Глава девятая

Раздался стон. Фарри протер ноющие глаза и повернул голову. Ворланд сидел слева от Фарри, прислонившись спиной к входному люку корабля. Майлин неподвижно лежала на руках космонавта, совершенно ослабленная. Глаза ее были закрыты, и при этом она тихо стонала, стараясь приподнять руку.

По всей видимости, Зорору удалось добраться до места, где он мог временно обрести убежище и быть в безопасности. Он приподнялся, сжав голову руками; его клыкастый рот был широко открыт, и он с трудом вдыхал воздух, издавая при этом такие звуки, точно его душили. И все же, когда Фарри посмотрел наружу еще раз, он увидел свечение, замершее возле люка, через который они успели проскочить на корабль, словно движимые какой-то весьма ощутимой силой, отрезавшей их от света. Зорор пополз на четвереньках. Он тяжело дышал, и все же похоже, что подобное состояние не удерживало закатанина от жажды знания, как и всех представителей его необычного рода. Он снял с ремня нож-коготь, считающиеся почетным знаком его народа, но иногда используемый им только в качестве оружия. Двумя пальцами он поднял нож за кончик и бесшумно швырнул его через перегородку к земле.

То, что за этим последовало, можно было увидеть, находясь только рядом с хвостом корабля. Раздался взрыв, сопровождаемый световым излучением. Фарри чуть не ослеп. А потом… А потом он что-то почувствовал… Какое-то непреодолимое влечение, сильнейшую волю… или… Но все это очень быстро исчезло. Он снова протер глаза, но они по-прежнему слезились. Однако эта вспышка света в ночи ему не привиделась. Возможно, огненное оружие не сработало; он был уверен, что все это случилось не случайно. Остался лишь… будто шепот в его голове — неприятный — но не привносящий страха — а скорее, изумление — и все. Затем и это исчезло, а вокруг не осталось ничего, только тьма и тишина.

Огни на холмах пропали. Вокруг была лишь кромешная тьма и ветер, поднимающийся все сильнее и сильнее, который стегал Фарри ледяным хлыстом, пока он осматривал долину. Сначала он ощущал страх, поскольку решил, что от последней вспышки света ослеп. Затем, поворачивая голову из стороны в сторону, он увидел, что каждый из холмов, от которых исходил холод ночи, очерчен тонкими следами свечения — это могли дышать невидимые чудовища, а их дыхание можно было различить в ледяном воздухе.

Не было ни короны, ни пламени свечей. Фарри прислонился к одной стороне открытой двери и огляделся окрестности. Всмотрелся вдаль — на север, откуда явилось пламя. Его зубы стучали от холода, затем он сильно прикусил нижнюю губу — там — там и там!..

Заметив, что эти огни не настолько яркие, как те, что холмах, Фарри пришла в голову смутная мысль, что это всего лишь отсветы тех огней, очень бледные. Когда его глаза привыкли к темноте, он сосчитал их — девять. По яркости они были слишком слабыми, чтобы оказаться огнями какого-то полевого лагеря, причем от каждого исходили тонкие нити серого неестественного тумана. Эти нити расползались по всей долине и качались на ветру, как флажки. Самые ближние, казалось, исходили из-под земли, однако все они держались в стороне от трапа корабля. Они мотались из стороны в сторону, крутились, завивались, соединялись и поглощали ближайших, что делало их еще более заметными.

Казалось, они пытаются дотянуться до корабля, но что-то препятствует этому. Вдруг Фарри услышал за спиной восклицание. Затем послышался щелчок станнера, нацеленный на шатающийся язык тумана. Туман не исчез, нет, а вместо этого показалось, что он вытягивает энергию из какой-то ниспосланной на него силы, потому что его языки стали шире, а движения — более мощными и угрожающими, хотя ему по-прежнему не удавалось достичь подножия трапа.

— Нет!.. — услышал Фарри громкий голос Зорора. — Холодный металл… твой нож, что у тебя в сапоге — это надо делать холодным металлом!

