Прорвав оборонительную позицию, пехота и танки противника неожиданно приблизились к наблюдательному пункту, и начали его обстреливать. Комполка Шашло и нач. штаба Чернявский оказались без связи и не могли вызвать огонь или попросить поддержки. Подразделения немецких солдат просочились в глубь нашей обороны и не допустили подхода к наблюдательному пункту ни бойцов Ширкалина, ни группы связистов, ни посланных с другого участка автоматчиков. Наши красноармейцы и командиры на наблюдательном пункте, оказавшись в окружении, вступили в смертельную схватку с врагом. Там были командир 747-го стрелкового полка подполковник В.В.Шашло, начальник штаба 134-го гаубичного артиллерийского полка подполковник К. Я. Чернявский, помощник начальника штаба этого же полка капитан Василий Майборода, командир взвода артиллерийской разведки Николай Лугин, сержант Иван Хвостенко, артиллерийский разведчик Холод, радист Шкурат и два связиста-телефониста 747-го полка. Все они были уже ранены, но продолжали драться до последней возможности. Когда роте автоматчиков 514-го полка, в которой было около 20 человек, и группе связистов 747-го полка все же удалось пробиться к наблюдательному пункту, его защитники уже погибли, использовав все до единой гранаты и расстреляв весь запас патронов. Рядом с павшими были лишь пустые ящики из-под гранат и диски автоматов. А вокруг наблюдательного пункта наши бойцы насчитали около 60 фашистских трупов".
Противник прорвался к орудиям 134-го гаубичного артполка дивизии, одновременно был окружен КП 134-го ГАП. Командир дивизиона капитан Н.Ф. Постой вызвал огонь орудий своего дивизиона на себя. Чтобы вести огонь по противнику с максимальной точностью и не задеть КП 122мм гаубицы выкатили на прямую наводку. Первой открыла огонь батарея младшего лейтенанта Умеркина. При этом сама батарея была атакована ротой автоматчиков. Отбивались гранатами, не прекращая огня для прикрытия КП
"Особо упорные и тяжелые бои велись в районе томатного завода, обороняемого подразделениями 2-го батальона 514-го полка. По ним били артиллерия, минометы, танки, их атаковала и обходила пехота, а воины целых двое суток держались и били врага. Свыше шестисот гитлеровских трупов осталось перед опорным пунктом. Но и наши люди понесли большие потери. Погибли почти все воины 2-й пулеметной и 5-й стрелковой рот с их героическими командирами старшим лейтенантом Васильевым и лейтенантом Волобуевым. Лишь в ночь на 9 июня оставшиеся в живых красноармейцы, двумя группами, возглавляемые политруком роты Кудрявцевым и командиром взвода младшим лейтенантом С. В. Малаховым, по приказу отошли на новые позиции. Остатки 747 полка заняли позиции в районе полустанка Мекензиевы Горы и сразу же вступили в новый бой. Группа Малахова только в течение дня 10 июня ручными и противотанковыми гранатами подбила пять танков. В ходе боев Малахов был трижды ранен." (И.А.Ласкин). В воспоминаниях немецких солдат указывалось, что высота 104.5 была полностью захвачена немецкими войсками еще накануне. По советским (официальным) данным получается, что высота была захвачена к вечеру 8-го числа. В воспоминаниях ветеранов указывалось, что высота 104.5 и опорный пункт "томатный завод сражались до ночи 9-го июня. Если командование дивизий еще имело связь с войсками, то командование СОР получало информацию с опозданием и оперативно управлять войсками не могло.
Командующий СОР Ф.С.Октябрьский продолжал управлять оборонительным районом посредством телеграмм: "Петрову и Чухнову. Мой приказ восстановить положение 79-й бригады и 172-й дивизии не выполнен, потому что было упущено время.
Запоздали подтягиванием 2-го полка морской пехоты. Положение в IV секторе таково, что полковник Ласкин потерял высоту 49,0 (высота 104,5 ) район, где был его КП. Его части продолжают отходить на рубежи третьей линии обороны. Приказываю: В течение ночи 8 на 9 перебросить всю 345-ю стрелковую дивизию район III--IV сектора. Продумать выгодные рубежи для ее полков. Прочно занять войсками 95-й, 172-й, 345-й стр. дивизий и 79-й бригадой рубежи: дер. Любимовка--выс. 38,4, дальше по третьей линии обороны, противотанковому рву на восток -- отм. 38,0, памятник на стыке с 25-й стр. дивизией. Объявить лично всем командирам дивизий -- Капитохину, Коломийцу, что дальше этого рубежа отходить некуда. Отходить дальше без моего разрешения запрещаю... Врага остановить и обескровить. В течение ночи лучше окопаться, рыть ходы сообщения, все, что возможно, укрывать в скалы. На 100% использовать дивизион РС. Просмотреть огневые позиции с точки зрения смены и маскировки. 8.06.42 17:53 Октябрьский, Кулаков" Приказ, в общем, правильный и своевременный, но он своевременно исполнен не был. Почему? Сейчас сложно сказать, вопрос требует дополнительной проработки. Но если на выполнение приказа командующего ЧФ и СОР о выдвижении 345-й дивизии ушли почти сутки, то возникает вопрос: а управлял ли он реально войсками. Впрочем, этот документ может быть и послевоенной "корректировкой истории", т.к. по воспоминаниям 345-я дивизия приказа о выступлении в помощь войскам 3 и 4 сектора не получала.
День третий (9 июня).
Всего за два дня боев противник вышел к тыловому рубежу Северной стороны. Рубеж был неплохо оборудован и в случае, если бы его занимало достаточное количество войск, мог бы стать серьезной преградой на пути немцев. Но войск не хватало. Вернее, они были, и находились всего в часе пешей ходьбы от передовой, ведь вечером 7 числа вся дивизия была передислоцирована в Графскую балку. Более того, учитывая сложившуюся обстановку войска нужно было выдвинуть на позиции не днем, а под покровом ночи, пока бездействовала авиация противника. Но приказ в 345-ю дивизию не поступил.
К рассвету 9 июня из окружения удалось выйти частям 172-й дивизии, численностью около двух рот, кроме того, за счет наспех сформированных из специальных и тыловых частей подразделений и последнего небольшого резерва 172-й дивизии: дивизионной школы младших командиров удалось закрыть бреши в обороне. "Да, наша оборона и раньше была неглубокой, а теперь она представляла собой совсем узенькую ленточку, в которую почти вплелись и огневые позиции артиллерийских батарей. Позади нашей ослабленной дивизии же было никаких сил и огневых средств. Ясно, что судьба такой обороны могла быть очень тяжелой. И мы с надежной ожидали подхода армейского резерва -- 345-й дивизии.... Огневые позиции артиллерийских батарей были почти в боевых порядках пехоты, они стали как бы островками обороны, островками упорства и огневой мощи, вокруг которых собиралась и оборонялась пехота. " (И.А.Ласкин).
Именно в этот момент, утром 9-го июня, нужно было вводить в бой армейский резерв, но ... или информация запоздала, или долго принимали решение. Увы, к утру 9 июня 4-й сектор подкреплений не получил и 172-я дивизия продолжала сражаться в одиночку. Около 11 часов противник прорвался к КП 172-й дивизии. Из воспоминаний: "Танки противника с посаженными на них автоматчиками, прорвав оборону, рванулись вперед и быстро вышли в район наблюдательного пункта командира дивизии.
На наблюдательном пункте кроме комдива Ласкина были начальник штаба дивизии подполковник Лернер, четыре работника штаба, в том числе я, и человек двенадцать бойцов. Вскоре мы все оказались в полуокружении врага. Комдив разделил нас на две группы. Первая, которую он возглавил сам, оставалась на НП, а вторая под командованием начальника штаба выдвигалась вправо. Он приказал нам уничтожать автоматчиков, а артиллерии -- бить только по танкам. Однако немцам удалось подойти к нам еще ближе. Комдив был ранен, но продолжал стрелять из винтовки и руководить боем". Комиссар дивизии П. Е. Солонцов побежал к 76мм артиллерийской батарее из состава противотанкового дивизиона, находившейся неподалеку, но вскоре был тяжело ранен и отправлен в медсанбат. А примерно через час попало в окружение командование 514-го полка -- подполковник И. Ф. Устинов и комиссар полка О. А. Караев. С небольшой группой автоматчиков они пытались прорваться. Завязалась перестрелка. Устинов и Караев были ранены. В этом бою командир полка Устинов, комиссар Караев, адъютант командира полка Можайский и большинство автоматчиков погибли. В командование полком вступил начальник штаба полка капитан П. М. Островский. Впрочем, в 172-й дивизии уже не было ни полков, ни батальонов, она представляла собой отдельные группы бойцов, сражавшихся в окружении. Большинство офицеров были убиты или ранены, и все же дивизия сражалась. Удивительно, но по состоянию на 12 часов 345-я дивизия еще не выдвинулась на позиции. В 11 30 бой шел на тыловом рубеже обороны, в бой вступили расчеты дотов, однако, пользуясь почти полным отсутствием пехотного прикрытия, противник обходил обороняющиеся укрепления, занимая пустые окопы. Время было упущено, противнику удалось продвинуться вглубь обороны и полностью прорвать тыловой рубеж. Полустанок Мекензиевы горы был захвачен. Однако возле полустанка продолжала сражаться группа бойцов 172-й дивизии, занявшая оборону вокруг артиллерийского дота N7 и двух пулеметных дотов. К 17 часам, противнику удалось подавить и этот очаг сопротивления. Пользуясь тем, что у защитников закончились снаряды к 75мм орудию, немцы выкатили 105мм орудие на прямую наводку и подавили дот. В этот же день совершил свой подвиг и дот N9. Из воспоминаний: "Дот, стоявший рядом с нами, расстреляв весь боезапас, умолк. Краснофлотцы стали отбиваться стрелковым оружием, но враг обошел дот, и, подкравшись сбоку, пустил струю огня из огнемета в амбразуру. Почти все погибли. Враг, осмелев, попытался войти в дот. Неожиданно прогремел мощный взрыв, уничтоживший и дот и немцев. Куски бетона, рельсы взлетели в воздух на высоту метров двадцать-двадцать пять". Захватив, почти без сопротивления, укрепления тылового рубежа противник подошел вплотную к 704-й батарее береговой обороны. Фактически в обороне зияла брешь шириной в 2,5 км. На этом участке немецкие войска продолжали рвать оборону на части и просачиваться за линию тылового рубежа и противотанкового рва. К моменту подхода дивизии была уже захвачена станция Мекензиевы горы, бой шел на подступах к 365-й зенитной батарее. Немецкие автоматчики на двух бронемашинах появились даже в районе КП сектора, на Братском кладбище. Группа была уничтожена ротой охраны, но ситуация продолжала оставаться отчаянной. Реально опоздание с выходом на позиции 345-й дивизии привело к потери большого участка обороны. Задержка с выходом подкреплений привела к ухудшению положения и на участке 79-й бригады. Из остатков 3-го батальона, тыловых частей 79-й бригады, минометного дивизиона, артиллеристов создали слабый заслон, который прикрывал участок обороны от Камышловского оврага до шоссе. Остатки 79-й бригады были сведены в один батальон. Продолжали сражаться и окруженные остатки 1-го батальона бригады и рота ПТР. Несмотря на все усилия противника, батальон по-прежнему держался стойко. Раненые после наскоро сделанных перевязок продолжали биться с врагом. К концу дня противнику все же удалось захватить расположение роты 125 танкового батальона (гора Panzerberg ), но последние очаги сопротивления в этом районе были подавлены только 12 июня. Большинство машин 125-го танкового батальона были подбиты в ходе боев, в резерв была отведена только одна рота (8 машин).
Вражеская авиация подвергла боевые порядки ожесточенной бомбежке. Сбрасывали не только бомбы, но и железные бочки, тракторные колеса, рельсы и другие предметы, создававшие сильный шум. В районе плато Мекензиевых гор, на Балаклавских и Инкерманских высотах в труднодоступных местах иногда и до сих пор иногда находят паровозные колеса, железные бочки рельсы и.т.д. Это следы тех самых "психологических" бомбежек.
Бой шел уже у бывших казарм лесной стражи кордона Мекензия N1 (совр. лесничество). Каменные казармы, окруженные стеной, стали как бы опорным пунктом. Только к 15 часам на участок фронта, занимаемый остатками 172-й СД, ввели в бой 345-ю стрелковую дивизию (командир -- полковник Н. О. Гузь, военком -- старший батальонный комиссар А. М. Пичугин). Первым вступил в бой 1163-й стрелковый полк (командир -- полковник И. Ф. Мажуло). Интересно то, что от места сосредоточения полка до того места, где в 15 часов шел бой, чуть более километра. В связи с этим возникает вопрос: "А управлял ли кто-нибудь войсками?".
Из воспоминаний: "Когда командир 345-й дивизии выслал разведку и стала ясна ситуация на этом участке, комдив своим приказом немедленно ввел в бой и второй полк дивизии: 1167-й (командир -- майор И. П. Оголь). Полк под обстрелом и бомбежками бросился закрывать брешь в обороне.... Бойцы первого батальона полка, невзирая на обстрел, бежали бегом по дороге, которая вела к станции.... ". Т.е. решение принял комдив 345-й, а не командование СОР. Последний 1165-й полк дивизии (командир -- полковник В. В. Бабиков) временно оставался в резерве. Он был введен в бой только на следующий день. Г.И.Ванеев пишет: "...во второй половине дня 9 июня по приказанию генерал-майора И. Е. Петрова 345-я стрелковая дивизия сменила понесшую большие потери 172-ю стрелковую дивизию". Так указано во многих официальных источниках, но это неправда. Остатки всех подразделений 172-й дивизии были объединены в один сводный двухбатальонный полк (численностью 978 человек). Спустя два часа полк опять был введен в бой, с целью вернуть полустанок Мекензиевы горы. Левее, на участке 95-й стрелковой дивизии все атаки 132-й немецкой пехотной дивизии были отбиты и части в основном удержали обороняемые ими рубежи. Оборона 4-го сектора на участке 95-й дивизии имела большое количество бетонных и деревоземляных укреплений, надежное прикрытие береговых батарей (в т.ч. и 30-й) и все атаки немецкой 132-й дивизии здесь были отбиты с большими потерями. В бой даже не вводились дивизионные резервы (241 полк, находившийся в противодесантной обороне). Оборона удерживалась в основном огнем полевой артиллерии и береговых батарей. Особенностью обороны Севастополя стало то, что расход снарядов за время обороны по количеству превысил расход стрелкового боезапаса. Участок в районе полустанка Мекензиевы горы, удавалось удерживать только благодаря огню двух батарей: 365-й зенитной и 704-й (115-й) батареи береговой обороны. Береговая батарея N 705 (командир -- старший лейтенант В. Г. Павлов и военком -- политрук В. Е. Праслов), укомплектованная моряками с крейсера "Червона Украина" и находившаяся почти на передовом рубеже обороны у ст. Мекензиевы Горы, подвергалась непрерывным ударам авиации и артиллерии противника.
