Полюби меня

Глава 4

До комнаты Альберт проводил меня сам. Вел за руку и молчал. И от него так и веяло напряжением. Удивительно, но когда вокруг все чужое, и лишь одно живое существо относительно знакомо, начинаешь особенно остро ощущать его чувства. Казалось, он хочет что-то сказать, но не может.

Я тоже молчала и с опаской поглядывала на встречных, которые почтительно кланялись королю. И мне заодно. Чувствовала я себя неудобно. Кто я для них – новая наложница их владыки? Или они знают его план? Я для них – надежда сохранить жизнь короля? Впрочем, поклоны и взгляды, что кидали на него, были искренними. Ни тени подобострастия и неприязни. Только почтение и уважение. А король он, может, и ничего, подумалось мне.

Удивительно… Мир пошатнулся, все вокруг казалось нереальным. Но горячая рука, державшая мою ладонь, была настоящей. И даже казалась надежной. Неужели на это он и рассчитывает? Что я привяжусь к нему, из-за того что завишу? Из-за того что больше не на что опереться?

Мы вошли в комнату, и он закрыл дверь. Встал напротив меня и пристально посмотрел. Он как будто что-то хотел сказать, боролся с собой, но так и не произносил…

– Скажи, я тут в заточении? – спросила я, чтобы нарушить странную тишину, и обвела рукой окружающую обстановку. А то атмосфера становилась все более напряженной.

– Нет, – покачал головой он. И продолжил словно через силу: – Ты полностью свободна в пределах замка и его окрестностей. Можешь гулять по замку – Маирон и другие все тебе покажут, если потребуется. Сходи в сад – там красиво. Я закончу несколько дел… Меня давно не было, накопилось много государственных вопросов. Потом сходим на прогулку… И скажи, сколько служанок тебе нужно?

Я удивилась.

– Не знаю, – честно ответила я. – Думаю, мне хватит одной Маирон. Я к этому не привыкла…

– Хорошо, – кивнул он и задумчиво покатал языком во рту. – А фрейлины?

– Что? – изумилась я. – Какие фрейлины? Зачем?

Альберт усмехнулся. Кажется, мое замешательство немного разрядило напряжение, и ему стало почти весело.

– Понимаешь, – с улыбкой сказал он, – у тебя статус моей невесты. А принцессам полагаются фрейлины – девушки, которые их развлекают, играют в игры, рассказывают интересные истории…

Я задумалась. С одной стороны, появись у меня «подружки», будет шанс узнать об этом мире и самом Альберте больше. А с другой… Они ведь будут общаться со мной, потому что им приказали. Да и смотреть на каких-то девиц и знать, что каждая из них превращается в неведомое чудовище… Брр. Нет, хватит с меня пока. Да и какая из меня принцесса с фрейлинами. Так, несчастная попаданка. Хоть и в статусе «невесты».

Я отрицательно покачала головой.

– Если можно – нет.

– Я так и знал, – улыбнулся Альберт. И снова повисла тишина. Он катал по рту невысказанное и буравил меня взглядом. А я не знала, куда деться от напряжения и от его взгляда, в котором стояла и боль, и смущение… что ли.

– Послушай, – сказал он наконец словно через силу. – Тая… Я король. И я чудовище – по вашим меркам, – задумался, помолчал и продолжил: – Знаешь, вторая ипостась накладывает на нас отпечаток. И я… Мои поступки и решения не критикуют и не оспаривают. Я живу так уже почти пол тысячелетия. Я не привык просить прощения, – опять помолчал. Потом его взгляд блеснул, и он заговорил тверже: – Но я сам знаю, что поступил с тобой жестоко… нехорошо.

Я изумленно уставилась на него. Вот это точно было что-то новое, неожиданное.

– Если это уместно… Я приношу свои извинения.

Я опустила взгляд. Смотреть в его глаза – одновременно пронзающие и просящие – было невыносимо. Слишком жестоко он поступил – орала часть меня. Считай, просто убил тебя, сделал несчастными твоих близких… Невозможно стереть это одним извинением! А с другой стороны в голове проносилась фраза, которую нередко говорил мой отец: «Повинную голову меч не сечет». Да и жалость в сердце билась тонкой нитью и даже причиняла боль.

