Принцесса с планеты Сприс

6

— Прости, — подняв голову, сказала она. — Я не имею права быть такой слабой. Еще не хватало, чтобы герцог Саолири видел меня в слезах!

Олибрия отстранилась от Быстрова и отвела взгляд к подсвеченному панно с горным пейзажем.

— После его визита здесь могут остаться микророботы, — пояснила она, поглядывая на Глеба из-под опущенных ресниц. — Я уже дала задание системе безопасности искать их, но в ближайший час нет гарантии, что нас никто не видит и не подслушивает.

— Знаешь что, а пойдем к морю? — предложил Быстров.

— К морю?

— Да, к морю. Я соскучился за ним. И за тобой. Прошу, — Глеб стер пальцем слезинку с ее нежно-розовой щеки.

— Конечно, пойдем. Твои друзья должны догадаться, что нам нужно побыть наедине и не станут нас искать, — Олибрия направилась к невысокой двери, тут же неуловимо исчезнувшей в стене.

Они прошли через длинный зал, в котором хранилось древнее оружие, броня, щиты и шлемы и через тысячи лет выглядевшие как новые: серебристыми с голубыми и салатовыми отсверками. Повернули к лестнице и спустились из замка к побережью.

На зернистый песок ветер нагонял розовые волны. Дальше, в заливе и между скалистых островов море казалось малиновым из-за скопления мельчайших водорослей, и уже за мысом оно обретало обычный цвет, сливавшийся с атласом фиолетово-синего неба с бледно-голубым солнцем — Идрой. Длиннокрылые птицы, с криками метавшиеся над отмелью, ныряли в соленую пену, выхватывая крупных моллюсков, и улетали для пиршества к островам.

Быстров остановился у полосы гальки, вдохнул насыщенный свежестью и приятной горечью воздух, наклонившись, снял туфли. Порывы ветра надували его рубашку пузырем. В голове землянина будто звенело, плескалось пристианское море.

— Я боялась, что ты не прилетишь, — сказала Олибрия, тоже освобождаясь от обуви — легких сандалий с иридиевыми пряжками. — Очень боялась и думала послать за тобой кого-нибудь кроме Ивалы.

— Как же ты могла так думать? — закатывая брюки, Глеб поднял взгляд к графине.

— Не знаю… — она покачала головой, разбрасывая волосы по плечам и звеня крошечными колокольчиками. — Мне показалось, что ты улетел, разозлившись на меня.

— Не смей больше так думать, — он выпрямился и вдруг схватил ее на руки.

Олибрия вскрикнула и прижалась к нему, покрывая лицо землянина поцелуями. Наконец, оторвавшись от его губ, она запрокинула голову, тяжело дыша и испытывая такое блаженство, что даже самые горячие мысли о несчастьях последних дней, имперском престоле и той опасной тайне, которую следовало сообщить Глебу, мигом остыли в ее сознании.

Держа Олибрию на руках, Быстров вошел по колени в воду и медленно побрел вдоль берега, ощущая, как волны облизывают щиколотки.

Губы пристианки приблизились к его уху и зашептали стихи на незнакомом диалекте. Глеб понимал лишь отдельные слова. Не пытаясь разгадать смысл неизвестных рифм, он просто слушал ее красивый голос, наслаждался ее близостью, видом побережья и морских просторов.

— Нравится? — спросила графиня, закончив читать стих на тихой ноте.

— Похоже на добрый шепот ветра.

— Это и есть «Ода южному ветру». Теперь пусти меня. Пожалуйста.

Быстров осторожно ослабил объятия, и дальше они пошли, держась за руки, в обход скалы, выступавшей в море. За острым каменным обломком Глеб вышел на берег и направился, к скульптуре хищной птицы — справа от нее виднелись темно-синие обломки колонн древнего храма.

— Скажи правду, зачем прилетал герцог Саолири? — решился Быстров на волновавший его вопрос.

Олибрия с минуту молчала, ступая среди острых камней и глядя под ноги.

