Последняя битва Пономаря

Глава 26

Теперь у Рыбака имелось достаточно информации для анализа. Двое наркозомби в течение полутора часов успешно противостояли полусотне вооруженных до зубов боевиков. На что же тогда способен отряд из десятка таких людей? Наркоделец с трудом мог себе это представить. А с полусотней, что имелась у него в распоряжении, Зарайский подозревал, что может смести с лица земли целую армию.

Но следовало продолжать избранную политику. Космэтисты стали аккуратнее и теперь не вывешивали на всеобщее обозрение в Интернет списки своих руководителей. Но все равно, информация эта в глобальной электронной сети имелась, хотя уже на зпапроленных сайтах. Но какой-то там примитивный пароль не был препятствием для компьютерных спецов, уровня Драйвера. Получив приказ, он к вечеру послал Владимиру Ивановичу новый, уже четвертый список.

Но на этот раз у наркобоевиков имелась и дополнительная работа: найти и пленить Сергея Владимировича Изотова. Тот же Драйвер наметил несколько мест в Москве, где нынешней ночью мог находиться фээсбэшник. Но рядовые боевики наркомафии вряд ли смогли бы с ним справиться и поэтому, скрепя сердце, Зарайскому пришлось снять одну из групп наркозомби с уничтожения космэтистов и нацелить ее исключительно на Изотова.

Как и предвидел Драйвер, эта ночь преподнесла несколько сюрпризов. Адепты секты не желали сдаваться без боя. Если раньше они беспечно спали и позволяли шпиговать себя наркотиками, то теперь большинство вновь назначенных руководителей первичных ячеек Космэтики, предприняли меры безопасности. У их постелей дежурили телохранители. Они отгораживались от ночного мира прочными запорами. Они окружали себя собаками и ядовитыми змеями. Они устанавливали сложнейшие сигнализации…

Но все эти меры предосторожности оказались малодейственны против биоэнергетических зомби. Замки отпирались сами собой, сигнализации не срабатывали, телохранители и животные, большей частью, погружались в глубокий сон, которому не могли помешать несколько похожих на тени людей, неслышно прокрадывавшихся в комнаты и вонзавших в руки, ноги, шеи космэтистов шприцы с летальными для них дозами героина.

Лишь в нескольких десятках случаев наркозомби пришлось вступать в борьбу. Эти космэтисты, помня о судьбах своих предшественников, не спали и постоянно пребывали в состоянии «благодати». Но и они, уже убитые энергетическими ударами, получали в качестве визитной карточки шприц в ягодицу.

Но больше всего неприятностей пришлось пережить группе, назначенной поймать Сергея Владимировича. Ни в одном месте, которое наметил Драйвер, фээсбэшника не оказалось. В конце концов, наркозомби, уже около трех утра, вынуждены были запросить помощь ясновидящего. Тот сразу обнаружил искомого субъекта. Он почивал в своем кабинете на Лубянке.

Но, почувствовав энергетической прикосновение, Сергей Владимирович проснулся и, войдя в «благодать», рванул прочь из здания, пока туда не прибыли наркозомби. Они опоздали лишь на несколько минут.

Последовала часовая погоня по полупустынным московским улицам. В ее ходе на защиту Сергея Владимировича вставали все попадавшие на встречу рыбаковцам члены космэтики. Одни бросались под колеса, другие пытались протаранить машину наркозомби, третьи бросали в нее первые попавшиеся под руку предметы, начиная с хот-догов и кончая уличными урнами.

В конце концов, преследователям пришлось сделать вид, что они отказались от погони. К этому времени к первой группе присоединилась еще одна, уже освободившаяся от работы по умерщвлению космэтистов. Там был свой ясновидящий и он, прослеживая путь Сергея Владимировича, направлял машины рыбаковцев так, что к пяти утра Изотов был взят в клещи.

Нападение последовало одновременно с пяти сторон.

Майор попытался ответить, но наркозомби оказалось слишком много. Практически все их удары, относительно слабые, чтобы серьезно не повредить жизненно важные органы и узлы Сергея Владимировича, доходили до цели. Прошло лишь двадцать секунд с начала атаки, а Изотов уже без сознания валялся на асфальте. Несколько «выстрелов» парализовали его руки и ноги, а заключительный мощный раппорт, пробив все защитные механизмы, погрузил майора в глубокий гипнотический сон.

