ГЛАВА ВТОРАЯ

в которой рассказывается о детстве и юности Томаса Мора
1

Мальчик родился… Впрочем, до сих пор, к сожалению, не совсем ясно, когда именно он родился.

В единственном дошедшем до нас документе сказано, что Мор появился на свет в доме своего отца на Молочной улице, в Сити, в Лондоне, в пятницу 7 февраля, на седьмом году царствования короля Эдуарда VII. Седьмой год царствования этого венценосца приходится на 1478 год. Но 7 февраля 1478 года не было пятницей! Зато, как сумели доказать дотошные историки, в 1477 году действительно пятница пришлась на седьмой день вьюжного месяца.

Ошибка в годе? Ошибка в числе? Ошибка в дне? Что же, подобное случалось и в более близкие к нам времена.

Томас был вторым из шести детей. В живых остались лишь четверо.

Его отец, как впоследствии напишет сам Мор, принадлежал к семье хотя и не прославленной, но почтенной: занимал должность судьи в королевском суде. Ту самую, что в свое время и дед Мора.

Своего сына Джон Мор хочет в будущем видеть в мантии юриста. Он не сомневается: сын пойдет по его стопам.

2

Но это все планы на будущее. А пока Томаса надо определить в школу. Одной из лучших в Лондоне слывет школа Святого Антония: здесь много внимания уделяют латыни.

Латынь — язык в какой-то степени международный, на нем пишутся все ученые труды. Человеку образованному без нее не обойтись. Нужна она, разумеется, и законоведу. Если он хочет действительно стать специалистом в своем деле.

Итак, решено: школа Святого Антония, Треднидл-стрит. Учитель — Николас Холт. У него, по обычаю тех времен, припасена про запас розга. Этот невысокого роста, рыжеволосый, веснушчатый педагог, сам похожий на мальчишку, предпочитает, однако, лишний раз повторить объяснение, чем объясняться с ее помощью.

Уроки Холт ведет интересно: то принесет ребятам аквариум, то выведет их в рощу и расскажет о деревьях и цветах.

Мистер Холт обучает детей выражать свои мысли четко и ясно и любит, когда ему задают вопросы.

Маленькому Томасу очень нравится мистер Холт. Как много тот знает всяких историй!

3

Иногда вместе с друзьями Томас после уроков идет к Темзе. Удочки наготове, черви, жирные, отборные — отличная наживка, — припасены. Долго сидеть и удить у мальчишек терпения не хватает. Все же на добрый котелок ухи рыбы всегда набирается. И тогда начинается самое интересное: плывет в воздухе горьковатый дымок костра, сухо потрескивают сучья. И несет воды желтовато-бурая Темза. По ней плывут лодки, шлюпки. А однажды Томас видит красивый расписной баркас, ходко идущий против течения.

— Королевский, — сказал старик рыбак.

…Мальчик памятлив и понятлив. И запоминает он не только спряжения и склонения, не только объяснения того, что такое звезды и почему идет дождь.

Впоследствии, уже в старости, Мор вспомнит, какое незабываемое впечатление на него произвел разговор отца с одним своим приятелем. Тот рассказывал о соседе, который, узнав о смерти короля Эдуарда IV, с ужасом воскликнул: «Помяните мое слово, королем станет герцог Глостер!»

Герцог Глостер — это будущий Ричард III, человек, устлавший путь к короне трупами своих близких, не остановившийся перед тем, чтобы умертвить в Тауэре собственных племянников. Человек, чье имя с ужасом произносила вся Англия.

Пройдут годы, и Томас Мор напишет историю царствования этого одного из самых больших злодеев на английском престоле.

В ней среди прочего будет сказано: «После свершения своих преступных дел король навек лишился покоя и никогда уже не чувствовал себя в безопасности. Выходя из дому, он все время озирался во все стороны, держа руку на рукоятке кинжала… чувствовал себя разбитым и больным по ночам и не столько спал, сколько дремал, прислушиваясь к малейшему шороху». Именно «Историю короля Ричарда III» Мора положит в основу своей знаменитой пьесы Шекспир.

4

Но пока Томаса Мора самого еще учат и английскому языку, и литературе, и логике, и истории. Ему преподают искусство танцев и искусство красноречия, его обучают игре на лютне и флейте. Он учит грамматические правила, математику, астрономию и, уж конечно, латынь. Многие его соученики люто ненавидят этот язык: бесконечные правила, исключения из правил… Тоска, а не занятия. А Томасу латынь дается легко. Уже в школе он может прочесть по памяти отрывки из понравившихся ему древних и новых книг.

