Осторожно! Психопат в клане! Том 1

Глава 12

Кулак командира Салтыкова подобно молнии пролетел мимо меня, и вонзился в стену. На рефлексах я уклонился от этой атаки, но в следующий раз на везение и мастерство тела рассчитывать не стоит. Я должен понять, чего от меня ждёт этот сморщенный старец с душой Геракла.

А Беркутов хорош! Отправил меня сюда, прекрасно понимая, что я могу не вернуться в отряд живым. Страшно ли мне? Да чего юлить, конечно, страшно. Страх – это нормальная реакция организма. Другое дело – мне плевать на этот страх, я вырву свою жизнь из рук окружения, я заставлю их себя уважать!

Запаса маны по ощущениям должно хватить на весь бой. Салтыков не пожалел ни капли, напитал меня энергией до краёв. Осталось понять, как правильно ею воспользоваться.

– Ну, чего же ты ждёшь, Сашка? – угрожающе приближаясь ко мне, спросил Салтыков. – С такими умениями ты ни одному вражескому командиру не сможешь дать сдачи. А командиры тобой заинтересуются, если всплывёт правда о твоих магических способностях.

Так вот оно что! Он не хочет, чтобы я проявил себя, как солдат. Салтыков требует от меня поднятия на новую ступень. Это я и без тебя планировал сделать, старик.

Уклоняясь от смертоносных ударов Салтыкова, я принялся вовсю анализировать ситуацию. Чего конкретно он хочет? В чём секрет его магии? Как мне одолеть его, если я не могу пользоваться основным своим навыком – психо-цепью?

Правда витала где-то на поверхности. Он легко уклоняется от моих зарядов, а если я попытаюсь ударить зарядом в упор – он, уже умирая, размозжит мне башку своим сморщенным кулачишкой.

Думай, Саня, думай…

Сквозь звон разбивающейся посуды, шум треска деревянных стен и полов я услышал гудение магического двигателя Салтыкова.

И понял всё.

Это лёгкое дребезжание совершенно не походило на то, как обычно звучит источник силы мага. Более того, звук исходил не из конкретной точки, а сразу от всего тела Салтыкова.

Когда старик загнал меня в угол, я догадался, что скрывается за всем этим дерьмовым карнавалом. Невероятная физическая сила и скорость – это не магически способности Салтыкова.

Это база. База, на которую способен любой умелый обладатель магических способностей. Старик каким-то образом равномерно распространил магию по всему телу.

– Я разочарован, Перекрёстов, – с грустью в голосе промолвил Салтыков и замахнулся.

Бежать некуда.

Время для меня замерло. Делать нечего – пора ему показать, на что я на самом деле способен.

Я мысленно уцепился за свой движок и принялся цедить из него магическую энергию, пуская её в вены, в артерии, смешивая с самой кровью.

Я поймал кулак Салтыкова своей ладонью, и не почувствовал ни капли сопротивления. Получилось! Получилось, сука, получилось!

А теперь…

Быстро развернувшись, не отпуская руку противника, я произвёл захват и перекинул старика через себя.

Стена не выдержала силы, с которой влетел в неё Николай Антонович Салтыков, и треснула. Командир, окунаясь в тучу щепок, улетел в соседнюю комнату.

Поделом, старый хмырь!

Адреналин отступил вместе с заполнившей тело магией и мне стало немного боязно за здоровье Салтыкова. Я проскочил через дыру в стене и подбежал к лежащему на длинном обеденном столе старику.

– Николай Антонович, не ушиблись? – спросил я, лишь спустя мгновенье осознав, какую же редкостную хрень я только что сказал.

– Как тебе сказать… – похрипел старик. – Сам как думаешь?

В комнату влетел карлик Петька с винтовкой наперевес. В маленьких глазках горела неистовая злоба. Мужичок навёл оружие на меня и вскрикнул:

– Я из тебя сейчас кишку прямую вышибу, уё…

– Тише-тише, спокойно, Петь, – попросил всё ещё лежащий на столе Салтыков. – Мы с молодым человеком немножко потренировались. Можешь идти.

– Но… Этот… – карлик от кипящей ярости не мог произнести и слова.

– Я сказал тебе: возвращайся на свой пост. Живо, – твёрдо приказал Салтыков.

Петька хмыкнул, повесил винтовку на спину и обиженно зашагал к выходу из особняка.

– Давайте я вам помогу подняться, – предложил я, протянув руку Салтыкову.

