Переворот

Глава 13 ЛЕДИ МАКБЕТ

Радость по поводу исчезновения мэтра Бомарше была преждевременной. Через три дня он вернулся, и не один...

Накануне Шарлю привиделся дурной сон. Ему снилось, будто он в Париже, в коллеж де Мазарен входит в манеж, держа в руках хлыст. Кругом много народу: королевские курсанты, их педагоги-берейторы, просто скучающие аристократы, решившие проехаться, — старинные знакомые де Бомона. Он стучит о ладонь хлыстом, требуя внимания. Все поворачиваются к нему и вскрикивают от удивления. Только тут шевалье замечает, что он — голый.

Мало того, он — женщина. И сотни глаз таращатся на него в ужасе.

Де Бомон не успел закричать в голос, потому что проснулся. Он сидел в кровати, и рубашка на его груди была мокрой. «Я схожу с ума, — думал Шарль. — Раз в месяц у меня портится настроение, и слуги болтают, будто у госпожи графини критические дни!» Он взял твёрдое намерение в конце недели отправиться в Бристоль и в своём естественном виде прогуляться по кабакам. Успокоенный этой мыслью Шарль задремал, но спал тревожно и утром имел помятый вид.

За завтраком, глядя на его бледное лицо, мадемуазель де Бодрикур осведомилась о здоровье. Леди де Бомон сослалась на мигрень после дурно проведённой ночи.

— С четверга на пятницу сон в руку, — болтая ложкой в тарелке со сливками, сообщила Лиза.

Секунду графиня смотрела перед собой, сощурив глаза, потом бросила скомканную салфетку на стол и удалилась, хлопнув дверью. Домашние с удивлением воззрились ей вслед.

После обеда прибыл мэтр Бомарше и с ним некая дама под вуалью. Гостей проводили в библиотеку и плотно закрыли за ними дверь. Лизу удивил звук поворачивающегося в замке ключа. Это означало, что разговор не для посторонних ушей. Беда в том, что юная принцесса Дараган вовсе не считала свои уши «посторонними».

Она, конечно, знала, где в библиотеке находится тайник за полками. Особняк графини де Бомон, каким бы щегольским не выглядел его фасад, был построен в славные времена елизаветинских гонений на католиков. Преследуемые протестантским правительством, они вынуждены были собираться на мессы под покровом ночи и хранить священные реликвии в таких вот нишах в толще стен. Лиза уже изрядно облазала дом и открыла, как попасть в заветный чуланчик из сада по винтовой лестнице. Каких-нибудь пару столетий назад через неприметную дверцу выскальзывал капеллан, или соседи-соучастники, вспугнутые явлением армейского патруля в кирасах... Теперь незаконнорождённая русская принцесса превратила «тайный ход» за ковром плюща в логово для своих разбойничьих игр.

Она не успела к началу разговора, но быстро схватила его суть.

— Итак, о чём мы препираемся? — Мэтр Бомарше держался чересчур напористо. — Как вы полагаете, кто это?

Шарль стоял у окна и барабанил пальцами по раме.

— Теряюсь в догадках, — саркастически скривился он. — Здравствуй, Надин.

Дама, до сих пор тихо сидевшая на стуле, подняла руки и картинно откинула вуаль.

— Вот мы и встретились, — фраза звучала заученно, словно перед этим гостья повторяла её сотни раз. — Рад мне?

На взгляд Лизы, она была совсем не хороша. Рыжеватая, с тонкой рябой кожей и бесцветными глазами. Но, наверное, мужчины думали иначе. Мэтр Бомарше склонился перед дамой в преувеличенно шутовском поклоне.

— Мадемуазель Штейн вам хорошо знакома, не так ли? — он вцепился глазами в лицо де Бомона. — Узнав, что она вновь в Европе, французское министерство разыскало её и специально направило к мне, чтобы сделать вас посговорчивее в одном щекотливом вопросе...

