Потерянное слово

Пойми, я осуждать тебя не вправе

за то, что люди сделали с тобой.

Ты, позабыв о прежней, громкой славе,

стоишь сейчас с протянутой рукой.

На фоне ярких, глянцевых обложек

твой образ светлый явно потускнел.

Как жаль, что ты найти себя не можешь,

оставшись в этом мире не у дел.

Да если бы хоть чуточку любили

стихи те люди, что имеют власть,

тебя б всегда ласкали, не бранили,

не разрешили низко так упасть.

Что делать мне, Поэзия, скажи мне?

Нет никого, умеющих помочь.

Любовь была и долгой, и взаимной,

и вот теперь ты вновь уходишь прочь.

Не уходи, желанный час настанет

и ты заслужишь праздничный венок.

Уже видны в обманчивом тумане

горящие страницы новых строк.

Придёт тот день и ты воспрянешь снова,

утрёшь глаза, поднимешься с колен.

Как мир возник? Вначале было Слово.

Всё остальное – суета и тлен.

2010

"Поэзия, должно быть, состоит

в отсутствии отчётливой границы".

Пределов нет для смысла, алфавит

синеет здесь и за чертой страницы.

Где даль размыта, там трепещет мозг,

вращаясь вновь по замкнутому кругу,

течёт и лепится, как талый воск,

ничьи шаги приняв за поступь друга.

Поэзия – опасная игра,

где нас пленяет неизвестный гений

лишь с помощью тетради и пера,

нам показав толпу живых видений.

Далёкий свет мучительно зовёт

в страну мечты, забвения и боли,

где в тишине грядущее живёт,

которому ты веришь поневоле.

А жизнь идёт, и хмурый день с утра

всё тянется, как колдовское зелье.

Но пару строк, когда придёт пора,

я сберегу – как тяжкое похмелье.

2014

Что поделать, такая работа -

для забавы слова рифмовать,

забывая под вечер заботы,

с наслажденьем лениться опять.

Век лежать бы на мягком диване,

бесконечно сплетая слова.

В полусне, как в волшебном дурмане,

их выдумывать, помня едва.

Мне счастливый досуг не обуза.

Я люблю в жизни праздный покой.

И внимает с улыбкою Муза,

не спеша со своей похвалой.

2009

Да, мы – не пророки и мы не предтечи,

зато мы владеем нюансами речи.

И даже любое капризное слово

всегда нам легко покориться готово.

Пусть рифма трудна, темы все устарели,

но мы извлекаем из древней свирели

прекрасные звуки для встречных прохожих, -

спешащих и разных, таких непохожих.

И мы заставляем их плакать, смеяться,

задуматься, спорить, в душе улыбаться.

И жить им становится вдруг веселее.

Пишите, друзья, - не стесняйтесь, смелее...

2010

Мы выбраны Богом и небом.

Подруга нам муза сама.

В питании солью и хлебом

замечена ясность ума.

Мы прокляты временем бурным,

нас нет среди званых гостей.

Заполнены прахом все урны,

закрыт навсегда мавзолей.

Ты слышишь: навеки, навеки

в безвестности жить суждено.

Извилисты бурные реки

как жизнь, где идём мы на дно.

Судьбы не бывает на свете.

Рождение – случай слепой.

За всё лишь поэты в ответе

пред Богом, людьми и собой.

2012

Блаженны духом все поэты

и лучший друг им всем нужда.

На крик души он ждет ответа.

Кому поэзия нужна...

И жар души пылал напрасно,

тревожа сон простых людей.

Своим стихом, стихом прекрасным,

весь полон образов, идей

он как пророк, он как страдалец,

всё ищет выход, ищет свет.

Его судьба в жестоком шквале

не ждать обманчивый ответ.

Всегда свободный, дерзкий, гордый,

в душе звучат любви аккорды -

и он всесилен, он велик...

Но безответен скорбный крик.

2009

В тот час, когда иссякнут силы,

когда надежды больше нет,

когда от горя сердце стынет,

ты не ищи в душе ответ.

Пойми, что ночь не бесконечна.

Вдали чуть брезжит слабый свет.

Бедлам не может длиться вечно.

Ты верь в себя, ведь ты поэт.

Кто, как не ты, с душой высокой,

укажет людям верный путь.