Но к моему искреннему удивлению, дедок резко выгнулся, оттолкнулся руками от стола, подлетел в воздух и ловко приземлился на ноги. Аккуратно отряхнувшись и поправив воротничок подранной рубашки, он посмотрел на меня.

– Неплохо, Саша, неплохо. Для начала, – промолвил он. – Но дальше будет тяжелее.

– Вы… Не ранены? – изумился я выдержке деда.

– Я не просто так ношу чин командира, мальчик, – улыбнулся Салтыков. – Иди за мной. Поговорим на свежем воздухе.

Николай Антонович повёл меня за собой в сад на заднем дворе. Всё происходящее казалось мне трэшовой комедией. Сменив обстановку пыльного гнетущего особняка на умиротворённую природу, мы продолжили разговор.

– А теперь объясни мне, Александр, – промолвил Салтыков. – Понял ли ты, что только что сделал?

– Кроме того, что опрокинул командира второго отряда? – усмехнулся я.

– Да, мальчик, кроме этого.

– Любая магия может использоваться не только по прямому назначению, но и банально усиливать возможности тела, – предположил я.

– Верно, отчасти. Не только усиливать, но и укреплять, ускорять, исцелять. Последнее в меньшей степени. Базовая магия скорее замедляет повреждение. Всё-таки для большего эффекта существует отдельная ветвь исцеления.

Прослушав его тираду, я кое-что понял. От этого осознания стало даже немного обидно.

– Вы поддались мне в конце? – спросил я.

– Нет, в самом начале, – ухмыльнулся Салтыков. – Я использовал только 25% базовой магии. В противном случае у тебя не было бы шансов, Саш. Пусть тебя это не ущемляет, мы на совершенно разных уровнях. Пока что.

– Почему мы начали обучение именно с этих навыков? – поинтересовался я.

– Сам должен понимать, мальчик. База – есть база. Без неё никуда. Однако даже база многим тяжко даётся. Абсолютное большинство солдат не в ладах с этим навыков. Им куда проще бесконтрольно использовать свою уникальную ветвь магии. Вот только твоя ветвь куда мощнее, чем у многих, поэтому без освоения базы ты не будешь ни на что годен.

Меня распирало от вопросов. В прошлой жизни я много учился, но в конечном итоге обучение в медицинском и уроки карате никак не украсили мою жизнь. Здесь – всё иначе. Я чувствую страстную непреодолимую тягу к освоению магии. Магия – мой путь к вершине этого мира.

– Как быстро я смогу освоить базу? – спросил я.

– Много вопросов, любознательность – это хорошо, – улыбнулся Салтыков. – Всё зависит от твоего рвения. Но мой особняк ты покинешь лишь тогда, когда я воспользуюсь 75% своей силы и ты сможешь сразиться со мной на равных. Ты понимаешь, зачем это нужно?

– Чтобы я мог побеждать, используя психо-цепь лишь в случае острой необходимости? – предположил я.

– И да и нет, Саш. Ты не улавливаешь одну очень важную вещь. Вспомни, какая основная проблема, из-за которой тебя ко мне прислали.

– Я не могу контролировать свою силу и убиваю всё, что движется, – не без иронии ответил я.

– Верно. Научишься равномерно распределять магию по телу – не будет проблем с контролем. Будешь своими зарядами давать Беркутову прикурить, когда надо. И в то же время будешь способен распотрошить врага в любой момент. Овладеешь базой – станешь сдержаннее и мощнее одновременно. Это понятно?

Я кивнул. Усвоить эти уроки – было для меня первостепенной важностью.

– Однако учти, мальчик. Все испытания будут проходить для тебя на волосок от смерти. Я не шучу. Только так ты сможешь раскрыть свой истинный потенциал.

Смерть в мои планы не входит. Однако рядом с Салтыковым я чувствую себя так, будто старик может вышибить из меня жизнь в любую секунду. Нужно поддерживать концентрацию. Всё время.

Последующие пять дней я сутки напролёт посвящал себя тренировкам. Все мышцы тела жгло, будто их накачали кислотой. Первые две ночи я спал, как убитый, но, начиная с третьей, Салтыков взялся атаковать меня во сне. Не откатись я вовремя – старик, лишил бы меня жизни, и глазом не моргнув.

Той ночью, отбиваясь от атак старика, я скрылся в саду. Наша битва продолжалась до изнеможения обеих сторон. Тогда-то я смог впервые противостоять 50% его силы. Удовлетворенный Салтыков ушёл спать, а я рухнул без сил посреди деревьев и проспал до обеда на холодной земле.