– Я постараюсь, Альберт, постараюсь простить это, – сказала я, наконец подняв голову. – Понимаешь… Просто выходит, что ты приговорил меня к смерти ради спасения своей жизни! Поставил в безвыходную ситуацию…

– Не в безвыходную. Мы можем попытаться, – ответил он. Кажется, после того как извинения были озвучены, ему стало легче, к голосу вернулась обычная уверенность. Но вдруг снова продолжил медленно: – Когда я встретил тебя, мне показалось, что с тобой все получится. Поверил в это, когда решил забрать. Знаешь … в это легко верилось после всех пустых красавиц, с которыми я провел этот год. И я знал, что будет сложно… Но не знал, что настолько! Я сам веду себя не так, как следует, наверное, хуже, чем мог бы…

– Что ты имеешь в виду? – спросила я.

– Я чувствую себя… неудобно. Поэтому могу быть грубым или слишком жестким.

– Бравируешь? – я подняла на него глаза. – Как подросток?

– Возможно, – серьезно сказал он. – И…

– Ты так и не сказал мне самого главного! – прервала его я. – Ты тоже должен меня полюбить? Что ты собираешься делать с этим?

Альберт искоса посмотрел на меня.

– Тая, для зачатия достаточно, чтобы человеческая женщина полюбила меня. Тогда твоя любовь и часть моей магии передастся потомку, и инстинкт продолжения рода не будет бурлить и во второй ипостаси. Но… мне бы хотелось…

– Чего бы хотелось? – твердо спросила я.

– Полюбить, – с усмешкой ответил он. – Знаешь, я плохо понимаю, чем это отличается от влечения и обычной симпатии. Меня не готовили к этому. Я должен был прожить жизнь как правитель – вести за собой народ. И пользоваться властью… А потом умереть в положенный срок. Но мне бы хотелось полюбить. Это то, что дается не каждому нашему королю. И ты действительно мне очень понравилась…

– Чем? – поинтересовалась я. Нельзя не признать – его слова подкупали. Но что это? Искренность? Он показывает мне свои чувства и свою слабость? Или играет на моих эмоциях, как тогда за завтраком, когда просил его полюбить? К тому же я уже один раз повелась на его обходительность. Когда согласилась на свидание, когда почти упала в его объятья на пляже… – У вас здесь красивые женщины! Все – как модели!

– Вот я и общался с такими в вашем мире, – с усмешкой ответил он. – По привычке. И все это было впустую, – он внимательно посмотрел на меня и продолжил: – Ты умная и в тебе есть какая-то упрямая доброта. Не знаю, как сказать… И очень смелая… А еще ты… маленькая, – он протянул руку и коснулся моей щеки, словно хотел погладить пушистого зверька. Я чуть отпрянула, к интимным моментам я точно была не готова. Особенно пока сомневаюсь в его искренности. – Это… трогает. У нас ведь таких нет. Маленькая упрямая женщина… Знаешь, я захотел тебя, еще когда увидел в гамаке. Ты качалась, опустив ногу. И у тебя было такое выражение лица… Как у ребенка. У ваших детей бывает такое лицо: наивное, но сосредоточенное…

Я смущенно опустила взгляд. Если он говорит неискренне, то очень хороший актер. И умеет обольщать женщин. Так хотелось поверить в его слова! Так хотелось… Сердце неудержимо оттаивало. Начинало казаться, что это он, Альберт, так захотел меня, испытал ко мне нечто особенное, что не мог устоять и утащил в свой мир, не думая о последствиях. За это многое можно простить…

– Знаешь, что я думаю? – сказала я наконец. – Мне будет проще простить и полюбить тебя, если ты сам меня полюбишь…

– Я постараюсь, Тая, – без тени насмешки, очень серьезно сказал он и сделал ко мне шаг.

Сердце забилось. Мы вдвоем в комнате, в стране, где он бог и царь. И что бы он ни обещал – никто не помешает ему поцеловать меня и попытаться сразу уложить в постель! Наверное, для него это облегчило бы задачу. Я отшатнулась, но он уверенно поймал меня за талию. Притянул к себе… Вот ведь подлец! Он же видит мою растерянность! Пожалел бы! Не драться же мне с ним снова!

Но поцелуя не последовало. Он просто обнял меня – крепко, без той цепкости, что я боялась. Положил мою голову себе на грудь и замер, чуть поглаживая меня по волосам.

– Ты тоже попробуй, маленькая, – сказал он тихо. И я, вопреки своей воле, ощутила, что тело расслабляется, а душа чуть-чуть расправляется. И незваные слезы просятся на глаза.

– Хорошо, я попробую, Альберт… Только правда… не обижай меня, – сглатывая слезы, сказала я и аккуратно высвободилась из его объятий.

