По имени Ангел

Глава 47. Цыгане

День сегодня выдался хмурый. Небо заволокли серые тучи, неяркие лучи солнца еле пробивались сквозь плотную дымку тумана, окутавшего утренний город, словно вековой непроглядной пылью.

Так и мысли Роберта пытались пробиться через пелену непонимания:

«Зачем Ангелина мне солгала? Почему не рассказала сразу, что это наши с ней дети?

Ещё до их рождения, она могла бы настоять, доказать, она должна была сделать всё, чтобы я ей поверил!

Тогда бы не было всех этих трудностей, что произошли с нами и нашим ребёнком, и, тогда, мне бы не пришлось умирать от страха за судьбу одного из моих наследников.

Мой сын! В этом крохотном тельце течёт и моя кровь, значит, по сути, ребёнок — это часть меня, моё продолжение.

Когда я впервые взял в руки малыша, то почувствовал, будто моя жизнь перевернулась. Это ни с чем несравнимое чувство, когда это крошечное сердечко бьётся в унисон с моим, когда он смотрит на меня моими же глазами.

Только я осознал, какое это счастье быть отцом, как у меня это чувство грубо отняли.

Это так больно… Будто у тебя отрезали одну руку, и ты, окровавленный, её пытаешься найти во что бы то не стало, среди всего этого хаоса».

Василий — друг Роберта, встретил его на железнодорожном вокзале, как они и договаривались.

Поприветствовали друг друга пожатием рук — по-мужски, и, незамедлительно, приступили к делам.

— Нужно внутри здания пообщаться с работниками вокзала, может кассиры что заметили? — предложил Василий, потирая свой лоб указательным пальцем правой руки. Он раздумывал о том, с чего начать поиски, чтобы как можно быстрее найти ребёнка.

Все понимали, что время идёт на часы. Младенец не протянет больше суток без заботы о нём, он крайне беспомощен.

Опрос кассиров ничего не дал. Единственное, что подтвердили пара женщин, работающих в ту смену — это то, что они видели цыганку, которая забрала свёрток с ребёнком и вышла из здания вокзала.

Роберт был в отчаянии:

— Неужели, всё бесполезно?

— Смотри, уборщица вокзала! Может она что-то знает? — вскрикнул обрадованно Василий.

— Здравствуйте! Можно с вами поговорить? Нам нужно кое-что узнать! — Василий вытащил из кармана удостоверение работника МВД, открыл его и сунул той прямо под нос.

Женщина средних лет в синем форменном халате и чёрном платке на голове гаркнула на него:

— Не знаю я ничего! Я просто полы мою и ни за кем не наблюдаю!

— Вспомните, пожалуйста! Два дня назад молодая женщина оставила ребёнка в конце тех сидений. — Он указал рукой в конец помещения — туда, где находился последний ряд пластиковых кресел.

— Молодую не видела. Видела, как ребёнка забрала цыганка средних лет. Я думала, что это её ребёнок. Издалека лицо ребёнка не разглядишь. Эти цыгане тут постоянно трутся, всё норовят поживиться за счёт пассажиров. Я и свои вещи не оставляю теперь без присмотра.

Как-то раз — выдали нам для работы новые перчатки резиновые и моющие средства. Так они и их спёрли! Эти цыгане ничем не чураются! Всё, что плохо лежит, тащат! — Уборщица сделала злобную гримасу и плюнула в сторону — в видимую только ей цыганку.

— Может вы заметили, куда эта цыганка пошла? Она украла моего ребёнка! Прошу, если вы что-то знаете, не молчите! Помогите найти сына! — Роберт умоляюще посмотрел на женщину.

— Не видела, куда она унесла ребёнка! Но, догадываюсь! Знамо дело, что к себе потащила домой! Они же с русскими детьми побираются у Центрального рынка! За светленьких лучше подают. Сколько раз я это видела — сама сидит чёрная, а маленький на руках русский! — уверенно выдала женщина, вытирая мокрые руки об подол своего рабочего халата.

Роберт и Василий переглянулись, будто без слов понимая, какими будут их дальнейшие действия.

