Падающие звезды

Амелия засомневалась, не бредит ли она до сих пор и не снится ли ей этот причудливый сон. Она пошевелила рукой — это оказалось так тяжело, так утомительно заставлять мозг напрягать и сокращать мышцы — и потянулась за браслетом с шармами. Платиновый металл был теплым от ее собственной пылающей кожи.

Она вдавила острие скрипки в кончик пальца, заставляя себя сосредоточиться, оставаться в настоящем. Если все это реально, ей хотелось услышать каждое слово. Ее мать наконец-то открыла правду.

— Ты изменила мою жизнь. — Элиза прикоснулась рукой к горлу. — Я никогда не знала такой любви, какую почувствовала к тебе.

— Мама… — начала она, но не знала, что еще сказать. Перед ее глазами мелькали черные точки.

Мать откинула с лица влажную прядь волос.

— Амелия, мне нужно, чтобы ты это услышала. Я знаю, что была не права, не сказав тебе раньше. Поэтому, пожалуйста, позволь мне объяснить сейчас.

Амелия молчала. Затем кивнула.

— Тебе было шесть недель, когда случился первый приступ. Я сразу помчалась в больницу, где тебе поставили диагноз — мутация синдрома Драве, самой смертельной формы эпилепсии. Я не знала, что делать. Я не могла потерять единственное хорошее, идеальное создание в моей жизни. Я не могла поверить, что нет лекарства, не в наше время. Я начала читать научные журналы, искать в сети все, что хоть как-то связано с исследованием эпилепсии.

— Тогда я наткнулась на статью Деклана о его исследованиях, посвященных воздействию наночастиц на лекарственные препараты, проникающие через гематоэнцефалический барьер у больных эпилепсией. Я выяснила, на какой конференции он выступает с докладом. Украла бабушкины сбережения и потратила их на самое лучшее платье и прическу, которые могла себе позволить. Я поехала в тот отель и ждала его.

Она поднесла руку к горлу.

— Я рассказала о тебе, чтобы возбудить интерес, а потом сделала все, чтобы он влюбился в меня.

Глаза Амелии расширились.

— Ты его соблазнила?

— Называй, как хочешь. Я сделала все, чтобы спасти тебя.

— Значит… — Амелия попыталась напрячь свой заторможенный мозг, чтобы собрать факты воедино, как кусочки головоломки. Но они все еще не складывались. Она уперлась острием скрипки в кончик пальца. — Ты никогда его не любила.

— Любовь к нему никогда не играла роли в моем решении, — с железной ноткой в голосе проговорила ее мать. — Он спас тебя с помощью созданного им лекарства. Я убедила использовать его на тебе, хотя Управление по контролю за лекарствами не давало на это разрешения. Я знала, что оно сработает. И оно сработало.

— Он терроризировал всех нас! — Амелия вспомнила жесткий, непоколебимый взгляд Деклана, его губы, скривленные в презрении, он использовал свои слова как оружие, пока она, слабая и испуганная, трусила перед ним. Тот самый знакомый страх, от которого она страдала всю жизнь, пронзил ее насквозь. Она вздрогнула.

Мать сжала ее руку. Ее пальцы в перчатках казались холодными и резиновыми.

— Амелия, мне пришлось сделать выбор. Остаться с жестким, жестоким мужчиной и получить мою драгоценную дочь живой и здоровой, или бежать и вырезать свое собственное бьющееся сердце. Тебе требовалось это лекарство, а я могла достать его только у Деклана. Без него у тебя начались бы серьезные психические отклонения или смерть мозга.

«Или сразу смерть», — мрачно подумала Амелия.

— Ты могла бы запастись лекарством, украсть формулу…

— Деклан Блэк много кто, но не дурак. Он хранил формулу и лекарство в строго охраняемом месте. И выдавал препарат месяц за месяцем, только по три автоинъектора за раз. Это все, что мне удалось добиться, — получить дополнительный флакон, чтобы держать его в сумочке. — Она наклонилась над кроватью и смахнула прядь волос с вспотевшего лица Амелии.

Темнота заклубилась в уголках ее сознания. Слишком много всего, слишком быстро. Ее фундамент зашатался под ней, вещи, в которые Амелия верила всю свою жизнь, вдруг рассыпались как пыль между пальцами.

— Мама…

— Это было самое трудное решение в моей жизни — остаться с таким человеком, как Деклан Блэк, и беспомощно наблюдать за тем, как он изо дня в день причиняет боль мне и моим детям. Постепенно, год за годом, жестокое обращение подтачивало меня, и я перестала узнавать себя. Я почти потеряла себя. Но я вытерпела. Ты понимаешь? Я справилась.

Все это время Амелия винила мать в том, что ей пришлось пережить. Она считала маму трусихой, слишком слабой, чтобы защитить себя, не говоря уже о своих детях. Собственный страх не позволял Амелии видеть вещи ясно. Теперь, даже несмотря на лихорадку, она понимала все правильно. Амелия попыталась заговорить, но горло запершило от эмоций.

— Однажды ты спросила, как я могу оставаться с чудовищем. Надеюсь, теперь ты меня понимаешь. Все, что я когда-либо делала, я делала ради тебя.

«Используй то, что у тебя есть», — однажды сказала ей мать. Это помогло Амелии справиться с Кейном. Это помогло ее матери выжить в жестоком браке. А ведь кроме нее самой у Элизы ничего не было, и она с готовностью пожертвовала всем, чтобы сохранить жизнь Амелии. Слезы выступили на ее глазах.

Мама вытерла их. Она наклонилась ближе, положив руки по обе стороны лица Амелии.

— Но я не жалею, — прошептала она. — И никогда, ни на секунду не буду жалеть.

— Это мне нужно сожалеть, — прошептала Амелия.

Ее мать покачала головой.

— Нет. Не нужно, дорогая. Будь сильной.

Глава 28

Мика

Мика заступил на ночную смену у постели Амелии. Стены палатки беззвучно колыхались вокруг них как кокон. В защитном костюме, было жарко, громоздко и неудобно. Но страдания Амелии гораздо хуже. Он лишь мог позаботиться о том, чтобы она никогда не оставалась одна.

Шел шестой вечер на ферме «Свит-Крик» и одиннадцатый день с тех пор, как зараженный мужчина кашлянул кровью в лицо Амелии. Мика не мог поверить, что прошло настолько мало времени. Каждый день воспринимался как месяц.

Начался ноябрь, с момента отбытия «Гранд Вояджера» с манхэттенского терминала в тот роковой сентябрьский день минуло два месяца. Всего шестьдесят дней понадобилось миру чтобы безвозвратно скатиться в пропасть.

Амелия стонала, погрузившись в очередной беспокойный сон. Ее лицо побелело, на лбу выступили капельки пота. Пряди влажных волос прилипли к шее и щекам. От нее пахло болезнью, а от тела волнами расходился жар.

Она извивалась, стонала и дергалась, почти вырывая капельницу.

— Нет, нет, нет! — хныкала она, судорожно закатывая глаза под веками.

— Амелия! — Мика сжал ее руку, удерживая, чтобы защитить капельницу.

Она проснулась с тяжелым вздохом. Ее глаза выглядели красными и дикими, когда Амелия сфокусировалась на нем. Она рывком выдернула руку из его хватки.

— Не трогай меня!

Мика отдернул руки, подняв их в знак капитуляции.

— Все в порядке. С тобой все в порядке. Ты в безопасности.

Амелия дрожала как птица. Мике очень хотелось заключить ее в свои объятия. Он принялся гнать эту мысль из головы. Он не мог думать о таких вещах. Амелия не принадлежала ему и никогда не будет принадлежать. Мика знал это и принимал. И все же она ему была небезразлична, даже больше, чем он хотел признать.

Мика что-то почувствовал, когда впервые услышал, как Амелия играет на скрипке в обеденном зале «Оазис»: ее смычок перебирал струны, а пальцы вытягивали яркие и выразительные ноты, и эта призрачная мелодия билась в его костях, наполняя благоговением. Когда он смотрел на Амелию, то видел красоту не только лица, но и ее души.

Габриэль будет дразнить его за это, подумал Мика с сожалением, но тут же вспомнил, что больше никогда не сможет разделить подобные чувства с братом.

Пот катился по бледному, измученному лицу Амелии. Она тяжело вздохнула и покачала головой.

— Прости меня.

— Это был он? — тихо спросил Мика.

Амелия не ответила. Да и не нужно было.

Мика знал, кто ее преследует.

— Кейн больше не может причинить тебе вреда. Он мертв, помнишь?

Она закрыла глаза.

— Не в моей голове. Не в моих снах.

У Мики перехватило дух. Кейн до сих пор оставался в ней как яд. В Мике поднялся гнев, раскаленный до бела, почти до ненависти: к мертвому Кейну, которому невозможно отомстить; к Габриэлю, отдавшему ее этому чудовищу; и к самому себе, доверившему Габриэлю ее безопасность. Из-за его веры в брата Амелия едва не погибла.

— Теперь ты в безопасности. — От Мики не ускользнула ирония этих слов. Жизнь Амелии сейчас висела на волоске.

Она не ответила, только уставилась в потолок палатки, задыхаясь, с остекленевшими глазами. Она сжимала что-то в правой руке. Кто-то — вероятно, Элиза — снял браслет с кожаного шнурка на ее шее и положил его Амелии в руку.

— Хочешь воды? Еще обезболивающего?

— Нет, спасибо.

Он внимательно наблюдал за ее лицом.

— Все передают тебе привет. Даже Хорн и Селеста.

— Ха, — усмехнулась она. — Я сомневаюсь в этом.

— Финн хотел зайти, но сама понимаешь…

Уголок ее рта дернулся.

— Он не помещается в костюм.

— Именно.

— Сайлас. — Это был не вопрос. По напряженному выражению лица Мика понял, что Амелия не ожидала его прихода, но это все равно ее задевало.

Мика стал судорожно придумывать, что бы такое сказать, способное унять эту боль.

— Сайлас, э-э, работает над одним вопросом, он говорил, что планирует зайти…

— Ты ужасный лжец, Мика.

Он неловко сдвинулся с места, сдерживая очередную вспышку гнева. Сайлас исчез после фиаско с медицинским центром Агенства. Мика почти не видел его за едой, да и тогда он угрюмо сидел в одиночестве за столиком в углу. Мика не сомневался, что Сайлас страдает, горюет по-своему. Но Сайлас не имел права бросать Амелию только потому, что не мог справиться с ее болезнью. Брат был ей нужен.

— Мне очень жаль. Но он должен быть здесь.

Она покорно вздохнула. В конце концов, она знала своего брата лучше, чем кто-либо другой.

— Скажи ему, что я не сержусь, хорошо? Он должен это услышать.

Мика хотел возразить, но как он мог?

— Я передам ему. Обещаю.

— Расскажи мне что-нибудь хорошее, — попросила она через минуту.

— В каком смысле?

— У тебя в голове столько книг. Я всегда хотела их прочитать, но меня захватила музыка. — Она сжала пальцами скрипичный талисман. — Но сейчас я ее не слышу. Ноты как будто исчезают. Так дай мне что-нибудь другое.

— Ладно, — сказал он, подумав. — Ты храбрее, чем думаешь, сильнее, чем считаешь, и умнее, чем тебе кажется. Но самое главное… — На последней фразе Мика замешкался, но все равно продолжил. — Даже если мы расстанемся… я всегда буду с тобой.

Она улыбнулась ему.

— Это великолепно. Какой литературный гигант это сказал?

— Это из Винни-Пуха.

Амелия фыркнула, затем справилась с придушенным смехом.

— Почему я не удивлена?

Мика поборол желание схватить ее за руку.

— Ты можешь поговорить со мной, ты ведь знаешь. — Он хотел сделать что-то, чтобы дать понять, что он всегда рядом с ней. Но Амелия не позволяла ему, даже сейчас, даже когда ей так плохо. Даже когда она умирала. Как бы больно ему ни было, он должен смириться с этим.

— Я твой друг. Ты можешь мне доверять.

Она долго молчала.

— Ты все еще веришь в прощение?

— Да, — подумав, медленно ответил Мика. Когда-то он сразу бы сказал «да». Теперь нет. — Хотя все зависит от ситуации, человека и его мотивов.

— Надо тебе все усложнять, — пробормотала Амелия.

Мика натянуто улыбнулся.

— Я стараюсь.

— Ну, ты даешь отличные советы людям на смертном одре.

Его глаза вспыхнули.

— Амелия, не надо…

Она слабо махнула рукой.

— Это была шутка. Довольно убогая, я думаю.

— Правда неудачная.

— Я никогда не умела шутить…

— Уверен, для дружбы это не обязательное условие.

Она встретилась с ним взглядом и страдальчески наморщила лоб. Ее глаза налились кровью и стали почти пунцовыми.

— А как же Габриэль?

Мика вздрогнул.

— Я не знаю. Это другое. С ним есть… смягчающие обстоятельства.

— Думаю, он — определение смягчающих обстоятельств. — Она отвернулась и кашлянула в белое полотенце для рук.

— Ты в порядке?

Амелия проигнорировала его вопрос.

— Ты когда-нибудь его простишь?

— Я… — Его сердце сжалось. Мысли и чувства по отношению к брату стали слишком темными, запутанными и непонятными. «Только мы. Всегда». Он не хотел думать об этом сейчас. — Я не знаю.

Она снова закашлялась — глубокий, влажный, дребезжащий звук, от которого у Мики зашевелились волоски на затылке. Когда Амелия отняла полотенце от губ, на нем остались брызги крови.

— Амелия…

— Я не хочу об этом говорить. — Она сложила полотенце и положила его на грудь. Если Амелия и увидела кровь, то проигнорировала ее. — Думаю, я бы многое сделала по-другому… если бы у меня был шанс.

— Я тоже.

— Но не все… — Она закрыла глаза, на ее лице отразилась усталость. Она теребила свой шарм на браслете. — Я бы хотела снова играть на скрипке. Хочу услышать ее… — она положила руку на сердце, — здесь.

— Знаю. — Это было несправедливо. Все происходящее вокруг было несправедливо. Мика смотрел, как одна кровавая слеза скатилась по ее щеке. Появилось кровотечение. Начало конца.

Его охватило бессилие. Он хотел бы пообещать хоть что-то, сказать, что защитит ее, избавит от боли. Впрочем, любые слова звучали глупо и нелепо. Многое теряло смысл перед лицом настоящего страдания.

— Я посижу здесь, хорошо? Я никуда не уйду. Я буду с тобой рядом.

Время шло. Он не мог уследить за тикающими минутами, отмечая последние часы жизни Амелии. От этой мысли у него сжималось сердце. Она еще так молода. Слишком талантлива, храбра и красива.

