3

Квартира, которую снимал Стивен, находилась на самой окраине города, там, где Стратфорд незаметно переходит в ряд премилых поселков, типичных для английской глубинки, — крытые красной черепицей дома, белые стены, пересеченные косыми деревянными балками. На вид все, как в глубокой старине, — и не скажешь, что за романтичными фасадами скрываются помещения, снабженные всеми современными бытовыми удобствами и благами цивилизации.

Да и съемное жилье Стивена представляло собой скорее не квартиру в городском смысле этого слова, а первый этаж такого вот домика. Отделку помещений на втором этаже почему-то не довели до конца, так что там никто не жил, — и это, безусловно, являлось в глазах Стивена большим преимуществом. Молодой человек рассказывал Патрисии, что прежде во время коротких визитов в Стратфорд останавливался в отеле, но потом решил, что удобнее обзавестись местом, куда можно приехать в любой момент без всяких предварительных звонков и организационных хлопот.

Он дал Патрисии ключ от дома, но в отсутствие возлюбленного молодая женщина из щепетильности и деликатности никогда не заходила туда. Вот если бы Стивен сам предложил ей жить там… Но он не предлагал. Да, в сущности, ей и самой тоскливо было бы находиться тут одной, особенно потому что все напоминает о днях, проведенных вместе со Стивеном… И о ночах.

— О чем ты думаешь? — внезапно спросил он, бросив короткий взгляд на раскрасневшееся лицо Патрисии.

Она зарделась сильнее. Но не признаваться же, что думает она о ночах, которые провела в его постели. И о том, чем они в этой самой постели занимались. Однако Стивен, кажется, и сам догадался.

— Со мной ровно та же история, — засмеялся он. — Ну, ничего, считай, уже приехали.

И в самом деле автомобиль преодолел последний поворот и, взвизгнув шинами, затормозил перед домом. Стивен выскочил из машины, галантно открыл дверцу Патрисии и подал ей руку, умудрившись при этом страстно и многозначительно сжать ее ладонь.

Они уже собирались войти в дом, как вдруг внимание их привлекли громкие голоса. Дружно повернув головы, молодые люди увидели, что в паре ярдов от них разворачивается бурная жанровая сценка.

Почтенная пожилая леди — Патрисия иногда видела ее и знала, что она живет где-то по соседству, — остановила проезжавшего на велосипеде местного почтальона и на чем свет распекала беднягу. Тот, красный как рак, стоял одной ногой на земле, а другой все еще на педали велосипеда и явно не знал, как дать дёру. Его робкие попытки оправдаться тонули в громогласных и витиеватых обвинениях дамы. Для пущей убедительности она потрясала старомодным ридикюлем под самым носом несчастного почтальона.

Патрисия сжала губы, чтобы не рассмеяться, — так комично выглядела эта парочка. Однако, покосившись на Стивена, увидела, что тот помрачнел. Что это с ним? Но почти сразу догадалась, в чем дело. Судя по возмущенным речам обвинительницы, ей вот уже две субботы подряд не доставляли любимый еженедельник «Семейный очаг», в чем она усматривала прямую и непосредственную вину почтальона. Он же, когда удавалось вставить словечко, стоял на том, что по адресам все развозит в точности, а ежели в отделе доставки чего напутали, так он ни при чем.

Пикантность ситуации заключалась в том, что еженедельник, о котором шла речь, издавался компанией Стивена, хотя выпускали его не в Стратфорде, а в Лондоне. Глядя, как застыло и напряглось лицо возлюбленного, Патрисия сразу поняла, что будет дальше. И украдкой вздохнула.

Вообще-то ей нравились дотошность и ответственность Стивена, нравилось, что он, несмотря на то что стоит во главе целой корпорации, не гнушается вникать в мелочи. Как-то он брал ее с собой в свой стратфордский филиал, и там Патрисия с изумлением убедилась, что Стивен не только знает по именам всех служащих, вне зависимости от должности, которую те занимают, но и помнит уйму всевозможных подробностей об их семьях, увлечениях их детей и тому подобном.

Обычно молодая женщина гордилась этой чертой возлюбленного. Но только не сейчас. Сейчас не время пылать рабочим энтузиазмом. Лично она ждала от Стивена совсем иного пыла. И еще как ждала! Патрисия сама на себя удивлялась. За все полтора года их романа никогда еще она не испытывала столь отчаянного, умопомрачительного, невероятного желания. Она не могла думать ни о чем, кроме близящегося уединения со Стивеном.