Им плохо жить, им одиноко.

Блажен покой: забыть... уснуть...

Ты разбуди их, пусть проснутся

и пусть поймут, что в жизни нам

не ползать главное, не гнуться

и не служить чужим богам.

И вот, пройдя круги все ада,

живя одной своей мечтой,

получишь лучшую награду -

венец терновый, крест простой.

2009

Каждый день напиши пару строчек,

опоясав их рифмой в конце.

Собери свое сердце в комочек.

Где улыбка на бледном лице?

Только труд – повседневный, упорный

может дать хоть какой результат.

Лишь тому будет муза покорной,

кто ей предан, как верный солдат.

Только тем улыбнётся удача,

кто отдастся стихам целиком, -

стиснув зубы, без жалоб и плача,

проходя среди звёзд босиком.

2010

Бывают поэты от бога,

а кто-то поёт ни о чём.

Шла Муза по пыльной дороге,

рассвет задевая плечом.

Таинственно, с грустью молчала.

Подол ей крутил ветерок.

В руке она тонкой держала

простой, полевой василёк.

Вдали развевались полотна

окутанных сном облаков.

Ступала нога беззаботно,

в пыли не оставив следов.

Она, улыбаясь, смеётся.

Стихи для неё - лишь игра.

Кому-то всё даром даётся,

другие не спят до утра.

2017

Я живу на Парнасе, при храме,

где беспечно пасётся Пегас

и, согласно широкой рекламе,

прихожу к рифмачам в нужный час.

Отвечаю за свет вдохновенья,

когда людям выдумывать лень.

Посылаю ночные виденья

тем, кто в трансе блуждает как тень.

Солнце светит в просвет колоннады,

луч ударил по лире моей.

Нету большей на свете награды,

чем мгновенье с богиней твоей.

Очень жаль, но последнее время

не нужна я уже никому.

Появилось могучее племя,

что-то пишут, а что – не пойму.

Что ж такое с поэтами стало,

не зовут погостить вечерком.

Я ведь Данте стихи диктовала,

да и Пушкин со мною знаком.

Пригласи вечно юную даму

к себе в гости – мой смелый поэт.

Не терзай ноутбук свой упрямо,

всё пытаясь найти там ответ.

Я не все рассказала поэмы.

Я сияю в небесном огне.

Вознесёшься победно над всеми,

если вспомнишь порой обо мне.

2017

Где ты стройная муза моя, -

синеокая с чёлкой девчонка;

не приходишь давно, словно я

стал внезапно похож на ребёнка?

Сколько раз мы с тобой в буриме

умудрялись играть до рассвета.

И сливались слова в полутьме,

развивая нюансы сюжета.

Ты, наверно, сейчас в Лангкави.

Пляжный отдых всегда так заманчив.

Что ж мне делать с тобой, поживи

там, собою пейзаж обозначив.

Или может на шумный Бродвей

прошвырнуться решила внезапно?

Здесь в начале - финансов музей,

на углу Бивер-стрит, чтоб понятно.

Раньше там был Рокфеллера дом,

где он правил угрюмо и строго.

Если скучно тебе будет в нём,

посети мюзик-холл – ради бога.

Только я не советую Крым.

В Ялте – шумно, в Алуште ужасно.

Возвращаюсь оттуда больным,

им свой отдых доверив напрасно.

Буду ваньку валять от тоски,

разгоняя безделье и скуку.

Здесь морозно и тучи низки.

Как-нибудь одолею разлуку.

2012

Мы с тобой, шаловливая врушка,

познакомились очень давно.

Для тебя я всего лишь игрушка.

Что пишу я – тебе всё равно.

Ты смеёшься, когда я страдаю,

забавляешься – если влюблен,

пропадаешь – а где, я не знаю,

недоступна, как утренний сон;

если добрая – рифму подскажешь,

разозлишься – я долго молчу.

Я уже стал молиться и даже

обращался два раза к врачу.

Рвёшь мне сердце на мелкие части

и бесцельно транжиришь года,

наслаждаешься тайною властью, -

так прекрасна, всегда молода.

Ну а я безвозвратно старею,

плод твоих равнодушных забав.

Может быть, ещё что-то успею,

укрощая капризный твой нрав.

