Глава 9

Вторая неделя полета подходила к концу. Корабль жил походной жизнью – сменялись вахты, проводились плановые учения, Полубой ежедневно изматывал свою команду тренингами, чтобы, по его выражению, кровь в жилах веселей бежала. Касьян со своим помощником – лейтенантом Андреем Старгородским, который был штатным командиром взвода, принимали пищу в кают-компании «Дерзкого» на первой палубе и успели перезнакомиться со всеми офицерами корабля. Темы, обсуждаемые в кают-компании, были типичны для мужчин, на неопределенный срок оторванных от благ цивилизации и вынужденных общаться только друг с другом. В основном обсуждались спорт, проблемы флота, знакомые женщины, проявлявшие благосклонность к холостым офицерам. Реже поднимались темы искусства, еще реже – политики, которую почитали делом грязным и недостойным обсуждения. Флот всегда находился в несколько привилегированном положении относительно армии – здесь было вполне позволительно «пройтись» по начальству вплоть до министра обороны, и даже обсуждение особ императорской фамилии было в порядке вещей. Исключение составляли единственно его императорское величество и члены его семьи – императрица София, наследник престола царевич Владимир и княжны Мария и Наталия… Нет, и в армии тоже считалось, что «дворянин всегда может высказать свое суждение о другом дворянине», но большинство армейских офицеров были дворянами первого, так сказать, поколения, получившими дворянство вместе с первым офицерским чином, и потому подсознательно испытывали некоторый излишний пиетет перед большими чинами (во всяком случае изначально). А флот всегда был заповедником аристократии. Специальной дискриминации в этом не было, просто для поступления во флотские училища всегда нужно было быть чуть лучше, там всегда были чуть сложнее экзамены, чуть выше проходные баллы. То есть подготовка рядового школьника для поступления во флотские училища всегда стоила заметно дороже и не всем была по карману. Либо надо было быть выпускником какой-нибудь элитарной школы, в которую опять же не все могли поступить. Так что сыновья фермеров, инженеров и менеджеров среднего звена, бредящие военной службой, встречались во флотских училищах заметно реже, чем в армейских…

Небогатов, если не был на вахте, также участвовал в разговорах в кают-компании, однако здесь ни звание, ни должность не давали ему преимущества – его мнение выслушивалось, принималось к сведению, но и только. Оспорить его высказывания позволяли себе даже лейтенанты Титов и Ковалев, и было это, как понял Полубой, в порядке вещей. Сначала его это несколько коробило, однако когда он высказал свое недоумение Кириллу, тот пожал плечами:

– Флот всегда отличало некоторое фрондерство. А кают-компания в этом отношении вообще заповедник. Ну как в войсках офицерское собрание. И это единственное помещение на корабле, где официально хозяин не капитан, а старпом. Причем даже не хозяин, а скорее распорядитель… Просто в войсках в офицерское собрание приходят не каждый день, поскольку и так есть куда пойти, а мы здесь все в одной железной банке…

– Да уж, – хмыкнул Касьян, – в банке… Как те самые, как их… скорпионы. Геннадий Никифорыч вообще ядом уже не плюется, а дышит.

Кирилл усмехнулся.

– Ну, Сергей Александрович, корабельный врач, как-то при всей честной компании после очередного эскапе заявил, что даже без всяких анализов может диагностировать у него несварение желудка, воспаление желчного пузыря и систематические запоры.

Полубой гулко расхохотался.

– Но при этом специалист он первоклассный и человек чести. И заметь, при всей критике, которую ты слышишь, при всей язвительности формулировок и замечаний никто из офицеров не позволит себе критиковать решения государя или подвергнуть сомнению существующий порядок вещей, в том числе и государственный строй. Либералы неуместны в армии и на флоте.

За время полета произошел только один инцидент: комендор первого класса старшина второй статьи Снегирев заявил сержанту Умарову, что морская пехота на эсминце суть пассажиры, а потому нечего тут строить из себя крутых парней. Сержант мигом доказал свою крутость, что стоило старшине Снегиреву подбитого глаза, после чего оба смогли продолжить дискуссию на гауптвахте, роль которой на эсминце выполнял так называемый «канатный ящик». Канатов, естественно, там никаких не было, но крохотное, едва отапливаемое помещение на корме «Дерзкого», выделенное боцманом Опанасенко для всякого рода дебоширов, и «трехразовое питание» (то есть пища выдавалась только в понедельник, среду и пятницу, а все остальное время только вода) быстро примирили спорщиков.

Полубою была предоставлена каюта, тогда как лейтенант Старгородский, ввиду отсутствия свободного места, жил с остальными морпехами, которым выделили два кубрика на второй палубе, где жили матросы и старшины и находились вспомогательные службы. Энергетическая установка, реактор, накопители и ангары для ботов и разведчиков занимали третью палубу.

