Глава тридцать восьмая КОГДА НАСТАЛА НОЧЬ

Когда настала ночь, четырнадцать человек – все, что осталось от Боевого Сопротивления, – стояли на верхушке надгробной насыпи на перевернутой палатке. Концы ее были привязаны к палке, которую позаимствовали у одной из колесниц Молниеносного. По-моему, у Внезапной. Получился странный громадный узелок.

Дракон сидел на самом краю площадки и ждал меня.

Я последний раз обошла вокруг запакованных в палатку сопротивленцев. В самой середине была сестра – ее поддерживали вертикально два парня, заменяя ей раненые ноги. Все вроде бы было как надо.

– Мне дорожный мешок брать или оставить? – спросила я.

– Бери, – разрешил дракон. – Если уж подниму, то подниму, а если не получится, то не твое барахло будет тому причиной.

Надев на спину мешок, я забралась на шею дракону.

"Сестра-Хозяйка, помоги! – взмолилась я. – Или не мешай!"

Дракон расправил крылья, взмахнул…

Как и в случае с извержением огня несколько часов тому назад, у него не было той обычной восхитительной легкости, все шло через силу. Но мы поднялись.

Не набирая высоты, дракон пролетел над рядами гробниц, выстроившихся в конце долины, и аккуратно пошел на разворот.

Осаждающие пока не опомнились, но я до смерти боялась еще одной стрелы, посланной каким-нибудь зорким лучником.

Дракон развернулся и пошел прямо на гробницу Молниеносного. Я зажмурилась, чтобы не видеть, если промахнется. Второго захода нам могут и не дать.

Раз – и когтистые лапы подхватили узелок.

Я почувствовала это по изменившемуся полету, раскрыла глаза и почти вывихнула шею, оглядываясь назад. Площадка наверху надгробной насыпи была пуста.

Кажется, Сильные сообразили в чем дело, в их лагере поднялась тревога, забили барабаны.

Заложив широкий полукруг, дракон уходил из Пуповины в сторону Плети.

Теперь на меня навалились новые страхи – выдержит ли ткань палатки, как там сестра, не доконает ли ее этот перелет окончательно, вдруг у нее переломы, а не только сильнейшие ушибы… Да и дракон опять молчал, вспарывая крыльями воздух с такой натугой, словно мы летели в застывшем густом гороховом киселе.

Внизу блестела Плеть, в этом месте не злая, бешеная и узкая, затянутая в корсет скал, а широкая, вальяжная, как будто даже добродушная…

И вдруг я почувствовала неладное, дракон начал стремительно остывать. Стало очень страшно.

Изменился и рисунок полета – из ровного орлиного он стал больше напоминать ломаный, каким летают летучие мыши. Мы то падали почти к воде, то с усилием отрывались от нее, уходили вверх. Потом все начиналось снова.

Я обхватила шею дракона руками, прижалась щекой, напряглась, но попробуй летать без крыльев…

Плеть мы перевалили, и полет дракона вроде даже выправился. Но ненадолго. У него хватило сил мягко опустить сопротивленцев на землю, потом он попытался снова набрать высоту, но уже не выдержал, и мы врезались в холм.

Меня сбросило с дракона и отшвырнуло далеко в сторону. Я приземлилась на спину, на свой мешок. Видно, не зря я с ним так расставаться не хотела.

Золотой дракон лежал, распластав крылья, на склоне холма. Как в дурном сне, я бежала к нему, проваливаясь и спотыкаясь, а когда добежала, то поняла, что он холодный. Совсем холодный.

Что делать, Сестра-Хозяйка, что же делать? Как вернуть его? Зачем же я тогда освободила их, если ни к чему хорошему это не привело. Зачарованный сон лучше смерти, что же я наделала со своими глупыми проблемами, чужими ему заботами…

Но ведь драконы неуязвимы, где же эта хваленая неуязвимость? Выходит, они даже хрупче нас?

Я металась по склону холма, мысли метались в моей голове, и я ничегошеньки не могла придумать. Но совсем ничего не делать было невыносимо.

Я вспомнила прошедший день, слова дракона про то, что в Пуповине ему плохо, подбежала к раненому крылу и принялась отдирать кожаные заплатки. Они ведь тоже из Пуповины и пролежали там Медбрат знает сколько. Скомкала их, липкие от смолы, и выкинула прочь.

