14

С утра был дождь – совсем недолгий и какой-то нерешительный. Едва начав стучать по крышам жилых корпусов, он прекращался над столовой, но, возвращаясь на крышу столовой, тотчас забывал про казармы. Не дождь, а недоразумение.

Лейтенант Гуммель ждал Джека на крыльце сразу после завтрака. Сам он ничего не ел, потому что не мог, полностью погрузившись в суть нового пари.

Накануне Джек сказал, что смог бы с тридцати метров продырявить из револьвера пять сложных мишеней – из яблок или апельсинов, положенных один позади другого. То есть пуля должна была пробить первый плод, а затем второй, лишь после этого мишень считалась пораженной.

Джек сказал и забыл, но лейтенант Гуммель был человек азартный. С двух прежних мест службы его поперли из-за подобных художеств, однако он снова искал себе приключений и по оказии занял вакантное место командира взвода во второй роте, прежний офицер которой уволился по семейным обстоятельствам.

– Ну что, жучара, готов ответить за свои слова?! – неожиданно закричал Гуммель, заскакивая на крыльцо перед Джеком и лейтенантом Хиршем и даже пританцовывая от возбуждения.

Джек с Хиршем недоуменно переглянулись. Они и думать забыли о вчерашнем споре, но Гуммель помнил. Он даже спал беспокойно и сбил в комок всю простыню, а утром, чуть свет, выскочил на воздух и, глядя на дождь, составлял схему решения спора.

Собственно, ничего особенного – сгонял в столовую, замучил расспросами сержанта продуктовой службы и выяснил, во что обойдется десяток крупных яблок сорта «лингвельд». Оказалось, что в тридцать ливров.

– А почему так дорого? – изумился лейтенант. – В городе я купил бы их за пару ливров!..

– Вот поезжайте в город и купите, а здесь все подсчитано до зернышка.

– Ну хорошо, – согласился тогда Гуммель, рассудив, что с огромного выигрыша легко окупит расходы на яблоки.

И теперь он пританцовывал перед Стентоном и Хиршем, ожидая, что они отступят, а мальчишка этот еще и извинится. Гуммель заставит его извиниться прилюдно!

– Это ты про стрельбу, что ли? – уточнил Хирш.

– Что ли, лейтенант Хирш! Что ли!.. – перешел на фальцет Гуммель и откашлялся. – Подтверждаешь пари, капрал Стентон?!

– Стрельба по яблокам с тридцати метров? – уточнил Джек.

– Да! Пятьсот ливров на кону!..

– Пять выстрелов, пять мишеней, десять простреленных яблок, правильно?

– Хорошая память, капрал, поздравляю! Буду счастлив прижать тебя – хвастунишку!..

– Так ты, Гуммель, думал, что он хвастал? – не скрывая улыбку, спросил Хирш.

– О! А ты, значит, не думал, коллега? – Гуммель возбужденно хлопнул в ладоши. – Ну что, камрады, идем прямо сейчас?

– А вы уже завтракали, сэр? – участливо поинтересовался Джек.

– Не нужен мне ваш завтрак, капрал! Я должен решить спор немедленно, а до этого у меня даже аппетита не будет!

Из столовой вышел сержант из второй роты.

– О, вот и Бэзил! – снова закричал Гуммель, и лицо сержанта сделалось хмурым. – Ну что, был с утра дождик, Бэзил? Был или мне показалось?

– Ну был… – со вздохом произнес сержант.

– Пятьдесят ливриков на бочку, дружок! Здесь вам не тут! Наша бухгалтерия сурова!

Сержант снова вздохнул, достал деньги и отдал Гуммелю его выигрыш.

– Так будет с каждым! – закричал тот, потрясая парой четвертаков перед лицом Джека. – Ну что, жим-жим? Идем стрелять или как?

– Идем стрелять, только яблоки за ваш счет, господин лейтенант.

– Уже решено, приятель! Куда рванем, где тут у вас решаются подобные споры?

– До твоего появления подобных споров не возникало, – заметил Хирш, спускаясь с крыльца столовой. – Спорили на щелбаны, на жвачку или курево.

– Курево и щелбаны?! Каменный век! Настоящее благородное пари, вот двигатель всемирного прогресса, если хотите знать!

– Так, Джек, иди за револьвером, а я прослежу, чтобы мистер спорщик добыл яблоки нужных размеров, – со скукой в голосе произнес Хирш.

На пороге возник капитан Хольмер. Он съел свой завтрак, запил его крепким чаем и на ближайшие полчаса у него было хорошее настроение.

– Что за склока, бойцы? Кто пойдет со мной купаться в карьер?

– Прямо сейчас? – спросил Джек.

– Нет, сейчас вода холодная. Лучше ближе к обеду, водичка согреется и аппетит можно нагулять.

– Сэр, в карьере вода круглые сутки четыре градуса.

– Цельсия?

– Кельвина, блин… – тихо обронил Хирш и отвернулся, сдерживая смех.

– Грамотный, да, Тедди? Очень грамотный? А вот я не поленюсь сейчас пойти в строевую, включить там глобалсеть и выяснить, чего смешного ты тут сказал? И спроси меня, кто будет смеяться последним?..

– Извините, сэр, – сдался Хирш.

– Извиняю. А в чем фишка шутки?

– Четыре по Цельсию – это холодно, а при четырех по Кельвину все застывает на хрен…

– Как это?

– Ну… Скажем, если заморозить яблоко, он превратится в хрусталь. Врезал молотком, и оно вдребезги.

– Ага, понятно, – кивнул Хольмер. – А если «таргар» из пушки врежет?

– Ну, тоже разлетится.

– И осколки будут опасны, так?

– Да, сэр, куски перемороженного яблока будут опасными, как и осколки хрусталя, – подтвердил Хирш.

– Джек, ты когда-нибудь слышал о чем-то подобном? – спросил Хольмер.

– Нет, сэр. От Тедди – никогда.

– Вот. А он это знал и молчал, – со странной интонацией произнес Хольмер. – Ты просто какой-то профессор тригонометрии, Тедди!..

– Это скорее теплофизика, сэр.

– Ну ни хрена себе! – произнес пораженный Хольмер и уставился на Хирша вместе с Джеком и лейтенантом Гуммелем. – Нам что теперь, пойти сейчас всем и застрелиться?

– Извините, сэр, – растерялся Хирш.

– Извините, сэр, – передразнил Хольмер и зашагал прочь.

Загрузка...