Остров неопытных лириков

Глава 2 Прощай, равенство полов!

— Всё ещё болит? — участливо спросил Витька, разглядывая шикарный, синевато-чёрный синяк под глазом Рустама.

— Уже нет, — привычно соврал Рустам. — Мне просто обидно, что Анна без причины мне врезала.

— С её точки зрения, причина была, — потирая колено, пояснил Игорь. — Ты нагло таращился на её голое тело.

Происходящий на следующее утро сбор друзей напоминал съезд инвалидов — сбегая из раздевалки, похожей на разворошенный улей, Игорь разбил колено, поскользнувшись на кафеле. И считал, что легко отделался — Эдика, бросившегося в другую сторону, женщины окатили кипятком из душевой лейки.

Легче всех отделался Витька, лишний раз подтвердив поговорку о том, что бесхитростным парням везёт. На момент выключения трансформатора он о чём-то сплетничал с Инкой в дальней душевой кабинке, избежав, таким образом, мести мстительных фурий, в которых превратились застигнутые нагишом женщины.

А Инка — респект таким девочкам — не только не стала поднимать скандал, обнаружив рядом с собой в душевой кабинке испуганного парня, но и помогла ему выбраться из превратившейся в смертельную ловушку женской раздевалки, нарядив в найденный на полу спортивный купальник Анны и замотав его голову полотенцем.

Одного этого, по мнению Витьки, было достаточно, чтоб при жизни быть причисленной к лику святых. Но Инка не остановилась на этом. Получив от Витьки браслеты, она открыла шкафчики и передала одежду сидящим нагишом в мужской раздевалке парням, позволив им сбежать до приезда полиции.

— Вот Инка, между прочим, — нейтральным тоном напомнил Витька, — этой самой наготы ни капельки не стеснялась. Мы с ней в одной душевой кабинке были, когда трансформатор отключился. И она хоть бы хны. Отнеслась со спокойствием и пониманием.

— Это потому, — спокойно сказал Игорь, показав кулак начавшему было хихикать Рустаму, — что в основе стыда лежит инстинкт, предостерегающий подростков от сексуальных контактов. Тогда как твоя Инка совсем ещё ребёнок.

— Никакой это не инстинкт! — возмутился Рустам. — Стесняться родители учат. Меня, по крайней мере, учили.

— И ты тоже прав, — кивнул Игорь. — Помимо инстинкта, люди подчиняются правилам, которые диктуют, в каких ситуациях нужно стесняться, а в каких это делать не обязательно.

— А кто эти правила придумывает? — поинтересовался любознательный Витька.

— Мы и выдумываем, — сказал Игорь. — В смысле, все люди. И эти правила не очень логичны. Стеснительная девушка может спокойно раздеться догола, чтоб позировать группе художников. И густо покраснеть, если заметит, что ею, помимо художников, любуется делающий ремонт рабочий.

— В общем, со стыдом всё сложно, — подвёл итог Эдик. — Зря мы с ним связались. Лучше бы мы трение отменили! Ну съехали бы по траве в пруд — и что?

— Зато бы все искупались, — поддакнул Игорь, — а не только Рустик.

— Давайте закроем тему! — взмолился Рустам, трогая пальцем синяк. — Давайте лучше думать, что дальше делать.

— А давайте прибор в авоську с камнями положим и в Московском море утопим! — сказал Эдик. И тут же добавил, увидев вытянувшиеся лица товарищей: — Да шучу я, шучу. Давайте следующий закон обнулим.

— Подождите, — вскочил Витька. — Давайте сначала кое-что другое обсудим. Я предлагаю Инку к нам в компанию пригласить.

— Девчонок? — фыркнул Рустам, машинально потянувшись к разбитой скуле. — Нам даром не нужно!

— Инка хорошая, — заступился за девочку Витька, — с ней интересно. К тому же — она нам помогла.

— Я думаю, что её можно будет пригласить, — сказал Игорь. — С испытательным сроком. Но, — добавил он, поднимая руки, — не прямо сейчас. Мы её слишком мало знаем, чтоб доверить тайну трансформатора!