Если большую часть необходимых для ритуала создания эгрегора компонентов можно было приобрести в ближайшем супермаркете, а другую взять в квартире Дарофеева на Рублевском шоссе, то с местом его проведения возникла проблема. Игорь Сергеевич знал несколько мест с высокой природной энергетикой, но вспомнив их характеристики, целитель понял, что они не подходят.

За эти несколько дней «неподдающиеся» уже неплохо овладели своими внутренними резервами, и Пономарь решил, что искать подходящую площадку можно будет в процессе групповой медитации. Ведь тогда, если место будет найдено, оно должно будет приглянуться сразу всем и, тем самым, окажется заранее настроенным на индивидуальные вибрации всех членов команды.

Войдя в комнату, где Андрей Андреевич проводил очередное занятие, Дарофеев буквально опешил от представшей перед ним картины. Ученики, уже соединившись в энергетический круг, пытались общаться с некой висевшей посреди комнаты тонкой сущностью. В этом существе целитель сразу узнал одного из Наблюдателей. Они являлись ангелами-хранителями земной ноосферы и контактировали с людьми редко и неохотно. А тут, вопреки всем правилам, шла оживленная беседа.

Целитель сразу посмотрел на Авраамова. Йог почувствовал взгляд Пономаря и подмигнул. Спустя минуту-другую, Наблюдатель покинул пределы Москвы и Игорь Сергеевич, воспользовавшись паузой, предложил поработать. Возражений не последовало, и вскоре Дарофеев присоединил свою энергетику к кругу медитирующих.

Еще не все ученики умели сознательно отделять тонкие тела от плотного, но с помощью Вити, Андрея Андреевича и Пономаря, это удалось всем. Впервые попав в астральные миры, «неподдающиеся» ошалело глазели по сторонам, удивляясь яркости и насыщенности красок, возможности заглядывать внутрь плотных предметов и прочим «чудесам», пребывания в энергетических планах создания.

Внезапно Игорь Сергеевич заметил, что не только он пристально наблюдает за учениками. Тем же самым занимался и Андрей Андреевич. Йог оценивающе разглядывал каждого «неподдающегося», и, как видно, делал какие-то выводы из их поведения.

Пока дюжина мужчин и женщин адаптировалась к новым условиям, Авраамов, естественно, был здесь как рыба в воде, Пономарь тоже решил, что будет небесполезным как-то оценить будущих основателей. Естественно, первой, на кого упал взгляд целителя, была Лада Углицкая. Женщина, хотя и находилась, по всей видимости, в довольно сильном стрессе, но голову не потеряла. Дарофеев порадовался ее выдержке. Игнат Федорович тоже вел себя на удивление спокойно. Он, заинтересовавшись какой-то безделушкой, то подлетал к ней поближе, то пытался взять в руки, то рассматривал с различных углов зрения. Третьим островом спокойствия оказался спасенный намедни наркоман. Ему, как видно, в его галлюцинациях и не такое мерещилось, так что к отделению духа от тела он отнесся без излишней эмоциональности.

Зато остальные испытывали настоящий телячий восторг. Они, словно дети, носились друг за другом, просачиваясь сквозь стены и пытаясь осалить один другого. Это безобразие пора было прекращать. Тем более что целитель почувствовал, что такое веселье начинает привлекать внимание низкоэнергетических сущностей, и около десятка их уже барражирует поблизости, приглядываясь, в кого бы вцепиться.

– Господа, секунду внимания! – Громко произнес целитель.

Все остановились, некоторые замерли в совершенно нелепых позах.

– Сейчас я попрошу вас всех собраться в круг.

Ученики безоговорочно исполнили приказ. Когда свое место занял последний из них, Пономарь постулировал очередную задачу:

– Сейчас каждый из вас попытается представить место, в котором он бы хотел провести ритуал создания нашего эгрегора. Представить и переместиться туда. Постойте, не начинайте пока. – Остановил Игорь Сергеевич вечно спешащего хиппи. – В это время мы должны быть в единой энергетической связке и поэтому должны попасть в некое место, которое станет результирующим от совокупного вектора наших усилий.

Итак, еще раз проверяем нашу связь.

Дарофеев визуализировал пятнадцатигранник, в котором каждая вершина соединена с другой. Убедившись, что такая структура существует на всех чакральных энергетических уровнях, целитель сказал:

– Начали!.. – И сам начал воображать самое подходящее место. Перед внутренним взором Пономаря предстал небольшой дубовый лесок, росший на холме, поляна на самой вершине, а под землей, уже заросший за долгие века, круг камней, отмечавший место почитания языческого Рода.