Четвёртый и пятый день довели ситуацию до абсурда. Николай Антонович заставлял меня пробегать многокилометровые дистанции, а сам попутно покушался на мою жизнь.

Упал – отжался – увернулся от атаки, упал – отжался – парировал – атаковал в ответ. И так каждый час.

Жрал я, как исхудавший лев. Завтрак, обед и ужин стали моими любимыми занятиями, в основном по той причине, что во время еды Салтыков меня не трогал.

Разумеется, до пятого дня. На пятый день моего проживания в особняке, Николай Антонович метнул в меня нож во время обеда, но перманентное укрепление тела спасло меня от глубокой раны.

Мои мышцы росли не по часам, а по секундам. Салтыков не жалел маны и вливал её в меня вёдрами, что позволяло мне восстанавливаться и вновь бороться за свою жизнь.

Вечером пятого дня Николай Антонович впервые предложил мне то, чего я был лишён всё это время.

– Ну что, мальчик, как на счёт короткого перерыва? – спросил он.

– Что-то я чую какой-то подвох в вашем предложении, – с недоверием ответил я.

Слова вырывались из меня обрывочными рывками, лёгкие ещё не успели прийти в себя после полумарафона.

– Никакого подвоха. Попьём чаю на веранде, насладимся природой. Ты заслужил отдых, – сказал Салтыков.

Я принял горячий обжигающий душ. Это стало моей привычкой. Нужно хорошенько прогреть мышцы – и завтра они будут болеть меньше.

Я – пять дней назад, и я – сегодня – это два разных человека. Ну и рельеф! Массы я набрал за эти дни не так много, но тело окрепло, и я перестал походить на жертву немецкого концлагеря. В прошлой жизни я убил годы, чтобы достигнуть такого качества мышц. Мне всё больше и больше нравится здесь, несмотря на постоянный каждодневный риск подохнуть.

Я нарядился в чистую, отдающую приятным ароматом стираную одёжку и направился к выходу во двор. Удивительно, я провёл в этом доме чуть меньше недели, но так и не обнаружил других обитателей особняка. Не может быть, чтобы Салтыков и Петька жили тут вдвоём. Кто-то регулярно готовит, стирает и убирается в особняке. И при этом очень хорошо скрывается…

Я вышел на веранду. Николай Антонович уже сидел в плетёном кресле за столиком и попивал чай.

– Присаживайся, Александр. Налей себе чаю, не стесняйся, – вежливо предложил он.

Со стороны – такой милый добродушный старичок. Но меня теперь не обманешь. Я знаю, какой монстр-садист скрывается под его сморщенной шкурой. Знаю, какие клыки торчат под этой ухоженной бородой!

Я взял фарфоровый чайничек и налил в кружку горячего чаю. Аромат трав наполнил мои лёгкие и подарил приятный уют и покой. Я рухнул в креслице и дал своим мышцам «выдохнуть».

Кайф…

– Ну что, мальчик, не пожалел о том, что Виталий Фёдорович прислал тебя ко мне? – хитро прищурив лисьи глаза, спросил Салтыков.

– Буду откровенен, Николай Антонович, – начал я. – Лучше висеть на петле, чем иметь такого врага, как вы.

Салтыков рассмеялся, обнажив чистые белые зубы.

– Куда лучше иметь вас в роли тренера, – добавил я. – Да, палку вы перегибаете – мама, не горюй! Но оно того стоит. Я чувствую приток сил.

– Рад, что ты по достоинству оцениваешь мои уроки, – отпивая чай, ответил Салтыков. – Не могу и тебя оставить без комплемента, мальчик. Ты – один из немногих, кто в полной мере справляется с моими нагрузками. Этим не мог похвастаться даже командир Беркутов, между нами говоря, разумеется.

– У меня есть цель, – пожал плечами я. – И я к ней иду.

– Дело не только в этом. У всех моих учеников была цель. Просто ты, в отличие от остальных, – Салтыков наклонился вперёд и посмотрел мне в глаза, – не боишься умирать.

Да нет, не может такого быть. Старикан явно надумывает лишнего. Любой человек боится умирать. И я – не исключение.

– Сомневаюсь, Николай Антонович, я…

– Нет, Перекрёстов, ты ошибаешься, – перебил меня Салтыков. – Я знаю, что ты хочешь сказать. Но твой страх – лишь инстинкт самосохранения. Самой смерти ты не боишься. Будто уже однажды пережил смерть и понял, что в ней нет того, чего стоит бояться.

