По другую сторону баррикад: Политические портреты лидеров Белого движения

Унгерн фон Штернберг Роман Федорович (28.XII.1887 —15.IX.1921 гг.)

Барон Унгерн происходил из старинного немецкого аристократического рода. Фердинанд Оссендовский, сподвижник Унгерна, передает в своих воспоминаниях рассказ барона о своих предках: «Мои воинственные предки принимали участие во всех крестовых походах. Один из Унгернов погиб под стенами Иерусалима, где он сражался за освобождение гроба господня на службе короля Ричарда Львиное Сердце. В XII веке Унгерны служили монахами в Тевтонском ордене и распространяли огнем и мечом христианство среди литовцев, эстов, латышей и славян. Один из Унгернов был знаменитым рыцарем-разбойником, наводившим страх на купцов, которых он грабил на больших дорогах. Другой Унгерн сам был купцом и имел корабли в Балтийском море. Мой дед прославился как морской разбойник, грабивший английские корабли в Индийском океане. Я сам создал в Забайкалье орден монахов — воинов буддистов для борьбы с коммунистами»[41].

Унгерны утвердились в Прибалтике с XIII века — со времен завоевания ее «псами рыцарями». В XVI–XVII веках переселились в Лифляндию и Эстляндию. С переходом Эстляндии к России Унгерны поступили на службу к новому господину — царю.

Биография Романа Федоровича Унгерна такова. Родился он 28 декабря 1887 г. на острове Даго, в бывшей Эстляндской губернии. По окончании морского кадетского корпуса участвовал в русско-японской войне, где дослужился до чина ефрейтора. Затем поступил в инженерное военное училище, но через несколько недель перешел в Павловское военное училище, по окончании которого в 1908 г. был назначен младшим офицером Первого Аргунского полка в Забайкалье. С этого времени начинается его связь с Востоком. Унгерн занялся изучением монгольского языка и буддизма.

В 1910 г. Унгерн с полком, в котором он служил, был направлен для охраны русской дипломатической миссии в Ургу, где близко сошелся с некоторыми монгольскими князьями и ламами.

Во время первой мировой войны Унгерн за бои в Восточной Пруссии в составе 1-го Нерченского полка Уссурийской конной дивизии был произведен в войсковые старшины. Но вскоре полевым судом был приговорен к трем годам крепости за избиение комендантского адъютанта в городе Тарнополе, однако наказание не отбывал. В аттестации, подписанной командиром полка бароном Врангелем, говорится: «В нравственном отношении имеет порок — постоянное пьянство, и в состоянии опьянения способен на поступки, роняющие честь офицерского мундира, за что был отчислен от полка в резерв чинов»[42].

Октябрьская революция 1917 г. застала Унгерна в Забайкалье, где он по заданию А.Ф. Керенского формировал казачьи отряды для фронта. В период становления Советской власти в Сибири Унгерн находился в Чите и, начиная с декабря 1917 г., занимался формированием Азиатской конной дивизии для борьбы с Советской властью. С этого момента барон Унгерн появляется на исторической арене как один из организаторов русской контрреволюции на Дальнем Востоке и Азии.

«Безжалостная суровость» — девиз Унгерна в борьбе с революцией. На допросе в штабе 5-й Красной Армии Унгерн на вопрос о том, что он подразумевал под «смертной казнью разных степеней», ответил: «вешать, расстреливать и голодом морить». На суде о своих жестокостях Унгерн говорил откровенно. Он признавал, что все расстрелы производились с его ведома. Даже белогвардейская газета, издаваемая в Шанхае, писала: «Барон Унгерн — один из самых жестоких людей, который когда-либо распоряжался людьми. Его борьба с большевиками так же, как и с бесчестными элементами, у себя, велась с жестокостью Чингисхана. Тысячи людей были расстреляны по его приказаниям… Он походил на дикого зверя, бесившегося в клетке»[43].

В обвинительном заключении по его делу указывались способы пыток, применявшиеся им: размалывание в мельницах, битье палками «по монгольскому способу», при котором мясо отставало от костей, сажание на лед и т. п. «Провинившихся офицеров» он самолично бил палками, а иной раз и сжигал на кострах, тут же мешая куском железа горячие угли… В морозные ночи он сажал на крыши почтенных полковников, запарывал офицеров шомполами или заставлял их до утра сидеть на качающихся кустах при бушующем ветре[44].

