Глава 5

Тупой буйвол наконец-то ушел. Отлично. Теперь мисс Корисанда Эббот могла расслабиться.

– Извините, что я задерживаю уборку, Добсон, – проговорила она, засидевшись за чаем, когда другие леди ушли наверх, чтобы лечь спать. – Я знаю, как усердно работали сегодня слуги, разгружая вещи и все прочее. Я сама отнесу свою чашку на кухню.

– Как это внимательно с вашей стороны, мисс. Доброй ночи.

Однако она знала, что Добсон ни за что не отправится в постель до тех пор, пока комната не будет убрана, огонь не будет потушен, а двери заперты, так что не собиралась надолго задерживаться здесь. Учитывая его придирчивость, бдительный дворецкий и так уже, должно быть, находился на взводе из-за мистера Стамфилда. Что ж, она была в таком же состоянии.

Это чудовище уползло на всю ночь, хвала Небесам, в какое-то только ему ведомое логово беззакония и разврата. Кори решила налить немного бренди лорда Ройса в чай, как это сделала леди Кора. Если кто-то и заслуживает немного успокаивающего для нервов, то это она.

Кори решила, что она неплохо справилась с ролью воспитанной гостьи, учитывая то, как ее желудок завязывался узлом, в голове стучало, а пальцы зудели от желания схватить ближайший тяжелый предмет и огреть этого чурбана по голове. Она боялась, что в этом случае не сумеет остановиться и продолжит бить его, а ведь это стало бы плохой компенсацией для ее дорогой крестной.

Не то чтобы Дэниел Стамфилд не заслуживал хорошей трепки, размышляла девушка, вытаскивая шпильки из волос, чтобы избавиться от головной боли. Конечно, заслуживал – но от того, кто больше, сильнее и более склонен к насилию, чем она. Никто не сможет ненавидеть его больше. Этот негодяй украл ее мечты три года назад, и при этом загубил ее жизнь. Это было в прошлом, но сейчас он может разрушить также и ее будущее. У него есть возможность отобрать у нее последний шанс обзавестись собственной жизнью, вырваться из-под гнета отца.

К тому же Дэниел Стамфилд был достаточно злобен, чтобы сделать это. Он получал удовольствие, причиняя боль. Если верить горничной, помогавшей ей одеваться, он за две минуты сумел схватить за шиворот мистера Добсона. Кори этому вовсе не удивилась. Стоило только взглянуть на биографию этого мерзавца: его карьера в армии была в лучшем случае сомнительной; он почти убил бедного Фрэнсиса Снеллинга, которого совершенно не знал; с тех пор он поучаствовал в таком количестве потасовок в барах, что и слугам не сосчитать. Говорят, что владельцы таверн прячут бьющиеся вещи, когда Стамфилд заходит к ним – так же, как и своих дочерей. Она готова поспорить, что он был одним из тех гадких мальчишек, которые отрывали крылышки бабочкам. Разумеется, его мать никогда не рассказала бы о таком.

Стамфилд уже повел себя с Кори как с падшей женщиной, обнаружив недостатки в ее декольте, посоветовав своей матушке отправить ее домой, из-за того, что она окажет дурное влияние на Сюзанну, пригласил ее в цирк слишком поздно, очевидно, из неохотной любезности. Девушка оставила бы его дом, если бы у нее было другое место, где угодно, куда она могла пойти. Она начтет писать письма старым подругам, как только поднимется наверх в свою комнату. Кори не питала особых надежд, потому что они не поддерживали связь, особенно после того, как их жизни так сильно разошлись. Ее подруги были замужем, с растущими семьями, в то время как она пребывала практически в качестве узницы в доме своего отца. Она сомневалась, что они пригласят практически незнакомую женщину в свой дом, но попытаться стоило.

Бог знает, что она ощущала себя нежеланной гостьей в его доме, даже несмотря на то, что домом владел граф, а пригласила ее леди Кора. Сейчас Стамфилд был хозяином, главой семьи леди Коры, ее сопровождающим, ее защитником. Ха! Кори бросила перчатки на пол.

Этот увалень скорее обрушит дом им на головы и надежды Кори вместе с ним. Если он вызовет еще один скандал, опрокинет чашу с пуншем или затеет потасовку в «Олмаке», заявит принцу-регенту, что тот слишком жирный, чтобы сидеть на лошади, или леди Джерси, что она слишком много болтает, леди Кора будет вынуждена сбежать обратно в деревню. А первый и единственный Сезон Кори внезапно закончится.