2009

Вчера пришла подруга давних дней,

и поругав немного, для порядка,

сказала, что для нас всего важней

любой пустяк записывать в тетрадку.

И вот опять всю ночь в дыму сижу.

Свеча горит простая, восковая.

А я слова настойчиво твержу,

их путая и тут же забывая.

Любой предлог, что в голову придёт,

достоин, чтобы быть увековечен.

И всем стихам наступит их черёд,

пока еще в ночи мерцают свечи.

2016

Служенье музам – путь не из приятных.

Он труден и не терпит суеты.

Среди забот, всеобщей пустоты,

он полон чувств, волнений непонятных,

сомнений и дробящейся мечты.

Когда я был свободен и беспечен,

столкнулся вдруг с мучительницей снов.

Я от неё немало слышал слов,

и в памяти хранил все наши встречи,

деля с ней жизнь, страдания и кров.

Она устала, приходила реже,

хотела денег, славы и любви.

А у меня же лень была в крови.

Я в рифмах был безвкусен и небрежен

и вызывал тоску у визави.

Потом был день - ей это надоело,

ведь у всего на свете есть конец.

Теперь в душе ещё один рубец.

Я обращаюсь с рифмой неумело

и мне закрыт огонь чужих сердец.

2010

Насиловать музу не надо,

пиши, когда сердце поёт.

Пусть будет мне лучшей наградой

безделье весь день напролёт.

Под кров позабытого дома

приятно вернуться опять –

где всё так до боли знакомо,

ничто не мешает мечтать.

Играют довольные дети,

в квартире – покой и уют.

Что может быть лучше на свете

согласья, царящего тут?

Крепчают семейные узы,

смеётся довольно жена…

И только печальная муза

была почему-то бледна.

2011

Пришла, потрепала кошмаром бессонным,

чуть-чуть показала туманную даль,

шептала на ухо слова благосклонно

и дальше пошла лёгкой тенью блуждать.

Твоим легкомыслием я восхищаюсь.

Непостоянством твоим я горжусь.

Тихонько сказала, под утро прощаясь:

"Быть может, когда-нибудь снова вернусь".

Но я благодарен за ветреность даме.

С почтеньем внимая божественный лепет,

я им наслаждался ночными часами

и с трепетом в сердце записывал слепо.

И вот, ранним утром, смотрю я в тетрадь,

а там - только вздор, ничего не понять.

2009

В саду с густой травой янтарный одуванчик

внезапно стал седым и как-то покруглел.

Идёт, идёт весна, хоть путь ее обманчив.

Ни слова о любви! Поставим здесь пробел.

О ней я не скажу ни словом, ни намёком.

Высокопарным быть не модно уж теперь.

Но стонет соловей на ветке недалёко.

Поёт он о… (пробел) и горести потерь.

Бежать, скорей бежать из сада без оглядки,

беспомощно рыдать о чём-то до утра.

И плыли в никуда слова опять в тетрадке,

который день подряд, сегодня – как вчера.

2017

Сидит поэт. Потухшим взглядом

глядит куда-то мимо нас.

Он сочиняет! Сладким ядом

мечты пропитаны сейчас.

Его душа парит на крыльях

вдали от тягостной земли.

Ум полон творческим бессильем,

стыдливо гаснущим в пыли.

Бубнит он что-то непонятно,

простая песня нескладна.

В пустой тетрадке видны пятна

от слёз бессильных и вина.

Должна быть жизнь в стихах воспета,

но только голосом своим.

Ну, вот и все его приметы.

Друзья! поплачем вместе с ним.

2017

О, Муза! Дай одну хотя бы строчку, -

намёк туманный позабытых слов.

Как тяжело сражаться в одиночку

и вспоминать обрывки ярких снов.

Я сделал всё пред сладостным свиданьем:

зажёг свечу, раскрыл свою тетрадь,

в окно впустил луны большой сиянье,

и свежесть звёзд вошла в мой дом опять.

И в тишине безмолвной и печальной

текли минуты долго, как года.

А я мечтал в своей деревне дальней:

она придёт – полюбит – навсегда...

И вот уже восток слегка алеет,

и слышно крики первых петухов.

Тетрадь пуста, как комнаты в музее.

Я духом пал и спать идти готов.

