ГЛАВА СЕДЬМАЯ

– Я никуда не уйду, пока мы не поговорим. – Голос принца звучал настойчиво.

– У меня нет ни малейшего желания открывать вам, – не менее убедительно ответила Хоуп. Теперь-то, скрестив с ней мечи, он наконец узнает истинное значение слова «упрямый». – Не терплю, когда меня держат за дурочку! – крикнула она в закрытую дверь.

– Все, о чем я прошу, – это пять минут, – умолял Стефано. – Выслушай меня, и если потом сочтешь нужным – я уеду.

Нет. Хоуп решительно мотнула головой. Не ему она не доверяла – самой себе. Принц заставил ее страдать, как ни один другой мужчина. Самое время признаться, что она унаследовала от матери романтичную натуру. Сердце, лишенное и толики рационализма, низвергло ее в пучину наслаждений, но именно это и бесило Хоуп больше всего. Ведь умом она сознавала, что подобный путь полон опасностей. Не будь она так ослеплена его блеском, то очень скоро поняла бы, что этот человек не в состоянии воспринимать ее серьезно.

– Хоуп, – не унимался за дверью Стефано, – всего лишь пять минут!

– Ответь на один вопрос, – сказала она, чувствуя, что уже готова передумать и впустить его, – собираешься жениться на Присцилле Рутерфорд?

Больше ее ничего не интересовало.

Принц замялся.

– Позволь тебе объяснить…

– Отвечай на вопрос. – Она верила, что ответ будет правдивым. Хотя после всего, что она узнала, вряд ли разумно считать принца Стефано честным человеком…

– Поверь, мое отношение к Присцилле – это совсем не то, что я испытываю к тебе.

– Стефано, я открою дверь, но ты ответишь на мой вопрос.

Он снова помолчал.

Хоуп чувствовала себя идиоткой, но все-таки открыла. В самом деле, смешно кричать через дубовую дверь!

Теперь между ними осталась только москитная сетка. Слишком хрупкий, но необходимый барьер.

Стефано смотрел на нее в упор; в глазах плескалось отчаяние.

– Ты многого не понимаешь, – прошептал он.

– Ну почему же? Все и так ясно: ты увиваешься за мисс Рутерфорд, а потом назначаешь мне свидание в укромном месте. А вот чего ты не понимаешь – так это того, что я хоть и не шишка на ровном месте, но у меня тоже есть своя гордость. Правда, ты растоптал и ее.

На последних словах ее голос задрожал. Она осеклась, судорожно стараясь справиться с болью, помноженной на ярость.

Как же он ошибается, если принимает ее за дешевку!

Стефано опустил глаза.

– Я бы скорее предпочел умереть, чем обидеть тебя.

Хоуп поняла, что это правда, но тогда какого черта он собирается жениться на другой, если действительно любит ее, Хоуп? Объяснение только одно: он ее стесняется, считает, что ее семья недостойна породниться с самим принцем Стефано! Фамилия Джордан ничего не говорила в высшем свете, где всем вокруг было известно имя Рутерфорд, начертанное на кораблях процветающей морской компании…

– Ты собираешься жениться на Присцилле Рутерфорд? – четко и ясно потребовала Хоуп.

Стефано кивнул.

– Да.

– Это все, что мне нужно было узнать, – тихо проговорила Хоуп и закрыла дверь. На мгновение ее пронзила такая невыносимая боль, что она прислонилась к двери, чтобы не упасть.

Потом, глубоко вздохнув, подошла к окну. Стефано вернулся к лимузину и сел на заднее сиденье. Прошло несколько мучительных секунд, прежде чем шофер получил команду двигаться.

Огромный сверкающий автомобиль съехал с обочины; принц Стефано уходил прочь из ее жизни. Она понимала, что он мог бы ее обмануть, мог назвать статью обычной газетной уткой. Но он предпочел сказать правду, решил не размениваться на нее и не лгать.

Немедленно, сию же минуту забыть его! Но Хоуп ничего не могла с собой поделать – она его любила!

Свернувшись калачиком на диване, Хоуп в отчаянии уткнулась лбом в колени. Нужно было как-то справиться со своими эмоциями.

Сначала она кипела от негодования; ей было больно, обидно. И эту обиду хотелось переложить на кого-то другого. Прежде всего виновата мама. Если бы Дорис не купила эти дурацкие билеты, ничего бы не случилось.

