Поэзия периода Великой Отечественной войны и первых послевоенных лет

От бега задохнувшийся связной —

пот по щекам, кривые брови взмокли...

А солнце катится.

И дышит бой.

И офицер в кустарнике с биноклем.

И он увидел хутор, крутояр,

солдат, пересекающих яругу.

Звенит над ухом яростно комар.

Весна раскрашивает, как маляр,

в зеленое и пестрое округу.

И он увидел: в пламени поветь...

Стремительна атака, как пружина.

И офицер, чтоб лучше разглядеть,

раздвинул ломкие кусты крушины.

Бесплодные, в пролысинах поля,

над всем войны навязанное иго.

Враги — назад,

через плетни, за выгон,

сползают в дол по гривам ковыля!..

Он усмехнулся: «Русская земля

покатая, как русская коврига».

Но взрыв.

Визжит снаряд один, другой...

Игольчатая зыбь бежит по коже.

Относит ветром дым.

Но что с ногой?

Не может быть? Да, он ступить не может.

А жаворонок в синеве висит,

а корни трав приникли жадно к влаге,

а медсестра настойчиво твердит,

что медсанбат недалеко, в овраге.

От злости выругался:

«Черт — не встать!» —

Швырнул растерзанный сапог в траншею.

«Что делать там? Матрасы обминать?

Еще облатки запивать успею».

Он этот бой семь дней в себе носил,

семь дней в душе сперва сраженье длилось.

Да у него теперь не хватит сил

отдать его слепой судьбе на милость.

Он — там, с солдатами.

Взят крутояр...

Корчуют бомбы сад.

В дыму строенья.

Там мысль его, как молнии удар,

там ненависть его, как вдохновенье.

А степь раскинута, как западня,

дрожит в ознобе, будто в лихорадке.

Его среди кромешного огня

несут бойцы вперед на плащ-палатке.

1944

1-й Прибалтийский фронт