Глава одиннадцатая. Рыбы-снайперы

Райцентр Москва расположен в северных широтах. И на одинаковом удалении от теплых морских течений: как Гольфстрима (с запада), так и Куро-Сио (с востока). Поэтому московская золотая осень, едва порадовав живописной палитрой увядающей природы, стремится быстро перейти в черно-белую зиму. Только что по поверхности речушек, прудов и каналов плавали красные кленовые и желтые липовые листья, как вдруг оказывалось, что они впаяны в первый хрусткий утренний ледок. Тоненький, легко ломающийся, к полудню тающий без следа, но все-таки предупреждающий: настоящие морозы уже близко.

С изнанки прозрачные ледяные пластинки расчерчивали ледяные перемычки. Они складывались в треугольники, трапеции и ромбы: хоть геометрию по ним изучай. О геометрии, впрочем, думали московские школьники, у которых начался учебный год. Мысли отставного мэра занимала ихтиология. То есть наука о рыбах. Он беспокоился, что амазонские пираньи не выживут в суровых условиях резко континентального климата. До сих пор не было зафиксировано ни одного случая нападения хищных рыбин на жителей райцентра.

Бывший мэр сидел у окна в своем магазине «Скарамангий». Продавщица Светлана переметнулась к конкурентам и теперь добросовестно торговала в «Занзибаре», стараясь даже проявлять взаимную вежливость с покупателями. В «Скарамангий» же народ почти не заглядывал. Поэтому бывший мэр и сидел у окна, тщетно ожидая нашествия пираний на Москву.

Зевнув, он встал, подошел к прилавку, осмотрел весы, подумал, и подкрутил их еще на 50 граммов.

И тут услышал дикий крик.

Он немедленно выбежал на крыльцо и увидел, что на берегу Ушаковской лагуны стоит его заклятый друг — городской бизнесмен, и истошно орет.

— Что, руку в воду сунул? — подбегая, поинтересовался бывший мэр. — Правую, левую? Покажи, какие пальцы отгрызли.

Бизнесмен перестал орать и удивленно покосился на бывшего товарища.

— Ты не в курсе, может, пожарная команда номер раз секретные фонтанчики здесь оборудовала? — спросил он. — А то иду сейчас, курю, и вдруг струя воды прямо в физиономию — шлеп. Не успел ничего понять, как вторая струя по моей сигарете прицельно — хлесть!

И он указал на размокшую сигарету, валявшуюся на прогулочной дорожке.

— Жаль, — сказал бывший мэр. — А ты попробуй, все-таки, руку в воду сунуть. Вдруг нащупаешь там замаскированный сифон.

В ответ на этот призыв городской бизнесмен на пять шагов отошел от кромки воды.

Семиклассник… Извиняемся, уже восьмиклассник Геннадий с удочкой и с «Определителем рыбной фауны» подмышкой в этот момент проходил по берегу Ушаковской лагуны. Завидев хозяев «Ударника» и «Скарамангия», он сбавил ход и остановился на безопасном удалении от дяденек, которые, похоже, собирались подраться.

Закинув удочку, он раскрыл было «Определитель», но насладиться чтением не успел. Поплавок судорожно задергался. Выудив пескаря, Валентин сравнил его с тем, что был нарисован в книге, с удовольствием отметил, что пойманный им пескарь крупнее и вообще симпатичнее нарисованного. После чего снял с крючка свой улов и бросил рыбку обратно в воду.

Клев был просто отличный, несмотря на то, что поблизости бурно ссорились несносные дяденьки. На крючок попалась плотвичка.

— Плотва обыкновенная, или рутилус рутилус линнеус, — с уважением прочитал восьмиклассник. — Семейство карповых. Спина черноватая, с голубым или зеленым отливом, бока и брюхо серебристые, спинной и хвостовой плавники зеленовато-серые с красноватым оттенком. Все совпадает. Иди-ка, дважды рутилус, обратно в воду. Может, дорастешь до карпа, тогда поговорим.

Снова пляшет поплавок, снова Геннадий сверяет свой улов с «Определителем».

— Брызгун, или рыба-стрелок. По-латыни токсотес якулатрикс. Водится в Юго-Восточной Азии. Выпуская изо рта струйку воды, сбивает порхающих в воздухе насекомых. Которыми потом питается.

Прочитав это, восьмиклассник удивился. Только что поблизости раздавались скандальные крики, и вдруг тишина. Оглянувшись, Геннадий обнаружил, что бизнесмен и бывший мэр стоят у него за спиной и через плечо заглядывают в книгу.

— Какая интересная рыбка, — ласково сказал бывший мэр. — Не кусается? А на зубки ее можно посмотреть?

— Тут в книжке ничего не написано, сколько такая красавица может стоить? — проявил коммерческий интерес городской бизнесмен.

