Око за око

Глава 11

Словно капельки в дождь, один за другим летели дни, и не успел Ярослав оглянуться, как наступила пасмурная осень. Третий день, не переставая, шел ливень, словно пытаясь утопить Запорожье, и за этой сплошной водной стеной почти что в двух шагах от себя ничего невозможно было различить.

Никаких приказаний от Герасима не было: грязь была такая, что в ней, наверное, с легкостью можно было увязнуть по самые уши, так что в такую погоду вряд ли кому пришло бы в голову даже нос высунуть за порог. И казаки не стали исключением: уныло сидели они в своих жилищах, собравшись где по несколько человек, а где чуть ли ни всем отрядом, и даже распитие горелки не приносило обычной радости.

В этот раз Ярослав не стал присоединяться к кому-то из отряда: вчера он здорово перестарался, не в меру употребив этого напитка, и теперь восстанавливал силы после жуткого похмелья. «Гришка вряд ли придет», – с сожалением подумал Ярыш: Отрепьев пил тогда вместе с Ярославом, и, кажется, даже больше него.

Однако Евсеев недооценил своего друга – несмотря на ливень и недавнюю попойку, Гришка пришел, и, судя по его чуть ли ни сияющему лицу, вовсе не чувствовал необходимости в отдыхе.

– Слушай, Ярыш, – поздоровавшись, серьезно обратился Григорий к старшине, – у меня к тебе разговорчик есть.

– Ну? – кивнув головой, удивленно спросил Евсеев.

– Ярослав, а ведь ты совсем не похож на всех остальных казаков. Что же тебя здесь держит?

– Да и ты не похож, а тоже тут оказался, – немного замявшись, ответил Ярыш – до сих пор друзья никогда не касались в разговоре дел давно прошедших.

Герасим так никому и не рассказал, где он откопал такой клад для всего войска, потому никто даже не догадывался, что вынудило Ярослава пойти в казаки. Единственное, что было известно о прошлом Евсеева, так это то, что жил он когда-то в Угличе – сам как-то сболтнул, будучи еще под началом у Наливайко.

Ярослав не любил возвращаться к этой теме, и даже Гришке так до сих пор и не обмолвился ни одним словом о том, что было до того, как вместе с Герасимом он въехал в казачий стан, оттого сейчас и замялся.

– А ведь я, Ярыш, не случайно здесь оказался, – исподтишка начал беседу Григорий. – Не голод и не лихая судьба завела меня к казакам – по доброй воле я сюда пожаловал. Вот только, – Отрепьев упор посмотрел на Евсеева, – не собираюсь я здесь долго засиживаться. Если бы знал я наверняка, что и для тебя счастье не в казачьей жизни, предложил бы кое-что получше…

– Как я в казаках оказался? Долгая эта история… – приняв решение, после долгого молчания ответил Ярослав.

– Да спешить-то некуда, – все равно на дворе Бог весть что творится. А это – чтоб легче говорилось, – доставая из-за пазухи бутыль, добавил Гришка, и, несмотря на все отговорки Евсеева, все-таки склонил его к тому, чтобы немного выпить.

Ярослав как можно короче начал рассказывать о своей прошлой жизни, но, по мере того, как убавлялась горелка, Евсеев скрытничал все меньше и меньше. Ничем не приукрасил свою историю Ярыш, все время говоря только правду: и то, что произошло в Угличе, и то, что совсем не так представлял он себе казачью жизнь, и отнюдь не расстроится, если придется с ней расстаться. Ярослав рассказал другу даже про то, что хочет вернуться в Углич.