Вторая вина лежала на Линди. Если бы подружка не вертелась рядом со своими идиотскими восторгами, она бы сразу разобралась, что к чему.

Нет, милочка, довольно! Имей храбрость взглянуть правде в глаза: винить кого-либо, кроме себя самой, глупо и несправедливо. Ведь это ты поверила в детские сказки, ты терпеливо сидела на пристани аж до одиннадцати часов и молила Бога, чтобы Стефано пришел! Ты сама преподнесла ему свое сердце на блюдечке с голубой каемочкой.

Любить Стефано было восхитительно! Видеть его глаза, ощущать чудесные поцелуи, держать за руку…

Ничего. Через несколько дней она сумеет убедить себя, что ничего и не было.

Все позади. Конец иллюзиям, конец дурацкой наивности. Все, что у нее осталось, – это воспоминания. Но… ни за что в жизни она не будет сожалеть о своей любви к принцу-холостяку.

Через полтора часа Хоуп решила, что хватит сидеть дома и сыпать соль на собственные раны в столь чудесный вечер. Чтобы справиться с хандрой, надо поработать на свежем воздухе – например, полить газон перед домом.

Переполненная нервным возбуждением, она быстро переоделась в шорты и майку и притащила шланг. Розы давно следовало обрезать, отметила она. Прекрасно, вот и займемся этим на следующей неделе.

Внезапно на улице послышался рев мотоцикла. Хоуп повернулась в сторону рокера. В их тихом квартале не поощрялась столь шумная езда.

Мотоциклист напоминал Джеймса Дина, легендарного киноартиста. На нем была белая футболка, джинсы и высокие черные сапоги. Увидев ее, он резко затормозил.

– Хоуп!

Только услышав свое имя, Хоуп поняла, что это был Стефано. Она только открыла от удивления рот, да так и застыла.

– Я не могу вот так с тобой расстаться. К сожалению, меня выследили. Поехали со мной. Пожалуйста…

– Но…

Он протянул ей руку.

– Я никогда ни о чем больше не попрошу. Если ты хоть что-то чувствуешь ко мне, то делай, как я говорю. Пожалуйста, поскорее!

Бросив шланг, Хоуп вскочила на заднее сиденье так проворно, словно с детства только и делала, что гоняла на мотоцикле, нахлобучила протянутый шлем и обхватила Стефано за талию. Через секунду они уже мчались вперед.

Принц искусно лавировал в потоке машин. Девушка заметила, что он несколько раз взглянул в зеркальце заднего вида. Наконец он остановился на светофоре.

– Кто за тобой гонится? – в тревоге крикнула Хоуп. Неужели он попал в какое-то дорожное происшествие?

– Мой телохранитель, – ответил Стефано.

– Но разве ты платишь ему не за то, чтобы он тебя защищал?

– Да, но сейчас мне необходимо побыть одному. Боюсь, что Джеймсу это не понравится.

– И как часто ты переодеваешься и исчезаешь?

Он усмехнулся, но смешок получился невеселым.

– Раньше никогда, только с момента нашего знакомства.

– Вот как?

Зажегся зеленый, и Стефано нажал на газ. Они мчались по запруженной улице, и безрадостные мысли Хоуп точно сдуло встречным ветром. Она не представляла, куда они едут, Стефано, вероятно, тоже. Когда он наконец затормозил у Баллардских шлюзов, Хоуп никак не могла прочистить рот от набившегося песка.

Стефано снял шлем и помог слезть своей спутнице. Взяв ее за руку, он направился к смотровой площадке, откуда было видно, как перед шлюзом выстраивается длинный ряд моторных лодок и парусников, чтобы войти в озеро Вашингтон из залива Паджент-Саунд.

– Прости, что был столь бесцеремонен, – сказал Стефано, не глядя на нее. – Ты вполне могла отказаться и никуда не ехать.

Это было правдой.

– Я испугалась, что, если не сяду сама, ты просто сграбастаешь меня в охапку.

– Это был бы крайний случай. Хочется все-таки думать, что на преступление я не способен. Хотя после того, что случилось сегодня, я уже ни в чем не уверен.

– А что же такое случилось?

– Ты не впустила меня к себе и не дала объясниться.