— Инка надёжный человек, — продолжил настаивать Витька. — Я ей верю как себе!

— А ты себе сильно веришь? — сказал Эдик, взъерошив Витькины волосы. — Пригласим мы твою Инку, только чуть позже. Когда с трансформатором разберёмся.

— Кстати! Когда я с Инкой болтал, то кое-что важное понял: трансформатор не до конца всё возвращает! Помните, Инка с Галкой в аквапарк без купальников поехали?

— Ну да, помним, — сказал Игорь. — Потому что если стыда нет, то купальник в аквапарке не обязателен. Взрослые женщины его носили, чтоб фигуру подчеркнуть. Но не всегда и не все.

— Так вот, когда Рустик стыд вернул, купальники у них не появились. Галка убедила себя, что просто купальник дома забыла. А Инка что-то заподозрила — у неё купальника вообще не было. Зачем тогда она вообще в аквапарк поехала?

— Это важное замечание… — начал было Игорь.

— Инка то, Инка сё, — перебил его Рустам. — Витька банально втюрился!

— А хоть бы и втюрился, — набычился Витька, — что с того?

— Да то, что девчонки этого не стоят, — веско сказал Рустам. — Они только визжать горазды. Давайте лучше решать, какой сегодня закон отменим. У кого какие предложения будут?

— Давайте монетку кинем? — предложил Игорь. — По очереди. Нас как раз четверо, поэтому кидаем по два раза. У кого первого орёл два раза подряд выпадет, тот закон на отменуи выбирает.

— А можно я Инку приглашу, если у меня монета два раза орлом выпадет? — ухватился за идею Витька.

— Инку ты пригласишь, если монетка на ребро встанет, — охладил его пыл Рустам. — Кидай уже.

И Витька кинул. Монета, как назло, с первого раза легла решкой. Следующий раз монеты кидал Рустам. И вот у него, как специально, сразу выпал орёл. Не успел Витька возмутиться вселенской несправедливостью, как Рустаму выпал второй орёл.

Лучезарно улыбаясь, он вытащил трансформатор из рюкзака и начал водить пальцем по кнопкам, читая вслух надписи:

— «Социальная ответственность», «Неизменность пола человека», «Трайбализм»…

На последнем слове Рустам не выдержал и душераздирающе зевнул.

— Ну, может, ещё раз стыд отменим, и в аквапарк? — предложил Витька. — В принципе, весело получилось. И девчонок позовём — мне нужно Анне купальник вернуть…

— Никаких девчонок! — воскликнул Рустам. — И хватит об этом. Правильно мне папа говорит — женщина должна знать своё место. Заниматься домом, семьёй, детьми. Им самим это интереснее, понимаете? Девчонки не ходят с парнями не потому, что мы их не берём, а потому что им с нами скучно. У них свои интересы — послушайте, о чём они на переменах говорят. Какая девочка на какую как посмотрела, кто с кем и против кого дружит. А нам, мужчинам, интересен мир и наше место в нём. Потому что мы — сильный пол!

— Боюсь, что у твоей сестры Малики по поводу сильного пола есть своё мнение, — язвительно сказал Эдик. — Она всё свободное время в спортзале проводит.

— И что? — насупился Рустам.

— А то, что она сильнее тебя будет. Чисто физически.

— Это всё Москва, — возмутился Рустам. — Женщины здесь возомнили о себе невесть что. Знаешь, как говорят у нас в горах? Курица, которая решила петь по-петушиному, — лопнула. Нужно указать девчонкам на их место. Вот, кстати, — добавил он, — и кнопка в тему. Прощай, «Равенство полов», — мы тебя отменяем!

И нажал на кнопку.

И ничего не произошло. Разве что девушка с плаката, сменившая, с возвращением стыда, спецовку на купальник, опять красовалась в спецовке. И исчез сидящий со своей старушкой на скамейке дедушка — старушка сейчас сидела одна. Последнее почему-то взволновало Эдика, и он начал высматривать отсутствующего старичка среди деревьев.

