7

Если бы произошло невозможное и в порядке обмена в Занзибар-таун на стажировку прислали бы московскую полицию, к вечеру практически все местное население, исключая лишь обездвиженных стариков и грудных младенцев, оказалось бы в «обезьянниках» местных полицейских участков. Причина? Она бы четко была указана в протоколах задержания нарушителей общественного порядка: «Настойчивое приставание к гражданам…» Почти все население прибрежного города чем-то торгует, пытаясь втюхать доверчивым и не очень туристам всякие эффектные, но в большинстве своем бесполезные вещи. И не у каждого европейца хватит духу послать к черту навязчивого продавца, способного бежать за ним до самой двери отеля. Такие торговцы нередко используются как осведомители и полицией, и местным уголовным миром. А как же иначе, эти люди всегда на своем посту, всех видят, все замечают.

Основное скопище уличных торговцев Занзибар-тауна находилось в районе порта. Вдоль набережной растянулись цепочкой продавцы. По ним можно было составить антропологический атлас всего африканского континента. Владельцы легальных торговых точек, пусть последними были и тележки с жареными орешками, посматривали на нелегальных торговцев с легким презрением. Те продавали с земли. Товар был разложен на брезентовых полотнищах, а по периметру материи была протянута прочная веревка.

– Майки от «Версаче»!

– Солнцезащитные очки от «Армани»!

– Самый настоящий «Ролекс» за десять долларов!

Продавцы выкрикивали невообразимые по соотношению бренд – цена предложения. И самое странное, такой товар имелся в наличии. Особо сомневающимся покупателям к уху подносили тикающие часы, демонстрировали в действии циферблат лунного календаря, по буквам читали названия престижных фирм. Тут же можно было приобрести сомнительного вида шоколадки, жевательную резинку и даже презервативы.

Среди этого импровизированного базара в толпе других туристов прогуливался и каплей Виталий Саблин. Он придерживался прежнего легендирования – состоятельный украинский турист из Донецка. А потому и одет был соответствующе. На голове пробковый колонизаторский шлем, купленный еще в аэропорту, шорты с множеством кармашков, сине-желтая майка с броской брутальной надписью «ДОНБАСС ПОРОЖНЯК НЕ ГОНИТ». В руках Боцман сжимал пухлую борсетку страусиной кожи с золочеными замочками. Чуть не ушедший на дно, простреленный катер уже стоял на прежнем месте. Отремонтировали его оперативно – ведь контр-адмирал Нагибин не скупился, когда речь шла о выполнении задания.

Естественно, на променад Виталия вывело не праздное любопытство и не желание прикупить себе «Ролекс» за десять баксов. Пока оставалось неясно, кто же напал на его плавсредство ночью, на чьей совести убийство старлея Леши Логвинца. Наверняка нападавшие действовали не в одиночку, и те, кто отправился на тот свет благодаря вовремя заброшенной в лодку гранате, являлись лишь исполнителями. Заказчики же по-прежнему оставались в тени и в любой момент могли повторить нападение.

Есть такая тактика – вызывать огонь на себя. Очень рискованная, но незаменимая в том случае, когда противник затаился, замаскировался, и ты практически ничего о нем не знаешь. Удастся спровоцировать врага на нападение, и он раскрылся, ты заставил его играть по своим правилам. А выигрывает всегда тот, кто правила игры навязывает. Именно «вызыванием огня на себя» и решил заняться сегодня Виталий. Расчет был прост и надежен. Заказчиков нападения, каковы бы ни были их цели, конечно же, не могло не обеспокоить исчезновение моторки с их людьми и странное возвращение катера Саблина на прежнее место в порту.

Главное, задать противнику загадку, заставить его напрячься, и он выдаст себя. А уж потом можно будет и узнать, кто он такой. Виталий почти готов был согласиться со своими друзьями и контр-адмиралом, что противостоят им агенты-ливийцы или их темнокожие наемники, присланные в Занзибар зачистить территорию перед прибытием бронированной яхты с заместителем министра обороны на борту. Наблюдателем и информатором, скорее всего, был кто-то из уличных торговцев. Именно эта публика могла позволить себе постоянно торчать на берегу и, не вызывая особых подозрений, постоянно наблюдать за катером.

Виталий специально говорил, обращаясь к торговцам, по-русски.

– Мужик, очки-то у тебя паленые, а? Очки паленые, я сказал, пятерку скинешь, возьму, – Виталий выбросил сперва десять пальцев, а потом убрал пять, давая понятие о сумме.

Темнокожий африканец замотал головой, отказываясь расставаться с товаром за пятерку.

– Ну, как знаешь, значит, будешь ходить голодный…

Саблин переходил от торговца к торговцу, приценивался, пока не вычислил парочку – долговязого гиганта-негра и его подручного коротышку. Они охотно сбавили цену, как умели при помощи жестов и общеупотребительных английских слов, расспрашивали Саблина, откуда приехал, где остановился.

– Да вы по инглишу спикаете, – делано восхитился Саблин. – А я-то думал, вчера с пальм спустились, – теперь уже и он подбросил в свой «донецкий» лексикон английских слов.

Беседа пошла. Саблин показывал на катер.

– Ай эм фром оттуда. С катера на берег приплыл, говорю, там и живу…

Долговязый и коротышка кивали.

«Точно они, – решил для себя Саблин. – Их не бизнес интересует, а информация».

Виталий неприметно обернулся, выловил взглядом Катю Сабурову, которая ошивалась неподалеку, но уже не в кришнаитском балахоне, а в типичных для туристки джинсах, майке и бейсболке с длинным козырьком, кивнул ей.

Вскоре девушка уже стояла у таксофона и тревожно сообщала в трубку:

– Полиция? Я из порта звоню… Тут что-то затевается… Я видела мужчину с пистолетом у пятого причала… он говорил приятелю, что кого-то собирается убить… Да, жду, приезжайте быстрей. – Сказав это, она повесила трубку и быстрым шагом покинула набережную.

А Саблин тем временем продолжал торг и общение. Сейчас он рассматривал нацепленные на запястье часы.

– «Котлы» конкретно смотрятся.

Загрузка...