Прошло немало времени, прежде чем Мика увидел, как расслабились нахмуренные брови, а напряжение на лице окончательно растаяло в бессознательном состоянии.

Через некоторое время Элиза вошла и села рядом с ним. Даже сквозь защитный шлем он видел ее боль и усталость.

— Ты хороший мальчик, — тихо сказала она.

Мика не знал, что ответить на это, чтобы не разразиться слезами, поэтому промолчал. Он смотрел на белые стены, пока его зрение не затуманилось, и молился за Амелию до самой ночи.

Казалось, его молитвы отскакивали от потолка палатки и падали обратно на колени, такие же бесполезные, как и он сам. Но ничего другого сделать невозможно, и он все равно молился.

Мика проснулся от криков. Он вскочил на ноги, адреналин хлынул в его вены. На мгновение он не понял, где он и почему находится.

Очки наполовину упали с его лица, и он надел их обратно. Перед глазами мелькали белые тканевые стены, пол, покрытый пластиком, и Амелия, тихо и неподвижно лежащая в своей постели.

Медсестра склонилась над кроватью, пытаясь перевернуть ее на бок. Элиза встала с другой стороны и достала автоинъектор из сумки Амелии на прикроватной тумбочке. Амелия была неестественно жесткой, ее лицо посинело и напоминало маску, глаза оставались закрытыми, язык вываливался изо рта.

— Чем я могу помочь? — воскликнул Мика.

Элиза схватила автоинъектор и воткнула его в шею Амелии. Тело Амелии напряглось.

— Что вы делаете? — в шоке спросила медсестра.

— Останавливаю ее приступ, — огрызнулась Элиза.

— Вы не можете остановить тонико-клонический припадок!

— Это может. — Элиза положила использованный инъектор в контейнер для утилизации медицинских отходов рядом с раковиной. — Если мы поймаем его достаточно быстро.

Мика с ужасом смотрел на напрягшееся тело Амелии. Она выглядела растянутой, сухожилия выделялись, мышцы натянулись.

— Что я могу сделать?

— Ждать. — Элиза схватила его за руку.

Через десяток мучительных секунд Амелия судорожно вздохнула, на мгновение дернулась, а затем обмякла, ее глаза закатились куда-то назад. Элиза положила ее на бок, наклонила подбородок и проверила дыхательные пути.

— Она без сознания, но дышит.

Мика прижал пальцы к запястью Амелии, чтобы убедиться в этом. Пульс бился слабо, но был. Ее кожа горела так, как, по его мнению, не может пылать у человека.

Медсестра недоверчиво уставилась на Элизу.

— Как вы это сделали? Что вы ей дали?

— Теперь это не имеет значения, — устало отозвалась Элиза. — Это был последний укол.

— А больше ей не нужно? — спросил Мика.

Элиза вытерла слабые полоски крови, запекшиеся в уголках глаз Амелии. И подняла на него измученный, затравленный взгляд.

— Только если она выживет.

Глава 29

Уиллоу

Уиллоу заметила за линией деревьев какое-то движение, вспышку красного цвета. Она вытерла лицо тыльной стороной руки и посмотрела еще раз.

Сайлас перешагнул через проволоку и скрылся между деревьями. Это был уже не первый раз, когда он исчезал без всякой причины. Куда он, черт возьми, направился? Что задумал?

Они тренировались утром и днем, но Сайлас вел себя рассеянно и грубо. Когда он во второй раз ударил ее по ребрам «тренировочным» ударом, достаточно сильным, чтобы выбить дыхание из легких, Джерико вмешался и отчитал его.

Сайлас только скривил губы.

— Зачем мне тратить время на крысу из сточной канавы? — И ушел.

В кои-то веки Уиллоу его не винила. Он злился и страдал. Это ужасное ожидание близкой смерти выводило всех из равновесия.

Она направилась к деревьям, не успев подумать, что делает. Проходя мимо последней теплицы, Уиллоу схватила одну из бейсбольных бит с шипами, которыми жители «Свит-Крика» отбивались от зараженных диких животных. В лесу это могло ей пригодиться.

Она шла за ним на расстоянии, не сводя глаз с красной рубашки, перешагивая через корни деревьев и перебираясь через громоздкие ветви, а колючки цеплялись за штанины. Полог листвы, возвышавшийся над ней, окрасился в желтые, оранжевые и малиновые оттенки. Тени были густыми и плотными, воздух холодил щеки. Уиллоу нажала на узелок, вшитый в рукав, и отрегулировала настройки автоматического согревания свитера.

Через пятнадцать минут Сайлас исчез. Она повернулась и стала обшаривать взглядом лес, сжимая в потных руках биту. Прислушалась к пению птиц и тихому скрипу ветвей, трущихся друг о друга на ветру.

Позади нее хрустнула ветка. Уиллоу с замиранием сердца повернулась и подняла биту. Она ожидала увидеть пантеру или какое-нибудь другое экзотическое существо, или даже огромного черного волка, спасшего ее на складе.

В десяти метрах от нее остановился олень, принюхавшись к воздуху и навострив большие уши. На мгновение олень уставился ей в лицо, а затем скрылся за деревьями.

Уиллоу вздохнула.

Она услышала еще один звук — серию тупых ударов и тресков. Не выпуская биту из рук, двинулась в сторону шума. Вскоре она наткнулась на небольшую поляну, в центре которой стоял бревенчатый домик. Изнутри доносились звуки — удары, затем приглушенные проклятия.

Уиллоу обогнула домик и нерешительно вошла в распахнутую на петлях дверь. В лучах света, проникающего через грязные окна, клубилась пыль, тонким слоем покрывавшая столешницу маленькой кухни, стол, диван и деревянный журнальный столик.

Здесь давно никого не было.

Что-то грохнуло по противоположной стене гостиной. Старомодная картина с изображением медведя в горном ручье с глухим стуком упала на пол.

Возможно, это не самая лучшая идея. Если там окажется не Сайлас, то у нее будут проблемы. Но Уиллоу решилась. Она вздохнула и вошла в темный коридор. Осторожно прислонившись к двери первой спальни, заглянула внутрь.

В комнате стояла кровать с засунутым в угол узорчатым одеялом, пыльный комод и выцветший голубой ковер. Сайлас повернулся лицом к стене и раз за разом наносил по ней удары голыми кулаками без перчаток. Гипсокартон треснул в нескольких местах, белые куски осыпались на деревянный пол у его ног.

Маска сползла с его шеи, лицо сделалось зверским. С проклятием он ударил кулаком по одной из трещин. Гипсокартон раскололся. Кровь растеклась по костяшкам пальцев и забрызгала тускло-желтую стену.

— Сайлас! — Она ошеломленно смотрела на него.

Он отпрыгнул назад, споткнувшись о комод, и пригнулся, подняв кулаки, готовый к бою. Когда Сайлас увидел Уиллоу, его рот исказился, эмоции пронеслись по лицу так быстро, что она не смогла прочитать ни одной из них. Он выпрямился и вытер кулаки о бедра.

— Какого черта? — прорычал Сайлас, и в его голосе послышались грубые нотки. — Что ты здесь делаешь?

Она опустила биту и прислонила ее к ноге.

— Я могу спросить то же самое у тебя.

— Ты меня преследуешь? Так?

Уиллоу хотела усмехнуться в ответ, но что-то в этой ситуации, в стеклянном блеске его глаз, в том, как незаметно дрогнула его верхняя губа, заставило ее задуматься. Она долго смотрела на него.

— Нет.

Он оскалился в ответ.

— Никто не разрешал тебе ходить за мной. Ты лезешь не в свое дело.

Уиллоу подняла брови.

— О, эта хижина принадлежит тебе?

— Убирайся.

Она пожала плечами.

— Мне не хочется. Почему ты здесь бьешь стены?

— Неужели ты совсем не понимаешь намеков? Я не хочу, чтобы ты была здесь. — Он отвернулся, кривя рот — но не в знак презрения или насмешки. Его глаза блестели.

Сайлас хоть и сволочь, но все-таки человек с настоящими чувствами, как бы он ни пытался скрыть их за сарказмом и жестокостью. Он мог презирать всех остальных, но любил свою сестру. Уиллоу как никто другой знала, как странно проявляется горе. Гнев так легко уживается с бедой.

— Все в порядке, — сказала Уиллоу. — Грустить об Амелии — это нормально.

Он кинулся на нее, стиснув зубы.

— Молчи! Ты ничего не понимаешь! — Сайлас пронесся мимо, толкнув ее в дверную коробку, и направился по коридору в гостиную.

Уиллоу последовала за ним. Он не хотел простых банальностей так же, как и Уиллоу. Она подумала о Зии, которую потеряла, которую не смогла защитить. И почувствовала бессильную ярость, знакомую волну горя и стыда, с которой боролась семь бесконечных недель.

Уиллоу изо всех сил размахнулась. С глухим треском бита ударилась о стену гостиной. Гипсокартон разлетелся на куски, осыпаясь на пол.

Сайлас развернулся и уставился на нее.

Она протянула биту рукояткой вперед.

— Так гораздо приятнее и не больно.

Его рот искривился, словно Сайлас собирался выплюнуть какой-нибудь язвительный, нелепый комментарий. Но он этого не сделал. Он взял биту. Повернулся к стене и уставился на проделанную ею дыру.

Размахнувшись, Сайлас пробил свою собственную дыру.

— Еще раз, — посоветовала Уиллоу.

Сайлас размахнулся снова, потом еще раз, ударил битой по стене, и шипованные гвозди выбили глубокие куски гипсокартона. Тонкий белый туман застыл на его руках и лице, покрывая их тусклым налетом.

Он передал ей биту. Вместе они разрушили всю стену, пока в ней не остались только зазубренные дыры, оголенный каркас и путаница проводов. Они не разговаривали. Им это было не нужно.

С каждым ударом, с каждым созданным Уиллоу кратером, с каждым толчком, отдававшимся в руках, с каждой капелькой пота, стекавшей в глаза, с каждым криком, рвавшимся из горла, она ощущала боль, как пульсирующую рану, открывавшуюся все шире и шире.

Воспоминания нахлынули на нее, и Зия схватила ее за руку, озорно ухмыляясь.

Удар. Фыркающий, сотрясающий плечи ослиный смех Зии.

Удар. Зия танцует и поет дурацкие песни в караоке во всю мощь своих легких.

Удар. Сморщенное лицо Зии, когда Уиллоу крикнула «Я не хочу, чтобы ты крутилась рядом!»

Удар. Зия смотрит, невидящими пустыми и безжизненными, как у куклы, глазами.

И голос матери, постоянно преследующий ее. «Они — твоя ответственность. Позаботься о них».

Она не позаботилась. Уиллоу отпрянула назад, тяжело дыша, с горящими глазами.

Сайлас схватил биту и с размаху выломал трехфутовый кусок гипсокартона. Костяшки его пальцев все еще кровоточили, рукоятка биты окрасилась в красный цвет.

— Если она умрет… — Он издал звук, похожий на мучительное поскуливание животного, попавшего в капкан.

Уиллоу уставилась на него. Она видела, что в его глазах застыли ее собственное горе и чувство вины. Будь она Микой, она бы сказала что-нибудь умное и убедительное. Будь она Финном, она бы пошутила, чтобы разрядить обстановку. Окажись она Надирой или Бенджи, она бы утешающе его обняла. Даже Амелия, холодно-отстраненная, была по-своему чуткой.

Но Уиллоу не была ими. И она не знала, что делать. В ее душе поселились собственные вина и боль. Она не знала, как пережить это, кроме как пробивать себе дорогу отчаянными усилиями. Ее нервы были расшатаны, обнажены. Она сказала единственное, что смогла придумать.

— Я знаю.

Сайлас кивнул.

Этого было достаточно.

Они стояли в центре хижины, грязные и вспотевшие. Уиллоу не знала, что это значит. Она сомневалась, что это сделало их друзьями. Она была уверена, что по-прежнему ненавидит Сайласа. Но когда они вышли на свет угасающего солнца и направились обратно через деревья, то шли плечом к плечу.

Глава 30

Амелия

Амелия открыла глаза. Голова болела. Ее тело словно обложили камнями, а затем поместили в топку печи. Оно ощущалось тяжелым, неповоротливым, в синяках.

Она повернула голову. Сквозь окно, которое она смогла разглядеть по другую сторону стены палатки, пробивался свет раннего утреннего солнца. В неясной тени на стуле в углу сидела, откинув голову к стене, ее мать в защитном костюме. Она спала, ее лицо осунулось от усталости.

Амелия заставила себя сесть. На нее обрушились волны головокружения. Амелия моргнула, чтобы не видеть белых пятен. В затылке запульсировало.

Она чувствовала себя грязной. Кожа зудела и покрылась пленкой засохшего пота. Амелия потрогала свои голые руки.

Она не была горячей на ощупь. Ее мучила слабость, усталость и боль во всем теле, но никакого жара больше не наблюдалось. Лихорадка прошла.

Амелию охватило невероятное изумление, настолько сильное, что она даже сомневалась, что ей на самом деле стало лучше. Она находилась так близко к смерти, что чувствовала, как душа стремится ввысь. Но она не умерла. Она и правда выжила.

Она подумала о том, чтобы разбудить мать, но пока не хотела ни с кем разговаривать. Просто не готова. Амелия обвела взглядом комнату и остановилась на тумбочке у кровати. Брюки и рубашка с длинными рукавами лежали аккуратно сложенными, поверх рубашки лежал заряженный смартфлекс. Одежда, в которой она была на складе, исчезла, скорее всего, ее сожгли.

Ее мама приготовила ей чистую одежду. В груди разлилось тепло. Даже перед лицом огромных трудностей мама не теряла надежды и позаботилась о том, чтобы все было готово к моменту пробуждения дочери.

Футляр с автоинъектором Амелии лежал рядом с одеждой, открытый и пустой. Она задрожала. Должно быть, у нее начались судороги. Полноценного тонико-клонического припадка не случилось, иначе она не смогла бы связно мыслить. Но теперь у нее не осталось никакой защиты от следующего приступа.

Амелия решила не думать об этом сейчас. Она выжила. Именно это имело значение. Завтрашние проблемы придут завтра. Сегодня она жива.

Она сомкнула пальцы на браслете с шармами, который все еще держала в руке. Раскрыв пальцы, она вгляделась в бриллианты, сверкающие на свету. Она больше не та, кем была раньше. Она не та испуганная, слабая девочка. Она не дочь своего отца, больше нет.

Ее мать тоже оказалась не той, за кого ее принимала Амелия. В мгновение ока она преобразилась. Амелия тоже сможет.