– Это очень хорошее место. – Раздался вдруг голос Андрея Андреевича. – Я его знаю.

Отрешившись от мыслеобразов, Игорь Сергеевич посмотрел вокруг. И он, и все его «неподдающиеся», находились почти в таком же месте, как только что видел его Дарофеев. Единственным отличием было то, что поляну покрывал густой травяной сухостой, оставшийся еще с прошлого года, а из него выглядывала полуразвалившаяся невысокая четырехгранная бетонная стела с насквозь проржавевшей звездой на вершине.

– Мы где? – Спросил Витя.

– Около трехсот километров на юго-запад от Москвы. – С готовностью ответил Андрей Андреевич. – Если никто не против, я здесь останусь и приведу все в порядок.

Пономарь кивнул и с удивлением увидел, что плотное тело Авраамова словно бы перелилось из того места, где оно находилось, на эту поляну, заполнив энергетическую оболочку йога. Андрей Андреевич встал, прошелся, шурша сухой травой, и помахал целителю рукой:

– Все в порядке. Возвращайтесь.

Дарофеев отсалютовал в ответ, и все снова оказались в Москве, в знакомой квартире.

– О! Сам Владимир Иванович! Главный наркоман России и окрестностей! – Изотов принялся ерничать, едва один из людей Рыбака пробудил майора от гипнотического сна. – Не думал, что вы настолько глупы, чтобы дать мне себя увидеть! Как вы думаете, что здесь будет минут, эдак, через десять-пятнадцать? Не пора ли сразу уносить свою задницу?

Зарайский спокойно выслушивал выпады пленного, прекрасно зная, что они всего лишь пустая бравада. Вскоре в этом убедился и сам Сергей Владимирович. Попытавшись выйти на связь с эгрегором Космэтики, фээсбэшник вдруг понял, что у него это отчего-то не получается. Ясновидение же пока работало и, прибегнув к нему, Изотов похолодел: помещение, в котором он лежал, созерцая лишь часть потолка и лицо наркобарона, оказалось накрыто «черной дырой», которая не позволяла проникать сквозь ее оболочку излучениям любых эгрегоров. Сергей Владимирович оказался отрезан.

Он сразу попытался найти того, кто «держал» «черную дыру», но тонкое видение показывало, что вокруг абсолютно никого нет. Даже Рыбак казался майору пустым местом.

– Еще посмотри на свой новый костюмчик. – Посоветовал Зарайский, почувствовав, что пленник использует тонкие энергии.

Вынужденный последовать рекомендации, Изотов обнаружил еще одну неприятность. Некое подобие скафандра, в которое его заключили, оказалось наполнено смесью какого-то наркотика и диметилсульфоксида, вещества, которое транспортировало любые тяжелые молекулы сквозь клеточные мембраны. Если хотя бы капля такой смеси попала бы на кожу Сергея Владимировича, он немедленно умер бы от передозировки. Но на кожу был нанесен слой полупроницаемого полимера, пропускающего испарения от тела человека, и не допускающего контакта со смертоносной жидкостью.

– Так что не советую особо дергаться… Не дай бог, повредите свою оболочку – и хана! – Теперь пришла очередь Рыбака немного поиздеваться над Изотовым и Владимир Иванович не упустил эту возможность. – Вы хотите узнать, до каких пор вы будете торчать в этом помещении? А до тех, пока мы не уничтожим предпоследнего космэтиста. Последним будешь ты!

Едва за наркобароном захлопнулась дверь, Изотов начал действовать. Состояние «жалюзи» ему всегда давалось с трудом, но сейчас Сергею Владимировичу удалось войти в него почти без проблем. Не имея возможности повернуть голову, и не зная, что или кто находится в подвале, где он лежал, майор решил действовать со всей возможной стремительностью.

Он зацепился манипурой за потолок. Проверил прочность крепления энергетического луча и изо всех астральных сил дернул.

Пластмасса корпуса «скафандра» разлетелась на куски, во все стороны полетели вонючие брызги наркотической смеси. Но сейчас, когда Изотов вошел в состояние «Жалюзи», никто и ничто не могло коснуться его тела без желания экстрасенса.

Взмыв к потолку, Изотов огляделся. Кроме него в подвале было еще четыре человека. Одного, выглядевшего самым напряженным, Сергей Владимирович вырубил первым. Мощный импульс из муладхары лишил боевика сознания. Подозрение оказалось верным. Человек рыбака упал со стула и тут же «черная дыра» распалась. Майор немедленно подключился к эгрегору Космэтики и кинул в него клич о спасении. И вовремя.

