Глава 3

Я с детства любила читать, и к своим тридцати прочитала немало книг, в том числе и фэнтези. Сравнив положение, в котором оказалась с ранее прочитанными историями, мне все же непросто было допустить, что я нахожусь в другом времени или в другом мире. На это указывало еще и то, что язык был нерусский, но понимала я его, как родной. Поначалу страх перед неизвестностью сковывал, не давал оценить ситуацию объективно. Но чем больше я об этом думала, тем больше находила плюсов, что, в свою очередь, добавляло оптимизма. На чем я в той жизни, то есть в том мире, ну не важно, остановилась? А на том, что смысл потерян. Судьба предоставляет мне второй шанс прожить новую жизнь. И ведь не просто дает шанс, а еще и делает огромный подарок — теперь у меня есть ребенок! Вот это меня действительно потрясло. Я ловила себя на том, что чем больше думаю о нем, тем больше воспринимаю этого ребенка как произведенного на свет мною, что, в свою очередь, порождало целый калейдоскоп неизведанных ранее эмоций. Паники уже не было, неизвестность не пугала, а заставляла сосредоточиться.

Поскольку последствий столкновения с автомобилем не обнаружила, то не исключено, что я и в другом теле. Мдааа… Пожалуй, называть голову «своей» было несколько самоуверенно с моей стороны. Вот в чем не было сомнений, так это в том, что голова действительно пострадала. Боль постепенно уходила, но иногда было ощущение накатившейся волны, усиливающей давление на виски.

Очнувшись в очередной раз, я не спешила открывать глаза. Мне необходима была информация о, наверное, правильно будет сказать, доноре этого тела, и я стала прислушиваться к себе с надеждой, что всплывут какие-нибудь воспоминания или я услышу голос прежней хозяйки этого тела. Удалось услышать только шорох возле кровати. Открыв глаза, не удивилась, увидев ту же самую женщину, настороженно наблюдающую за мной.

— Миледи? — произнесла она и замерла в ожидании, не решаясь больше ни о чем спросить.

— Позови, пожалуйста, лекаря, — попросила я ее, и она поспешила к двери.

Я понимала, что слухи о моем неадекватном состоянии уже начали распространяться, и их надо было, ну, если не остановить, то хотя бы минимизировать. Кто ж будет всерьез воспринимать больную на голову, хоть при этом и титулованную особу. Именно сейчас надо каким-то образом расположить к себе врача, то есть лекаря. Особого пиетета к себе с его стороны я не заметила, но зато когда он произносил «в замке … Его Сиятельства» там явно присутствовало глубокое уважение, хотя пока не очень понятно к титулу или все-таки непосредственно к личности Его Сиятельства. Поскольку потерю памяти я продемонстрировала — а что мне оставалось делать? — многое зависит теперь от лекаря. Ведь он может, как порекомендовать отправить меня в дурдом или монастырь — пока не в курсе, как тут у них принято, — так и посоветовать надеяться на лучшее, то бишь на выздоровление — возврат памяти.

— Доброе утро, Ваше Сиятельство, я как раз вынужден сообщить Вам… — подойдя к кровати, сразу же начал говорить он таким тоном, словно собирался огласить приговор.

— Господин Бернет, — перебила я его с виноватой улыбкой, — прежде всего, я хочу поблагодарить Вас за все, что Вы для меня сделали и продолжаете делать. Мы оба понимаем, что со мной случилась беда: я потеряла память, но мы также прекрасно понимаем, что при этом, я уверена не без Вашей помощи, сохранила рассудок, и Ваш опыт, и Ваша компетентность может служить твердой гарантией данному утверждению. Если в Вашей обширной практике уже имели место такие случаи, то Вы знаете, какие методы лечения следует применить к восстановлению памяти. Если же ранее Вы не сталкивались с подобным, то у Вас появилась возможность расширить перечень недугов, которые Вы успешно излечиваете, что, несомненно, укрепит Ваш авторитет среди коллег. Впрочем, я не сомневаюсь, что он и так очень высок, ведь доказательством тому служит проявление доверия к Вам со стороны моего супруга. Надеюсь, Вы не подвергаете сомнению выбор Его Сиятельства? Ведь к себе в замок он мог пригласить только одного из лучших лекарей, если не самого лучшего.

По мере того, как я говорила, лицо лекаря менялось от раздраженного до сначала удивленного, затем немного растерянного и, наконец, самодовольного и уверенного в своей непогрешимости. Последние фразы я старалась произносить особенно пафосно, чтобы не допустить даже тени сомнения в его возможности справиться с любым заболеванием.

— Наверное, я не вправе считать себя самым лучшим, — не сумев скрыть довольной улыбки, ответил лекарь, — но авторитет графа Монсервиля при дворе настолько высок, что никто не может усомниться в правильности его выбора.

Опаньки! Я, кажется, свою фамилию только что узнала. И с доктором я, похоже, на верном пути, значит, надо дожимать.

— Благодаря Вам я чувствую себя достаточно хорошо для того, чтобы немного изменить режим и позволить мне вести привычный образ жизни, окунуться, так сказать, в знакомую среду, разумеется, в соответствии с Вашими рекомендациями. Как вы считаете, не поможет ли мне это каким-то образом хотя бы фрагментарно восстанавливать память? — торопилась я закрепить наметившийся прогресс в моих отношениях с лекарем.

Бернет удивленно посмотрел на меня, по-видимому, я чуточку перестаралась и что-то не то ляпнула, но увидев в моих глазах только бесконечное восхищение и преданность, снисходительно разрешил мне вести прежний образ жизни с условием, что я беспрекословно буду выполнять все его требования. Я еще раз поблагодарила его и заверила, что в данном вопросе так же, как и мой супруг, я полностью доверяю ему. Гордо вскинув голову, с чувством выполненного долга лекарь, наконец, покинул мою спальню.

Загрузка...