Гость позволил себе паузу в надежде, что Шарль наконец заговорит. Но тот молчал. Тишина в библиотеке стала почти давящей. Было слышно, как на улице стучит секатор садовника. Бомарше не выдержал первым.

— Представьте себе, что будет, если мадемуазель Штейн расскажет всему этому блестящему обществу, которое собирается у вас в салоне, кто вы на самом деле. Связи, приятные знакомства, возможность вращаться среди порядочных людей... Со всем этим придётся проститься. Вы будите жить взаперти, как волк в логове, не смея никуда показаться. И куда бы вы не сбежали, в каком бы уголке Англии не спрятались, мадемуазель Штейн везде последует за вами, чтобы вовремя разоблачить ваш обман в глазах простодушных обывателей. Между тем возвращение на континент вам по-прежнему запрещено.

Гость победно смотрел на де Бомона. Тот продолжал молчать.

Пока Лиза не узнала ничего нового, ведь графиня предупреждала её, что служит во французской разведке. Наверное, старые связи могут опорочить её, решила девочка. Но в этот момент заговорила Надин, и воспитаннице графини осталось только зажимать рот ладонью, чтобы не выдать себя нечаянным возгласом.

— Игры закончены, Шарль, — устало бросила гостья. — Маскарад с дамскими платьями не довёл тебя до добра. Отдай письма короля и больше тебя не потревожат. Можешь сколько угодно изображать великосветскую львицу, драгуна в кружевах или амазонку со шпагой. А можешь удавиться на ближайшей осине. Глядя на твоё теперешнее положение, я считаю себя отомщённой.

— Вручите нам корреспонденцию Его Величества, шевалье, — подтвердил Бомарше, — и мы оставим вас в покое.

— Хорошо, — с трудом выдавил из себя де Бомон. — Но документы не в доме. Мне надо съездить за ними к адвокату Феррерсу в Бат. Я сделаю это сегодня поздним вечером. Если вы задержитесь на несколько часов, больше мы сможем не обременять друг друга.

Лиза смотрела на графиню сквозь пыльную щёлку между корешками томов и смаргивала от напряжения. Ей всё ещё казалось, что в словах леди де Бомон кроется какой-то подвох, что та не позволит незваным гостям помыкать собой. После всего, что девочка увидела своими глазами в злополучный театральный вечер, у неё были основания считать графиню опасным человеком. Однако именно сейчас де Бомон был окончательно припёрт к стене. Он отказался от сопротивления, не потому что пал духом, а потому что не видел возможности выкрутиться.

— Мадемуазель Штейн останется здесь и будет ожидать вашего возвращения с бумагами, — кивнул Бомарше, — а завтра доставит их в Лондон, куда сейчас возвращаюсь я. — Ведь вы — далеко не единственная моя забота в Англии, — самодовольно усмехнулся драматург. — Его величество считает, что вскоре у Британии будут большие проблемы с американскими колониями и тогда план десанта французских войск на остров вновь окажется необходим «Секрету короля».

Казалось, Шарль его не слышит. Он смотрел остановившимся взглядом в окно и теребил кисточку на поясе. Лиза сидела тихо-тихо, как мышка, пока внизу гулко не ударила дверь и не застучали колёса экипажа. Потом девочка осторожно выбралась из своего укрытия и вернулась в дом через парадный вход, как будто она гуляла в саду. Лиза даже сорвала с клумбы рыжий ноготок и нарочно наступила в мелкую лужицу, оставшуюся после ночного дождя. Теперь туфелька была правдоподобно грязной. Наблюдавший за ней в окно де Бомон не мог не усмехнуться этим тщетным предосторожностям. Они выдавали в его воспитаннице наклонность к плутовству. «Моё благотворное влияние!» — не без досады подумал шевалье. Что он теперь будет делать? И как защитит маленькую беглянку, если не смог оградить самого себя от шантажа и вымогательства?