Она не стала игрушкой Габриэля, не стала жертвой Кейна. Она перестала быть богатой принцессой, не способной защитить себя. Она пережила все это. Она пережила вирус Гидры. Если она смогла победить болезнь-убийцу, то сможет победить и призрак Кейна. Она сможет подняться над гнусным наследием Деклана Блэка. Ей не нужно больше держаться за что-то из прошлого, если она этого не хочет.

Ремень лежал на другом конце стопки одежды, к нему по-прежнему прилагались ножны с ножом. Амелия наклонилась и вытащила клинок. Долгое время она держала его в руках.

Она могла бы стать кем-то другим, кем-то новым. Собой — только лучше, сильнее, смелее.

Не успев додумать эту мысль, Амелия схватила свои волосы. Она прижала лезвие к бледным прядям и отрезала. Она срезала их снова, снова и снова, и длинные пряди стекали вниз, пока на ее коленях не образовался целый ворох белокурых локонов.

Амелия не останавливалась до тех пор, пока волосы не стали неровно спадать на уши. Она потрогала руками кожу головы, и прохладный воздух коснулся ее шеи.

Она сделала это не ради матери и не для того, чтобы защитить себя от всех этих злых, развратных мужчин. Она так поступила только ради себя.

Амелия решила дать матери поспать еще немного. Мама все поймет, когда увидит копну волос на смятых одеялах. Молча оделась, держась за кровать, чтобы не упасть на слабых, негнущихся ногах.

На подносе у ног Элизы лежали недоеденный батончик и яблоко. Амелия торопливо съела их, позволяя калориям зарядить ее драгоценной энергией. И, шаркая, вышла из комнаты.

Надира шла по коридору с контейнером для биологических отходов, который она чуть не уронила, когда увидела Амелию, ее глаза стали огромными.

Амелия поднесла палец к губам.

— Мама спит.

— Тебе лучше! Хвала Аллаху! — Надира поставила контейнер на пол. — Все остальные завтракают. Они будут так счастливы! — Она нахмурилась. — Ты слаба. Давай пройдем через дезокамеру. Я тебе помогу.

Через несколько минут Надира подхватила Амелию под руку и вывела ее из здания на яркий солнечный свет. Амелия моргнула и прикрыла глаза. Они с Надирой не спеша пошли по гравийной дорожке, ведущей к самому большому зданию.

В просторном помещении гудели и разговаривали полторы сотни человек. Запахи яичницы, настоящего масла и блинов приятно ударили в нос. Надира помогла ей медленно пройти между рядами столов.

— Амелия! — Мика вскочил на ноги.

Шум затих. Все замерли.

Лицо Финна расплылось в огромной ухмылке.

— Тащи сюда свою тощую задницу, девочка, чтобы мы могли задушить тебя в дружеских медвежьих объятиях.

Первым до нее добрался Бенджи, налетел и едва не повалил обоих на пол. Надира с трудом удержала ее на ногах.

Бенджи обхватил Амелию руками и сжал так крепко, как только мог.

— Я не могу дышать, — простонала она, не привыкшая к столь сильным человеческим прикосновениям. Через мгновение она нежно обняла его за маленькие плечи в ответ. Это было приятно. И правильно.

— Я не понимаю. — Сайлас замер перед Амелией, его руки бесполезно болтались по бокам. Обычно угрюмое выражение лица сменилось растерянностью. В его серых глазах неверие боролось с чем-то сродни радости, если, конечно, брат мог такое испытывать.

Он был прекрасен. Ей нравились все его неровности и щетина. Она любила Бенджи с его растрепанными волосами и огромными, доверчивыми глазами. Амелия любила добродушного Мику и огромного, чудаковатого Финна, и всех их, Уиллоу, Надиру и Джерико, и в этот момент она не чувствовала ни капли боли или горечи из-за изумленного, застывшего лица Габриэля.

Она широко улыбнулась.

— Мне стало лучше.

— Это невозможно. — Из-за стола, за которым сидели Джерико, Уиллоу, Надира и остальные, поднялась женщина. На ней были забрызганные грязью рабочие ботинки, леггинсы и элегантная туника с кружевной вышивкой.

Должно быть, это Хармони, главная, о которой ей рассказывала мать. Лицо Хармони было сильно обветрено, седые волосы собраны в косу, спускающуюся по спине, глубоко посаженные глаза настороженно смотрели на Амелию, словно она какой-то призрак.

Амелия оглядела незнакомцев, смотревших на нее с выражением благоговения, недоумения и даже подозрительности. В голове мелькнула тревога. Такая странная реакция, и совсем не та, которую она ожидала.

— Вы что, не видели раньше, как больные выздоравливают? — Финн улыбнулся одной из своих кривых улыбок. Только несколько человек улыбнулись в ответ.

— Нет, не видели, — подтвердила Хармони.

Амелия замерла.

— Что вы имеете в виду?

В столовой воцарилась мертвая тишина. Амелия чувствовала на себе пристальные взгляды ста пятидесяти пар глаз.

— Сколько на ферме выживших? — Взгляд Сайласа сузился, он переводил глаза с Амелии на Хармони и обратно.

— Ни одного, — ответила Хармони.

От ее взгляда по позвоночнику Амелии пробежал неприятный холодок. Она схватилась за руку Надиры, чтобы сохранить равновесие. Комната начала кружиться, ноги ослабли.

— Ни одного человека здесь?

— Нет. Вообще никого. Вирус «Гидры» не знает пощады. В конце концов, умирают все. Абсолютно все. — Хармони уставилась на нее со странным, диким выражением в глазах. — Ты — первая выжившая.

Глава 31

Габриэль

Габриэль не сводил глаз с Амелии с тех пор, как она вошла в столовую, как какой-то чудесный ангел, только с фиолетовыми синяками под глазами и обрезанными в короткую неровную прическу великолепными волосами.

Амелия подняла подбородок, худая, как волчок от болезни, но все еще сильная, решительная девушка, которую Габриэль знал еще по «Гранд Вояджеру». Она осталась той девушкой, которая набросилась на него, а потом протянула нож, приставленный к его горлу за несколько секунд до этого, предлагая свое доверие, второй шанс, все. А Габриэль все это отверг.

Его радость и облегчение быстро сменились суровой реальностью. Амелия по-прежнему не хотела иметь с ним ничего общего. Ее взгляд метнулся к нему, потом отлетел в сторону и упал на Бенджи, который с ликующим криком вскочил из-за стола и бросился к ней в объятия. Габриэля как будто ударили в живот.

Он стиснул челюсти. Как он смел желать чего-то другого? И все же Габриэль желал. Каждой частичкой своего существа он жаждал откинуть с лица ее рваные волосы и целовать Амелию долго и крепко. Она была жива, и за это он был благодарен.

Он не заслуживал от нее ничего, кроме злости и презрения, Габриэль знал это. За предательство и гибель невинных ему будет мало и смерти от тысячи порезов. Но все равно не мог остановить свое темное и предательское сердце от любви к той, кого он никогда не сможет заполучить.

— Нам немедленно нужно уходить, — заявил Джерико, возвращая Габриэля в настоящее. — Сейчас как никогда важно добраться до Форта Беннинг. Там есть медицинский пункт.

— С помощью антител, содержащихся в крови Амелии, можно разработать вакцину или, черт возьми, даже лекарство. — Хорн провел рукой по волосам, широко ухмыляясь. — Я всегда знал, что она особенная девушка.

— Подождите. — Хармони подняла руку. Она подозвала Гонсалеса, который наклонился рядом с ней, и шепнула ему что-то на ухо. Он кивнул и быстрым шагом вышел из столовой. — Конечно, вы должны ехать. Но, пожалуйста, останьтесь еще на одну ночь. Поешьте еще немного горячей еды. Сегодня соберите все необходимое для путешествия. За ужином я попрошу Гонсалеса показать вам лучший маршрут. Между вами и Фортом Беннинг лежит сотня миль беззакония. Вы должны хорошо подготовиться.

— Я за, — согласился Мика.

Габриэль не имел права голоса. Он ничего не сказал, хотя уйти немедленно казалось ему самым мудрым решением. Он настороженно наблюдал за происходящим, оценивая все вокруг.

— Кроме того, — подмигнув Бенджи, добавила Хармони, — Бенджи может помочь нам с Грейси доить коров и собирать яйца.

Бенджи с готовностью кивнул.

— Можно, мистер Джерико? Пожалуйста, Ло Ло?

— Я бы точно не отказалась от еще одного ужина из спагетти, — проворчала Уиллоу.

— Я тоже. — Финн выдал еще одну из своих внушительных отрыжек. — Никогда не откажусь от предложения поесть вдоволь.

Хармони с удивительной нежностью взъерошила непокорные волосы Бенджи. Бенджи хихикнул, его глаза засияли. Это место пришлось ему по душе. Он выглядел счастливым, как и положено ребенку.

— Что скажешь, Джерико? — спросила Хармони, ее голос прозвучал непривычно высоко. Она выглядела более изможденной, чем обычно. Морщины на ее лице стали глубже, а в глазах появилась грусть, которая не соответствовала бодрому тону. Должно быть, она не щадила себя, заботясь об умирающем племяннике и одновременно управляя хозяйством.

— Мы останемся еще на одну ночь, — нехотя согласился Джерико. Он не выглядел довольным. — Но на рассвете отправимся в путь.

— Спасибо за гостеприимство и щедрость. — Мика поправил очки и улыбнулся, на его щеках появились ямочки. — Вы очень добры.

Хармони посмотрела на свои руки. Она потерла отполированные ногти под перчатками.

— Мы все делаем то, что должны.

Все выглядело так просто, слишком просто. Габриэль на собственном опыте убедился, что по-настоящему добрые люди встречаются так редко, что их может и не быть вообще. После всего, что сделали для них люди из «Свит-Крика», теперь они просто отдадут два драгоценных автомобиля?

Это казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой. Но никто и глазом не повел, даже Джерико.

— Нам нужно собрать припасы и перепаковать рюкзаки. — Джерико взглянул на Хармони. — И мы хотели бы предложить что-нибудь за транспорт и дополнительные боеприпасы. У нас есть пара ценных смартфлексов.

Хармони подняла седые брови.

— Они уже не так ценны.

— Золото и драгоценные камни всегда будут в цене, — заметил Габриэль.

Хармони встала, отодвинув стул от стола. Ее взгляд метнулся к Бенджи, который держал старинную монетку-четвертушку, показывая Грейси, как прятать ее за ухо.

— Верно. Некоторые вещи всегда будут ценны. Бесценны, даже…, — замялась она.

— Вы хорошо себя чувствуете? — спросил Мика.

Она сглотнула и вытерла со лба капельки пота, хотя в столовой было совсем не жарко. Ее голос дрогнул.

— Прошу прощения. Я расстроена тем, что Карсон заболел и лежит в палате. — Хармони прочистила горло. — Я в порядке, правда. Почему бы вам, друзья, не пойти на кухню? Анна и Гонсалес снабдят вас водой, свежим хлебом и сыром. Я узнаю у Рассела, есть ли поблизости пригодные для использования транспортные средства, о которых могут знать наши разведчики.

Джерико кивнул.

— Габриэль и Мика, идемте со мной. Сайлас, продолжай тренировать Уиллоу. Остальные — собирайте вещи и помогайте людям в «Свит-Крике» во всем, что им нужно. Мы отправляемся завтра на рассвете.

Габриэль шел за Джерико по гравийной дорожке в сторону жилых корпусов. Солнце скрылось за кучевыми серыми облаками, в воздухе витала прохлада. Коричневые листья хрустели под их ногами. Приближалась зима.

Он растер запястья. Как только завтра они окажутся за пределами фермы, Джерико наденет на него наручники, и он снова станет пленником. Смерть ожидала его, но Габриэль твердо решил встретить ее на своих условиях. Он отказывался умирать по воле жестокого, коррумпированного правительства, на руках которого больше крови, чем у любого Нового Патриота.

Он был виновен в своих чудовищных преступлениях, но не в тех, за которые его собирались повесить. Амелия жива и здорова. Его брат в безопасности. Никто больше не нуждался в нем. Он сбежит сегодня за ужином, когда Джерико будет занят приготовлениями.

Все, что ему требовалось, — это пистолет, пуля и фора.

— Вот самый безопасный маршрут. — Хармони расстелила на столе старомодную бумажную карту. — По шоссе 137 ехать быстрее, но гораздо опаснее. Обогните шоссе, проехав по Эджвуд Парквей мимо Буэна Виста и Куссеты. Из Мейпл-Гроув можно выехать на шоссе, и между ним и военной базой останется лишь небольшой участок. Вы попадете в пригород, но это лучшее, что можно придумать.

Габриэль скрипнул зубами, глядя на красную линию, которую она провела над гигантской разноцветной паутиной дорог на бумаге. Неудивительно, что люди пользуются только GPS. Кто может разобраться в такой запутанной системе?

— Гонсалес обнаружил два грузовика старой модели без проверки биосканером, так что их можно взломать, если знать, что делать.

— Я знаю. — Симеон научил его многим навыкам. Воспоминания о наставнике промелькнули в его груди — потрясенный взгляд Симеона, когда Габриэль нажал на курок, и то, как его тело упало, рассыпавшись, словно кости в воде. Габриэль сжал руки в кулаки.

— В них сели аккумуляторы. — Гонсалес шумно жевал жвачку. Он прислонился к стене, скрестив руки на тощей груди, его взгляд метался по комнате, ни на ком не задерживаясь более чем на несколько секунд. — Мы можем отбуксировать их сюда и зарядить. Свежего заряда хватит, по крайней мере, на половину пути. После этого вы будете предоставлены сами себе.

— Спасибо. — Джерико положил позолоченный и инкрустированный бриллиантами смартфлекс Амелии в центр карты. — Это подойдет для обмена?

Хармони подняла брови.

— Я впечатлена. Спасибо. Почему бы вам не взять Мику и Габриэля и не помочь Расселу отбуксировать эти грузовики? Вместе будет быстрее.

Габриэлю нравился Гонсалес. Он отлично держался во время поездки в лагерь Агентства. А вот у Рассела были острые, хитрые глаза. Он напоминал Габриэлю хорька, коварного и изворотливого. Что-то во взгляде этого человека ему не нравилось. Но к вечеру он избавится от них всех. Какое это имело значение?

— Я согласен.

— И я, — отозвался Мика.

Надира вышла из кухни с небольшим джинсовым рюкзаком. На ней было простое голубое платье, сочетающееся с платком. На правой щеке остался след от муки. Она протянула рюкзак Габриэлю.

— Я приготовила для вас обед: козий сыр с ячменным хлебом и свеклой.

Он взял рюкзак и перекинул его через плечо.

— Спасибо.

Она подошла ближе, пристально изучая его лицо. Габриэль боролся с желанием отвернуться, но тревожное ощущение, что она видит его черное, извращенное сердце, не покидало его.

