ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ

Дурные вести из дому и еще хуже с корабля — Несмотря на прежние испытания, я вынужден приготовиться еще к одному. — Опять миссис Троттер; она чем старше, тем лучше — Капитан Хокинз и его двенадцать обвинений.

Ничего важного не случилось с нами до соединения с адмиралом, который, продержав нас при флоте каких-нибудь три часа, отослал в Англию с депешами. Путешествие до Портсмута обошлось также благополучно. Прибыв туда, я написал Эллен письмо, осведомляясь о состоянии здоровья батюшки. С нетерпением ожидал я ответа и по прибытии почты получил пакет с черной печатью. Батюшка за день перед тем умер от воспаления мозга. Эллен заклинала меня взять отпуск и посетить ее в ее отчаянном положении. На следующее утро капитан приехал на корабль. У меня уже было готово письмо к адмиралу, в котором я излагал ему свои обстоятельства и просил отпуск. Я подал его капитану и просил доставить адмиралу. Во всякое другое время я не стал бы обращаться к нему с просьбой, но мысль о бедной сестре, беззащитной, одинокой, с мертвым отцом в доме, смиряла меня. Капитан Хокинз прочел письмо и холодно заметил: «Легко сказать: отец умер; нужны доказательства». Даже это оскорбление не тронуло меня. Я подал ему письмо сестры. Он прочел его и возвратил мне со злобной усмешкой.

— Невозможно, мистер Симпл, доставить ваше письмо адмиралу, — сказал он, — потому что я сам имею для вас письмецо.

Он подал мне пакет в лист величиной и сошел вниз. Я распечатал его. То была копия прошения об отдаче меня под суд и длинный список возводимых на меня обвинений. Я был ошеломлен, не столько, впрочем, из-за опасения военного суда, сколько от сознания невозможности оказать помощь сестре. Удалившись в кают-компанию, я бросился в кресло и подал бумагу шкиперу Томпсону. Он внимательно прочел ее.

— Клянусь честью, Симпл, вам нечего бояться. Эти обвинения ничтожны.

— Да я и не беспокоюсь о них, но моя бедная сестра! Я просил было об отпуске, а теперь она Бог знает как долго должна оставаться одна в такой отчаянной ситуации.

Томпсон задумался.

— Я и забыл о смерти вашего отца, Симпл. Да, это жестоко! Я поехал бы сам успокоить ее, но вам нужно будет мое свидетельство в суде. Тут ничем нельзя помочь. Напишите ей, утешьте ее, скажите, что вы сейчас не можете приехать, но это все скоро закончится.

Я поступил по его совету и рано лег в постель, потому что чувствовал себя нездоровым. На следующее утро пришло официальное письмо от адмирала порта, извещавшее меня о назначении надо мной военного суда, имеющего быть на этой же неделе. Я тотчас же сложил с себя должность старшего лейтенанта и занялся изучением возводимых на меня обвинений. Их было много, и начинались они почти с того дня, как капитан впервые вступил на корабль. Всего их было двенадцать. Не стану утруждать читателя перечислением всех: многие из них были очень ничтожны. Главнейшие же заключались в следующем:

1) мятежное и непочтительное поведение по отношению к капитану Хокинзу (такого-то числа): утверждение в разговоре с младшим офицером на квартердеке, что капитан Хокинз шпион и держит на корабле шпионов;

2) халатное отношение к своим обязанностям: неподчинение приказаниям капитана Хокинза (ночью тогда-то) ;

3) отправление с корабля двух ботов вопреки прямому приказанию капитана Хокинза;

4) вторичный, утром (такого-то числа), мятежный и непочтительный разговор с канониром корабля о капитане Хокинзе, в котором было позволено канониру обвинять капитана в трусости и недонесение об этом;

5) оскорбительное выражение на квартердеке относительно капитана Хокинза по возвращении на корабль (тогда-то);

6) невыполнение в разных случаях приказаний капитана Хокинза и проч. и проч.

Так как по двум из этих обвинений необходимо было свидетельство капитана, то истцом выступал сам король.

Хотя многие обвинения были ничтожны, но я тотчас же заметил опасность. Некоторые из обвинений относились к давнему времени, когда экипаж нашего корабля еще не был сменен, и, таким образом, я не мог представить необходимых свидетелей. В самом деле, было весьма затруднительно опровергнуть все эти обвинения, кроме самых свежих. Опаснее всего мне казалось первое, с которым я не знал, как сладить. Суинберн, когда говорил о шпионах-капитанах, решительно намекал на нашего капитана, и призывать его в свидетели значило повредить ему. Однако с помощью Томпсона я составил, как умел, свою защитительную речь.

За два дня до начала суда я получил письмо от Эллен, которая, казалось, была совсем подавлена этим градом несчастий. Она писала, что похороны батюшки назначены на следующий день и что новый пастор уже осведомлялся, когда ей будет удобно оставить дом викарства. Были предъявлены долговые обязательства отца на сумму до тысячи двухсот фунтов, но ей неизвестно, сколько их еще будет. Он не оставил, по-видимому, ничего, кроме домашней мебели, и она спрашивала меня, можно ли заплатить долги деньгами, вложенными мной для нее в ценные бумаги. Я тотчас же ответил, что она может использовать все мои деньги, и послал ей приказ для моего агента, а также полномочия продать все бумаги.