Так или иначе, но это может произойти. Напившись, или со злости, или чтобы отпугнуть своих знакомых холостяков, Стамфилд может рассказать о том, что знает о ее побеге. Ее отец решил, что Кори не достойна стать женой ни одного мужчины. Возможно, Стамфилд думает то же самое. Кори честно намеревалась рассказать свою версию этой истории своему поклоннику – но только после того, как он сделает ей предложение, а она его примет. И если он решит пойти на попятный, то тогда он не тот человек, за которого она хотела бы выйти замуж.

Но перед этим, до того, как джентльмен заинтересуется в достаточной степени, чтобы предложить ей руку и сердце, никто не должен знать о ее позоре. Одно слово о старом скандале, один намек на то, что репутация Кори совсем не та, какой должна бьть – и она станет парией. Даже если положения леди Коры или влияния графини окажется достаточно, чтобы ее включали в списки приглашенных, там ее будут преследовать косые взгляды, намеки, нежелательные авансы со стороны каждого молодого повесы и старого распутника, которые сочтут ее готовой к неприличным предложениям. А вот чего не будет, так это честных брачных намерений.

Кори знала, что Стамфилд ни за что не забудет о ее прошлом. Его отношение доказывало это. В его крошечном мозгу она навечно будет заклеймена падшей женщиной, точно так же, как в сознании ее отца. Ни один из них не мог понять – и не хотел – что все, что ей кода-либо было нужно – это возможность жить собственной жизнью.

Она не мечтала ни о герцоге, ни даже о баронете или потрясающем красавце. Ей нужен был симпатичный, спокойный мужчина, с ровным характером и скромным доходом на тот случай, если отец не передаст мужу ее приданое. У него должен быть небольшой дом, с маленьким садиком, где будут играть дети. Это ведь не значит просить солнце и луну, не так ли? Всего лишь далекую звезду.

Кори поклялась, что будет хорошей женой такому человеку. Она будет выказывать ему уважение, которого не ощущала по отношению к своему родителю или к мужчинам типа Дэниела Стамфилда. Будет содержать его дом, хранить ему верность и испытывать признательность за любую привязанность, которую они разделят. У них будет хорошая совместная жизнь, у нее и этого доброго и мягкого незнакомца: они воспитают детей, займут свое место в обществе среди соседей, состарятся. Во всяком случае, такова была ее мечта.

Если Дэниел Стамфилд снова не лишит ее такой возможности.

Девушка отпила сдобренный бренди чай. Если честно, то она предпочитала просто чай, но решила что алкоголь будет полезен в медицинских целях. Она сбросила туфли, пока пила, и попыталась придумать план куда отправиться, если ее присутствие здесь станет необоснованным. Она слишком сильно любила леди Кору, чтобы остаться в Ройс-Хаусе, если ее присутствие будет расстраивать милую женщину или помешает успеху Сюзанны.

Приглашение от ее крестной стало благословением, единственным, которому не смог отказать ее отец. В противном случае Кори пришлось бы ждать, когда ей исполнится двадцать пять, и она унаследует деньги, которые оставила ей мать. Сумма была не слишком большой, но достаточной, чтобы помочь ей найти способ сбежать, даже если пришлось бы стать гувернанткой или компаньонкой леди.

Еще пять лет с родителем, который презирает ее? Пять лет с Альбертой Ривендейл или какой-то другой потаскушкой, которую отец притащит домой, чтобы зачать сына? Пять лет, когда ей не будет позволено провести ночь у Сюзанны, принять приглашение на прием, иметь собственные деньги, чтобы она не использовала их для финансирования еще одного побега?

С кем она могла бы сбежать? Ее отец сделал все для того, чтобы у Кори не было кавалера. Фрэнсис погиб – да и он превратился в труса на первой же остановке, пытаясь выпрыгнуть в окно, чтобы не встречаться с ее отцом.

Сюзанна полагала, что сквайр Эббот замышляет всего лишь сохранить приданое Кори в своих сундуках и поэтому отваживает визитеров, держа Кори близко к дому. Или это, или он слишком привык иметь бесплатную экономку, чтобы расстаться с ней. Конечно же, Сюзанна не могла знать о побеге… если только ее брат не рассказал ей.