Хоуп и в голову не приходило, что с его высочеством еще ни разу не вели себя столь непочтительно. Двери перед ним всегда только открывались, и никто на земле не осмеливался хлопнуть ими перед светлейшим носом.

– Я не могу оставить тот разговор неоконченным, – объяснил Стефано. Он не отрываясь смотрел на воду, словно не осмеливался взглянуть ей в глаза.

– Не понимаю, что тут можно добавить.

– Может, и так. Но я не могу не сказать тебе правду. Я просто обязан это сделать.

Хоуп вздохнула; на один-единственный день выпало и так слишком много.

– Правда в том, что ты собираешься жениться на мисс Рутерфорд. Ты сам сказал мне об этом.

– Да, но ты не знаешь почему.

– Не такая уж я глупая. В обществе примут Присциллу Рутерфорд гораздо благосклоннее, чем меня. Ты же знаешь, что у меня только маленькое кафе. Куда же мне до будущей владелицы судоходной компании. Да она и гораздо красивее меня. – Как Хоуп ни старалась придать голосу саркастический оттенок, в нем все же проскользнули нотки досады.

Стефано повернулся к ней и, обхватив ее лицо руками, пристально посмотрел ей в глаза. Все его существо светилось чувством, которое было невозможно не угадать… Любовь. Любовь столь всепоглощающая, что Хоуп вздрогнула.

– Нет, нет, любимая! Я должен жениться на Присцилле Рутерфорд только потому, что она наследница огромного состояния.

Хоуп заморгала.

– Не понимаю. Ты один из богатейших людей мира. По крайней мере я так считала. Зачем же тебе жениться из-за денег?

Он уронил голову, словно мучаясь от великого стыда.

– Увы, это горькая правда. Моя страна на грани банкротства. За последний год я истратил состояние всей нашей семьи, чтобы поддержать экономику. Если не найдется богатый поручитель, то я превращусь в нищего.

– Ох, Стефано!..

– Господь словно издевается надо мной, ниспослав любовь именно сейчас. Знаешь, до встречи с тобой я не верил, что такое бывает. Разве это не ирония судьбы – отдать свое сердце одной женщине и вынужденно жениться на другой?

Хоуп снова заморгала. На глаза накатились слезы.

– Я дал себе слово провести с тобой всего одну неделю. Прости, что был эгоистом, что не подумал и не сказал тебе правду с самого начала. Я люблю тебя, Хоуп. Я буду любить тебя всю жизнь. Но через пару дней мне придется уехать, чтобы никогда не оглядываться назад.

По щеке Хоуп скатилась блеснувшая слезинка, и девушка яростно смахнула ее, ненавидя себя за слабость.

– Ты говоришь это, чтобы мне стало легче?

Он вздрогнул, удивившись злости, переполнявшей ее голос.

– Ну вот… Я снова тебя обидел…

– Ты не хотел оставлять разговор неоконченным? Нет, ты всего лишь хотел довести до моего сведения, что ты меня любишь. Ну так и прекрасно! – На ее глаза снова навернулись слезы, и она засопела, поднеся руку к носу. – Просто великолепно!

Стефано озадаченно глядел на нее.

– А по тебе, так лучше и не знать, что я тебя люблю?

– Да нет же, жаждала это услышать. – Господи, ничего не понимает! – Я тоже тебя люблю. Что скрывать – это совершенно очевидно. Только… А, ладно, гори все огнем! – выкрикнула она прямо ему в лицо. – Иди и женись на своей избраннице! – Она быстро пошла прочь, вытирая струящиеся слезы и безуспешно силясь прийти в себя.

Хоуп не слышала, что кричал Стефано, пока наконец он не догнал ее. Обняв ее за плечи, он прошептал:

– Я не вынесу твоих слез.

– Не беспокойся, – ответила она, сбрасывая его руку. – Я уже взрослая, переживу. В общем… Я в тебя быстро влюбилась, быстро и забуду. – Это была явная ложь, но ей во что бы то ни стало хотелось сохранить остатки гордости.

Стефано еще сильнее стиснул ее плечи.

– Пьетро назначил наш отъезд в Сан-Лоренцо на завтра во второй половине дня.

Она замерла.

– Так скоро?

– Я соглашусь с этим, если ты не захочешь увидеть меня вновь. Но если… если сочтешь возможным встретиться со мной в ближайшие два-три дня, я перенесу отъезд.