— Хотел, заручиться моей поддержкой Флаосара при выборах на имперский престол! — возбужденно произнесла графиня. — Разумеется, я отказала. Не хочу, чтобы нами правил герцог-мерзавец, который сжег дотла семь городов на Верлоне! Человек с жестоким сердцем, не знающий слов «справедливость», «закон» и «честь» не должен взойти на престол! А если взойдет, то будет большая война: восстанут колонии, мы потеряем друзей и уважение за пределами Империи. Мы сразу превратимся в уязвимую мишень для врагов. Итак, Саолири настойчиво продвигает Флаосара. Но я уже сделала свой выбор. Я хотела бы видеть императором герцога Ольгера. И если Ольгер победит в борьбе за трон, то это будет справедливо: он был лучшим другом императрицы Фаолоры, Приста многим обязана ему. В конце концов, его кандидатуру поддерживает большинство граждан. А на стороне Флаосара Исерион с купленными представителями Имперской Ложи и, конечно, многие военные. Мир будто раскололся. И мне кажется, что между этими двумя его частями скоро разгорится пламя войны.

— Понимаю, — Быстров протянул ей руку, помогая вскарабкаться на обломок колонны. — Зря ты выразила свои предпочтения так скоро и прямо. Тебе нужно было схитрить или хотя бы потянуть время. Сказала бы: «я подумаю, почтеннейший Саолири».

— Я не хочу хитрить и заискивать перед ними. И чтобы решить то, что я уже давно решила в сердце, мне не нужно время, — Олибрия поднялась на фундамент храма и, огибая заросли с темно-зелеными цветами, пошла к алтарю. — Конечно, для бесчестного герцога Флаосара мой голос весьма важен, ведь следом за мной многие проголосуют за Ольгера. И Саолири с маркизом Леглусом понимают это. Они предлагали мне очень многое. Даже целую планету в дар. Угадай какую?

Капитан «Тезея» нахмурился и пожал плечами.

— Верлону, которой они принесли столько зла! — выдохнула пристианка и горестно опустилась возле алтаря. — По их лукавому расчету, я могла бы утихомирить верлонцев, а заодно и сама отвлечься от имперских интриг.

— Как-то нехорошо все изменилось на Присте. Такая неожиданная, странная смерть Фаолорой… Ведь вы были с ней подругами, — Быстров присел рядом с ней на синий с золотыми вкраплениями обломок храмовой стены.

— Были… Потом расскажу о ее гибели и той странной охоте. Она у меня каждую ночь перед глазами. Но сейчас мне тяжело об этом вспоминать, — графиня подняла повыше край платья, намокшего от морских брызг.

— И жаль, что после императрицы не осталось законного наследника, — Глеб смотрел на широкий простор малиново-синих вод, за которыми где-то далеко была пристианская столица.

— Не совсем так… — Олибрия отвела взгляд к потрескавшейся плите и смахнула сухие травинки со знаков. — Об этом я и хочу с тобой поговорить. Если, конечно, ты согласишься нам помочь.

— Ну, во-первых, я летел сюда, уже зная, что одному очень дорогому мне человеку нужна помощь. Ивала кое-что рассказала о происходящем в Империи. А во-вторых, этот дорогой мне человек, — Быстров взял ее левую руку и поднес к губам, — которому я обязан жизнью и всем приятным, что появилось в ней, может рассчитывать на меня всегда. Я и «Тезей» в твоем распоряжении.

— Ты больше ничем не обязан Присте — мы об этом говорили. Я могу тебя только просить. Но прежде, чем просить, я должна открыть тебе весьма опасную тайну. Жизнь человека, узнавшего ее, становится уязвима, — графиня вглядывалась в его внимательные серые глаза. — Некоторые силы Империи сразу начнут охоту за этим человеком. Так же его знание станет интересно для других космических цивилизаций. Даже таких развитых, как Сиди или союз Кайя. Поверь мне, Глеб, — это очень серьезно!

