Одинокий голубь

83

Пока стадо катилось по коричневой прерии к реке Платт, разговоры о шлюхах вытеснили все другие темы. Верно, они всегда обожали поболтать об этом, но на некоторых участках пути их интересовали и другие вопросы, например погода, карты, отдельные лошади, воспоминания о прошлом. После смерти Джейка они много говорили о причудах правосудия и причинах, побудивших в общем-то приятного человека пойти по кривой дорожке. Иногда они вспоминали о своих семьях, хотя, как правило, такие разговоры заканчивались приступами острой тоски по дому. Это была опасная тема.

До Огаллалы оставалась еще неделя пути, а все другие темы, кроме шлюх, уже никого не интересовали. Ньют и братья Рейни даже удивлялись. Они и сами интересовались этим вопросом, правда, в довольно расплывчатом виде, но, слушая разговоры взрослых по вечерам и при каждой остановке, пришли к выводу, что, видно, есть в этом что-то большее, чем кажется на первый взгляд. Визит к проститутке скоро стал казаться одной из самых заманчивых перспектив, предлагаемых жизнью.

– А что, если капитан даже не захочет останавливаться в Огаллале? – спросил однажды Липпи. – Он не любит останавливаться.

– Никто не заставляет его останавливаться, – сказал Нидл. – Он может двигать дальше, если захочет. Это нам надо остановиться.

– Мне кажется, он не любит шлюх, – заметил Лип пи. – Насколько я помню, он почти не заходил в салун.

Джаспера раздражал пессимизм Липпи. Его донельзя расстраивало малейшее предположение, что им не придется побывать в Огаллале.

– Заткнулся бы ты, – посоветовал он. – Нам плевать, что будет делать капитан. Мы поедем в город.

По Кампо, закончивший готовить ужин, постарался уладить спор.

– Мне кажется, вам надо пойти к парикмахеру, а про шлюх забыть, – посоветовал он. – Они возьмут ваши деньги, а что вы получите взамен?

– Кое-что приятное, – произнес Нидл.

– Стрижка выдержит месяц, а то, что вы получите от девки, всего мгновение, – добавил По. – Разве что она подарит вам кое-что совсем нежелательное.

Последовала жаркая дискуссия, из которой Ньют заключил, что шлюхи иногда приносят не только удовольствие. Порой можно и заболеть, хотя конкретно никто ничего не объяснил.

Но По Кампо стоял на своем. Он продолжал агитировать за парикмахерскую, считая, что ее надо предпочесть борделю.

– Если ты думаешь, что я стрижку предпочту шлюхе, ты совсем с ума соскочил, – заверил Джаспер.

Ньют и братья Рейни оставили наиболее скользкие вопросы другим, а сами занялись обсуждением экономической стороны дела. Длинные летние дни, спокойное стадо и дикая жара способствовали размышлениям по поводу возможного визита в город. Так время бежало быстрее.

Иногда один из братьев Рейни подъезжал к Ньюту, чтобы обсудить пришедшую в голову свежую мысль.

– Соупи говорит, они раздеваются, – однажды сообщил Бен Рейни.

Ньют однажды видел мексиканочку, которая задрала юбку, переходя через реку. Под юбкой ничего не было. Когда она заметила, что он наблюдает, то хихикнула. С той поры он часто, когда бывал свободен, крался к реке, надеясь снова увидеть, как она переходит реку. Тот беглый взгляд составлял все его познания насчет голых женщин. Он столько раз прокручивал эту картину в голове, что она порядочно поизносилась.

– Думаю, это здорово дорого стоит, – предположил он.

– Примерно месячную зарплату? – предположил Джимми Рейни.

Однажды к концу дня приехал Дитц, чтобы сообщить, что до Платта десять миль. Все в лагере радостно завопили.

– Черт, интересно, в какой стороне город? – поинтересовался Соупи. – Я уже готов ехать.

Калл понимал, что все мужики рвутся в город. Принесший радостные новости Дитц сам выглядел подавленным. После того как повесили Джейка, он был сам не свой.

– Заболел? – спросил Калл.

– Не нравится мне этот север, – ответил Дитц.

– Здесь хорошая трава, – заметил Калл.

– Все равно не нравится, – повторил Дитц. – Света мало.