– Ты просишь о невозможном! – воскликнула Хоуп. Ей было невыносимо от его объятий, в которых вскоре окажется другая женщина, от его поцелуев, которые отныне будут предназначены другой.

– Знаю, – прошептал принц. – У нас так мало времени… прости, любимая, что я думаю лишь о себе, но, поверь, мне так тяжело…

– Стефано, – пролепетала Хоуп и прижалась к нему.

Склонившись, Стефано запечатлел на ее губах нежный, чувственный поцелуй. Хоуп ответила ему, и он, словно в отчаянии, стал целовать ее сильнее и сильнее. Когда же наконец отстранился, она с шумом перевела дыхание.

– Прости, – проговорил Стефано, – я не хотел тебя напугать.

Она совсем не испугалась, но была не в состоянии набрать достаточно воздуха, чтобы сказать об этом.

Стефано целовал ее снова и снова; его губы ласкали ее нос, уши, щеки… Хоуп содрогалась под его жарким дыханием. Наконец он остановился, точно собираясь с силами, и отодвинулся от нее – явно против своей воли.

– Я отвезу тебя домой.

Хоуп кивнула.

Обратно ехали молча. Теперь им было некуда спешить. Через некоторое время впереди показался домик Хоуп. Стефано затормозил. Соскочив первым, помог ей сойти на землю и проводил до двери.

Оба молчали. Их глаза на секунду встретились, и тогда они слабо улыбнулись друг другу.

– Спасибо тебе, Хоуп. – Стефано прикоснулся ладонью к ее лицу и нежно провел пальцем по щеке. В его взгляде отражалась нестерпимая боль. – Господи, что же делать? Не могу уйти от тебя, – произнес он прерывистым шепотом.

– Ну и не уходи, – всхлипнула девушка и бросилась к нему. – Только не сейчас. О том, что будет завтра, подумаем после. А теперь мы с тобой вдвоем.

Стефано не осмеливался взглянуть на часы, чтобы Рутерфорды не подумали, будто он спешит. Он никуда не спешил: до встречи с Хоуп оставалось целых три часа. Единственное, чего ему хотелось, – чтобы время шло не так медленно.

– Очень рад видеть вас, – произнес он, когда вся компания принялась разглядывать меню. Сам Стефано не был голоден. К тому же Хоуп сказала, что они поедут в Лес дождей на пикник. Будет стыдно, если после ланча с Рутерфордами он явится с набитым желудком.

– Нам также чрезвычайно приятно, – заверила Элизабет Рутерфорд. – Правда, Присцилла?

Рутерфордша-старшая науськивала дочку на каждом шагу. Да, пригласить девицу вместе с родителями было большой ошибкой, подумал Стефано. С ней одной они посидели бы очень мило, но присутствие родителей, и особенно мамаши, безнадежно портило все дело.

– Для нас большая честь принять ваше приглашение, – монотонно проговорила Присцилла, точно повторяла давно заученную фразу.

Стефано поглядел на Пьетро. Тот был чернее тучи. Принц так и не узнал до конца, что же творится с его секретарем. На протяжении нескольких лет Пьетро составлял ему компанию на бесконечных торжественных ужинах и других приемах. Он частенько использовал его как буфер против чиновных вдов, пытающихся навязать ему в невесты своих дочерей и внучек.

Стефано чувствовал, что Пьетро отчаянно не хотелось идти на этот ланч. Друг даже пытался сослаться на головную боль, но принц решительно отверг все отговорки, и теперь тот мрачно сидел напротив, поджав губы, всем видом показывая, что предпочел бы в данную минуту быть где угодно, но только не вместе со Стефано и Рутерфордами.

Честно говоря, поведение секретаря начинало уже надоедать принцу.

Раньше Стефано верил, что Пьетро его друг, теперь же весьма в этом сомневался. Об отставке Пьетро не было сказано больше ни слова, но само собой подразумевалось, что по возвращении в Сан-Лоренцо секретарь найдет себе достойную замену, поделится опытом и уйдет.

По всей видимости, принц совершил что-то ужасное, а отношение к Присцилле тут ни при чем. Честно говоря, Стефано вовсе не считал свое поведение с девушкой таким уж скверным.