Несмотря на это, батарея не прекращала вести огонь по вражеской пехоте и танкам. Поздно ночью 9 июня было получено распоряжение Генерального штаба о передаче в состав СОРа 138-й стрелковой бригады, предлагалось немедленно перебросить ее в Севастополь. На следующий день заместитель командующего Черноморским флотом контр-адмирал И. Д. Елисеев сообщил, что 138-я стрелковая бригада будет переброшена 12 июня на крейсере "Молотов" и эсминцах
Рубеж обороны, занятый частями III и IV секторов на Северной стороне, к концу дня 9 июня проходил: безымянная высота в 1 км южнее высоты 192,0-- шоссе--отм. 60,0( современная высота Героев, на которой в то время находилась 365-я батарея) -- высота с отм. 42,7. Т.е были прорваны все построенные рубежи обороны на участке, шириной 5,5км. Длина оборонительной линии СОР в этом районе увеличилась.
Из-за активности немецкой авиации многие укрепления оказались непригодны для обороны. В частности оказалось невозможным разместить бойцов в старых земляных укреплениях времен Крымской войны. Укрепления представляли собой земляные рвы и валы, высотой около 3-х метров, усиленные по углам дзотами и бетонными оголовками. Долговременных бетонных казематов и укреплений на этом участке почти не было, а доты тылового рубежа БО ГБ N7, 8, 9 оказались разбиты и захвачены противником. Однако дот N 10 надежно закрыл Симферопольское шоссе, а 704-я батарея надежно сдерживала противника, не позволяя прорваться ему дальше. От авианалетов ее прикрывала 365-я зенитная батарея, находившаяся на соседней высоте. Линию фронта удалось ненадолго стабилизировать. Немецкие источники указывали: "Наше наступление наталкивается на планомерно оборудованную, сильно минированную, с большим упорством защищаемую систему позиций. Непрерывный губительный огонь артиллерии противника ведется по всем немецким позициям. Он поминутно разрушает разветвленную телефонную сеть. Первые дни показывают, что под адским артиллерийским огнем противника наступление дальше вести невозможно". Поздно ночью 9 июня было получено распоряжение Генерального штаба о передаче в состав СОРа 138-й стрелковой бригады, предлагалось немедленно перебросить ее в Севастополь. На следующий день заместитель командующего Черноморским флотом контр-адмирал И. Д. Елисеев сообщил, что 138-я стрелковая бригада будет переброшена 12 июня на крейсере "Молотов" и эсминцах.
Командование обороной Севастополя с помощью телеграмм продолжалось: "Новикову I сектор, Скутельнику II сектор, Жидилову, Горпищенко и командиру 388-й стрелковой дивизии Швареву. Возможно ожидать сегодня перехода противника в решительное наступление ваших участках. Противник будет стремиться прорвать оборону. Будьте бдительны! Ни в коем случае не допустить занятие хотя бы одного нашего окопа. Если где будет явная угроза распространения вклинившегося противника, все силы обрушивать на него, выбить, истребить. Ни на один час не допустить закрепляться противнику. В этом, только в этом успех. Первые два дня вы показали образцы героизма. Уверен в дальнейшем Вашем успехе. Октябрьский, Кулаков"
10 июня День четвертый.
Позиции сторон с подходом 345-й дивизии стабилизировались. С утра, после мощной артиллерийской и авиационной подготовки пехота и танки противника при непрерывной поддержке большого количества авиации, продолжали ожесточенные атаки в третьем и четвертом секторах обороны, в основном на участке ст.Мекензиевы Горы, кордон Мекензия N 1. Главный удар приняли на себя малочисленные остатки 172-й дивизии, 1167-й и 1163-й стрелковые полки 345-й стрелковой дивизии.
Эти части обороняли район ст.Мекензиевы Горы. К середине дня пришлось вести в бой последний 1165-й полк дивизии. Командир дивизии полковник Н.О.Гузь приказал командиру 1165-го стрелкового полка подполковнику В.В.Бибикову выбить немцев со станции. Полк выполнил задачу. Однако к исходу дня противник, подтянув свежие резервы, вторично овладел станцией.
Противник прорывался к позициям 365-й зенитной батареи, обойдя ее слева вдоль ж\д полотна и справа, вдоль ветки на Северную сторону. Ее позиции обстреливались артиллерией особо крупного калибра. Утром того же дня был ранен в челюсть командир батареи Н.Воробьев. Командование батареи перешло к его заму - лейтенанту Матвееву. Но в тот же день он был тоже тяжело ранен. На должность командира батареи 365 назначают командира уничтоженной ранее батареи N 80 ст. лейтенанта Ивана Семеновича Пьянзина. В два часа ночи 11 июня старший лейтенант Иван Пьянзин прибыл на высоту 60,0 и вступил в командование батареей. Вслед за Пьянзиным майор И.К. Семенов, зная, что батарея понесла потери и практически окружена, собрал добровольцев в количестве 40 человек под командой лейтенанта В. Пустынцева и отправил для усиления батареи.
Весь день шел бой вокруг НП 704-й ББ. 10 июня в район самой батареи просочилась большая группа вражеских автоматчиков. Вражеская авиация непрерывно штурмовала позиции батареи. Противник вел сильный артиллерийский огонь, а затем переходил в атаку при поддержке танков. Из докладной (подпись автора неразборчива, начинается с буквы П): "... автоматчики противника обошли НП батареи вдоль ж/д путей и атаковали орудие 130мм N1. Личного состава почти не оставалось, поэтому, пройдя от орудийной позиции по крытому ходу сообщения в дзот, я открыл огонь из ручного пулемета, отсекая пехоту. Противотанковый ров вокруг батареи был во многих местах засыпан. 5 танков противника ворвались на территорию батареи. Прямым попаданием 75мм снаряда, было повреждено 130мм орудие N 1. Краснофлотец Ф. С. Коробка, из противотанкового ружья подбил два танка. Но еще один вражеский танк, прорвавшись, выстрелом в упор вывел из строя другое 130мм орудие, мне сообщили, что осколками был тяжело ранен командир батареи В. Г. Павлов. Т.к. противник прорвался в тыл, мне пришлось выйти из укрытия, чтобы отсечь пехоту, в этот момент меня ранило...".
Батарея смогла отразить все атаки противника. батарейцы уничтожили все 5 танков и до роты пехоты. В строю оставалось два 100-мм орудия батареи, находившееся в бывших дотах N11 и 11А. Однако уже в ходе следующей атаки орудие в доте N11А было повреждено, а расчет погиб. За командира остался старший лейтенант И. К. Ханин, за комиссара -- старшина 1-й статьи Н. П. Алейников, которые продолжали руководить боем и удерживать позиции батареи. Исключительное мужество и отвагу проявили оставшиеся в живых младший лейтенант Н. В. Кустов и краснофлотцы Яшин, Горбунов, Белецкий, Федоров, Шахтеров. Особенно отличились Алейников и старшина Косов. Ночью бой прекратился. Из 57 человек личного состава, находившихся на позициях батареи, погибло тридцать пять. В ночь на 11 июня батарейцам удалось восстановить орудие в доте N11.
Вечером состоялось первое с начала штурма совещание у командующего СОР Ф.С.Октябрьского, на котором присутствовали Н.М.Кулаков, И.Е.Петров, И.Ф.Чухнов, П.А.Моргунов, В.В.Ермаченков, и другие командиры. На совещании генерал-майором И.Е.Петровым было предложено срезать немецкий клин. Было принято решение контратаковать вклинившегося противника в районе ст.Мекензиевы Горы с двух направлении -- из района кордона Мекензи N1 силами специально созданной ударной группы 3-го сектора и из района городка 30-й батареи группой 4-го сектора.
В ударную группу третьего сектора были выделены; батальон 54-го стрелкового, остававшиеся в резерве два батальона 2-го Перекопского и батальон 31-го стрелкового полков. Командование группой поручено командиру 54-го стрелкового полка 25-й стрелковой дивизии подполковнику Н.М.Матусевичу, а общее руководство возглавил комендант сектора генерал-майор Т.К.Коломиец. Кроме того, в состав группы придавались все остававшиеся в строю танки 125-го танкового батальона. В состав ударной группы четвертого сектора выделялись: весь состав 241-го стрелкового полка 95-й стрелковой дивизии (численностью около батальона) и два батальона 7-й бригады морской пехоты. Командование группой возлагалось на командира 7-й бригады морской пехоты генерал-майора Е.И.Жидилова, общее руководство осуществлял комендант четвертого сектора полковник А.Г.Капитохин.
7-я бригада морской пехоты занимала позиции во втором секторе В срочном порядке ночью ее 2-й батальон (командир капитан А.С. Гегешидзе), снимался со второй линии обороны 2-го сектора, 3-й батальон (командир капитан Я.А.Рудь) снимался с охраны аэродрома Куликово поле. В качестве усиления из состава бригады были выделены 76-мм четырехорудийная батарея и рота 82-мм минометов, ранее занимавшие позиции на Федюхиных высотах. Части были собраны на Царской пристани и переброшены на Северную сторону (на Инженерную пристань). К утру части бригады находились в исходном положении, в районе 30-й батареи. К ним присоединился батальон 241 полка.
Из воспоминаний Е.Жидилова: "Ночь проходит в хлопотах. В темноте наши второй и третий батальоны, четырехорудийная артиллерийская батарея 76-миллиметровых пушек и рота 82-миллиметровых минометов подтягиваются к бывшей Царской пристани в Южной бухте. На двух баржах еще до рассвета переправляемся на Инженерную пристань Северной стороны. Надо спешить, чтобы с утра начать наступление. Направив свой отряд к совхозу имени Софьи Перовской, мы с Ищенко разыскиваем командный пункт четвертого сектора".
11 июня День пятый.
К утру 11 июня положение войск в районе 3 и 4 секторов было следующим: 161 полк от берега моря в районе современного Любимовского гарнизона, до р. Бельбек. От реки Бельбек до КП 30-й батареи и далее до хутора Шишкова 90-й полк. Т.е. линия фронта развернулась поперек линии укреплений, проходившей вдоль реки Бельбек. От хутора Шишкова до КП зенитного дивизиона (форт "Молотов") 241-й полк, далее позиции занимала 345-я дивизия до высоты 60.0 (высота Героев) и далее до шоссе. Линия обороны была слабо оборудована в инженерном отношении и опиралась лишь на цепочку земляных укреплений времен Крымской войны, и да две батареи 365-ю зенитную и 704-ю береговую, у торой в строю оставалось только одно орудие. Большинство огневых точек в этом районе были уничтожены огнем вражеской артиллерии и авиации. Боевые порядки войск 4-го сектора держались в основном за счет полевой артиллерии, т.к. в пехотных частях оставалось очень мало бойцов. 172-я дивизия практически перестала существовать, от нее оставались в строю только две батареи 134 полка и минометный дивизион. Поддерживали части сектора еще две батареи береговой обороны N12 и N2. В строю оставались три дота БО (N 6, 45(80), 10).
Третий сектор начинался от Симферопольского шоссе позициями совсем малочисленной 79-й Морской стрелковой бригады в составе минометного и противотанкового дивизионов, из пехотных частей в строю оставались две сводные роты из числа 2 и 3 батальонов.
Далее занимал оборону 2-й Перекопский полк (2 батальона) и 25-я дивизия в составе 287,31,54 полков. Т.е. если рассмотреть расположение войск, то можно обратить внимание на то, что большая часть войск, намеченных для контрнаступления, уже была задействована в обороне. С утра 11 июня противник активности не проявлял, подтягивая свои резервы -- 4-ю румынскую дивизию, 33 полк 10-й дивизии и два немецких полка, подошедших из-под Бахчисарая.
Советские ударные группировки, созданные в III и IV секторах, с рассвета начали готовиться к выполнению поставленной задачи. Для этого левая группа должна была наступать из района 30-й батареи вдоль по балке, в направлении виадука (пересечения железной дороги и Симферопольского шоссе), в 1500м севернее ст. Мекензиевы Горы. Правая группировка имела более сложную задачу: выйти к виадуку, ударив из верховий Камышловского оврага. Если группе Жидилова нужно было пройти около двух километров, то группе Матусевича почти вдвое больше. Действиями групп руководили коменданты секторов Капитохин и Коломиец.
С утра 11 июня в III и IV секторах было тихо. Вскоре началась артподготовка, после чего группа Жидилова перешла в наступление. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "В каком-нибудь километре от нас вырастает сплошная стена огня и взметенной взрывами земли. Мы нагоняем свой отряд юго-западнее высоты 92,1, в глубокой лощине, где он остановился на короткий отдых. С командирами батальонов Рудем и Гегешидзе, командиром артиллерийской батареи Пелых и командиром минометной батареи Зайцевым отправляемся на рекогносцировку. Забравшись на гребень высоты на правом фланге 30-й батареи, осматриваем Бельбекскую долину. Она вся занята немецкими войсками. Высота 107,2, примыкающая к долине с запада, тоже в руках противника. Наша задача выйти в виадуку, где скрещиваются шоссейная и железная дороги, идущие на Симферополь. Когда мы там встретимся с частями Чапаевской дивизии, немцы очутятся в мешке. Чтобы облегчить наше продвижение, 95-я стрелковая дивизия, входящая в четвертый сектор, сковывает фашистские резервы в Бельбекской долине и огневые средства противника на высоте 107,2.