Заметив Лизу в дверях холла, мадемуазель де Бодрикур велела ей отнести в спальню стеклянную лампу-ночник в виде пиратского брига. Гувернантка уже наполнила её маслом и продёрнула сухой фитиль через отверстие в носу корабля.

— Ступай наверх, поставь на столик у камина, — распорядилась Бодрикур.

Девочка осторожно приняла хрупкую вещицу и на вытянутых руках понесла по лестнице. Как раз в это время из библиотеки появился Шарль. Увидев его, Лиза пришла в такое смятение, будто прежде никогда не сталкивалась с госпожой графиней. Девочка смешалась, покраснела, вскинула на леди де Бомон глаза, оценила её по-новому — как мужчину — и ещё пуще залилась румянцем.

Её нога зацепилась за бахрому ковра на лестнице, Лиза споткнулась и выпустила злополучный кораблик. Звона не было, наполненная до краёв тара бьётся глухо. Зато масло расплескалось на славу, залив половину лестничной площадки и безнадёжно испортив ковёр.

— Боже! — вскричала снизу Бодрикур. — Какая ты неловкая!

Но девочка ничего не могла произнести, глядя в непроницаемое лицо графини.

— Жаккот! — закричала та, призывая горничную. И впервые Лизе показалось, что интонации в её голосе совсем не женские. — Где ты, лентяйка?! — А когда служанка явилась, поспешно оправляя сбившийся чепец (не иначе снова целовалась с конюхом), леди Де Бомон приказала ей немедленно ликвидировать следы катастрофы. — Поживее! Ненавижу, когда в доме разводят свинарник!

С этими словами хозяйка удалилась и запёрлась у себя в кабинете. До самого вечера её никто не видел. Таинственную гостью под вуалью тоже.

Когда часы пробили двенадцать, Лиза вздрогнула от шагов в холле. Они раздавались так гулко, словно в опустевший колодец с высоты падали капли. Девочка лежала, напряжённо вслушиваясь, и малейший шорох звучал так, точно с треском рвали бумагу у её уха.

Лиза встала и на цыпочках приблизилась к двери. Толкнула её и в узкую щель различила кусочек холла. Внизу у зеркала стоял незнакомый мужчина в костюме для верховой езды. Он был среднего роста, изящен и подвижен, с туго перетянутой ремнём талией. Его светлые волосы были гладко зачёсаны назад и перехвачены чёрной атлас ной лентой. Раздражённое лицо с резко залёгшими под глазами морщинами отражалось в зеркале. Не узнать его Лиза не могла. Это лицо она рисовала углём на плотной бумаге, это лицо каждый день видела за чаем и в классной комнате. Оно безжалостно светилось бледностью белил в темноте кареты в тот несчастный театральный вечер, когда двое молодых русских навсегда простились со своим любопытством.

Госпожа графиня тогда сделала это для неё, для Лизы. А теперь сама нуждалась в помощи и защите. Только вот леди де Бомон на глазах у изумлённой девочки превратилась в чужого господина, ещё более отстранённого и недоступного, чем была хозяйка Стаффорда.

Шевалье хлопнул себя хлыстом по сапогу, бросил в зеркало тревожный взгляд и с силой толкнул дверь. «Он уезжает за документами, — подумала Лиза. — Неужели он их отдаст?»

Одинокая ночная прогулка де Бомона длилась два часа. Верхом он достиг дома адвоката Ферраса, где заспанный смотритель далеко не сразу ответил на стук. Некоторое время ушло на препирательства, требования позвать хозяина, обычное плебейское хамство из-за закрытой двери. Если б шевалье как следует не двинул по ней ногой, не схватил слугу за шиворот и не затолкал в дом, его миссия окончилась бы здесь же, на пороге. На шум явился адвокат в тафтяном колпаке, обозвал слугу дурнем, отобрал у него свечу и с извинениями провёл клиента в кабинет. Шевалье подписал требуемые бумаги об изъятии находившихся на хранении у Ферраса ценностей и с увесистым пакетом покинул растревоженный дом, как лисица, задавив курицу, покидает квохчущий курятник.

