Повесть о Сашке

Глава 8

– Выдачу хлеба по пайку со второго сентября сокращают, – сказала Марина Сергеевна, собираясь утром на работу.

– И сколько теперь будет? – поинтересовалась тетя Люся.

– Завтра – рабочим и инженерно-техническим работникам – будут выдавать по 600 граммов, служащим – по 400 граммов, детям и иждивенцам – по 300 граммов.

–Значит, ты вместо 800 граммов будешь получать 600, я – 400, а Сашка вообще только 300. Мы так долго не протянем.

– Ничего, скоро прибудут из Москвы, десять кавалерийских дивизий и прогонят немцев. Зинка сказала, что они уже на вокзале разгружаются.

– Трепло, твоя Зинка, – вздохнула мама.

– Зато у нее папу возят на работу на специальном автомобиле.

Ни кто с ней спорить не стал – маме и тете пора было уходить на работу. Костика дома не было, помимо занятий в техникуме он устроился на курсы МПД. Сашка долго выпытывала у брата значение этих букв, но он не говорил. Как-то Костя оставил дома толстенную тетрадь. Сашке стало любопытно. Она листала страницы и читала: "Основы физики горения и взрыва. Классификация, характеристика и свойства взрывчатых веществ. Разновидности подрывных зарядов и способы их изготовления" Это оказался конспект по МПД – минно-подрывному делу. Более увлекательного чтения для Сашки придумать было сложно. Сейчас она с нетерпением ждала ухода взрослых, чтобы тайком прочитать из конспекта брата увлекательную главу "Рекогносцировочные мероприятия перед изготовлением и закладкой зарядов". Все ушли, но, ничего прочитать ей не удалось. Раздался стук в дверь. Это была Зина.

– Пойдем в магазин – карточки отоваривать.

– Какие карточки? У тебя же папа на всех паек у себя получает.

– Это карточки моей тетки, она беженка из Пскова. Города не знает, поэтому попросила меня сходить. А мне одной страшно идти.

– Ладно, пойдем.

Сашка взяла свои карточки и спрятала их за пазуху, поглубже. Ходили слухи, что шпана выхватывает карточки из рук людей, а особенно детей, стоящих в очереди.

Санька поискала в столе и нашла здоровый железный болт, который не так давно нашла на трамвайных путях. Она положила железяку в карман платья. Если жулик попытается вырвать хлебные карточки, она залепит ему этим болтом прямо в лоб. Они вышли на улицу – метроном в репродукторе мерно тикал, значит, авиа налета пока не предвиделось. День был пасмурный, прохожих не много и все какие-то хмурые, безликие. Вот разве что один из них в военной форме привлек внимание девочки. Он показался ей чем-то знакомым. Она приостановилась, чтобы получше его разглядеть. Военный тоже взглянул на Сашку и от чего-то, тут же отвел глаза. Смутная догадка пронеслась у девочки в голове, но тут раздался крик.

– А, ай, мама…, – кричала Зинка.

– Что такое? – воскликнула Сашка, воинственно размахивая выхваченным из кармана болтом.

– Вот это, это. Гадость, – визжала Зинка, указывая на свою ногу.

Сначала Сашке показалось, что носок белой Зинкиной туфельки, которыми она жутко гордилась, уселся котенок. Но приглядевшись, Санька поняла, что это вовсе не котенок, а серая противная крыса. Девочка стала прицеливаться, чтобы поточнее метнуть болт в нахальную тварь, не задев подругу. Но тут уже у ее ног проскочила серая тень, за ней еще одна. Девочки огляделись вокруг них сплошным потоком бежали крысы. Бежали от Бадаевских складов по направлению к порту.

– Ой, не к добру это, не к добру, – лепетала и крестилась старуха, вышедшая из соседнего двора.

Сашка схватила ошеломленную зрелищем подругу и потащила ее обратно домой.