Села на склон холма, устроила край безжизненного крыла на коленях и опять, как тогда, сжала дыру в крыле ладонями. Хоть что-то, что я могу…

Я сидела так долго, потом меня нашел Нож.

– Значит, вот как обстоят дела, – мрачно сказал он, оглядывая нашу компанию. – Покажи мне его ранение, Пушистая Сестричка, разлепи ладошки.

– Не могу, к смоле прилипли, – не менее мрачно сказала я.

– И долго ты тут собираешься сидеть? Я пожала плечами.

– День, три, семь, двенадцать. Пока не пойму, что вот теперь действительно все.

– Это нереально, – сказал Нож. – Сейчас нас будут искать, не забывай.

– Пусть ищут, мне все равно. Вы уходите на юг. Это я его сюда притащила, мне и отвечать. Угрохала дракона – туда мне и дорога.

Нож пару раз обошел раскинувшего крылья золотого.

– Ты знаешь, чем они лечатся? – спросил, трогая другое крыло, он.

Я покачала головой.

– А сколько они живут? Я опять покачала головой.

– А как размножаются? И этого я не знала.

– Пушистая Сестричка, – искренне удивился Нож. – Да как же ты так умудрилась? Если бы у меня был знакомый дракон, я бы первым делом выяснил и эти вопросы, и кучу других.

– А вот так и умудрилась, – огрызнулась я. – Попробуй-ка выясни… Только начнешь что-нибудь спрашивать и сразу получаешь лекцию о том, какие они, драконы, бесподобные и какие мы, люди, примитивные, агрессивные и несъедобные. И самое обидное, что про нас он не врет. А теперь вот он, несокрушимый и бесподобный, лежит и не жужжит.

Нож только покачал головой.

– Ладно, тебя вижу пока не переубедить, значит, сиди. Я пойду за нашими – мы довольно далеко по человеческим меркам отсюда приземлились.

– Как там сестра? – виновато спросила я.

– В порядке. Давай договоримся так – раз уж мы попали в этот переплет, не разрывайся на две части. За Светлой я присмотрю, хотя иногда она куда несноснее дракона, – сказал Нож.

– Хорошо, – согласилась я. – Возвращайся поскорее. После ухода Ножа время снова остановилось.

Я вспоминала ущелье, танцующих над горами драконов, огнедышащую расщелину в горе, горячий источник, который тек около уступа.

Наверное, потому, что по склону холма свистел ветер, и я совсем заледенела, стала такой же холодной, как и дракон. Зуб на зуб не попадал.

Наконец пришли сопротивленцы и сразу все кругом ожило. Они разожгли внизу костер. Нож принес сестру на руках, он поднялся вместе с ней на склон холма и посадил ее рядом со мной.

– Ты совсем ледяная, – сказала сестра, обнимая меня. Она была горячей, может, болезненно горячей, а может, это я настолько остыла.

– Там у меня в мешке котелок есть, – сказала я. – Достаньте.

– Отлично, – обрадовался Нож. – Сейчас чего-нибудь горяченького сообразим.

Снять мешок я не могла – надо было бы разжать руки, поэтому он просто развязал его, не снимая с моей спины, и выгрузил оттуда все, что считал нужным.

– Ого! Да ты, Пушистая Сестричка, упакована лучше коренного жителя степей! – присвистнул он.

– Благодаря ценным советам нашего друга Ряхи, – пояснила я.

Нож ловко надул шкуру, подложил ее под нас, накинул нам на плечи мою овчинную куртку, и я почувствовала, что стала согреваться.

– Сидите, девочки, я сейчас. – Он взял котелок и флягу и пошел вниз, к костру, на ходу срывая какие-то жухлые прошлогодние травки.

– Что-то он мало в последнее время говорит "логично", – заметила я.

– Просто ты его редко теперь видишь, – отозвалась сестра. – Ничуть не меньше. У тебя не появился там, в Пряжке, парень, а?

– А почему ты спрашиваешь? – с подозрением сказала я.

– Не знаю. Просто любопытно.

– Нет!!!

– Да? Совсем-совсем?

– Правда, клеился один… – нехотя признала я.

– И кто он?

– Ну не Магистр же! Из охраны, конечно. Янтарный его зовут.

– Ну надо же, ты словно гардероб себе подбираешь. Охранник у тебя Янтарный, дракон золотой. Прямо все оттенки солнца.

– Нет у меня охранника, да и дракона, похоже, тоже… – выдохнула я.

– Извини, – сжала меня крепче сестра. – Я так хотела тебя отвлечь.