Его крик был обращен к Ворланду, но первым среагировал Фарри. Он резко сунул руку в сапог, схватил за рукоятку нож, которым Ворланд научил его пользоваться, хотя сам он еще ни разу не практиковался в этом. Рукоятка казалось теплой в его ладони, и эта теплота превратилась в сильную жару, когда он поднял нож. Затем, посмотрев, как это сделал закатанин, он бросил нож, прицелившись в язык тумана. Он увидел белое пятно летящего ножа, а потом — туман взвился как хлыстом и разорвался в клочья, которые стало носить в воздухе. Спустя несколько секунд Фарри осознал, что Ворланд стоит рядом, держа свой кинжал в руках.

Туман колыхался и теперь словно бесился от ярости, испуская вверх клубы, какие-то метелки и шарики. Он пополз обратно к горе, на которой возник, но не достигнув ее, изменил направление, направляясь скорее к земле, чем куда-то в сторону корабля. И здесь он опять обрел форму и силу.

— Холодный металл! Значит, это правда! — рука Зорора упала на правое плечо Фарри. Может закатанин и уступил эмоциям, но теперь его голос опять стал густым и глубоким. Он словно бы вспомнил про свой почтенный возраст, когда прошел мимо Фарри, чтобы всмотреться в ночь.

— Холодный металл? — требовательно осведомился Ворланд. — Что это значит?

— Что это значит? — на этот раз Зорор вложил в голос всю силу того, кто избран для поиска сокровища, за которым гоняются не одно столетие. — Это еще одно зернышко правды, надежно скрытое в старинной легенде, брат. Много-много раз упоминалось, что есть оружие против Маленьких Людей, которое они не могут ни перехитрить, ни избежать. И это — холодный металл. Металл, изготовленный мастером на такой планете, где люди оспаривают власть с помощью такого оружия.

И снова послышался стон, похожий на вздох. Фарри обернулся. Ворланд уже опустился на одно колено, поддерживая Майлин. В свете корабельных прожекторов ее лицо было бледным и изможденным, словно она оказалась поражена каким-то недугом. Потом ее глаза открылись, и она посмотрела на закатанина.

— Они обладают мощью… такой мощью, что даже Певица не может призвать…

Зорор кивнул.

— О них всегда говорили, что их непросто побороть. Тут что-то есть, хотя мы и не знаем — что. Но почему они нападают без предупреждения, хотя мы не представляем для них никакого вреда?

— Из-за меня! — с горечью произнес Фарри. — И я совершенно не знаю — почему!

Его головная боль снова усилилась. Да, здесь было что-то… и с этим надо было что-то делать — и эта необходимости угнетала Фарри, пожирая его изнутри; но вот только он не знал, что это такое или почему он должен совершить это непонятное ему действие.

Тут Зорор внимательно посмотрел на каждого, и его взгляд задерживался на них, словно он прикидывал их силы и возможности.

— На корабле мы в безопасности, — наконец произнес он. — Давайте эту ночь как следует отдохнем, защищенные его металлической обшивкой, а потом посмотрим, что принесет нам утро.

Фарри, уже почти ослепший от боли в голове, послушно поплелся в проход, расположенный за люком. Он плохо помнил, как добрался до уровня, где находилась его каюта, и уже там без сил рухнул на свою подвесную койку, чувствуя лишь то, что его тело отдыхает, и надеясь, что голова последует его примеру. Только одна рука беспокойно шевелилась. Он чувствовал, что ладонь его липкая, и не осознавая, зачем это сделал, поднес ее к губам и облизал ее, набрав таким образом в рот то, что осталось от поникших листьев и ягод саленжа. Он слизнул и проглотил эти крохи. Боль, тесным обручем сдавливавшая ему голову, ослабла. И тогда он соскользнул в темноту, словно потеряв точку опоры.

Перед ним оказался огромный зал с отделанными панелями стенами, мерцающими от света, причем очень холодного, несмотря на то, что некоторые огни выглядели как красное и желтое пламя. Пол под ногами был серебряным, выложенный из одинаковых серебряных плит. Он не шел по нему, а скорее летел над ним — и все же не ощущал работы крыльев.