Галерея белогвардейщины богата персонажами, подобными Унгерну, но последний, пожалуй, превзошел в жестокости самых заядлых белогвардейских палачей.

В 1920 г. Азиатская конная дивизия Унгерна действовала в Забайкалье под общим командованием Семенова Г.М. После разгрома Семенова и эвакуации японских интервентов из Забайкалья Унгерн отделился от него и ушел в Монголию. 3 февраля унгерновцы совместно с феодальной верхушкой и измученным китайской оккупацией народом захватили столицу Монголии — Ургу. В приказе № 15 Унгерн писал: «Силами моей дивизии, совместно с монгольскими войсками, свергнута в Монголии незаконная власть китайских революционеров-большевиков, уничтожены их вооруженные силы, оказана помощь объединению Монголии и восстановлена власть ее законного главы Богдо-хана.

Монголия по завершению указанных операций явилась естественным исходным пунктом для начавшегося выступления против Красной Армии и Советской Сибири. Русские отряды находятся во всех городах вдоль монгольско-русской границы, и, таким образом, выступление будет происходить по широкому фронту»[45].

Из приказов Унгерна и показаний пленных видно, что весною и летом 1921 г. должно было произойти выступление всех белогвардейских отрядов «по широкому фронту», поддерживаемое Японией, против Дальневосточной республики и Советской Сибири. В мае 1921 г. численность его войск составляла около 10 500 сабель и 200 штыков. Главный удар намечалось нанести вдоль правого берега реки Селенги, а вспомогательный — вдоль левого ее берега с целью перерезать Кругобайкальскую железную дорогу и изолировать Дальневосточную республику от Советской Сибири. Войска Унгерна, как пишет он в своем приказе, должны вести наступление по следующим направлениям; а) западнее ст. Маньчжурия; б) на Мензенском направлении, вдоль Яблонового хребта; в) вдоль реки Селенги; г) на Иркутск; д) вниз по реке Енисею, из Урянхайского края; вниз по реке Иртышу. Конечными пунктами операций явятся города, расположенные на магистрали Сибирских железных дорог.

Западнее станции Маньчжурия и в сторону Акши должен был наступать отряд Очирова; в Мензенском направлении — отряд Табунова. Наступление этих двух отрядов должно было носить демонстративный характер. Главный удар Унгерн предполагал нанести на Троицкосавск и Верхнеудинск. На Иркутском направлении по Тункинской долине, согласно приказу Унгерна, наступление велось под командованием полковника Казагранди, в Урянхайском крае — атамана Енисейского казачества Казанцева, в Иртышском — есаула Кайгородова. С отрядами Анненкова и Бакича, действовавшими западнее этих направлений, Унгерну не удалось установить непосредственную связь и подчинить их себе, как он говорил после пленения, «из-за дальности расстояния»[46].

На совещании в Троицкосавске 28 февраля 1921 г. руководители революционного движения Монголии обсудили внутреннее и международное положение страны. Внутреннее положение было охарактеризовано следующим образом: «Несмотря на то, что барон Унгерн овладел Ургой и якобы восстановил автономию Монголии, его хозяйничание несет монголам новые бедствия. Его настоящая цель, которую он хочет осуществить, прикрываясь пышными фразами об интересах Монголии, заключается в борьбе с русской революцией. Несомненно, Унгерн готовит нападение на Красную Россию»[47].

На совещании был создан Центральный Комитет партии, образован штаб военных сил Монголии. Сухэ-Батор был провозглашен главнокомандующим, Чойбалсан — комиссаром штаба. В ответ на обращение Монгольской Революционной партии стали создаваться партизанские отряды. «Мы обязываем, — говорилось во многих резолюциях совещаний, — Временное народное правительство освободить страну от китайской власти, очистить ее от русских белогвардейских банд, от вооруженных китайских разбойников, а также установить дружественные взаимоотношения с соседними государствами, относящимися благосклонно к монгольскому народу и, кроме того, созвать Великий хурал народных представителей Монголии, который установит постоянное правительство и утвердит конституцию Монголии»[48].