Леди Кора знала. Настоящая леди, она успокоила Кори, заявив, что сейчас она стала старше и мудрее, и не позволит негодяю снова воспользоваться ее невинностью, так что им никогда не следует упоминать о прошлом. Казалось, она без слов поняла ту несчастную ситуацию, в которой пребывала Кори, потому что никогда не заговаривала и об этом тоже, до тех пор, пока у нее не появился шанс изменить положение вещей. Затем леди Кора выстояла против ее отца – что удавалось немногим мужчинам – и отказалась принять отрицательный ответ. Когда он отклонил письменное приглашение для Кори присоединиться к ней и Сюзанне в Лондоне, леди Кора нанесла ему визит лично. Когда дворецкий Эбботов заявил, что сквайра нет дома, она подошла к нему после службы в церкви, перед викарием и половиной паствы. Оставаясь благородной дамой до кончиков ногтей, она сумела обвинить Эббота в том, что он не выполняет своих отеческих обязанностей по обеспечению будущего дочери. Как он смеет приводить в дом молодую жену, если не нашел сперва дом для Кори? А ведь Кори не становится моложе, напомнила ему леди Кора и всем, кому удалось это услышать. Его дорогая покойная жена не сможет обрести покой, если ее дитя останется старой девой. А затем она предложила целиком профинансировать Сезон для Кори, воззвав к скаредной натуре Эббота.

Теперь, когда она поразмыслила над этим, Кори предположила, что ее одежда, питание, даже письма, которые она писала – все это было оплачено из кошелька Стамфилда, а не с персональных счетов леди Коры. Боже мой, неужели этот визит профинансирован деньгами мистера Стамфилда? Если так, то у сына леди Коры есть еще одна причина возмущаться ее присутствием, если, конечно, ему нужна еще одна причина. Внезапно ей стало жарко, так что девушка стянула с шеи и груди шершавое фишю.

Теперь этот человек заставляет ее потеть! Господи, как она настроится на поиск мужа, когда ей придется постоянно оглядываться через плечо, чтобы узнать не находится ли он поблизости, хмурясь на нее, готовый отпугнуть любых перспективных поклонников? К тому же Кори никогда не сможет расслабиться, когда любая обмолвка этого неуклюжего пьяницы сможет разрушить остаток ее жизни. А что касается получения удовольствия, разделяя радость Сюзанны по поводу предстоящего Сезона, то это теперь совершенно исключено, и все благодаря противному Дэниелу Стамфилду.

Как может леди Кора любить такого червяка? Разве она не замечает, что ее сын неучтив и груб? Кори заставила себя признать, что когда он привел себя в порядок, то выглядел даже симпатично – в беспорядочном, неповоротливом стиле. Конечно же, Стамфилд был слишком большим, чтобы женщина ощущала себя рядом с ним комфортно, даже если он и обрядился в одежду джентльмена. Угроза насилия всегда скрывается в его размерах.

Девушка признала, что у него красивые глаза, более яркого и насыщенного синего цвета, чем у леди Коры или Сюзанны, с более густыми черными ресницами. Эффект от этих сапфировых глаз сводился на нет сломанным в какой-то драке носом. Его губы были полными и красивой формы, подумала она. Некоторые женщины даже могут найти их привлекательными. А некоторые женщины к тому же держат ручных свиней.

Самыми замечательными качествами Стамфилда, из того, что Кори слышала о нем или видела своими глазами, были верность семье и доброе отношение к матери. Он приходил на помощь своим кузенам, когда бы они не попросили его об этом, а сейчас он отозвался на просьбу леди Коры. Все знали, что он скорее посетит какой-нибудь отвратительный игорный притон, чем станцует на балу дебютанток. Он предпочитал дым и эль пуншу и парфюмерии, компанию проституток – собранию леди. И все же он был здесь, послушный долгу сын, преданный брат. Кори прижала эту мысль к своей груди, словно спасательный трос. Он не навлечет на них позор. Его любовь к семье не позволит ему этого, что как раз может спасти ее.