— Чего ты хочешь?

Она понизила голос.

— В исламе те, кто совершает праведные поступки, получают искупление, конечно, по милости Аллаха.

Он посмотрел на стол, но Джерико, Мика и Хармони все еще склонились над картой, дорабатывая планы.

— Я думал, ты не определилась, веришь или нет.

Надира улыбнулась.

— Я снова обрела веру.

— А при чем тут я?

— Я вижу, что ты делаешь хорошие вещи. Ты спас меня и Бенджи на складе, когда мог сбежать. Пошел в медицинский центр и узнал правду. А теперь ты добровольно вызвался доставить нужный нам транспорт.

— К чему ты клонишь?

— Ты лучше, чем думаешь.

— Я в этом сильно сомневаюсь.

Она нежно коснулась его руки.

— В Коране сказано, что можно заслужить свое спасение, Габриэль. Именно так и надо поступать.

Габриэль сжал пальцы на лямках рюкзака. Он поборол желание отшатнуться, зарычать что-нибудь страшное, убежать.

— Мне кажется, ты не понимаешь, — сказал он сквозь стиснутые зубы.

Надира вытерла мучное пятно тыльной стороной ладони и снова мило ему улыбнулась.

— Понимаю. Как уже говорила, я молюсь за тебя.

Он отвернулся от нее.

— Не стоит.

Она больше ничего не сказала. Через минуту молча вернулась на кухню. Габриэль выкинул из головы их тревожный разговор. Он не верил ни в Аллаха, ни в Бога, ни в спасение, ни во что другое. Ее слова не имели значения. Они просто бессмысленны.

Сегодня ночью все будет кончено.

Через несколько минут они засобирались в путь.

— Давайте выдвигаться. — Рассел оттолкнулся от стены. Он окинул Габриэля тяжелым, оценивающим взглядом, затем отвернулся. — Мы вернемся к ужину.

Когда они направились к гаражу, Габриэль пристроился рядом с Микой.

— Ты должен остерегаться этого человека, — тихо сказал Габриэль. — Он хитер.

— Как и ты, — ответил Мика.

Габриэль с досадой провел рукой по волосам.

— Что-то не так во всей этой истории, в этом месте. Они собираются просто отдать два рабочих грузовика? Такой ценный товар?

— Почему ты сомневаешься во всем и во всех? — Мика повернулся к нему. Волнистые пряди черных волос упали ему на глаза.

— Ты должен быть готов ко всему…

Глаза Мики вспыхнули.

— Или, может быть, нечестные люди всегда думают, что другие такие же, как они.

— Говорю тебе, с этим парнем что-то не так. — Габриэль с трудом сдержал разочарование. — Почему ты меня не слушаешь?

Мика покачал головой.

— Иногда хорошие люди просто хорошие люди.

— А иногда нет. Я пытаюсь помочь вам.

— Мне не нужна твоя помощь. — Мика большим пальцем сдвинул очки на переносицу. — Ты здесь самый опасный человек, Габриэль. Неужели ты этого не понимаешь?

Габриэль примирительно поднял руки.

— Слушай, я знаю, что мы никогда не сможем вернуться к прежним отношениям. Я знаю, что сделал… — Маленькая девочка снова промелькнула в его измученном сознании: ее халатик лимонного цвета, маленькое, неподвижное личико в ореоле темных волос. — И знаю, чего не делал. Я не жду, что ты меня простишь.

Мика заколебался, на его лицо легла тень. Они оба помнили, сколько раз Габриэль играл на врожденной доброте брата, чтобы получить желаемое. Но в этот раз все по-другому. Ему не грозило отпущение грехов. Мика не мог дать ему этого, даже если бы захотел. Теперь Габриэль это понимал.

— Хочу, чтобы ты знал, я сожалею — обо всем.

Мика промолчал. Он опустил голову и засунул руки в карманы, чтобы не замерзнуть. Он отшвырнул камень с тропинки, и они оба смотрели, как тот улетел в сорняки. Впереди Рассел выводил из гаража эвакуатор.

Они недолго останутся одни, а времени у Габриэля почти не осталось. Он понимал, что ничего не выйдет, знал это умом, но сердце говорило совсем о другом. Слова вырвались из его горла.

— Только мы.

Мика посмотрел на него. Габриэль увидел маленького мальчика, каким он был раньше: круглые щечки, огромные, доверчивые глаза. Он ждал этого. Он мог бы умереть спокойно, если бы только услышал это слово еще раз. «Всегда».

— Мне очень жаль, — тихо сказал Мика. — Я не могу.

Его брат поспешил по тропинке вслед за Джерико и Расселом, оставив Габриэля позади.

Глава 32

Уиллоу

Уиллоу вытерла пот со лба и глубоко вздохнула. Она кружила вокруг Сайласа по центру небольшой поляны возле тюков сена за территорией фермы. Мышцы на ногах и руках болели. Она не помнила, чтобы так уставала или испытывала подобную боль. Но признаваться в этом она точно не собиралась.

— Сосредоточься. — Сайлас покрутил деревянную палку, которую использовал вместо ножа.

Уиллоу крепко сжала пальцы вокруг своей палки.

— Уже!

Финн, Амелия и ее мама вместе с Бенджи и Грейси работали в маленьком саду перед столовой, выдергивая сорняки и собирая репу и другие странно звучащие осенние овощи для ужина. Селеста тоже должна была работать, но поверить в это Уиллоу могла только тогда, когда увидит. Она сама предпочла тренироваться, чтобы в любой момент быть готовой к бою.

Надира некоторое время наблюдала за их поединком, а потом ушла в укромное место, чтобы помолиться. Уиллоу встречала в своей жизни немало религиозных людей, но ни один из них не казался ей таким искренним, как Надира и Мика. Они верили в разные вещи, но оба старались быть хорошими людьми. А это должно что-то значить, особенно в нынешнем мире.

Джерико, Габриэль и Мика все еще не вернулись, занятые доставкой грузовиков. Упаковав небольшое содержимое своего рюкзака, Уиллоу нашла Сайласа. Они тренировались уже больше двух часов.

— Давай. У нас нет целого дня. — Сайлас опустил палку и постучал ею по бедру.

Уиллоу внимательно следила за его движениями. Он казался открытым, стоял небрежно и сутулился, скорее дразнил ее, чем защищался. Она подняла свою палку и бросилась на него.

Сайлас крутанулся и легко отразил ее удар. Она снова кинулась на него, сильно замахнувшись. Одним движением он увернулся от ее вытянутой руки, поднырнул под нее и ударил палкой по горлу.

— Ты мертва.

— Черт!

— При каждом ударе ищи то, что нападающий оставляет уязвимым. — Он ткнул палкой так, что та уколола кожу Уиллоу. — Всегда найдется что-то. Противник не будет играть по правилам. И ты тоже не должна.

Она отмахнулась от его палки и потерла жгучую царапину на шее. По всему телу у нее появились царапины и синяки.

— Не надо быть таким придурком во всем.

На его губах заиграла ехидная ухмылка.

— Ты такая неженка, крошка. Хочешь поплакать и сдаться?

Уиллоу откинула челку с глаз и снова встала в боевую стойку.

— Я только начала.

— Я тоже. — Он ударил ее по коленям, сбив с ног.

Она тяжело приземлилась на копчик, боль пронеслась одновременно по всему телу.

— Ау! Ты только что сломал мне… все.

Сайлас улыбнулся ей своей злой улыбкой, а в глазах блеснуло веселье.

— Ну, извини.

Она вздохнула и подняла на него глаза. Теперь, когда Амелия поправилась, Сайлас вновь стал высокомерным, язвительным и раздражающим. Он не вспоминал о том, как они после обеда ломали стены в хижине, и она тоже. О некоторых вещах не стоило говорить. К тому же ненавидеть Сайласа было гораздо проще.

Уиллоу стиснула зубы, почувствовав вкус крови.

— Еще раз.

Час спустя ее желудок заурчал слишком громко, чтобы его игнорировать. Она никак не могла насытиться настоящей едой, которую здесь подавали. Ужасно жаль, что на выращивание, сбор и приготовление настоящих фруктов, овощей и зерновых уходит столько времени. Уиллоу скучала по фастфуду, даже если большинство из этой еды было готовой дрянью.

— Готова так быстро бросить? — поддразнил Сайлас.

— Ни за что. — Хотя ей больше хотелось свернуться в клубок и залечивать раны, чем выдержать еще один раунд с этим садистом Сайласом. Но она никогда бы не призналась в этом. Она вытерла пот со лба. — Сначала мне нужно немного подкрепиться.

Но Уиллоу не успела. Гул десятка двигателей прорвался сквозь звуки птиц, трели насекомых и писк цыплят. Мотоциклы. Уиллоу повернула голову в сторону шума.

— Думаешь, это они?

Лицо Сайласа стало жестким.

— Есть только один способ выяснить.

Только одна мысль пронеслась у нее в голове. Бенджи.

— Давай!

Сайлас перекинул винтовку через плечо и побежал к столовой. Уиллоу помчалась за ним, ее пульс бился молотом в горле. Может быть, они проезжали мимо. Может быть, это другая группа. Может быть, они вполне безобидны. Но чувство страха, охватившее ее, говорило об обратном.

Они обогнули угол столовой и добрались до сада, когда появился первый байкер, с ревом промчавшийся по длинной извилистой дороге, ведущей к территории комплекса.

— Кто-то едет! — задыхаясь, прокричала Уиллоу.

Хармони сидела рядом с Бенджи, держа в руках наполовину наполненную корзину, в которую он собирал листья мангольда, капусты и колларда. Она выпрямилась и прикрыла глаза. Ее губы сжались.

— Я слышу.

— Кто это? Они опасны? Нам надо бежать?

— Успокойся, дорогая, — спокойно сказала Хармони, хотя между ее седыми бровями появилась морщинка. — Не будем расстраивать детей.

Гонсалес опирался на свою мотыгу.

— Они торговцы.

Амелия стояла рядом с матерью, зажав в кулаке горсть листьев базилика. Надира собирала травы рядом с ними. Финн и Селеста лежали на клетчатом одеяле и играли в старомодные шахматы. Несколько человек из «Свит-Крик» собирали яблоки с нескольких деревьев, заслоняющих небольшой сад. А Хорн сидел на ступеньках столовой и грыз яблоко.

Все они замерли и уставились на растущее облако пыли. Дюжина байкеров последовала за первым. Уиллоу задрожала, когда различила звериные шкуры, развевающиеся позади них.

— Это Охотники за Головами.

— Вы торгуете с ними? — недоверчиво спросила Селеста. — Вы с ними знакомы? Они угрожали убить нас. Двое из них застрелили семью на шоссе…

— Замолчи. — Хармони резко улыбнулась, но улыбка не достигла ее глаз. — Мне очень жаль, дорогая. Но мы имеем дело с этими людьми уже много лет. С ними нужно… правильно обращаться. — Она разгладила свое длинное платье с цветочным узором и расправила плечи. — Лучше всего плыть по течению. Поверь мне.

Гонсалес бросил на Хармони выразительный взгляд, но ничего не сказал. Несколько человек из «Свит-Крик», чьих имен Уиллоу не знала, наблюдали за ними с другой стороны сада, и выражение их лиц было растерянным и настороженным.

Бенджи захныкал. В одной руке он сжимал репу. Лицо Хармони смягчилось.

— Иди сюда, милый. И ты, Грейси. — Оба ребенка подошли к ней. Она опустила корзину и обняла каждого из них за плечи.

Уиллоу не нравилось чувствовать себя беззащитной. Оружие имелось только у нее и Сайласа, и она едва ли понимала, как с ним управляться.

— Бенджи, наверно, тебе стоит подойти ко мне.

— Все будет хорошо, — спокойно сказала Хармони. Но в ее взгляде мелькнула напряженная, почти бешеная тревога, от которой у Уиллоу зашевелились волосы на руках. Темные круги окантовали глаза Хармони как синяки. Уиллоу не понравилось, как Хармони по-хозяйски обхватила ее брата. Ей это совсем не нравилось.

Уиллоу взглянула на Сайласа. Его глаза сузились в подозрении, рот сжался.

— Что, черт возьми, происходит?

Хорн встал и прочистил горло. Он нервно провел рукой по волосам.

— Нам сейчас не нужны неприятности.

— Их не будет, — отозвался Гонсалес, когда Охотники за Головами припарковали свои мотоциклы на гравийной площадке в двадцати ярдах от дома. Он снова нахмурился и посмотрел на Хармони. — Правда, Хармони?

— Охотники за Головами защищают нас в обмен на ресурсы, — объяснила Хармони.

Уиллоу вздрогнула.

— Какие ресурсы?

— Что это? — спросила Анна со стороны яблони. Она настороженно посмотрела на байкеров. — Это не обычный запланированный визит. Почему они здесь?

Но Хармони не ответила ни одному из них. Дюжина Охотников за Головами, несколько без масок и перчаток, шли по гравийной дороге. У них было разное оружие — винтовки, ножи, несколько импульсных пистолетов. Все они носили на плечах отвратительные шкуры, лица их были худыми и жесткими, глаза опасно сверкали.

Желудок Уиллоу рухнул вниз.

— Так-так-так, — протянул один из них, остановившись в нескольких футах от Уиллоу. Он был высок, с массивной грудью и многочисленными татуировками на руках. Красивый внешне, тем не менее он производил пугающее впечатление: мощная заросшая щетиной челюсть, коротко подстриженные каштановые волосы, и умные серо-голубые глаза, которые, казалось, охватывали все одним взглядом. На нем была потрясающая белая волчья шкура, накинутая на плечи как плащ. Мех доходил до блестящих черных сапог.

— Что вам нужно? — Сайлас положил руку на ложе своей винтовки.

Главарь головорезов прищелкнул языком.

— Как невежливо. Ты, должно быть, один из новичков. Так сказать, свежее мясо.

Несколько его людей рассмеялись.

— Вы рано, — напряженно проговорила Хармони. — Я думала мы договорились…

Главарь поднял руку, заставляя ее замолчать.

— Для начала давайте познакомимся. Это Кости. — Он жестом указал на стоящего рядом с ним крепкого мужчину с длинными пепельно-коричневыми волосами до плеч, щетинистой бородой и суровым, покрытым шрамами от прыщей лицом. В левой руке Кости держал пистолет, а в правой — какой-то специализированный охладитель.

— А это Бритва. — Главарь показал на худощавого мужчину с мертвенным лицом и тусклыми запавшими глазами. В руках тот сжимал импульсный пистолет и выглядел как хладнокровный убийца.