— Да что в этом такого важного? — пожал плечами Витька. — Есть старичок, нет старичка…

— Важно то, что мы не понимаем, почему это произошло! — поддержал Эдика Игорь.

— Эй, ньютоны! — крикнул им прыгающий, словно пружинка, Витька. — Мы для того трансформатор и включили, чтоб посмотреть, что будет. Если бы заранее знали, то было бы неинтересно.

И весело насвистывая, побежал к выходу из парка, сложив руки за спиной ласточкой. Друзья бросились за ним, не замечая, как оставшаяся в одиночестве старушка, вытащила из сумочки сотовый и зашептала в трубку, возмущённо тыкая в сторону скрывшихся за деревьями друзей скандинавской палкой.

— Интересно, а кто этот прибор сделал? — задумчиво протянул Эдик, когда они, устав нестись сломя голову, пошли по петляющей между деревьев тропинке. — Выглядит он так, будто его собрали в шестидесятых годах прошлого века. Ну, переключатели, там, кнопки, всё такое вот. Жаль, интернет не работает, а то я бы поискал.

— Не думаю, — сказал Игорь, — чтоб ты там что-то нашёл. Прибор выглядит так, будто его создатель точно знал, что делать, — первый опытный образец не был бы таким аккуратным. Этот прибор выпускался серийно, пусть и небольшими партиями. Подобный массовый выпуск не мог остаться в тайне. Это даже не касаясь того, что для подобной манипуляции законами природы нужны знания, опережающие всё, что знает даже современная наука!

— Ну и к чему ты клонишь? — спросил Рустам. — К тому, что трансформатор зелёненькие человечки собрали?

— Нет, для этого он слишком земной. Никто, кроме людей, не будет использовать болты и гайки земных стандартов. Так что правильный вопрос — не кто прибор сделал, а когда.

— Это ты к чему клонишь? К тому, что прибор из будущего к нам попал?

— Да. Основная функция прибора — отменять физические законы. А что такое «необратимость течения времени», как не ещё один физический закон?

— Не знаю, кто трансформатор сделал, — обхватив друзей за плечи, воскликнул заскучавший Витька, — но точно не феминистки!

— Это ещё почему? — уперев руки в бока, воскликнул любознательный Игорь.

— К нам домой часто мамина подруга заходит, — пояснил Витька, — феминистка до мозга костей. Так вот, если её послушать, у нас сейчас сплошное неравенство. Женщины угнетены мужешовинистичестическими свиньями — так она называет мужчин. На многие должности женщин не берут, в начальники они реже выбиваются, и вообще, на них лежит тяжесть ведения домашнего хозяйства и воспитания детей.

— А каким боком тут наш трансформатор?

— А таким, — Витька расплылся в улыбке, — что трансформатор отменяет «равенство полов». Значит, у нас сейчас равенство, с чем феминистки никогда не согласятся!

— Конечно у нас равенство полов, — веско сказал Игорь. — Когда я помогал отцу работу искать, то не видел, чтоб в объявлениях по поиску работы пол указывали. Кто на вакансию откликнулся, кто с заданием лучше справился — того и возьмут.

— А мамина подруга, — не сдавался Витька, — говорила, что женщинам меньше платят. За ту же самую работу.

— Не, не может быть, — отмахнулся Эдик. — Тогда бы работодатели только их на работу и брали. И специально это в объявлениях указывали. Что требуется обязательно женщина. У нас же капитализм — работодателю выгоднее платить меньше.

— Это ещё почему?

— Потому что тогда ему больше денег достанется, умник!

— А почему тогда, — вмешался в разговор Эдик, — на некоторых работах работают только мужчины? Я, например, ни разу не видел женщину-слесаря. Или женщину промышленного альпиниста.

