Пленница Риверсайса (СИ)

Кейла

— Ну что ты такое говоришь, мама? Я уверенна, что Мариус и Рован вскоре воротятся домой, вот увидишь, — настойчиво произнесла Джорли, поглядев на Кейлу Вэлдон сверху вниз. В её зелёных глазах горела непоколебимая убеждённость в правоте своих слов, и Кейла позавидовала силе её веры.

«А ведь она такая взрослая и рассудительная в свои шестнадцать!» — неожиданно промелькнуло в голове Кейлы, пока она смотрела на Джорли, ещё совсем юную и прекрасную. Длинные русые волосы рассыпались по хрупким плечам, полные чувственные губы тронула тень улыбки, на щеках, нежных и округлых, алел румянец.

— Кроме того, ты ведь знаешь Мариуса не хуже меня, — продолжила меж тем Джорли. — Он смелый и отважный воин, отец воспитал его таким. Он умеет обращаться с мечом, мама.

— Умеет, — не стала отрицать Кейла. — Но не стоит списывать со счетов подлость Боллардов. Поистине, она не знает границ!

Было ранее утро. Они неторопливо брели по цветущему и благоухающему саду Риверсайса, который раскинулся позади шероховатых стен замка. Широкая тропинка, вымощенная прочным камнем, убегала далеко вперёд, и терялась где-то в тени деревьев рябины, высаженных рядком. В воздухе разлился тонкий аромат роз, лилий и пионов, что росли немного в стороне от тропинки.

— Ты преувеличиваешь! Не так уж он и могуществен этот лорд Боллард, и уж точно он не станет рисковать жизнью своей дочери!

— Откуда тебе знать об этом, Джорли? — тут же отозвалась Кейла, сжав свои полные губы. — У меня сердце не на месте с тех пор, как твои братья покинули Риверсайс. Я так волнуюсь!

— Здесь не о чем волноваться, мама! Мариус может за себя постоять, в конце концов, он самый меткий лучник в замке! — мягко возразила ей Джорли, слегка касаясь своей маленькой ладонью руки матери.

— Про твоего отца я думала так же. Он смел, отважен и силён, но, тем не менее… — губы Кейлы задрожали, и она едва сдерживала слёзы, неожиданно выступившие на глазах. — Тем не менее, он погиб.

Кейла до сих пор не могла прийти в себя от известия о смерти Грая, её горячо любимого лорда-мужа. Когда Мариус сообщил ей эту поистине чудовищную весть, она зашлась криком, истошным и нечеловеческим, перепугав детей, что прятались во время осады вместе с ней в стенах вектума. Джорли бросилась утешать её, но Кейла, раздавленная тяжестью навалившегося на неё горя, не видела и не слышала дочь. Она вообще никого не замечала в том миг полный отчаяния и безнадёжности, ни своих сыновей, ни ведона Юстаса, находившегося с ней рядом. Она кричала. И плакала. И снова кричала, пока не сорвала голос, и из её горла не стали вырываться едва различимые хрипы.

Наконец, хвала богам Мироздания, сознание покинуло её, и она уже не могла помнить того, как Мариус выносил её, обмякшую и едва живую, из вектума. Очнувшись, Кейла обнаружила, что находиться у себя в спальне, а рядом с её постелью сидела Джорли, с тоской и болью во взгляде взирающая на мать. Слёзы вновь застлали ей глаза. Кейла не сдерживала их, пока Джорли утешала её. Ну отчего боги были к ней так жестоки? Зачем отняли Грая? Она не могла поверить, что больше никогда не увидит его ласковую улыбку, не услышит его смех, тихий и волнующий, не почувствует вкус его губ на своих губах, не сможет утешиться, прижавшись к его крепкой груди. Он был нужен ей как воздух, как новому дню нужно солнце, а ночи — луна.

С того рокового дня прошло уже два с половиной месяца, а рана на её сердце даже не начинала затягиваться. Она болела и ныла, неустанно терзая Кейлу, и ей казалось, что с каждым днём эта рана кровоточит всё сильнее и сильнее.

А позже её настиг очередной удар — она узнала, что Мариус уезжает в Тилмрэд, чтобы привести в Риверсайс дочь убийцы…

— Я не смогу жить с ней под одной крышей, Мариус! — закричала в тот день Кейла, крепко сцепив пальцы до побелевших костяшек. Ведон Юстас, седовласый старец с бородкой-колышком, слышал их разговор, но Кейле было всё равно. Она не могла поверить, что её родной сын, её первенец, был к ней так жесток. Чем она это заслужила? — Боги, я не смогу!

— После смерти отца вместе с титулом лорда обязанность защищать Риверсайс перешла ко мне. На мои плечи легла эта ноша, и я поступлю по своему, мать, — ответил Мариус. Его взгляд выражал решимость, и Кейла поняла, он не отступиться от своего, он привезёт это отродье в замок.

— Я выцарапаю себе глаза, чтобы не видеть её! — огрызнулась Кейла, расхаживая по просторному залу первого этажа. Её каблуки стучали по каменным плитам пола.

— Дочь Ларика Болларда…

— Молю, не произноси при мне это имя! — оборвала его Кейла, зажимая руками уши. — Я не хочу его слышать!

— Хорошо, — Мариус кивнул. — Но не она повинна в смерти нашего отца.

— Почему ты не убил этого проклятого душегуба на месте, как предлагал Рован? Ответь, почему? — вопила Кейла. Она искренне не понимала, отчего Мариус проявил такое милосердие к врагу, а для неё не может отыскать и толики жалости. Она хотела крови Ларика Болларда, хотела, чтобы острым мечом ему снесли голову; она катилась бы по двору Риверсайса, пока не выкатилась бы за ворота замка. В неё будто вселился зверь, дикий и неистовый.

