Глава 22 Убежище

Тор вернулся в Академию, поспешно привел себя в порядок и отправился на поиски Элиссы. Однако первой ему встретилась Ксантия.

— Как вы рано, почтенный Гинт! Я думала, даже Элисса сможет развлекать вас немного дольше.

У Тора не было никакого настроения с ней о чем либо разговаривать.

— Ты знаешь, где она?

— Прости, не знаю, — она шагнула к нему и как бы невзначай коснулась кончиками пальцев его запястья. — Но если хочешь, я покажу тебе то, что она не успела.

Намек был более чем прозрачным.

— Думаю, я сам ее найду, — вежливо ответил Тор и пошел прочь.

— С нетерпением жду танцев этим вечером, Торкин!

Он сделал вид, что не слышал. Мыслями он уже был в подземелье.

Догадка оказалась верна. Элисса находилась в архиве. Она выглядела спокойной, но щеки пылали. Тор устремился к ней и наткнулся на предостерегающий взгляд. В библиотеке находилось еще несколько послушниц.

— С тобой все в порядке? — вопреки всему, Тор попытался се обнять. Элисса кивнула и отвела его руки.

— Ты давно вернулся? — ее голос звучал так ровно, что сглаживалось даже значение слов. Ответ был очевиден. — А как наш общий друг?

— Сбился со следа, — прошептал молодой лекарь, глядя, как бьется жилка у нее на виске. Какую же власть имеет над ней Гот! — Нам надо поговорить, Элисса.

— Не сейчас. Не здесь. Встретимся у фонтана. После обеда надо будет устроить тебе прогулку по нашим садам. Скоро приду.

Ее терзало предчувствие беды. И дело было не только в появлении Инквизитора Гота. Хотя попробуй сохранить присутствие духа, когда за тобой гонится это чудовище! Но сейчас в ее жизнь вернулся еще один человек — полная противоположность страшному Инквизитору. И вместе с ним воскресло все, что Элисса давно считала погибшим. Каким-то образом она убедила себя, что жизни послушницы при Академии — необходимо и достаточно. Оказывается, все совсем не так. Ей как будто передались чувства Ксантии — во всяком случае, она начала ее понимать. Она тоже хотела быть с Тором. Но вчерашний день вернуть нельзя. Она вспомнила свои злые слова, обращенные к Ксантии. Теперь они казались пустыми. Ей самой требовался совет.

Она стала Неприкосновенной. Архалитовый диск на лбу защищает ее от Гота, но обрекает до конца жизни скрывать любовь к Тору. И, тем не менее, Саксен убеждает ее, что Тор — именно тот, за кем она должна следовать… В смятении Элисса бродила по коридорам Академии. И лишь увидев во дворе Саксена, который чинил повозку, поняла, что на самом деле искала именно его. И что в руках у нее книги Нанака.

— Сохрани их для меня, Саксен, — сказала она, еще не вполне понимая, зачем это делает.

Не один Гот обладал внутренним чутьем и прислушивался к нему. Спрячь книги, говорил Элиссе внутренний голос. Но где-нибудь недалеко… Саксен понял ее. Он кивнул, взял у нее тяжелые фолианты и сунул их под попону, которая валялась в повозке.

Ей предстояло обсудить с Тором немало неприятных открытий, и от этого настроение тоже не становилось лучше. Ох… наверно, он уже ее ждет!

— Осторожно,- предупредил юноша, едва она появилась. — у Старейшин повсюду глаза и уши.

Тор и Элисса бродили по дорожкам. Девушка рассказывала ему о том, как появились сады Карембоша, о растениях, которые там выращивают, о целебных снадобьях — тех, что готовят здесь с давних пор, и придуманных уже в бытность Элиссы послушницей. Но не только.

— Как ты это сделал?

— Маленькая хитрость.

— …шалак используется для лечения самых разных недугов… Он вернется. Он будет здесь ночью, когда я беззащитна.

— Значит, не показывайся.

— … истолочь в пасту, затем ее разогреть… Я обязана. Это часть церемонии… Но только очень осторожно.

Тор отбросил с лица прядь.

— Послушай. Сегодня к тебе в комнату принесут маску. Постарайся, чтобы ее увидела Ксантия. И чтобы она увидела, как ты ее надеваешь, перед тем как покинуть спальню.

— … подходит при любых внутренних болях, но особенно хорошо помогает от желудочных спазмов. А вот этот, с маленькими розовыми цветками — мы называем его «эполетка»… я уже договорилась о маске.

Тор кивнул в сторону скамейки, и они сели.

— Ты должна надеть ту, что тебе принесут.

— Что за маска?

— Маска лисы, — ответил он. — А я буду кабаном.

— Очень подходит, — Элисса не удержалась и улыбнулась, но улыбка получилась грустной. Девушка торопливо встала и нарочито громко стала рассказывать о травах.

— Элисса, у нас мало времени, — напомнил Тор.

Она остановилась и обменялась парой фраз с двумя Старейшинами, которых Тор раньше не встречал.

— Как вам наш знаменитый забуб, лекарь Гинт? — спросила одна из Старейшин.

— Просто восторг.

Женщины вежливо кивнули и пошли дальше.

— Что ты имел в виду? — спросила Элисса. — Когда ты уезжаешь?

— Этой ночью.

— А-а…

Элисса попыталась что-то ответить, чтобы скрыть потрясение, по в голову ничего не приходило.

— Я еду не один, — быстро проговорил Тор. — На этот раз ты поедешь со мной.

Она резко обернулась, и Тор прижал палец к губам.

— Теперь для тебя здесь небезопасно. Ты стала Неприкосновенной, но мы все равно предназначены друг другу. Даже Меркуд этого хочет. Давай не будем его разочаровывать. Я уже все придумал.

Мимо прошла стайка послушниц. Одна из них сделала реверанс, приветствуя именитого гостя. Тор и Элисса заставили себя вежливо улыбнуться.

— Просто надень лисью маску и делай то, что я скажу и когда скажу.

— А Саксен?

— Поедет с нами. И Соррель тоже. Они оба тесно связаны со всеми этими загадками, в которых мы пытаемся разобраться. Сегодня, после обеда, я поговорю с Соррелью. Предоставь это мне. О чем бы тебя ни спрашивали, изображай святое неведение. И — непременно убедись, что Ксантия видела, как ты надеваешь маску.

— Я поняла.

— Я люблю тебя, Элисса.

Эти слова, произнесенные тихим шепотом, вернули ее к жизни.

— Я тебя тоже, — ответила она.


Готу потребовалась вся его изворотливость, чтобы выпутаться: он оказался в крайне неприятном положении. На его счастье, небольшой отряд инквизиторов наконец-то добрался до Илдагарта. Разумеется, все они в один голос подтвердили, что девочка-бродяжка, убитая Готом, была Чувствующей — просто ее дар до сих пор не проявлялся. Ухватившись за эту подсказку, Гот сообщил отцам города, что девочка пыталась навести на него чары. Он беспокоился лишь об окружающих… Конечно, он готов извиниться за то, что был вынужден прибегнуть к столь жестоким мерам.