Между сверкающих панелей имелись другие, тоже из серебра. На них Фарри заметил какие-то глубоко вырезанные изображения. Приглядевшись, он увидел, что рисунки изображают какие-то странные существа, похожие на змея, изрыгающего пламя, что охотился за ним в долине. Остальные изображение по очертаниям очень напоминали гуманоидов, и все-таки они сильно отличались друг от друга. Некоторые имели тела как у него — крылатые, летающие в воздухе. Еще он увидел и других тварей, гротескных, отчасти чудовищных и весьма странных на вид, однако от них не исходила опасность, разве только от очень немногих.

В помещении не было ни факелов, ни светильников — казалось, что свечение исходит из-под пола. Потом Фарри ощутил водовороты молочно-белого тумана, закручивающегося в кольца и всякий раз все ближе и ближе доходящего к середине залы. Откуда-то послышался дребезжащий звук, раздающийся на одной-единственной ноте. Два из разрисованных стенных блоков ушли в торцевую стену, и Фарри увидел, как в залу вошли двое крылатых. Их крылья были свернуты за спиной, подобно разноцветным капюшонам, так же, как делал он сам, когда ходил пешком по земле.

Один из вошедших был немного выше другого, и его крылья насыщенного малинового оттенка спускались почти до серебряного пола. Голова (черты его спокойного и почти невыразительного лица были суровые и мужественные, а щеку пересекал огромный шрам) держалась прямо, а в больших глазах, казалось, мерцало пламя.

Его спутником явно был кто-то женского пола. Ее сложенные крылья были изящны и цвета слоновой кости, однако тоже имели серебряный оттенок, переливающийся, когда она двигалась. Ее длинные светло-желтые заплетенные кольцами волосы, уложенные вокруг головы, были изукрашены вкрапленными в них бусинами из драгоценностей. Как только она оказалась в зале, то немного ослабила крепко сложенные крылья, и Фарри увидел, что она одета в короткое облегающее одеяние из чистого серебра, подпоясанное широким ремнем из золотых и коричневых драгоценных камней. На первый взгляд она могла сойти за девушку, только что вступившую в пору зрелости, но при ближайшем рассмотрении, и особенно ее глаз, становились видны отметины многих годов знаний и жизненного опыта.

Мужчина дошел до середины залы и теперь приподнял крылья. Его тело и даже руки и ноги оказались покрыты глянцевой красной сетью, напоминающей кольчугу; узкую талию стягивал ремень из серебряных пластинок с подвешенным к нему оружием. Фарри узнал его по рисункам из коллекции Зорора: это был меч. Мужчина поигрывал пальцами пряжкой ремня и хмурился; его брови почти сходились на переносице, из-за чего выражение лица было весьма сердитым. Сейчас он стоял, глядя в пол, словно выискивал на его поверхности какой-то ответ на беспокоящую его проблему.

Его спутница не зашла настолько далеко в залу. Она держала голову вверх, как человек, изучающий небо, и Фарри стало ясно, что ее внимание приковано к чему-то, что она заметила наверху. Он услышал звуки еще одного призыва, на этот раз двойного, исходящего словно бы из-под земли. Отворились еще две панели, и те, кто вошел на этот раз, разительно отличались от первых двух.

Они были маленькие и бескрылые. Их плечи были слегка наклонены вперед, словно они привыкли передвигаться по помещениям с очень низкими потолками.

Их руки и ноги до колен были обнажены, демонстрируя шероховатую коричневую кожу, сморщенную и покрытую небольшими темными пятнами. Их тела покрывала одежда почти такого же оттенка, как и их плоть. Безбородые морщинистые лица от самых щек покрывали участки желто-белой шерсти, а головы — пучками волос такого же цвета, неопрятные концы которых торчали из-под грязных выцветших красных шапочек. Фарри вгляделся в их лица с длинными, крючковатыми носами и глубоко посаженными глазами, почти скрывающимися в глазницах, а когда они подошли ближе и сделали еще несколько шагов вперед, вокруг них распространилась атмосфера подозрительности, словно это место или подобная компания вызывали у них беспокойство.