— Тебе удалось заинтриговать, — землянин улыбнулся, играя ее пальцами. — После Фаолоры остался прямой наследник?

— Да. Девочка. Теперь уже молодая женщина. Подожди немного с вопросами, сейчас я все расскажу, — пристианка встала, подошла к полуразрушенному изваянию древнего бога.

Закрыв глаза, Олибрия несколько минут нашептывала молитвы. Ветер с моря развевал ее черные с синеватым отливом волосы и дергал тонкое платье. Быстров пытался угадать, о чем его будет просить графиня, чем в этот раз он может послужить Присте? Вряд ли его персона и его небольшие возможности что-то значили в запутанной игре с имперским престолом. Глеб достал пачку сигарет, неторопливо закурил, думая, почему имя законной наследницы Фаолоры до сих пор держалось в тайне. Он пытался вспомнить хоть какой-нибудь малый намек на существование наследницы, но даже в самых дальних закоулках памяти не мог отыскать ничего подобного.

— Дай мне тоже, — попросила Олибрия, вернувшись к нему.

— Сигарету?

Она кивнула, глядя, как с губ землянина истекает струйка сизого дыма. Курение представлялось графине диковатым и красивым ритуалом, полезным в минуты непростых размышлений. Она взяла белую, пахнущую чужими ароматами палочку, прикоснулась ее кончиком к огню и втянула в себя дым, как когда-то учил Быстров.

— По некоторым причинам Фаолора скрывала беременность. Позже поймешь из-за чего, — пристианка слегка закашлялась. — Когда приблизилось время родов, она отправилась на другую планету с маленькой свитой доверенных лиц. Роды у императрицы были трудными, и родилась девочка. Говорят, совсем непохожая на пристианку. Даже непохожая на дитя ни одной из гуманоидных рас. Ее синее с лиловыми прожилками тельце, покрытое паутиной рыжих волос, выглядело ужасно. Развивалась она медленно. После нескольких месяцев, пребывая в глубоком горе и оставив ребенка на попечение преданных слуг, Фаолора вернулась на Присту и рассказала о случившемся мне и еще одному господину.

— Ольгеру, — догадался Быстров.

Графиня кивнула, закашлявшись и неумело выпуская со рта дым.

— Этой девочке дали имя Ариетта — в честь древнего бога Судьбы, — продолжила она. — Несколько лет ее жизнь висела на волоске. Фаолора часто навещала ее, и всякий раз возвращалась в слезах, рассказывая, как ей мучительно смотреть на собственную дочь. Потом неожиданно все изменилось, словно неведомая болезнь покинула ребенка. Тело Ариетты обрело здоровый розовый оттенок, бесцветные глазки вдруг наполнились зелеными и серыми оттенками Пристианского моря. До того времени неподвижный ребенок начал ползать, затем делать первые шаги. Прошло еще два года, и Ариетта будто по волшебству превратилась в обычную девочку. Однако императрица не спешила забрать ее на Присту и представить Имперской Ложе. Как свою дочь, она не представила ее нам не через пять лет, ни через десять. Ни ко дню роковой охоты, погубившей саму Фаолору. Почему так… — Олибрия задумалась, подбирая слова. — Были на это причины. Потом постараюсь тебе объяснить.

— Ты рассказала странную историю, — отбрасывая окурок, проговорил капитан «Тезея». — Настолько странную, что я боюсь замучить тебя вопросами. Теперь я должен тайком доставить Ариетту на Присту? И в один прекрасный момент герцог Флаосар узнает, что у погибшей императрицы все-таки есть законная наследница и ему не видать пристианского трона?