Поддерживая крейсерскую скорость, эсминец двигался к точке, по достижению которой Небогатов должен был получить указания относительно конечного пункта – зоны барражирования вблизи района, контролируемого гетайрами. С чем была связана подобная необходимость – с повышенной секретностью задания или разведка окончательно еще не определила район операции, – было неизвестно ни Кириллу, ни тем более Полубою.

В два тридцать по корабельному времени Небогатов сдал вахту Гаркуше, сделал обязательный обход боевых постов и уже направился к своей каюте, когда его срочно вызвали на мостик. Вряд ли первый помощник стал беспокоить командира по таким пустякам, как обнаружение грузового или пассажирского лайнера – эсминец шел, используя всю мощность поля отражения и был невидим для встречных кораблей, за исключением разведывательных, – и капитан первого ранга поспешил вернуться в рубку.

– Приняли «SOS», – коротко доложил Гаркуша, – транспортник под флагом Лиги терпит бедствие – после отказа системы предупреждения попали под удар метеорита, возможен взрыв реактора. Они успели сбросить накопители плазмы, но рубка управления разрушена, жизнеобеспечение отказало. Могут продержаться около четырех часов. Масса покоя транспорта около трехсот тысяч тонн, команда – шестьдесят человек.

– Где они находятся?

– Вблизи Тантала, это дельта Медузы. На полном ходу мы будем возле него через полтора часа.

– Меняем курс. Поддерживайте с ними связь, меня разбудить, когда будем на подходе. Приготовить все, что есть, для снятия экипажа: посадочные модули, абордажные боты и «кречеты», – распорядился Небогатов, – поле отражения поднять до максимума – может, обойдемся помощью в ремонте, а демаскироваться не хотелось бы.

Шагая по направлению к каюте Полубоя, он ощутил, как дрогнул пол – «Дерзкий» набирал скорость.

Касьян спал, по обыкновению вольготно раскинувшись на койке. Кирилл только наклонился, как Полубой мгновенно открыл глаза и посмотрел на него, будто и не спал вовсе.

– Что?

– Мы сменили курс. Транспортник терпит бедствие. Будем на месте через полтора часа. Возможно, понадобится помощь твоих ребят – там может быть много раненых.

– Понял, сделаем, – коротко сказал Полубой и повернулся на другой бок, – но еще часок мой…

В четыре часа Касьян проснулся, привел себя в порядок и направился в кубрик к своим бойцам. По дороге он заглянул на камбуз и попросил кока заварить на всех кофе покрепче и через десять минут принести его в кубрик.

Пехотинцы поднялись как по тревоге – знали, что командир просто так среди ночи будить не будет. Полубой спокойно объяснил, что тревога не учебная, но и не боевая, а тут и кофе подоспел.

– Значит, так, – буднично, почти по-семейному, Касьян расположился на чьей-то койке с кружкой в руке, – мы идем на помощь транспортнику. Насколько я понял капитана Небогатова, придется высаживаться, потому что там могут быть раненые. Андрей, ты и сержант Умаров пилотируете боты. Пойдете без второго номера, чтобы взять побольше людей. Остальные высаживаются на транспорт, эвакуируют пострадавших. Если там паника – пресекать сразу, в зародыше, но без стрельбы. Все понятно?

– Все, – ответил за всех Старгородский. – Это, помню, летел я на…

– После твои байки послушаем. Броню со скафандров снять, из оружия – только личное. Заодно еще разок отрепетируем абордаж. Готовьтесь. – Полубой допил кофе и вышел из кубрика.

Обзорные экраны пестрели пометками обломков скал и астероидов, большинство из которых не уступали размерами эсминцу, а многие превосходили. «Дерзкий» снизил ход. Транспортник удалось обнаружить не сразу, что объяснялось составом вещества, из которого состояли астероиды, – это был своего рода космический рудник, в котором наряду с железом присутствовали и редкие металлы. Команда «Дерзкого» несла вахту согласно ордеру «к терпящему бедствие».

Полубой присоединился к Небогатову на мостике, как раз когда лейтенанту Титову удалось нащупать датчиками висевший без хода корабль.

– Поле отражения фрагментарное, силовое поле соответствует третьему классу, задействовано на сорок процентов. Странно, я не вижу повреждений, – пробормотал лейтенант, закончив доклад.

– Подойдем поближе – увидим, – сказал Гаркуша, – помехи мешают. Связь есть?

– Видео нет, – ответил оператор, – они говорят, что команда сосредоточена возле грузового трюма, просят выслать спасательные партии. Запрашивают, какого класса корабль.