Драть меня за ногу… От его лисьих глаз ничего не укроешь. Старикан в корень зрит! Нет уж, дальше ему копать я не позволю.

– В тот день, когда в ходе магического ритуала я получил эту магию, – начал объяснять я, – я не только потерял память, но и ощутил будто вместе с памятью ушла моя жизнь. Будто заново родился, если уж на то пошло.

Лучшая ложь – та, в которой есть доля правды. Про скачки между мирами здесь точно никому знать не следует.

– Вот как… – улыбнулся Салтыков. – Это многое объясняет.

Почему? Почему мне всё ещё кажется, будто старый командир видит то, что я от него скрываю?

– Раз уж мы разговорились на столь откровенные темы, Николай Антонович, – я решил перевести разговор в другое русло. – Позвольте и мне задать вам один нескромный вопрос.

– Почему бы и нет? – согласился Салтыков, явно почувствовав интерес.

– Что конкретно я увидел в вашем сознании пять дней назад? Почему в ваших мыслях были сожаления… Будто вы могли стать главой клана, но не стали.

Лицо Салтыкова стало чуть более серьёзным. Нет, он не разозлился. Просто я в очередной раз затронул тему, которая больше всех остальных его беспокоит.

– Если мой вопрос неуместен, я удовлетворюсь молчанием, – добавил я.

– Нет, Александр. Уместен, – ответил Салтыков. – Скажи, тебе что-нибудь известно о том, как наследуется титул главы клана?

Я вспомнил инструктаж Орлова. Охмелевший Володька мне все уши этим прожужжал.

– Поскольку во главе клана стоит граф или князь, его власть переходит от отца к сыну, – повторил я слова Володьки.

– Верно, – кивнул Салтыков. – Но существует одно дополнительное правило. Главный совет клана, именуемый Советом Рук, может поднять вопрос о смещении главы, если по какой-то причине правитель потерял уважение в глазах остальных. Бывает и другая ситуация – глава сам отказывается от своих полномочий и передаёт власть другому.

– Ого, – удивился я. – Выходит, власть главы не абсолютна?

– Пойми, мальчик, наш мир строится не на отношениях «глава-подчинённый». В основе всего лежит уважение. Будь ты хоть трижды император, хоть правитель всей планеты Земля. Если тебя не уважают – у тебя нет власти.

– Урок усвоил, – кивнул я. – Так к чему этот экскурс?

– Не торопись, – осадил меня Салтыков. – Как считаешь, Саш, что происходит с семьей главы, когда того смещают?

– Хмм… – я задумался. – В зависимости от ситуации. Если глава ушёл добровольно – его семью защищают, если нет – истребляют.

– К счастью, ты ошибаешься, – ответил Николай Антонович. – В обоих случаях семью главы защищают после его ухода. Даже если предводитель клана противится воле людей и оказывается убит, его семью всё равно никто не бросает.

Я молча слушал Салтыкова, пытаясь понять, к чему он ведёт. Мою голову посетило уже большое количество догадок.

– Мой отец – князь Салтыков – был предыдущим главой клана Московского района, – заявил командир. – Как думаешь, как он потерял свой пост?

– Его сместили, – понял я.

– Верно, – кивнул Салтыков. – Мой отец был жестоким человеком, очень властолюбивым и тщеславным. Наш нынешний глава – Алексей Петрович Меншиков, будучи молодым и сильным одолел моего отца и стал князем, который ныне нами управляет.

Меншиков… Эта фамилия невольно всплыла в моей голове знакомым отблеском. Граф Сергей Меншиков. Тот молодой болван, которого я спас от Пижона в самом начале своего пути. Выходит, я сохранил жизнь нашему будущему главе?

– Мою родню не тронули, – продолжил Салтыков. – Титул князя покинул нашу семью, а я остался графом. Отсюда и это имение. Ты ведь не думал, что я этот особнячок на заработанные деньги приобрёл?

– Разумеется, нет, – улыбнулся я.

Разумеется да, твою мать. Саня, будь сообразительнее в следующий раз.

– Я вернулся в клан солдатом и дослужил до чина командира, – сказал Салтыков. – Двигаться дальше я смысла не видел, поскольку моё рвение могли бы посчитать желанием вернуть титул главы в свою семью.

– Тогда откуда эти сожаления, Николай Антонович? – не понял я.

Салтыков поднял глаза на меня, и я почувствовал пробежавший по спине холодок. Нехороший взгляд. Очень нехороший.

– Раз уж ты раскусил меня, Перекрёстов, скажу прямо – я планирую восстание. Присоединишься ко мне?