Крылатый мужчина огляделся вокруг и резко кивнул. Оба искривленных существа вторили ему. Женщина продолжала смотреть вверх, но на этот раз повернув голову, будто таким образом могла увидеть всю залу целиком. На новоприбывших она не обращала никакого внимания.

Фарри услышал третий звук. Отворилась последняя панель, и в зале появилась фигура с маской, из-за которую нельзя было точно определить, мужчина это или женщина. Маска была изготовлена таким образом, что полностью закрывала голову, а также с обеих сторон закрывала плечи и горло посредством тускло-коричневых брошей. Она была сделана так, чтобы голова носившего ее имела сходство с животным; она даже закрывала щетинки, напоминающие кончики игл, затем укрывала длинные остроконечные уши и шла через спину, шла вдоль обвисших челюстей, что в отчасти помогало представить себе лицо (если это можно было так назвать). Носа не было, а только рыло, расположенное над полуоткрытой пастью. Маленькие глазки, выглядящие как дырочки, находились с обеих сторон рыла. Когда это лицо было неподвижно, то отчетливо виднелась челюсть, зеленовато-желтые зубы и загнутые передние клыки, высовывающиеся из-под маски с обеих сторон.

Одеяние новоприбывшего тоже было маскоподобное и спускалось вниз вдоль тела множеством складок. Оно было красным, и по всему одеянию бежали черные полоски, которые, казалось, шевелились, когда эта образина двигалась. Причем двигалась она необычно, иногда выписывая при ходьбе замысловатые узоры, вместо того чтобы просто сделать следующий шаг вперед.

Это замаскированное существо приближалось грузно, словно его одеяние скрывало тяжелое тело, и двое в шапочках поспешно отступили и передвинулись в одну сторону, так чтобы крылатый мужчина оказался между ними и Звериной Маской. И снова женщина не обратила никакого внимания на тварь в маске, а ее голова оставалась в том же положении. Она по-прежнему глядела вверх, что-то высматривая.

Первым нарушила молчание Звериная Маска. Она заговорила откуда-то из живота, точно ей доставляло трудность должным образом работать языком и губами.

— Зачем меня призвали?

Ей ответил мужчина — и очень удивил Фарри, ибо заговорил нормальным внятным голосом:

— Их привела величайшая сила. Кроме того, у них есть наживка… тот, кто пошел к ним в услужение…

— Где? — осведомилась Бестия.

— Они опустили свою охотничью повозку в долине Воре, — ответила женщина, так и не отрывая взгляда от того, что разглядывала.

Один из маленьких рассмеялся, и это звук был похож на лязг ржавого засова давно не отпираемой двери.

— А! И те, кто спит — они разбудили их!

Вокруг воцарилась тишина. Фарри решил, что, наверное, в позе Звериной Маски все прочитали величайшее удивление.

— Это не поможет нам, — раздался голос, еще более хриплый. — Прошло слишком долгое время с тех пор, как мертвые передали свою сущность земле. То, что было их истинной частью, испарилось до наступления срока, отделяющего их от жизни…

— Хо! — снова рассмеялся карлик. — Неплохо заучено. Выходит, мы можем спокойно свернуться клубочком и не думать о старых злодеяниях и последующей за этим расплатой. Земля скрывает многое — но ее врата открыты для нас! — Он запрокинул голову насколько мог. — Свяжи мертвеца оковами, пусть даже железными… — Фарри заметил, как мужчина от этих слов слегка содрогнулся, — и наступит день, когда узы разорвутся, ибо даже металл пожирает ржавчина. И не думай, что ты избавился от Охотников и людей, обладающим Щитом, потому что они обмануты лучшими твоими заклинаниями. Ведь время тоже может носить это тонкое…

Тут его перебила женщина. Ее голова опустилась, и теперь Фарри показалось, что он смотрит прямо на него: ее глаза расширились от удивления, и она вытянула к нему руку. При этом ее пальцы были согнуты, в чем Фарри распознал знак предостережения.

— Так вот же он, здесь! — вырвались у нее слова острые, как нож.

Теперь все остальные пристально разглядывали его. Мужчина вытащил меч, слегка искривленное лезвие которого напоминало застывшее пламя. Если бы Фарри смог улететь, он бы обязательно это сделал бы. Но то, что привело его сюда, не отпускало своих железных объятий.