Он кивнул и вдруг указал мне на странный предмет, стоявший в центре комнаты. Когда я уходила завтракать, его не было. Присмотревшись, я поняла, что это высокое черное зеркало. Гладкое, в золотой оправе. Но полностью черное – оно не отражало ничего.

– Зачем? – удивилась я и не удержалась от ехидства. – Хватило бы того, что есть. Я не страдаю нарциссизмом.

– Посмотри в него, – сказал Альберт. – Поймешь. Тебе это необходимо…

Я с опаской подошла к странному зеркалу. Мир здесь магический, вдруг из него что-нибудь выпрыгнет. Или меня затянет в черную бездну. А может, так Альберт хочет подавить мою волю.

Но, как только я взглянула в него, зеркало отразило мое испуганное лицо с заплаканными глазами. И изысканной прической, которую не нарушила ни драка с Альбертом во время рыданий, ни то, как он запихивал меня в каморку.

– Ансель ми Тая, – неожиданно раздался глубокий и красивый мужской голос. Не Альберта. Он исходил из зеркала.

– Повтори, – улыбнулся Альберт.

– Ансель ми Тая, – повторила я, откуда-то совершенно четко зная, что это значит «меня зовут Тая». И фраза послушно упала в копилку памяти, я поняла, что никогда не забуду ее. Изображение сменилось, теперь это был замок, потом его окрестности, комнаты, люди, животные… Зеркало говорило слова на незнакомом языке, и они отпечатывались у меня в памяти. Потом изображения начали двигаться – и слова складывались во фразы, а я понимала, что они значат, и запоминала. Легко, неосознанно…

Все это происходило быстро, но мой разум успевал осознать то, что показывало и говорило зеркало. Язык другого мира словно вливался в меня.

Я так погрузилась в этот процесс, что даже забыла про Альберта, стоявшего у меня за спиной. А заметила его, лишь когда он придвинул мне стул и, мягко опустив руку на плечо, усадил перед зеркалом.

– Смотрись в него почаще, – сказал он. – И к вечеру сможешь понимать и разговаривать на нашем языке.

– Спасибо… – пожалуй, тут действительно было за что поблагодарить. – Чудесная вещь! Магическая?

– Да, немного ментальной магии драконов и мои личные разработки, – улыбнулся он. – Правда, используется в первый раз…

Что ж, подумалось мне, это значит, что у него нет конвейера девушек из нашего мира, которых нужно было бы учить языку. И снова погрузилась в образы, что показывало черное зеркало.

А хорошо он придумал, загрузить мой ум изучением языка. Так я вряд ли надумаю что-нибудь ему ненужное, пронеслось в голове, когда дверь за Альбертом закрылась.

***

Но спустя некоторое время я приспособилась смотреть в зеркало, а думать о своем. Нужно было осмыслить свое положение, как-то принять его. Чтобы выжила я и выжил он, я должна всего-то ничего… полюбить Альберта. Звучит легко, но как это «сделать»? Ведь невозможно управлять любовью!

Однако я понимала, что единственная возможность – это не упрямиться, а дать ему шанс. Дать шанс нам… А для этого нужно понять, может ли Альберт мне нравиться. Подлое подсознание высунуло глаз из своей бездны и твердо сказало: он уже тебе нравится. Он понравился тебе, еще когда обхаживал тебя на курорте. Просто все это сломалось из-за его ужасного поступка. Ты была в шоке, начала бояться и злиться на него. Нормальные чувства в подобной ситуации… Но если убрать все это, то какой он?

Он умный, заявило подсознание. Уверенный в себе, властный. Вот если бы не эта манера решать за других, приказывать, то такая уверенность была бы хороша. Да, весьма эгоистичен, но лишь в отдельных случаях. Потому что, вероятно, умеет думать о своем народе. Да и понятие справедливости ему не чуждо. Порой жесток… Но сердцу очень хотелось думать, что все сказанное им недавно – правда. И что на самом деле ему не чужды ни тонкие чувства, ни романтика. Да и он очень даже умеет быть приятным.

Можно ли полюбить такого мужчину? Можно, – заявило подсознание. Но другая часть меня заорала: он жестокое чудовище, грубо утащил тебя в свою пещеру и приговорил к смерти!

Чудовище… «А если и душа не больно-то добрая, и с адекватностью не очень?» – всплыл его вопрос, заданный в самом начале. И именно таким он и оказался сам… Только при чем тут вторая ипостась? Все это он сделал, будучи в человеческой ипостаси.