Рассвет унёс блаженство и мученья,

и в тишине доносится едва:

«Я помню... мимолетное... мгновенье...»

Так хорошо знакомые слова.

2010

Поэт отчаянно мечтал,

ища восторг и свежесть слова.

И он нашёл свой идеал,

когда услышал голос снова.

Какая разница - кому

принадлежал тот голос нежный.

И даль привиделась ему,

покой в гармонии безбрежной.

И как в газетный репортаж, –

слова безропотно вставали

в обойму строк, забыв кураж,

блестя огнём клинков из стали.

2017

Мы поднимемся вместе к высотам,

где орлы прекращают полёт,

тихо гаснут созвездья с восходом,

где никто никогда не живёт.

Я тебе покажу необъятный,

до конца не разгаданный мир, -

там, где время течёт безвозвратно

в зыбкой тени причудливых игр.

Посмотри – за таинственным лесом,

у излучины быстрой реки,

стоит домик, - он тёмен и тесен,

старый тюль теребят сквозняки.

В нем всегда, допоздна, до рассвета,

светит ясно в окне огонёк.

С дрожью сердце простого поэта

вяжет нити запутанных строк.

Пишет он о тебе, друг желанный, -

о своей сокровенной мечте;

ждёт, как праздник, улыбки нежданной,

пропадая в немой пустоте.

Если будешь когда-нибудь мимо

проходить, в сердце нежность тая,

загляни ты в окошко незримо.

Будет счастлив он, – так же, как я.

2009

Я с поэтами не дружен,

у меня настрой иной.

И читателю не нужен, -

все обходят стороной.

На продавленном диване

тормошу свою судьбу.

Жизнь проходит как в тумане,

отпечатавшись на лбу.

Обожаю мыслить лёжа,

как Обломов в старину.

Не поэт – но всё же, всё же...

хоть на что-то намекну.

Одевая мысли в слово,

я терзаю рифмой слух.

Но пропала строчка снова,

ночь темна и разум глух.

Где святое вдохновенье,

где избытки красоты?

Мимолётное виденье,

затерялось где же ты?

Я поэтов ненавижу

со стихами и собой.

Только к небу стал я ближе,

да и к раю, – надо мной.

2017

Когда-нибудь скажут: "И он исписался",

тихонько злорадствуя где-то внутри.

А я лишь словами от скуки игрался,

но в каждое жадно смотрел изнутри.

Являлись во снах неземные намёки,

забытые книги в чужих городах.

И были стихи – словно шелест далёкий,

бессонницы недуг, звучащий впотьмах.

Я с ними сливался, в игрушки играя,

где явь переходит в несбыточный сон.

Но Бог рассердился, закрыл двери рая,

а мне приказал, чтобы вышел я вон.

И вот нахожусь на пороге заветном,

Господняя милость прошла стороной.

И мир сразу стал таким чёрным, бесцветным...

А был, словно сказка – прекрасный, иной.

2015

Как нежданный рождается стих,

пробиваясь из тьмы подсознанья?

Просто в шёпоте струй дождевых

вдруг почудились чьи-то рыданья;

просто ветер шепнул в полусне,

пролетая над городом спящим,

ветка клёна кивнула в окне,

и не хочется жить настоящим.

И от света ночных фонарей

на стене дрожат бледные тени.

Как не терпится им поскорей

показать мир туманных видений.

И, бессонница, сидя в ногах,

всё поёт о печали далёкой,

вспоминая о прошлых годах,

изнуряя мечтой одинокой.

И, что б как-то сегодня уснуть,

отвязаться от мыслей томящих,

ты берёшь снова ручку и пусть

звук возникнет из нервов звенящих.

Город шумный давно уж затих,

дождь закончился, свежестью веет.

А, рожденный в молчании стих,

в счастье это поверить не смеет.

2010

Стихосложение, мыслей скольжение...

Как прекратить этот шум в голове?

Кто вам сказал: сочинять – наслаждение

или что с рифмой я в тесном родстве.

Мысли ленивые капают, капают,

то оживают, а то пропадут.

Речь непонятная мучит, царапает.

Муки терзаний – стихов атрибут.

Роды проходят всегда утомительно, -

бледные тени холодного сна

очень слабы ещё и нерешительны,

так неприметны, что грош им цена.