— Равенство прав, — развёл руками Игорь, — не означает равенство возможностей. Некоторые работы получаются лучше у мужчин, некоторые — лучше у женщин. И в «мужских» профессиях женщине невыгодно конкурировать с мужчинами. То есть они, конечно, могут, если захотят, работать с парнями на равных. Вот только сил этим женщинам придётся затрачивать чуть больше, чем мужчинам. И какой в этом смысл?

— Как какой! — воскликнул Витька. — Утереть мужикам нос.

— Не самый разумный выбор, — вздохнул Игорь, — жить для того, чтоб утирать кому-то носы. Я ещё могу понять, если девушка выберет считающуюся мужской профессию, потому что любит её. Считает интересной и важной. Тогда дополнительные усилия оправданы. Такое бывает, но не скажу, чтоб часто.

— Интересно, почему?

— Потому что большинство людей работает, чтоб жить, а не живёт, чтобы работать. Поэтому и предпочитают на работе не напрягаться. Трудиться там, где можно более полно использовать выданные им природой таланты.

— То есть женщины сами решили не становиться начальницами?

— Во-первых, начальники среди женщин есть. Не так много, как мужчин, но и не единицы. И это объясняется тем, что на руководящую должность сложно попасть. И мужчинам и женщинам приходится стараться, чтоб доказать, что они достойны. И вот тут и проявляется разница между полами — мужчины больше женщин склонны к риску и авантюрам.

— Мне папа рассказывал, — вмешался в разговор Рустам, — что у нас в России две трети судей — женщины.

— Ну вот, а ты уверял, что женщин ущемляют… — начал было Игорь и замолчал.

По парковой дорожке, навстречу друзьям, ехали на лошадях две женщины-полицейские — блондинка и брюнетка. Увидев их, Игорь сначала обрадовался, что может использовать их как довод в споре, но осёкся — уж больно злыми они выглядели. Наездницы, в свою очередь, увидели парней и пришпорили коней, переведя в галоп аллюр рыси.

— Здравствуйте! — Витька приветственно замахал рукой, когда женщины, подъехав, спрыгнули с коней. — Вы, наверное, кого-то ищете?

Женщины-полицейские мрачно переглянулись, после чего одна что-то пробурчала в висящую на руке рацию.

— Вы скажите, — неуверенно продолжил Витька, — может, мы нарушили чего?

— Где ваши покрывала? — рявкнула блондинка-полицейская. — Почему вы в человеческой одежде?

Это было настолько дико, что Витька замер, открыв от удивления рот.

— Рустам, — прошептал театральным шёпотом Игорь, — срочно вырубай трансформатор!

— Это ещё почему? — захорохорился Рустам. — Мы даже толком не разобрались…

— Нет времени объяснять, — прошипел Игорь. — Вырубай быстрей.

В его голосе было столько отчаяния, что Рустам, ещё секунду назад твёрдо решивший не выполнять просьбу друга, потянулся к висящему на спине рюкзаку.

— СТОЯТЬ! РУКИ ВВЕРХ! — закричала вторая полицейская. — Ольга, у них там бомба!

Отпустив поводья, она направила на друзей похожий на детскую игрушку пластиковый пистолет.

— Да нет там никакой бомбы, — нервно рассмеялся Рустам. — Вот смотрите…

И сбросил рюкзак с плеча.

В следующую секунду раздался лёгкий хлопок, и Рустам плашмя свалился на землю, содрогаясь в конвульсиях. Из оказавшегося тазером «игрушечного пистолета» к его груди тянулись тоненькие проволочки, по которым шли мощные электрические разряды.

— Ы! Ы! Ы! — хрипел Рустам, даже не пытаясь подняться.

Друзья, остолбенев, смотрели на происходящее широко раскрытыми, непонимающими глазами. Первым пришёл в себя Витька. Взвизгнув, он бросился к блондинке-полицейской, собираясь вырвать у неё из рук бьющий разрядами тазер.

Но испуганно замер, увидев направленное на него чёрное дуло пистолета Макарова.

— Ещё шаг — и я выстрелю, — мрачно сказала полицейская-брюнетка.

— Прекратите, вы его убьёте! — крикнул Эдик. — Он же не сопротивляется!