Наступление я решил вести так: второй батальон Гегешидзе пойдет в первом эшелоне, за ним уступом влево -- третий батальон капитана Рудя. Артиллерийская и минометная батареи будут поддерживать их с позиции у изгиба дороги, неподалеку от 30-й батареи. Затем по мере продвижения батальонов артиллерийские и минометные позиции переместим южнее высоты 92,1.
Мой командный пункт -- в землянке, южнее 30-й батареи. Связь с подразделениями будет осуществляться по телефону и радио. В излучине дороги, южнее административного здания совхоза, наши батальоны развернулись в боевой порядок. Еще до начала артиллерийской подготовки разведчики прошли вперед и скрылись в кустах. Трудно вести разведку в полосе, где каждый метр просматривается и простреливается противником. Но разведчиков возглавляют опытные, проверенные в боях офицеры -- командир взвода бригадной школы лейтенант Петр Степанович Пономарев и политрук разведывательной роты Иван Николаевич Павликов. Под гул артиллерийской стрельбы морякам удается пробраться в расположение противника. Вслед за разведкой продвигаются наши батальоны.
Мы с Ищенко наблюдаем за ними с кургана возле 30-й батареи. Вон, сгорбившись, сосредоточенно смотря вперед, идет Гегешидзе, и с ним трое связных. По его сигналу второй батальон развертывается. Левее и чуть позади него таким же рассредоточенным строем следует третий батальон.
Через 10-15 минут, как только разведчики врываются в расположение противника на высоте 92,1, завязывается перестрелка. А пройдена лишь треть пути. Автоматные очереди и огонь вражеских минометов вынуждают разведчиков залечь.
Лейтенант Пономарев с одним полувзводом ведет бой с гитлеровской ротой, которая находится всего в пятидесяти метрах от моряков. Метким огнем разведчики прижали немцев к земле. В это время Павликов с другим полувзводом заходит фашистам во фланг, бойцы устремляются в атаку, забрасывая противника гранатами. Маневр разведчиков настолько стремителен, что рота противника, потеряв не менее половины своего состава, разбегается, оставив на поле боя один миномет, одиннадцать автоматов и пять ручных пулеметов. Сюда спешит со своей четвертой ротой старший лейтенант Кирилл Георгиевич Русия. Он небольшого роста и, чтобы управлять бойцами в высоких зарослях, то и дело поднимает свою пилотку и энергично машет ею в сторону движения. Рота подошла вовремя, когда к месту боя немцы подтянули свежие силы с высоты 107,2. Завидя цепи фашистов, Русия скомандовал:
-- Ложись!
Рота залегла и приготовилась к отражению атаки. Командир батальона Гегешидзе с шестой ротой в этот момент приблизился с правого фланга. В интервале между двумя стрелковыми ротами расположилась пулеметная рота.
-- Соедините меня с КП бригады, -- приказал Гегешидзе начальнику связи батальона старшему лейтенанту Василию Трофимовичу Вещикову. Предстояла ожесточенная схватка с противником, который по численности вдвое превосходил батальон Гегешидзе, и командир хотел заручиться огневой поддержкой. Начальник оперативной группы штаба бригады капитан-лейтенант Николай Федорович Матвиенко, выслушав доклад Гегешидзе, немедленно направил огонь минометной батареи на южные склоны высоты 107,2. Бой вспыхнул с новой силой. Немцы стремились любой ценой остановить наш наступающий батальон. Обе стороны несли потери. То там, то здесь возникали рукопашные схватки. Старшего политрука Модина я застаю в окопе позади своей восьмой роты. Он отдает по телефону распоряжения об укреплении позиций на ночь. Увидев меня, Модин рассказывает о действиях батальона, вытирая вспотевшее лицо платком, который сразу становится черным. Старший политрук без фуражки. Волосы кажутся седыми от пыли.
Порадовать меня он ничем не может. За несколько часов боя батальон потерял половину своего состава. Люди измотаны. Ранены командир батальона капитан Рудь и помощник начальника штаба старший лейтенант Георгий Павлович Преучель. Самоотверженно сражалась восьмая рота. Ее ряды тоже сильно поредели. Тяжело ранен командир роты Титов, погиб политрук Говтанюк. Теперь ротой командует заместитель политрука старшина 1-й статьи Скобчинский."
Почему-то в описании событий упоминают только батальоны 7-й бригады, но это не совсем правильно. Первыми атаковали противника части 241 полка, который шел впереди батальонов бригады и который готовил проходы в проволочных заграждениях и минных полях. Весь день шел непрерывный бой. Действия контратакующих войск поддерживала артиллерия сектора и Береговой обороны. Наступавшие батальоны, продвигаясь, несли большие потери. Часто бой доходил до рукопашных схваток. Погиб командир 3-го батальона капитан Рудь, его место занял военком старший политрук Модин. Выбыли из строя почти все командиры рот.
Преодолевая огневое сопротивление, группа Е.И.Жидилова продвинулась всего на 500 - 700м, но развить успех дальше не смогла и к вечеру вынуждена была залечь.
Ударная группа третьего сектора под командованием подполковника Н.М.Матусевича после артиллерийской подготовки при поддержке танков также перешла в наступление. Ее состав сейчас сложно установить. Однозначно можно сказать, что атаковало два батальона, а не четыре, как планировалось и атаковали они не одновременно. Первым атаковал батальон Перекопского полка. Продвинувшись вперед на 200-300м, ее бойцы тут же были прижаты к земле артогнем противника.
Поднять людей на сплошную стену разрывов не удалось. В результате группа вынуждена была перейти к обороне. Вторая попытка была предпринята спустя час. Ударная группа Перекопского полка была усилена ротой танков (7 машин) и сводным батальоном 25-й Чапаевской дивизии. Но и эта атака не удалась. "... вместо трех полнокровных батальонов чапаевцы прислали всего один сводный батальон, укомплектованный в основном выходцами с Кавказа, поднять людей в атаку не удалось, несмотря на все усилия политработников и командиров. Трижды танкисты, неся потери, прорывались к немецким позициям и трижды возвращались, не поддержанные пехотой...". В этих атаках 2-й Перекопский полк потерял 80% своего личного состава. Интересно и то, что после этого в боевых донесениях и сводках 2-й Перекопский полк более не упоминается. Исключение составляет один документ, но о нем позже.
А противник как будто не замечал этих атак. Во второй половине дня противник неожиданно предпринял атаку со стороны ст. Мекензиевы Горы, но не по контратакующим ударным группам. В 12 час. 11 июня два немецких батальона и эскадрон румынской кавалерии при поддержке штурмовых орудий и танков атаковали части 345-й стрелковой дивизии из района ст. Мекензиевы Горы в направлении Сухарной балки. Немецкая атака была отбита, противнику были нанесены большие потери. Огнем 100мм орудия дота N11 был практически полностью уничтожен кавалерийский эскадрон. Огнем полевой артиллерии и пулеметов 345-й дивизии оба батальона были рассеяны. Но части 345-и дивизии не только отбили наступавшего врага и начли преследовать его. Дивизия неожиданно захватила полустанок Мекензиевы Горы и вышла на линию тылового рубежа на этом участке. Но успех этот достался высокой ценой. В ходе боев в этот день советские потери составили около 1200 человек, немецкие почти 4 тыс. (по немецким данным цифра меньше: 2756 человек).
Нужно сказать, что немецкая разведка сработала отлично. В тот же день, как часть 7-й бригады была снята для атаки в 4 секторе, противник атаковал на участке бригады во 2-м и 1-м секторах. Завязались упорные бои, особенно в районе г. Гасфорта, д.Камары и совхоза "Благодать". Но, при сильной огневой поддержке всех видов артиллерии СОР, противник был отброшен в исходное положение и понес значительные потери. Были отбиты и все попытки румынских частей добиться успеха в районе долины Кара-Коба.
12 июня День шестой.
Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "В 4 часа утра подразделения снова продвигаются вперед. Все горят желанием выполнить задачу. Капитан Гегешидзе торопит свой батальон. Пока немцы не спохватились, он хочет обойти высоту. Третий батальон Модина тоже пришел в движение. Разведчик, присланный Павликовым, ушедшим со своей группой далеко вперед, сообщает, что за высотой 107,2, у шоссейной дороги, стоят пять танков. Об этом сейчас же донесли начальнику артиллерии сектора. Мощный залп гаубиц накрыл цель, но три танка все же смогли выйти навстречу второму батальону. Помощник начальника штаба второго батальона лейтенант Николай Алексеевич Егоров со взводом противотанковых ружей выскочил навстречу стальным чудовищам. Метким огнем один танк был подбит, два других повернули влево, к шоссейной дороге. Пока подбитая машина вращалась вокруг своей оси, к ней подползли два краснофлотца и подорвали ее гранатами. Третий батальон попал под сильный минометный огонь противника. Роты стремились как можно быстрее преодолеть обстреливаемый участок, но наткнулись на вражеские пулеметы.
Бойцы залегли. Комиссар Модин поднялся и увлек своим примером девятую роту. Матросы ринулись вперед. Скоро весь батальон дружно атаковал противника. Но в это время автоматная очередь сразила Модина. Мне сообщают, что Модин погиб, в командование батальоном вступил его начальник штаба старший лейтенант Попов.
К 10 часам утра бой достигает наивысшего напряжения. Появляются немецкие бомбардировщики. Они налетают тройками, пикируют и, кажется, в упор бросают бомбы. Некоторые наши подразделения не выдержали и стали отступать. Мы молча переглянулись с комиссаром: теперь нам пора! Не сговариваясь, бежим вперед, останавливаем растерявшихся бойцов, ободряем их и вместе с ними вливаемся в боевые порядки третьего батальона. Положение восстановлено. Второй батальон тем временем достигает железнодорожного виадука."
Утром 12 июня группа Жидилова, продолжая атаковать, вышла к виадуку в районе пересечения шоссейной и железной дорог на Симферополь, выполнив поставленную командованием задачу. В этом бою группа Жидилова потеряла более половины личного состава, но враг понес серьезные потери. Не встретив группу 3 сектора, группа Жидилова вынуждена была перейти к обороне. Вскоре генерал был отозван во II сектор к своей бригаде. Командовать группой, насчитывавшей в своем составе не больше батальона, было поручено капитану Гегешидзе, который перешел в подчинение коменданта IV сектора Капитохина и занял оборону вдоль шоссе, слева батальон имел локтевую связь с 90-м полком справа с 345-й дивизией. О бойцах 241-го полка, участвовавших в атаке информация полностью отсутствует. С этого момента полк как боевая единица исчезает из донесений.
По воспоминаниям, после атаки, остатки полка, численностью не более роты отвели на противодесантный рубеж, в район бывших царских батарей 16 и 24. Там же находились и тыловые части полка.
Но ударная группа III сектора в район, достигнутый батальонами Жидилова, пробиться не смогла и на следующий день. Группа командира 54-го стрелкового полка подполковника Н. М. Матусевича предприняла повторную атаку. В ее состав входил 1-й батальон 54-го полка (численностью около роты) и несколько рот из различных частей 3-го сектора. Роты были укомплектованы по остаточному принципу и были слабо обученными. Фактически, для атаки командиры выделили самых слабых и необученных бойцов, оставив лучших на своих участках обороны. Как указывается в книге "Героический Севастополь" "Поддерживал их сводный танковый батальон, и обеспечивала артиллерия III сектора". Сводный танковый "батальон" состоял из 3-х танков Т-26, последних из состава 125-го ОАТБ, командирской танкетки (предположительно Т-37А) и бронеавтомобиля из состава разведроты 25-й дивизии. Утром так же, после артподготовки группа Матусевича перешла в наступление в па-правлении севернее ст. Мекензиевы Горы. Ведя тяжелые бои, бойцы все же смогли продвинуться вперед только примерно на 1км, но затем были опять прижаты к земле шквальным огнем немецкой артиллерии, поставившей огневую завесу. Поднять бойцов в атаку опять не удалось, т.к. потери были огромными. Советские танки дважды прорывались к немецким позициям, но пехота отсекалась ураганным огнем и ложилась. В этих атаках все танки были подбиты. В результате группа вынуждена была перейти к обороне, не достигнув намеченного планом рубежа и места встречи с группой Жидилова.
Завершив перегруппировку, противник около 10 часов нанес сокрушительный удар по направлению к станции Мекензиевы горы. На этом участке немцы применили захваченные советские тяжелые танки КВ. Обескровленные контратаками советские части не выдержали и побежали. Противнику удалось не только захватить ст.Мекензиевы Горы, но и выйти к истокам балок Трензиной, Графской и Сухарной.
Советские части остановились на рубеже: 1 км южнее высоты 192,0 (т.е. потеряв все, что удалось отбить группе Матусевича)-- 1600м южнее кордона Мекензия N 1 (т.е. отойдя на 1,5 км)-- безымянная высота в 700м южнее ст.Мекензиевы Гор (потеряв около 1 км), высота 42,7 -- западные скаты высоты 49,0.
Остатки 79-й морской стрелковой бригады, 345-й, 25-й стрелковых дивизий при поддержке восьми батарей береговой обороны и полевой артиллерии третьего и четвертого секторов, все же остановили противника на новом рубеже. Расположение немецких частей было следующим. Против 95-й дивизии стояла 132-я немецкая дивизия (ком. фон Линденеберг), далее, против 345-й дивизии находилась 22-я немецкая дивизия (ком. Вольф). Против остатков 79-й бригады и разрозненных частей 3-го сектора, вела боевые действия 50-я немецкая дивизия (ком. Шмидт). Далее, против 25-й дивизии вела боевые действия 24-я немецкая дивизия (ком. фон Теттау).
Несмотря на то, что противник на этом направлении вводил новые и новые резервы, в ожесточенном бою к исходу дня его атаки были отбиты. Новый рубеж был не оборудован и не имел долговременных укреплений. Результатом немецкого наступления стало то, что береговая батарея N 704 была окружена. После того как батарея расстреляла весь боезапас, батарейцы подорвали последнее 100мм орудие и заняли круговую оборону. Последней радиограммой расчет батареи вызвал огонь на себя. Только 12 бойцам удалось вырваться из окружения, остальные погибли.