– Да ничего, вообще-то этот парень здорово мне помог. Если бы он мои вещи не принес, я бы сейчас так в серой пансионатской юбке и летала. А я ее терпеть не могу.

– Куда не принес?

– Можно я пока не буду говорить? – попросила я. – У меня висок колоть начинает от этих воспоминаний.

Вернулся Нож и принес дымящийся отвар.

– Сейчас согреетесь окончательно, милые дамы, – пообещал он, усаживаясь рядом с сестрой на шкуру.

Сестра взяла у него чашку и поднесла к моим губам. Горячее питье изгнало остатки холода и меня потянуло в сон. Привалившись к теплой сестре, я задремала.

Сна в прямом смысле не было – я все время знала, что сижу на склоне и сжимаю ладонями драконье крыло. Но в то же время я летела и кружилась в каких-то воздушных водоворотах, постоянно проваливаясь в громадные воронки.

Иногда я вздрагивала – тогда сестра гладила меня по голове, я успокаивалась и снова летела.

Если говорят правду, что летая во сне растешь, то проснувшись, я должна была быть выше Ряхи на пару голов.

Увы, сидя на склоне, проверить это я не могла.


Как ни странно, но пришел день.

– Пушистая Сестричка, – попытался зайти с другого бока и взывать к моей логике Нож. – Вот и утро, которое мудренее вечера. Подумай и согласись, что ты не сможешь просидеть тут на холме двенадцать дней. Если тебя прохватит понос, ты должна будешь отойти.

– Ты дал мне слабительного? – закралось страшное подозрение в мою душу.

Нож даже остолбенел.

– Ну ты скажешь… – наконец опомнился он. – Что там в пансионате с вами делают?

– Учат хорошим манерам и правильному ведению хозяйства.

– Ну-ну… Кстати, спасибо за идею. Если другого способа не будет, я к нему прибегну.

– Тогда придумай этот другой способ, иначе я, кроме воды, ничего пить не буду!

– Нож, придумай что-нибудь, – взмолилась сестра. – Иногда она упряма, как осел. Может, дракону слабительного влить?

– Только попробуйте! – возмутилась я. – Тоже мне, специалисты по драконам!

Нож, как и ночью, обошел дракона кругом, попытался приоткрыть ему опущенное веко, провел пальцем по клыку в пасти.

– Зубы – как бритвы, – с почтением сказал он. – А где у них сердце?

Я пожала плечами.

– Ладно, поищем в традиционном месте.

Перешагнув через край крыла, Нож приблизился к туловищу и прижался к спине дракона ухом, пытаясь услышать биение сердца.

– Слушай, Пушистая Сестричка, – сказал он. – Одно из трех: либо я глухой, либо сердце в другом месте, либо оно не работает. Но мне кажется, он стал теплее, чем был ночью.

– Может, солнце нагрело? – спросила сестра.

– Не похоже. Он теплый везде. Может, его дополнительно согреть надо? Давайте костры рядом разложим – вдруг поможет?

– Спалим ему крыло… – с сомнением сказала я.

– Крыло мы сложим, а костры подальше поставим. А?

– Он любил греться на солнце… – вспомнила я. – Что ж, давай.

Нож позвал своих сопротивленцев, и они принялись складывать левое крыло дракона. Это было трудным занятием.

– Уф, легче паруса убирать, – выдохнул один из них, утирая пот.

Сложив крыло, сопротивленцы выстроились рядком и принялись с боязливым любопытством рассматривать дракона вблизи.

– Ух ты, – восхищенно шепнул тот парень, что стрелял вчера из баллисты.

– Осмотр закончен! – строго скомандовал, заметив это, Нож. – Давайте костры раскладывать.

Вдоль левого бока дракона, ниже по склону, протянулась цепочка костров. Солнце поднялось высоко и как-то не думалось, что осаждавшие Пуповину уже наверняка переправились через Плеть.

Дрова носили из рощицы в соседней лощине за холмом. Скоро даже нам с сестрой по ту сторону дракона стало жарковато.

Почти бесцветный дым поднимался от костров и уходил в светлое небо.

"Я не знал, что вы, люди, любите жареных драконов…" – прошелестел у меня в голове тихий насмешливый голос.

– Ты живой?! – заорала я на все Чрево Мира. "Скорее да, чем нет. Не кричи, это лишний расход энергии".

– Костры убрать? – прошептала я.