Как же спасти существо это бедное,

дать безупречность, немного ума,

что бы возникло вдруг чувство ответное,

гневно не хмурилась муза сама?

Тут уж не зависть – скорей сострадание

надо поэту в его ремесле.

Самое страшное – это молчание.

Лучше уж вечно болтаться в петле.

Брошу всё к черту! Стою у порога я,

крылья расправлю, отправлюсь в полёт.

Только вот муза попалась мне строгая.

Что тут поделать, не всем же везёт...

2012

Летящая пуля всегда поражает

того, кто стоит у неё на пути.

Кинжальное слово пощады не знает

и может других за собой повести.

Найду ли для чувства волшебное слово,

с чем можно сравнить лепетанье ручья...

Зачем же так резко, и зло, и сурово

преступника жалит бесстрастный судья?

Жестоко горящее слово пророка,

уже приготовлен невидимый крест.

Что можно постичь в мимолётном намёке,

когда с милой дамой сидишь тет-а-тет?

Простые слова приготовлю любимой,

пусть нежные губы смеются всегда.

Как много ночей впереди этих дивных

под ласковый шёпот, под звуки дождя...

2009

Сегодня занят шелестом страниц.

Начав читать известного поэта,

перед которым все склонялись ниц,

не понял – в чём была известность эта.

Я пробовал проникнуть между строк,

запутавшись в оригинальных рифмах.

Но как извлечь из пустоты урок,

она не чтит ни падежей, ни числа.

Всё выспренне, кругом одни клише,

торчащие как нос у Буратино.

Хотите имя знать вы? Но уже

его забыл, дойдя до середины.

Ведь есть вокруг и небо, и трава,

и Родина, и солнце, и прохлада.

Я говорю обычные слова

и ни о чём заботиться не надо.

2016

Как долго и больно, мучительно трудно,

скользя вдоль потока летящих минут,

выискивать в памяти пыльной и скудной

слова, что там, в дымке, незримо живут.

Идёшь по пустыне, томясь и страдая

от голода, жажды, - по краю земли...

Блуждающих слов перелётная стая

туманною тучкой мелькнула вдали.

Болтливые люди меня окружают,

и все говорят, но всегда не о том.

Как будто они далеки и не знают,

что я обитаю в пространстве ином.

А я одинок, мне нужны отраженья

в текучей воде отголосков дождя,

и звёзд ярких брызги, в ночи их свеченье,

луна – что смеётся, с ума нас сводя.

Я всё это вижу и всё это знаю,

но слов - ярких, точных найти не могу.

Покинув свой дом, я бесцельно блуждаю

вдали от людей - на другом берегу.

2010

Поэзия слов в строчках плавных, ритмичных

невольно пленяет придирчивый слух.

В них правда и горечь мгновений обычных,

и мыслей узоры для тех, кто не глух.

Сквозь бездну веков пробивается голос,

и эхо отчаянья, крики страстей.

Душа тяжелеет, как вызревший колос.

Тускнеют, дрожат силуэты вещей.

Пленён и повержен неведомой силой.

Забыв обо всём и отдавшись стихам,

не слышу того, как безумно уныло

шумит рядом мир, не подвластный мечтам.

Какая же мощь в этих строчках заветных,

какая энергия, сладостный яд...

Никто не ответил из жителей смертных.

Не знает никто, ну а музы молчат.

2010

Размер в стихах – его основа,

фундамент здания, гранит.

Слова в строю – строка готова,

ещё непрочно, но стоит.

Теперь их нужно по порядку

расставить строго по местам.

Как в огороде садим грядку,

читать легко чтоб было нам.

Итак, размеры основные...

Всего их будет ровно пять.

Поверьте мне, они простые,

легко запомнить и понять.

Двустопный ЯМБ – любимчик музы:

беспечен, лёгок, шаловлив.

Он словно шар в объятьях лузы,

гусар, повеса – ох, игрив.

ХОРЕЙ диктует отрешённо

бумаге верные слова.

От них мне холодно и больно

и каменеет голова.

Теперь АНАПЕСТ – он трёхсложен,

течёт – как мощная река.

Хоть величав, но флирт возможен,

но только в меру и слегка.

Вот АМФИБРАХИЙ – это барин.

С ним надо стоя и на «вы»,

не столько сложен, как коварен,

как ветер западный с Невы.