Появившись, словно чертик из табакерки, фээсбэшнкик застал наркобоевиков врасплох, что и позволило ему успешно позвать на помощь. Но мгновения растерянности прошли, рыбаковцы сориентировались и немедля приступили к ответным действиям.

Не желая упускать самого ценного пленника, Зарайский приставил к нему охрану из лучших своих наркозомби. И теперь пришла пора им показать, на что они способны. Первый же энергетический удар впечатал Сергея Владимировича в бетон стены. «Жалюзи» остались целы, но от невероятной силы потрясения у майора на мгновение помутилось в глазах. Следующий сабельный луч вскрыл энергетическую защиту майора, но он успел за доли секунды восстановить ее. И теперь сам ответил атакой на все три позиции. Наркозомби устояли, хотя и пошатнулись от нечеловеческой мощности ударивших в них лучей. Не давая рыбаковцам прийти в себя, Изотов сконцентрировался на одном из них и послал импульс в его солнечное сплетение. От подобного воздействия обычный человек получил бы дыру в груди, но рыбаковец смог ассимилировать ударившую в него энергию и, на автомате, отразил ее обратно.

Теперь уже фээсбэшнику пришлось защищаться. Но «благодать», к которой Сергей Владимирович уже успел подключиться, в сочетании с «жалюзи», полностью поглотила энергетический пучок, и он лишь сделал Изотова еще сильнее. Опьяненный своей силой, майор принялся энергетически дубасить своих противников. Те могли лишь пятиться и пассивно защищаться.

Но фээсбэшник совершенно забыл о четвертом противнике. Тот же, успев прийти в сознание, не стал долго думать и выстрелил в Изотова острейшим лучом. Тот на доли секунды пробил защитные оболочки майора, но и этого времени было достаточно, чтобы наркобоевик создал канал, через который нанес информационный удар в Дыру Брамы Сергея Владимировича. Нежный чакр не выдержал такого варварского обращения и Изотов потерял ориентацию. Пока он боролся с собственным организмом, рыбаковцы успели снова накрыть подвал «черной дырой», отрубить майора от источников энергии и спеленать его силовыми нитями.

Когда Сергей Владимирович очухался, он уже не мог пошевелиться, а вращающаяся вокруг его тела оболочка, которую на этот раз поддерживали уже двое наркоманов-энергетиков, не позволяла никаким энергиям выходить за ее пределы.

Убедившись, что пленник жив и здоров, наркозомби, неслышно посовещавшись, внезапно открыли кокон, но не успел Изотов воспользоваться таким прекрасным шансом, как он уже опять погрузился в сон.

В это время наверху начался большой обыск. Прибывшие на зов Сергея Владимировича космэтисты принялись штурмовать гаражный кооператив в районе Волгоградского проспекта, под которым и находился пленный предапостол. Но даже с помощью местной охраны, обыскав все гаражи, они не смогли найти вход в подвал. Проторчав бестолку несколько часов, космэтисты вынуждены были уйти.

Три года пролетели как один день. Если в начале срока Грибоконь считал дни, оставшиеся ему до освобождения и эта четырехзначная цифра не внушала никакого оптимизма, то, став нарядчиком зоны, он настолько замотался, настолько привык к этому ритму жизни, что лишь когда Лакшин спросил его, почему это Михаил Львович не отращивает волосы, Шаман вспомнил, что до воли осталось меньше двух месяцев.

Большая часть его Апостолов уже освободилась. Некоторые вышли, как говорится, по звонку, по окончании срока, другие, с помощью своих новообретенных способностей, выхлопотали себе условно-досрочное освобождение. Остались лишь двое: Рак и Банзай, но и им предстояло вскоре покинуть толстые монастырские стены.

В один из вечеров, когда Рыков пригласил Шамана отужинать вместе, между ними состоялся очень неприятный для Основателя разговор.

Чай уже давно был забыт. Апостолы давно стимулировались исключительно натуральным кофе. В каптерке Банзая зеки соорудили мангал, медник выковал джезвы и теперь Геннадий Эргюнович несколько раз в день потчевал себя и Рака свежесваренной арабикой.

Устав после напряженного дня Грибоконь с видимым безразличием наблюдал как массивный Банзай крутит и переставляет в песке, словно профессиональный напрерсточник, три пузатые джезвы. Рак сидел напротив с такой же постной миной. Даже аромат готового кофе не смог вывести Данилу Сергеевича из апатии.