— И что с того? Одним мужиком больше, одним меньше… Невелика потеря, — хохотнула блондинка. Но тазер всё-таки выключила, безжалостно выдернув тонкие серебряные провода из лежащего пластом Рустама. Юноша очумело сел, вытирая тыльной стороной ладони рот.

— Что случилось? — непонимающе сказал он. — Почему я упал?

— Реальность слишком сильно изменилась, — сказал Эдик, осторожно подбираясь к рюкзаку, выпавшему из рук Рустама.

Этот манёвр, к сожалению, не остался незамеченным.

— Не прикасайся! — рявкнула брюнетка, вставая в стойку вивера.

— Да что тут вообще происходит? — возмущённо спросил Рустам.

— У нас тут хлопцы умом рехнулись, — улыбнулась вооружённая тазером женщина. — Человеческую одежду напялили!

— Так мы же вроде как люди, — удивлённо спросил Витька, — или как?

— Да ты издеваешься! — воскликнула вооружённая пистолетом брюнетка. — Ещё слово — и я стреляю!

— Успокойся, напарница, — сказала блондинка, — не надо портить чужое имущество.

— Какое имущество? — не сдавался Витька.

На самом деле он уже знал ответ. Просто ответ очень ему не нравился.

— Не, — сказала блондинка, — мозги вправлять я вам не буду, мне не за это платят. Пусть с вами, такими красивыми, начальница дежурной части разбирается. Вы арестованы. Надевайте покрывала и за мной!

— Какие покрывала? — неуверенно пробормотал Витька. — Нет у нас никаких покрывал…

— Не хотите, значит, по-хорошему, — уперла руки в бока блондинка.

— Нет, мы хотим, хотим, — испуганно пискнул Витька. — Только покрывал у нас нету.

— Ну, у меня запасных покрывал с собой тоже нет, — повернувшись к лошади, сказала блондинка. — Выдам в участке. Руки в ноги — и вперёд, — махнула она рукой.

— Они что, прямо так и пойдут до участка? — возмутилась брюнетка.

— Ну, да… — пожала плечами блондинка. — Так будет проще…

— Они в человеческой одежде. Это оскорбительно!

— А что делать? — Блондинка подняла вверх бровь. — Голышом их гнать? Так погода сейчас не та…

— Они знали, на что идут, — зло сказала брюнетка, — поэтому пусть мёрзнут.

— Только не в мою смену, — хохотнула блондинка, убирая тазер в кобуру.

— Интересно, а что с нами дальше будет? — спросил Витька, когда они бежали трусцой по парковой алее.

— Ничего хорошего, — буркнул Рустам.

Трансформатор, способный прекратить весь этот кошмар, с каждой секундой был всё дальше и дальше — женщины запретили к нему приближаться, окружив лежащий в траве рюкзак чёрно-жёлтыми полицейскими лентами.

— Рюкзак ваш пусть сапёры проверят, — сказала блондинка в ответ на мольбу Витьки. — Хоть я и вижу, что вы безобидные, но рисковать не стану.

В отличие от своей напарницы, блондинка была настроена благодушно: улыбалась, шутила и даже ущипнула Рустама за задницу, заставив беднягу взвиться в воздух. Брюнетка же недовольно зыркала глазами, что-то бормоча себе под нос.

Сейчас обе дамы ехали верхом чуть поодаль, оживлённо беседуя. Несложно было догадаться, что речь шла о дальнейшей судьбе друзей — и доносившиеся оттуда отдельные фразы, вроде «кастрировать их нужно, чтоб успокоились», вовсе не способствовали душевному спокойствию.

Добежав до выхода из парка, друзья испуганно огляделись, сравнивая новую и старую реальности. Картина, которую они увидели, одновременно и успокоила и ужаснула их. Идущие по улицам женщины практически не изменились. Как и раньше, они спешили по делам, поодиночке и группами. Только сейчас в этих группах не было мужчин.