У Дитца был отсутствующий вид, что озадачило Калла, поскольку и в более трудные времена тот сохранял свою жизнерадостность. Теперь Калл часто замечал, как Дитц верхом на лошади смотрит на юг, ту да, откуда они приехали. Иногда за завтраком Калл видел, что он сидит, уставившись в огонь. Так смотрят старые животные, чье время истекло, в края, недоступные для остальных. Это выражение глаз Дитца так расстраивало Калла, что он решил поговорить об этом с Августом. Гас сидел на одеяле босиком и с помощью острого перочинного ножа подрезал ногти. Женщины видно не было, но Калл все равно остановился поодаль, чтобы не беспокоить ее.

– Хочешь поговорить со мной, подъезжай ближе, – пригласил Август. – Я босиком к тебе не пойду.

Калл спешился и подошел.

– Не понимаю, что происходит с Дитцем, – сказал он.

– Ну, Дитц у нас чувствительный, – проговорил Август. – Может, ты оскорбил его в лучших чувствах, с тебя станет.

– Я не оскорблял его чувств, – возразил Калл. – Я всегда стараюсь с ним быть повнимательнее. Он у нас лучший.

– Лучший из всех, кто когда-либо у нас был, – согласился Август. – Может, заболел?

– Нет, – ответил Калл.

– Надеюсь, он не собирается нас бросить, – заволновался Август. – Боюсь, никто другой не сможет найти воду.

– Он сказал, ему север не по душе, – заметил Калл. – Только это.

– Слышал, мы завтра выходим к Платту, – продолжал Август. – И все парни стосковались по венерическим болезням.

– Знаю, – ответил Калл. – Я бы с удовольствием проехал мимо этого города, но нам надо пополнить запасы.

– Отпусти их, пусть порезвятся, – посоветовал Ав густ. – Может, это их последний шанс.

– Почему это последний?

– Старина Дитц может что-то предчувствовать. Он ведь здорово чувствительный. Нас всех могут убить индейцы в ближайшие пару недель.

– Сомневаюсь, – заметил Калл. – Ты что-то не более оптимистичен, чем он.

– Нет, – согласился Август. Он знал, что они недалеко от дома Клары, из-за чего Лорена очень нервничала.

– Что ты со мной сделаешь? – спрашивала она. – Оставишь в палатке, а сам поедешь к ней?

– Нет, мэм, – отвечал он. – Я возьму тебя с собой и представлю по всем правилам. Ты же не багаж. Клара скорее всего месяцами других женщин не видит. Она тебе обрадуется.

– Она может знать, кто я такая, – заметила Лорена.

– Да, она знает, что ты человеческое существо, – ответил Август. – Тебе не следует ни перед кем склонять голову. Наверное, добрая половина женщин в этой стране начинала так же, как и ты, работая в салунах.

– Но не она, – заметила Лорена. – Готова поспорить, она-то всегда была леди. Потому ты и хотел на ней жениться.

Август хмыкнул.

– Леди может перерезать тебе горло с такой же легкостью, как и индеец, – сказал он. – У Клары острый язычок. Она раньше часто меня прикладывала.

– Я боюсь с ней знакомиться, – говорила Лорена. – Мало ли что она может сказать.

– Ну, не волнуйся, она будет вежлива, – уверил ее Август. – Это мне надо будет быть настороже.

Но ему никак не удавалось ее успокоить. Она чувствовала, что может потерять его, и все тут. Она предлагала ему себя, больше она ничего не умела. Что-то в ее предложении наводило на него тоску, хотя он его и принял. В его объятиях она ненадолго верила, что он любит ее, но вскоре она снова начинала тосковать.

– Ты зря себя изводишь, – повторял он. – Муж Клары вполне может дожить до девяноста шести лет, да к тому же столько времени прошло, может, мы уже и не нужны друг другу. У меня для Клары не хватит энергии. Да и раньше не хватало.

Позднее, когда она наконец засыпала, он сидел в па латке и размышлял. Ему хорошо был виден огонь костра. Парни, не занятые в ночном, стояли вокруг и обменивались шутками. Скорее всего, все они ему завидовали, потому что у него была женщина, а у них – нет. Раз начав, любовь трудно остановить. Он начал ее с Лори, и неизвестно, будет ли ей конец. Если ему повезет, он снова сможет наслаждаться теми простыми удовольствиями, что и мужчины, сидящие у костра и обменивающиеся шутками. Хоть он и очень привязался к Лори, ему все равно хотелось освободиться и не иметь никаких обязанностей, играть в карты и все.

На следующее утро он ненадолго оставил Лорену и подъехал к Дитцу.

– Дитц, ты когда-нибудь тратил много времени, чтобы хотеть чего-то невозможного? – спросил он, желая перейти сразу к делу.

