После измены. Ядовитые чувства (СИ)

8

— Что ты собираешься делать? — спрашивает Таня, стоя у входной двери с дорожной сумкой в руках.

Уезжать собралась. Обиделась.

— Найду её мужа, припугну. Если понадобится, приму более жёсткие меры.

— Ты психопат, Дима! — девушка взволнованно теребит ремень сумки.

— Может быть, — бросаю на эскортницу молниеносный взгляд.

Таня бледнеет, поджимает пухлые губки, превращая их в одну тонкую полоску.

— Она же счастлива без тебя. Мужа любит, дочка у них. Зачем ты вообще туда лезешь?

— Алиса принадлежит только мне, — закипаю от ярости.

Когда увидел её в "Алмазе", сначала растерялся. Эта дрянь рядом со своим мужиком от счастья чуть ли не светится. Заигрывает с ним на глазах у всех, никакого стыда.

Повзрослела Алиса. Перестала бояться показывать свои желания при людях. Раньше шикала "На нас же смотрят, прекрати!", а теперь сама своей ногой…

Чёрт!

На месте этого жалкого подонка должен быть я.

Всепоглощающая ревность накрывает с головой, и волком выть хочется. Разорвать собственными руками и Алису, и мужа её. Своими же зубами загрызть! Я обязательно найду способ вернуть её, заставлю приползти ко мне на коленях. Ноги будет мне целовать и в любви вечной клясться. Не захочет по хорошему, так я заставлю по плохому.

— Прощай, Дима, — пикает Таня, касается тонкой рукой ручки двери.

— Стой, — торможу её.

Смотрю на Таню, а вижу другую женщину. В штанах моментально становится тесно, когда представляю вместо шлюхи мою милую Алису.

— Не смотри так, — растерянно. — Ты меня пугаешь.

— Я ведь хорошо тебе плачу, Таня. Почему ты так спешишь к своим клиентам?

Молчит, морщит аккуратный носик.

— Я думаю, что ты понадобишься мне здесь, — губы невольно вздрагивают в улыбке.

— Я хочу свободы, Дим, понимаешь?

— Ты сама продалась. При чём не за дёшево.

— Я знаю, — качает головой и тяжело вздыхает.

— Останься, — уже не просьба, скорее приказ.

Таня бросает дорожную сумку, и та с грохотом падает ей в ноги.

— Мне нужно семь миллионов, чтобы…

— Не продолжай, — не хочу выслушивать исповедь шлюхи. — Будут тебе твои миллионы.

— Мне нужно срочно, — уточняет девушка.

— Если поможешь вернуть Алису, я дам намного больше.

— Но… Как я могу тебе помочь?

— Скоро узнаешь, — мой гениальный план уже созрел, осталось только пару деталей обдумать. — А сейчас иди в спальню.

— Опять? — ошарашенно расширяет глаза.

…

Ночь в отеле была волшебной. И небо в алмазных звёздах увидела, и вихрем счастья на Юпитер чуть не унеслась. Женя был пылким и страстным со мной, как никогда. Его влажные ласки на моём пульсирующем клиторе до сих пор вгоняют в краску, и я осторожно беру его за руку, продолжая смотреть в окно такси. Мимо проносятся многоэтажки, цветные вывески магазинов и кафешек, зелёные бульвары и многолюдная набережная, а в голове бегущей строкой жаркие слова мужа, сказанные бархатным хриплым голосом прямо мне в губы: "Ты лучшее, что со мной случалось!"

Женя сильнее сжимает мои пальцы, смотрит на меня, улыбается. Будто мысли мои прочитывает и романтично-эротичное настроение чувствует.

Мне этого не хватало. Свободы. Драйва. Нежности до самого утра. Клятв, что навеки, что никому не отдаст.

Василиска бежит встречать нас, ухватив с собой новые рисунки. Папу обнимает первым.

— Привет, котёнок, — Женя гладит малышку по рыжим кудряшкам, а моё сердечко заходится от нежности.

Женю дочка явно любит больше, я даже невольно ловлю нотки ревности. Ну ничего, это возраст такой. Начнутся мальчики, свидания, косметика… и прибежит ко мне за дружеским советом. Я уже решила, что бы ни случилось, никогда не ругаться на неё. Это моё святое правило в воспитании, засевшее в подкорке ещё с подросткового возраста, когда ответственность за меня упала на плечи старшей сестры.