— Ни в коем случае! — голос графини выдал волнение. — Я прошу тебя разыскать ее в месте, координаты которого ты узнаешь позже. Разыскать, и где-нибудь надежно спрятать. На любой далекой, самой безызвестной планете. Так, чтобы даже я не знала, где ее можно найти. И это нужно сделать как можно скорее: мне донесли, что о существовании Ариетты уже известно герцогу Саолири, а, следовательно, и Флаосару. Они начали ее поиски. Пока наши враги слишком далеки от цели, но рано или поздно они отыщут место, которое посещала императрица для встреч с дочерью, и найдут Ариетту. Не сомневаюсь, что в тот же день законная наследница будет убита. Кроме того, ее поисками заняты не только слуги Флаосара — ее ищут секретные службы Кохху и Кайя, милькорианцы — ведь ты знаешь, их огромная шпионская сеть имеет отделения даже на Земле и некоторых планетах Сиди! Так же наследницей интересуется одна из религиозных организаций галиянцев, называющая себя Дети Алоны.

— Зачем им Ариетта? — удивился Быстров. — Надеются получить политические дивиденды в схватке за ваш престол?

— Скорее всего, дело в другом. Только верь тому, что сейчас скажу, — графиня выдержала паузу, перебирая в пальцах стебель с крошечными цветами, потом произнесла: — Отец ее — сверкающий ангел.

Капитан «Тезея» присвистнул и потянулся к пачке сигарет.

— Однажды он появился во дворце Фаолоры, будто влиятельный пристианец, прилетевший с далекой колонии. Императрица позже узнала, кто он был на самом деле, лишь после нескольких месяцев их необычного романа. Тогда она ходила, будто во сне, много говорила о другом чистом мире, более совершенном и могучем, чем цивилизации Сиди, Кайя, Ольвены вместе взятые. А потом он исчез. Исчез прямо из ее спальни, растворившись словно дым. Перед прощанием, он сказал Фаолоре, что у нее родится дочь и просил заботиться о ней. Просил так странно и настойчиво, словно думал, что мать может отречься от собственного дитя. Еще он оставил свое имя… — она набрала в грудь больше воздуха и произнесла: — Ка-и-лин… Правда звучит почти по-пристиански?

— Может быть, — Глеб, закусив фильтр сигареты, подумал: «Если в дочери императрицы есть кровь сверкающего ангела, то это действительно может объяснить интерес галиянцев и даже интерес могущественного Союза Кайя». Еще Быстров подумал, что он сам в эти минуты будто завис одной ногой над пропастью. Отказаться от следующего шага он не может, и дальше его ждет неизвестность, такая темная и жуткая, что во всей вселенной нет слов, чтобы ее описать.

— За всю историю всех известных цивилизаций разве были случаи, чтобы ангелы оставляли своих детей? — тихо спросил он.

— Не знаю. Этого не можем знать ни ты, ни я. Когда-нибудь все случается в первый раз.

— Я найду ее, и сделаю все, чтобы спасти, спрятать от герцога Флаосар и Саолири. Но что дальше? Законная наследница трона так и останется изгнанницей без родины, без свободы и естественного права?

— Этого я тоже не знаю. Если в противостоянии с Флаосаром мы победим, и императором станет Ольгер, то мы сможем подготовить Империю к вести о том, что у Пристианского трона есть законная наследница. И Ольгер, конечно, передаст ей власть — в нем я уверенна. Но с другой стороны… — графиня выронила веточку и спросила, обращаясь то ли к древнему изваянию, то ли к самой себе: — Имеем ли мы право поступать так? Ведь Ариетта наполовину непристианка. Кто знает, что есть «сверкающие ангелы»⁈ О них мы слышали только легенды. То в одном конце галактики, то в другом находим их странный след и слышим о необъяснимых чудесах, сотворенных этими существами. Но откуда они? Зачем они здесь? В чем их цель? И почему существо, назвавшее себя Каилин, осчастливило Фаолору ребенком? На эти вопросы нет ответа. Мы постараемся его найти и не допустить гибели нашей славной Империи, — Олибрия замолчала и несколько минут с грустью смотрела на растрескавшееся изваяние древнего бога.

Потом она встала, протянув руку землянину.

— Идем в замок, — сказала она. — Ивала и Агафон уже заждались. И на веранде готов обед. А потом я расскажу тебе много интересного.