"Не надо. Но и не подбрасывайте, этого достаточно. Вы сделали все, что смогли. Сейчас я должен побыть один, идите в ту рощу, откуда брали дрова. Ты приходи вечером, когда Глаз Дракона засияет над землей".

"Что засияет?" – переспросила я, снова приспособившись к мысленной речи.

"Первая звезда на небе".

"Значит, ладони можно разжать?" – на всякий случай уточнила я.

"Разумеется…"

Я с трудом отлепила от крыла измазанные смолой ладони.

Дыры не было – она затянулась молодой кожицей, нежной, как пятки новорожденных.

"А ты думала, там будут наросты, как застаревшие мозоли вашего Молниеносного? – тут же обиделся дракон. – Идите, дайте мне прийти в себя".

Держа перед собой испачканные ладони, я не знала, что с ними делать.

– Судя по выкрикам, сияющим глазам и свободным рукам, кое-что получилось? – спросил Нож, которому надоело ждать, пока я открою рот.

– Да! – прорвало меня наконец. – Мы откочевываем в рощу, он ожил и говорит.

Нож с сомнением посмотрел на закрытые глаза и неподвижную голову дракона.

– Тебе виднее. Костры погасить?

– Не надо. Он говорит, пусть сами догорят.

Нож не удержался и еще раз посмотрел на голову по-прежнему бездыханного дракона.

– Передай ему, что мы очень рады, – сказала сестра, и мне стало смешно.

Теперь меня считают переводчиком с драконьего! "Передай им, что я рад не меньше, чем они", – ехидно сказал дракон.

– Он говорит спасибо! – вслух произнесла я. "Я этого не говорил", – тут же заявил дракон. "Тогда сам им скажи! – возмутилась я. – Тоже мне, нашли посредника!"

"Не буду говорить! Мне и тебя в качестве собеседника с избытком хватает!" – наотрез отказался дракон.

"Ну и глупо! – подытожила я. – Не успел ожить, а выпендриваешься. До вечера!"

Нож уже подхватил на руки сестру, упорно не доверяя это дело никому. Только теперь я наконец заметила, что ее роскошный раньше хвост стал короче ровно наполовину.

Сопротивленцы ушли.

Мне осталось только подобрать шкуру и куртку и поспешить за ними на новое место стоянки.


День мы провели в березовой рощице, образовавшейся благодаря тому, что по лощине тек ручей.

Я оттерла, точнее, почти оттерла смолу с ладоней. Местами прямо с кожей.

На обед была гороховая каша, сваренная в моем котелке.

– Это идея Светлой, – пояснил Нож, с аппетитом уплетая свою скромную порцию. – Каждый перед перелетом взял в карман по горсти сухого гороха. Как видишь, мелочь, зато теперь без еды не сидим. Эх, еще бы ты котелок побольше в своем мешке таскала, вообще бы была красота!

– Это чудо, что он у меня просто есть. Не до размеров, знаете ли, было.

– Вот что значит хозяйственная, образцово воспитанная девушка! – пел соловьем Нож. – А ты, Светлая, на что свой единственный выигрыш на бегах потратила? А?

– Отстань! – вежливо попросила сестра.

– Духи купила! – торжествующе заявил Нож. – Ну и где тот чудный запах?

– Я не знаю, где тот чудный запах, но этот котелок сейчас будет у тебя на голове! – взорвалась сестра.

– Это я пытаюсь пламя из нее извлечь, – громким шепотом пояснил Нож. – Мне небольшой дракончик тоже не помешает.

Ложка, пущенная меткой, наработанной в тренировках Сопротивления рукой сестры, просвистела через костер и треснула его в лоб.

Сопротивленцы веселились – видно, это было каждодневное развлечение, которое устраивал Нож для поддержания бодрого духа в остатках отряда.

После обеда часть народа вместе с Ножом ушла на разведку, часть готовила дрова для ночлега.

Помыв то, что считалось посудой, я заново надула шкуру, с помощью того паренька с башни мы устроили на ней сестру. Она так и сидела без сна всю ночь около меня, поэтому сейчас сразу уснула.

Мне не спалось, и я присоединилась к собирающим хворост.

Все это время я постоянно поглядывала в сторону холма – но там ничего не было видно, ничего не было слышно.

Дракон, я уверена, если бы хотел, вполне мог дотянуться своей мысленной речью до меня и в лощине, но он молчал.

Скорее бы вечер…

Загрузка...