Ее мать была в отчаянии. Будь ее воля, она растерзала бы Инквизитора. Градоначальник деликатно объяснил ей, что не сможет добиться наказания, однако намекнул Готу, что женщину необходимо успокоить. В конце концов, она потеряла ребенка.

Гот даже в лучшие времена не испытывал жалости к бродягам. Сидя в кабинете ратуши, он слушал, как градоначальник распинается перед ним, потягивал забуб и с каждым мгновеньем все больше убеждался, что все сделал правильно. Одной бродячей воровкой меньше. Само собой, не стоит высказывать подобные соображения вслух, но отрицать их справедливость бессмысленно. И многие люди с восторгом поддержали бы его.

— Само собой, эта женщина получит возмещение, — с благодушием в голосе произнес он. — Семья у них очень большая?

— Если не ошибаюсь, семеро детей. Ну… теперь шесть, — градоначальник явно чувствовал себя неуютно. — Отца нет… насколько я помню, еще двое стариков.

Как он и подозревал! Целое гнездо грязных вороватых крыс! Гот почувствовал, как губы сами кривятся в ухмылке, и с некоторым усилием сдержался. Не стоит етоль явно выказывать свои истинные чувства.

— Почтенный Джори… как вы смотрите на то, если сегодня вечером к ним заглянет кое-кто из моих людей? Они вручат матери тугой кошелек, выразят искреннее сочувствие и объяснят, что заставило меня так поступить. Вообще-то, такое у нас не в ходу — учитывая, что девочка была Чувствующей. Но я готов признать свою вину. Вместо положенной церемонии клеймения… вы понимаете.

Он был сама учтивость. По правде сказать, градоначальник не стал бы переживать из-за семейства нищих попрошаек. Они были неизбежным злом, с которым приходилось мириться. Во время Празднеств город наводняли целые орды бездомных. Одни надеялись подзаработать, другие — просто поживиться за счет беспечности более обеспеченных гостей Илдагарта и местных жителей. Кое-кто из них приносил определенную пользу, но… Градоначальник хотел одного: чтобы по окончанию Празднеств Кзаббы все они, все до единого, убирались прочь. Скорее всего, после истории с убийством девочки так и произойдет. Он кивнул.

— Думаю, этого будет достаточно. Благодарю вас за терпение и понимание, Инквизитор.

Гот отмахнулся с таким видом, словно это было меньшее, что он мог сделать при сложившихся обстоятельствах, и подозвал одного из своих подчиненных.

— Пошли от моего имени два ящика «Морриета» в дом почтенного Джори, — произнес он тем нарочито приглушенным голосом, каким комедианты изображают шепот, и сунул инквизитору кошель с монетами. — Это тоже ему… И еще, — он чуть возвысил голос, поскольку его подручный уже направился к двери, — попроси Руса зайти сюда.

Рус не заставил себя ждать. Гот поднялся, вытащил из кармана еще один кошель, большой и явно увесистый, и встряхнул, чтобы градоначальник услышал звон монет.

— Передай это семье девочки, Рус, — громко произнес он и с удовольствием отметил, что отцы города благостно кивают, а затем отворачиваются, чтобы обсудить между собой другие вопросы. Лишь Рус пристально смотрел на своего начальника. Он знал, что приказ прозвучит именно сейчас.

— Шестеро детей, мать, двое стариков… Очевидно, они живут где-то на окраине города вместе с другим бродячим сбродом. Если нам повезет, Рус… сейчас они вполне могут стоять внизу и ждать конца совещания.

Рус кивнул и направился к выходу. Он уже понял, что от него требуется.

— Да, Рус… матушка у них ничего. Твои ребята могут немного повеселиться. Только не слишком шумите и приберите за собой.

Рус мрачно улыбнулся.

— И следа не останется, сударь. А кошелек я верну, только чуть позже.

— Спасибо, Рус.


Элисса сидела как на иголках. Тор не успел объяснить, что он задумал, но она уже знала: он прав. Отныне безопасная жизнь для нее закончилась. Гот не оставил ей выбора. Единственная надежда — на то, что они с Тором сумеют скрыться. Единственная ниточка, за которую можно ухватиться… но такая тонкая. Она, Элисса, отмечена особо, а Тор слишком известен среди именитых жителей Королевства. Да, не так-то это легко — исчезнуть.

Однако письмо Саксена подтверждает правоту Тора. Клук утверждал, что послан защищать Элиссу — и защищает ее до сих пор. Теперь он говорит, что ей надо следовать за Тором. Значит, она приняла верное решение, даже если сейчас кажется, что на этом пути ждут опасности. Книги… странный сон Тора… то, что она видела в Зелени… Все это — части какого-то грандиозного замысла. И еще… ей страшно. Слишком страшно, чтобы расстаться с Тором.

Слава Свету, за весь остаток дня Элисса так и не столкнулась с Ксантией. Однако устав Академии требовал, чтобы послушница отчиталась перед Главной Старейшиной о выполненном поручении. Это оказалось несложно. Свое раннее возвращение девушка объяснила тем, что накануне празднеств в городе слишком много народу, чтобы спокойно любоваться достопримечательностями. Заметив, что Старейшина Айрис спокойно приняла это объяснение, Элисса рассказала, что показала почтенному Гинту сады, после чего они расстались. Почтенный сказал, что ему надо написать несколько писем в столицу и подготовиться к отъезду. Когда он собирается уезжать? Завтра утром. Так что сегодня его лучше не беспокоить.

— А кто-нибудь позаботился, чтобы у него была маска? — озабоченно спросила Старейшина Айрис.

— Все уже готово.

Элисса откланялась и вернулась в архив — свое обычное убежище. Здесь ее и нашла Соррель. Сейчас это было лучшее место для уединенной беседы.

— Сегодня ко мне приходил Гинт… — начала Соррель. Отлично. Не стоит ходить вокруг да около.

— Он рассказал тебе про Гота?

— Да. Как тебе удалось скрыться?

— Я просто бежала во весь дух. Да… — Элисса внезапно оробела, — что еще сказал Тор?

— Сама знаешь, — Соррель села и внимательно посмотрела на девушку. — Ты уверена?

— Уверена. Помнишь тот день в Пустошной Топи? Ты спросила, от кого я бегу.

Старушка кивнула.

— Как вчерашний ужин. И что?

— Я бежала от него.

— Я поняла.

Соррель нахмурилась. Сначала разлучать эту пару, потом добиваться их воссоединения… Как-то это неправильно.

— Так это он — юный писарь из Гладкого Луга, который уехал в столицу?

Элисса удрученно кивнула. Больше всего ей хотелось сорваться и накричать на свою наставницу. Тор предположил, что Соррель — приемная мать Орлака Если это в самом деле так, то все сходится. Элисса вспомнила первый разговор с Соррелью. Невинные вопросы, вскользь брошенные фразы… Все это служило какой-то цели. Ее якобы случайное появление… То, что она отвезла ее сюда и оставалась рядом… Все было подстроено заранее. Единственное, чего не могла предвидеть Соррель — это появления Саксена. Вот почему она поначалу держалась с ним так холодно.

