Орхидеи для горничной

Глава 7.

Утром проснулась раньше будильника. Откинув одеяло, потянулась, перевернулась на бок и увидела на тумбочке свой телефон.

Подскочила, схватила его и прижала к себе.

– Неужели! – на радостях поцеловала экран.

Попробовала включить – работает!

– Ура! – невольно выкрикнула в пустоту

Теперь не нужно покупать новый телефон и тратить деньги. С моего сердца свалился будто камень. Маме тоже не хотелось рассказывать о жутком происшествии. Все разрешилось как нельзя лучше!

Но тут мне стало вмиг стыдно: ведь я вчера даже не поблагодарила Глеба, за то, что заступился за меня. Мне нужно сказать ему хотя бы банальное «спасибо». Он ввязался в драку и забрал телефон у вора. Для меня в жизни подобного не делали, а я оказалась безразлична к человеку, который сделал почти невозможное!

Умывшись и переодевшись, я обдумывала всё то, что произошло вчера вечером и глубокой ночью.

Решительно поднялась на второй этаж. Подошла к двери, где жил хозяин дома.

Тишина.

Может он еще спит? Кто знает, сколько он бодрствует по ночам?

Потопталась у двери, занесла руку, и только хотела постучать.

Но меня остановил скрипучий, хрипловатый голос.

– Эля, – я от неожиданности подскочила. – Что вы здесь делаете?

– Я…Я…– замялась и не знала, что и ответить внезапно появившемуся, как из воздуха, дворецкому – Я мимо проходила.

Больше пока моя находчивость не могла придумать объяснения зачем я полезла туда, где мне запрещали появляться. Я покраснела от своего обмана, никогда не врала, а тут меня поймали на лжи.

– Не врите мне, юная леди! Вы, случаем не забыли, что дали слово не подходить к этой двери? -

– Да, вы правы, но…– опустив ресницы, пролепетала. – А кто тогда делает уборку в комнате хозяина? -

С недавнего времени мне было очень интересно это узнать. И вообще почему всем можно сюда заходить, а только горничной нельзя? Что за дискриминация полов?

– Я – горделиво заявил Семен Павлович, и вздернул подбородок

Я еле сдержала хохот. Он, очевидно, заметил и насупился.

– А, что вы на меня так смотрите? – повысил голос дворецкий – Хозяин не любит посторонних и не одобряет, когда суют нос любопытные девицы!

– Простите меня, – проговорила я этому сухарю. – Простите, я больше не буду.

– Эля, ты мне очень нравишься, как работник. Но есть границы, которые нельзя переходить, – он начал отчитывать меня, словно девочку. – Я запрещаю подходить к этой двери, – погрозил пальцем. – А иначе вылетишь, как пробка, и я могу пообещать, что потом тебя не в один приличный дом не возьмут работать, – презрительно оглядел меня. – Надеюсь, ты уяснила, о чем я говорю?

–Да, – удрученно ответила мужчине. – Такого больше не повториться.

Он удовлетворенно кивнул, а я, опустив голову, поплелась на первый этаж в другое крыло дома. Все настроение испортил!

– Вот и умница. Теперь можешь идти и приниматься за работу – его слова уже летели мне в спину, но я старалась больше не отвечать ничего нашему строгому дворецкому.

И пока я работала, старалась не думать о хозяине и его отношение ко мне. Я просто принялась за уборку и хотела забыть о происшествии в магазине, о поступке Глеба и о встречи с ним на кухне.

Уже вечером вернувшись в комнату после всего рабочего дня, я задумалась. Зачем Глеб в грязной заштопанной одежде разгуливает по улице? Столько роскоши вокруг, а он в рваной куртке и затертых до блеска трико… Может у него не все в порядке с головой?

Я усмехнулась своим мыслям. И ведь не побоялся кинуться в драку, хотя у таких миллиардеров как он должна быть свита людей в черных костюмах из лучшего охранного агентства. А он сам ходит в обносках, выглядит словно и вправду бомж с вокзала, но при этом телосложение у него потрясающее. За горой тряпья не видно его литых мускулов и накачанного пресса.

– Да, о чем ты вообще думаешь, Эля! – отдернула вслух себя и улыбнулась.

Мне, в который раз было приятно вспоминать нашу встречу. Пусть немного глуповатую, неожиданную и бессвязную.

Я глубоко вздохнула.

Наверное, мне лучше не соваться в его покои. Выберу момент, скажу «спасибо» и больше не буду рисковать работой. В конце концов, благосостояние моей семьи дороже странного хозяина особняка.