— Кто? — спросил ее мужчина. Звериная Маска подошла прямо к ней, и Фарри показалось, что ее рыло вытянулось, словно она действительно уловила запах чужака.

— Атра… — грубый голос из-под маски произнес это слово так, словно это было отвратительной клятвой.

— Нет, это не она, нет. Они могли сделать ее своим инструментом, но тогда она принесла бы с собой их мерзкий запах. А его нет…

Звериная Маска вытащила из складок тела длинную руку, по контрасту с остальной фигурой довольно тонкую. Она повернула ее ладонью кверху. Фарри заметил круглый мерцающий диск, который, казалось, полностью соответствовал углублению в плоти и костях гиганта.

Стрелка из цвета или цветов, ибо она содержала все оттенки радуги, закрутилась вокруг по спирали, нацеливаясь прямо на Фарри. Женщина произнесла единственное слово, и рука затряслась, в то время как Звериная Маска резко закричала, как от сильной боли. Мужчина сделал шаг и остановился рядом с женщиной; его крылья распустились веером, и их кончики оказались совсем рядом со Звериной Маской, едва не ударив ее.

— Дурак!

— А ты сам втройне дурак! — проревел некто в маске. — Откуда нам знать, какое оружие сделали для себя Охотники за прошедшие века? Не может ли статься, что они создали защиту, чтобы прикрыть приход шпиона? Чем мы занимаемся? Ходим за нашими стенами из облаков, сами же запечатали себя в них, закрыв тем самым путь к бегству. Говорю тебе, это никогда не избавит нас от хищника, который выследил нас из космоса еще давным-давно, более пяти жизней Звезды назад!

Огромная голова совершила резкое движение вверх, притягивая взгляд Фарри, и он ощутил себя так, будто сейчас будет схвачен здесь, как легкая добыча для убийства. Потолок огромного зала снова стал серебряным — однако на нем он заметил еще что-то. Его внимание привлек гигантский кристалл, висящий на одной толстой цепи. Такие кристаллы Фарри видел лишь маленькими, когда их использовали в качестве амулетов те, кто верил в силу удачи. Этот же имел три выступающих вперед части — две выдавались вперед из середины одной, как ветви, растущие на стволе огромного дерева.

Световые радуги, похожие на те, что играли между пальцами Майлин, переливались на его поверхности, а на острых концах трех частей полыхали огни. Внезапно Фарри почувствовал внутри могучий порыв чувств. Такое чувство наполнило его на холмах в долине — это ощущение, что он был частью чего-то, чего не понимал, чего лишился, возможно, по незнанию, чего никак не мог контролировать — вернулось к нему в стократном размере.

«Атра!» — Конечно же он не произносил этого. Это оказалось всего лишь пронзившей его мыслью, заставляющей его попытаться в мольбе поднять руки к трехгранному кристаллу.

— Вот! — громко сказала женщина; почти вскричала. — Здесь находится один этой крови! — Она побежала вперед, прежде чем Фарри успел отстранить ее руку, точно собиралась схватить его. Он увидел светящиеся кончики ее пальцев рядом со своими глазами, но ничего не почувствовал. Все это было настолько реально, что он никак не мог поверить, что не присутствует здесь физически.

— Это не Атра… — произнес мужчина, снова приблизившись к ней. Он перевернул меч и сейчас тыкал рукояткой в пространство, занимаемое Фарри.

— Нет, — сказала женщина, и ее рука упала на бедро. — Если это не Атра… тогда кто же шпионит? Мертвые обитатели больше никого не захватили живым.

— И никто из обладающих внутренней силой не способен явиться сюда! — добавила она. — Кто еще… — теперь ее лицо, выражающее то изумление, то любопытство, превратилось в стершуюся маску, на которой живыми казались только глаза. Такие же желтые, как у Фарри, когда он смотрел на себя в зеркало, — … кто же может совершить такое величайшее безрассудство — попытку вызвать сюда Атру? Может быть, кто-нибудь из исаркинов нарушил клятву? Второй пленник…

— Значит вы, трепещущие, не соблюдаете такие клятвы… — прорычал один из карликов. — Выходит, вы ее нарушили?

