Притворись нашей мамой

Глава 8

Демид

Едва открываю глаза, как вижу дочку, стоящую у изголовья. Нарядилась в оранжевое любимое платье. Уже и заляпать его успела… Зубная паста растеклась по рюшкам.

Суёт мне под нос рисунок.

– Дочь, – открыв узкие щелочки глаз, протягиваю руку к сокровищу, глажу по светлой головке. – Время сколько?

– Папочка, маленькая стрелка там «где надо»!

Понятно! 9 утра.

Суббота!

А-а! Хочется закричать. Но молча улыбаюсь.

Затем внимательно смотрю на рисунок. На нём нарисован я. Типа, я, дочь и… доставучая Кудряшка. А рядом с нами деревья и солнце над головами.

Тут же вспоминаю, что сегодня необычная суббота.

Медленно и верно возвращаюсь к действительности.

Вспоминаю о том, что как приличный человек должен вытащить бедную девушку из СИЗО.

Неприятно ёжусь, воскрешая в памяти некрасивые сцены задержания Чайкиной.

Мда!

На месте Златы, я бы держался подальше от такого как я. До сих пор вспоминаю, как она смотрит на меня карими блестящими глазами, полными слёз. Молит о пощаде.

– Мы поедем за Золотцем! – дочка требует, стискивает кулачки.

– Малыш, сегодня её не выпустят.

– Почему? – притопывает ножкой. – Ты там самый главный! Побей всех и выпусти её!

– Алёнушка, так дела не делаются. Судья должен подписать сначала бумажку. А для этого я должен заставить двух «редисок» подписать честные бумажки.

– Правда? – щурит голубые глазки.

– Клянусь! Не обидишься, если мы с тобой сегодня в парк не пойдём. Отпустишь папу на работу? Я отвезу тебя к няне Тане на пол пару-тройку часиков, – прикладываю два пальца к губам. Это наш опознавательный знак доверия.

Неприятно отказывать дочери в субботней прогулке. Пытаюсь объясниться перед маленьким человеком, чтобы он всё понимал уже сейчас.

Кажется, она даже не замечает той мелочи, что я лишил её любимой прогулки в парке, катания на качелях, мороженого. Её интересует одно! Когда мы заберём Кудряшку.

Смотрю на Алёну, и отцовское сердце щемит. Когда моя дочь успела повзрослеть? Может, это отпечаток того, что растёт без матери.

Чувство вины подгрызает мою плоть изнутри. Ланка просила, чтобы я отпустил с ней дочь в Америку.

Я отказал!

Алёна слишком несговорчива, и как объяснить этому маленькому придирчивому чуду, что суд в выходные не работает, не знаю.

– Малыш, мы в понедельник заберём Злату. Обещаю!

– Обещаешь? – небесные глаза смотрят в упор. Будто пытаются оставить след на моей душе.

– Обещаю!

Тяжело вздыхаю!

В понедельник весь город будет гудеть о моём провале.

Позорище! Майор Удальцов ошибся! Посадил невиновного… Как бы дурная репутация ко мне не приклеилась!

Разве это моя вина?

«Повезло» со свидетелями!

Отвожу дочь к Татьяне, еду на работу. Через час уже захожу в отделение. Прямиком направляюсь к обезьяннику. За решёткой сидят любимые соседи.

– Неплохо смотритесь!

– Да мы на тебя заявление напишем! Всю ночь продержал нас за решёткой!

– А мне кажется, что мы квиты! – нагло ухмыляюсь. Киваю охране головой. – По одному ко мне в кабинет.

Едва справился с эмоциями, не бросился на соседей-недоброхотов Чайкиной. Повезло им, что решётка защитила!

Своими руками бы наказал…

Обречённо вздыхаю. Нельзя! Я выбрал законные методы борьбы с подобными им.

– Галина, ты хоть понимаешь, тебя ждёт серьёзное наказание?

– А что? Оштрафуют и всё! Я же несовершеннолетняя.

– Коза ты малолетняя! – шиплю гневно. – Молись, чтобы Чайкина на тебя заявление не накатала за дачу ложных показаний.

Ну ладно, эта хоть молодая дурында, а старик-то куда!

– Мужик, ты осознаёшь, что твой зверь чуть не загрыз мою дочь?

– Что ты майор! Он у меня добрый. Играл…

– Играл? Серьёзно? – я ударил кулаком по столу. Меня аж пот прошиб от человеческой наглости и подлости. – Последнее предупреждение! Если хоть одна человеческая душа увидит твою собаку без намордника, то …

– Что? Угрожаешь, товарищ начальник!

– … то оба будете ходить в намордниках. Клянусь! – цежу я.

– Я буду жаловаться!

– До свидания! Не прощаемся!

Как только свидетели исчезают с глаз долой, торопливо открываю секретный файл с делом семьи Чайкиной. Ровно два часа изучаю материалы.

Слов нет, одни эмоции. А на языке – маты.

Смотрю на часы. Время 16.00. Моя Конфетка уже извелась там. Выключаю компьютер и вылетаю стрелой за дверь.

Еду в машине за дочерью к няне, думаю о том, как наказать соседей так, чтобы запомнили на всю жизнь. И неповадно им было вредить обществу.

Жалею ли их? Нет.

Если у них нет щепотки уважения к людям, почему я должен заботиться об их благополучии?

Зря они меня разозлили, задели за живое. Я человек негневливый, но бываю вспыльчивым.

Из-за этих гадов, влип в неприятности. Чуть не получил инфаркт из-за дочери. Перепутал личное со служебным. Возможно, потерял репутацию хорошего следователя…