…Идут годы, и все шире раскрывают перед умственным взором мальчика мир знаний его верные друзья — книги. Книги, в которых рассказывается о героях и богах древности, о далеких и близких временах, о людских судьбах, о тайнах природы и тайнах жизни.

5

Быть пажом у какой-нибудь знатной персоны означало не только прислуживать ей за столом, но и сопровождать везде и всюду. И если паж был умен и сметлив, наблюдателен и ловок, он не только многому мог научиться, но и открыть себе путь к дальнейшему продвижению. Отец Мора никогда не забывает напомнить Томасу, что человек должен испытывать глубокое уважение к карьере и деньгам. И делает все от него зависящее, чтобы пристроить сына — то ли в двенадцать, то ли в четырнадцать лет — в дом одного из крупнейших государственных деятелей Англии, Джона Мортона — архиепископа Кентерберийского (это высший сан в английской церкви) и одновременно лорд-канцлера Англии.

6

Мортон был человеком незаурядным. Интриган и политик (это именно ему пришла в голову идея укрепить власть Тюдора путем брака с представительницей Йоркской династии), принимавший самое непосредственное участие в бурях четырех царствований, блестяще образованный, он покровительствовал философам, поэтам, ученым, понимал толк в науке, в искусстве, в литературе.

Кто только не бывал в роскошном архиепископском дворце Ламбете, что высился — их разделяла Темза — напротив королевского Вестминстерского дворца! Какие только вопросы не обсуждались за гостеприимным столом! Религия, политика, литература — все было в центре внимания. Здесь не делали секретов из трудностей, которые переживала страна, любили потолковать о последних новостях, погадать о будущем, вспомнить прошедшие времена.

…Юноша, молча стоящий позади кресла своего хозяина, в чьи обязанности входит подавать блюда и наливать вино, изо дня в день слышит дискуссии и разговоры о самых острых проблемах современности.

Мор видит здесь первых в Англии гуманистов, ученых и писателей, с жаром отстаивающих право человека на земное счастье. Он видит и людей другого склада, крупных царедворцев, богатых купцов, обуреваемых жаждой денег и власти, готовых ради этого пойти на любое преступление.

Дом Мортона полон бесчисленных слуг. Здесь целый сонм дворецких, управителей, клерков, казначеев, конюших, грумов, поваров и прочей челяди. Перед юношей как бы в миниатюре чуть ли не все слои английского общества. Включая разоренных крестьян и городских ремесленников, чье имущество составляют только ветхие лохмотья. Иногда — обычно по праздникам — им раздает милостыню специальный чиновник, который так и именуется: раздатчик милостыни. Ее хватает в лучшем случае на несколько дней. А дальше живи как знаешь. Можешь и не жить.

Иногда во дворце Мортона устраивают развлечения: концерты, домашние спектакли. Живой, остроумный, веселый юноша принимает в них самое горячее участие. Он пишет стихи, сочиняет пьесы.

Его импровизации и остроты пользуются успехом.

Мортону нравится Мор.

«Этот мальчик станет великим человеком. Я уже стар, но тот из вас, кто доживет до этих времен, сможет убедиться в правоте моих слов», — говорит он.

…Для дальнейшего продвижения в науках Мортон отправляет Томаса в Оксфорд.

1492 год.

7

Красные приземистые домики с островерхими крышами, узкие улицы, широкие зеленые лужайки возле учебных корпусов.

Когда-то университет выделился из Парижского: в XV веке сюда переселилась часть его профессоров и студентов. Сейчас это почтенное учебное заведение со своими традициями, привычками, установлениями.

Впрочем, именно теперь во внутренней жизни Оксфорда, в курсах, которые читают студентам, самом подходе к целям и задачам учебы много нового. Время, бурное и противоречивое, накладывает свой отпечаток и на деятельность этого старейшего университета.

Оксфорд, пожалуй, единственное в Англии учебное заведение, где преподается греческий язык. Совсем недавно он был никому не ведом в Англии. Более того, приверженцы средневекового мышления, а таких еще много и в Оксфорде, вообще ничего не хотели слышать об этом языке. Не без некоторого основания они громогласно именуют его «дверью, ведущей к ереси»: ведь на нем писали свои «безбожные» сочинения материалисты древности! И всеми силами противятся, чтобы к этой двери были подобраны ключи.