— Да, — вторил спутник женщины. — Так эта Атра не высшего происхождения? Разве не вы устроили ловушку с ней так поспешно, что она попалась в их лапы? Эти «люди» не дураки, и все они поражены алчностью. Если они поймают еще кого-нибудь такого как Атра и заставят его или ее наблюдать… Разве Сорвин не говорил, что у них есть оружие, чтобы использовать его против нас? Ты!!! — он тряхнул головой в сторону Фарри или туда, где Фарри мог бы оказаться, если бы лично присутствовал на середине залы. — Во имя скалы и ударов грома, во имя меча и камня и одного-единственного гласа…

— Во имя сердца и глаза, — произносил нараспев его сотоварищ, — во имя земли и неба.

— Яви, что ты должен! — завершила Звериная Маска страшным ревом, тем самым завершая песнь. Фарри почувствовал себя так, словно он язычок пламени свечи и его качает из стороны в сторону. Его словно бы схватили гигантские рука и стали раскачивать туда-сюда…

Раскачивать туда-сюда. И больше он уже не видел серебряного зала и кристалла — не видел ни крылатых, ни карликового роста колдунов, ни чудовища с головою зверя. Вместо этого вокруг стояла такая тьма, словно на него набросили покрывало. И тут Фарри открыл глаза.

Он лежал на своей подвесной койке на корабле и, непрерывно мигая, смотрел в глаза Майлин, которая успокаивала его. За ее спиной стоял Ворланд, а за ним возвышался закатанин, расположившийся в дверном проеме. Вдруг Фарри почувствовал под ладонью какое-то движение и обнаружил до боли знакомое шипастое тело Тогтора. Сон… он наверняка спал! Только в глазах до сих пор стояло отчетливое изображение кристального потолка, а в памяти было свежо все, что он видел и слышал.

— Ты побывал… еще где-то, — проговорила Майлин, и в его голосе чувствовался не вопрос, а только констатация факта.

Фарри облизнул пересохшие губы. Часть его была по-прежнему Фарри, никому не нужного бродяги из Приграничья, получившего новую жизнь и надежду, но в недрах его черепа в боли рождалась другая его половина.

— Под кристаллом… — Почему-то эта часть воспоминаний казалась наиболее важной. — Они… они боятся… нас… Нет, — поправил он себя, — они боятся людей. — И впервые еще одна мысль пришла ему в голову и превратилась в всплеск возбуждения. — Скажи, величайший, — обратился он прямо к закатанину, — а мы… люди?

Зорор моргнул.

— Каждый из нас носит имя своего собственного рода, своего рода меру нашего отношения к остальным. Свои — чужие, мужчины — женщины. Для кого-либо моего рода я — человек, «мужчина». Для тэссов, — теперь он кивнул на Майлин, — она — человек, «женщина». Для тэссов и, возможно, для терран, поскольку однажды личность терранина по случаю и судьбе подошла к телу тэсса, для этих обоих родов Крип считается «человеком». Да, для нас, наш род — это «люди». А то, кем мы можем быть для других… — Он почесал челюсть когтем. — Для тех других мы можем быть кем-то иными. Часто используют слово — инопланетник. Как и все прочие, мы обладаем разумом, и, возможно, некоторыми дополнительными природными качествами тела и мозга — но мы не люди, «мужчина» и «женщины», в уникальном значении этого слова, для других рас.

Фарри понимал, что он прав. Рядом с ним был закатанин, двое тэссов, но сам он действительно не знал, кто он такой. Они работали вместе, ради общей цели, однако не были особями одного типа, «мужчинами» и «женщинами» по тем критериям, что использовали пионеры освоения космоса.

— Полагаю, они боятся, — медленно промолвил он. — А некоторые из них похожи на тех, что обитают в Приграничье. Но возможно нам удастся прийти к пониманию…

— С кем? — спросила Майлин. — Мой маленький брат, где же ты побывал этой ночью?

Загрузка...