Ему нравилась Присцилла, и он надеялся, что это чувство только усилится, когда над ней не будет довлеть воля матери. Для наследницы Рутерфорда вполне найдется местечко в его сердце. Конечно, нечего и сравнивать расположение к Присцилле с тем всепоглощающим чувством, которое он испытывал к Хоуп. Но он все же верил, что со временем они с Присциллой будут счастливы… Насколько это возможно для человека в его ситуации.

– Мы с мужем обсуждали ваше приглашение посетить Сан-Лоренцо, – вторглась в его мысли Элизабет.

Стефано сделал над собой усилие и посмотрел на нее.

– Само собой разумеется, что вы остановитесь во дворце.

Элизабет обменялась с мужем торжествующим взглядом: ее так и распирало от гордости.

– Нам, безусловно, не хотелось бы отвлекать вас от королевских обязанностей, – вставил Рутерфорд-отец.

– Дорогой, принц не пригласил бы нас, если бы боялся, что мы создадим для него неудобство. Так ведь, принц Стефано?

– В высшей степени так.

– Но, насколько я понимаю, Сан-Лоренцо располагает едва ли не лучшими отелями в Европе, – настаивал отец Присциллы, словно ему было гораздо приятнее остановиться в гостинице, чем во дворце.

– Да, это так. – Стефано не стал упоминать, что большинство из них свободны и должны бороться за выживание при нынешнем экономическом спаде.

– Как пожелаете, – Стефано взглянул на своего секретаря. – Я мог бы попросить Пьетро организовать для вас апартаменты в отеле «Эмпресс» за мой счет. Это самый лучший отель, и я уверен, вам там понравится.

– Вздор, – быстро возразила Элизабет. – Лучше во дворце. Ведь не каждый может похвастаться, что жил в королевских покоях, правда? – Она широко ухмыльнулась, довольная собственной шуткой, однако за столом больше никто не счел ее смешной.

После неловкой паузы Элизабет снова взяла инициативу в свои руки и обратилась к дочери:

– Ты, дочка, непременно должна рассказать принцу о своей благотворительной деятельности.

– Прошу, мама, прекрати… Если принц Стефано захочет узнать о моей работе в детском госпитале, он и сам спросит.

Стефано обрадовало, что дочка Рутерфордов оказалась способна хоть на небольшое сопротивление. А то он уже отчаялся.

Присцилла взглянула на мать, и Стефано с удовольствием отметил, что той стало слегка не по себе. Конечно, следовало успокоить будущую тещу и спросить о детском госпитале, но… как-нибудь в другой раз, решил он.

– Как долго вы еще пробудете в Сиэтле? – обратился к Пьетро Рутерфорд.

– Я запланировал отъезд на завтра после полудня, – ответил тот.

– Отмени это, – твердо сказал Стефано.

– Отменить отъезд? – спросил Пьетро, уставившись на принца.

– Я решил задержаться в этом прекрасном городе еще на три дня. Мне захотелось осмотреть достопримечательности. При нынешнем графике у меня редко бывает возможность сходить на экскурсию, а Сиэтл возбуждает мое любопытство.

Если бы взгляды обладали убийственной силой, то Стефано был бы сражен наповал. Впившись в него сверкающими глазами, Пьетро приподнялся из-за стола и лишь через секунду кое-как взял себя в руки. Однако мимолетная слабость друга не ускользнула от принца. Что бы ни творилось с тем в последнее время – приличия есть приличия. При первой же возможности Стефано надо серьезно с ним поговорить: с первого дня в Сиэтле Пьетро был сам не свой.

Возможность выяснить отношения представилась сразу после отбытия Рутерфордов, когда мужчины поднимались в свои апартаменты.

– Мне необходимо переговорить с вами, – начал Пьетро, едва они вошли в лифт.

– Давай, если хочешь.

– Да, хочу! – Пьетро, казалось, вот-вот взорвется. Нижняя челюсть застыла в злобном оскале, а согнутые в локтях руки свидетельствовали о решимости довести дело до конца.

Двери лифта распахнулись, и Стефано двинулся в сторону своей спальни.

– В чем, собственно, проблема? Тебя, как я вижу, что-то не на шутку беспокоит с самого приезда. Интересно было бы узнать, в чем причина.

Пьетро стал мерить шагами комнату – безошибочное свидетельство того, что он сильно взволнован.

– Я уже распорядился об отъезде.

Стефано пожал плечами.