В первую минуту друзья решили, что мужчин вообще нет. Но присмотревшись, всё же увидели их: закутанные в нелепые синие балахоны с капюшонами, закрывающими лица, мужчины семенили по специально выделенной для них узкой полоске тротуара. В отличие от свободно идущих женщин, мужчины были навьючены пакетами и сумками. Многие катили коляски.

Появление компании друзей произвело эффект, сравнимый со взрывом гранаты. Проходящие мимо женщины возмущённо свистели, выкрикивая оскорбления, а несколько встреченных девчонок начали бросать в парней комья грязи, прекратив это только после окриков полицейских.

Закутанные в тряпки мужчины тоже реагировали на их появление. Но сдержанно и осторожно. Они останавливались, шептались, наклоняясь к друг другу, возмущённо кивали, глядя на улюлюкающих девчонок. Но ни один из них не вмешался и не дал понять, что поддерживает парней.

А может быть, они просто не заметили этого — ведь лица мужчин были полностью скрыты натянутыми капюшонами.

— Эти плащи чудовищно неудобные, — возмущённо прошептал Рустам, наблюдая, как проходящий мимо мужчина свалился, наступив на подол. — Почему они их все носят?

— Потому что за них решают те, кто плащи не носит. Что здесь, что в нашей реальности.

— Ты гонишь! У нас такого нет и быть не может!

— А ты когда-нибудь был в Эр-Рияде, Рустам? — осторожно спросил Игорь.

— Ты жопу с пальцем не путай! — возмутился Рустам. — Спроси в Эр-Рияде любую женщину — и она скажет, что добровольно никаб носит.

— Так и тут можно любого мужчину спросить: добровольно ли он плащ носит? — хохотнул Игорь. — Ответы, чую, будут только утвердительные.

— Разговорчики! — рявкнула блондинка.

И друзья некоторое время бежали молча. Обернувшись, Игорь оглядел друзей: первоначальный испуг прошел, и они бежали спокойно, словно на утренней пробежке.

«Может быть, и мне не стоит волноваться, — подумал он. — Этот мир создаёт прибор. Стоит ему отключиться, как мир исчезнет, а мы окажемся дома. Нам нужно только немного потерпеть — полицейские говорили, что вызвали к рюкзаку сапёров, которые не станут возиться с найденным в рюкзаке неизвестным прибором, а уничтожат его на месте, расстреляв водяной пушкой. По крайней мере, так поступили бы наши полицейские…»

От размышлений его отвлёк свисток полицейской: они успели добежать до полицейского участка, расположенного в торце дома. Обшарпанного и маленького участка — то есть точно такого, как и в их реальности.

Они вошли внутрь и испуганно съёжились, увидев сидящую за столом, заваленном бумагами, пузатую тётку в офицерской форме.

— Эт и что там у вас? — лениво спросила тётка, туша дымящуюся сигарету в пепельнице.

— Протестанты фиговы, — отозвалась блондинка. — Оделись как люди, вот умора! Думали, небось, что раз все наши в центре протесты подавляют, то их никто не заметит.

— Посади их пока в обезьянник, — буркнула тётка, показав на огороженный решётками дальний угол комнаты. — Потом в спецприёмник отправим.

— Они что, там будут сидеть в человеческой одежде? — холодно заметила вошедшая в помещение брюнетка.

— Ну, так эт, выдай им покрывала, раз такая правильная, — буркнула офицерша.

И повернулась обратно к экрану телевизора, на котором протестующая толпа женщин пыталась прорвать строй грудастых омоновок с пластиковыми щитами, тогда как брюнетка, вытащив из обшарпанного шкафа несколько пластиковых пакетов, повернулась к парням.

— Прикройте свой срам, мужичьё! — выплюнула она, кидая пакеты.

Парни тут же развернули пойманные ими пакеты, в которых, как и следовало ожидать, оказались синие мантии. Пошитые из тонкой, дешёвой материи, с кривыми швами, они больше походили на арестантские робы, чем на одежду. Но делать было нечего, и парни, вздохнув, начали натягивать бесформенные балахоны.