Он души не чаял в Сюзанне, которая отличалась от него словно мел от сыра. Яркая и жизнерадостная, она не носила в себе ни капли злобы. Озорства – да, но злобный умысел – никогда. Стамфилд, очевидно, обожал сестру. Он заявил, что не станет настаивать на ее замужестве, и не будет навязывать ей джентльменов по собственному выбору. Он никогда не заставит ее выйти замуж за мужчину, которого Сюзанна не сможет полюбить. Дэниел пообещал, что решать будет она, когда будет готова. Стамфилд ничего не сделает, чтобы разрушить шансы своей сестры.

Осознание этого успокоило расшатанные нервы Кори. Или это произошло благодаря бренди. Еще одна или две капли – и, может быть, ей удастся уснуть, смело смотреть в завтрашний день, думая о новых платьях, о новом начале. Наконец-то ее судьба в ее собственных руках. Так что руки-окорока Дэниела Стамфилда, образно выражаясь, вовсе не взяли ее за горло.

В самом деле, может быть Кори даже удастся найти в нем и другие искупающие вину качества, если она очень постарается. Он мог быть игроком, но не проиграл свое состояние и не заложил фамильный дом, как это сделали другие юнцы, вращающиеся в обществе. Несомненно, Стамфилд не был денди, раздувшимся от собственного тщеславия, благодаря подбитым ватой плечам. Не принадлежал он и к сумасшедшим любителям спорта, тратящим все свое время и деньги на породистых лошадей. Если верить ее горничной, которая слышала это от лакея, который играл в кости с грумом, его верховая лошадь оказалась спокойной клячей, не годящейся ни на что, кроме как выдерживать огромный вес Стамфилда.

Девушка предположила, что он ничем не хуже всех других лондонских франтов, развлекающихся в свое удовольствие. Разница заключалась в том, что сын леди Коры выбирал более злачное окружение, чтобы предаваться удовольствиям. Клуб «Маканз» развлекал мужчин, у которых титулы и состояния были не столь значительными, как в «Уайтс» или «Будлз». К тому же там могли находиться женщины – в качестве крупье или клиентов – и им позволялось подниматься в личные комнаты наверху.

Стамфилд не соблазнял невинных девушек, об этом она ничего не слышала. Кори, без сомнения, узнала бы и об этом, потому что больше всего на свете слуги любят сплетничать о том, что их хозяева ведут себя как животные. И его имя не связывали ни с одной благородной женой или игривой вдовой, как это происходит со многими так называемыми джентльменами. Нет, его похождения ограничивались борделями, а не будуарами высшего света. Делало ли это его хуже или лучше других мужчин? Кори не знала или не хотела знать. В любом случае, ей это было безразлично. Все мужчины – дураки.

И все же леди Кора считала своего сына почти совершенством. Воистину, материнская любовь может быть слепой.

Кори подумала о собственной матери, которая все эти годы покоилась с миром или без него, и как жизнь Кори могла бы измениться, если бы ее мама была жива. Или остаться прежней. Миссис Эббот не обладала такой же твердостью характера, как леди Кора. Мама полагала, что удел женщины – страдания, с тех пор, как их изгнали из Эдема в ее драгоценной библии. Женщина – имущество своего супруга, его вассал, существо низшего порядка. К тому же жена не должна жаловаться, потому что у мужа есть право управлять собственным королевством. Мама пыталась научить дочь принимать свое место в мире, и, в точности продемонстрировав это, жена сквайра Эббота безропотно умерла от пренебрежения и разбитого сердца.

Кори не могла делать этого – послушно следовать приказам своего отца. Она не могла выйти замуж за больного старика, которого отец выбрал для нее, с тем, чтобы она вскоре осталась вдовой, а он бы контролировал ее богатое наследство. И она не сможет принять кого-то вроде миссис Ривендейл в качестве мачехи и нянчить младенцев чужой женщины. Она не сможет, не позволит Дэниелу Стамфилду украсть у нее шанс на лучшую жизнь.

Настроившись, Кори решила отправиться в постель, готовая встретить следующий день и то, что он с собой принесет. Она подумала, что может взять чашку с собой наверх, снова налив в нее едва теплого чая и плеснув туда бренди – на тот случай, если не удастся заснуть.

Итак, она поднялась, без перчаток и туфелек, с распущенными по спине волосами и в измятом платье и схватила одной рукой графин с бренди. И, конечно же, в этот самый момент Немезида постучалась в дверь.

Загрузка...