Попаданка по имени Счастье (СИ)

Беглянка

— Плохо выглядишь. Заболела, чтоль? — сочувственно осведомилась кухарка.

— Слушай, мне очень плохо, я правда не смогу в таком состоянии работать. Можно, я сегодня отлежусь у себя?!

— Ох. Да это не ко мне, это к госпоже. Это она у нас дозволяет. Мне то что, лежи. Все хворые, все болеют, скоро одна буду на весь замок, всех лежебок кормить…

Госпожу Рузаму Елена нашла по голосу. Клыкастая что-то очень зло выговаривала горничной. Зыркнула на Лену:

— А, иномирянка! Заходи, заходи.

Лена повторила просьбу. В другой жизни в таком состоянии любого начальника она бы просто поставила перед фактом: работать не смогу. Кто такая эта тетка, с которой Лена, между прочим, никакого контракта не заключала и законной зарплаты даже еще не увидела, чтобы у нее — просить?

Улыбается, показывая клыки.

— Видишь ли, милочка, северный край — не для нежных цветов. К тому же я не вижу, чтобы ты была серьезно больна. У нас здесь принято отрабатывать сьеденный хлеб, а не нежиться в постелях. Если же тебе не нравятся наши обычаи, ты вольна покинуть этот дом. Не держим.

— Хорошо, — сказала Лена отрывисто.

— Нет, постой. Еще кое что… — Рузама задумчиво крутила на пальце перстень с синим камнем, будто подыскивая слова. — Видишь ли… Возможно, в твоем мире нравы достаточно вольны… но у нас девичья честь ценится очень высоко и я… не намерена терпеть в своем доме… разврат.

— Рада за вас.

— Рада? Я бы не радовалась на твоем месте. Куда ты шла этой ночью?

— Я спала этой ночью в своей комнате.

— Не лги мне!!! — от ее вопля задребезжал стеклянный графин на столе. Лена подскочила от неожиданности.

— Я не допущу, чтобы под крышей моего дома цвела распущенность! Ты забираешь свои вещи из господской спальни и переезжаешь жить в комнату к Степании! Я ей уже сказала. Она баба правильная, ночами ты шляться больше не будешь. Или я тебя выкину отсюда!

Дальше Лена не стала слушать, бросилась к двери. Та распахнулась навстречу и девушка нос к носу столкнулась с Аталей.

Щеку белокурой красавицы рассекало три свежих, ярко-красных, набухших, узких шрама.

Как след от чьей-то когтистой лапы…

Клыкастая с такой ненавистью глянула на Елену, что девушка подумала, она сейчас набросится с кулаками. Но Аталя сдержалась. Задрав подбородок, гордо проплыла мимо, к матери.

***

Весь мир одинаково бел, и неведомо, в какую сторону надобно ехать, чтобы добраться до Темного Замка. Разумнее всего, конечно, было бы дождаться весны, того времени, когда снега растают, дороги подсушатся, разузнать все-все-все про «сердце Тьмы», про патрули и дозорных крепости, найти способ выкрасть лошадь…

Но в этом чертовом замке есть шанс до весны не дожить. Когда грипп, надо пить таблетки, а не плескаться в ледяной воде целый день. Лена чувствовала, что тридцать девять у нее точно есть, а может, и все сорок. На кухню так и не пошла, заперлась в своей комнате. И князь и шаман нашли в ней Тьму. Должен же быть с этой находки какой-нибудь прок?

Сесть в позу лотоса. Как же кружится и болит голова… Слушаем дыхание, ищем тьму, тьма — это хорошо, когда воспаленные глаза так режет дневной свет и башка раскалывается…

«Иди. Я подскажу тебе дорогу» — сказал голос.

— Здравствуй, галлюцинация, — сказала Елена.

***

«Здравствуй, Счастье.»

В черном зале черного замка на столике из черненного серебра на дне круглодонной колбы с узким горлышком, непонятно, как туда внутрь попавшее, билось сердце. Оно было вовсе не черным, а нездорового синюшно-фиолетового оттенка, и не столько билось, сколько чавкало в маленькой лужице крови, скопившейся на донышке.

«Почему вы все называете меня Счастьем?»

«Потому что ты и есть Счастье. Тысячу лет я просил Тьму об избавлении, и наконец она прислала мне тебя.»

«Но разве Тьма может дать счастье?»

Голос в голове Елены казался столь же больным и усталым, как трепещущее в колбе сердце.

«Что, по твоему, Тьма?»

«Зло?»