В два часа пополуночи Шарль вернулся в свою усадьбу. Всё спало, только над входом одиноко горел фонарь в переплетении чугунных чёрных прутьев. Огонёк в клетке был слабым, он не смел вырваться и не смел угаснуть. «Беги отсюда, — мысленно обратился к нему де Бомон. — Лети, пока не поздно». Но куда деваться, когда масла в лампе осталось менее чем на треть?

Он вступил в холл, озарённый всего парой свечей в медных тарелочках у стен. Отполированный металл ловил их огоньки и бросал в темноту дополнительными тусклыми комочками света. Они ничего не проясняли вокруг и только дразнили глаз.

Лиза всё ещё стояла в дверях спальни. Она так и провела два часа в ожидании шевалье, не зная, почему не идёт в постель. Её ноги замёрзли, пальцы устали сжимать деревяшку косяка. Похоже, она даже не заметила, сколько прошло времени, и вновь услышала мерное тиканье часов, только когда внизу хлопнула дверь и стало очевидно, что де Бомон вернулся.

Он выглядел усталым и держал в руках большой пакет. Лиза очень хотела выйти к нему, что-то сказать, ободрить, но боялась, что он рассердится и прогонит её. Кому же охота демонстрировать свою слабость? Лиза совсем было решилась отступить от двери, когда из-за порога соседней комнаты на верхнюю площадку лестницы упала длинная тень. Из библиотеки вышла давешняя гостья. Эта дама ожидала Шарля едва ли не с тем же нетерпением, что и Лиза.

Надин прошла вперёд и начала спускаться по ступеням навстречу хозяину дома. Девочке очень захотелось услышать, что они скажут друг другу. Дрожавшая между ними стена неприязни, казалось, сгущала воздух, и он оставался прозрачным только от сильного накала эмоций. Оба были в доспехах и оба абсолютно голыми.

— Вот и всё, Шарль, — молвила дама, сверху вниз глядя на своего давнего погубителя. — Я полностью удовлетворена твоим позором...

Лиза осторожно выскользнула за дверь и присела на корточки с боку от высокого комода из красного дерева. Её руки касались ковра, она ощущала пальцами, что ворс всё ещё жирный. Мерзавка Жаккот только собрала осколки от лампы, но не подумала хорошенько вытереть масло с полу.

— Запомни одно, — продолжала Надин, — я в любой момент могу вернуться и превратить твоё существование в ещё больший ад, чем сейчас. Живи с этим. Не забывай ни на минуту...

Она не успела договорить. Руки Лизы сами собой взялись за края ковровой дорожки и резко, с необычной силой дёрнули на себя. Дама от неожиданности взмахнула руками и, не удержавшись, грянулась оземь, просчитав затылком ступени крутой елизаветинской лестницы из морёного дуба. Она уже лежала внизу, странным образом запрокинув голову и подогнув под себя ногу, а Лиза всё ещё не могла осознать, что случившееся — её рук дело.

Девочка не могла объяснить себе, почему не визжит и не бьётся в истерике. Вместо этого она подошла к перилам верхней площадки и заглянула вниз. Шарль с удивлением и некоторой оторопью взирал на распластавшееся у его ног тело. Потом он поднял голову и, ни слова не говоря, поманил воспитанницу вниз. Вот тут Лиза испугалась. По-настоящему. До судорог в пальцах. Ей захотелось убежать обратно в спальню, забиться в кровать и накрыться с головой одеялом. Но она, как птица на свист ловца, начала спускаться по скользкой лестнице, держась обеими руками за перила.

— Значит, вы мужчина? — неизвестно зачем спросила девочка, достигнув последней ступеньки.

— Ты видишь в этом что-то предосудительное? — Шарль смерил её долгим изучающим взглядом так, точно видел впервые, и покачал головой. — Вы быстро учитесь, леди. Принесёте-ка плед из гостиной и ступайте со мной.