– Передай – класс корабля как раз подходит для их спасения. Или они будут ждать кого-то другого?

До терпящего бедствие судна было не более десяти миль. Небогатов обернулся к Полубою:

– Твои смогут подойти?

Полубой нахмурился, разглядывая картинку на экране. В пространстве хаотически перемещались обломки скал, то и дело закрывая подходы к транспорту. Эсминцу они не причинили бы вреда, но боты и модули могли пострадать.

– Можно попробовать, – с сомнением сказал Касьян.

– Готовь команду. Титов, отсканируй его, – Небогатов кивнул на экран, – интересно, что он перевозил и для чего забрался в такую глушь.

Полубой связался с лейтенантом Старгородским и приказал грузиться в боты.

Титов, сосредоточенно бегая пальцами по сенсорам, морщился, переключал режимы сканирования и наконец недоуменно взглянул на капитана первого ранга.

– Не могу отсканировать. То ли внешние помехи, то ли… м-м… они ставят.

– Кто?

– Транспорт.

– В каком состоянии их энергетическая установка, можешь проверить?

– Могу.

– К выходу готовы, – раздался в рубке голос Старгородского.

Полубой предупредил его, что на подходе к транспорту много обломков, на что лейтенант ответил, что не впервой, и Касьян кивнул Небогатову.

– Снять силовое поле, – распорядился Кирилл, – команде спасателей – выход.

– Есть сканирование, – радостно доложил Титов, – энергетическая установка в норме, работает в режиме холостого хода, готовность к запуску – ноль. Господин капитан первого ранга, – в голосе лейтенанта прозвучало недоумение, – у них шесть «скорпионов», десять «единорогов», силовое поле третьего класса. Все в норме. Повреждений не обнаружено.

Небогатов с проклятием ударил по ярко-красному грибку кнопки «боевая тревога». Баззеры взорвали тишину.

– Команде спасения – отставить выход, силовое поле на максимум, орудия к бою. Цель – транспорт.

Приказ запоздал на десятые доли секунды. Залп шести «скорпионов» будто кувалдой ударил по эсминцу. Пол вздыбился под ногами, заливисто запищали датчики герметичности. Застучали падающие в пазы переборки, отсекая поврежденные отсеки. Полубоя отбросило на переборку, сбило с ног.

– Огонь! – крикнул Небогатов.

По кораблю пронесся низкий гул – в дело вступили «онагры» «Дерзкого».

Операторы наперебой докладывали о повреждениях, векторах сближения с целью и еще десятках параметров. Полубой ошалело вертел головой, не понимая, как в этом бедламе Кирилл мог командовать кораблем.

Гравитационный удар «онагров» пробил в плавающих скалах между эсминцем и фальшивым транспортником широкий коридор и обрушился на неизвестное судно. Противник явно не ожидал, что заманит в ловушку боевой корабль, и это ему дорого обошлось.

Главный калибр сделал свое дело – транспорт, смятый посередине корпуса и ставший похожим на песочные часы, доживал последние мгновения. Пар окутывал судно, на мгновения скрывая его от глаз наблюдателей; внутренние взрывы рвали обшивку, выбрасывая в пространство трупы экипажа.

Голос Титова перекрыл общую скороговорку:

– Шестьдесят градусов по корме, 12–37, атакующий корабль, класс – корвет. Готовится открыть огонь. Приоритет цели – единица.

Небогатов довернул эсминец, чтобы ударить по противнику всем бортом. Вновь по кораблю пронесся гул.

– Есть накрытие!

– Огонь на уничтожение.

Корвет не рассчитал свои силы – «онагры» прошили его силовое поле, как ветхую ткань, взломали корпус, раздирая переборки, превращая в пар оборудование и людей.

Полубой подобрался к обзорному экрану, над которым навис капитан третьего ранга Гаркуша.

– Что случилось-то?

– Пираты, – буркнул первый помощник.

– А сигнал бедствия? «SOS»? Они что же, подманивали нас? Разве так можно?

– Как видите – можно. Вряд ли они ждали боевой корабль. Отстаньте, майор, не до вас. Господин капитан, они выбрасывают спасательные капсулы.

– Добивайте, – угрюмо скомандовал Небогатов. – Помимо того что это – бандиты, они еще и идентифицировали нас.

Через двадцать минут все было кончено – от двух пиратских кораблей остались жалкие обломки, рассеянные в радиусе десятков миль от места схватки.

Выслушав доклад о полученных повреждениях, Небогатов выругался, врезал кулаком но приборной панели и свирепо посмотрел на Полубоя, который счел за благо не соваться с расспросами.

Небогатов включил громкую связь:

– Офицерам корабля собраться в кают-компании.

Загрузка...