Сейчас мне казалось совершенно не важным, какая у него вторая ипостась. Это как раз не страшно. Но сам он называл себя чудовищем. Значит, меня не обрадует знание, кто он?

Наверное, он… тираннозавр. Похоже, в этом мире есть вымершие у нас ящеры. К тому же он говорил, что его расстреляли бы с вертолета… Значит, он кто-то большой. Годзилла как раз подходит.

Может быть, все они тут динозаврики, вот Маирон, например, может оказаться кем-нибудь милым, травоядным. А сам Альберт – гроза и владыка вымерших ящеров – тираннозавр, знаменитый Т-рекс. Или, допустим, аллозавр, они вроде еще больше… Я представила, что необыкновенно красивый мужчина превращается в огромного ящера с маленькими передними лапками и капающей слюной. Да, хищник… Но это казалось скорее смешным, а не страшным. И почему он сказал «нас не любят»? Динозавров как раз любят в нашем мире. Дети собирают игрушки в виде динозавров, да и многие взрослые к ним неравнодушны…

А может, он крыса? Не простая, конечно, а огромная, клыкастая и ужасная. Вот это уже и страшно, и отвратительно, и чудовищно. Но… терпимо. В одной фэнтезийной книге героиня нашла крысу, а та оказалась мужиком-магом3. И ничего, влюбились друг в друга… Но, конечно, гигантская крыса размером с Годзиллу – вполне чудовищный вариант. Я передернула плечами. Честно говоря, терпимо-то терпимо, но уже как-то не по себе.

А еще он может быть гигантским пауком, или, допустим, скорпионом… Вот это уже почти невыносимо. Черный паук или скорпион с ядовитым хвостом и размером с дом! Вот это настоящее чудовище…

Но может быть и хуже, подумалось мне, когда разум отпустил картинки огромных пауков и скорпионов. Вдруг он Ктулху – мифическая смесь спрута, дракона и человека, владыка морей из книги Лавкрафта? Отвратительная гигантская тварь, из которой течет слизь…

Я выдохнула: «Нет, Тая, ты явно перечитала фантастических книг. Должно быть что-то проще».

Вдруг сзади послышался легкий шум. Я обернулась. В кресле у окна, закинув ногу на ногу, сидел светловолосый парень чуть младше меня.

Молодое лицо с твердыми, но неправильными чертами. Высоко посаженный нос, брови вразлет, светлые глаза. Стройный, но жилистый. Одет так же, как большинство мужчин тут – облегающие, но, вероятно, удобные брюки, невысокие сапоги, свободная рубашка с широкими рукавами.

В руках парень теребил небольшой вытянутый предмет, отдаленно похожий на шариковую ручку. «Волшебная палочка!» – подумалось мне. Наверное, я должна была ощутить страх – еще один пришелец, неизвестно как попавший в мою комнату. Но страха не было, только удивление и любопытство.

– Тебе не о чем волноваться, я блокирую твой страх, – сказал он звонким голосом, которому, казалось, специально придавал более низкие, загадочные нотки. Как у Альберта.

– И кто же ты? – спросила я с интересом.

– Догадайся, – с лукавой усмешкой ответил парень, светлые неопределенного цвета глаза блеснули из-под коричневых бровей. – Ты же такая сообразительная, обо всем догадываешься. Вот про драконов, например..

– Некрасиво врываться в спальню к девушке и даже не представиться, – заметила я.

– А я не врывался, меня сюда принесли, так что я тут вполне законно, – заметил парень. И меня осенило. Наверное, он прав – в догадливости мне откажешь. Взглянула назад – в зеркале отражалась только я, сидящий молодой человек – нет.

– Ты как-то связан с зеркалом? Как раз его принесли сюда, пока меня не было.

Парень удовлетворенно кивнул и почесал щеку своей странной палочкой.

– Действительно догадливая, – заявил он. – Только твое чудовище обо мне не знает, так что молчи..

– Ты дух зеркала? – спросила я. Мир-то магический, может, у волшебного зеркала есть дух, и он принимает человеческую форму. Вполне в традиции магических миров.

– Вроде того, – усмехнулся парень. – Да не совсем… В общем, меня зовут Гордейн, – он неожиданно встал и сделал глубокий реверанс, выставив вперед одну ногу. Извлек из воздуха шляпу и помахал перед собой, напомнив поклоны мушкетеров перед королем из известного фильма.

– Тая, – улыбнулась я, привстав.