Монгольский народ начал борьбу против оккупантов. Временное правительство Монголии 10 апреля обратилось к Советскому правительству с просьбой об оказании помощи в борьбе против войск Унгерна. На помощь монгольскому народу были направлены 35-я стрелковая, 5-я кавалерийская дивизии, партизанский отряд Щетинкина. Но Унгерн, не дожидаясь подхода советских частей в Монголию, 22 мая 1921 г. начал наступление. Командование 5-й армии, штаб которой находился в Иркутске, выставило следующие воинские соединения: 35-ю стрелковую дивизию, 103 и 104 стрелковые бригады. К западу от реки Селенга охраняли границу 35-й кавалерийский полк под командованием К.К. Рокоссовского и партизанская бригада Щетинкина. 26-я стрелковая дивизия прикрыла Иркутск со стороны Тункинской долины.

Дальневосточная республика в районе Троицкосавска имела следующие части: 2-ю Сретенскую кавалерийскую бригаду в составе трех полков в 700 сабель, 2 орудий и 24 пулеметов; пограничный батальон в 500 штыков при 7 пулеметах; караульную роту в 200 штыков.

С 22 мая по 12 июня 1921 г. шли упорные оборонительные бои советских частей с унгерновцами. В результате героических усилий красноармейцев, народоармейцев и монгольских воинов противник понес большие потери и вынужден был отступить вглубь Монголии.

Директивами помглавка по Сибири от 14 и 18 июня 1921 г. был сформирован Экспедиционный корпус под командованием К. А. Неймана для проведения Монгольской операции. В его состав включались из 5-й армии 103, 104, 105 бригады 35-й стрелковой дивизии, 35 кавалерийский полк под командованием К.К. Рокоссовского, партизанский отряд П.Е. Щетинкина; из НРА ДВР — 2-я отдельная Сретенская кавалерийская бригада, 1-я Отдельная Троицкосавская кавалерийская бригада и караульный батальон.

Несмотря на тяжелые условия (бездорожье, нехватка транспорта, продовольствия, питьевой воды, фуража), Экспедиционный корпус успешно справился с поставленной задачей. За 10 суток он прошел с боями около 350 км и 6 июля освободил Ургу. Однако значительной части войск Унгерна удалось отойти в район Ван-Хуре и соединиться с бригадой генерала Резухина. 21 июля унгерновцы снова вторглись на советскую территорию. Главные надежды Унгерн возлагал на восстание населения Джидинской долины и на движение японцев на Верхнеудинск. Наступая на север, Унгерн преследовал еще и другую цель, а именно: ликвидацию революционного движения в Монголии. Он полагал, что командование Красной Армии в погоне за ним будет вынуждено перебросить свои войска из Монголии, и тогда монгольские революционеры, оставшиеся без поддержки, будут быстро ликвидированы силами реакционных элементов самой Монголии.

Таким образом, Унгерн вновь предпринимает наступление на север: во-первых, имея неверную информацию о наступлении японцев на Верхнеудинск, чтобы помочь им; во-вторых, все еще надеясь на восстание населения; в-третьих, с целью заставить вернуться Экспедиционный корпус из Монголии, что могло якобы вызвать ликвидацию Народно-революционного правительства страны.

По данным штаба 5-й армии, дивизия Унгерна состояла из 3200 чел. Части советских войск нанесли им сокрушительное поражение, и лишь жалкие остатки унгерновцев бежали в Монголию.

Продолжение борьбы с Советской властью в Забайкалье стало невозможным. Отряды Унгерна оказались в одиночестве. Контрреволюционный переворот во Владивостоке и ряде других мест Приморья, происшедший 26 мая 1921 г. при поддержке японцев, не оказал желаемого результата. Ноябрьское наступление белогвардейцев на Хабаровск запоздало. Унгерн и Резухин стремились уйти в Западную Монголию, чтобы там, объединившись с отрядами Казанцева, Кайгородова, Бакича, продолжить борьбу в Восточной и Западной Сибири. Но рядовые казаки отказались идти на Запад. Недовольство, возникшее на почве неудачного похода и последних поражений, переросло в заговор против Унгерна и Резухина.

На реке Эгин-гол Унгерн разделил свой отряд для удобства управления на две бригады. Во главе первой стоял Резухин, а второй бригадой командовал он сам. Офицеры-заговорщики, руководимые полковником Островским, делились на две группы. Одна из них, во главе с полковником Хоботовым, 17 августа покончила с Резухиным. Другая должна была убить Унгерна.