Но Соррель ей нужна. Если Тор прав, то Меркуд общается с этой женщиной напрямую, жена она ему или нет. И она все еще может быть их проводником. Соррель — Чувствующая, причем дар ее исключительно силен. Скорее всего, она сообщает Меркуду о каждом ее шаге с тех пор, как они покинули Пустошную Топь. Вот почему старому лекарю удалось в нужный момент вывести на сцену Тора… Элиссе стало дурно.

— Ты хорошо себя чувствуешь, дорогая?- спросила Соррель.

«Подыграй ей. Притворись, что ничего не знаешь».

— Со мной все в порядке… просто… стоит мне вспомнить про Гота, и у меня начинают дрожать колени. Тор что-то задумал, но ничего мне не рассказал.

Старушка кивнула. Похоже, с Тором она уже успела переговорить.

— Он собрался бежать — сегодня ночью, во время маскарада. Саксен готовит повозку. Мальчик постарался, чтобы все было просто и без затей — насколько возможно. Темно, вокруг суета, суматоха — кто обратит внимание на старую телегу, которая выехала из задних ворот? Вот и все.

Конечно, все просто. Но Элисса была не так глупа.

— А куда мы поедем?

— Ну… — Соррель вздохнула. — Тор считает: если мы дооеремся до Леса, то будем в безопасности.

В этом старушка явно сомневалась, но не подавала виду.

— Соррель… а тебе на самом деле не все равно?

— Ослепи меня Свет, девочка моя! Что за чушь! Как тебе в голову пришло?

Кажется, Соррель и в самом деле была потрясена. Элисса пожалела о своей несдержанности.

— О, не знаю… Извини, я не хотела тебя обидеть. Я просто чувствую, что над нами нависла угроза.

— Имей в виду, Элисса, — серьезно сказала Соррель. — Если будет нужно, я отдам за тебя жизнь. Возможно, мне придется это сделать в самое ближайшее время.


На севере, в начале зимы, темнеет быстро и рано. Льдистое дыхание холода обещает снегопады — но пока это лишь обещание. Сегодня ночью снега не будет — зима повременит с визитом, чтобы не погасить веселое пламя костров, горящих повсюду от Илдагарта до Карембоша, и факелов, что освещают главную дорогу между городом и Академией.

Инквизитор Гот, которого теперь сопровождало два десятка всадников, не мог дождаться этой ночи. Одна мысль о том, как он будет вжиматься в тело Элиссы, такое нежное и податливое, наполняла его невыносимо сладкой мукой. Это было выше понимания. Каким образом эта женщина завладела его помыслами? Да, женщина. Ее тело налилось и обещало многое. Инквизитор предвкушал куда более острые ощущения, чем до встречи в городе.

А пока все происходило именно так, как он задумал. С бродягами разобрались без лишнего шума, а тяжелый кошелек вернулся к нему в карман. Гот вдыхал прозрачный ледяной воздух Илдагарта и чувствовал себя неуязвимым.

Город веселился. Он был огромным сердцем, которое билось в такт музыке.

Инквизитор коснулся пальцами своей маски и ухмыльнулся. Маска демона. Его собственное лицо не столь уродливо… но вызывает у людей куда больше страха. Почему-то ему вспомнился прайм-офицер Кайрус. Вот еще одна загадка: куда он подевался? Но Гот недолго ломал над этим голову. В толпе мелькнула золотоволосая головка.

На женщине была маска кошки. Элисса? Вряд ли. Элисса не станет танцевать прямо на улице, смеяться, хлопать в ладоши… Нет. Она будет до последнего мгновения отсиживаться в Карембоше. Но в конце кенцов ей придется покинуть свое убежище. И тогда-Возможно, заодно у него в руках окажется и Торкин Гиит. Эта мысль согревала. Знаменитый ученик знаменитого Меркуда — в его власти… Ему не потребуется много времени, чтобы стереть надменную усмешку с физиономии молодого лекаря. Как все славно получилось: женщина, которую он больше всего желает, и мужчина, которого он больше всего ненавидит, оказались в одно и то же время, в одном и том же месте… Инквизитор уже поздравлял себя. Точность его расчета была безупречна.

В то время как Гот дрожал, предвкушая наслаждение, Элиссу тоже бросало в дрожь — но причина была иной. Весь вечер ее мрачная подавленность сменялась приступами страха, словно она чувствовала, о чем думает Инквизитор. Тогда она ощупывала архалитовый диск у себя на лбу. Странно, но этот простой ритуал вызывал ощущение защищенности и придавал сил.

Она снова посмотрела на маску лисы, которая лежала на кровати. Элисса уже облачилась в одеяние сочно-малинового цвета, которое послушницы Академии по обычаю надевали раз в десять лет, на Кзаббу. Теперь она догадалась, что означает этот цвет. Кровь десятков Мастеров Голдстоуна, которую в тот страшный день пролил разъяренный юноша-бог. Еще пару дней назад ей такое и в голову бы не пришло. Да, Нанак писал правду.

Ладони стали влажными. Выдержка начинала ей изменять. Девушка вытерла руки о край мантии. Ткань была плотной и толстой. Спокойно, спокойно, уговаривала себя Элисса. Остальные послушницы уже покинули Академию и отправились на праздник. Зачем упускать возможность потанцевать… а может быть, даже немного пококетничать с мужчинами?

Потом она вспомнила о Ксантии. Словно услышав ее мысль, девушка вошла. Повисла неловкая пауза. Помня наказ Тора, Элисса потянулась к маске лисы.

— В самом деле, Элисса, — фыркнула Ксантия. — Я-то думала, ты приготовишь что-нибудь более изысканное.

— Мне нравятся лисы, — парировала Элисса. — Они красивые и очень умные.

— Интересно… Большинство людей считают их просто хищниками. А некоторые говорят, что от лис один вред, — голосок у Ксантии стал сладким, как патока. — Они такие хитрые… Лучше сделать так, чтобы лиса и носа не могла высунуть из норы. Чтобы неповадно было таскать чужое. Так что… Извини, я была не права. Эта маска тебе очень подходит.

Сама Ксантия надела маску красивой девушки с нарумяненными щеками и полными красными губами. К маске прилагался пышный парик соломенного цвета. Надев маску, Ксантия покрутилась между кроватей, точно в танце.

— Ты ничего не хочешь сказать о моей маске?

Нет, на эту удочку она не клюнет. Однако сходство маски с ней самой было очевидно. Какая же она дура, эта Ксантия! Но у Элиссы не было настроения продолжать спор, и она вздохнула с облегчением, когда в спальню заглянули две послушницы помладше: девушки хотели знать, готова ли Ксантия. При виде маски они рассмеялись.

— «Добродетельная Девственница»! Ох, Ксантия, ну ты и выдумщица! Но получилось здорово.

Выпрямив спину и опустив на лицо маску, Элисса шагнула к двери.