Шляпа растворилась в воздухе, а Гордейн снова уселся в кресло.

– Да знаю я, – махнул он рукой. – Уж если зеркало учит тебя языку, то и имя я твое выучил. Таисия… Тьфу! Нет, чтоб Изабелла или, допустим, Элизабет. Ну, чтоб красиво и благородно звучало…

– Уж как есть, – сказала я. – Может, поможешь мне? Знаешь ведь, наверное, что я тут не по своей воле.

– Знаю, – поморщился Гордейн. – Помочь не могу, технически невозможно.

– Почему? – удивилась я. – Ты же маг? Я подумала, вдруг ты и портал можешь открыть…

– Не могу! – с раздражением сказал Гордейн. Потом погрустнел: – Я вообще почти ничего не могу. Думаешь, я тут добровольно?

– Ты что, пленник зеркала, как джинн в бутылке? – спросила я.

– Да вроде того, – грустно усмехнулся Гордейн. – Только все намного сложнее. Так что я могу только наблюдать да подсказывать…

– А зачем ты тогда вылез? Пообщаться захотел? – спросила я.

– Вот люди! – наигранно вздохнул парень. – Я должен «вылезти», только если помочь хочу? Всю жизнь мечтал иномирянкам помогать… А может, ты сама мне интересна…

– В каком смысле? – напряглась я. Пока что в этом мире я была интересна лишь как возможная мать наследника. Только еще одного заинтересованного мужчины мне и не хватало. Довольно одного Альберта.

Гордейн расхохотался – немного издевательски. И я не нашла ничего лучше, как встать, снять с кровати подушку и запустить в него. Парень поймал подушку, прижал к себе и продолжил хохотать.

– Ну ты даешь! – сквозь смех сказал он. – Ну у тебя и мания величия! Дорогая госпожа, – он перестал смеяться и наигранно-серьезным тоном сказал: – Я и в мыслях не имел напугать вас непристойными намеками. Мне просто не приходилось раньше встречать выходцев из иного мира. Поэтому ты мне интересна, – закончил он.

– Ну и какой мне от тебя толк тогда? – спросила я, решив играть в предложенную игру. – Ты свой интерес удовлетворишь, а мне от тебя что? Скажи хоть, в кого обращается Альберт и все они тут?

Гордейн внезапно посерьезнел.

– Не думаю, что стоит… – сказал он. – Если узнаешь – испугаешься. А ты ж полюбить его должна, так? А как полюбить того, кто тебе… А если помрешь, как я тебя изучу?

– Боишься, что не с кем поговорить будет? – спросила я ехидно.

– И это тоже, – согласился Гордейн. – Кстати, скажи, ты ему веришь?

– В смысле? – разговор с непонятным выходцем из зеркала мне все меньше нравился. Еще один проблемный маг на мою голову. И, видимо, тоже несчастный, как и Альберт.

– Ну, чудовище твое… – пренебрежительно сказал он, – комплиментов тебе отвесил, извинился. Я же все слышал.

– Не знаю, – вздохнула я. – Я ж понимаю, что, возможно, он просто хочет меня охмурить.

Ничего не скажешь, каким бы пройдохой ни был новый знакомый – тоже темнит и правду сказать не хочет, – но разговаривать с ним было несложно. Как с приятелем, лукавым, но простым в обращении.

– Вот и я так думаю, – серьезно сказал Гордейн. – Я-то знаю, кто он такой. К тому же… смотри. Вот, допустим, сейчас он все это тебе искренне говорит. Будет ухаживать, цветочки дарить и… что там еще делают… Ну и полюбишь ты его всей своей глупой девичьей душой. И наследника родишь… Женится он на тебе по-честному, чтобы наследника признали. А дальше что? Ты сама-то подумай, насколько его королевского благородства хватит? Сколько ты потом ему будешь нужна?

– Думаешь? – настороженно спросила я. Мне и в голову не приходило, что потом… если все получится, как хочет Альберт, я ему перестану быть нужной. И тут моя судьба непредсказуема. – У вас тут ненужных жен в монастырь ссылают?

– Монастырь? – удивился Гордей. – А что это?

– Ясно, – вздохнула я. – Значит, не ссылают…

– Да будешь ты просто жить одна-одинешенька, забытая, как самая последняя наложница, где-нибудь в дальнем флигеле, и с сыном видеться раз в месяц. Это в лучшем случае, – сообщил Гордейн. – А скорее всего, уберет тебя по-тихому. И никто его не осудит. Правитель же… – пожал плечами выходец из зеркала.