Друзья выдвинулись в направлении Центрального рынка. Идти было до него минут тридцать пешком, а на автобусе и того меньше — минут десять. Автомобиль Роберта остался на стоянке у вокзала. Незачем брать машину и потом терять время, чтобы искать парковку.

Решено было пройтись пешком, заодно проходя предполагаемый путь цыганки от вокзала до рынка. Возможно, им встретятся нужные люди или незначительные, но полезные улики.

Путь проходил через трамвайные рельсы, изредка ходивших по ним стареньких трамваев, гремящих, как куча консервных банок. Ещё немного — и они рассыпятся на глазах.

Далее извилистая тропа вела между старыми пятиэтажными «панельками» с дряхлыми, на «ладан дышащими» балконами.

Но это ещё были одни из лучших строений в этом — богом забытом районе. В своей основе здесь громоздились жёлтые двухэтажки столетней постройки. И, само собой, удобства при них находились на улице — во дворе.

Ну и запахи здесь стояли соответствующие, поэтому — мимо уличных деревяннных туалетов все старались пробежать как можно скорее.

В части этих двухэтажек проживали цыгане, как раз они и были интересны друзьям.

— Женщина, не могли бы вы поговорить со мной? Мне нужна ваша помощь, — уважительно обратился Роберт к одной из них.

Это была по-цыганскому разодетая женщина лет сорока. Гладкие чёрные волосы без намёка на седину убраны в пучок и повязаны зелёным шёлковым платком с люрексом. Жёлтая юбка касалась пола и до половины низа была прикрыта чёрной кожаной курткой.

В принципе, если бы её куртка была красного цвета, то она бы сошла за светофор.

— Что вам от меня нужно? Каждый день ходите — что-то спрашиваете! Нет у нас наркотиков, не занимаемся мы этим! — злобно накричала на них дама, обнажая передние зубы с золотыми коронками.

— Мы по другому вопросу! И не нужно заливать! На той неделе нашли разве не у вас героин!? Под следствием сейчас находится не твой ли муж, Лейла? — Василий со знанием дела посмотрел на неё, прожигая взглядом. Видимо, она узнала человека, который непосредственно занимался поимкой цыган, занимающихся продажей наркотиков.

— Знаешь, если ты, сейчас, мне не скажешь правду, то, клянусь, у тебя будут большие неприятности. И не только с мужем! Я о твоём сыне и брате говорю. У меня есть подозрения, что и они замешаны в распространении запрещённых веществ! — Василий прищурил глаза и ждал ответной реакции от цыганки.

— Они не виноваты! Не трогайте сына! Брат Гена тоже не причём! — отчаянно вскрикнула женщина.

— Тогда говори правду! Что ты знаешь о ребёнке с вокзала? Не приносила ли с собой какая из ваших женщин русского младенца, говори! — прикрикнул на неё Василий.

— Только обещайте не трогать моих родных! А то не скажу! — Цыганка поставила руки ладонями в бока и отвернулась.

— Ты ещё условия мне будешь здесь ставить, что-ли? Быстро говори, что знаешь! — разозлился Василий.

— Хорошо, не сделает он ничего твоим близким. Только скажи, что ты знаешь! — Роберт взял иницивтиву в свои руки. — Каждая минута на счету!

Тут цыганка смягчилась и заговорила:

— Идите на рынок — там, рядом с киоском с фруктами она сидит. Её Рита зовут. Она из тех, кто с детьми денег просит. Если успеете и она не сбежит — то найдёте его — ребёнок будет у неё на руках. Больше я вам ничего не скажу! Идите! — Будьте вы прокляты! — прошептала цыганка с ненавистью им вслед.

Парни поспешили к рынку, они боялись не успеть. Возможно, она уже информирована, что её ищет полиция. Сарафанное радио у цыган работает быстро, потому наши друзья должны их опередить.

— Смотри, Роб, вон та цыганка у киоска сидит! Подходим тихо, чтобы не спугнуть! — скомандовал Василий. — Окружаем её сзади!

Парни подошли незаметно к цыганке Рите. Прижав с обеих сторон, чтобы исключить возможность побега, Василий схватил девицу за плечо. От неожиданности она вздрогнула, испуганно посмотрела на парней и было ринулась наутёк.