— Мамуууля, — Вася виснет у меня на ноге, и я наклоняюсь, чтобы поцеловать.

С кухни доносится аппетитный запах пирога с мясом. Анастасия Сергеевна, видимо, постаралась.

И не только с пирогом.

— Где мои приправы? — интересуюсь у свекрови, когда не обнаруживаю баночки с травами на привычном месте.

— И тебе доброе утро, — женщина приветливо улыбается, распахивает духовку, и аромат мясного пирога усиливается.

Даже в животе жалобно урчит от голода. Заглядываю в холодильник, непонимающе моргаю.

— Вы размораживаете холодильник? — колючий взгляд вновь падает на свекровь.

— Алиса, ну что ты как маленький ребёнок! Сама же видишь, что размораживаю, — Анастасия Сергеевна ставит пирог, вдыхает аромат и довольно жмурится. — Ммм, послушай только, как пахнет!

— Вас попросили посидеть с внучкой, а не наводить порядок в чужом доме, — говорю осторожно, боясь обидеть.

— В чужом? — свекровь нагло усмехается. — Уж кто — кто, а я в эту квартиру финансов вложила побольше некоторых.

Без зазрения совести напоминает мне, чего семье Захаровых стоил переезд. Да, уговорить женщину продать трёшку в областном центре и разменять её на две квартиры поменьше в другом городе было сложно. Но это был единственный выход, чтобы увезти меня от прошлого. И Женя не задумываясь пошёл на этот шаг.

Анастасия Сергеевна была жутко недовольна, нос от меня воротила. Наши отношения не складывались с самого начала, всю мою беременность женщина фыркала и плевалась, но как только родилась Василиска, лёд надломился. Свекровь внезапно полюбила и внучку, и меня заодно. Или мне казалось, что полюбила.

— Я понимаю, что вы хотели помочь, — сильно сжимаю пальцы, ногти впиваются в ладони до боли. — Но не стоит так делать, если вас об этом не просят.

— Алиса, твой холодильник скоро начал бы вонять. Ты когда последний раз его мыла вообще? — Анастасия Сергеевна демонстративно закатывает глаза. — А приправы хранить на виду? У тебя маленький ребёнок! Вдруг Василиса бы взяла, рассыпала. Или не дай бог съела бы!

— Анастасия Сергеевна, — шиплю сквозь зубы, эмоции бьют фонтаном, боюсь, что не сдержусь и повышу голос. — Василиса уже не малышка, она прекрасно понимает с чем можно играть, а с чем нет!

— Ей всего четыре года!

— Ей уже четыре! Она достаточно большая и послушная.

— Ах, вот значит как! — свекровь фыркает, поставив руки в бока. — Алиса, я это всё делаю, потому что ты не справляешься с бытом! Я вообще поражаюсь, как Женя с тобой, такой неумёхой, живёт! Когда ты последний раз свойские пироги готовила? М? А пельмени когда лепила? Всё покупное, химическое. А ты, между прочим, не работаешь. Интересно, чем ты занимаешься дома целыми днями?

Хлопаю ресницами, растерявшись от наглости.

— Я воспитанием занимаюсь, с Василиской играю, слежу за ней, — начинаю оправдываться, а сердце набирает ритм.

— Следишь? Если бы ты за ней следила, она бы не упала в пруд! И не заболела бы!

Мой подбородок отчаянно дрожит от обиды, и я сильно сжимаю челюсти.

— Анастасия Сергеевна, вам лучше поехать домой!

— Алиса, — внезапно появившийся муж берёт меня за плечи, осторожно сжимает и заглядывает в глаза. — Иди к дочке, я сам поговорю с мамой.

Напряжённо выдыхаю и исполняю.

Василиса снова что-то рисует, трогаю её лоб, проверяя на наличие температуры — холодный.

— Мам, Алиса права, ты не должна наводить порядки у нас, это не правильно. Моя жена прекрасно справляется со всем, а ты на неё наговариваешь, — слышу голос Жени.

— Плохо она справляется! — недовольно бурчит свекровь.

— Мама, меня всё устраивает. Алиса хорошая хозяйка, прекрасная мама.

— Ты, значит, на её стороне!?

— Она моя жена! Конечно я буду защищать её.

— А я твоя мать! Я тебя вырастила! Воспитала только не правильно, раз ты так перед женщиной…

— Достаточно! — вспыхивает Женя. — Собирайся, я отвезу тебя домой.