Полное лукошко звезд. Эссе

30

Как она пела! Нет, у нее вовсе не было какого-то в певческом смысле голоса, наподобие сопрано или еще там как его… Она пела своим, обычным и звонким, которым и говорила, и смеялась, и… Ну, обычным. Но как она пела! И вовсе тоже непрофессионально аккомпанируя себе на гитаре… Как она пела! У него захватывало дух совсем как тогда, давно, в детстве, когда мама, собираясь с сестрами, его тетками, на семейных застольях, разливаясь сильными голосами на все лады, пели уже известные ему наизусть на все времена добрые песни. Но она пела не так… Как она пела! За это пение он и любил ее, слушая, погружаясь, любя и прощая ее за невнимание, нелюбовь к себе… И за то, что она не его любящая жена и мама не его детей, и за… За все! И вот так каждый раз, наслушавшись, наболевшись вволю, он уходил от нее в глубокую ночь. И ветер пронизывал его, сгорбленного, одинокого, пытаясь развеять тошнотворную черноту, пустоту и тяжесть, одолевавшую его каждый раз по дороге от нее в никуда.