Геннадий быстро кинул токсотеса обратно в лагуну и захлопнул «Определитель».

— Головастик-переросток, — быстро сказал он. — Можно сказать, недозревшая лягушка. Ничего интересного. Вы бы, дяденька бывший мэр, лучше на сегодняшнюю газету обратили внимание. Там про вас написано.

С этими словами он вытащил из кармана и развернул свежий выпуск «Московского набата». На первой странице красовалась фотография бывшего мэра. Та самая, которую поэт-редактор сделал в ночь шпионских приключений. Статья под фотографией открывалась заголовком «Расхититель народных сфинксов». Далее следовал фельетон. Разумеется, стихотворный.

В списке врагов бывшего мэра появился еще один. К редактору «Московского набата» добавился продавец «Золотой рыбки». Ведь совершенно очевидно, что продавец зоомагазина вместо пираний подсунул бывшему мэру брызгунов. А от них никакого существенного вреда ожидать не приходится. Разве что по сигаретам из-под воды стреляют. Да вот еще продавщицу Светлану всю забрызгали, когда она по бережку прошлась, покачивая своими золотыми ушными гирьками.

К вечеру участились случаи, когда курильщики, неосторожно приближающиеся к воде, подвергались обстрелу. Причем брызгуны целились именно в огоньки сигарет. Должно быть, принимали их за светящихся насекомых Юго-Восточной Азии. Раз от раза водяные струйки били все дальше и все точнее. Токсотесы, несмотря на то, что оказались в непривычных природных условиях, чувствовали себя превосходно, вымерзать явно не собирались и, как выразился полковник Портупеев, постоянно повышали свои тактико-технические характеристики.

Появление рыбок-стрелков обрадовало братьев-пожарных. Ведь сигарета — причина возгораний. Стало быть, токсотесы, стреляя по курильщикам, снижают вероятность возникновения пожара.

А угрозой внезапных воспламенений близнецы были особенно обеспокоены. Конечно, они продемонстрировали своему областному пожарному начальству статистические данные, по которым выходило, что за 350 лет существования Москвы в ней не случилось ни одного пожара. Начальство разрешило учредить в райцентре добровольную пожарную дружину, которая заменила бы профессионалов-огнеборцев. Возглавить дружину согласился Воин Стратилатович Портупеев. Но скромная помощь, которую в важнейшем деле охраны от огня оказывают тропические рыбки, тоже лишней не оказалась бы.

Тем более, что параболическую антенну на каланче братья уже смонтировали. И по прогнозам ожидались ранние заморозки. Надо льдом пассажирский экраноплан не пойдет.

В общем, приближался момент отъезда.

Владелица козы, питающейся журналами «Здоровье», решила переехать к дочери в Уфу. Естественно, вместе с козой и журнальными подшивками. Свой дом она продала полковнику Портупееву, который немедленно вызвал в Москву свою семью.

Академик Зетов посетил «Горшок», исследовал качество продукции предприятия и пришел к выводу, что здесь могут изготавливать сверхпрочные керамические плиты для облицовки космических кораблей.

М. Б. Пиотровский провел всестороннее научное исследование сфинксов и готов был вернуться в Эрмитаж.

Московский поэт, бывший пожарный, сочинил прощально-напутственный стих, где были такие строки:

«А дружба — тот огонь на маяке спасительном.

К которому не хочется спешить с огнетушителем», — и особенно гордился чередованием звуков «с» и «ш» в последней строчке, которые поэтически имитировали шипение пламегасительных струй.

Наконец, в Москву прибыл последний в этом сезоне экраноплан. Его, как обычно, встречал старушечий хор. Впрочем, не совсем старушечий. Запевалой в «Родном бережке» стала Евфимия Ум-Лампам Виронга.

Провожать пожарных собралась вся Москва, даже пингвин Беллинсгаузен явился. Сначала на экраноплан погрузилась козовладелица с козой и журналами «Здоровье», потом на борт взошли Пиотровский и Зетов с телохранителями. А близнецы все медлили. Им не хотелось уезжать, не сказав добрые слова москвичам. Ведь вместе с жителями райцентра они провернули немало рискованных, но все же полезных дел. Однако братья не обладали талантами ораторов.

— Скажите что-нибудь напоследок, — предложил Нджимба Чиумбе. — Ждем ваших сердечных пожеланий.

— Прячьте спички от детей!!!!!! — хором воскликнули пожарные. А один из них добавил в качестве личного мнения:

— Мы еще вернемся. Не скучайте тут пока.

Беллинсгаузен пронзительно и печально заверещал. «Родной бережок» грянул «На пыльных тропинках далеких планет». Даже сфинксы, как показалось некоторым, прощально кивнули каменными головами. Взревели двигатели экраноплана.

Москва удалялась, уменьшалась, и вскоре совершенно исчезла из вида.

Загрузка...