Старуха оказалась права, через несколько дней Бадаевские продовольственные склады были разбомблены и сожжены немецкими самолетами. Было уничтожено 3 тысячи тонн муки и 700 тонн сахара. Черный дым, фиолетовые, розовые, сполохи пламени вдалеке – фантастическое зрелище, продолжавшееся несколько дней. Сашка вышла посмотреть на это с балкона соседней комнаты. Жильцы ее еще в августе уехали в эвакуацию, даже не закрыв дверь. Девочка долго вглядывалась в далекие переливы пламени, вдыхая карамельный запах жженого сахара и не заметила, как на балкон вышел сосед – Петр Петрович. Он тоже не отрываясь смотрел на пожар. Сашка заметила слезы на его глазах. Сосед смутился и указывая на зарево тихо сказал:

– То не продукты горят, это наши души пламя уносит ввысь.

Тогда Сашка его не поняла.

В этот же вечер впервые за несколько дней появился и Костя. Он был перепачкан в саже, руки красные от ожегов, но очень весел. Он записался в Учебный центр подготовки диверсионно-разведывательных отрядов. Напрямую он об этом не говорил, но Сашке удалось выведать эти сведения через маму. К тому же с пожара Костик принес еще теплое ведро, наполненное коричневатой жижей – жженым сахаром. Брат дежурил в оцеплении, когда от складов прямо по дороге начала течь эта сладкая жидкость. Не смотря, на то, что в ведро попала и земля с песком, это была знатная добыча.

– Растворим, профильтруем и будем пить вместо кофе целый год, – воскликнула Сашка.

Она ошибалась "кофе" кончился гораздо быстрее – после пожара выдачу хлеба сократили еще больше. На два килограмма жженого сахара мама выменяла для Костика теплое нательное белье и свитер.

– Ты как только сможешь, сразу же напиши нам, – просила Марина Сергеевна провожая сына.

– Мама, ты не беспокойся, как только разрешат, я сразу и напишу.

Сашку так и подмывало, подковырнуть брата сказав: "В этот раз тебя тоже сразу домой отправят или все-таки чему-то поучат?", но она благоразумно промолчала, чинно поцеловав брата в щеку.

Ленинград был в полной блокаде. Участились налеты и артобстрелы. С каждым днем становилось все холоднее. Кондрашовы переселились в одну комнату, в которой установили печку-буржуйку. Стекла в окне были выбиты во время авианалета, поэтому окно занавесили старым одеялом. Перед переселением Сашка тщательно сантиметр за сантиметром обыскала свои и пустующие соседские комнаты, на предмет поисков съестного. Ей удалось найти засохшее яблоко, такую же морковку, кусочек бублика и конфету-ириску. Из этих продуктов и нескольких грамм желатина ей удалось сварить желе на ужин всей семье. Получилось неплохо.

– Такая маленькая, а уже хозяюшка! – хвалила Сашку мама.

– Я вот немного декстрина принесла. Мы из него на почте клей делаем. Может тоже, пустим его в пищу?

– Конечно, можно. Декстрин прекрасно усваивается организмом. Мы сейчас над разными пищевыми добавками работаем, это очень важно для обороны.

– Неужели хлеб стал таким не вкусным, из-за того, что в него добавляют опилки? – спросила Сашка.

– Опилки в хлеб никто не подмешивает. Сейчас планируют добавлять в тесто пищевую целлюлозу и хлопковый жмых по 10 процентов. Но пока еще не добавляли.

–Значит, хлеб станет еще хуже?

– Мы его тестировали, есть можно. Кстати мы в лаборатории экспериментировали с соевой мукой, молочной сывороткой и техническим альбумином и получили колбасный продукт. Руководство одобрило наш проект и меня премировали двумястами граммами альбуминовой колбасы. Так что утром будем пировать. На завтрак к нашему "кофе", будут и бутерброды. Колбаса была вполне съедобной, но это капля в море.