— Пойдемте, девочки, — она старалась говорить спокойно и дружелюбно. — Не стоит пропускать праздник.

На улице уже стемнело, ночь обещала быть холодной. Элисса непроизвольно огляделась в поисках Гота. Ксантия тоже озиралась, но ее интересовал другой человек.

— Вот он, — сказала она, указывая в сторону одной из жаровен, что стояла в углу главного двора. В самом деле, там, в окружении стайки возбужденных юных послушниц, стоял Тор — маска кабана не сделала его неузнаваемым.

— Я искала другого человека, — с холодком в голосе ответила Элисса.

— Вот и славно. В таком случае, ты не станешь возражать, если я выполню свое обещание и поболтаю с твоим другом.

Терпение Элиссы лопнуло, но голос оставался спокойным и ровным:

— Делай, что хочешь, Ксантия. Я от тебя устала. Ксантия небрежно махнула рукой, но о ее истинных чувствах догадаться было невозможно: маска Добродетельной Девственницы могла лишь невинно улыбаться. Элисса быстро зашагала в другую сторону. Главные ворота Академии были распахнуты настежь. Лишь раз в десять лет они открывались, впуская всех желающих — горожан и приезжих, праздных зевак и странников, проделавших ради этого случая долгий путь. Горели костры, вокруг них с бешеным притопыванием кружились пары, отплясывая стремительный клеффинго. Разгоряченные, яростные, шумные танцоры били в ладоши в такт трескучей дроби барабанчиков и хрустальному перезвону цимбал.

У Элиссы оставалось еще немного времени. Скоро наступит миг, когда присутствие на празднике станет для нее обязательным. Стараясь не привлекать к себе внимания, она высматривала Гота и его подручных. Присоединившись к какой-то шумной компании, но стараясь не оказаться в самой гуще, она получила возможность незаметно наблюдать за всем, что происходит вокруг. В том числе и с Тором.

Высокий, широкоплечий, он возвышался над толпой, и один его вид заставлял сердце Элиссы биться чаще. Девушка горестно улыбнулась под лисьей маской. Могла ли она вообразить, что когда-нибудь захочет хотя бы прикоснуться к мужчине? Став старше и мудрее, она поняла, что к Саксену ее тянуло совершенно по иным причинам. Ей хотелось избавиться от мучительных переживаний. Тогда она была такой юной, неопытной, напуганной. То, что люди называют «близостью», при первой встрече явилось ей в самом уродливом своем облике. Возможно, Саксен казался ей воплощением безопасности.

Странно, что он так горячо поощряет ее отношения с Тором — более того, хочет, чтобы они не прекращались, и его записка- тому свидетельство. Записка… Скорее всего, ее по просьбе Саксена писал кто-то из Илдагарта. Что известно Саксену, но не известно ей?

Девушка перебирала в уме все, что произошло за последнее время. Если их с Тором воссоединение — работа Меркуда и Соррели, совершенно ясно, что они ожидают какого-то вполне определенного результата. Они рассчитывают, что между нею и Тором что-то произойдет. А если Меркуд и Соррель -только марионетки в руках какой-то волшебной силы? В конце концов, Лисс направляет жизнь Саксена с самого его детства… Так стоит ли считать Тора своей судьбой?

А Клут? Элисса догадывалась, что сокол является для Тора примерно тем же, чем Саксен — для нее самой: защитник, присланный, чтобы оберегать его. Что еще могло превратить человека в птицу, если не какое-то могучее волшебство?

Ее размышления нарушил некто в маске волка, улыбающегося до ушей. Волк приглашал ее танцевать, а в ночь Кзаббы отказываться от приглашения запрещено. Элисса позволила отвести себя к одной из жаровен и вскоре закружилась в вихре неистовой пляски теней. Ее кавалер, пытаясь перекричать гомон, сообщил, что у него есть своя лавка на Илдагардском базаре. Он торгует сластями. Похоже, это было сказано лишь с тем, чтобы возвыситься в собственных глазах. Маска волка ухмылялась, Элисса вежливо улыбалась в ответ. Волк, лиса… Настоящие хищники носят на груди пурпурные ленты.

Но эти звери пока не появлялись. Элисса станцевала еще два тура клеффинго. Страх не покидал ее, но ничего страшного не происходило. Наконец освободившись, она бросилась обратно к воротам, в тень… и тут кто-то схватил ее сзади за талию. Чудом сдержав вопль ужаса, девушка обернулась и увидела над собой маску кабана.

— Как насчет танца вокруг костров? — спросил Тор. Элисса с облегчением выдохнула и рассмеялась, но тут появилась Добродетельная Девственница, и чудо развеялось.

— Как я вижу, нынче вы уже обнимаетесь?

В голосе Ксантии звенела ненависть — по крайней мере, так показалось Элиссе, которая хорошо знала эти нотки. Во имя Света, что случилось? Кажется, еще вчера они были подругами!

— Привет, Ксантия, — Тор был сама любезность. — Как вечер?

— Вы обещали мне танец, почтенный Свин, — последнее слово прозвучало, как оскорбление.

— Танцуйте сколько душе угодно, — бросила Элисса. — Мне все равно. Я устала и хочу пить. Где-то здесь была простая ключевая вода.

К ее удивлению, Тор не стал возражать.

— Извини, Элисса. Но такой девушке нельзя отказать, — сказал он, пустив в ход все свое обаяние.

Элисса заметила, как глаза в прорезях маски округлились. Да она не верит своим ушам… Ксантия, всегда такая смелая и напористая, вдруг сникла и оробела. Элисса отвернулась, чтобы не сказать что-нибудь такое, о чем в дальнейшем пожалеет.

— Очень рада, Тор, — проворковала Ксантия.

— Взаимно, — голос Тора был слаще меда. — Встретимся вон у той жаровни, у ворот. Я достану своей провожатой кружку воды и тут же вернусь к тебе. Если поспешишь, то займешь для нас хорошее место. Я предпочитаю танцевать клеффинго в первых рядах. Думаю, ты тоже?

Лицо Ксантии по-прежнему скрывала маска, но можно было разглядеть, как девушка прищурились.

— Конечно. Значит, сразу вернешься?

— Клянусь. Только исполню долг вежливости. Не хочу разочаровать моего короля.

Ксантии ничего не оставалось, кроме как идти к воротам. Но едва она, передернув хрупкими плечиками, отвернулась, Тор схватил Элиссу за локоть и усадил в тени на старый пень, который оказался рядом.

— Жди здесь.

Через миг он уже стоял возле длинных столов с кувшином воды. В Академии был свой колодец, и вода из него славилась удивительной чистотой.

Вернулся Тор и в самом деле быстро и вручил Элиссе кружку. Прежде, чем девушка поняла, что происходит, маска соскользнула на затылок, пальцы Тора коснулись ее переносицы, и мир наполнился красками, звуками и запахами. Сняв архалит, Тор снова закрыл Элиссе лицо — прежде, чем она успела сказать хоть слово. Никто ничего не заметил. Ловкости Тору было не занимать, к тому же он встал так, чтобы его широкие плечи заслоняли девушку от чужих глаз.