— Что касается меня, то можете звать меня Цербер. — У него в руке был слэшер — плазменный жезл, которым он постукивал по противоположной ладони. Слэшеры относились к оружию военного класса, запрещенному для граждан. Одно прикосновение к нему могло расплавить кожу до костей.

— Гончая собака Аида, — пробурчал Финн.

Цербер улыбнулся шире.

— Очень хорошо. Это поколение все еще читает. Если вы еще не поняли, мы теперь главные псы в этом городе.

— А ты — альфа, — ровным голосом проговорила Амелия.

Взгляд Цербера переместился на нее. Он прошелся глазами по ее телу и задержался на волосах. Его губы скривились.

— Быстро учишься. Впечатляет.

— Вы застали нас врасплох, — дружелюбно сказал Гонсалес, хотя и сжал руки в кулаки по бокам. — Но мы с радостью достанем для вас все, что нужно.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся Кости.

— Ну что ж, берите и отправляйтесь в путь, — дерзко посоветовал Сайлас.

Гонсалес бросил на него предупреждающий взгляд, но Сайлас его проигнорировал. Пульс Уиллоу участился. Без Джерико Сайлас пытался занять его место и стать лидером. Но он не был таким сильным и устрашающим, как Джерико. Вместо этого он выглядел как умный сопляк.

— Смотри, куда целишься, парень, — прорычал грозный Охотник за Головами, одетый в шкуру ротвейлера. — Опусти эту штуку.

Сайлас не шелохнулся.

— Жаль, что ты не так умен как девчонка. — Цербер взмахнул левой рукой, и Бритва направил свой импульсный пистолет на Селесту и Финна, застывших на одеяле. — Это была не просьба.

— Эй, ребята! — Хорн поднял руки в успокаивающем жесте, стараясь выглядеть достойно. — Нет необходимости во всем этом. Сайлас, будь благоразумен и опусти оружие.

Сайлас бросил на него презрительный взгляд, но повиновался, опустив винтовку на землю.

Уиллоу не дышала. Напряжение висело в воздухе. Она не сводила глаз с Цербера. Он производил впечатление человека, который весело улыбается, вырывая вам зубы плоскогубцами.

— Намного лучше. — Цербер кивнул Бритве, опустившему свой импульсный пистолет. — Мы все здесь цивилизованные люди, правда?

— Может быть, мы поговорим внутри, — напряженно проговорила Хармони.

Цербер ее проигнорировал.

— Мы здесь, чтобы предложить свои услуги. Мы торгуем и оказываем разного рода помощь. Такие сообщества, как «Свит-Крик», обмениваются своими товарами в честной торговле за оказанные услуги. В нашем случае — это защита от воров, мародеров и разных нехороших преступников. Верно, Хармони?

— Да, — напряженно произнесла она. — Верно.

Уиллоу моргнула. Это объясняло, почему на ферме не нужны заборы, охранники и патрули. Охотники за Головами делали эту работу за фермеров, ограждая поселение от воров и прочих нежелательных явлений. Но в обмен на что?

— Мы получаем необходимые товары и обмениваем их с другими общинами-единомышленниками. Вот как теперь все устроено. И что самое интересное? — Цербер сделал драматическую паузу, его глаза сверкнули. — Никаких налогов.

Группа Уиллоу только уставилась на него. Люди из «Свит-Крик» ничего не сказали. Анна скрестила руки на груди и нервно поглядывала то на Цербера, то на Хармони. Несколько человек тихо отступили, скрывшись за деревьями.

Цербер прошел мимо Уиллоу, не обращая на нее внимания, и зашагал в сад, давя траву под сапогами и взметая за собой белую шкуру. Он остановился перед Элизой.

— Боже, боже. Вы действительно прекрасны, даже для своего возраста. В наше время нечасто встретишь дам такого уровня.

Он направил свой слэшер на Селесту.

— Встань, девочка. Как полагаешь, что мы можем за тебя получить? — Он переместился к Надире, которая дрожала, крутя в руках переднюю часть кофты. Цербер потянул за косынку, пока та не опустилась. Черные волосы Надиры рассыпались по плечам. — Или за тебя?

Уиллоу замерла. У нее пересохло во рту. Он говорил об Элизе, Селесте и Надире так, словно они товар. Это поразило ее, как болезненный удар в живот. Охотники за Головами торговали людьми. А Хармони и ее компания просто их продали.

— Вы не можете так поступить!

— Можем и делаем. — Голос Цербера стал холодным. — Нет такого закона, который бы нам помешал, больше нет. «Тот, кто не способен жить в обществе, должен быть либо зверем, либо богом». Это сказал Аристотель, слышала? Кто мы, ребята? Звери или боги?

Несколько Охотников за Головами завыли. От этого жуткого звука по позвоночнику Уиллоу пробежали мурашки.

— Слышите? — Цербер потряс кулаком, его глаза сверкали. — Мы и те, и другие. И единственный закон, который каждый из вас теперь должен соблюдать, — это наш закон.

— Уверен, мы сможем заключить сделку, которая удовлетворит обе стороны, — заикаясь, проговорил Хорн, белки его глаз побелели. — У нас есть смартфлексы…

Цербер тепло улыбнулся ему.

— Как предусмотрительно с вашей стороны. Но, боюсь, мы уже пришли к заранее оговоренному соглашению.

Гонсалес повернулся к Хармони с разинутым ртом.

— Это ты сделала?

Хармони проигнорировала Гонсалеса. Она крепко держала Грейси и Бенджи, лицо ее сделалось пепельным, челюсть сжалась. Глаза блестели и смотрели жестко.

— Помните о нашей сделке по мальчику.

Уиллоу повернулась к ней.

— Какая сделка? О чем вы говорите?

— Я позабочусь о нем, обещаю. — Хармони встретила ее пристальный взгляд, затем быстро отвела глаза.

Понимание пришло внезапно и чудовищно. Эта женщина не только продала их Охотникам за Головами, но и планировала украсть Бенджи.

— Ах ты, сука! — Уиллоу бросилась на нее.

Прежде чем Уиллоу успела сделать пять шагов, на нее налетел один из Охотников за Головами. Он взмахнул кулаком и со всей силы ударил ее по лицу, повалив на задницу. Голова закружилась, в ушах зазвенело.

— Лежать, собака, — злобно усмехнулся он.

— Так, Скорпион, не будем портить потенциальный товар, — предупредил Цербер веселым тоном.

Уиллоу слизала кровь с разбитой губы. Боль не шла ни в какое сравнение с беспомощной яростью, охватившей ее.

— Вы не можете этого сделать!

— Прости. — Хармони скривилась, как от боли. — За безопасность всегда приходится платить.

— Не вам за это платить!

Хармони сжала плечо Грейс.

— Я должна защищать мою семью.

— Бенджи! — в отчаянии закричала Уиллоу. — Он мой! Он мой брат!

Но Хармони уже отвернулась, уводя с собой Бенджи.

Глава 33

Мика

Эвакуатор проехал уже половину пути по длинной гравийной дороге, когда Мика услышал первый крик. Он ехал на заднем сиденье кабины рядом с Габриэлем. Джерико вел машину, а Рассел сидел на пассажирском сиденье. Первый грузовик — пятнадцатилетний «Форд» с царапинами и вмятинами — прицепили к кузову.

— Что это было? — По телу пробежал холодок.

Рассел пожал плечами.

— Наверное, койот или кто-нибудь еще. Их здесь много. — Но в его голосе чувствовалась тревога. Он открыл окно.

Рядом напрягся Габриэль. Опустив руку за сиденье так, чтобы ее мог видеть только Мика, брат указал на дорогу. Они еще не могли видеть лагерь, но в нескольких сотнях ярдов впереди на обочине стояли с десяток мотоциклов. Охотники за Головами.

Сердце Мики бешено заколотилось. Амелия, Бенджи и все остальные остались безоружными и незащищенными. Только Сайлас и Хорн могли встать на их защиту.

Габриэль молча показал рукой на пистолет, висевший в кобуре на поясе Мики. Он скосил глаза в сторону спинки сиденья перед ним. Мика понял, чего хочет его брат.

Он бросил взгляд на Рассела. Тот, как и прежде, ссутулился на пассажирском сиденье, но его плечи напряглись. Пистолет, который он раньше держал на коленях, теперь был направлен на Джерико.

Осознание этого факта, словно клинок, вонзилось в его сердце. Габриэль оказался прав. Все было подстроено. Коварная ловушка. Зачем еще Расселу брать с собой лучших бойцов на задание, которое он мог выполнить сам? Машины служили приманкой.

Как можно тише Мика вытащил пистолет и протянул его Габриэлю. Ему это не нравилось, но выбор невелик. Придется довериться брату. Габриэль сидел ближе всех к Расселу и мог поднять пистолет за сиденьем, застигнув того врасплох.

Что он и сделал, причем так быстро, что Мика едва успел заметить его движение. Габриэль прижал ствол к затылку Рассела.

— Не дергайся.

Джерико, не говоря ни слова, нажал на тормоз. Должно быть, он что-то заподозрил, потому что не колебался и не задал ни одного вопроса. Он схватил свою винтовку, выпрыгнул из грузовика и обошел его с пассажирской стороны.

— Выходи из машины, медленно, обе руки вверх. Тебе в голову направлены два ствола, так что я бы не стал хитрить.

Рассел выругался под нос.

— Какого черта ты творишь, приятель?

— Заткнись и двигайся. — Габриэль ткнул его оружием.

Рассел нехотя повиновался.

Мика потянулся к передней консоли, взял пистолет Рассела и спустился на заросшую сорняками гравийную дорогу. Пистолет он держал направленным на землю.

Габриэль поставил Рассела на колени, поднял руки и направил дуло ему в голову. Тело Габриэля подтянулось, мышцы напряглись, лицо словно высекли из камня. Мика едва узнал его. Но он не знал своего брата, больше не знал.

Габриэль приставил ствол пистолета ко лбу, выбив Рассела из равновесия.

— Какого черта Охотники за Головами делают на вашей территории?

Руки Рассела дрожали.

— Дружище, остынь. Откуда мне знать? Мы с ними иногда ведем торговлю.

— Какого рода торговлю? — Джерико направил винтовку на грудь Рассела.

Рассел вздрогнул.

— Послушайте, это не то, что вы думаете. Они никого не обижают, если дать им то, что они хотят.

— И чего же, черт возьми, они хотят? — Габриэль сделал шаг назад и ударил Рассела ногой в живот. Рассел со стоном упал на землю. Его бейсболка с тихим стуком упала на гравийную дорожку.

Мике стало плохо. Он ненавидел насилие. Он ненавидел его каждую секунду. Он не был таким. Не таким человеком должен был быть и Габриэль. Их воспитывали лучше, чем это. «Будь хорошим. Будь храбрым». Последние слова матери эхом прозвучали в его голове.

— Габриэль, мы не должны этого делать.

Еще один крик пронесся среди деревьев.

— Да, черт возьми, должны. — Габриэль снял пистолет с предохранителя. — Мы теряем время.

— Девушка! — простонал Рассел. — Им нужна девушка, которая выжила. Остальных они не тронут, клянусь.

Габриэль замер.

— Габриэль…, — предупредил Мика, испугавшись того, что Габриэль собирался сделать. — Ты не должен убивать…!

— Слишком поздно. — Габриэль нажал на курок. Раздался тихий хлопок. Рассел упал как подкошенный.

В животе у Мики все перевернулось от ужаса.

— Ты не должен был…!

— А что прикажешь нам с ним делать? — Габриэль уставился на него, сверкая глазами. — Позволить ему предупредить Охотников за Головами о нашем появлении? Неужели хочешь через это проходить? А как насчет Амелии и остальных?

— Мы могли бы придумать способ!

— Он продал нас, — зло прошипел Габриэль. — Он далеко не безвинен.

— Нет времени. — Джерико опустил винтовку. — Нам нужно собраться. У нас нет ни людей, ни оружия. У них наши люди. Тягач электрический, поэтому они, скорее всего, не услышали двигатель. Единственное, что у нас есть, — это элемент неожиданности.

Габриэль схватил его за плечо.

— Мика! Ты нам нужен. Ты с нами?

Мика ошеломленно кивнул. Он оторвал взгляд от обмякшего тела. Сейчас он не мог сосредоточиться на этом. Он ненавидел насилие и смерть, но больше не был наивным. Он на собственном опыте убедился, на что способны Охотники за Головами. Его друзья находились в опасности: Амелия. Уиллоу. Бенджи. Надира. Все они. Мика вспомнил лежащую на дороге девочку, застреленную без всякой причины. Иногда хорошим людям приходилось делать то, чем они не гордились, чтобы защитить тех, кого они любили.

— Я с вами.

Они поспешно вернулись в эвакуатор, выехали на подъездную аллею, проехали по боковой улице, засаженной кленовыми деревьями, которые полыхали осенним цветом, и припарковались. Мика прикусил внутреннюю сторону щеки, каждый нерв натянулся, в голове пронеслись ужасные мысли.

— Каков план?

— Мы надерем им задницы, таков план. — Габриэль выглядел нервным и возбужденным, он все еще был на взводе после убийства Рассела. Его глаза пылали той старой знакомой страстью, которую Мика так хорошо знал. Габриэль хотел драться и не собирался отступать ни за что.

— Если пойдем туда с оружием наперевес, то подвергнем риску наших людей, — мрачно сказал Джерико. — Их дюжина на нас троих. Четверых, если у Сайласа еще есть винтовка, но я в этом сомневаюсь.

— Ты прав, — согласился Габриэль. — Нам нужно действовать обдуманно. И мы поступим разумно.

— Отвлечение, — заявил Мика. — На нужен отвлекающий маневр. Например, один из фокусов Бенджи.

— Да, но что? — На лбу Джерико выступили бисеринки пота. Напряжение в его челюсти выдавало скрытое беспокойство. Каким бы хладнокровным и уверенным он ни казался, сейчас Джерико нервничал. Ему было небезразлично, что случится с Элизой, Амелией и остальными. — У нас мало времени.

Мике было необходимо подумать. Каждая секунда уходила впустую — время, когда их друзья могли пострадать или еще хуже. Он судорожно смотрел в окно, переводя взгляд с дороги на заросли травы, на деревья, на стоящий перед ними брошенный седан со спущенными шинами, на пустую бензоколонку внизу дороги.

Он пристально уставился на бензоколонку, его пульс подскочил.

— Собаки.

— А что с ними? — спросил Габриэль. — Выкладывай.

Мика повернулся на своем месте лицом к остальным.

— Мы используем собачью стаю для отвлечения внимания. До склада две мили по дороге, но меньше четверти мили по лесу.

Джерико, нахмурившись, хрустнул костяшками пальцев.

— Как мы сможем перегнать стаю бешеных собак?

Мика вздохнул, поправляя очки.

— Я не знаю.