— Стоп! — гаркнула брюнетка. — Вы что, совсем меня за дуру держите?

— Сами-то мы не местные, — шмыгнув носом, сказал Витька, — многое не понимаем. Вы скажите, что мы не так делаем, — мы исправимся.

— На вас не ваша одежда, — сказала повернувшаяся к ним блондинка. — Её придётся снять.

«В смысле не наша!», «Что, прямо так вот снять?» и «Это еще почему?» — начали возмущаться парни. Очень деликатно и осторожно возмущаться, надо сказать. Сложившаяся ситуация не располагала к скандалам.

— Баста, карапузики, — сказала блондинка. — Повыпендривались — и хватит. У людей своя одежда, у вас — своя. Нельзя носить одежду другого пола.

— Хорошо, тётенька, — кивнул Витька, продолжая натягивать балахон. — Я одежду под ним сниму.

— Это неприемлемо! — хлопнув по столу рукой, рявкнула брюнетка. — Так вы сможете спрятать под покрывалом оружие! Поэтому снимайте всё на виду.

— Да нет у нас никакого оружия… — начал было спорить Рустам, но замолчал.

Потому что все остальные, кроме него, безропотно начали снимать с себя одежду, складывая её в освободившиеся пакеты из-под мантий. Вздохнув, Рустам присоединился к друзьям — ему не хотелось ещё раз получить удар тазером.

— Вот ведь совсем ещё малышня, — участливо вздохнула блондинка, разглядывая выстроившихся перед ней голых парней, — а туда же. Протестовать лезете.

— Может, отпустите нас, тётенька? — жалобно спросил дрожащий Витька, закрывая пах руками, сложенными чашечками. — Мы больше не будем…

— Сидеть на жопе вы месяц не будете, — сказала брюнетка, мечтательно закусив губу. — После порки!

— Слюнки подбери, подруженька, — рассмеялась блондинка. — Пороть всё равно не ты будешь.

И ещё раз хлопнув Рустама по заду, повела друзей в обезьянник — так в полиции называют камеру, в которую запирают задержанных людей.

Первым, стыдливо прикрываясь руками, в камеру поспешил Витька.

«Вот было бы чего стесняться, — недоумённо пожал плечами Игорь. — Совсем ведь ещё ребенок, а туда же». И тут же забыл об этом, вернувшись к перебору вариантов спасения…

…чтобы признать, некоторое время спустя, что положение безвыходное. Всё, что они могут сделать, — это следовать первоначальному выжидательному плану, который, с пришествием времени, нравился ему всё меньше и меньше. И дело было даже не в возможности застрять в этой реальности, а в том, что такое аварийное возвращение навсегда лишит их трансформатора, вернув в обычные, серые будни.

— Что, Данила-мастер, не выходит каменная чаша? — мрачно прошептал Эдик.

— Не выходит, — так же шёпотом подтвердил Игорь. — Ни одного плана придумать не сумел.

— Я тоже по нулям, — сказал Рустам.

По его бледному и вспотевшему виду было видно, что он принимает случившееся заметно ближе к сердцу.

— Да успокойся ты, Рус, — попытался утешить друга Эдик. — Скоро всё кончится. Прибор разрушат сапёры — и мы вернёмся домой.

— Легко сказать «успокойся», — вполголоса возмутился Рустам. — Это не тебя, а меня эта мымра по заду хлопала!

— Какой ты чувствительный челик, Рустам, — язвительно сказал Витька.

Это неожиданное высказывание от обычно доброго и участливого парня настолько удивило парней, что все они, включая опешившего Рустама, повернулись к Витьке. Тот, вопреки ожиданиям, вовсе не казался напуганным случившимся. Он сидел, вальяжно откинувшись на исписанную разными надписями спинку деревянной скамьи, и старательно цыкал зубом. Образ матёрого уголовного авторитета портили только тоненькие детские ножки, торчащие из-под подола мантии.

— Я уже всех спас, — пояснил Витька удивлённым друзьям. — Ну, в смысле, уже почти. То есть скоро.