«Вот так лучше — верно?»

Элисса наслаждалась знакомым чувством соприкосновения разумов, и для нее было неважно, что Тор удалялся, даже не оглядываясь.

«Никто ничего не заподозрит: маска скрывает истину. Держись как ни в чем не бывало и не обрывай нить. Нам надо будет время от времени переговариваться».

«Давай быстрее, — отозвалась Элисса. — Танцуй и помни, кому ты обещан».

Однако ее радость была уже омрачена: в толпе мелькнула пурпурная шелковая лента. Это был не Гот, но Инквизитор мог находиться где-то рядом.

«Вижу. Не бойся, Гота здесь нет. Постарайся сохранять спокойствие, любовь моя. Если будешь делать то, что тебе несвойственно, на тебя станут обращать внимание, а нам это совсем не нужно».

Элисса увидела, как Тор приобнял Ксантию и что-то сказал ей. Девушка засмеялась, кокетливо склонила голову набок. Загрохотали барабаны, приглашая пары встать в ряд. Вот и отлично, с некоторым злорадством подумала Элисса. В таком шуме не поболтаешь. Словно в ответ на эти мысли, у нее в голове снова зазвучал голос Тора.

«Пока я ублажаю Ксантию, под любым предлогом спустись в подземелье. Поторопись. В тайнике, где ты нашла книги, лежит маска. Я сдвинул камни, так что никто ничего не знает. Отправляйся немедленно».

Это означало, что нельзя терять ни мгновенья. Элисса бросилась к дверям Академии, но, едва переступила порог, налетела на Старейшину Айрис. Если бы не маска, старушка бы увидела, как лицо Элиссы исказилось от ужаса.

— Элисса, дорогая? Это ты? Ох, точно… Куда ты, девочка? Скоро начнется церемония.

Девушка не растерялась.

— Я помню, Старейшина Айрис, — спокойно ответила она. — Поэтому и тороплюсь. У меня в маске что-то колет… так больно, что сил нет. Но во время Празднеств ходить без маски нельзя — вы сами говорили… Я только забегу к себе в комнату, поправлю, что смогу, и тут же вернусь.

Старушка кивнула.

— Хорошо. Только не задерживайся.

Ей даже в голову не пришло заподозрить обман, подумала Элисса. Главная Старейшина всегда была о ней самого лучшего мнения… Через миг старушка уже скрылась за дверью, а Элисса бросилась бежать по коридору, словно спасала свою жизнь.

Маска, которая обнаружилась в тайнике, изображала упыря, что удивило Элиссу. Но еще большей неожиданностью оказался цвет парика, умело приделанного к личине. Элисса ожидала, что он будет цвета воронова крыла — ведь у нее самой светлые волосы. Однако парик был темно-русым и выглядел так, словно обладательнице этой блеклой гривки совершенно нет дела до собственной внешности. «Оберни косу вокруг головы и закрепи заколками», — гласила записка Тора, в которую эти самые заколки были завернуты. Тут же лежало малиновое платье, явно предназначенное для девушки крупной и рослой. Тор сообщал, что нарочно выбрал такое, и велел не слишком туго затягивать пояс. В довершение всех бед Элиссе предстояло надеть башмаки на немыслимо высоком каблуке. Ничего подобного она в жизни не видела. Башмаки оказались ей малы — настолько, что в них было просто невозможно ходить.

«Ты готова? — раздался у нее в голове голос Тора. — У меня уже голова идет кругом. Сколько мне еще скакать вокруг этого несчастного костра!»

«О чем ты думал, когда выбирал для меня этот наряд?»

«О твоей прелестной головке, которая все еще сидит на твоей стройной шейке. О том, как она прижимается к моему плечу. И о том, как я целую тебя и радуюсь, что тебе больше ничто не угрожает».

«Я не смогу ходить на этих каблуках!»

«Сможешь. И дай мне слово, что будешь ходить уверенно. Помни: Гот ищет невысокую худенькую девушку с золотыми волосами. А не дылду, которая нарядилась упырем и не удосужилась даже расчесать свои космы. Кстати, они настоящие. Я выложил за них целое состояние!»

Шутка облегчила ее страдания, но лишь отчасти. Элиссе казалось, что ладони становятся мокрыми, словно она только что вымыла руки. Каким-то образом она умудрилась засунуть ненужные вещи в тайник и даже водрузить на место плиту. Откуда взялись силы? Этого Элисса не знала. Говорят, в состоянии сильного потрясения люди проделывают и не такое. Но, во имя Света… Поднимаясь по лестнице, ведущей из подземелья, девушка думала, как пережить этот дикий маскарад.


Тор только что сообщил Ксантии, что она великолепно танцует клеффинго, когда у него в голове неожиданно раздался голос Клута.

«Гот нагрянет с минуты на минуту».

Тор чувствовал, что его друг сильно обеспокоен. Птица с самого начала утверждала, что такой план мог придумать только сумасшедший, хотя сам Тор считал его простым, но дерзким.

«Саксен готов?»

«Да. Соррель с ним. И осел тоже».

Это была весьма непростая задача: мысленно говорить одно, а вслух другое. Тор как раз любезно предлагал Ксантии вина — это был повод отойти в другой конец двора. Однако последнее слово, произнесенное Клутом, выбило его из колеи.

«Осел?!»

«Да. Такая маленькая скотинка, что-то наподобие лошади, только ростом поменьше и с длинными ушами. Орет громко и мерзко».

Тор насторожился. Клут выбрал не лучшее время для острот.

— Да, Ксантия… так я пошел?

Не дожидаясь ответа, Тор зашагал прочь.

«Я знаю, что такое осел, — рявкнул он. — Но что он там делает? Из-за него нам придется плестись еле-еле».

«Понятия не имею. Не уверен, что ты обратил на это внимание, Тор, но Саксен — человек со странностями. Возможно, этот осел ему чем-то дорог. Но пока твой великий замысел только начинает претворяться в жизнь, тебя это должно беспокоить меньше всего. Так я думаю».

И Клут прервал связь.

Через миг красавец сокол взлетел над деревьями и начал описывать круги над Академией. Но краем глаза Тор заметил еще кое-что. Вернее, кое-кого.

«Выглядишь чудесно, — прошептал он, мысленно обращаясь к Элиссе, но не глядя в ее сторону. — Достойное пополнение в рядах старых дев Мятного Дола».

Вместо ответа он получил укол под ребра. Впервые за столько лет! Это была коронная шутка Элиссы. Тор глухо ойкнул и поспешил закашляться, делая вид, что вино попало не в то горло.

«Становишься старым и ленивым, Тор? Ты должен был почувствовать, что я тебя стукну».

Скорчив гримасу, Тор признал поражение и отправился к терпеливо поджидающей его Ксантии.

— Выпьем, почтенный? — негромко спросила она, принимая кружку.

