— Мы можем перестать сопротивляться, моя милая Мишель, и позволить неизбежному свершиться. Мы должны дать себе волю и молить Бога, чтобы этот огонь, отгорев, угас.

Джеффри придвинулся ближе, обнял ее за талию и притянул к себе, так что она не могла не почувствовать жар его страсти, который невозможно было утаить.

— Мы можем сделать это… — Горячие губы скользнули по ее щеке. — И это… — Его язык ласкал нежную мочку ее уха. — Ты так хочешь?

Кровь стучала у нее в ушах, тело горело, и пламя желания разгоралось с каждым ударом сердца. Единственное, на что Мисси сейчас была способна, это стон капитуляции.

— Позволь мне… — Его губы были совсем близко от ее рта, но он все еще удерживался от поцелуев, которых Мисси так ждала, что это становилось невыносимой мукой. Синие глаза смотрели на нее с такой страстью, что она снова застонала. — Мисси, я понимаю, что, простое «да» или «нет» ничего не значит, но все же должен знать твой ответ. Скажи, хочешь ты или нет?..

Мишель больше не могла выносить этой пытки. Она чувствовала, что умрет, если Джефф сейчас же не поцелует ее.

— Да, — выдохнула она и, вдруг испугавшись, что он не расслышал, повторила громче и настойчивее: — Да, да, да…