— Стой! Куда собралась? Что за ребёнок у тебя, покажи его! — прикрикнул Василий.

— Это мой ребёнок! Что вам нужно? — завопила Рита, ошарашенно поглядывая по сторонам.

— Открой лицо ребёнка! Быстро! — закричал на неё Роберт, пытавшийся сам поднять уголок конвертика, в котором мог быть его сын.

Цыганка крепко держала и не хотела отдавать своё сокровище. В итоге Роберт не выдержал и насильно забрал кулёк с младенцем.

Спешно открыв покрывало с личика ребёнка, взглянул на него и сразу узнал своего пропавшего сына. И несмотря на то, что он никогда его не видел, он понимал, что Ян — вылитый его братик близнец Дан — сыновья как две капли воды похожи друг на друга.

— А вы, гражданочка, пройдёмте со мной в участок для выяснения всех обстоятельств и дачи показаний! — воскликнул Василий выученным полицейским тоном. Он взял цыганку за руку и потянул за собой в полицейскую машину, которую заранее вызвал к месту происшествия.

— Почему мой сын такой вялый? Он еле дышит! Что ты с ним сделала? — крикнул отчаянно Роберт вдагонку уходившей цыганке.

— Вызывай скорую! — посоветовал друг. — Они на всё способны! Были случаи, что цыгане добавляли наркотики в молоко для кормления детям, чтобы те спали всё время и не ревели, пока они побираются!

— Господи! Сынок, очнись! Прошу тебя! — Роберт слегка потрепал ладонью круглые бледные щёчки малыша, пытаясь привести в чувство. Ян не реагировал, будто находился в коме. Паника охватила все конечности Роберта, он дрожал, как осиновый лист, страх потерять сына сводил его с ума.

Подъехала скорая помощь, врачи взяли малыша из рук Роберта и отнесли в машину.

— Я еду с вами! — крикнул Роберт.

— Вы отец ребёнка? — Роберт кивнул им в ответ утвердительно. — Тогда поехали!

— Что с ним? Почему он не реагирует ни на что? — взволнованным голосом поинтересовался Роберт.

— У него переохлождение и, возможно, отравление. — У нас тяжёлый младенец! Срочно в реанимацию! Готовьте педиатров-реаниматологов! — приказным тоном крикнул фельдшер на своих коллег.

В больнице малыша забрали в реанимационную палату.

Роберта туда не пустили и ему оставалось только ждать, нервно отстукивая пальцами по спинке сиденья рядом стоящего стула и ходить по коридору туда-сюда.

Он хотел позвонить Ангелине, обрадовать её, сообщить, что сын нашёлся… Но, обстоятельства говорили сами за себя: нужно подождать, пока Ян не придёт в сознание. Как только ему станет лучше, он незамедлительно ей позвонит.

Она и так вся «на нервах», ей нельзя волноваться. С такой слабой нервной системой может и удар хватить.

Наконец, вышел из палаты доктор.

— Как он? С ним всё в порядке? — поспешил спросить Роберт.

— Пришлось промыть желудок. Он под капельницами. Как и предполагалось — малыша накачали наркотиками. Подмешали в молоко, — выдал врач.

— Он поправится? Осложнений не будет?

— На всё воля бога! Если ночь проживёт, значит жить будет. Ребёнок тяжёлый, он очень слаб! — Доктор поправил рукой свои светлые волосы, торчащие клоками из-под медицинской шапочки.

— Пожалуйста, доктор, сделайте всё возможное! Спасите моего сына! — Роберт сунул внушительную пачку из красных хрустящих купюр в карман белого медицинского халата врача.

— Мы сделаем всё от нас зависящее! Не волнуйтесь! — прошепелявил молодой человек небольшого роста, радостно шурша рукой в кармане своего халата.

— Можно мне увидеть сына? — раздосадованно попросил его Роберт.

— Нет! В реанимацию заходить запрещено! Я вас оповещу, когда будет можно! — отрезал врач и быстро начал удаляться по больничному коридору. Его твёрдые шаги гулким эхом отдавались в ушах Роберта. Сердце билось в такт этих шагов, отстукивая в висках боль и переживания, переполнявшие сейчас весь его разум.