— А я знаю. — Глаза Габриэля сверкнули. — С помощью приманки.

Страх и тревога свернулись в животе Мики. Это могло легко привести к обратному результату. Собаки были дикими, бешеными, зараженными. Их невозможно контролировать. Собаки с одинаковой вероятностью могут загрызть как своего человека, так и Охотника за Головами. И он не мог попросить собственного брата выступить в роли приманки, что бы тот ни сделал. План не сработает.

— Не будь дураком.

— Глупость — это все, что у меня осталось, — отозвался Габриэль.

Мика чувствовал, что секунды тикают, как бомба замедленного действия. Чем дольше они ждали, тем меньше оставалось шансов.

— Это очень опасно.

Габриэль только усмехнулся, его глаза загорелись темной, пульсирующей энергией.

— Все как я люблю.

Внезапно Джерико напрягся. Он смотрел мимо Мики на что-то в окно со стороны пассажира.

Посреди дороги стоял огромный черный волк.

Прежде чем Мика успел среагировать, Габриэль перелез через него и выпрыгнул из грузовика.

— Подожди! — Мика бросился за братом. — Это волк Уиллоу!

Габриэль опустил пистолет.

— Какого черта…?

Сбоку от волка стояла девушка. В шоке Мика не заметил ее. Она выглядела как японка. Ее гладкие черные волосы спадали до подбородка. Она смотрела на них темными глазами, в которых светился хитрый ум, не уступающий волчьему. На ней был камуфлированный дождевик с откинутым капюшоном и выцветший рюкзак, из верхнего отделения которого торчал ховерборд.

Она шла к ним без страха, несмотря на то, что все они были вооружены. Волк вышагивал следом за ней. Он был огромен, его желтые глаза настороженно следили за Микой.

Ее первые слова прозвучали как факт, а не вопрос:

— Вам нужна помощь.

Глава 34

Амелия

«Это никогда не закончится», — мрачно подумала Амелия. Она никогда не будет в безопасности. Никто из них никогда не будет в безопасности. Вся оставшаяся жизнь превратится в бегство от одного опасного для жизни кризиса к другому. Ее тело еще не успело оправиться от вируса, и вот она уже снова смотрит в лицо убийце.

Цербер разглядывал ее с хищной ухмылкой на лице.

— И что же мы получим за тебя?

— Оставь ее в покое, — прорычал Сайлас, потянувшись к лежащей на земле винтовке.

Бритва поднял свой импульсный пистолет и нацелил его в голову Сайласа.

— На твоем месте я бы не стал этого делать.

Сайлас отступил. Рядом с ней тихо плакала Надира. Уиллоу съежилась на земле, кровь стекала по ее подбородку. Все остальные замерли в шоке и страхе.

— Возьми меня вместо нее. — Элиза шагнула к Амелии.

— Нет! — Она только что вернула свою мать. Они наконец-то поняли друг друга. Амелия не могла потерять ее сейчас. — Мама, ты не можешь…

Цербер невесело усмехнулся.

— Никогда раньше не было добровольцев. Но почему бы и нет? Чем больше, тем веселее.

— Вы не можете ее забрать! — возмутился Финн.

— Если ты вдруг не заметил, мы можем делать все, что захотим. — Цербер просканировал группу. — Но не волнуйтесь. Мы не будем забирать всех вас. Только некоторых. Ваши женщины особенно соблазнительны. А вот эта, — он провел пальцем по дрожащей челюсти Надиры, — думаю, вполне впишется в новый порядок вещей. Ты ведь уже умеешь служить, правда?

— Давайте будем благоразумны, — снова попытался Хорн.

Цербер направил на него пистолет.

— Никто не давал тебе слова.

Лицо Хорна побелело, и все остатки мужества, которые он набрал, улетучились. Он отступил назад, подняв руки в знак капитуляции.

— Я не хочу неприятностей.

Бритва схватил ее за руку. Амелия попыталась вывернуться, но хватка была железной.

— Оставьте ее. — Глаза ее матери полыхали. — Не смейте к ней прикасаться!

— Приятно видеть, что семейные узы еще живы и процветают, — заметил Цербер. — Если вы согласитесь пойти с нами добровольно, без шуток, я обещаю, мы не причиним вреда вашей дочери. Как вам такая дипломатия?

— Я сделаю… все что угодно, — запинаясь, ответила ее мать.

Сердце Амелии сжалось от ужаса, прозвучавшего в голосе Элизы.

— Мама, не надо…

— Умолкни! — рыкнул Бритва, но опустил ее руку.

Цербер подозвал Кости.

— Загружайте ее.

Двое мужчин схватили ее мать за руки и потащили по траве и гравию к припаркованным мотоциклам. Амелия в ужасе смотрела им вслед. Этого не могло быть. Все это не реально. Они столько пережили. Это не могло закончиться так.

Цербер встал перед Амелией, закрывая ей вид на мать.

— А ты милая малышка. Слишком тощая, но мы можем тебя откормить. Я смогу найти для нее хороший дом, как думаешь, Бритва? О, да, мы могли бы воспитать тебя достойной женщиной.

Его глаза были серо-голубыми, цвета холодных зимних морей. Глаза хищника. Как у Кейна. Демон из ее ночных кошмаров поднялся внутри нее — клыки, когти и пронизывающий до костей ужас.

— Ты сказал, что не причинишь ей вреда! — хрипло выговорил Сайлас.

— Ах… — Цербер поднял один палец. — Я сказал, что не причиню вреда, а не то, что не заберу ее. — Он провел пальцем по неровному клочку ее волос и нахмурился. — Кто сделал тебе эту отвратительную стрижку?

Тогда Амелия почувствовала его, этот росток силы глубоко внутри себя. Она знала страх. Она знала боль. Она знала их всю свою жизнь. И оказалась сильнее и того и другого.

Она отогнала кошмар от себя, засунула его в коробку и глубоко закопала. Этот человек не мог ничего у нее отнять. Другие пытались до него и потерпели неудачу. Она победила Кейна. Она выжила. Она стала лучше, сильнее, храбрее.

— Я сама.

Цербер озадаченно покачал головой, словно не понимая шутки. Он и не понял бы. Такие мужчины, как он, понимали только власть и контроль, правителей и жертв. Амелия не была ни тем, ни другим. Она плюнула ему в лицо.

Цербер отпрянул назад, его невозмутимое лицо исказилось на долю секунды, прежде чем маска вернулась на место.

— Это было неразумно.

Амелия вздернула подбородок.

— Иди к черту.

— Видишь? Вот в чем проблема с женщинами этого мира. Они просто не знают своего места. К счастью, для тебя, этого мира больше нет. Мы создаем новое, лучшее общество. И мы научим тебя правильному поведению. — Он поднял руку, словно собираясь ее ударить. — Твой первый урок начнется прямо сейчас.

— Нет, не надо! — воскликнула Хармони.

— Значит, это та самая девчонка? — Вместо того чтобы ударить ее, Цербер большим пальцем приподнял подбородок Амелии. Ее кожа покрылась мурашками от его прикосновения. Он наклонился так близко, что она могла видеть поры на его лице и жестокий блеск в глазах. — Что ж, чертовски жаль. Мы могли бы повеселиться. Тем не менее, для тебя Убежище будет весьма щедрым.

— Отпусти меня.

— Как интересно. — Цербер провел пальцем по ее щеке. — Девушка, которая выжила.

Она вздрогнула, отпрянув от него.

— Не трогай меня.

Он широко улыбнулся, обнажив зубы, заостренные как клыки.

— Грузите ее к матери.

Глава 35

Уиллоу

Сердце Уиллоу бешено колотилось в груди. Паника нарастала, угрожая поглотить ее. Уиллоу судорожно вдыхала воздух, все ее тело дрожало от страха и адреналина. Она скрючилась на земле, где упала, а вокруг нее лежали погнутые и раздавленные стебли и листья растений.

Охотник за Головами по имени Скорпион возвышался над ней, затмевая солнце. Он был одет в плащ из лисьей шкуры, с которого свисали кустистые рыжие хвосты. На шее у него красовалась татуировка в виде скорпиона с ядовитым жалом. Огромный, с мощной мускулатурой, он выглядел так, будто мог зубами тянуть поезд. Прищуренные глаза прятались под капюшоном на плотном, лопатообразном лице.

Скорпион не замечал ее присутствия, его импульсный пистолет был направлен на Сайласа и Финна — тех, кого он считал угрозой. Она даже не попала на его радар. Что Уиллоу вполне устраивало. Она отсасывала кровь из разбитой губы, притворяясь маленькой и послушной девочкой. Но внутри она свернулась клубком, как змея, и ждала подходящего момента, чтобы нанести удар.

Элизу связали и усадили на один из мотоциклов. Двое головорезов держали Амелию за руки, но она металась и визжала, как дикий зверь, вцепляясь ногтями во все, до чего могла дотянуться. Дважды один из Охотников выругался, когда она впилась в его лицо.

Но они обращались с ней осторожно. Знали, что она — первая выжившая. Поэтому Амелия была им нужна. Они не били ее в ответ. С остальными членами группы бандиты так не церемонились.

Сайлас бросился на ближайшего Охотника за Головами и получил несколько ударов в живот. Он зашатался, схватившись за брюхо.

— В следующий раз мы просто всадим в тебя пулю, — прошипел Бритва.

Охотники схватили Селесту и Надиру. Селеста не сопротивлялась, а Надира боролась. Бритва ударил ее по лицу. Ее голова отлетела назад. Вид Надиры, лежащей между этими грубиянами, с распущенными волосами, рассыпавшимися по плечам, наполнил Уиллоу яростью.

Она хотела сражаться всеми фибрами своего существа. Но она не дура. У них были ножи, но что такое нож против импульсного оружия? Даже если ей удастся убить этого лисохвостого бандита своим маленьким клинком, что дальше? Они с Сайласом не смогут в одиночку расправиться еще с одиннадцатью ублюдками. Это просто невозможно. Они проиграют.

Но Уиллоу не сдавалась. Должен быть выход. У этих монстров наверняка есть слабое место. Они должны его найти и…

Ее взгляд уловил какое-то движение. Она медленно повернула голову, чтобы не привлекать лишнего внимания. Кто-то выскочил из леса слева от нее и мчался на полном ходу между двумя общежитиями. Габриэль. Он несся в сторону столовой и сада, двигая ногами, как поршнями, с винтовкой в руках.

Уиллоу затаила дыхание, адреналин забурлил в ее жилах. Она бросила взгляд на Скорпиона. Он и другие Охотники за Головами стояли в стороне от общежития, их внимание сосредоточилось на Сайласе, Финне и Амелии, которая все еще боролась и кричала, как дикая бестия. Никто из стоящих у сада и подъездной дорожки не заметил бы Габриэля, оставайся он за зданиями.

Уиллоу прищурилась. Что-то двигалось позади него. Между деревьями пронеслась огромная черная полоса, за ней последовали более мелкие коричневые, серые и черные полосы. Собаки.

Габриэль вел зараженную стаю прямо к Охотникам за Головами. Он поступал невероятно рискованно, крайне опасно и просто гениально.

Она узнала черную полосу — волк со склада. Уиллоу не представляла, как и зачем он здесь, но им нужна любая помощь. Она напряглась, каждый мускул приготовился к прыжку, и с замиранием сердца наблюдала за их приближением.

Габриэль завернул за угол первого жилого корпуса и прижался к стене. Быстро оценив ситуацию, он поднял винтовку и сделал три выстрела. Два Охотника за Головами, стоявшие у входа в столовую, упали, из их висков сочилась кровь.

— Эй! — крикнул лысый парень. Винтовка Габриэля снова дернулась. Охотник за Головами упал на колени, а затем без единого звука перевернулся на бок.

Черный волк оскалился и бросился за собаками по пятам, как будто пас их. Через мгновение более дюжины собак ворвались между двумя зданиями и бросились в бой, как рычащие демоны из ада.

Вдалеке послышался стон Сайласа.

— Только не эти чертовы псины.

Глаза Охотников за Головами расширились от шока. Они повернулись, вскинули ружья, не зная, куда целиться в первую очередь. Собаки были повсюду — неистовый вихрь дикой ярости и оскаленных клыков.

Габриэль свистнул. С юга к дороге приближался эвакуатор, Джерико высунулся из окна и стал стрелять, пока Мика на большой скорости гнал машину, ее колеса прокручивались, и гравий разлетался во все стороны как пыль.

Ферма «Свит-Крик» наполнилась хаосом.

Уиллоу повернулась, отчаянно выискивая Бенджи. Она увидела его неоново-зеленую футболку на фоне стены столовой, где доберман загнал в угол его, Грейси и Хармони.

Но не успела она двинуться с места, как Финн бросился к Бенджи, схватил его за талию и перебросил через плечо. Он отступил от рычащей собаки, крича.

Краем глаза Уиллоу увидела, как Селеста вырвалась из рук Охотников за Головами и побежала к столовой. Навстречу ей неслась крупная шавка.

Прежде чем собака успела добежать до нее, черный волк бросился наперерез и с размаху врезался в шавку, повалив ее на землю.

Но доберман по-прежнему нападал на Финна и Бенджи.

— Убирайся отсюда! — закричала Селеста. Стремительно нагнувшись, она схватила один из камней, окаймлявших сад, и швырнула его в голову добермана. Камень ударил его по морде. Пес вскрикнул и отскочил назад.

Это дало Финну время добежать до входа в столовую.

Финн засунул Бенджи внутрь. Схватив Селесту за протянутую руку, он придержал дверь и рывком вытащил ее в безопасное место. Грейси и Хармони успели заскочить следом за ними, Хорн — тоже.

Все произошло в считанные секунды.

— Какого черта! — завопил Бритва, заставляя Уиллоу обратить внимание на происходящую битву. Бенджи и Финн пока в безопасности. Это все, что ей нужно знать.

Бритва отвернулся от Сайласа и прицелился в бродячего пса, с щек которого капала кровавая слюна. Он разрядил импульсный пистолет. Полоса красной, потрескивающей энергии вонзилась в собаку и перевернула ее на спину. Пес не встал.

Вот он, тот самый шанс, который так требовался Сайласу. Он пригнулся, держа в руке клинок, который хранил в сапоге, и бросился на Охотника за Головами. Схватив Бритву сзади за тощую шею, он ударил его ножом.

Бритва упал, Сайлас оказался сверху. Сайлас вырвал импульсный пистолет из рук Охотника и вскочил на ноги, кружась в поисках следующей угрозы.

Скорпион по-прежнему стоял в двух шагах от Уиллоу. Он поднял пистолет и прицелился в Сайласа. Кричать было поздно. К тому же Сайлас не услышал бы ее в этом хаосе. Настало время сражаться.