Серьёзный ДАКТИЛЬ одиноко

стоит себе особняком.

Как подойти, с какого бока,

чтоб подружиться с чудаком?

Теперь с размерами понятно.

Ваш стих готов уже в печать.

Всё получилось строго, внятно,

и не добавить, не отнять.

2012

За что мне дорог ямб беспечный,

другим размерам вопреки:

простой, торжественный и вечный

хозяин сладостной строки?

Слова послушные он скромно

назначит в чёткий, тесный строй.

Как будто сердце бьётся ровно,

звучит напев для нас с тобой.

Размеров предок незаметный,

поэтам многим верный брат, -

им увлекались беззаветно

всех классиков неровный ряд.

Я помню – в детстве, засыпая,

я слушал сказок переклик,

где жили: рыбка золотая,

учёный кот, изба, старик.

Он словно ландыш на опушке,

где ветер треплет лопухи.

Да, - им писал и смуглый Пушкин

свои бессмертные стихи.

2017

Я исписался. Двадцать пять стихов

рождались день и три недели ровно

в мученьях, разнобое голосов

звучащих в голове немногословно.

Как кстати был бы мальчик из Перми,

способный слово ставить после слова,

необъяснимо странный меж людьми,

незримостью во тьме чей образ скован.

Мечты, мечты... Мой ад ещё при мне.

Никто не вставит в слово ударенья.

И вот опять мне слышится во сне

не голоса – но предвкушенье пенья.

2016

Не парясь нисколько об этом,

о том, о другом, обо всём,

считаясь обычным поэтом,

пишу я стихи ни о чём.

Рифмуя безличные строчки,

смешав как попало слова,

я рву жизни смысл на кусочки,

не думая, - из озорства.

Ведь главное – чтоб необычно,

спешите на зов новизны.

Забудьте о скуке привычной,

нам вздохи Земли не нужны.

Чем более сложно, - тем лучше,

кому это нужно – поймёт.

Пускай позавидует Тютчев,

нам тоже настанет черёд.

Но что-то всё гложет и гложет,

как будто бы скомкан конец.

«Быть может, быть может, быть может...»

- Сказал бы тут древний мудрец.

2010

Не пользы для, а скуки ради

пишу я долгий, нудный стих.

Пихаю в них слова не глядя,

пусть даже мало пользы в них.

Неблагодарный мой читатель

пусть будет долго в них искать

какой-то смысл. Ищи, приятель.

Мне просто холодно опять.

Душа замёрзла, света мало,

и в темноте не видно нот.

И хоть еще осталось жало,

но высох яд, а в сердце – лёд.

2010

Полгода жизни пролетело,

но нет ни строчки, ни огня.

Рукой уставшей неумело

рифмую вяло краски дня.

А за окном мороз крепчает,

чертя узоры на стекле.

И ночь прошла, уже светает,

но искр давно уж нет в золе.

Так что уже - и стар и болен;

быть может, счастья тоже нет?

И не взлететь уже над полем,

не заалеет в сердце свет?

Или однажды я услышу

мелодий давних отзвук вновь.

Весной растает снег на крыше.

Опять придёт весна, любовь...

И чья-то лёгкая походка

вдруг прозвучит, и вот, опять,

слова польются редко, робко

двойными строчками в тетрадь.

2010

Строка моя – печаль глухонемая,

что говорит, всегда не разберёшь;

как птиц, галдящих в синем небе стая,

как непонятный, скомканный чертёж.

Она бежит вперед то спотыкаясь,

как конь усталый в поле – наугад;

то вдруг замрёт и тихо задыхаясь

словами робко скажет невпопад.

Я смутно помню – как-то ночь кончалась,

строка бежала... не скажу куда...

Её слова внушали только жалость.

Ведь так бывает... часто... иногда...

Упала с глаз прохладная повязка,

похоронив навек мою мечту.

Опять провал, крушение, фиаско.

Я в дверь стучал, но только лишь не в ту.

2016

Холодная осень. В саду тихо мокнут

цветы под дождём, что без устали льёт.

А голые сучья в закрытые окна

царапались робко всю ночь напролёт.

Я их не впустил, – я живу одиноко,

и в доме не слышно спешащих шагов;

нет музыки, смеха, нет песен, упрёков,

нет верных друзей и заклятых врагов.