Но нет ничего труднее, как остановить начавшийся процесс пробуждения мысли. Свежие ветры вольнодумного знания все чаще врываются в затхлый мир богословской схоластики, заставляя бледнеть от ужаса ее служителей и почитателей.

8

Допоздна горит коптилка — эта единственная роскошь, которую позволяет себе Томас Мор, — в одной из комнат студенческого общежития. Час, когда полагается гасить свет, давно прошел. Но Томас не думает об этом. Он весь во власти мыслей, которые открывает ему древняя книга. Как много знал, как много понимал ее автор, живший чуть ли не тринадцать веков назад! «Лучше всего писать о том, что сам видел и наблюдал». «Ум писателя должен походить на зеркало… Какими оно воспринимает образы вещей, такими должно отражать, ничего не показывая искривленным, или неправильно окрашенным, или измененным».

Мор любит эти тихие ночные часы, когда спит весь колледж, когда никто не мешает думать и читать.

…Диалоги, блещущие огнем остроумия. Живые сценки бытия. «Все это я, Лукиан, написал… Честные люди находятся в пренебрежении и гибнут в бедности, болезнях и рабстве, а самые дурные и негодные, пользуясь почестями и богатством, господствуют над лучшими». Бессмыслен порядок, «когда одни из людей богатеют сверх меры и живут в роскоши, а другие от голода погибают».

В борьбе, в добре, в познании, говорится в книгах, которые читает Мор, смысл жизни человека.

В одной из них Мор находит легенду о бесстрашном Прометее. Во имя спасения людей, которых обрекли на гибель жестокосердные боги Олимпа, не страшась злодейской кары, он похитил огонь и принес его людям.

Не о божественном ли огне человеческой мысли, не о надежде ли на лучшее будущее шла речь в мудрой легенде о Прометее?

9

Все шло хорошо, очень хорошо, хотя одаренному студенту жилось и не легко. Впоследствии он об этом расскажет в одном из своих писем к любимой дочери Мэг. О холодной комнате студенческого общежития, неуютной, на четверых. О пенни в день, которое давал ему отец. Этой суммы едва хватало лишь на обед…

Мор занимается столь усердно, что вскоре, как равный, становится вхож в среду лучших преподавателей.

О новой восходящей звезде учености заговорили в университете, уже сам Мор считал, что его дорога — это дорога ученого, знатока древних языков и античной науки, как вдруг после двухлетнего пребывания в университете последовал приказ отца: пора заняться делом. Философию и прочую античную премудрость Джон Мор таковыми не считал.




Литература, искусство, наука — все это для видавшего виды адвоката было в лучшем случае забавой.

Из всех наук он признавал одну — законоведение.

Именно поэтому в один — право, отнюдь не прекрасный для Мора — день последовал своего рода ультиматум: если Томас не начнет заниматься юриспруденцией, то будет лишен какой-либо родительской поддержки. И, кроме того, самым серьезным образом восстановит против себя отца. Вплоть до того, что будет лишен наследства.

Мор покидает университет и поступает в школу, готовящую юристов.

11

Что ж, юриспруденция так юриспруденция. В конце концов законоведение — в какой-то мере тоже изучение истории. Впрочем, Мора интересует не только прошлое.

Все пристальнее всматривается он в то, что происходит в современном ему мире и в Англии, его любимой Англии.

Так ли уж все в ней благополучно даже теперь, когда на какое-то время воцарился мир? Действительно, несколько присмирели немногие остатки некогда богатых и своевольных феодальных родов. Но все могущественнее становятся удачливые скопидомы, наживающиеся на торговле. И новые дворяне, которые охотно занимаются предпринимательством…

Роскошь дворца кардинала Мортона — и жалкие хибарки городской бедноты, повешенные за нищенство бродяги, толпы доведенных до отчаяния, не знающих, кому предложить свои рабочие руки, людей.

По некоторым свидетельствам, Мор в это время собирался стать духовным лицом. Может, таким образом (свободнее удастся заняться наукой? Монахам ведь не возбраняются умственные занятия. А то, что Мора интересует не только богословие, этого ведь никто, кроме него, не знает.

По ханжество, лицемерие, распутство монахов слишком чужды его честной и цельной душе. И потом он вовсе не хочет оставаться без семьи, видя в детях одну из радостей жизни.

Загрузка...