Уиллоу дрожащими пальцами вытащила из сапога свой собственный клинок. Не раздумывая, она полоснула ножом по сухожилиям на задней стороне колена Охотника за Головами.

Вскрикнув от боли, Скорпион упал на колени, его оружие дрогнуло. Он наклонился, нащупывая рану под струей крови, стекающей по ноге.

Уиллоу вскочила на ноги и выбила пистолет из его руки. Пушка улетела в сад.

Скорпион выругался и закрутился в поисках нападавшего.

Уиллоу отпрыгнула на несколько футов в сторону. Немецкая овчарка промчалась мимо нее, едва не сбив с ног, но Уиллоу удержала равновесие. На секунду она рискнула обернуться, чтобы проверить, как там остальные.

Сайлас бросился через двор, спасаясь от Охотника за Головами, но направляясь к эвакуатору, где Мика и Джерико вели ответный огонь. В нескольких ярдах от них на земле в центре сада лежала Элиза, перед ней склонилась Надира, отбиваясь от двух шавок мотыгой Гонсалеса. Под яблонями неподвижно лежали три человека из «Свит-Крика».

Когда она оглянулась на Скорпиона, он смотрел прямо на нее.

Он оскалил зубы, его глаза сверкали от боли и ярости.

— Ах, ты маленькая шлюха!

Скорпион неуверенно поднялся на ноги и бросился к ней. Он был огромен, весил вдвое больше Уилллоу и превосходил ее ростом более чем на фут. Его размеры и сила значительно превышали ее, но это не значит, что его нельзя победить.

Она вспомнила уроки Сайласа. Необходимо лишить его преимущества в силе, подойдя вплотную. Достаточно близко, чтобы почувствовать его дыхание. Или это, или уклоняться от каждого удара. Один контакт, и она окажется в отключке. Выйдет из игры и умрет.

Скорпион атаковал ее в голову. Уиллоу едва успела уклониться; воздух от силы удара пронесся мимо ее щеки. Ее правая нога запуталась в каком-то растении. Она зашаталась, едва не упав, но сумела выпрямиться.

Терьер укусил Скорпиона за окровавленную ногу. Он выругался и ударил собаку по голове. Животное упало на землю, потеряв сознание или умерев. Скорпион встретился с ней взглядом, и она увидела сеть лопнувших кровеносных сосудов на его щеках. Он оскалил зубы.

— Твоя очередь.

Страх пронзил ее насквозь. Все закончится быстро. Она недостаточно хороша, чтобы победить сильного бойца, даже раненого. Если она побежит, он найдет свое оружие и снова начнет стрелять. Он убьет ее друзей.

Уиллоу не могла такого допустить. Все инстинкты кричали против этого, но она заставила себя встретиться с ним взглядом и стоять на своем. Звуки исчезли. Мир померк.

Скорпион сделал выпад. Он высоко занес руку назад и направил кулак прямо в ее череп.

А она была маленького роста. Она увернулась и поднырнула под него. Ощутила запах пота и крови, почувствовала его мягкий живот напротив своей руки. Он замахнулся с такой силой, что от не получившегося удара его рука отклонилась в сторону, обнажив правый бок.

Именно туда Уиллоу и вонзила свой нож, нанеся сильный и быстрый удар прямо в его уязвимую печень.

Скорпион вскрикнул и отшатнулся. Он уставился на нее в ошеломленном недоумении, глядя расширенными от изумления глазами, совсем как ребенок. А потом рухнул на землю, скрючившись в позе зародыша. И больше не двигался. Хаски и шавка бросились на него, рыча и огрызаясь друг на друга.

Уиллоу попятилась, в горле поднялась кислота. С ножа капало. Ее испачканные кровью руки дрожали.

Она убила человека. Живого человека. Он дышал, жил, а потом перестал.

Она хотела выбросить нож, отбросить его, как что-то мерзкое и ядовитое, но какой-то инстинкт удержал ее от этого. Она не закончила. Она не могла закончить. Они еще не в безопасности.

Битва еще продолжалась.

Глава 36

Габриэль

Сердце Габриэля гулко стучало в ушах, но он не испытывал страха. Он бросился в бой с дерзкой и безрассудной яростью.

Смерть придет за ним, сейчас или позже от его собственной руки — неважно. Ничто не имело значения. Пули, пролетающие мимо него, не имели значения. Боль не имела значения. Его жизнь не имела значения.

Время замедлилось. Он бежал, не пригибаясь и не ища укрытия. Мика и Джерико притаились за эвакуатором, припаркованным в верхней части дороги, и целились в Охотников за Головами, пытающихся удрать на своих мотоциклах.

Несколько из них укрылись за деревьями и открыли ответный огонь. Джерико пытался подобраться к Элизе, которая сидела на одном из мотоциклов со связанными руками и черным мешком на голове.

Тощий Охотник за Головами в черной шкуре удирал от лабрадора, изворачиваясь, чтобы выстрелить. Габриэль встал на его пути и ударил стволом винтовки. Охотник упал как подкошенный.

Габриэль смотрел на мужчину, который вцепился себе в горло, булькая и задыхаясь, его глаза неистово молили о пощаде.

«Ты не должен убивать». Голос Мики эхом отдавался в его сознании. Но вокруг была только тьма, ни света, ни пощады. Он никогда больше не убьет невинного, но эти монстры такими не были.

Он выстрелил в голову бандиту и пошел дальше.

За углом столовой он заметил Гонсалеса, стоявшего на коленях. Гонсалес высунулся, выстрелил в Охотника за Головами, попав тому в бедро, затем повернулся и сделал пару выстрелов в двух собак, готовых наброситься на Анну, которая прижалась к земле под деревом. Оба раза Гонсалес промахнулся.

Габриэль выровнял винтовку и расправился с собаками. Он снова посмотрел на Гонсалеса. Тот прижался к стене, судорожно перезаряжая пистолет. Сзади к нему подкрадывался Охотник за Головами — высокий черноволосый мужчина, затянутый в леопардовую шкуру. Габриэль сразу узнал его — того самого ублюдка с шоссе, который застрелил девочку. Он каким-то образом сумел пробраться к столовой, чтобы выстрелить в спину Гонсалесу и остальным.

Габриэль прицелился в грудь Охотника за Головами и уже собирался нажать на курок, когда Гонсалес дернулся и упал. Охотник выстрелил первым. Но его внимание сосредоточилось на добыче, и он не заметил, как сам стал жертвой.

Габриэль всадил три пули в тело Охотника. Тот упал, не произнеся ни слова.

Черный волк промчался мимо него, преследуя ретривера. Габриэль бросился к Гонсалесу и опустился рядом с ним на колени, не опуская оружия, обшаривая взглядом окрестности и возвращаясь к раненому.

— Ты в порядке?

— Я не знал. — Гонсалес задыхался, прижимая руку к пулевому ранению в боку. Его черные волосы влажно липли к шее. — Клянусь тебе.

— Я тебе верю. — Не в первый раз такой человек, как он, доверился не тому, кому следовало.

Крик разорвал воздух. Его сердце гулко забилось в груди. Габриэль узнал этот крик, узнал голос.

— Иди, — прохрипел Гонсалес. — Со мной все будет в порядке.

Еще один крик. Габриэль обернулся, ища его источник. Он увидел Сайласа бегущего к эвакуатору, Элизу, лежащую на земле, и Надиру, склонившуюся над ней. А в дюжине ярдов от них к мотоциклам спиной стоял огромный Охотник за Головами, затянутый в волчью шкуру, и прижимал к себе Амелию. Одной мощной рукой он обхватил ее за шею, а другой держал в нескольких дюймах от ее виска активированный слэшер-убийцу, плазма которого потрескивала, как голубой огонь. Этот ублюдок использовал Амелию как живой щит. Габриэля охватила ярость и первый холодный страх.

— Отпусти ее! — прорычал он, даже не осознавая, что говорит.

Охотник за Головами повернулся к нему.

— Боюсь, я не могу этого сделать.

Амелия застонала, цепляясь за руки Охотника и пытаясь пнуть его в голень. Но она была еще слаба от болезни, ее кожа оставалась бледной, а ноги дрожали. Головорез был невероятно силен, его мышцы едва напрягались, чтобы удержать Амелию. Она для него не более, чем мышь.

— Я сказал, отпусти ее. — Габриэль шел по саду, пока его ноги не уперлись в гравий в трех ярдах от Амелии. Эвакуатор находился в двух десятках ярдов впереди и слева. Справа — припаркованные мотоциклы и лес за ними.

Мика все еще стрелял по Охотникам за Головами в лесу, но Джерико обратил свое внимание на того, кто держал Амелию в заложниках. Дуло его пистолета высунулось из-за переднего крыла.

— Цербер! — крикнул Джерико. — Ты окружен. Сдавайся!

Охотник по имени Цербер только усмехнулся. Его глаза сверкали злобой. Татуировки, казалось, скользили по его рукам и шее.

— Можешь убить меня, но поверь в результате ты тоже кое-что потеряешь.

Пот стекал на глаза Габриэля. Он выпрямил руки и направил оружие в точку между глазами Цербера. Он мог выстрелить. В любой день недели он мог сделать этот выстрел.

Но, возможно, не сегодня, когда ставки так высоки. Одно касание этого слэшера — и наэлектризованная плазма прорвется сквозь плоть и кости и поджарит мозг Амелии.

— Этот экземпляр весьма ценен, — продолжал издевательски Цербер. Он сделал шаг назад, к мотоциклам, увлекая за собой Амелию. — Смею предположить, что она может быть самым ценным человеком, живущим в настоящее время. Согласны?

— Если она так ценна, то ты не станешь ее убивать. — Габриэль не сводил глаз с Цербера. Периферийным зрением он уловил, как Джерико выскочил из-за эвакуатора, под прикрытием Мики. Если ему удастся отвлечь Цербера разговорами, Джерико сможет подкрасться сзади и расправиться с ним.

Улыбка Цербера стала шире.

— Ресурс имеет ценность только в том случае, если ты можешь его использовать. Что толку от нее, если я умру?

— Она может быть ключом к лекарству. Амелия может спасти человечество.

Цербер закатил глаза.

— Слишком пафосно, не находишь? И вообще, стоит ли спасать человечество? От чего? Разве так не лучше? Теперь мы все свободны и можем следовать своим желаниям. Мы можем создать этот мир заново и приспособить его к своим целям. Не в этом ли определение свободы?

Челюсть Габриэля сжалась. Не отрывая взгляда от лица Охотника, он краем глаза заметил Джерико, который бесшумно скользил за спиной Цербера, низко держа в правой руке острый клинок.

— Ты несешь полную чушь, — выплюнул Габриэль. — Ее жизнь важнее твоей смерти, хотя я бы с удовольствием усыпил тебя как собаку. Отпусти ее, и я отпущу тебя.

Джерико приблизился на расстояние пяти шагов, когда Цербер напрягся, каким-то непостижимым образом почувствовав ловушку. Он полуобернулся, увлекая за собой Амелию, плазма трещала в дюйме от ее головы. Несколько ее волос завились и опали.

Цербер уставился на Джерико.

— Подойдешь ближе — и увидишь, как ее мозги превратятся в кашу и потекут из ушей.

Но сейчас он отвлекся, его внимание разрывалось между Габриэлем и Джерико. На Амелию у него просто не осталось времени. И это могло стать его поражением.

Габриэль встретился взглядом с Амелией. В ее глазах был испуг, но не безумие и не дикость. Может быть, она и слаба физически, но это все та же девушка, которая сохранила свою жизнь в заложницах у террористов, противостояла своему отцу и победила Кейна. В ее глазах светилась та самая сила, в которую он влюбился на «Гранд Вояджере».

На мгновение Габриэль снова оказался в Океанариуме, Амелия стояла перед ним на коленях, приставив клинок к горлу, ее взгляд проникал прямо в душу, полностью уничтожая его. Она нашла в себе силы пощадить террориста, довериться ему.

Он был слабым. Он и сейчас слаб. Габриэль не мог ничего сделать, чтобы изменить прошлое, но будь он проклят, если позволит ей умереть сейчас. Он посылал ей взглядом невысказанное послание, желая, чтобы она поняла. Амелия поняла. Она поняла, что он хотел сделать, и кивнула, едва заметно наклонив подбородок.

— Ни шагу ближе! — Хватка Цербера на ее шее немного ослабла, и слэшер наклонился на несколько сантиметров в сторону от ее головы.

Амелия потянулась вверх и вцепилась ногтями в лицо Цербера. Он зарычал и попытался вырваться, но она стояла слишком близко. Ее ногти прошлись по его глазным яблокам.

Габриэль сделал выпад, налетел на Амелию и выбил ее из рук Цербера. Она упала на землю и поспешно откатилась в сторону. Габриэль лишь слегка споткнулся, оставшись на ногах, и, развернувшись, бросился на Охотника за Головами.

Но Цербер оказался быстрее.

Габриэль совершил роковую ошибку. Он неправильно оценил скорость нападавшего, исходя из его размеров. Движения Цербера были ловкими и молниеносными. Он выхватил из кобуры импульсный пистолет и нацелил его в голову Габриэля.

Он стоял слишком близко, чтобы промахнуться. Габриэль не мог ничего сделать.

Он замер, ожидая импульса лазера, взрыва кипящей боли, горько-сладкой агонии смерти. Губы Цербера скривились в жестокой гримасе.

Кто-то с размаху налетел на Габриэля. Он почувствовал на себе тяжелый, теплый вес. Что-то мягкое прижалось к нему. Они оба рухнули на землю.

Еще один выстрел с близкого расстояния. В ушах зазвенело. Все вокруг сделалось тусклым и далеким. Словно в оцепенении, Габриэль увидел, как Цербер пошатнулся, из его плеча потекла красная кровь. Еще двое Охотников за Головами бросились на защиту своего предводителя, их оружие затрещало, заставив Джерико нырнуть в укрытие.

Бой переместился в сторону от Габриэля, когда Охотники за Головами скрылись за своими мотоциклами.

Он повернулся к лежащему рядом с ним человеку, и его сердце замерло в груди. Он осторожно перевернул тело. На него смотрела Надира, из уголка ее рта текла струйка крови.

Габриэль осторожно поднял Надиру на руки и, прижимая к себе, побежал в укрытие за стеной первого жилого корпуса. Он почувствовал на руках влагу. Кровь стекала на траву.

На него бросился хриплый пес с красной пеной на желваках. Он хромал из-за пулевого ранения в заднюю лапу. Габриэль сильно пнул пса по раненой ноге. Животное отползло в сторону, ища более легкую добычу.