Командование 11-й немецкой армии, рассчитывая, что часть сил 1 и 2 секторов переброшены в 3-й и 4-й, решило перенести основные усилия на правый фланг обороны. Противник продолжил начатое накануне наступление вдоль Ялтинского шоссе в направлении Сапун-горы. После интенсивной авиационно-артиллерийской подготовки в наступление перешла 72-я немецкая дивизия, оберста Мюллера-Гебхарта. Она начала теснить левый фланг 602-го стрелкового полка 109-й дивизии, но развить успех не смогла. Оборона вдоль Ялтинской дороги была хорошо укреплена и имела большое количество долговременных огневых точек.
13 июня День седьмой.
Этот день указывается как дата прибытия 138-й стрелковой бригады, однако в этот день прибыла только часть этого подразделения. Техника и основные силы бригады прибыли позже 15 июня. Утром 13 июня адмирал Октябрьский отправил очередную телеграмму, где были интересные слова: "... 79-й МСБР придать 2-й Перекопский полк. Командирам частей навести порядок, уточнить местонахождение подразделений и установить локтевую связь с соседями слева и справа; об исполнении донести...". Командующему было доложено, что "... бригада понесла значительные потери, но держит линию обороны, имея локтевую связь справа со 2-м Перекопским полком и 25-й стрелковой дивизией, связь с 1165-м стрелковым полком восстанавливается". На самом деле это было не так: 2-го Перекопского уже не существовало, как впрочем и 79 морской стрелковой бригады, от которой оставался только один минометный дивизион.
Из воспоминаний Т.К.Коломийца: "....около полудня 13 июня ко мне прибыл командир Перекопского полка Таран, и доложил, что остатки полка в составе 72 человек отведены в Инкерманские казармы. Я приказал немедленно сформировать из тыловых частей и бойцов полка две роты по шестьдесят человек, и во исполнение приказа командующего немедленно выдвинуться на передовую, что и было сделано,... Однако вечером того же дня Таран доложил, что локтевая связь с 345-й дивизией установлена, а бригаду он найти не может.
Посланные на разведку самокатчики доложили, что бригада отошла к верховьям Мартынова оврага и приводит себя в порядок. Вскоре на КП появился и сам командир бригады, который доложил, что бригада, пользуясь лесистой местностью, оторвалась от противника и восстанавливает свои боевые порядки. Противник боялся входить в лесистые участки, боясь тяжелых затяжных боев". По состоянию на 13 июня в бригаде оставалось 112 человек, четыре 82мм миномета два станковых и три ручных пулемета. Так что "наводить порядок" было нечем и некому.
В 4-м секторе бой шел на подступах к КП 4-го сектора на Братском кладбище. Продвижение противника по Симферопольскому шоссе было остановлено огнем двух артиллерийских дотов. Очагами сопротивления стали два земляных укрепления времен Крымской войны, занятые разрозненными частями. Они получили у противника названия форт "Сибирь" и форт "Волга". На самом деле это были земляные укрепления, с высотой вала около 3-х м, в углах валов у которых были устроены дзоты. 13 июня стал последним для легендарной 365-й зенитной батареи. С утра личный состав продолжал геройски сражаться, несмотря на большой перевес врага в силах. Штурмовал "форт Сталин", как его называли немцы 16-й полк 22-й немецкой дивизии. Тот же, который штурмовал ее в декабре. Позиция батареи была окружена, все орудия вышли из строя. Но две первых атаки удалось отразить. У оставшихся в живых имелось лишь несколько гранат и бутылок с горючей смесью, которые были быстро израсходованы. Немецкое самоходное орудие подойдя ко входу в подземную казарму в упор произвело несколько выстрелов, погибло около 20 раненых, находившихся в казарме. Когда враг ворвался на батарею, ее командир передал на командный пункт дивизиона: "Танки противника расстреливают нас в упор, пехота забрасывает гранатами. Прощайте, товарищи! За Родину, вперед к победе!". С КП дивизиона видели, что на батарее идет жестокий рукопашный бой. Последняя радиограмма с батареи состояла всего из нескольких слов: "Отбиваться нечем. Личный состав весь выбыл из строя. Открывайте огонь по нашей позиции, по нашему КП". В 15 час. 18 мин. рация батареи прекратила свою работу. Артиллеристы открыли огонь по бывшей позиции 365-й батареи, которая была захвачена противником.
После падения 365-й батареи сопротивление сосредоточилось в земляном укреплении времен Крымской войны (немецкое название "форт Волга"). Огнем немецкой артиллерии крупного калибра это укрепление было сильно повреждено, дзоты разбиты и к 18 часам немецким войскам удалось захватить часть высоты, на которой находилось это укрепление. Неожиданной контратакой противника удалось выбить, т.к. немецкие части были обескровлены упорным сопротивлением советских войск.
Весь день 13 июня на Северной стороне шли тяжелые кровопролитные бои. Упорно дрались, отражая удары противника, части и подразделения 25-й стрелковой и 345-й стрелковых дивизий. Их поддерживали огнем восемь береговых батарей дотов и артиллерия секторов. Несмотря на преимущество врага в силах, все его атаки были отбиты и наши части закрепились на рубеже: 1 км южнее высоты 192,0 -- высота 66,1 -- 1 км южнее кордона Мекензи N 1 -- безымянная высота в 700 м южнее ст. Мекензиевы Горы -- высота 42,7 -- западные скаты высоты 49,0. Истоки балок прикрывали советские части от обстрела противником, а огонь береговых батарей не позволял подтянуть немецкую артиллерию ближе. После этого на Северной стороне наступило относительное затишье до 17 июня. Бои шли непрерывно, но ни одна из сторон не могла добиться решающего успеха. Немецкие части понесли серьезные потери. По состоянию Противник перенес основное внимание на стык 1 и 2 секторов севастопольской обороны: на Ялтинское шоссе.
Третий, решающий. 14 июня День восьмой.
14июня упорные бои на Северной стороне продолжались. Обе стороны несли большие потери, но все же советские войска держали оборону. Войскам 4-го сектора удавалось держаться за счет огня береговых батарей, третий сектор держала полевая артиллерия. Как только противник переходил в атаку, артиллерия СОР открывала заградительный огонь по противнику. С 14 по 17 июня тяжелая артиллерия противника редко открывала огонь: подвезенный боезапас был большей частью израсходован. Авиационный боезапас так же нуждался в пополнении. Аккумулировался боезапас для нового наступления.
Положение советских войск на Северной стороне все ухудшалось. Как пишет П.А.Моргунов: "Ощущался явный недостаток в людях и боеприпасах к полевым и, особенно к зенитным орудиям". Это было действительно так, но это только часть правды. Когда говорят о том, что Севастополь пал из-за нехватки боезапаса, почему-то упускают из внимания два случая: 6 июня 1942г. произошел взрыв боезапаса Приморской армии, хранившегося на складах Сухарной балки. Боезапас был сложен открыто и предназначался для перевозки на Южную сторону. Взрыв был большой силы и наблюдался немцами, которые приписали его огню своей тяжелой артиллерии. 13 или 14 июня произошел аналогичный случай. По официальной версии взрыв произошел от попадания осколков авиабомбы, но у многих членов комиссии эта версия вызывала сомнения. Говорили о диверсии. Второй случай взрыва боезапаса не разбирался, было уже не до того. Кроме этих случаев были еще случаи гибели и намеренного подрыва боезапаса на складах. Так, 11 июня был произведен взрыв невывезенного боезапаса, принадлежавшего Примармии на складах в районе ст. Мекензиевы горы, а 13 июня взрыв дивизионного склада боезапаса, находившегося в районе "форта Сибирь". Немецкие источники опять приписали этот взрыв действиям своей тяжелой артиллерии. Советские войска, отступая, теряли свой боезапас. Противник, подойдя к истокам Сухарной и Графской балок, мог частично простреливать Севастопольскую бухту. Создалась реальная угроза складам 3-го и 4го секторов, где был сосредоточен боезапас Примармии и флотский боезапас. Снаряды к орудиям еще оставались на складах, невозможно было подвезти снаряды к орудиям. Везти было не на чем и не понятно куда везти, т.к. связь со многими батареями и дивизионами была нарушена. Подвезти снаряды днем было невозможно, т.к. немецкая авиация полностью господствовала в небе. Основная проблема севастопольской обороны заключалась в том, что севастопольская авиагруппа не могла бороться с авиацией противника, а имеемого количества зенитной артиллерии было явно недостаточно. В ходе боевых действий многие зенитные орудия были выведены из строя и уничтожены. Именно это, а не нехватка зенитного боезапаса стало причиной тяжелого положения войск на Северной стороне. В строю оставались одна батарея зенитных автоматов и одна 76мм зенитная батарея, на которой в строю оставалось два 76мм орудия. Остальные зенитные орудия на Северной стороне были выведены из строя. В то же время за 14 июня вражеская авиация произвела до 900 самолето-вылетов, сбросив до 2200 крупных бомб и несколько тысяч РРАБ (ротационных рассеивающих авиационных бомб). Особенно жестокой бомбардировке и обстрелу подверглась береговая батарея N 30, на которую были сброшены сотни бомб. Наиболее ожесточенные бои разгорелись на участке первого сектора. Ночью и днем противник наносил яростные удары по батальону 388-й дивизии, который защищал холм Канробера и турецкий редут. Эта высота прикрывала выход к Балаклавской долине. Обработка артиллерией и авиацией этой высоты продолжалась уже третьи сутки. Из пяти пулеметных СЖБОТов были разбиты четыре, были разбиты оба артиллерийских сборных дота для 45мм орудий. Часть личного состава была засыпана в укрытиях на обратных скатах высоты. 1-му батальону 782 полка удавалось отбить первые атаки противника, но к вечеру, противнику все же удалось овладеть высотой. Однако продвинуться дальше немецким войскам не удалось.
Они были остановлены огнем пулеметных точек и артиллерией 1 сектора. Более того, немцам пришлось отойти на обратные скаты высоты, чтобы укрыть свой личный состав. Неожиданно противник ввел в бой тяжелые танки и самоходные орудия. По воспоминаниям именно на этом участке немцы 14 июня в 13 часов, ввели в бой три французских огнеметных танка и один артиллерийский. Танки двигались вдоль шоссе, подавляя огневые точки. Советское 45мм орудие, которое пыталось остановить продвижение машин, было раздавлено, второе орудие разбито прямым попаданием снаряда. Подавив два сборных дота и три дзота, немецким войскам удалось захватить высоту со вторым турецким редутом, но дальнейшее продвижение ударной группы было остановлено огнем морского орудия из района высоты 33.1 ( на этой высоте сейчас расположен ресторан "Шайба") и огнем батареи противотанкового дивизиона. Один из тяжелых танков был подбит, но немцам удалось эвакуировать его в тыл. Немецкий клин имел ширину около 700 м и длину около 3-х км. Из воспоминаний Р.Мюллера, ветерана немецкой 72-й дивизии: " Несмотря на то, что весь склон высоты с фортом (Forthohe) был изрыт снарядами и бомбами, большевики встретили нас плотным ружейным и пулеметным огнем. Особенно досаждал нам пулемет из поврежденного пулеметного гнезда на правом фланге нашей атаки. Однако подошедшее штурмовое орудие заставило замолчать вражеский пулемет. Мы выбрали ложбину между Forthohe и руинами (скорее всего развалины казармы у подножья г. Гасфорт) для наступления, потому что она не простреливалась артиллерией большевиков. Нам удалось овладеть восточными скатами высоты и занять вражеские окопы, но дальнейшее наше продвижение было остановлено огнем пулеметов из двух бетонных укреплений у подножья соседнего холма. Со склона холма, обращенного к Балаклаве, пришлось отойти из-за интенсивного огня батарей противника. Холм представлял собой оборонительный пункт, окруженный рвом и огневыми точками врага. Вовремя подоспевшее подразделение наших тяжелых танков помогло взломать оборону на соседнем холме. Тяжелые трофейные танки, захваченные доблестной немецкой армией у противника, показали себя с лучшей стороны. Им удалось преодолеть ров и раздавить несколько огневых точек, после чего в укрепление ворвалась наша пехота. Пионеры (саперы) гранатами выбивали большевиков из укрытий и землянок, пока сопротивление не было окончательно сломлено. Враг открыл огонь из морских орудий, установленных на суше. Нам пришлось приостановить наступление вдоль дороги. Смелыми действиями нашей доблестной дивизии удалось в этот день захватить две ключевых высоты на входе в долину Балаклавы." Стоит отметить, что в описании событий советские и немецкие источники расходятся относительно даты захвата высоты с 3-м турецким редутом (высота 56.0 немецкое название Gabelberg-"раздвоенная высота"). По советским данным, эта высота была захвачена только спустя двое суток. В любом случае, слабое прикрытие артиллерией и долговременными огневыми точками ложбины между дорогой и холмом Канробера послужило причиной ее захвата немецкими войсками. Части 109-й и 388-й стрелковых дивизий, были вынуждены медленно отходить. Части второго сектора (386-я стрелковая дивизия, 7-я и 8-я бригады морской пехоты) оборонялись на прежних рубежах. Упорные бои продолжались и на Северной стороне. Части третьего сектора на правом фланге оставались на прежних позициях. Левый фланг вел бой на рубеже безымянной высоты, находившейся в 1 км к югу от высоты 90,0. В четвертом секторе 345-я стрелковая дивизия, отразив неоднократные атаки пехоты противника, к исходу дня несколько отошла и вела бой на рубеже: 600 м южнее кордона Мекензия N 1-обратные скаты высоты с "фортом Волга"-"форт Сибирь". 95-я стрелковая дивизия с приданными двумя батальонами 7-й бригады морской пехоты обороняла рубеж "форт ГПУ"-"форт Молотов"- городок 30-й батареи. Я вынужден пользоваться немецкими названиями, т.к. советские названия старых земляных укреплений неизвестны.
15 июня. Понедельник. Девятый день штурма.