— Конечно… только чуть позже. Мне нужно переговорить со Старейшиной Айрис — она меня ищет. Извини, Ксантия. Скоро вернусь.

Девушка покорно кивнула, и Тор обратился в бегство. Еще миг — и Гот со своей сворой подойдет к воротам.

Лошади из королевской конюшни, гордость Таллинора, были вышколены на славу, и их редко приходилось стреноживать. Спешившись, инквизиторы просто бросили поводья: они знали, что лошади будут спокойно пастись на обочине и ждать седоков, но никуда не уйдут.

Стоило Готу появиться, веселье стихло. Слишком многие видели, как он разделался с девочкой-бродяжкой, а те, кто не видел, тот слышал об этом отвратительном деянии.

Гот улыбнулся. Жаль, что маска демона не может улыбаться. Он обожал портить людям настроение. Через миг музыканты несмело заиграли снова, горожане и гости заставили себя вернуться к прежнему времяпрепровождению. А к воротам, навстречу Инквизитору, вышла Старейшина Айрис в маске вола. Удачный выбор, подумала Глава Академии, пристально глядя на его пурпурную ленту.

— Приветствую вас, Инквизитор. Не могу запретить вам присоединиться к нашему празднику… хотя очень бы хотела.

Проклятая ведьма, подумал Гот, вежливо кланяясь.

— Однако я вправе запретить вам и вашим подчиненным войти в эти ворота, — сурово продолжала Старейшина. — Во время вашего последнего посещения Академии вы оставили после себя несколько трупов. Я слышала о девочке, которую вы убили сегодня днем. Мне жаль, что в ваших холодных глазах я не вижу ни раскаяния, ни угрызений совести.

«И не надейся, старая шлюха».

— Поверьте, почтенная, — проговорил он. — Мои люди, как и я сам, приехали сюда с единственной целью — насладиться праздником. Уверяю, сразу после главной церемонии мы сразу уедем.

— Хорошо, — ответила Старейшина Айрис. — В таком случае, оставайтесь за воротами.

— Но я хотел бы попросить вас еще об одной услуге, — как ни в чем не бывало, продолжал Гот.

— Что еще?

— Здесь находится мой друг. Насколько я понимаю, почтенный Гинт представляет здесь Их величеств. Не откажите в любезности, попросите его выйти ко мне. Но, Старейшина Айрис… не говорите ему, что я здесь. Пусть это будет для него неожиданностью.

В этот миг из-за спины Старейшины вышла женщина в малиновом одеянии. На ней была маска Добродетельной Девственницы.

— Он в маске кабана, Инквизитор. Я найду его, если пожелаете.

Появление этого человека, чья жестокость была известна всему Королевству, радовало Ксантию. Она знала, что связывает его с Элиссой.

Старейшина Айрис обернулась. Ксантия могла благодарить богов за то, что не видела ее лица. Но отступать было поздно. Такой случай нанести Элиссе удар…

— Да, еще, Инквизитор Гот,- Ксантия мило улыбнулась. — Если вы заодно ищете Элиссу… На ней надета маска лисы.

— Ксантия! — громко и с укоризной в голосе воскликнула Старейшина Айрис. — Попридержи язык, девочка!

— Элисса… — это имя сорвалось с багровых губ чуть слышным шепотом. Казалось, Гот пробовал его на вкус, как дорогое вино, но не удержал.

Если бы не эта старуха, упрямая, как вол… Ксантия могла поздравить себя. До сих пор прошлое Элиссы было покрыто завесой тайны, но теперь эта завеса начинала понемногу раздвигаться. Ксантия была почти уверена: еще до рассвета она узнает все. И тогда Элиссе конец. Эта мысль грела ей душу. Наконец-то будут сорваны все покровы лжи, за которыми эта гордячка прячет свое истинное лицо! Несомненно, ей есть что скрывать. Само собой, это станет известно не только Ксантии, но и всей Академии. О, она позаботится о том, чтобы Элисса никогда не стала Старейшиной!

Резкий окрик Старейшины Айрис прервал ее мечты.

— Оставь нас наедине, Ксантия. Тебе надо готовиться к церемонии. По окончании которой ты сразу вернешься в свою комнату и будешь ждать, пока я тебя не позову, — она церемонно и вежливо поклонилась Инквизитору. — Простите, сударь.

— Ничего страшного, — с поклоном ответил Гот.

Едва женщины удалились, он приказал своим подчиненным найти всех, кто носит кабанью или лисью маску. Он уже заметил, что таких людей немало. Однако его добычу ни с кем не спутаешь. И тут не помогут никакие маски: прежде, чем взойдет солнце, эти двое будут у него в руках.

Воспользовавшись тем, что Старейшина Айрис отчитывала Ксантию, Тор скрылся. С минуты на минуту должна была начаться церемония. Молодой лекарь заметил Элиссу, которая притаилась позади толпы. Пока этого достаточно. Следуя примеру своей возлюбленной, Тор отошел туда, где потемнее — у него не было ни малейшего желания попадаться на глаза Ксантии, которая скоро начнет его искать. Однако теперь у нее связаны руки: почтенная Айрис строго приказала Ксантии держаться рядом с одной из Старейшин, а та явно не позволит провинившейся послушнице вольничать. Возмущение Ксантии можно было чувствовать кожей. Тор усмехнулся. Одно сражение выиграно. Правда, это не означает победы в войне, но…

Старейшины и главные герои представления готовились к главной церемонии Празднеств. Во дворе стало тесно от сотен гостей, через знаменитые ворота Карембоша в обе стороны тек людской поток. Прекрасно, отметил про себя Тор. Пожалуй, они с Элиссой смогут под шумок затесаться в гущу толпы и выбраться наружу.

Что же касается Гота и его помощников… Инквизиторы бродили по двору, заглядывали под маски кабанов и лис. Тор похвалил себя за удачный выбор: эти маски попадались куда чаще других.

Сам Гот не участвовал в этом унизительном занятии, подчиненные для того и существуют, чтобы брать на себя черную работу. Однако сквозь прорези маски было видно, как бегают его глаза. Время от времени взгляд Инквизитора останавливался на высоких темноволосых мужчинах и молодых женщинах с золотистыми волосами. Нет, все не то… Свою добычу он заметит сразу. Скорее всего, Элисса догадалась, что ее узнают по волосам, так что лучше проверять и темноволосых женщин. Вот что она не скроет, так это свое тело. Он прикасался к ней и помнит каждую округлость. За эти годы Элисса не выросла, хотя и стала более женственной. Он же видел ее сегодня.

Послушниц вызывали одну за другой. Вставая рядами, они представляли сцены из древнего сказания — сказания о том, как погибли великие Чувствующие, Мастера Голдстоуна. Гота это совершенно не занимало — ни древние байки, ни эти люди с их могуществом, ни то, существовали они на самом деле или нет. Он думал об Элиссе Квин. У них будет всего несколько мгновений на разговоры. Может быть, мелькнула у него мысль, ее удастся выкрасть? Нет, теперь она Неприкосновенная. Это было непреодолимым препятствием даже для Инквизитора, который привык к вседозволенности.