Сжав в ладонях большую фаянсовую кружку и, будто не замечая, что в нее налит парящий корицей кипяток, Рыков вдруг встрепенулся и спросил:

– Что делать будем?

– Ты о чем? – Банзай с шумом всосал в себя глоток обжигающей жидкости.

– О Космэтике.

– А чего делать? – Удивился завхоз. – Пусть живет.

– Я не тебя спрашиваю. – Оборвал Геннадия Рыков. – Ну, Основатель, ответь! Ты скоро откидываешься. Я скоро откидываюсь. Пожил бы еще, да срок истекает. Банзаю, вон, тоже сто дней осталось. И что дальше?

Михаил Львович задумался. Он подозревал, что рано или поздно такой вопрос придется решать, но все откладывал и откладывал мысли о нем, надеясь, что все может разрешиться само.

– Давайте думать. – Предложил Грибоконь. – Есть нам здесь замена?

– Нет. – Твердо ответил завхоз.

– Смогут ли простые мужики теперь справляться с блатными?

– Простые – точно нет. А те, кто в нашем Обществе – наверняка. – Сказал Данила Сергеевич.

– Именно. – Вздохнул Шаман. – Мы уйдем. Посвящать будет некому. И все развалится.

– Здесь развалится. – Уточнил Рак. – А на воле?

– Что на воле? – Не понял Грибоконь.

– На воле ведь уже тысячи членов Общества.

– И что? – Михаил Львович уже понял, к чему ведет Рыков.

– Там, за колючкой, их тоже надо будет как-то организовать!

– Слушай, а ведь дело говоришь! – Вскричал Банзай.

– Это дело другие уже делают. – Ухмыльнулся Данила. – С воли уже несколько маляв пришло. Книпперсон, Павлов, Ладыгин пишут, что уже организовали первичные ячейки… И все у нах ништяк, кроме одного…

– Нет харизматической фигуры. Меня. – Закончил мысль Грибоконь.

– Ну, харизмы у тебя хоть отбавляй! Ты там теперь народный герой. Страдаешь за Веру, царя и отечество в советских застенках. – Рассмеялся Рыков. – Другого нет: Цели.

– И ты хочешь, чтобы я тебе ее выложил на блюдечке? – Покачал головой Михаил Львович.

– Ну, конечно, не сразу. Над этим думать надо. Но к твоему откидону неплохо бы ее уже иметь.

– Цель, цель… – Пробурчал Шаман. – У нас что? По большому счету – секта. А какая цель у любой секты? Конечно, счастье, причем не где-то как-то, а исключительно в мировом масштабе! За счет ее мирового господства! Годится такой бред?

– Шаман! Ты – гений! – Заорал Данила. Его апатия куда-то исчезла и он затопал по доскам каптерки, изображая какие-то коленца то ли из «камаринского», то ли просто из зэковского стэпа.

– И ты думаешь, они, – Грибоконь широко повел рукой, – поверят такой идиотской цели?

– Поверят! Куда им деваться!

Шаман недоверчиво покачал головой.

Но весь его скепсис испарился в день освобождения. Пройдя под изрядно намозолившим глаза плакатом «На свободу – с чистой совестью!», и получив свои вольные, пахнущие пылью и плесенью вещи, Михаил Львович переоделся и, расписавшись за деньги, справку об освобождении, паспорт, шагнул за ворота зоны.

Ему показалось, что он попал на застывший праздник. Около вахты тихохонько стояла огромная толпа. Над ней реяли чьи-то одинаковые портреты, транспаранты с корявыми надписями. Дети, сидя на родительских плечах, держали связки разноцветных воздушных шариков.

Но тишина тут же лопнула, едва кто-то опознал вышедшего Михаила Львовича.

– Это он! Давайте!

Немедленно, откуда он только взялся? духовой оркестр разродился громогласным тушем. В воздух полетели шарики, раздались взрывы хлопушек и свист петрард. Кто-то открыл стоящие на авансцене клетки, и из них валом посыпались недовольные белые голуби. Они разлетались, как взъерошенные курицы, шарахались от взрывов, шариков, портретов, но со своей ролью, создать праздничное настроение, они справились.

– Ура! – Кричали мужики, женщины, дети.

– Ура Шаманову! Ура нашему спасителю!

Михаила Львовича подхватили под руки. Затем вообще подняли и понесли куда-то ногами вперед. Грибоконь настолько опешил от подобной встречи, что даже не сопротивлялся, отдав себя в руки ликующей толпы.