Лиза задрожала всем телом. Чего он хочет? Неужели заставит её хоронить покойницу?

— Вы научились создавать трупы, но понятия не имеете, как от них избавляться. — Шевалье положил злополучный пакет с документами на мраморную полку под зеркалом. — Ну, живо. Я жду.

Лиза опрометью бросилась вверх по лестнице и через несколько минут вернулась, волоча за собой клетчатый шотландский плед.

— Твоё счастье, что ты никого не разбудила, — зло сказал де Бомон. Он так ловко завернул несчастную мадемуазель Штейн, словно всю жизнь занимался упаковкой трупов, вскинул себе на плечо и повелительно кивнул Лизе, мол, идём.

Девочка в развевающейся на ночном ветру рубашке последовала за ним. Кажется, его ничуть не смущал тот факт, что юная леди разгуливает по парку в неглиже.

— Лучший способ уничтожить тело — растворить его в серной кислоте, — невозмутимо обратился к ней Шарль. — Но это возможно только в лабораторных условиях. Даже негашёная известь не даёт таких результатов. Всё равно остаются крупные кости и фрагменты металла...

Лиза почувствовала, что её вот-вот вырвет.

— Пожалуйста, не надо! — взмолилась она.

— Нет, слушай, — с поразительной жестокостью оборвал её де Бомон, — и мотай на ус, раз у тебя прорезались наклонности леди Макбет.

— Я не убийца! — чуть не закричала Лиза.

— А кто же ты? — Шарль смерил её холодным презрительным взглядом. — Слушай и учись, я не смогу быть рядом всегда, когда твои дикарские страсти возьмут верх над разумом. Африканская принцесса! — Он едва не сплюнул под ноги. — Итак, все считают, что проще закопать или утопить труп. Это неверно. Есть простой, дешёвый и стопроцентно гарантирующий от подозрений путь. Положить на перекрёсте проезжих дорог. Кругом шатаются шайки нищих. К утру они разденут тело до нитки, а то и сволокут в своё логово поразвлечься.

Лиза в ярости замотала головой. Она не хотела, просто не могла такое слушать.

— Придётся, — отрезал Шарль. — Когда тело будет обнаружено (если будет), вину возложат на бродяг. Ну всё, мы пришли.

Они оказались у конюшни, и шевалье, положив злополучную ношу на землю, взялся снова выводить совсем недавно рассёдланную лошадь. Конь храпел и не шёл — боялся мертвечины.

— А как же мэтр Бомарше? — подала голос Лиза. — Что вы скажите ему?

— Ничего, — пожал плечами де Бомон. — Он сплоховал. Нужно было самому остаться подождать документы. А он доверился сомнительной авантюристке из России, которая и скрылась с его драгоценными бумагами.

— Вы думаете, он поверит? — с сомнением спросила девочка.

— Он не дурак, — столь же невозмутимо отозвался Шарль. — Но никто в Англии не знает о пребывании здесь мадемуазель Штейн. Публика такого сорта не объявляет через газеты о своём приезде и не посещает уважаемых людей с рекомендательными письмами. Мэтр Бомарше даже не сможет доказать её существование, как и факт посещения моего дома. — Резким кивком шевалье дал спутнице понять, что разговор окончен. — Теперь можешь вернуться домой. Ты достаточно наказана. Возьми пакет из-под зеркала и положи его в тайник за картиной.

Он не сомневался, что его распоряжение будет выполнено. Девочка опрометью побежала к освещённому входу в дом через тёмную аллею. Казалось, тени кустов хватают её за пятки.

Погоняя лошадь со страшным грузом по широкой дороге на Бат, шевалье де Бомон думал о том, как быстро Лиза справилась со своим шоком. В памятный театральный вечер он показал ей, как просто могут решаться подобные вопросы. И она приняла его логику — не без борьбы и страха — сделав знание о лёгкости убийства своим внутренним достоянием. Шарль не был уверен, что это хорошо.