Придется ограничиться тем, что заставить ее танцевать с ним Пляску Смерти. Это значит, что он сможет прижать ее к себе. Конечно, Элисса не сможет отказаться. Даже эта старая метла, Старейшина Айрис, не сможет ему запретить — таков обычай. Жаль только, что у него теперь нет… одной очень ценной части тела. Он представил, как прижимается к Элиссе — так, чтобы она ее почувствовала… Вот бы она напугалась! Снова увидеть ужас в ее глазах — вот чего ему хотелось до безумия.

Гот тряхнул головой, отгоняя эти мысли. Он почти забыл про лекаря. Его надо найти, схватить и призвать к ответу. Да, как можно быстрее! Окликнув Руса, Инквизитор приказал ускорить поиски.

Тем временем у главных ворот Академии появилась небольшая повозка, запряженная парой пони, рядом трусил ослик. Казалось, кучер — рослый темноволосый человек в маске кабана — хотел проехать сквозь толпу, но в последний момент остановился.

Повозка встала в тени, к тому же на улице уже стемнело. Однако что-то в облике кучера показалось Русу знакомым. Пожалуй, стоит порадовать Гота.

Торжественно прозвенел колокол, и десять героев легенды Кзаббы начали свое неспешное шествие. Одно за другим они пропевали непонятные слова никому не известного языка. А следом шел молодой человек, прекрасный и полный сил — виновник всех бедствий.

Потом зазвучали женские голоса — их созвучия незримыми стройными колоннами вознеслись над площадью. Это послушницы и Старейшины Академии подхватили песнь. Ксантия почувствовала, как ее толкают в бок: песнопения разучивались на протяжении нескольких месяцев, и Старейшина Ли не понимала, почему девушка до сих пор молчит. Послушно затянув свою партию, Ксантия продолжала огладываться в поисках Элиссы. Но Элиссы нигде не было видно, и девушка чувствовала, что приходит в ярость. Ни лисьих масок, ни хрупких девочек, ни золотых локонов!

Обычай гласил, что в ночь Кзаббы Старейшины должны провести перекличку и убедиться, что все послушницы на месте. Эта часть церемонии считалась очень важной. Девушек пересчитали, а затем окликнули каждую по имени. Да, Элисса здесь. Инквизитор улыбнулся, Ксантия разозлилась еще сильнее: она узнала голос бывшей подруги, но по-прежнему не понимала, где та прячется.

Однако в скором времени ей сильно повезло. Послушницы двинулись к воротам, чтобы покинуть стены Академии, толпа покорно расступалась перед девушками. За воротами им предстояло встретиться с одиннадцатью героями в масках. Их голоса сольются, пение станет громче… И наконец начнется Пляска Смерти. Сначала она будет напоминать шествие. Потом люди начнут двигаться быстрее и быстрее, пока вихрь танца не охватит всех. Ксантия не сомневалась: Гот не преминет воспользоваться этим, чтобы пристроиться к Элиссе.

Незаметно пропуская вперед себя то одну, то другую послушницу, она скоро оказалась в самом хвосте процессии и теперь видела всех. Понятно, что Элисса где-то среди них. Но где? Куда она могла спрятаться? В этот миг одна из девушек споткнулась, едва не сбив с ног соседок. Неразбериха длилась лишь несколько мгновений, но Ксантия успела заметить что-то похожее на конское копыто. До сих пор ей в жизни не доводилось видеть ботинок на высоком каблуке. Миг — и странный предмет исчез под малиновым подолом.

Ксантия смолкла и начала лихорадочно озираться по сторонам. Внезапно она заметила высокую послушницу в маске упыря. Одежда висела на девушке мешком. А главное, ни у кого из девушек не было таких волос — тусклых и безжизненных, как пакля. Может быть, это просто парик? Кстати, кто мог надеть маску упыря?

— Элисса… — прошептала Ксантия, а потом заорала во всю силу легких: — Элисса!!!

Одетая упырем девушка обернулась и бросилась в толпу. Началась суматоха.

В это время Рус наконец-то пробился к Инквизитору.

— Я нашел Гинта, сударь. Вон он.

Гот поднял голову. Действительно, на козлах повозки, совсем недалеко, сидел молодой лекарь. Потом голова в маске кабана повернулась, Гинт привстал, огрел кнутом лошадей и те, то ли от боли, то ли с перепугу, рванули с места в галоп. Растерявшись, Гот глядел вслед повозке, когда кто-то закричал «Элисса!». Из-под кучи тюков, сваленных в повозке, выбралась женщина, закутанная в широкий плед. Плед упал, и взору Гота предстала маска лисы, а роскошные золотые волосы засверкали при свете жаровен и факелов.

— За ними! -заорал Инквизитор.

Он позволил Элиссе ускользнуть — вот так, просто! А с ней убегает этот лекаришка! Ярость, подстегнутая отчаянием, достигла предела. Гот первым вскочил в седло и, безжалостно нахлестывая коня, бросился в погоню.

Тор, который прятался прямо за воротами, выбежал на дорогу. Он сбросил маску лошади, которую надел вместо кабаньей, и смотрел, как инквизиторы исчезают в облаке пыли. Элисса, неуклюже ковыляя на своих каблуках, протолкалась к нему. Следом появилась Ксантия; она кричала не умолкая, и маска Добродетельной Девственницы делала ее похожей на куклу чревовещателя. Наконец, из ворот вышла Старейшина Айрис.

— Почтенный Гинт… Что здесь происходит? Элисса, Ксантия… как понимать ваше поведение?

Никто не ответил. Ксантия попыталась сорвать с Элиссы маску, но та крепко держала ее, не желая показывать лицо.

В самый разгар суматохи в голове Тора прозвучал спокойный голос Клута.

«Останови коней, и остановишь всадников».

Тор обнял Элиссу и собрал вокруг себя Цвета. Он знал, что чары быстро спадут, но Саксену осталось совсем немного до края Великого Леса. Там они с Соррелыо будут в безопасности. Клут прав: нужно лишь заставить лошадей бежать медленнее.

И Тору это удалось.

Саксен дико хохотал, хотя его глаза ничего не видели. Кетая и лошадей вело заклинание Клута, и они бежали так решительно, словно сами знали дорогу.

С тех пор, как клука искалечили, Соррели редко доводилось слышать его голос. Стянув лисью маску и мельком заметив, что Саксен тоже открыл лицо, старушка с удивлением увидела, что Кетай несется размашистым галопом, едва ли не обгоняя лошадей… Да, осел скакал, дико выпучив глаза, и вид у него был такой же безумный, как у Саксена.

Соррель вцепилась в бортик повозки, чтобы не вылететь иа ухабе, и обернулась. Впрочем, это было лишнее: она и так слышала голоса инквизиторов. Погоня быстро приближалась. Но впереди уже показался Великий Лес, который словно тянулся к беглецам одним из своих длинных «пальцев». Тор сказал, что им с Саксеном довольно оказаться среди деревьев — и они спасены. И предупредил, что Гот ни в коем случае не должен узнать клука.