И это ещё невысокая плата

за строчки двойные о жизни простой.

Поэзия - путь без конца и возврата,

усталость, тоска, недовольство собой.

Неладное что-то под небом осенним.

Нагнулся под бурей раскидистый клён.

Цветаева, Пушкин, Рубцов и Есенин, -

как много известных и славных имён...

2010

Он был поэт народный, – для народа

писал стихи и властью признан был.

И в строчках тех – прекрасная природа,

работы пот, дыхание борьбы,

бессонный труд, заводы и колхозы,

года побед, волнений и труда.

Звучала в них, бесспорно, сила прозы,

а грусть любви была ему чужда.

Потом – свобода и распад державы,

инфляция, последствия её...

А он хотел пьянящей, чистой славы

и вот ушел - туда, в небытиё.

Как много там поэтов одиноких,

забытых незаслуженно подчас.

Уйдем и мы бродить в краях далёких.

Не забывайте, люди, вы о нас...

2010

Утро раннее, залы пустеют,

все расходятся, гаснет камин.

Незаметно пока еще тлеют

искры те, что неведомы им.

Равнодушно – любезны улыбки,

похвалы же, напротив, скупы.

Здесь, - на почве болотной и зыбкой,

дни белёсы, а ночи слепы.

Бродит ветер в тумане молочном

по просторам немых площадей.

Всё здесь шатко, неверно, непрочно,-

рябь каналов, огни фонарей.

Всё бессмысленно – нету исхода,

нет начала, как нет и конца.

Впереди – новый день и свобода,

запах тленья в пустынных дворцах.

А за окнами тихо и плавно

сыпал мелкий, назойливый снег.

Это было как будто недавно, –

в тот далёкий, Серебряный век.

2010

Я застрял в этом веке – Серебряном, древнем,

где всё зыбко в тумане обманчивых слов.

Пропиталась душа колдовским, сладким зельем,

но сменить старый стиль я ещё не готов.

Я читаю запоем стихи Мандельштама

до утра, в бледном свете горящей свечи.

Никогда не погаснет блаженное пламя,

пока плачет печаль в побледневшей ночи.

Мне бы вынырнуть, всплыть в век поближе – двадцатый,

почитать Кузнецова стихи иногда,

но смешались события, люди и даты,

все молчат и спешат, уходя в никуда.

Есть ещё современней и ближе поэты, -

сколько новых вокруг, неизвестных имён...

Тихо гаснет свеча, близко время рассвета.

Между рифмой и сном – выбираю я сон.

2010

Буковки пляшут в уставших глазах,

шелест страниц – словно гром в поднебесье.

Запахом кофе весь воздух пропах, -

это усталость, диагноз известен.

Стоит ли вечно так мучить себя,

словно наркотик проклятые книги.

Редко жена бросит взгляд, не любя,

будто увидела омут безликий.

Что там на улице – осень, зима?

Солнце запуталось в спущенных шторах.

Вот так и сходят, наверно, с ума –

чувствую скоро, до ужаса скоро...

2010

Это было, как будто, вчера.

Не прошло ведь ещё и полгода.

Бесконечно менялась погода.

Безмятежно текли вечера.

Я не знал, что такое стихи,

не исписывал мелко тетрадку.

Жизнь размеренна - всё по порядку.

Вот пишу, за какие грехи?

По ночам, как лунатик, брожу.

В голове разбегаются строчки -

как осеннего леса листочки;

хорошо, хоть жену не бужу.

Жизнь несётся, как слон под уклон,

тяжело современным поэтам.

Их, без малого, вон - миллион,

разберись-ка ты в хаосе этом.

Я, наверно, заброшу тетрадь,

снова радуга в небе приснится.

И опять буду сеять, пахать.

Лучше трактор купить, - пригодится.

2009

Заумь, графомания, банальность

портят поэтическую ткань.

Уважаю ясность и детальность,

отдаю возвышенному дань.

Уходя в блаженную нирвану,

не понять пустых намёков суть.

Как венок бумажный я завяну,

не пройдя до смысла долгий путь.

Так под кожей нежной и атласной

прячется отравленная кровь.

Жизнь всегда изысканно прекрасна,

если рядом счастье и любовь.

2010