С рассветом противник открыл сильный артиллерийско-минометный огонь по боевым порядкам частей севастопольской обороны. Особенно мощный огонь он вел по частям первого сектора, Сапун-горе и Ялтинскому шоссе. Одновременно пехота противника, поддержанная танками, перешла в наступление по направлению к совхозу "Благодать" и по Ялтинскому шоссе. Частями первого сектора атаки врага были отбиты, и к исходу дня наши войска оборонялись на прежних рубежах. 15 июня напряженность боев в III и IV секторах не ослабевала. Враг подтянул еще два полка с танками и повел наступление, рассчитывая захватить дер. Буденовку и окружить береговую батарею N 30. В бой были введены тяжелые трофейные танки, которым удалось взломать оборону советских войск. Его авиация атаковала боевые порядки первого и второго секторов и районы четвертого сектора: Любимовку, Трензину и Сухарную балки. Противнику удалось подойти вплотную к "форту ЧеКа" (форт Литер Б) и к форту "Молотов" (КП зенитного дивизиона). Создалась реальная угроза окружения большей части пехотных частей 4-го сектора. Оборона держалась в основном огнем береговых батарей и полевой артиллерии, в пехотных частях в строю оставалось 10-15 % личного состава. Так в 345-й дивизии оставалось около 900 человек, в бой были введены даже инженерный батальон и батальон связи. Командиру 79-й бригады удалось собрать из тыловых частей и остатков минометного дивизиона 320 бойцов, в 95-й ситуация была чуть лучше, но в ней (с учетом двух батальонов 7-й бригады) было не более 2 тыс. человек. Неожиданно обострилась ситуация в 3-м секторе. Если взять описание событий, которое дал в своих статьях Т.К.Коломиец, то создается впечатление, что он или сознательно искажает факты, или просто не руководил своими войсками. "С каждой атакой людей становится все меньше и меньше. Плотность огня резко снизилась. А враг нажимает все сильней. 16 июня, исходя из сложившейся обстановки, генерал И. Е. Петров и вице-адмирал Ф. С. Октябрьский принимают решение: уплотнить линию обороны за счет ее сокращения. Мне было предложено отвести остатки частей сектора на рубеж Инкерманских высот, создав линию обороны вдоль южного склона Мартыновского оврага. Я не мог согласиться с таким решением. Оно ставило под угрозу окружения и уничтожения части четвертого сектора и ускоряло выход врага к устью Мартыновского оврага.
-- Оставаясь на старом рубеже, -- доказывал я, -- мы сковываем группировки врага, которые наносят удары по третьему и четвертому секторам. Отойти на рубеж за Мартыновский овраг можно в любое время, для этого есть хода сообщения. Нет у меня и уверенности в том, что можно надолго закрепиться на новом рубеже. Там нет подготовленной линии обороны. Кроме того, отход может отрицательно сказаться на моральном состоянии чапаевцев. После детального анализа обстановки с моими доводами согласились, и чапаевцы до 24 июня держались на старых позициях, севернее Мартыновского оврага". Не стану касаться других "неточностей" у Т.К.Коломийца, но войска 3-го сектора еще 15 июня были ВЫНУЖДЕНЫ отойти на южные скаты оврага, чтобы избежать окружения. Прорвавшись днем к истокам Мартынова оврага, противник устремился вперед, стремясь отрезать советские части на Северной стороне от основных сил, и выйти к устью Графской балки. Разгорелся бой, сначала у верховий оврага, где противника остановили два дота, вооруженные пулеметами ДШК, и артиллеристы 69 артполка полковника Курганова. А затем, спустя три часа, когда артиллеристы из-за нехватки боезапаса, вынуждены были отойти к железнодорожной насыпи, бой разгорелся в районе бывшего домика лесной стражи. Врага остановили остатки минометного дивизиона 79-й бригады, поддержанные огнем артиллерийского дота, находившегося в районе развилки балки и двух пулеметных дзотов. Упорное сопротивление маленького укрепрайона позволило остаткам 54,31 и 3-го полков морской пехоты отойти к рубежу: от обрыва в долину Кара-коба до Восточного Инкерманского маяка.
Вторая неправда заключалась в том, что рубеж от долины Кара-коба до восточного Инкерманского маяка был построен еще в апреле 1942г. И именно на него отошли чапаевцы. От долины до развилки оврага заняли позиции бойцы 3 полка морпехоты, левее заняли позиции остатки 54 и 31 полка , а вот сам овраг никто не перекрыл, поэтому противника остановили тыловые части 345-й дивизии и минометчики 79-й бригады, отведенные к оврагу для переформирования. Этим частям удалось задержать противника до темноты. Из Новороссийска прибыли крейсер "Молотов" (капитан 1-го ранга М.Ф.Романов) в охранении эскадренного миноносца "Безупречный" (капитан-лейтенант П.М.Буряк), базовые тральщики "Защитник" (командир старший лейтенант В.Н.Михайлов) и "Взрыв" (командир старший лейтенант Н.Ф.Ярмак). На них доставлено: 2325 человек личного состава 138-й стрелковой бригады, 1075 человек маршевого пополнения, 442 т боезапаса, 24шт 82-мм миномета, 1486 автоматов ППШ, 50 противотанковых ружей. 138-я стрелковая бригада, была сформирована под Астраханью, в поселке Харабали. Она находилась в готовности в районе близ Северной стороны в резерве армии. Их разместили в штольнях Сухарной и Графской балок, где за два дня до этого располагалась 345-я дивизия. Бойцы стрелковой бригады были в основном добровольцами, до 40% личного состава бригады составляли моряки Волжской флотилии и запасники флота. Бригада составила армейский резерв СОР.
16 июня. Вторник. Ошибки и трагедии.
16 июня стал переломным днем в истории обороны Севастополя. Именно в этот день была допущена самая главная ошибка в обороне Северной стороны, и произошли самые трагические события обороны. События на Северной стороне можно без преувеличения назвать репетицией событий на мысе Херсонес. И во многом трагичность событий связана именно с ошибкой командования. Вице-адмирал Октябрьский дал телеграмму коменданту сектора Капитохину: "Противник добивается, чтобы вы ушли из Любимовки, очистили высоты 38,4, 42,7 и 36,1. Противник удивлен, почему вы не очищаете север, так они пишут в своих документах. Противник боится лезть вперед, пока вы висите на его правом фланге. Еще больше устойчивости, держитесь крепко, держитесь при всех условиях, даже если противник просочится в ваш тыл. Драться до последнего. Противник бросил все резервы, больше у него нет их. Передайте командирам полков, батальонов. Я надеюсь на славных бойцов 95-й стрелковой дивизии. Контратакуйте, уничтожайте врага". Из письма Э фон Левински (Манштейна): "Противник допустил серьезный просчет, и даже более того, глупость, продолжая цепляться за "Максим Горький". Эта ошибка позволила окружить их силы на Северной стороне...". Действительно, в этот день, пользуясь тем, что большинство батарей Северной стороны замолчали, противник обошел "форт ЧеКа" (форт Литер Б) и перерезал дорогу к Любимовке и 30-й батарее. На направлении удара противника стояли орудия 52-го армейского арполка, и в течение двух часов артиллеристам удавалось сдерживать противника, но 155мм орудия полка имели всего по 10 снарядов на ствол, поэтому орудия вскоре смолкли. Выбраться из "котла" было практически невозможно, пространство до моря простреливалось немецкими войсками. В окружении оказались практически все пехотные части 4го сектора: двухбатальонный 161 полк, сражавшийся в районе современного Любимовского гарнизона, двухбатальонный 90-й полк, сражавшийся в районе 30-й батареи, малочисленный 241 полк и остатки двух батальонов 7-й бригады. Всего около 2,5 тыс. бойцов и более двадцати орудий. В описании событий севастопольской обороны эти части просто исчезают из сводок. А в описании событий фигурирует только блокированная 30-я батарея. На самом деле, минимум трое суток бойцы этих частей сражались в окружении. Основными опорными пунктами обороны стали поселок Любимовка, 30-я батарея и массивы старых царских батарей N16 и 24 (в немецких источниках "форт Шишкова").
Ситуацию на Северной стороне еще можно было бы исправить, если усилия всех частей направить на прорыв окружения. Но командование СОР продолжало цепляться за мысль, что 30-ю батарею удастся удержать. Во второй половине дня 16 июня немцы ворвались на Братское кладбище. Обороняли этот опорный пункт бойцы роты охраны штаба 95-я стрелковой дивизии, штаб которой расположился в укрытии между могилами и храмом. Прорыв гитлеровцев грозил полным окружением штабу стрелковой дивизии. По условиям взаимодействия в штабе находился связной командира зенитного дивизиона Е. А. Игнатовича. Офицер штаба подполковник Яковлев поручил связному пробраться через окружение и передать просьбу открыть огонь по Братскому кладбищу -- под прикрытием артиллерийского огня штаб попытается выйти из окружения. Связной добрался. Игнатович доложил обстановку командиру 110-го зенитного артиллерийского полка полковнику В. А. Матвееву. По Братскому кладбищу открыла огонь зенитная батарея, которую немцы называли "форт Ленин". Несколько десятков снарядов рассеяли немцев и дали возможность штабу 95-й дивизии выйти в район Инженерной пристани.
Второй ошибкой стало то, что командование не ввело в бой резервов на смену остаткам 2-го Перекопского полка и 79-й бригады. Этот день стал последним для обоих этих подразделений. Утром 16 июня около пятисот бойцов 79-й бригады и Перекопского полка заняли рубеж: Симферопольское шоссе -Мартынов овраг.
К середине дня вражеским войскам удалось окружить и привести к молчанию дот в Мартыновой балке. Последние бойцы бригады - минометчики, во главе с политруком Толмачевым приняли свой последний бой в районе железнодорожной насыпи, пересекающей овраг. К середине дня от бригады остался только штаб, и рота охраны, сражающиеся в районе дзота над железнодорожным тоннелем и "домика Потапова"- домика путевого обходчика в районе тоннеля. К концу дня гибнет и зам ком полка, и командир роты, а в живых остается 30 человек. Чуть позже 79-я бригада вновь появится в сводках, но это небольшое подразделение к первоначальному составу бригады уже отношения почти не имело. Несмотря на множество неудач и просчетов советского командования упорное сопротивление частей СОР совершенно обескровило немецкие войска. По состоянию на 16 июня 132-я, 22-я и 50-я немецкие дивизии числятся "остатками". Это означает что в их составе из 17 тыс. первоначального состава осталось не более 5 тыс. человек. Т.е. только три дивизии вермахта потеряли около 30 тыс. человек убитыми и ранеными. Манштейн, описывая в мемуарах бои на Северной стороне, писал: "Но несмотря на эти с трудом завоеванные успехи, судьба наступления в эти дни, казалось, висела на волоске. Еще не было никаких признаков ослабления воли противника к сопротивлению, а силы наших войск заметно уменьшались. Командование 54 АК вынуждено временно отвести с фронта 132 дивизию, заменив ее пехотные полки, понесшие тяжелые потери, полками 46 дивизии с Керченского полуострова". Э. фон Левинский не пишет о том, что в 11-ю армию стали поступать маршевые батальоны, предназначенные для 17-й немецкой армии, а ведь только 16 июня в 22-ю и 50-ю дивизии прибыло 5 маршевых батальонов.
17 июня. Одиннадцатый день. Перелом.
В ночь на 17 июня в Сухарную балку катера доставили отряд моряков ОВР в количестве 50 человек во главе с лейтенантом А.И.Лавреновым. С ним прибыла группа подрывников, а также заместитель начальника артотдела флота полковник Е.П.Донец и представитель политотдела тыла флота батальонный комиссар В.А.Карасев. Началась огромная и тяжелая работа по переброске боезапаса из штолен Сухарной и Маячной балок на Южную сторону. Вывозили боезапас ночью, в штольни Советской (Чертовой) балки.(штольни Шампанстроя) и в массивы старых царских батарей. Ближний мост был разбит авиацией противника. Вывозили через дальний мост и баркасами через бухту. Боезапас оставался, в т.ч. и к полевой артиллерии, но вывезти его было почти невозможно. Почти..., но часть боезапаса все же вывезли. В подземных штольнях в Графской балке стояли емкости, в которых хранился практически весь запас ГСМ Севастополя, его тоже нужно было перебросить на Южную сторону, но вывозит его, было практически некуда и нечем. Бензин был нужен для автомашин, доставлявших снаряды в войска, для остававшихся в строю танков, самолетов.
В 3 час. 30 мин враг начал артиллерийскую и авиационную подготовку по участкам, находящимся в верховьях балок: Графская, Трензина, Сухарная, а также в направлении бухты Голландия, Учкуевки. Затем до четырех вражеских полков 54-го армейского корпуса, прибывший из Керчи, перешли в наступление при поддержке трех тяжелых танков. В ночь на 17 июня 1942 г. была окончательно потеряна связь с 30-й батареей. Телефонная связь с ней прервалась еще 15 июня, когда просочившаяся группа немецких автоматчиков перерезала воздушную и подземную линии связи. 16 июня перестала действовать и радиосвязь, так как были уничтожены все антенны, а попытки связаться с помощью подземной антенны, (как было предусмотрено проектом), не увенчались успехом.