Вечером 21 августа в палатку барона было сделано несколько выстрелов. Как рассказывал пленный Унгерн, он принял эти выстрелы за стрельбу разъезда красных. Но вскоре выяснилось, что красных не было, а его бригада без приказания ушла в восточном направлении, в то время как он намеревался двигаться в западном. Чтобы выяснить причины ухода войск, Унгерн поехал вслед за ними и, догнав свою бригаду, приказал повернуть назад. В это время раздались выстрелы со стороны пулеметной команды, стоявшей на фланге. Унгерн догадался, что против него существует заговор, быстро ускакал обратно к монгольскому дивизиону и вместе с ним поехал на запад. Но монголы, улучив момент, неожиданно бросились на барона, связали ему руки и, посадив на коня, повернули со связанным Унгерном на восток. Повстречавшись у горы Урта с разведкой отряда Щетинкина, монголы не оказали сопротивления, побросали оружие и сдались в плен вместе с Унгерном. Отъехав немного, один из народоармейцев спросил пленного, кто он такой, и, услышав ответ, растерялся от неожиданности. Придя в себя, он сообщил остальным. Вскоре Унгерн был доставлен в Троицкосавск.

Жалкие остатки первой бригады Азиатской конной дивизии Унгерна дошли до Хайлара. Вторая бригада под командованием Островского тоже направилась в Маньчжурию. Преследуемая монгольскими цириками, группа Островского обходила монгольские города и избегала боев.

Впоследствии отряд Островского, впитавший остатки других разбитых белогвардейских шаек, численностью в 700 человек, среди которых находилось 60 офицеров и 28 японцев, был разоружен китайскими властями в Хайларе. Разоруженные отряды Хоботова и Островского были сведены в один и под командой полковника Костромина 18 октября 1921 г. отправлены на станцию Пограничная. Пленный Унгерн 15 сентября 1921 г. предстал перед судом Чрезвычайного революционного трибунала Сибири в городе Ново-Николаевске ныне Новосибирск.

… «На основании изложенного Чрезвычайный революционный трибунал в полном сознании своего революционного долга, руководствуясь социалистическим правосознанием, постановил: признать обвинение бывшего генерал-лейтенанта из дворян Эстляндской губернии барона Романа Федоровича Унгерна фон Штернберга, 35 лет, принадлежащего к партии монархистов, выразившемся, во-первых, в том, что он в период времени с начала 1921 г. в пределах Монголии состоял в должности начальника Азиатской конной дивизии, принимал активное участие в проведении в жизнь панмонгольского плана — создание серединного азиатского государства, вступив для этого в сношения со всеми важнейшими монархическими кругами соседних государств и Киргизского края, и рассылал письма и воззвания к различным главарям белогвардейских отрядов, хунхузским шайкам, а также отдельным политическим деятелям: Букейханову, Анучину и др., во-вторых, в том, что тогда же и там же, собран при содействии атамана Семенова китайских, монгольских и японских монархистов, армию из русских, бурят, монголов, китайцев и японцев с целью свержения Советской власти в России и, в частности, в Сибири, и восстановления в нем монархии с возведением на престол Михаила Романова, он занял Монголию и, сделав ее базой формирования и снабжения, повел наступление на Советскую Россию и Дальневосточную республику. Это наступление должно было явиться частью общего плана наступления на Советскую Россию с востока; и, в-третьих, в том, что при означенном наступлении им истреблялись целые селения, избивалось все их население, производилась зверская расправа со всеми подозреваемыми в близости к большевизму, даже с женщинами и детьми, поголовное уничтожение евреев и даже пытки — доказанным и приговорил бывшего генерал-лейтенанта барона Романа Федоровича Унгерна фон Штернберга, из дворян Эстляндской губернии, 35 лет, по партийности монархиста, подвергнуть высшей мере наказания — расстрелять. Приговор окончательный и ни в каком порядке обжалованию не подлежит.

Приговор вынесен в 3 часа 15 мин. по московскому времени.

Председатель сибревтрибунала ВЦИК Опарин.

Члены; Габишев, Кравченко, Гуляев, Кудрявцев Иван»[49].