– Не любишь ты его, – сказала я. – Вот и наговариваешь…

– А ты сама подумай, – продолжил парень-зеркало. – Насколько его обходительности да манер хватит. Он вообще-то жесткий… И своевольный сверх всякой меры. Уж поверь мне, я его давно наблюдаю. Каждый раз, можно сказать, как он зеркало использует, не зная, что я на него смотрю.

– А почему он не знает? – спросила я.

– Не знает – и все!. И тебе не рекомендую рассказывать, – сказал он строго. – Тогда и я не расскажу драконам, что он тебя притащил.

– А ты можешь? Ты же в зеркале заперт, как джинн в бутылке…

– Ну… А как ты думаешь, мы с тобой сейчас разговариваем? Ментально. Не могла ты за час язык выучить… Вот и драконам весточку-донос послать у меня ментальности хватит.

– Паразит! – возмутилась я. – Это ж шантаж настоящий!

– Он самый! – самодовольно сообщил Гордейн. – Так что смотри, принцесса Тая, – он усмехнулся. – Единственный способ спасти жизнь не на время, а в отдаленной перспективе – добыть портал и слинять обратно в свой мир. И меня с собой прихватить… А то кто тебе поможет его активировать? – лукаво прищурившись, заявил он.

– Ах, вот чего тебе надо! – я даже рассмеялась. Молодой пройдоха ловко привел разговор в нужное ему русло. – И как прикажешь мне его достать, если даже король не может?

– А вот это уже твоя задача, – поскучнев, сказал Гордейн. – В общем, с тебя портал, с меня активация. А где порталы берут, известно – у драконов. Вот и думай, как его достать. Тем более что это единственный шанс нормально прожить свою жизнь.

– А что это тебе в моем мире понадобилось? – с подозрением спросила я.

– Так, понимаешь… Если я в портал войду в этой ипостаси, то развяжусь с зеркалом навсегда… И буду свободен.

– Ну уж нет, Гордейн! – сказала я. – Пока мне не расскажешь всю правду про себя… и про Альберта заодно, ничего я добывать не буду… Может, это ты меня дуришь, а не король!

– Ну дело твое, конечно, – вздохнул Гордейн. И вдруг напрягся. – В общем, аудиенция закончена. Подумай над моими словами… И молчи обо мне – а то обоим мало не покажется.

Он махнул рукой, и мир качнулся перед глазами.

– Терри Тая… – Маирон тихонько коснулась моего плеча, и я увидела ее красивое лицо, склонившееся ко мне. – Вам нехорошо? – в огромных глазах читалась тревога. Полученных знаний языка хватило, чтобы понять: Терри – господин или госпожа на их наречии. Да и следующую фразу я поняла.

Я провела рукой по лбу.

– Нет, наверно… – ответила я и поразилась: мне удалось произнести эти слова на новом для меня наречии. – Думаю, я заснула перед зеркалом…

Маирон успокоенно кивнула и предложила переодеться к прогулке.

А вот дальше знаний языка не хватило. Все, что она говорила о костюмах и их фасонах, было лишь наполовину понятно. Значит, придется еще не раз смотреться в черное зеркало. И… может быть… говорить с Гордейном? Что это вообще было? Реалистичный сон? В котором мое собственное подсознание предостерегало от того, чтобы слепо доверять Альберту? Или я действительно встретилась с «джинном из зеркала», который предложил мне сомнительную сделку?

Я думала об этом, пока Маирон показывала платья и брючные костюмы. Прислушивалась к ощущениям, но не получала ответа. Гордейн с равной вероятностью мог быть настоящим или присниться мне. И отошла за зеркало, чтобы парень из зеркала – если он действительно существует – не мог наблюдать за мной, когда буду переодеваться.

Наконец я сообразила, что не стоит утомлять девушку демонстрацией все новых вариантов, и выбрала… костюм из облегающих синих брюк вроде бридж, голубой рубашки и приталенного синего с серебром… кажется, это называется «камзол».

Волосы, переглянувшись с Маирон, мы решили оставить распущенными. Я с опаской посмотрелась в черное зеркало. Оно отразило меня и ничего не сказало. Я лишь увидела невысокую девушку с точеной фигуркой в изысканном костюме. Спортивную, но изящную. «Альберту понравится», – пронеслась в голове непрошеная мысль при виде обтянутых, четко очерченных ног.

Дверь открылась – за мной зашел король собственной персоной.