И в доказательство помахал перед парнями висевшим на верёвочке сотовым телефоном. Точнее, телефончиком — совсем крохотной допотопной раскладушкой, с которой он ходил в школу, потому что у его матери не хватало денег на нормальный смартфон.

— И это было не так чтоб особенно сложно, — продолжил купаться в лучах внимания Витька. — Когда раздевался, я спрятал телефон в руках. В отличие от ваших лопат, у меня телефончик аккуратненький.

— И что? И как нам это поможет? — выразил общее недоумение Рустам, осторожно поглядывая на полицейских, уставившихся в экран телевизора.

— Уже помогло, — взмахнул руками Витька. — Я написал Инке. Попросил её сюда прийти.

— Ты идиот! — возмущённо зашипел Рустам. — Вот кому ты написал? Девчонке! Они наши враги. Нужно было отцу писать!

— Так у меня нет отца, — пожал плечами Витька, — то есть, технически он есть, но я его не видел никогда…

— Моему отцу! — простонал Рустам. — Давай телефон сюда, я сам ему напишу…

— Держи, — сказал Витька, протягивая телефон, — вот только он разрядился. Я уже на последних капельках заряда писал.

— Ты всех нас погубил, — застонал Рустам.

— Это ещё почему? — насупился Витька.

— Потому что Инка не придёт! — почти хором прошептали трое друзей.

И замерли, удивлённо уставившись на заскрипевшие двери, в которые как раз входила Инка.

То есть они сначала, конечно, не поняли, что это Инка, потому что вошедшая фигурка была завёрнута в традиционный для этого мира бесформенный синий мешок.

— Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения, — сказала фигурка, склоняясь в почтительном поклоне. — Вручаю вам корзинку с фруктами и печёной сдобой.

— Эт она хорошо придумала, — ответила самая главная полицменша, заглядывая в корзинку. — Эт я понимаю. Можешь передать, что я задумалась.

— …А ещё бабушка сказала, что нужно вернуть корзинку взад, — уставившись в пол, добавила фигурка.

— Тогда подожди тут, — махнула рукой полицменша. — Эт её мы сейчас освободим. Ставьте, девочки, чайник.

И вот только тогда, когда фигурка, пройдя мимо суетящихся с чайником и кружками дам, откинула капюшон, подойдя вплотную к прутьям клетки, друзья узнали Инку. И буквально опешили, не зная, что говорить.

— Какая бабушка? — только и смог выдавить Эдик.

— Никакая, — неопределённо помахав пальцами в воздухе, сказала Инка. — Я её только что придумала. Это просто причина, чтоб зайти в отделение полиции.

— А почему ты в мужском покрывале? — спросил Виктор.

— Потому что мужское покрывало работает как плащ невидимка. Никто и никогда не обращает внимания на мальчишку в синем покрывале.

— Не то нужно спрашивать, идиоты, — перебил их Рустам. — Нам нужно знать, почему мы можем доверять Инке!

— На это есть две веские причины, — отчеканила Инка. — Во-первых, я хоминистка. Я считаю недопустимой ситуацию, когда вас, разумных и полноценных членов общества, третируют, лишая многих прав.

— А во-вторых? — испуганные её напором, прошептали парни.

— А во-вторых, — расплылась в улыбке девочка, — у вас всё равно никого нет, кроме меня. Я ваша последняя и единственная надежда. Так чем я могу помочь?

Друзья наперебой начали объяснять Инке, что нужно сделать. Девочка внимательно слушала, наклоняя голову набок. И ушла, пообещав, что прямо сейчас отправится в парк, где найдёт трансформатор, на котором ей нужно будет нажать кнопку.

Потянулись томительные минуты ожидания. Друзья сидели как на иголках, постоянно поглядывая на полицейских: они были уверены, что полицейские дамы станут мужиками в момент перемены реальности. Вместо этого, с лёгким чпоканьем, у парней исчезли надетые на них мантии, оставив тех нагишом.