Из истории 22-й немецкой дивизии: "На 17 июня было намечено крупное наступление. Артиллерийским батареям были назначены новые цели, и со стороны фронта можно было наблюдать разрывы снарядов в отдельных очагах вражеского сопротивления. В 7.45 дошла новость, что наша пехота взяла опорный пункт "ГПУ". В 8.30 сообщили, что германскими войсками захвачены форты "Сибирь" и "Волга". После часа ожесточенных боев наша пехота прорвала линию обороны, устроенную между примитивными жилищами возле Бастиона 1, и в 8.45 форт Бастион (КП 30-й батареи) был взят штурмовыми отрядами. В 10.00 также были вынуждены умолкнуть вражеские батареи, располагавшиеся на позициях возле Бартеньевки. В 12.00 наши передовые штурмовые группы продолжали удерживать Бастион, отражая мощные контратаки противника. В промежуток времени между 12.50 и 13.15 каждая батарея нашего артиллерийского полка выпустила по "Шишковой" по 80 снарядов. И все равно эти позиции стойко защищались советской пехотой, которая отказывалась уступить даже пядь земли. Солдаты-ополченцы, стремясь удержать Бастион, вступали в рукопашный бой. В ходе отчаянных советских контратак, и сражение перекатывалось взад-вперед -- мы брали позиции, отдавали и вновь отвоевывали. Позиции были устланы телами убитых и умирающих. Ходячие раненые бродили, пошатываясь, ничего не соображая в дыму, охватившего окопы. Отряды противников нераздельно смешались в схватке, стреляя друг в друга, избивая друг друга прикладами и коля штыками. В 14.45 пришло сообщение о том, что форт "Молотов" взят нашими войсками.". Одновременно противник попытался рассечь окруженные части. Удар наносился вдоль долины р.Бельбек с целью выйти к Любимовке, отсекая советский 161 полк от основных сил. В долине Бельбека танки противника, попытавшиеся прорваться по дороге, попали на минные поля. Было выведено из строя 4 машины. Одновременно открыли огонь прямой наводкой 76мм дивизионные пушки 97-го противотанкового артдивизиона. И все же около трех машин прорвались к противодесантному рву вдоль берега моря. Из воспоминаний немецкого ветерана В. Кенига: "Мы были близки к успеху и почти вышли к берегу моря, но наткнулись на бетонный бункер, из которого открыло огонь скорострельное орудие крупного калибра. Первый же выстрел из замаскированного бункера разбил штурмовое орудие, двигавшееся впереди. Выстрелы орудия из каземата следовали один за другим с интервалом всего 3-5 секунд..." Вероятнее всего, в этих воспоминаниях описан бой с артдотом N 45 (80) располагавшимся в районе совр. ул. Федоровская в Любимовке. Из того же источника " ... район форта Максим Горький и хутора Шишкова был буквально нашпигован бетонными укреплениями, каждое из которых приходилось уничтожать в отдельности. Бетонные бункеры огрызались пулеметным и пушечным огнем. Мы были вынуждены просить артиллеристов выкатывать 10,5 см орудия на прямую наводку и уничтожать их. Эффективно действовали и пионеры, вооруженные зарядами взрывчатки и огнеметами..."
Немецкая пехота стала теснить оборонявшиеся подразделения, 161-й полк к вечеру был отсечен от остальных окруженных сил и сражался в дер. Любимовка. Лишь ночью нескольким десяткам бойцов вплавь и по противодесантному рву удалось выйти к форту Шишкова, где оборонялись основные силы окруженных войск. Дот N 45(80) к концу дня был тоже выведен из строя прямым попаданием в амбразуру 10,5см снаряда. К этому времени весь боезапас дота был расстрелян, а расчет, кроме двух краснофлотцев погиб. Остатки 90-го полка, в основном, отошли к 30-й батарее. Вокруг массивов старых царских батарей оборонялись остатки 241-го полка, остатки батальонов 7-й бригады, несколько десятков бойцов 161-го, артиллеристы 95-й дивизии, зенитчики 110-го зенитного артполка. Кто возглавлял обороняющиеся окруженные войска, установить не удалось. Называют фамилию комбрига Б.М. Дворкина, командира 241 полка, но подтвердить это факт пока не удалось. По имеющимся данным Борис Михайлович Дворкин был пленен немцами в ходе контратаки Е.И.Жидилова еще 11 июня, и был расстрелян в плену в 1944 году. Так или иначе, окруженные части продолжали сражаться. Оборона Северной стороны теперь проходила по кремальерной линии, мимо Братского кладбища со взорванным КП 4-го сектора, и далее по земляным укреплениям "форт Урал" и "форт Донец". Здесь оборону заняли малочисленные остатки 345-й дивизии, зенитчики, бойцы Местного стрелкового полка, вспомогательных подразделений. Советские источники упоминают и 95-ю дивизию, однако это не совсем правильно. Да, действительно в рядах защитников Северной стороны было около восьмисот бойцов 95-й дивизии, но это были бойцы саперного батальона, связисты и рота охраны штаба. Сама 95-я дивизия осталось в окружении в районе Любимовки и совхоза им Софьи Перовской. П.А.Моргунов, Г.И.Ванеев в своих работах указывают, что нельзя было вводить в бой 138-ю бригаду, т.к. она являлась последним резервом СОР. Это неправда. В бой еще не вводилась 9-я бригада, стоявшая на охране побережья, один полк (двухбатальонный) 388-й дивизии, который стоял на "Позиции прикрытия эвакуации" т.е. на линии Камьеж. В резерве, на хуторе Голикова, стоял 81-й танковый батальон, не считая более мелких подразделений. Но эти резервы в бой не вводились, что, возможно, явилось ошибкой т.к. потеря Северной стороны, по сути, предрешила падение Севастополя, т.к. терялся контроль над бухтой. Отчаянный бой продолжался в районе Мартынова оврага, здесь противника остановили части 25-й дивизии и расчеты дотов. На этом участке противник попытался прорваться, используя танки, однако расчет артиллерийского дота N 13 подбил одну из машин, а пулеметчики трех дзотов, находившихся на склонах оврага, отсекли вражескую пехоту. На границе второго и первого секторов обстановка тоже обострилась. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "Не успели мы как следует обосноваться на Федюхиных высотах, как соседи справа и слева вынуждены были отойти. Наша бригада опять оказалась с открытыми флангами. Командный пункт на Федюхиных высотах теперь явно не на месте. Переводим его в район Максимовой дачи. Туда я направляю начальника штаба полковника Кольницкого, который совсем расхворался. Сам обосновываюсь на Сапун-горе, левее Ялтинской дороги. Мой наблюдательный пункт теперь -- железобетонный колпак, поставленный над котлованом. Стены котлована выложены камнем и обиты досками. Амбразура колпака позволяет обозревать весь фронт от Балаклавы до Мекензиевых гор. Вместе с Ищенко наблюдаем отсюда за полем боя. Впереди -- Федюхины высоты, за ними в серой дымке маячит разбитая часовня на горе Гасфорта. Там уже прекратились вспышки разрывов, не поднимаются клубы дыма. Как и холмы возле деревни Камары, правее Ялтинского шоссе, они перестали быть объектом боя и превратились для нас в несущественные географические точки в тылу врага. Фашисты полукольцом охватили Федюхины высоты. На юго-востоке они всего в километре от Сапун-горы. Их артиллерия, не жалея снарядов, бьет по нашим позициям." На направлении вспомогательного удара враг перешел в наступление в район Кадыковки. Войска первого сектора (109-я и 388-я стрелковые дивизии), ведя бои, вынуждены были медленно отходить. К исходу дня оставили совхоз "Благодать" и отошли на запад.
Еще 16 июня в 16 час. командование Ф.С.Октябрьский доложил С. М. Буденному, Н. Г. Кузнецову и в Генеральный штаб генералу Бодину, что противник силой до трех полков с танками при мощной поддержке авиации и артиллерии прорвал фронт на стыке I и II секторов и овладел высотами 33,1 (3-й редут, совр. "Шайба") и 56,0(2-й редут). По состоянию на 16.06.42 это была дезинформация. Высота 33.1, которую прикрывали два артиллерийских и три пулеметных дота, держалась, по крайней мере, еще двое суток. Держались и три пулеметных дота, перекрывающих участок от высоты 33.1 до Федюхиных высот. Их прикрывал артиллерийский дот, который располагался над современным пос. Первомайка. Из воспоминаний старшины 2-й ст. Игнатьева "... по краю поля бывшего аэродрома у подножья Федюхиных высот стояли три дота, входивших в нашу группу. В бой они вступили еще вечером 15-го числа, когда озверелые фашисты попытались прорваться между двойной высотой и Федюхиными горами. В ночь на 17-е я привел подкрепление в составе 7 бойцов нашего батальона, снятых с тылового рубежа. Местности я не узнал: все было перепахано белыми воронками от бомб и снарядов. Вокруг валялись сотни убитых гитлеровцев. Особенно много их было около дота нашего батальона. Только за два дня боев бойцы этого маленького укрепления отразили 9 атак, более пятидесяти фашистов нашли смерть на севастопольской земле от меткого огня наших пулеметчиков. .... Примерно в 6 утра началась новая атака немцев, они шли в полный рост, без мундиров прикрываясь броней тяжелых танков. Неожиданно откуда-то сверху бабахнуло хорошо замаскированное морское орудие, кусты разрывов выросли между немецких машин....". Чтобы удержать высоту 33.1, в бой были введены две роты стоявшего в резерве сектора 773 полка 388-й дивизии. Они заняли оборону вокруг дотов на высоте и до подножья Федюхиных высот. Третья рота заняла оборону воль дороги из Севастополя на Балаклаву от поворота на Карань (Флотское) до родника, в районе современного Лесхоза. Составив как бы вторую оборонительную линию. Снятые с позиций роты 773-го полка были заменены одним батальоном 9-й бригады, который сняли с охраны побережья в районе высота Кая-баш-Мраморная балка. Батальон занял оборонительную линию в СЖБОТах над деревней Карань (Флотское). В районе высоты 33.1 пехота противника с танками атаковала позиции роты старшего лейтенанта И.Г.Николаенко(773-й полк). Контратаковав рота отбросила врага и продвинулась вперед, но тут же попала под шквальный огонь неприятельской артиллерии. Командир роты доложил по команде об обстановке. Командир 773 полка подполковник А.Т.Бровчак запросил поддержку артиллерии. Но артиллерия сектора израсходовала почти весь свой боезапас. Тогда было решено нанести удар реактивными минометами М-8, которые стояли в районе х. Дергачи. Огневым налетом удалось подавить артиллерию противника, но закрепиться не удалось. К вечеру противник захватил высоту 33.1.
18 июня. Двенадцатый день.
Развивая успех, в ночь на 18 июня противник спешно производил перегруппировку сил и подтягивал резервы. В I, II секторах действовали уже три немецкие (72-я, 170-я пехотные и 28-я легкопехотная) дивизии. Против 8-й бригады морпехоты, 3-го полка морпехоты, 25-й Чапаевской дивизии стояли две румынские (18-я пехотная и 1-я горнострелковая) дивизии.
В III секторе действовали 50-я пехотная дивизия и два полка 24-й пехотной дивизии. Против окруженной 95-й стрелковой дивизии и остатков войск на Северной стороне действовала 22-я немецкая пехотная дивизия, остатки 132-й пехотной и по одному полку из 46-й и 73-й немецких пехотных дивизий.
Советские источники указывают, что "в ночь на 18 июня была произведена частичная перегруппировка советских войск для усиления угрожаемых направлений". Однако не совсем понятно, в чем она заключалась. К утру 18-го июня рубежи остались прежними. В районе Любимовка-свх.им. С.Перовской сражались части 95-й дивизии.
По кремальерной линии оборонялись разрозненные части моряков, ВВС ЧФ, зенитчики 110-го полка и тыловые части 95-й дивизии. Далее, до Графской балки оборонялись остатки 345-й дивизии. От Графской балки до Восточного Инкерманского маяка оборонялись разрозненные части 3-го сектора, далее 25-я дивизия. Выход из Мартынова оврага удерживался дотом N 13 и двумя пулеметными дотами.
Сведения о намерениях командования СОР довольно противоречивы. С одной стороны И.Е.Петровым готовится контратака свежей, боеспособной 138-й бригадой (командир майор П.П.Зелинский), с целью деблокирования окруженных частей. Комендант береговой обороны П.А.Моргунов предлагал, собрав силы, деблокировать 30-ю батарею. Это предложение было поддержано членом Военного совета флота дивизионным комиссаром Н.М.Кулаковым.
С другой стороны издается следующая директива Ф.С.Октябрьского: "Генералам Петрову, Моргунову, Чухнову, Вершинину, начальнику инженерной службы Парамонову.
Приказываю в целях усиления обороны немедленно отработать и по ночам приступить к осуществлению: 1. Созданию опорных пунктов на Северной стороне, эшелонированию по глубине, начиная от линии севернее Братского кладбища выходом к вершинам балок Голландия, Сухарная и т. д., соединившись занимаемой линией с 345-й стр. дивизией и 79-й бригадой, дальше от этой линии на юг. Следующие опорные пункты линии обороны вплоть до Северной бухты. Каждый дот -- крепость. Равелин -- опорный пункт. Приказать по-настоящему заняться этим Капитохину. Использовать все силы Северной стороны, драться до уничтожения последнего немецкого солдата. С Северной стороны на Южную никого переправлять не будем. Если противник потеснит наши части, драться еще всем батареям до последнего бойца на Северной стороне, Южная будет помогать. Такую же работу, еще более серьезную в части рубежей, срочно делать всем саперным частям от Сапун-Горы на запад и северо-запад. Созданию опорных линий рубежей, окопов, батальонных участков, огневых позиций больше внимания этим вопросам". Вопрос создания опорных пунктов обороны гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Прежде всего, стоит отметить, что за один день, под огнем противника, не имея материалов, невозможно построить ни одного дзота или тем более дота. Более того, если директива и является подлинным документом (а не послевоенной правкой), то до войск не дошла. 178-й инженерный батальон БО, находившийся на Северной стороне, в этот день был занят на других объектах. Инженерные части Примармии были уже влиты в состав пехотных частей и вели бой с противником. В воспоминаниях выживших участников тех боев говорится о том, что приказа об организации опорных пунктов обороны они не получали. Опорные пункты, скорее всего, возникли сами по себе, после того, как войска 4-го сектора были полностью отрезаны на Северной стороне. Причем на начальном этапе отрезанные части имели общий фронт, проходивший по бывшей кремальерной линии. События 18 июня развивались следующим образом. Утром 18 июня противник после сильной авиационной и артиллерийской подготовки снова перешел в наступление на Северной стороне. Воспользовавшись тем, что противник сосредоточил основные усилия на ликвидации окруженных частей 95-й дивизии, советские войска попытались контратаковать на участке 4-го сектора. В 05.00 после короткой артиллерийской подготовки 345-я дивизия и 138-я стрелковая бригада при поддержке последних трех танков 125-го отдельного танкового батальона начали атаку в общем направлении на ст.Мекензиевы Горы. Противник сначала накрыл атакующие части плотным артиллерийским огнем, а затем, подтянув из резерва армии, до двух полков сам контратаковал, при массированной поддержке авиацией. Уточнить точный состав контратакующих немецких войск пока не удалось.