– Я так считаю, я хорошо пожил, – ответил Дитц. – Капитан мне прилично платил. Всего два раза болел, да еще разок был ранен на реке.

– Ты не ответил на мой вопрос, – заметил Август.

– На хотение у меня нет времени, – отрезал Дитц. – Я лучше поработаю.

– Да, но чего бы ты в самом деле хотел, если бы это было возможно, прямо сейчас?

Дитц некоторое время ехал молча и потом сказал:

– Вернуться на реку.

– Черт, но ведь Рио-Гранде не единственная река, – возразил Август. Однако прежде чем смогли продолжить разговор, они заметили группу всадников на холме к северу. Август сразу понял, что это солдаты.

– Бог ты мой, а вот наконец и кавалерия! – промолвил он.

Солдат было человек сорок. Лошади в табуне забеспокоились при виде стольких незнакомых лошадей. Калл и Август поскакали вперед, чтобы встретить солдат в полумиле от стада, которое начало волноваться при виде всадников.

Командиром оказался коротышка с седыми усами и лычками капитана. Создавалось впечатление, что вид стада его рассердил. Вскоре стало ясно, что он пьян.

– Я – капитан Вивер, а это Диксон, наш разведчик, – пояснил капитан. – Куда, черт побери, вы тащите все это стадо?

– Мы считали, что направляемся в Монтану, – спокойно ответил Август. – Мы что, попали в Иллинойс?

Калл рассердился на Гаса. Вечно он лезет со своими шуточками.

– Нет, но вам захочется там оказаться, если вас найдет Красное Облако, – заверил капитан Вивер. – Вы в самом центре военных действий с индейцами, вот вы где.

– С чего бы это могло кому-нибудь понадобиться тащить скот в Монтану? – удивился Диксон-разведчик. Вид у него был нагловатый.

– Мы решили, что там удобно сидеть и смотреть, как срут коровы, – ответил Август. Как хорошо знал Калл, наглости свойственно было будить в нем комика.

– Мы слышали, что в Монтане прекрасные пастбища, – объяснил Калл в надежде смягчить плохое впечатление, производимое Августом.

– Может, и есть, только вам, говнодавам, их не видать, – разозлился Диксон.

– Что же, – заметил Август, – мы не всегда были говнодавами. Лет эдак двадцать мы сражались с команчами в штате Техас. Разве местные индейцы не валятся с лошадей, когда в них всадишь пулю-другую, как остальные?

– Некоторые падают, но другие продолжают переть вперед, – проговорил капитан Вивер. – Но я не собираюсь болтать все утро. Разве вы не видели призна ков индейцев?

– Наш разведчик ничего не докладывал, – ответил Калл, жестом подзывая Дитца.

– А, у вас разведчиком черномазый, – заметил Диксон. – Неудивительно, что вы заблудились.

– Мы не заблудились, – неожиданно разозлился Калл, – а этот негр может выследить тебя до преисподней.

– И доставить назад на вилах, если мы его об этом попросим, – добавил Гас.

– С чего это вы взяли, что можете так с нами разговаривать? – возмутился капитан Вивер.

– А разве это уже не свободная страна? – удивился Август. – Кто просил вас подъезжать к нам и оскорблять нашего разведчика?

Подскакал Дитц, и Калл спросил его, не видел ли он признаков индейцев.

– Отсюда до реки – нет, – ответил Дитц. Неожиданно вмешался бледный молодой лейтенант.

– Мне кажется, они подались на восток, – произнес он.

– Мы поехали на восток, – поправил его Вивер. – Где, ты думаешь, мы были всю последнюю неделю?

– Они могли двигаться быстрее и уехать дальше, – заметил Август. – Индейцы обычно так и делают. По виду ваших кляч можно предположить, что они обогнали бы вас даже на своих двоих.

– Вы на редкость нахальны, – заключил Вивер. – Эти индейцы убили женщину и охотника за бизонами два дня назад. А три недели назад они вырезали целую семью к юго-востоку отсюда. Если они вам попадутся, вы пожалеете, что не оставили вашу говядину в Техасе.

– Поехали, – приказал Калл, резко поворачивая лошадь.

– Нам нужны лошади, – заявил капитан Вивер. – Наши выбились из сил.

– А не мое ли заявление на этот счет показалось вам нахальным? – поинтересовался Август.

– У вас есть лишние, как я заметил, – продолжал Вивер. – Мы их забираем. К западу от Огаллалы живет торговец лошадьми. Вы можете купить себе там, если нужно, а счет направить армии.