Габриэль прислонил Надиру к стене, его руки дрожали. Он осторожно задрал ей рубашку. Из маленькой дырочки в груди сочилась кровь. Пряди волос прилипли к влажному лбу. Лицо было пепельным, губы окрасились в багровый цвет. В правой руке она сжимала бледно-голубую косынку.

— Почему? — ошеломленно спросил он.

Она с трудом выдохнула.

— Тебе нужна была помощь.

— Лучше бы ты дала мне умереть!

— Когда умру, я знаю, куда отправлюсь.

— Какое это имеет значение? — Габриэль зажал руками ее намокшую рубашку, и его пальцы покрылись кровью. Хотя он знал, что это не поможет. Ее рана была слишком тяжелой, слишком глубокой. Если бы они находились рядом с больницей, с роботами-хирургами, процедурами клеточного омоложения и мгновенной пересадкой плоти, возможно, все было бы иначе. Но их рядом нет.

Ничего нельзя сделать.

— Я обрела покой, Габриэль. — Надира закашлялась. Кровь пузырилась на ее губах. — Но ты… ты потерялся.

Он покачнулся на пятках.

— Я — не очень хороший человек. Ты знаешь, кто я.

— Знаю… что ты заслуживаешь шанса… на искупление. Все заслуживают.

Далеко над ним в небе кружили стервятники. Солнце скрылось за облаками. Надира смотрела на него огромными темными глазами. Он почувствовал, что его черное сердце разрывается на части.

— Я ничего не заслуживаю. Только смерти.

— Иногда мы не получаем того, чего заслуживаем. — Она слабо улыбнулась ему. — Порой мы получаем то, что не заслужили.

Габриэль покачал головой, его глаза жгло.

— Это неправильно. Все не так, как должно быть. Ты… ты хорошая. Ты не должна умирать. Ты не можешь умереть. Не из-за меня.

Надира протянула руку и коснулась его лица.

— Я не боюсь.

Солнце вышло из-за облаков, но он видел только темноту.

— Нет! Не смей умирать!

Но она уже не слышала.

После ее смерти Габриэль заключил Надиру в свои объятия, эту девушку, которую едва знал. Она была легкой, ее руки мягкими и нежными. Ее голова прижалась к его груди, а темные волосы рассыпались по предплечью. Он обнимал ее, плача о потере того, о чем даже не подозревал.

Глава 37

Мика

Мика стоял в кладовке на кухне столовой. Он смотрел на Хармони, женщину, которая их предала. По одну сторону от него стояли Джерико и Уиллоу, по другую — Финн, Амелия и Сайлас. Сайлас на всякий случай направил на Хармони винтовку.

Бой закончился. Семь Охотников за Головами были убиты. Шестеро сбежали, включая Цербера. После того как они уничтожили оставшихся собак, Мика разыскал девушку и волка, чтобы их поблагодарить. Девушка несколько мгновений поговорила с Уиллоу, но потом скрылась в деревьях, а ее волк затерялся среди теней, словно их никогда и не было.

Как бы ему ни хотелось, у него не хватало ни времени, ни сил на их поиски. Не после всего, что его группа только что потеряла.

Гонсалес не выжил. Еще трое жителей «Свит-Крика» были убиты, двоих покусали зараженные собаки, еще двое получили ранения, но, скорее всего, выживут. Хорн получил пулю в наружную часть бедра, но рана совсем неглубокая. Пуля прошла навылет. Миссис Ли ухаживала за ним в лазарете.

Но Охотники за Головами похитили Элизу. И милая, добрая Надира погибла.

Мика смотрел на Хармони, и в его глазах полыхал огонь. Его сердце кровоточило. Ему хотелось свернуться калачиком и зарыдать, но он не мог. Не сейчас. Этот ужасный день еще не закончился.

Когда все утихло, они нашли Хармони в кладовке с Бенджи и Грейси, прижавшимися к ней. Селеста, к всеобщему удивлению, предложила присмотреть за детьми, не высказав ни единой претензии. Детям не нужно участвовать в этом.

Хармони неподвижно сидела на большом бочонке, выпрямив спину и сложив руки на коленях. Ее седые волосы блестели под светом единственной лампочки, подвешенной к потолку. Деревянные полки за ее спиной были уставлены мешками с рисом, кучками сушеных трав, банками с консервами, корзинами с луком и картофелем. В воздухе пахло мукой и чесноком.

Габриэль ворвался в комнату — руки и одежда в крови, лицо искажено яростью. В одной руке он держал пистолет, другой сжимал хиджаб Надиры, который теперь превратился в обрывок ткани.

Он направил пистолет на голову Хармони.

— Ты! Ты продала нас! Надира… она мертва… из-за тебя!

Хармони отшатнулась, ее лицо побледнело.

— Я не предполагала, что кто-то умрет.

Рука Габриэля дрожала. Но когда он заговорил, его голос прозвучал низко и смертельно спокойно.

— Я тебя сейчас убью.

Мика оттолкнул Габриэля и прыгнул к Хармони. Он повернулся лицом к брату и выставил руки, чтобы блокировать его. «Будь хорошим». Голос матери звучал в его голове. Он не мог допустить новых убийств. Не сейчас, когда в этом нет необходимости. Все закончилось.

— Сегодня больше никто не умрет.

Рот Габриэля искривился.

— Уйди с дороги.

— Нет! Это не правосудие.

— Жизнь за жизнь — вот правосудие!

— Еще одна смерть на твоих руках не принесет тебе покоя.

Габриэль зарычал.

— Кто говорил о покое?

Мика бросил взгляд на Джерико.

— Вы не собираетесь это остановить?

Глаза Джерико мрачно сверкнули.

— Может быть, сейчас нам стоит самим вершить правосудие?

— Нет! Я в это не верю. И вы тоже не верите. Мы должны быть лучше. Мы лучше! — Мика пристально посмотрел на каждого члена группы. На этот раз он не собирался отступать. Иногда насилие необходимо. Он понимал это. Он с готовностью принимал его цену. Но сейчас все иначе. — Защищаться — одно дело. А это — казнь.

— Он прав, — заявил Финн. — Это неправильно.

— У тебя нет права голоса, трусливый засранец, — прошипел Сайлас. — Ты бесхребетный трус, слишком слабый, чтобы делать то, что нужно.

— Нет. — Глаза Мики не отрывались от лица брата. — Милосердие — это не слабость. Сострадание — это не слабость. Мы не обязаны превращаться в убийц, Габриэль. У нас есть выбор!

Джерико вздохнул и положил ладонь на руку Габриэля.

— Твой брат прав. Остановись.

На мгновение Габриэль застыл на грани насилия. Затем из его глаз исчезла ярость. Он опустил пистолет, передернув плечами.

— Она просто… она прыгнула передо мной, — глухо сказал он. — Я ничего не мог сделать.

Горе и сожаление исказили его черты. Его глаза остекленели и расфокусировались, как будто перед ним разыгрывалась другая, более страшная сцена.

Жалость поразила Мику с такой силой, что у него перехватило дыхание. Какие бы грехи ни совершил его брат, он испытывал неподдельную боль из-за смерти Надиры. Ему хотелось обнять брата и прошептать: «Всегда».

— Я знаю.

Джерико забрал пистолет у Габриэля и вывел его из кладовки. У двери Джерико оглянулся на Мику и Сайласа.

— Разберетесь сами.

Мика кивнул, оценив доверие и ответственность, которые Джерико возложил на него. Он повернулся к Хармони и водрузил очки на переносицу.

— Пришло время поговорить.

— Нам нужны ответы, — вступила Амелия. — И вы нам их дадите.

— Я вам все расскажу, — пролепетала Хармони, ее лицо стало пепельным. — Пожалуйста. Я нужна своей внучке.

Уиллоу шагнула вперед. Она злобно посмотрела на Хармони.

— Ты украла моего брата!

Левый глаз Хармони дернулся.

— Я могла бы дать ему хорошую жизнь здесь. Он мог бы расти с другим ребенком своего возраста, с сестрой…

— Я его сестра! — Уиллоу задрожала, сухожилия на ее шее натянулись.

— …Он был бы в безопасности, — закончила Хармони.

— В безопасности, которую обеспечивают убийцы!

Хармони вздрогнула, но не отвела взгляд.

— Я… Я сделала то, что должна была сделать.

Уиллоу задохнулась, проглотив придушенный вопль. Ее окровавленные руки безвольно повисли по бокам. Она была измучена и напряжена.

— Уиллоу, — мягко сказал Мика. — Может, тебе не нужно быть здесь сейчас?

Финн обнял Уиллоу за плечи. Сначала она попыталась отстраниться, но он ее удержал.

— Мы нужны Бенджи, слышишь?

Она прижалась к нему и кивнула. Он вывел ее из комнаты.

Амелия напряженно смотрела на Мику, ее глаза сверкали. Он никогда не видел ее такой злой.

— Моя очередь уже подошла?

— Только не убивай ее, — мрачно пошутил он.

Амелия повернулась к Хармони.

— Куда, черт возьми, они забрали мою мать?

— Ты не можешь пойти за ней. У них там еще сотни людей.

— Где она?

— Вам лучше уйти. Здесь вы не в безопасности.

— Я не об этом спрашивала!

— Я не знаю, где находятся их лагеря! — воскликнула Хармони. — Никто не знает. Но они вернутся и приведут еще больше людей. Они придут за тобой.

Мика присел перед ней на корточки. Он постарался, чтобы его голос оставался спокойным.

— Хармони, мы понимаем опасность. Но нам нужна ваша помощь. Мне кажется, вы обязаны ее оказать, согласны?

Она сгорбила плечи, но взгляд ее оставался непреклонным.

— Вы везли Амелию в исследовательский центр, чтобы найти лекарство. Охотники за Головами собирались сделать то же самое. Говорят, в Убежище работает лучшая из сохранившихся медицинских исследовательских групп, состоящая из бывших сотрудников ЦКЗ. Именно туда ей и нужно отправиться. Но если бы я обменялась с Охотниками за Головами, мы бы все выиграли.

— На что вы нас променяли? — Руки Амелии сжались в кулаки. — Что стоило моей матери? Надиры? Меня?

Глаза Хармони блестели от непролитых слез. Она развела руки и уставилась на свой ярко-оранжевый лак для ногтей, все еще идеально накрашенный, без единой трещинки или пятнышка.

— Противовирусные препараты для моего племянника.

Мика сузил глаза.

— Противовирусные препараты бесполезны при вирусе «Гидры». Даже правительство признало это в новостных лентах.

Она покачала головой.

— Не эти. Другие. Те, что производят в Убежище. Это не лекарство, но оно замедляет развитие болезни.

Мика уставился на нее.

— О чем вы говорите?

— Как думаешь, почему большинство Охотников за Головами не носят защитные костюмы или респираторные маски?

— Потому что они уже заражены, — медленно произнес Мика, когда его осенило понимание. Они с Амелией обменялись недоуменными взглядами. Что это значит?

— У некоторых есть иммунитет — я уверена, у Цербера так точно. Вот почему он так легко захватил контроль над бандой. До вируса он был всего лишь приспешником. Я знаю, что многие из остальных заражены. Но противовирусные препараты, которые они получают, торгуя с Убежищем, поддерживают их бессимптомное состояние — и они живы. Я не знаю, как долго они действуют. Цербер говорит, что бесконечно.

— И именно они вам нужны, — уточнил Мика.

— Да. — Одинокая слезинка потекла по ее морщинистой щеке. — Мой племянник Карсон умирает. Эти противовирусные препараты могут спасти ему жизнь, дать нам время, пока не будет найдено настоящее лекарство. Я потеряла дочь, мужа и внука. Я не могу потерять кого-то еще.

— Вы согласились обменять наши жизни на жизнь вашего племянника.

— Когда осознала, кем была Амелия, я поняла, что Охотники за Головами дадут мне все, что нужно. Теперь все работает именно так! — взорвалась она, ее темные глаза смотрели вызывающе. — Охотники за Головами — это не что-то новое. Они контролировали большую часть Северной Джорджии, включая Атланту, с десяток лет. Теперь они захватили Теннесси и Каролину. Вирус только укрепил и усилил их власть. Почти восемь лет мы обменивали товары на их защиту. Если ты подчиняешься и делаешь, что они говорят, они тебя не трогают.

— Вы — чудовище, — презрительно выплюнула Амелия.

Хармони смахнула слезу и фыркнула.

— Я сделала то, что должна была сделать, чтобы защитить свою семью, как и все остальные.

Мика скрестил руки.

— Вот тут вы ошибаетесь. Не все готовы торговать невинными жизнями. Не каждый продаст людей, которые ему доверяли…

— Ненавидьте меня, сколько хотите, но мои люди спасли вас. Мы приняли вас, рискуя жизнью. Мы кормили и одевали вас. Мы оказывали дорогостоящую медицинскую помощь вашим больным. Кто еще мог бы это сделать?

Сайлас фыркнул.

— Вы приняли нас, чтобы продать.

— Нет! — Хармони умоляюще посмотрела на Мику. — Нет, пока не узнала, что представляет собой Амелия, чего она стоит. Я знаю, чем занимаются Охотники за Головами. Они всегда торговали синтетическими наркотиками, нелегальным оружием и людьми, когда им это было выгодно. В прошлом месяце Цербер сказал, если я когда-нибудь найду выжившего, он даст мне все, что захочу. Я бы никогда не пошла на это, если бы не отчаялась. Мне очень жаль.

— А остальные ваши люди тоже участвовали в этом?

Ее рот сжался.

— Только Рассел, клянусь. И я не подозревала, что они попытаются забрать женщин.

— Да, вы прекрасно знали, — жестко сказала Амелия. — Вот почему заключили сделку, чтобы оставить Бенджи.

Какое-то время Хармони молчала. Она не знала, что сказать. Чувство вины было написано на ее лице. Ее нижняя губа задрожала.

— Я хороший человек.

Мика устало покачал головой. Она была хорошим человеком, пока не отчаялась настолько, что переступила эту черту. Сейчас все впали в отчаяние, или скоро впадут в него. Что же будет дальше? Сколько хороших людей прибегнет к самым отвратительным поступкам?

Любой человек может совершить ужасное преступление, если он достаточно отчаян, если чувствует себя оправданным в своем отчаянии. Хармони так и поступила. Где грань между тем, чтобы сделать все необходимое для защиты тех, кого любишь, и тем, чтобы сохранить свою душу, свою человечность?

Он не знал. У него не было всех ответов. Будь хорошим. Будь смелым. Грань все-таки существовала. Может быть, главное — никогда не забывать, что она есть. Наверное, необходимо сознательно принять решение оставаться верным себе, несмотря на окружающую суровость и жестокость. Если же этого не сделать, то одно ужасное решение могло привести к тому, что вы сами становились тем, кого когда-то ненавидели. Если вы ничем не отличаетесь от врага, то какой в этом смысл?