– Ну так отмени свои распоряжения. Ведь раньше ты делал это очень часто. Почему же сейчас возникли трудности?

Пьетро стиснул челюсти и сквозь зубы проговорил:

– Если вы желаете задержаться в Сиэтле, то я прошу вашего разрешения вернуться в Сан-Лоренцо одному.

– Ни в коем случае! – Стефано даже не раздумывал. Без своего личного секретаря он и дня не мог прожить. Не хватает еще лишних забот!

У Пьетро вырвалось приглушенное проклятие.

– Послушай, – начал принц, пристально изучая друга, – ты можешь, в конце концов, объяснить, что с тобой творится?

Тот выпрямился.

– Нет.

– Я не могу приказать тебе, но, надеюсь, ты поделишься со мной по-приятельски. Если я тебя оскорбил, то имею право узнать, в чем именно.

– Вы здесь ни при чем, – встрепенулся Пьетро. Потом бухнулся на стул и обхватил голову руками. – Прошу прощения, что вел себя неподобающим образом.

Стефано мог бы потребовать конкретных деталей, но предпочел, чтобы Пьетро сам рассказал обо всем. Однако тот не стал вдаваться в подробности.

– Во второй половине дня у меня назначена встреча, – произнес принц.

Пьетро лишь кивнул в ответ, не спрашивая с кем. Странно… Вообще-то, и секретарь, и телохранитель всегда ждали от него подробных отчетов относительно его распорядка дня.

– Вероятно, мы сможем поговорить после, – предложил Стефано.

– Может быть, – согласился Пьетро.

Однако Стефано в этом сильно сомневался. Как жаль, что он потерял лучшего друга, не имея ни малейшего представления, что явилось тому причиной.


Пьетро сидел в своем маленьком кабинете, бездумно глядя в окно. Вид с девятнадцатого этажа был бесподобен. Залив Паджент-Саунд искрился на солнце, словно ограненный бриллиант; по волнам скользили паромы и океанские лайнеры. Но ему было не до этого захватывающего зрелища.

В дверь постучали.

– Войдите! – отозвался Пьетро.

В комнату вошел камергер.

– Это просили передать лично вам.

– Спасибо. – Пьетро подождал, пока тот выйдет, и лишь затем вскрыл конверт. Не прочтя еще ни единой строчки, догадался, что записка была от Присциллы.

«Простите за беспокойство, но я хотела бы срочно переговорить с вами по очень важному делу. Буду ждать в фойе».

Он перечел записку и провел ладонью по лицу.

Проведя полтора мучительных часа в ее присутствии, Пьетро не был готов к новому свиданию. Самообладание его держалось на волоске. Он, как мог, сдерживал себя, чтобы не устроить сцену; Элизабет Рутерфорд была редкостной дурой, однако вряд ли стоило указывать на это принцу.

Понимая, что выхода нет, Пьетро позвонил лакею и велел проводить к нему Присциллу.

Ровно через пять минут они уже были вдвоем. Присцилла, как он отметил, успела съездить домой и переодеться. Вместо серого костюма, который был ей страшно не к лицу, она оделась в простенькое летнее платье без рукавов, голову же покрыла широкополой шляпой.

Пьетро буквально обалдел от ее красоты. Прошло несколько секунд, прежде чем он справился с собой.

– Еще раз здравствуйте, Присцилла, – сказал он, жестом предлагая сесть в кресло.

– Пьетро… – Девушка послушно села и положила руки на колени. – Спасибо, что согласились встретиться со мной. Небось после утреннего спектакля вы поклялись вообще не видеться со мной вновь.

Честно говоря, он был далек от подобных клятв, еле сдерживаясь от искушения выкрасть ее и увезти подальше от родителей. Их отношения с дочерью вызывали в душе бурю протеста. Эти хищники всерьез полагали, что единственная заслуга этой замечательной девушки – что на нее положил глаз принц Стефано!

Пьетро коробило, что принц собирается жениться на ней из-за денег. Но ведь он сам собственноручно выбрал ее имя из длинного списка потенциальных невест! Сам дискредитировал это несчастное создание, которое, ничего не подозревая, сидело сейчас напротив него. Да, теперь придется расплачиваться по всем счетам…

– Мне не хотелось быть назойливой, – сказала Присцилла, отводя взгляд в сторону.

– Вы никогда не сможете быть назойливой. – Пьетро сделал безуспешную попытку помочь ей заговорить о деле, но понял, что вот-вот утратит присутствие духа. Он уже дважды обнимал и целовал ту, кому предначертано стать принцессой Сан-Лоренцо. Догадайся Стефано о его чувствах к Присцилле, его совершенно справедливо выгонят вон без всяких объяснений.

– Я хотела спросить, нельзя ли мне встретиться с принцем с глазу на глаз? – поинтересовалась Присцилла.

– С глазу на глаз?

– Да. Каждый раз нам кто-нибудь мешает. Знаете, в таких обстоятельствах очень трудно побеседовать о личных делах.

– Понимаю. – Его ум лихорадочно работал, прокручивая, что такое она может сказать принцу наедине. – Поскольку мы задержимся в городе несколько дольше, чем я планировал, то такая возможность может представиться… – произнес Пьетро и что-то записал в ежедневнике.

Внезапно он на секунду замер: на сегодня в плане принца ничего не было. И тем не менее он ясно помнил, что Стефано упомянул о какой-то встрече.

– Простите, я должен на секунду вас покинуть.

– Да, разумеется.

Пьетро вышел из кабинета и позвал лакея.

– Где Джеймс? С принцем?

– Нет, сэр. Принц Стефано был с вами.

– Но его нет. – Пьетро не знал, что за игру ведет с ним принц, но это было уже чересчур. – Пошли Джеймса ко мне в кабинет, немедленно.

– Слушаю, сэр.

Лакей ушел, и Пьетро вернулся к Присцилле.

– Я свяжусь с вами попозже, – пообещал он.

– Спасибо.

Он ожидал, что она встанет и уйдет, но Присцилла оставалась на своем месте.

– И еще кое-что, – произнесла она, расправляя плечи, словно призывая на помощь все свое мужество.

– Да? – Пьетро взглянул на часы. Не хотелось выглядеть невежливым, но сейчас по дворцовому этикету он был в ответе за принца.

– Это насчет… – Ее прервал стук в дверь.

– Извините.

Сраженная, она опустила голову и лишь кивнула в ответ.

– Еще раз прошу прощения, Присцилла, но это очень важно.

– Понятно, – произнесла она, отважно улыбаясь.

Пьетро сам вышел к телохранителю и оглядел с ног до головы высокого красавца, состоящего из одних мускулов.

– Где его высочество?

– Я… не в курсе.

– Насколько мне известно, это уже второй раз, когда принц остается без вашего присмотра.

– Сэр, я не хочу оправдываться, но как я мог догадаться, что человек, одетый как Элвис Пресли, и был принц Стефано? А вчера вечером…

– Вы хотите сказать, что вчера вечером он также остался один?

– Да. Я думал, вы знаете.

Пьетро провел ладонью по волосам.

– Нет, не знал. Куда он отправился на сей раз?

– Мне это неизвестно. Я его потерял где-то возле Баллардских шлюзов. Мотоцикл проскочил между автобусом и грузовиком, и я уже не смог его догнать.

– Он был на мотоцикле?

– Да. Как я понял, он взял его напрокат у одного из работников отеля.

Пьетро схватился за голову.

– Как вы думаете, где он может быть сейчас?

– Не представляю.

– А если прикинуть? – Пьетро охватило отчаяние. В мозгу одна догадка сменяла другую.

Джеймс пожал накачанными плечами.

– Не могу сказать точно.

Пьетро вдруг захотелось выгнать его без лишних слов с работы, но он решил все же подождать, пока переговорит со Стефано. И какой бес вселился в принца?

Переодеться в костюм Элвиса, гонять по незнакомому городу на мотоцикле, а теперь снова исчезнуть… Что с ним, в самом деле?

– Доложите, как только появится принц.

– Есть, сэр, – ответил Джеймс, вытягиваясь по стойке смирно.

Чтобы поскорее прийти в себя, Пьетро сделал несколько глубоких вдохов. Потом отворил дверь и вернулся в кабинет. К удивлению, Присцилла встретила его стоя.

– Извините, Присцилла. Вы что-то хотели сказать?

Она кивнула, улыбнулась ему, после чего совершенно спокойно, как будто по многолетней привычке, обвила его шею руками и крепко поцеловала в губы.

Загрузка...