Я только что запечатал письмо, как миссис Троттер, снабжавшая корабль провизией со времени нашего возвращения в Портсмут, попросила позволения поговорить со мной и тотчас же вошла, не дожидаясь ответа.

— Мой милый мистер Симпл, — сказала она, — я узнала, что делается, и нахожу, что вам нужна помощь адвоката. Я уверена, это необходимо и, по всей вероятности, будет очень полезно в вашей защите: когда человек в отчаянии, он не совсем при своем уме. Так я привела вам одного молодого человека, который ради меня возьмется за ваше дело. Надеюсь, вы ему не откажете. Помните, вы мне подарили дюжину пар чулок? Я вам тогда не отказала, так и вы мне не отказывайте. Я всегда говаривала мистеру Троттеру: «Ступайте к адвокату». И если б он следовал моему совету, то не раскаивался бы. Помню, раз столкнулся с нами извозчик и выломал дверцы нашей кареты. «Троттер, — сказал я, — ступайте к адвокату»; в ответ на это он мне преучтиво говорит: «Ступайте к дьяволу». Что ж случилось? — он умер, а я маркитанствуюnote 31. Ну, как, мистер Симпл, хотите сделать мне одолжение? Ведь это вам ничего не будет стоить — даром; или нет, не даром, а для меня. Вы видите, мистер Симпл, у меня есть еще обожатели, — заключила она, смеясь.

Совет миссис Троттер был благоразумен, и хотя я и слышать не хотел, чтобы принять услуги адвоката даром, но согласился использовать его,и он действительно оказал мне большую помощь в защите против таких обвинений и такого человека, как капитан Хокинз. Он в тот же день после обеда прибыл на корабль, внимательно осмотрел все документы и свидетельства, которые я мог представить в свою пользу; указал на слабую сторону моей защиты и взял с собой на берег все бумаги. Каждый день приезжал он собирать новые доказательства.

Наконец наступил день суда. Я надел лучший мундир. Раздался выстрел пушки с адмиральского корабля, и был выкинут сигнал, что суд назначен на девять часов. Я со всеми свидетелями прибыл на бот. К половине десятого суд собрался, и меня ввели. Зачитали обвинения и письма к адмиралу и от адмирала, которыми требовался и был назначен военный суд. Вслед за тем капитан Хокинз получил приказание представить свои доказательства.

Поздно пополудни закончилось рассмотрение всех обвинений, и президент отсрочил заседание, чтобы на следующий день я мог в свою защиту выставить собственных свидетелей.

На следующий день я принялся защищаться. Я представил свидетелей, а именно Суинберна, по собственной его просьбе и по совету адвоката. Ему были предложены следующие вопросы:

— Когда вы разговаривали на квартердеке — хорошая была погода или дурная?

— Хорошая.

— Как вы думаете, могли бы вы услышать, если б кто вошел на палубу обыкновенным путем, по каютной лестнице?

— Разумеется.

— Так вы думаете, капитан Хокинз вошел украдкой?

— Я думаю, он напал на нас, как кот на мышей.

— Какое вы употребили выражение?

— Я сказал, что шпион-капитан всегда найдет шпионов-прислужников.

— Это замечание вы и мистер Симпл относили к своему капитану?

— Это замечание мое. Что думал мистер Симпл, я не знаю, но я относил его к капитану, и он доказал, что я говорил правду.

Такой смелый ответ Суинберна удивил судей. Они стали сбивать его расспросами. Но он держался первоначального своего показания, что я отвечал ему в общих словах.

Для опровержения второго обвинения я не представлял свидетелей. Но против третьего представил троих и доказал, что приказание капитана Хокинза запрещало посылать боты на берег, а не на борт военных кораблей, находящихся около нас.

В ответ на четвертое обвинение я вызвал опять Суинберна, который объявил, что если б я не сделал этого, то он сам выступил бы. Суинберн признался, что обвинял капитана в трусости, но что я бранил его за это.

— Говорил он, что донесет на вас? — спросил один ив капитанов.

— Нет, сэр, — возразил Суинберн, — он об этом и не подумал бы.

По пятому обвинению я выставил нескольких свидетелей в подтверждение слов капитана Хокинза и смысла, в котором они были приняты экипажем, после чего и раздались крики: «Стыдно!».

В опровержение прочих обвинений я выставил двух или трех свидетелей. И суд отсрочил свое заседание, спросив меня, к какому времени я могу приготовиться к защите. Я попросил день для приготовления и получил согласие. На следующий день суд не собирался. Нечего и говорить, что я активно занялся с помощью адвоката составлением речи в свою защиту. Наконец она была готова, и усталый, я лег спать; юрист же, возвратясь на берег в одиннадцать часов, просидел всю ночь за ее текстом, внося поправки и переписывая начисто.

На другой день я произнес свою защитительную речь и в заключение просил у суда позволения зачитать свои аттестаты.

Когда просьба моя была исполнена, судьи приступили к совещанию. Я ожидал с полчаса в страшном нетерпении, и, наконец, меня снова позвали. Были зачитаны требуемые процедурой бумаги, а затем адмирал прочел приговор, причем он и все капитаны, составлявшие суд, стояли, надев свои треуголки. Приговор заключался следующими словами: «Суд полагает, что обвинения против лейтенанта Питера Симпла отчасти доказаны, и потому он отставляется от службы; но в уважение его доброго характера и заслуг дело его представляется на особенное снисхождение Лордов Адмиралтейства».

Загрузка...