Известно, что советскую контратаку отражали остатки 47 немецкого полка, 65-й полк из состава 22-й дивизии. П.А.Моргунов пишет: "После упорных боев, потеряв значительную часть личного состава, наши части вынуждены были отойти на исходные позиции. Контрудар не получился. Предпринятая попытка прорваться на соединение с 95-й стрелковой дивизией и выйти в район батареи N 30 также не увенчалась успехом из-за очень интенсивного противодействия вражеской авиации и артиллерии". В связи с этой фразой возникает два вопроса. Почему свежее, неплохо обученное, и значительное по численности подразделение не смогло добиться сколько-нибудь значимых результатов? И вопрос второй: какими частями советские войска пытались деблокировать окруженные войска? Частично ответ удалось получить в воспоминаниях одного из участников тех событий А.Кузнецова: "Две роты первого батальона бригады должны были атаковать в направлении совхоза (скорее всего им.С.Перовской), второй атаковал правее - в направлении полустанка со странным названием "Мекензиевы горы". Третий батальон закрыл брешь в обороне правее, сменив совершенно разбитые части. В резерве находились две или три роты бригады. Артподготовки не было, поддерживала нас редким огнем 76мм батарея, стоявшая где-то на правом фланге. Утро было туманным. Идти приходилось по открытому полю, перегороженному кое-где проволочными заграждениями. .... Пройдя метров двести, перешли на бег. Кто-то крикнул "Ура" и этот крик был подхвачен бегущими. Неожиданно земля рванулась у меня из под ног, и я кубарем полетел куда-то вбок. Пришел в себя чуть позже, поле было покрыто кустиками снарядных разрывов, наши бежали, но уже не вперед, а назад. С трудом поднялся, кровь из рассеченной брови заливала глаза. Побрел, как мне казалось вперед, но неожиданно наткнулся на штык немецкого солдата ... В колоне пленных было много знакомых. Чтобы как-то отвлечься от тяжелых мыслей стал считать пленных в колоне. Брели колонной, по 6 человек в ряду, насчитал более сотни рядов...." . Вероятнее всего, разгром большей части 138-й бригады имел три основных причины. Первая и главная причина: командование СОР опять раздробило свои силы, атаковав противника двумя неполными батальонами в двух направлениях. Вторая причина была в полном отсутствии артподготовки. Третья основная причина - наступление велось по открытой местности при господстве немецкой артиллерии и авиации. Но это лишь предположение. Данные по этому наступлению очень скудны, и вопрос, однозначно, требует более подробной проработки. Разбив атаковавшие части и захватив около 500 пленных, во второй половине дня немцы возобновили наступление по всей полосе четвертого сектора. Силами до трех пехотных полков с танками противник прорвал совсем слабую оборону в районе Северной стороны и к исходу дня полностью овладел Братским кладбищем и Бартеньевкой, выйдя к морю. Советские части теперь были разорваны на три части: основные силы, Северная сторона, и окруженные части, сражавшиеся в районе хутора Шишкова. Основные силы к концу дня располагались следующим образом. 345-я стрелковая дивизия вела бой на рубеже балок Трензина и Графская. 138-я стрелковая бригада, заняв верховья балок Графская и Сухарная, так же вела бой. На Северной стороне оказались окруженными, в основном, бойцы Береговой обороны занимавшие левый фланг обороны 4 сектора (береговые артиллеристы, саперы, Местный стрелковый полк), технический состав авиации флота, зенитчики 110 зенитного артполка. Вокруг "фортов Шишкова" продолжали сражаться остатки 95-й дивизии, численностью около 300 человек 30-я батарея береговой обороны молчала. Оборонявшаяся на бруствере часть личного состава батареи и бойцов 90-го стрелкового полка была вынуждена отойти в массив батареи и командного пункта и там укрыться, защищая подходы к башням огнем автоматов и ручных пулеметов. Немецкий 173-й пионерный батальон готовился к штурму массива батареи, подвозя взрывчатку и подготавливая шурфы
На южном направлении противник так же продолжал наступление. Он атаковал части I сектора в двух направлениях: в направлении на дер. Кадыковка, расширяя свой клин и на гору Карагач, стремясь прорвать Сапунгорско-Карагачский рубеж. Противник на каждом направлении наступал силою около пехотной дивизии с танками. На всем фронте разгорелись кровопролитные бои, продолжавшиеся непрерывно двое суток 18 и 19 июня.
19 июня. Начало боев в опорных пунктах.
П.А.Моргунов в своей книге "Героический Севастополь" пишет: "Были созданы три основных опорных пункта: Константиновский равелин, куда входил личный состав ОХРа, 95-й стрелковой дивизии и береговых батарей N 2 и 12; Михайловский равелин -- личный состав 110-го зенитного полка, береговой батареи N 702 и авиачастей; в районе Инженерной пристани и его равелина -- личный состав местного стрелкового полка во главе с командиром подполковником Н. А. Барановым и остатки некоторых других частей.... Кроме того, был создан опорный пункт в Северном укреплении, занятый 178-м инженерным батальоном БО, остатками частей ПВО и частью бойцов 95-й дивизии; туда был также выслан один взвод (около 50 человек) от местного стрелкового полка. Баранову было приказано поддерживать с этим опорным пунктом связь по подземному кабелю, идущему от Инженерной пристани в Северное укрепление, а с Барановым командование поддерживало связь до последнего дня с помощью подводного кабеля, проложенного через бухту". В воспоминаниях бывшего коменданта 4-го сектора Капитохина, события описываются несколько иначе. Воспоминания были сохранены одним из выпускников Тамбовского суворовского училища, где после войны преподавал Капитохин. " После того, как пришлось оставить и взорвать КП сектора на Братском кладбище, мы отошли к казармам Местного стрелкового полка. Потеряв КП, мы полностью лишились средств связи с войсками, но удержать Братское кладбище не хватило сил, рота автоматчиков, прикрывавшая наш штаб полегла почти полностью, ведя бой между могил.
Из казарм, расположенных в старой батарее, мы с полковником Яковлевым попытались выяснить обстановку в секторе. По флотской связи откликнулось Константиновское укрепление, Михайловское, к нашему удивлению откликнулась и телефонная станция в бухте Голландия. Когда я попытался набрать Северное укрепление, телефон долго не отвечал, но к моему удивлению связь работала. На повторный вызов мне ответил лейтенант, командир автороты, фамилия его была или Пехотин или Пехтин. В телефоне были слышны выстрелы, но как я понял, Северное укрепление еще держалось. Я приказал направить туда разведку местного стрелкового полка. К вечеру разведчики вернулись и доложили, что Северное стоит крепко и его поддерживает расположенная рядом зенитная батарея. Полковник Баранов, командир Местного полка направил туда взвод, численностью до пятидесяти человек при одном ротном миномете ...".
Опорный пункт в Северном укреплении действительно возник стихийно. Никто и не ожидал, что забытый командованием 178-й инженерный батальон береговой обороны (бывший Местный инженерный батальон) окажет немцам упорное сопротивление.
Когда 19 июня части 3-го моторизованного батальона 88-го саперного
полка вышли в район Бартеньевки, они беспрепятственно ворвались внутрь укрепления через Симферопольские ворота. Часть батальона еще утром убыла для поддержки частей Северной стороны. В укреплении оставалась авторота и хозвзвод. Оправившись от неожиданности, находившиеся внутри укрепления бойцы, открыли огонь и отбросили противника с территории части. Из воспоминаний Капитохина: "К вечеру ситуация прояснилась. Над Константиновским укреплением действовали три морских орудия, поддерживая обороняющиеся части, но они подчинялись своему, флотскому начальству и связи с ними не было. Я мог вызывать их огонь только через командование 2-го морского дивизиона. В казармы Местного полка вышло несколько бойцов из состава обслуги гидроаэродрома в бухте Голландия. Они сообщили, что противник, захватив Братское кладбище, вышел к бухте. Это означало, что мы отрезаны от главных сил. Находясь в таком положении, я просто не мог управлять войсками, о чем я доложил командованию, попросив разрешения покинуть Северную сторону. Около 18 часов противник атаковал и наше укрепление". Во втором очаге сопротивления- в районе 30-й батареи, ситуация тоже складывалась сложная. Оба зенитных орудия, прикрывавших "форты Шишкова" были разбиты, орудия на валу укрепления были уничтожены, большинство огневых точек вокруг укрепления подавлены, защитники укрепления, спасаясь от огня противника, вынуждены были отойти внутрь казематов. Это дало возможность немцам действовать более уверенно в районе блоков 30-й батареи. Около 15 часов противник произвел взрыв 500 килограммового заряда взрывчатки в одной из башен. Взрыв вызвал многочисленные пожары внутри орудийного блока. Погибло около 120 человек из числа защитников батареи. Автоматчикам противника удалось проникнуть внутрь орудийного блока.
138-я стрелковая бригада и 345-я стрелковая дивизия, отражали вражеские атаки на рубеже балок Трензина, Графская и Сухарная. Далее по скатам Мартынова оврага оборонялись бойцы 25-й дивизии. Смелой контратакой Чапаевцам удалось отбросить противника к верховьям оврага, предотвратив окружение частей 345-й дивизии и 138-й бригады.
В долине Кара-коба, сокращая линию фронта из-за больших потерь, 8-я бригада морпехоты и 386-я дивизия отошли ко второй линии обороны, проходившей в 500-800м от подножья высот Читаретир и Сахарная головка. Потери в этих частях были велики, особенно в 8-й бригаде, но моряки и пехотинцы крепко держали рубеж, отбивая все атаки румынских войск. На Федюхиных высотах оборонялись три оставшихся от 7-й бригады батальона. После того, как была оставлена гора Гасфорта все плоскогорье высот, кроме обратных скатов высоты 135,7, простреливалось противником.
В первом секторе противник попытался развить свой успех, расширяя и углубляя клин, но потерпел в этот день сокрушительное поражение, понеся большие потери. Он атаковал в двух направлениях: по направлению к Кадыковке и в развилку между Сапун-горой и высотой Горная. Однако в этот день в 1-м секторе была введена в бой 9-я бригада морской пехоты под командованием полковника Н.В.Благовещенского, военкома полкового комиссара В.М.Покачалова, снятая с противодесантной обороны. Части противника в районе Кадыковки были отбиты, а в районе развилки до двух рот противника были окружены и уничтожены огнем пулеметных дотов, орудий 404 артполка и двух морских орудий, установленных в дотах. В первом и втором секторах враг понес большие потери, и продвинуться не смог.
Ночью была получена директива С.М.Буденного от 19 июня, в которой указывалось, что "...потеря Северной стороны означает лишение Севастополя возможности подвоза грузов снабжения кораблями...", и предлагалось "...немедленно мобилизовать все силы и средства и восстановить положение в четвертом секторе". Правда, выполнить директиву было уже невозможно. По сути, судьба Севастополя была уже решена, все дальнейшие события были уже агонией.
20 июня.
К утру 20 июня противник занял не всю Северную сторону, как пишут советские авторы. На Северной стороне оставалось несколько больших и малых очагов сопротивления. Флотские связисты и бойцы ВВС ЧФ (около 50 человек) засели в доме телефонной станции "Голландия". Местный стрелковый полк (около 500 человек) занял оборону в своих казармах. Высланному ночью взводу почти без потерь удалось прорваться и занять оборону в Северном укреплении. Константиновский, Михайловский форты, лагерь училища БО и Северное укрепление оборонялись единым фронтом, и если бы на этом участке был назначен единый командир, то вполне возможно, что этот плацдарм удалось бы удержать. Оборонялись на этих участках в основном флотские части, но единого командования (ни флотского, ни армейского) на этом участке не было. Коменданту 4 сектора подчинялись не более двух сотен бойцов, а большая часть сил 4-го сектора, остававшаяся в строю, сражалась вне окружения, в районе Сухарной балки. Если бы командованием СОР опорные пункты создавались бы в приказном порядке 19 или 20 июня, то, прежде всего, был бы назначен командир или комендант боевого участка.
На самом деле очень похоже, что опорные пункты, как боевые участки, до ночи 21 июня никто не создавал, и командиров в них никто не назначал. Командирами становились самые инициативные офицеры и старшины, или оборону возглавлял старший по званию. Лишь позже комендантом береговой обороны П.А.Моргуновым были назначены командиры опорных пунктов, но сделано это было сутки спустя, когда обстановка в этом районе стала совсем иной. Из воспоминаний к-на 1 ранга Евсевьева, участника боев в районе форта Константиновский. "Несмотря на то, что действовала радиосвязь, телеграф и действовал телефон, никаких приказов нам не поступало. Из штаба ОХРа (охраны рейда) нам по телефону твердили одно и то же: "Держитесь, помощь идет!" Обещали то 9-ю бригаду, то части с Большой земли, которые вот-вот должны подойти. Вместе с нами находился командир 161 полка Дацко, со взводом охраны штаба 161 полка, отрезанные от своих бойцов. Он так же ожидал подхода подкреплений, для того чтобы прорвать окружение и вывести своих бойцов из кольца".