А вот он, как оказалось, мог. Повернувшись к Патрисии, он быстро поцеловал ее в щеку.

— Иди вперед, милая. Я скоро догоню.

И, ласково подтолкнув молодую женщину к крыльцу, шагнул к все еще препирающимся даме и почтальону.

— Прошу прощения за непрошеное вмешательство. Я оказался невольным свидетелем вашего разговора. Меня зовут Стивен Лоуберри, я владелец корпорации «Лоуберри-пресс». Насколько я понимаю, произошло недоразумение. Давайте попробуем разобраться…

Дальнейшего Патрисия уже не слышала. Борясь с острым приступом разочарования и раздражения, она вошла в дом, с трудом удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью. Раз уж все так сложилось, лучше поскорее остаться одной — наедине со своими чувствами.

Однако в полутемной прихожей она была не одна. Из глубины висящего напротив входа зеркала на нее смотрело ее отражение. Ее ли? Неужели это она — смуглая дикарка с алыми пятнами румянца на щеках и расширенными, блестящими глазами?

Да, это она, Патрисия. Только охваченная внезапным порывом страсти — неистовая вакханка. Видела бы сейчас бабушка свою внучку! Патрисию от этой мысли аж в жар бросило.

Тряхнув головой, она отвела взгляд от всезнающего, насмешливого стекла и прошла из прихожей в глубь тихой, темной квартиры. Прохладный воздух приятно холодил разгоряченные щеки. У Патрисии мелькнула шальная мысль: а каково было бы почувствовать этот приятный воздух всем телом? И что сказал бы Стивен, если бы, войдя в дом, увидел возлюбленную в костюме Евы?

Патрисия сама поразилась этой идее. Ведь она никогда не делала ничего такого, это было совершенно не в ее характере. Впрочем… впрочем, выглядело все весьма возбуждающе — в теории. Однако на деле Патрисия на такое не решилась бы, вот и сейчас лишь поежилась, заранее представив себе, какие смущение и неловкость испытала бы под взглядом удивленного Стивена…

Или все же попробовать?

Она знала, что без одежды выглядит очень даже неплохо — вероятно, лучше многих других. Правда, не сказать, чтобы этим была обязана каким-то титаническим усилиям со своей стороны. Мать-природа щедро оделила ее своими милостями, так что Патрисии не требовались ни изнурительные диеты, ни модные комплексы упражнений. Стивен всегда твердил ей, что любой художник счастлив был бы обрести такую натурщицу. Вот только, добавлял он смеясь, этому воображаемому художнику пришлось бы писать с нее в основном мадонн — уж слишком модель скромна и застенчива. Например, за все полтора года их знакомства молодая женщина так ни разу и не согласилась на предложения Стивена принять душ вместе.

Может, сегодня как раз подходящий случай чуть-чуть пересмотреть свои взгляды? Отказаться от части въевшихся предрассудков и комплексов? Недаром же говорят, что надо ловить момент. Кто знает, найдет ли на нее в другой день такое безумное, шалое настроение? Потому что сейчас Патрисия просто дождаться не могла, когда же наконец окажется со Стивеном в спальне. Или хоть в том же душе.

Закрыв глаза, молодая женщина представила мускулистое, обнаженное тело возлюбленного под тугими струями воды. Представила, как он медленно проводит губкой по ее телу и мягкие струйки пены текут вниз, по животу, по ногам…

Ой-ой-ой, лучше пока ничего такого не думать! Этак она просто умрет от желания, не дождавшись возвращения Стивена.

Раз уж она оказалась тут раньше его, надо хотя бы приготовить дом. Молодая женщина раздвинула тяжелые шторы на окнах гостиной, и потоки ясного солнечного света весело заструились сквозь узорные легкие занавески, заплясали на толстом ворсе ковра, по которому так приятно было ступать босыми ногами. Стивен любил такие погожие дни, любил, когда свет льется через занавески, поблескивает на полированной поверхности мебели, солнечными зайчиками разбегается по стенам и потолку.

Вся обстановка, хотя и без особых излишеств, поражала удобством, изысканностью и стилем. Здесь все было продумано, наилучшим образом приспособлено к тому, чтобы обитателям дома было уютно и комфортно. Роскошь вроде и не бросалось в глаза, но в то же время с первого же взгляда становилось понятно: на все это истрачена уйма денег.

Патрисия вспомнила, как проснулась здесь первым утром после их знакомства. Накануне, когда Стивен привел ее сюда, она была слишком взволнована, слишком опьянена новыми переживаниями и ощущениями, поэтому даже не заметила толком, где оказалась. Приведи он ее хоть в лачугу рыбака, Патрисия бы ни слова против не сказала.

Но утром… утром, осознав, сколь богат мужчина, ставший ее первым возлюбленным, она остро почувствовала свою неуместность здесь, свою чуждость всей этой роскоши. А чуть позже утвердилась в мысли, что на этом-то быстро вспыхнувший роман столь же быстро и закончится. Наверняка этому богатому красавцу нужна была просто девица на ночь — такие всегда выбирают постоянных подруг из одного с ним круга.

Это было утром в субботу. Однако к вечеру воскресенья Стивен успел уже убедить Патрисию, что она ошибается, что ему нужна отнюдь не мимолетная интрижка и очередная легкая победа. Хотя, чего уж там говорить, сердце Патрисии — и не только сердце! — он победил играючи. Она до сих пор не переставала поражаться тому, что отдалась человеку, знакома с которым была всего несколько часов. Но с тех пор ни разу не пожалела об этом.

И вот прошло полтора года. А Патрисия была все здесь же, в том же доме, среди все той же обстановки, которую уже почти не замечала в силу привычки. И даже дверь сегодня отперла своим ключом — Стивен очень скоро выдал ей ключ, сказав, что хочет видеть ее здесь хозяйкой.

Хозяйкой! Смешное слово, учитывая, что за все полтора года присутствие Патрисии практически не наложило отпечатка на облик квартиры. Дом, как и прежде, выглядел жилищем убежденного холостяка, пусть и очень богатого. Разве что в ванной вместе с мужскими шампунями и прочими умывальными принадлежностями появились женские, а один из шкафов в спальне теперь был отведен исключительно под наряды, которые Стивен дарил ей.

Он никогда не скупился. Поначалу Патрисия отказывалась принимать от него дорогие подарки, но аргументы Стивена были весьма убедительны: он дарит от чистого сердца, желая, чтобы его прекрасная возлюбленная носила платья, достойные ее красоты. И она уступила, но не забирала наряды с собой, а хранила здесь, у него. В обычной жизни, столь далекой от мира, куда ненадолго уводил ее Стивен, Патрисии и надевать-то их было некуда.

И все же в иные моменты — вот как сейчас, когда хозяйским взором высматривала, что еще надо бы приготовить к приходу Стивена, — Патрисия чувствовала себя здесь почти как дома. Ведь она занималась классическим женским делом: создавала уют для мужчины, которою любит. А если в голову и закрадывалась мысль, что ее роль в жизни Стивена все же ближе к роли любовницы, чем постоянной спутницы жизни, молодая женщина решительно прогоняла ее. В конце концов, не всегда будет так, успокаивала она себя. Просто у Стивена сейчас трудный период в жизни. Семейный кризис, уйма работы. Но когда-нибудь все переменится и у него появится время для нее, Патрисии. А пока надо набраться терпения и радоваться тем часам, которые он может ей уделять, и той части его жизни, которая принадлежит исключительно ей одной.

Во всяком случае, Патрисия очень надеялась, что эта часть его жизни принадлежит только ей. Бабушка ошибается, ну конечно же ошибается, утверждая, что у Стивена полно других любовниц! Человек, который остановился, чтобы лично вникнуть в мельчайшее недоразумение, хоть отдаленно связанное с деятельностью его компании, не может оказаться низким и бесчестным лжецом, бесчувственным подлецом. И в самом деле, хватит вспоминать бабушкины слова, этак недолго и загубить все свидание.

Тряхнув головой, Патрисия заторопилась в спальню. Ну скорее бы, скорее бы возвратился Стивен! Приходилось признать, что за те несколько минут, которые она провела без него, снедающее ее возбуждение отнюдь не стало меньше. Напротив, еще усилилось. Она уже не могла думать ни о чем, кроме как о том, чтобы заняться с ним любовью.

Вот ведь странно! Так не похоже на то, что она чувствовала обычно, встречаясь с ним после очередной разлуки. Как правило, ей хотелось просто насладиться обществом любимого, ощутить душевные близость и тепло, прижаться к нему, поговорить. Собственно сама физическая близость была для нее скорее приятным — очень приятным! — дополнением ко всему остальному, а не насущной и практически единственной потребностью. Сегодня же молодая женщина буквально умирала от нетерпения.

А все Стивен виноват, решила Патрисия, ворвавшись в спальню и торопливо стягивая с плеч бретельки сарафана. Она вспоминала, как он целовал ее на виду у прохожих. Как глядел, как обнимал. Да еще эта угроза наброситься на нее прямо в автомобиле!

— Нарочно надеваешь все самое сексуальное, чтобы подразнить меня, — с коротким смешком повторила Патрисия недавние слова возлюбленного.

Сарафан полетел в ящик комода, крошечные белые трусики — в другой. Туфли на высоком каблуке — Стивен любил, когда Патрисия носила такие, — она сбросила еще в прихожей. Оставшись в чем мать родила, молодая женщина открыла шкаф с подаренными Стивеном вещами. Что же выбрать? В чем встретить его сегодня?

Вверху, на плечиках, висел целый ряд красивых платьев от самых модных модельеров мира — Стивен привозил ей их из поездок, а ездил он часто. В первые месяцы знакомства, появляясь вместе с возлюбленным на приемах, званых обедах, театральных премьерах, Патрисия каждый раз надевала новое платье, и Стивен совершенно по-детски гордился сверкающей красотой своей спутницы.

Зато выбирал он эти платья совсем не по-детски. Патрисия не переставала изумляться точности, с какой он всякий раз привозил ей наряд не только подходящий по цвету и фасону, но и по размеру, словно на нее шили. Как будто он с нее мерку снял, а она и не заметила. Вот что называется, мужской глазомер, смеялся Стивен, когда она делилась с ним своим удивлением.

Ниже, в аккуратных ящичках, лежали подарки иного рода — постепенно они сменили первые. Из последних поездок Стивен неизменно привозил возлюбленной роскошные комплекты белья и одежды «для дома» — всевозможные кружевные и атласные пеньюары, полупрозрачные короткие сорочки и тому подобное.

А поскольку молодые люди давно уже никуда не выходили вместе, то именно этими интимными нарядами Патрисия обычно и ограничивалась. Судя по всему, сегодняшнему дню не предстояло стать исключением, так что она, скользнув взглядом по платьям, сосредоточила все внимание на нижних ящичках.

Вот! То, что надо! Патрисия выхватила атласный комплект: коротенький топ, застегивающийся на ряд крохотных перламутровых пуговок, и отороченные по низу кружевом шортики. Светло-кремовый цвет составлял соблазнительный контраст со смуглой кожей Патрисии, пуговки так и напрашивались на то, чтобы их поскорее расстегнули. Она знала, что в этом белье выглядит очень пикантно и сексуально — впрочем, как и во всем, что дарил ей Стивен. К этой паре прилагался еще длинный, до пола, пеньюар, но Патрисия не стала его доставать — ни к чему надевать слишком много.

Прежде чем идти в душ, она напоследок еще раз обвела взглядом спальню. Здесь она раздвигать шторы не стала и зажигать верхний свет тоже, лишь включила лампу, стоящую в дальнем углу на низком столике. Спальню залило мягкое золотистое сияние. Приглушенное, романтическое освещение нравилось молодой женщине куда больше навязчивого яркого света хрустальной люстры под потолком. Правда, она знала, что Стивен был бы рад и сюда впустить солнце, он не раз предлагал ей открыть шторы — ведь все равно окна спальни выходили в сад, так что никакой нескромный взор не нарушил бы уединения влюбленных. Но Патрисия всякий раз отказывалась. Заниматься любовью при ярком свете — нет, увольте, это уж чересчур!

Хотя сейчас, в нынешнем настроении, ей казалось, что и в этом может найтись что-то… особенное. Видеть, как лучи солнца омывают мускулистое тело возлюбленного и самой купаться в них теплых и ласковых.

Патрисия зажмурилась, не понимая, чего больше в ее смятении — испуга, смущения или же возбуждения. А воображение, вдруг распоясавшись, не желало останавливаться. А если, вкрадчиво спрашивало оно, заняться этим при ярком солнечном свете, но не дома, в спальне, а где-нибудь на природе? Ощущать всей кожей дуновение ласкового ветерка, слышать шелест листвы, журчание ручейка. Ой-ой-ой!..

Загрузка...