– Благодарю, но нет, – отказался Калл. – Нам нравятся те, что у нас есть.

– Я не прошу, – заявил Вивер. – Я конфискую ваших лошадей.

Август рассмеялся. Но не Калл. Он видел, что Вивер говорит на полном серьезе.

– Нам они нужны, – вмешался Диксон. – Нам нужно охранять здесь границу.

Август снова рассмеялся.

– Кого вы в последнее время защитили? – поинтересовался он. – Вы нам рассказали о тех, кого вам как раз защитить и не удалось.

– Я устал болтать, – отрезал Вивер. – Иди и приведи лошадей, Джим. Возьми с собой двоих, и выберите тех, что получше.

– Вы не можете взять наших лошадей, – заметил Калл. – У вас нет таких прав.

– Черт, или я получу этих лошадей добром, или я сдеру с вас шкуру, – разъярился Вивер. – Иди и возьми их, Джим.

Молодой лейтенант, явно нервничая, повернул лошадь, чтобы ехать к табуну.

– Попридержи-ка прыть, сынок, – проговорил Август. – Разговор еще не окончен.

– Вы станете противодействовать офицеру американской армии? – спросил Вивер.

– Вы на таком же расстоянии от торговца лошадьми, что и мы, – заметил Калл.

– Да, но мы едем в другом направлении, – заявил офицер.

– – Вы ехали как раз в этом направлении, когда наткнулись на нас, – настаивал Август. – Когда вы успели передумать?

Диксон-разведчик слушал разговор с презрительным выражением лица. Презрение было обращено как к Гасу с Каллом, так и к Виверу.

– Если вам нужны эти лошади, чего вы их не заберете? – спросил он. – Вы же капитан.

– Я считаю ваше поведение предательством, – заявил Вивер. – Вас могут повесить за предательство.

Калл разглядывал остальное войско. В бытность свою рейнджером он всегда дивился, насколько неэффективно действует кавалерия, а те, кого он видел перед собой, вообще казались никуда не годными. Половина заснули в седлах, как только колонна остановилась, а лошади выглядели так, будто им требуется месяц пастись на хорошем пастбище, чтобы прийти в себя.

– Далеко Огаллала? – спросил Калл.

– Меня Огаллала не интересует, – отрезал Вивер. – Меня интересует Красное Облако.

– Мы этого Красного Облака не знаем, – заметил Август. – Но если он хоть чего-нибудь стоит как вождь, Богу молитесь, чтобы вы его не поймали. Полагаю, уважающий себя индеец даже есть ваших лошадей откажется. Никогда еще не приходилось видеть более унылых кляч.

– Ну, мы уже десять дней на них ездим, и вообще это не ваша забота. – Вивер трясся от возмущения. Хотя говорил все больше Гас, именно на Калла он смотрел с ненавистью.

– Поехали, – бросил Калл. – Говорить с ним бесполезно. – Он видел, что маленький капитан доведен уже до такой стадии кипения, что по малейшему поводу может взорваться.

– Джим, бери лошадей, – повторил Вивер.

– Нет, – сказал Калл. – Наших лошадей вы не получите. И я могу дать вам совет. Ваши люди утомлены. Если вы встретите индейцев, вернее всего, именно вы будете уничтожены. Вам нужны не свежие лошади, вам нужны свежие люди.

– Вот чего мне не требуется, так это советов какого-то паршивого ковбоя, – заявил Вивер.

Мы сражались с индейцами-команчи и кайова, а также с мексиканскими бандитами, и мы все еще живы, – пояснил Калл. – Вам стоит к нам прислушаться.

– Если я встречу тебя в городе, обязательно надеру уши, – пообещал Диксон, обращаясь к Каллу.

Калл не обратил на него внимания. Он повернул лошадь и поехал прочь. Август отпустил поводья лошади лейтенанта.

– Оставьте мне этого черномазого, – потребовал Вивер, – я слышал, они нюхом чуют индейцев. В конечном итоге те всего лишь красные негры.

– Нет, – сказал Калл. – Я боюсь, вы не будете с ним прилично обращаться.

Они направились к фургону. Оглянувшись, увидели, что всадники все еще не тронулись с места.

– Как ты думаешь, нападут? – спросил Август.

– Нападут на коровье стадо? – удивился Калл. – Не думаю. Вивер сумасшедший, но не до такой степени.

Они подождали, но всадники, постояв несколько минут на холме, повернулись и уехали.