Бывший акробат больше не держал поводья — в этом не было нужды. Лошади мчались следом за Кетаем, словно одержимые, а тот, похоже, не собирался останавливаться.

— Спрячься! — Соррель хлопнула клука по затылку, заставляя пригнуться, и снова обернулась. Как вовремя! Гот был уже близко; старая травница могла поклясться, что видит, как блестят белки его глаз. Внезапно в ней проснулся задор, и она громко, с вызовом расхохоталась, в точности как Саксен.

Хитрость удалась: мерзавцы-инквизиторы все как один пустились в погоню! И тут Соррель услышала, как бранится Гот. Инквизитор обнаружил обман, и его глаза горели. Он жаждал крови. Соррель почувствовала, как слабеют колени. Ей стало не до смеха, на изрезанном морщинами лице мелькнул страх.

— Я заставлю тебя помучиться! — высокий, как у женщины, голос Инквизитора прорезал ночь. Соррель зажмурилась и приготовилась принять смерть… и вдруг почувствовала присутствие волшебства. Очень сильного.

Погоня была совсем близко. Казалось, еще немного — и всадники смогут спрыгнуть прямо в повозку. Но вот галоп сменился рысью, потом лошади пошли шагом. Напрасно инквизиторы нахлестывали их плетьми, вонзали в бока шпоры… Без толку. Гот был в ужасе. Он понял, что происходит.

Соррель снова рассмеялась. Повозка въехала под сень Великого Леса. Казалось, деревья расступились, пропуская ее, а потом сомкнулись, окружая гостей миром и покоем.

Саксен выбрался из-под тюков и удивленно огляделся. Сердце Лесов приглашало в убежище еще одного из своих бесценных Паладинов.


Карембош охватило замешательство. Люди бестолково толпились перед воротами. Церемония прервалась и Главная Старейшина, похоже, не собиралась ее возобновлять: сейчас Главу Академии куда больше занимали трое у ворот.

Тор слушал ее вполуха и чувствовал только, что Элисса крепко вцепилась в его руку. Ксантия окончательно потеряла голову. Брань хлынула из неподвижных уст Добродетельной Девственницы неудержимым потоком. Сначала девушка обрушилась на Тора и Элиссу, а потом обратила свой гнев на Старейшину Айрис.

В этот миг в голове Тора зазвучал голос Клута. Наконец-то.

«Они в Лесу, им ничто не угрожает. Саксена не узнали».

У Тора словно прибавилось сил.

«А Гот?»

«Весь кипит от гнева. Его лошадь отказывается бежать и уже хромает. Счастливого продолжения. Буду ждать тебя, друг мой».

«Я скоро присоединюсь к тебе, Клут», — Тор устало обернулся. — Старейшина Айрис, нам пора уходить.

Пожилая женщина сняла маску. Она окончательно убедилась, что церемония сорвана, и с ненавистью посмотрела на него.

— Ксантия… — оскорбления и обвинения ее уже утомили. — Сделай одолжение, замолчи… Да, вероятно, вам следует уехать, почтенный Гинт. Но… мне показалось, вы сказали «нам»?

Тор все еще был окружен Цветами. Клут прав: его план дерзок. Даже сейчас молодой лекарь был не вполне уверен в успехе. Он крепче прижал к себе Элиссу. Казалось, он держит в руках тряпичную куклу.

— Элиссандра Квин находилась в ваших стенах только из-за преследований Инквизитора Гота. Здесь ей не место.

Старейшина Айрис заставила себя не выказать раздражения.

— Для нас она послушница Элисса, почтенный. И где, по-вашему, должна находиться Неприкосновенная?

— Эта Неприкосновенная должна находиться рядом со мной. Я отвезу ее в тайное убежище, где она будет в безопасности.

Ксантия снова нарушила молчание. Сначала Элиссе показалось, что ругается, но она никогда не слышала таких слов. Нет, слышала… вернее, видела, когда читала рукописи из тайника. Тор почувствовал, как девушка напряглась, потом задрожала.

«Что случилось?» — спросил он мысленно, стараясь, чтобы голос звучал мягко.

«Она насылает на нас проклятие. Она говорит на языке, на котором написаны книги».

«Уходим», — он уже знал, что Элиссе долго не продержаться.

Кто-то в толпе закричал. Тор обернулся и увидел Гота, который бежал к нему. Инквизитор был уверен, что потерпел неудачу из-за лошадей, и теперь решил двигаться на своих двоих. На миг Тор почувствовал к нему уважение. Этот человек ставил себе цель и шел к ней вопреки всему. Коротконогий Инквизитор выглядел довольно забавно, но расстояние между ним и Тором сокращалось с угрожающей быстротой.

— Немедленно отпустите Элиссу, сударь! — приказала Старейшина Айрис. Она еще не поняла, что от нее уже ничего не зависит. Тор покачал головой.

— Простите, Старейшина.

Он собрал Цвета, сделал их ярче и сосредоточился. Последним, что он слышал, были изумленные вопли толпы.

Последним, что услышала Элисса, был голос Ксаитии. Страшное заклинание, которое произносила послушница, освобождало древнее божество, злобное и мстительное. Никогда еще Элиссе не было так страшно. Она вспомнила историю Орлака… и кое-что еще; от этого последнего воспоминания кровь застыла в жилах. Тор говорил, что юноша-бог жив и вернется в Таллинор, чтобы отомстить.

Потом она почувствовала это. Где-то очень далеко нечто открыло глаза и улыбнулось, услышав слова древнего языка. Элисса похолодела. Ощущение было легким, как прикосновение перышка, но…

Несомненно, в другое время Тор тоже почувствовал бы это, но сейчас он был слишком занят. Ему надлежало в точности вспомнить запах силы Дармуда Корила и ее цвет. Взывая к одному божеству, он не заметил присутствия другого.

Сила Дармуда Корила должна была добавить мощи его собственным чарам. Тор полностью открылся богу лесов, моля его о помощи. То, что он ощутил в следующий миг, напоминало мягкий толчок гигантской волны: это Дармуд Корил откликнулся на его зов.

С ужасом и благоговением люди наблюдали, как вокруг лекаря и послушницы внезапно возник переливающийся ореол. Потом от этого многоцветного яйца к Великому Лесу протянулась радуга. Сияние набирало силу, на него уже было больно смотреть… И вдруг снова стало темно. Радуга исчезла, а вместе с ней исчезли Тор и Элисса.

Ксантия смолкла. Старейшина Айрис опустилась на колени. Никогда в жизни ей не доводилось сталкиваться с такой мощью. Остальные последовали ее примеру.

Инквизитор наконец-то добежал до ворот. Он тяжело дышал, из его губ вырывались клубы пара. На миг он замер, отказываясь верить своим глазам, а потом тоже рухнул на колени, но причиной тому было не благоговение: его переполняла темная ледяная ярость.

Так он стоял и молотил кулаками по замерзшей земле — пока кровь не окропила место, где только что стояла Элисса.

Загрузка...