— Как ты думаешь, сколько времени пройдёт, прежде чем младший сын Ларика приведёт своих людей к нашим стенам, чтобы отомстить за смерть отца? — спросил Мариус, нахмурившись. — Неужели ты хочешь, чтобы это снова повторилось? Смерть Ларика Болларда повлечёт за собой следующую смерть. А вдруг следующей станет Джорли, или Бриам?

— Боги, я не вынесу этого! — взвыла Кейла, а Мариус обнял мать за плечи, стремясь утешить. Кейла доверчиво припала к его груди. — Она будет живым напоминание о моей невосполнимой утрате!

— Мне самому противна мысль о том, что она станет жить среди нас, но мы не можем пойти на поводу эмоций, мать, иначе могут пострадать наши люди, — сказал Мариус, поглаживая её покатые плечи, содрогающиеся от громких рыданий. — А я несу за них ответственность.

Кейла подняла на Мариуса заплаканное лицо. Её сын, такой красивый и нежный, рассуждал совсем как его отец, и Кейла готова была дать руку на отсечение, что Грай, будь он сейчас жив, произнёс бы те же слова!

«Он больше не мальчишка, что бегал с Рованом по двору Риверсайса, а лорд! — напомнил ей услужливый внутренний голос. — Так веди себя достойно своего лорда! Ты позоришь его!»

Кейла вытерла глаза.

— Ты прав, лорд Вэлдон, — согласилась она. — Ты должен защищать своих людей, и не имеет значения, какая цена будет за это уплачена.

На следующий день вооруженный отряд общей численностью чуть больше ста человек во главе со своим лордом выдвинулся на восток, а Кейле не оставалось ничего другого как ждать их возвращения.

С момента их отъезда она почти не покидала надёжных стен Риверсайса, находясь либо в своих покоях, либо в вектуме, преклоняя колени пред ликами богов Мироздания. Все домашние дела взвалила на себя Джорли, поскольку Бриам был младше сестры на целый год, да и в цифрах она разбиралась лучше него. Она подсчитывала расходы, скрупулезно записывая всё в толстую книгу; если требовалось, отбирала новых слуг; отдавала распоряжения по поводу закупок и сбора урожая.

В какой-то момент Кейле стало стыдно за то, что она сбросила все тяготы на плечи дочери, ведь девочка потеряла отца, так же как и сама Кейла потеряла мужа. Осознание этого заставило Кейлу взять себя в руки и вернуться к привычному для неё укладу жизни. Пусть и без Грая.

Сейчас, глядя на дочь, которая шагала рядом с ней вдоль тропинки, Кейла удивлялась такой рассудительности и собранности юной девицы. Из неё выйдет достойная королева Этелхорда, Кейла ничуть в этом не сомневалась.

— Ты такая умница, Джорли! Отец, будь он сейчас жив, непременно бы гордился тобой, — произнесла Кейла, сжав ладонь дочери. На губах Джорли показалась очаровательная улыбка.

Некоторое время они шли молча, наслаждаясь очередным погожим деньком. Последний месяц лета радовал, щедро посылая на землю яркие солнечные лучи. Кейла уже и не помнила, в какой год венец лета был настолько тёплым.

«Жаль, Грай не может порадоваться вместе со мной», — удручённо подумала она, вновь вспомнив мужа. Пусть и незримо, но он присутствовал с ней, в её голове, в её мыслях.

— Как ты думаешь, какая она? — неожиданно спросила Джорли, нарушая их благостное молчание. Кейла сразу поняла, о ком говорит дочь; её спина натянулась под тонким платьем тёмно-серого цвета.

— Если Ерта [Ерта — богиня земли, одна из богов Мироздания, которым поклоняются в королевстве Этелхорд] смилуется над нами, то она умрёт по дороге в Риверсайс, — глухо произнесла Кейла, а Джорли качнула головой.

— Тебе не следует так говорить, мама, Ерта слышит тебя, и покарает за такие слова, — упрекнула её Джорли.

Кейла не успела ничего ответить, ведь в следующий момент на смотровой башне затрубили в горн; звук прозвучал громко и величественно, вселяя в их души надежду. Они обе встрепенулись, и глянули в сторону входа в замок.

— Мариус с отрядом воротились обратно, — разволновалась Джорли. — Слава богам!

Она схватила Кейлу за руку, и они поспешили прочь из сада. Широкая каменная дорожка, по которой они шли, вывела их к входной двери.

Сердце Кейлы загрохотало в груди, в ушах застучало.

В считанные минуты они оказались во дворе, как раз когда замковые ворота, тяжёлые и деревянные, отворились, пропуская всадников; шумной рекой они ворвались внутрь.

Стоило только Кейле разглядеть в толпе лица Мариуса и Рована, что следовали сразу за знаменосцами, гордо несшими синие знамёна Вэлдонов, какая-то тяжесть спала с её души. Кейла прошептала слова благодарности богам, что оберегали её мальчиков в пути, и вознесла раскрытую ладонь к небу [в религии Мироздания, что исповедуют в Этелхорде, этим жестом заканчивают молитву]. Её дети были дома, живые и здоровые. Проклятые Болларды больше не навредили её семье.

Кейла сделала шаг вперёд, подходя ближе к воротам, и в тот же миг заметила, как во двор въезжает крытая повозка.

«Дочь убийцы! — с ненависть подумала Кейла, резко отшатнувшись в сторону от громыхающей кибитки. — Боги, дайте мне сил!»