Праздник урожая

* * *

Винограду хватило — и ливня, и солнца. В ту осень, Снова Осень, урожай был большим. Мош Бордей суетился целыми днями, и все во дворе суетились, помогали ему. Указания Мош Бордея жителями двора всегда выполнялись точно и быстро, как в бою. Все знали, что от этих дней — зависит весь год.

Небо над двором все наполнилось темными налитыми гроздями. Дед все время посматривал вверх. Был доволен. Один раз даже сказал:

— Да. Давно такого урожая не помню.

Во дворе новосел Василий Иванович Кифа сколачивал столы и скамейки — теперь он был за дядю Феликса. Его жена Надя носила чистую посуду, в эмалированном белом тазе — она была за тетю Долю. Мне казалось, что я слышу сквозь стук молотка и звон посуды — гундосый наглый голос Славика. Звонкий смех Раи. Басовитый голос Бори, который говорит: «это называется».

Я хорошо выпил. И танцевал на бочке. Играли лабухи — Аккордеон, Туба, Цимбал, Доба и скрипач дядя Петря. Играли хорошо.

А потом Мош Бордей принес Димку. Ему было уже четыре месяца. Мош Бордей поставил Димку в бочку, придерживая его бережно, к шумному восторгу синих соседей. Димка потоптался на бочке своими игрушечными голыми ножками. Сначала подумал, не улыбнуться ли ему по этому поводу, но потом его что-то расстроило — наверное, виноград был холодный. И он заревел.

А Мош Бордей опять засмеялся — я второй раз в жизни видел, как дед смеется.

Потом он отдал мне Димку. И сказал:

— Пойду в бордей. Нужно подготовить еще одну бочку и бутыли. Нужно успеть. Все успеть.

Он был доволен, когда шел в бордей. Таким я видел его в последний раз.

В погребе он сел на скамейку, перед четырьмя своими главными бочками. Оглядел ряды чисто вымытых, приготовленных для нового урожая бутылей. И умер.

* * *

Я снова вспоминаю, каким был праздник урожая в нашем дворе.

Я помню лица. Я помню голоса.

Я теперь не живу в нашем дворе. Прошло много лет с тех пор.

И Вахты в нашем дворе не живут — они умерли. Сначала — Рива, она всегда болела. Потом — Вэйвэл Соломонович. И цыганка баба Саша. И дядя Яша Яковлев, который работал в тюрьме. И скрипач дядя Петря. Прошло много времени.

В нашей третьей квартире теперь живет Димка, мой сын. Он уже вырос, он уже смотрит на девочек. И на тополя.

Рая уехала, сначала далеко, потом еще дальше. Я не знаю, получается у нее не вспоминать? У меня — нет.

Теперь в нашем дворе много новоселов. Больше, чем старожилов. Но во дворе все так же нет дней, а есть только праздники, и год все так же состоит из пяти времен года: Осень, Зима, Весна, Лето и Снова Осень.

Живо и виноградное дерево. Дальше и дальше разрастаются по двору в поисках света его чуткие длинные руки.

Я слышал, новоселы даже расширили погреб моего деда. Традиции легко переживают своих создателей. Так бывает. Особенно в этой местности.