«Зло — человеческое понятие. Для вселенной нет зла, но есть равновесие. Справедливость. За все нужно платить. Отдать ровным счетом столько, сколько взял. За жизнь платят смертью. За любовь — разлукой. Шаман Ирбисов, старый хитрец, всю жизнь отдал аскезе и под старость взял, как плату, могущество. Та сила, которую ты заработал сам — светлая сила. Но, знаешь, я хотел быстрее. Как и все, кто приходит ко мне сейчас. Хотел силу авансом. И я взял ее — законы вселенной этого не запрещают. Много взял — мне никто не запрещал, океаны силы взял.

Вот только Вселенная — кредитор, от которого не убежишь. Кредиторы — это и есть зло по-нашему, по-человечьи. Я думал ее обмануть — хотел, чтобы за меня платили другие. Вы называете их продавшимися. В обмен на мизер моей силы они приносили свою душу и радость жизни, выпитую у других…

Но я не избежал расплаты, как думал. Чужая радость не заменит собственной души. Бессмертье стало моей пыткой. Я много раз пытался умереть, но мои ученики, которые стали первыми продавшимися, знали, что вместе со мною тоже сдохнут. Они устроились лучше меня. Должны вселенной меньше, чужой радости им для удовольствия жить вполне хватает, силой моей распоряжаются, как своей… Сердце, которое ты видишь — последний кусок плоти, оставшийся от меня. Разбей колбу!»

«С какой это стати я должна тебе помогать?» — Лена уперла руки в бока.

«Ты же Счастье.»

«И что?»

«Я ждал тебя тысячу лет»

«Да ты что! Я столько не живу.»

«Когда должник отчаянно нуждается в последнем авансе, а платить ему уже совсем нечем, приходит Счастье. Или Чудо. Счастливый случай. Называй, как хочешь. Тот, кто заплатит за тебя чем-то своим.»

«Я за тебя еще и платить должна?!» — возмутилась Лена.

«Тебя выбрали. От тебя уже ничего не зависит»

«Кто выбрал?»

«Та, кто была Счастьем до тебя»

«Короче. Ты придумываешь, как мне вернуться домой, хоть и с помощью Тьмы, я в обмен разбиваю колбу!»

«Это не в моих силах»

— Ты с ним о чем-то говоришь? — спросил один из стражей сердца.

Внешне продавшиеся были похожи на вампиров. Худые, бледные, очень старые, хотя почти без морщин и даже без седины. Одеты в черное. Лену приняли за одну из своих, без вопросов провели к Сердцу. Девушка не стала их разубеждать.

Сердце помогло ей выбраться из замка. Когда Лена увидела свою Тьму, вдруг все стало легко. Не болеть. Вывести коня из конюшни. Голос Сердца сказал, Лена может отвести глаза простым людям — так и случилось. К сожалению, клыкастых из рода Ирбис так просто не проведешь, в последний момент, уже когда она была достаточно далека от замка, ее заметил белый кот. Кто он был — Лена на таком расстоянии не разглядела. Кошак мчался следом, но заветное ущелье было уже близко. Голос подсказал, в каком месте откапывать от снега. Ирбисы не знают этот тайный ход, сообщил он.

Теперь знают… Но коты не пройдут, этот ход — только для продавшихся. Оттого-то эти странные люди в хламидах и приняли ее за свою…

— Зачем вернулась? — спросил один из продавшихся.

— Сердце позвало, — ответила честно.

— Что ж тебе твое сердце не подсказало еду с собой привести! — посетовал продавшийся. — Мы делиться не будем, живи, как знаешь. У нас тут нет фермы с людишками. Если совсем невмоготу станет, уйдешь. Глупые вы, молодые, совсем без мозгов. Пока будешь сторожить внешние ворота. Сердце караулить пока не доверю. Знаю, что оно тебе нашептывает. Разбить, небось, просит? Это испытание. Пройдешь — станешь достойна. Новую силу получишь, много силы! Комнату себе выбирай из каких-нибудь на этом этаже, какая не занята. Те, что на нижнем — те для новичков.

Лена кивала и со всем соглашалась. Им с Сердцем о многом еще предстояло поговорить…

В коридоре кричала и билась головою об стену какая-то совсем молоденькая девушка.

— Вчера инициировалась. Есть просит, — брезгливо пояснил Еленин сопровождающий. — Что-то Сердце совсем разлютовалось. Раньше оно из молодых душу медленно вынимало, бережно, смаковало… А в этом году уже третья с ума сходит, тоже, наверно, придется прикончить. Где я столько еды им наберу?