П.А.Моргунов дает еще свою трактовку происходившего: "Возглавляли оборону капитан III ранга М. Е. Евсевьев и военком батальонный комиссар И. П. Кулинич, которые получили от командира ОВРа контр-адмирала Фадеева задачу удерживать Константиновский равелин до тех пор, пока из Южней бухты не будут выведены все плавсредства," На пятачке мыс Толстый- Северное укрепление -старая батарея N4 (казармы МСП) оказались прижатыми к морю в обще сложности около трех тыс. человек. Многие из них переправлялись вплавь через бухту. Из воспоминаний А.Г.Капитохина: " Я хорошо видел, что под скалами собралось до семисот -восьмисот солдат и краснофлотцев, многие из них были ранены, но почти все с оружием. Они укрывались под скалами от немецких самолетов. На мой запрос в штаб армии, мне пришел ответ: "Организуйте оборону всеми наличными силами, переправляя на Южную сторону ненужную матчасть, командующий СОР приказал: переправы на Южную сторону не будет". Как и чем я должен был переправить несуществующую "ненужную" матчасть не указывалось... С наступлением темноты многие красноармейцы и краснофлотцы вплавь переправились через бухту. На том берегу из них формировали новые подразделения. В основном 79-ю бригаду и 2-й полк морской пехоты". Многие бойцы остались на своих позициях. Оборона от берега моря к Северному укреплению проходила вдоль вала времен Крымской войны. От Северного укрепления до казарм МСП обороны практически не было, хотя рубеж был довольно удобным. Еще действовали одно 100мм орудие на батарее N2 и два 130мм орудия на батарее N12. Действовала и батарея зенитных автоматов, стоявших на крыше Константиновского укрепления. В строю на зенитной батарее возле Северного укрепления оставалось одно 76мм орудие. Местный стрелковый полк сохранил свое 122мм орудие, а кроме того, артиллеристы 725-й батареи смогли доставить к позициям Местного полка одно 152мм орудие. Остальные части свою артиллерию растеряли. Но вины командиров в этом не было. На Северную прекратилась доставка бензина и боезапаса, поэтому, орудия расстреляв боезапас, умолкали, а вывезти их было просто невозможно. Поэтому при отступлении пушки просто бросали. Досадно признавать, но большинство орудий 4-го сектора попали в руки немецких войск в исправном состоянии. Немцами были захвачены в исправном состоянии 8 шт. 155мм Шнейдера (переданные потом румынским войскам), 2 шт. 152мм пушки-гаубицы, 3 шт.122мм гаубицы, 14 шт. 76мм дивизионных орудий УСВ и Ф-22, два 76мм полковых орудия. Сложность заключалась и в том, что боезапас армейских и морских орудий хранился в Сухарной балке. Те два орудия, которые 20 июня немцы установили в районе Голландии, были предназначены не для борьбы с боевыми кораблями. Их установили для того, чтобы противодействовать доставке боеприпасов из Сухарной балки на Северную сторону. Доставлять боезапас приходилось с огромным риском, ночью, на шлюпках, мимо берега, занятого противником.
Первым, утром 20-го июня, приняло на себя удар Северное укрепление. Противник решил атаковать укрепление 3-м батальоном 31 полка (24-й дивизии) и двумя пионерными батальонами 88-м и 24-м. Нужно сказать, что защищал Северное укрепление далеко не весь состав Инженерного батальона, в укреплении оставалась только авторота и хозвзвод батальона. Три роты батальона были задействованы на строительстве укреплений на Южной и Северной стороне. В укреплении был склад оружия и стрелкового боезапаса, но из тяжелого вооружения у обороняющихся были лишь два 50мм миномета. Зенитные орудия на находившейся рядом зенитной батарее были разбиты и часть зенитчиков перешли в укрепление, пополнив его гарнизон. Немецкие войска смело атаковали, но сходу овладеть укреплением не удалось. Противник, имея трехкратное превосходство, был отбит с большими потерями.При отражении штурма защитников Северного укрепления поддерживало одно 122 мм орудие Местного полка и 100мм батарея N2 на м.Толстый. Пользуясь тем, что отсутствовал сплошной фронт обороны от Северного укрепления до казарм МСП, противнику удалось просочиться в южнее и западнее укрепления и окружить его. Дальнейшее продвижение частей противника было остановлено огнем береговых батарей и трех бетонных пулеметных дотов, прикрывавших подступы к лагерю училища береговой обороны и к батареям береговой обороны на мысу Толстый (два из трех дотов, сохранились и до нашего времени). Упорный бой вокруг укрепления продолжался до вечера, но успеха немецким войскам не принес. Этот день стал последним, для большей части гарнизона 30-й батареи и фортов Шишкова. К вечеру немецким штурмовым подразделениям с помощью взрывчатки удалось уничтожить большую часть гарнизона обоих укреплений. Немецким радистам удалось перехватить две радиограммы, переданные маломощной радиостанцией: " ...нас осталось 46 человек, противник пустил ядовитые газы". И еще одну, через полчаса: "Нас осталось 22 человека, готовимся подорваться и прекращаем связь -- прощайте!" Спустя 30 минут в казематах батареи прогремел взрыв. В живых осталась группа из 20 человек, во главе с командиром батареи майором Александером, которые укрылись в помещении подземного КП батареи, находившегося в 800м от основного массива. 20 июня началась оборона еще одного опорного пункта. 19 июня противник вышел с запада прямо к артиллерийским складам Сухарной балки. Гарнизон Сухарной балки состоял приблизительно из 250 человек. Здесь оборонялись около 70 бойцов во главе с лейтенантом Лаврентьевым, из состава охраны рейда, штатный состав арсенала -- 10 офицеров, 15 старшин и сержантов и более 100 краснофлотцев и красноармейцев, а также около 70 бойцов и командиров из разных частей, присланных для разгрузки, приемки и рассылки армейского боезапаса. Кроме того, там находился взвод охраны из состава местного стрелкового полка и 30 вольнонаемных. Возглавляли оборону Сухарной балки начальник арсенала майор Н. К. Федосеев и военком политрук А. М. Вилор. В ночь на 20 июня противник вклинился в оборону гарнизона между нижними северными воротами и поселком Голландия. Моряки вынуждены были отойти под прикрытие хозяйственных, служебных и производственных зданий, за которые шли бои с 20 по 23 июня. В ходе их противник потерял сотни солдат и офицеров, более десятка танков, но продолжал рваться к основным штольням. Ему удалось со стороны поселка по лощине пробиться и разъединить силы гарнизона на две части. Закончилось продовольствие, защитники лишились источника пресной воды. Они вынуждены были ночью нырять в затопленный теплоход "Абхазия",чтобы достать что-либо из продуктов. Пали геройской смертью краснофлотцы АС.Кучеренко, А.Д.Выбрик, И.А.Горбанев, И.И.Андреев, В.М.Коробкин, а также лейтенант А.И Лаврентьев из ОВР и многие его подчиненные. Удержать штольни как можно дольше было очень важно для Севастопольской обороны. П.А.Моргунов пишет: "Артиллерия СОРа, испытывая снарядный голод, была вынуждена вести огонь только по большим скоплениям пехоты и танков противника".
Если быть совсем точным, то снаряды были. Флотский боезапас за исключением 305мм калибра еще был. На складах хранилось большое количество флотского специального боезапаса (ныряющие, осветительные и.т.д. снаряды), для орудий калибром 100-203мм. В избытке был минно-торпедный боезапас, который не удалось эвакуировать на Большую землю. Гораздо хуже ситуация была с фугасными, бронебойными и шрапнельными снарядами. Установить доподлинно ситуацию с 45мм снарядами не удалось, но по воспоминаниям снаряды к 45мм орудиям были в избыточном количестве до конца обороны. Оставались в избытке снаряды к 76мм орудиям Лендера, 75мм орудиям Канэ и в достаточном количестве к орудиям 34К. К 100мм орудиям Б-24 количество снарядов было так же избыточным. Со 130мм боезапасом для орудий Б-13 ситуация была более тяжелой, но и его было достаточно, сложность заключалась в доставке его на батареи и в том, что на севастопольских позициях стояли Б-13 с тремя видами нарезки стволов и к каждому требовались свои снаряды. 130мм орудия обр.1913г. и 152мм орудия Канэ были обеспечены боезапасом, достаточным для полного расстрела стволов. В избытке были 180мм снаряды. Но это боезапас к морским орудиям, которые составляли десятую часть артиллерии СОР. На складах в Сухарной балке оставался и армейский боезапас. Да, боезапаса к 155, 152 мм орудиям, 107и 120мм минометам почти не оставалось, но на складах оставалось большое количество боезапаса к 100-45мм орудиям и 50мм минометам. С флотских складов в Сухарной балке по ночам катерами и шлюпками переправляли боезапас на Южную сторону, в основном в Инкерманские штольни. Старались, прежде всего, вывезти 76мм боезапас, его размещали в казематах старых царских батарей на Южной стороне. Удалось вывезти около 60 тонн боезапаса, который разместили на бывшей 10-й батарее в районе Мартыновой бухты, на бывшей 23-й батарее в районе современного парка Победы и на бывшей 19-й батарее в районе современного Автобата. Боезапас Приморской армии, хранившийся на складах, на Северной стороне был перевезен в штольни Лабораторной балки. Установить его количество пока не удалось. Эвакуацией боезапаса с Северной стороны руководил полковник Е.П.Донец.
Весь день 20 июня ожесточенные бои шли и на других участках. В I и на правом фланге II сектора воинам 109-й, 388-й дивизий 7-й, и 9-й бригад морской пехоты, несмотря на их малочисленность и крайнюю усталость, удалось в основном удержать свои позиции. Враг понес большие потери. Чуть легче было 8-й бригаде и 386-й дивизии. В этих частях оставалось еще много бойцов. К вечеру 20 июня генерал Петров принял решение с целью сокращения линии фронта и создания резервов отвести войска II сектора из всей долины Кара-коба и с большей части Федюхиных высот. Все доты на Федюхиных высотах были разбиты. Морские орудия, стоявшие в дотах были выведены из строя.
7-я бригада была отведена к предпоследнему рубежу обороны- на Сапун-гору. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "Правее нас высоты Карагач обороняет 9-я бригада морской пехоты, которая оперативно подчиняется мне. Она только что прибыла на кораблях из Новороссийска. Командует ею полковник Николай Васильевич Благовещенский, образованный, инициативный офицер, за плечами которого большая школа строевой службы и опыт боев на Керченском полуострове. Я поручаю ему выбить противника с высоты 157,6 покинутой 1330-м стрелковым полком (ошибка Е.Жидилова, этот полк в июне 1942г. носил номер 381) . Это очень выгодная позиция, и оставлять на ней немцев опасно. Бойцы и офицеры бригады Благовещенского приложили все старания, чтобы взять высоту. Ночью бесшумно подошли к ней, охватили с трех сторон, с боями поднялись по склону. Но утром оказалось, что занята лишь небольшая часть высоты. Отбив многочисленные атаки гитлеровцев, бригада возобновила наступление в следующую ночь, но сил не хватило, и пришлось отойти". Здесь речь идет о штурме 4-го турецкого редута частями 9-й бригады. Высота, имеет двойную вершину, у ее подножья стоит восстановленный после войны памятник Киевским гусарам. Есть и еще один объект, связанный с событиями тех дней. Из воспоминаний Жидилова: "Тем временем наши разведчики пытались блокировать занятый немцами дот у самого подножия Сапун-горы. Не раз моряки подбирались к этой огневой точке. Немцы без выстрела подпускали их шагов на десять, а потом из амбразуры вылетала синяя ракета, и тотчас со стороны противника следовали прицельные залпы минометов прямо по доту. Разведчики несли потери. Тогда начальник химической службы бригады капитан Владимир Васильевич Богданов предложил использовать ампулометы. Стеклянный шар выстреливался устройством, похожим на миномет. При ударе шар разбивался, содержимое его вспыхивало жарким пламенем. Разведчики после многократных попыток ухитрились попасть ампулой в амбразуру. Немцы выскочили как ошпаренные, и победители прочно обосновались в доте". Здесь речь идет о захваченном немецкими войсками доте N27.
С выходом противника к бухте Севастополь лишился двух гидроаэродромов: в бухте Голландия и в бухте Матюшенко. Самолеты МБР-2 лишились своей базы. Днем авиация главной базы восемью самолетами Ил 2 штурмовала наступавшую вражескую пехоту, уничтожив до двух ее взводов. Корабли, стоявшие в Севастопольской бухте, были вынуждены укрыться до темноты в бухте Южная. Чтобы вывести корабли из Южной бухты, необходимо было удержать под контролем выход из бухты. Эта задача была возложена на части ОХР (охраны рейда), находившиеся в Константиновском укреплении.
21-воскресенье
Г.И.Ванеев указывал: " Всю ночь на 21 июня велись работы по укреплению южного берега Северной бухты, ибо здесь следовало ожидать переправы противника с северного берега бухты. На Корабельной стороне от Воловьей балки до Павловского мыска рыли траншеи, строили доты и дзоты, устанавливали прожекторы. Ответственность за этот участок командующий СОР возложил на коменданта береговой обороны генерал-майора П.А.Моргунова. На рубеж выводилась прямо из боев на Мекензиевых горах 79-я морская стрелковая бригада полковника А.С.Потапова. Ему придавались 2-й Перекопский полк морской пехоты подполковника Н.Н.Тарана, несколько подразделений, сформированных в тылах, и бронепоезд "Железняков".
Сам П.А.Моргунов дает другую информацию: "В ночь на 21 июня В целях отражения противника, если бы он попытался переправиться из района бухты Голландия, где у него были сосредоточены Доставленные из Симферополя плавучие средства, был создан вдоль южного побережья Северной бухты новый IV сектор. Во главе его был поставлен командир 95-й стрелковой дивизии полковник Капитохин".
А.Г.Капитохин же пишет: "Несмотря на все мои просьбы, флот не переподчинил мне свои части, находившиеся на Северной стороне, а собственных сил у 4-го сектора почти не оставалось. Уже утром 20 июня сделать уже было ничего нельзя. Что еще интересно. М.В.Матушенко не самочинно оставил позиции. Оказывается, 20 июня по радио был передан приказ командующего флотом, по которому почти все флотские офицеры, кроме, назначенных в опорные пункты, отзывались на Южную сторону. Этот факт подтверждается многими участниками обороны.Несмотря на это мне было приказано оставаться на Северной до 3 часов утра 22 июня...".Кто же командовал частями "нового" 4-го сектора - непонятно.
Еще вечером 20 июня, после окружения Северного укрепления завязался бой вокруг массива бывшей царской мортирной батареи N7, лагеря училища береговой обороны, Михайловского форта. С утра 21 июня во всех опорных пунктах на Северной стороне разгорелись упорные бои, которые продолжались весь день. Враг нигде не смог добиться успеха, и до ночи наши части удерживали опорные пункты.
Бой шел, в основном, стрелковым оружием, советским войскам пришлось оставить всю артиллерию, которая осталась без боезапаса и частично была повреждена. У частей не было ни исправного транспорта, ни бензина, чтобы вывезти орудия. Но 21 июня 1942г. артиллерия у защитников Северной стороны еще была. В опорном пункте Инженерной пристани восстановили одну 122-мм гаубицу и одну 152-мм пушку 725-й батареи Береговой обороны, а ночью, на шлюпках из Сухарной балки доставили боезапас.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги