9

У Розмари перехватило дыхание, невидимые тиски сжали сердце. Давно было ясно, что этого объяснения не избежать, и она пыталась подготовиться. Однако мысль о расставании с Дени, который стал для нее родным, приносила слишком большие страдания.

— Наверное, ты прав, — выдавила она, уставившись на чай, остывающий в чашке.

— Наиболее практичным решением было бы нанять для Дени няню.

— Няню… — машинально повторила Розмари. — Как ты думаешь, сколько времени нужно на то, чтобы найти подходящего человека?

Она старалась не обращать внимания на боль, которая пронзила ее сердце.

— Не знаю, — ответил Франклин, внимательно глядя на нее. — Я думал, сначала стоит поместить объявление в газетах, а там посмотрим. Разумеется, если ты хочешь побыстрее вернуться в Йорк, я могу поговорить с Лорин. Наверное, она согласится посидеть с Дени некоторое время.

— Нет! — Ответ прозвучал резче, чем Розмари того хотелось бы. — В смысле, я не спешу возвращаться. Вчера я звонила издателю, и он сказал, что пока для меня работы нет.

— Так ты не против побыть здесь еще? — спросил Франклин.

— Нет, не против, — ответила она.

Розмари могла бы сказать, что была бы счастлива остаться навсегда. Но это было не в ее силах.

Франклин улыбнулся, и у нее стало легче на душе.

— Спасибо. Ты уже и так сделала для меня очень много. Послушай, когда объявятся кандидатки на мести няни для Дени, не могла бы ты с ними поговорить? Мне хотелось бы знать твое мнение.

— Конечно.

Розмари приятно было, что отец Дени обратился к ней за помощью. В то же время ее огорчало, что придется искать замену себе самой.

Франклин откинулся на стуле.

— А сколько книг ты проиллюстрировала?

— Дюжину, наверное.

— Ничего себе! — с уважением произнес он. — А что это за книги?

— В основном детские.

— Я не очень в них разбираюсь, но Дени наверняка поможет мне сменить привычный круг чтения. — Франклин улыбнулся. — Мне бы хотелось посмотреть твои работы. Тебе всегда нравилось рисовать?

Приведенная в замешательство его расспросами, Розмари ответила не сразу.

— Сколько себя помню, самыми счастливыми в моей жизни были моменты, когда у меня в руках оказывались карандаши или мелки и листок бумаги.

— А вот у меня совершенно нет таланта, — рассмеялся он. — Я даже не могу рисовать человечков, составленных из палочек. Следует уточнить, что я был одним из тех мальчишек, которым куда больше нравится грызть мелки, чем ими рисовать.

— Надеюсь, мама отбирала мелки не дожидаясь, пока ты захвораешь, — засмеялась вместе с ним и Розмари.

— Этим обычно занималась няня, — небрежно заметил Франклин.

— Няня… — Она уловила в его голосе странную нотку. — А мама часто оставляла тебя с няней?

Франклин встретился с ней взглядом — он больше не улыбался.

— Вообще-то, она оставляла меня с няней большую часть времени, — холодно сказал он.

— А как же отец? Он когда-нибудь сидел с тобой? — спросила Розмари.

— Отец не позаботился даже о том, чтобы мы с ним познакомились.

— Так вот почему… — начала Розмари и замолчала. — Прости. Это совсем не мое дело.

— Ты хотела сказать: так вот почему ты хватаешься за Дени, как утопающий — за соломинку?

Она кивнула.

— Да, это правда. Я хотел найти сына и привезти его сюда, домой. Для меня это единственный путь подарить ему любовь и спокойствие, которых он заслуживает. — Выражение, с которым Франклин произнес эти слова, испугало Розмари, но он продолжил: — Я не хотел, чтобы мой ребенок испытал то же, что и я. Моя мать была актрисой. Она не задумываясь таскала меня с пробы на пробу или оставляла с чужими людьми в любое время дня и ночи. Бросит с кем-нибудь из знакомых в номере отеля, а там ты совершенно никому не нужен…

— Господи! — воскликнула Розмари, не в силах поверить сказанному. — Это невозможно!

Но в словах Франклина сквозило эхо пережитых боли и обиды — лучшее доказательство истинности его слов. И ей захотелось протянуть руку и приласкать его — не взрослого человека, а маленького, испуганного мальчугана, который до сих пор жил где-то у него внутри.

— Я поклялся, что моего ребенка никогда не постигнет подобная участь, — твердо произнес Франклин.

— Но Мелисса не стала бы таскать Дени на пробы или бросать неизвестно с кем!

Франклин посмотрел ей в глаза.

— Нет, не стала бы… если бы я этого не позволил. — Неожиданно весь гнев его испарился, и он провел рукой по волосам. — Пожалуйста, прости. Вы, наверное, были близки между собой, но согласись: когда речь заходила о карьере, Мелисса вела себя как одержимая. — Франклин вздохнул. — В один прекрасный момент я понадеялся на то, что… Нет, это не приведет ни к чему. Я лучше пошлю объявление в газету.

Не говоря больше ни слова, Франклин встал и вышел из кухни. На что он надеялся? Может, разочарование и гнев только прикрытие для истинных чувств, которые он испытывает по отношению к Мелиссе? Как он отнесся к желанию сестры возвратиться в Уитби — может, как к знаку того, что она готова примириться?


— Простите, мистер Кэдлер. Только что пришел еще один ответ на ваше объявление о няне, — сказала миссис Темпл, заходя в кабинет.

Франклин оторвался от кипы бумаг и нахмурился.

— Что? Простите, миссис Темпл, я не расслышал.

— Пришел еще один ответ на ваше объявление, — повторила секретарша.

— А, спасибо… Положи его к остальным.

И он снова вернулся к документам.

— Вы их не прочтете?

Франклин поднял на миссис Темпл взгляд.

— А, вы имеете в виду заявки… Я их позже разберу.

— То же самое вы говорили вчера и позавчера.

— Разве? — Он откинулся на спинку кожаного кресла. — Тогда принесите их мне сейчас, пожалуйста.

Миссис Темпл удалилась и через минуту вернулась вновь с небольшой пачкой конвертов.

— И сколько их? — спросил Франклин.

— Восемь.

Он пошарил по столу в поисках ножа для бумаг.

— Благодарю, — улыбнулся он, когда миссис Темпл передала ему искомый предмет.

— Да… мистер Кэдлер… — неуверенно начала секретарша.

— Слушаю вас, — сказал Франклин, вскрывая первый конверт.

— Я ухожу на прием к дантисту, — проговорила секретарша.

— К дантисту?

Миссис Темпл вздохнула.

— Еще в понедельник я предупреждала вас, что в четверг вечером доктор Бакклео согласился меня принять. А четверг это сегодня, — сдержанно произнесла она.

— Да, конечно! — воскликнул Франклин. — Я и забыл. Тогда идите, разумеется, идите!

— До завтра, — сказала миссис Темпл и вышла.

Одно за другим Франклин вскрыл письма и уложил заполненные анкеты поверх документов. Он окинул взглядом стопку, удивляясь, почему ему так не хотелось с ними разбираться.

Франклин занимался то тем, то другим, стараясь рассчитаться с долгами, накопившимися за последнее время. Затем закрывал свой кабинет и гнал машину домой, чтобы побыстрее встретиться с сыном… и с Розмари.

Вспомнив о Дени, он улыбнулся. Счастливый, здоровый малыш, он рос и менялся не по дням, а по часам.

Франклин понимал, сколь многим он обязан Розмари. Спокойная и умелая в обращении с мальчиком, она была прирожденной матерью и одним своим присутствием создавала атмосферу любви и тепла.

Розмари. С тех пор как вернулся из Лондона, Франклин старался держать между ними дистанцию, дав ей время подумать. Он знал, что преодолеть горе молодой женщине помогает ежедневное общение с его сыном. Временами Франклин завидовал той легкости, с которой она обращалась с капризничающим Дени. Ничто, казалось, не могло смутить его тетю.

Вдруг Франклин с потрясающей ясностью осознал, почему так не хочет нанимать няню. Он боялся расстаться с Розмари!

Чуть ли не с того самого момента, как она появилась в Уитби, они стали единым целым, семьей, и мысль о возвращении Розмари в Йорк терзала сердце Франклина. Она — удивительная женщина, мысленно повторял он, не переставая поражаться резкому контрасту между сестрами.

И все же благодарить за рождение сына следовало Мелиссу. Именно поэтому Франклин и настоял на том, чтобы принять все заботы, связанные с похоронами, на себя. Он чувствовал себя обязанным перед Мелиссой… и перед Розмари, которая к тому же перенесла смерть сестры тяжелее, чем он.

Именно из-за денег, точнее говоря, из-за их отсутствия, Мелисса и возобновила связь с бывшим любовником, узнав, что беременна. Она тогда заявила, что подписала контракт со своим агентом, где оговаривалось отсутствие детей. Один только намек на беременность — и карьера начинающей звезды была бы непоправимо испорчена.

Франклин не был уверен в искренности Мелиссы, однако согласился оплатить ее поистине астрономический счет за отель и содержать до того момента, пока не родится ребенок. А дальше в силу должен был вступить их договор.

За два дня и две ночи, проведенные в Лондоне, Франклин многое передумал об их отношениях. И решил, что все, что произошло между ними, было не зря, раз на свет появился Дени. По сыну он скучал неимоверно. И не только по сыну. Дома осталась Розмари, с ее тихой сдержанностью, уравновешенностью, теплотой. Более же всего он скучал по ее улыбке.

А тот вечер с гостями? Как чудесно она тогда выглядела! Франклин начал флиртовать с «женой» лишь затем, чтобы выведать их с сестрой планы. Ко времени, когда гости собрались уйти, он убедил себя, что для достижения цели не хватает только поцелуя.

Замысел его провалился, едва губы их соприкоснулись. Все, кроме женщины, что трепетала в его объятиях, было забыто. Оба вкусили запретного плода. Прикосновение ее тела пробудило во Франклине желание сильнее, чем он когда-либо испытывал. А когда Розмари прервала поцелуй, ему пришлось напрячь все силы, чтобы не принудить ее продолжить то, что уже было начато…

Воспоминания Франклина прервал звонок стоящего на столе телефона. Выругавшись, он схватил трубку.

— Слушаю!

— Франклин? Это я. Что-то не так? — услышал он обеспокоенный голос Розмари.

— Прости, Розмари. Я совсем не хотел обижать тебя…

— Нет, это ты прости меня, что отвлекаю. Но, Франклин, я уже начала беспокоиться.

За ее словами он расслышал воркование, издаваемое Дени.

— А сколько времени?

— Почти половина седьмого, однако… — начала Розмари.

— Половина седьмого? Похоже, я потерял ощущение времени. Это Дени там возится? — спросил отец. — Ты его купаешь?

— Нет, это уж твоя привилегия. К тому же мне не подходят трубка и ласты, помнишь? — пошутила она.

Франклин усмехнулся.

— Судя по тому, как он плещется, я уже подумываю, не купить ли ему костюм для подводного плавания.

Розмари рассмеялась в ответ.

— Спасибо, что позвонила. Скоро я приеду, — сказал ей Франклин.


Розмари медленно положила трубку. Голос Франклина по-прежнему звучал у нее в ушах, а тело содрогалось от желания.

Дени вскрикнул. И Розмари словно очнулась. Она повернулась к малышу и сказала:

— Папа скоро будет дома.

В ответ тот приоткрыл ротик в улыбке.

— Ты же любишь папочку, верно? И он любит тебя. Правда-правда.

Розмари развязала ремешки и вынула Дени из детского сиденья. Затем чмокнула его в щечку, вдохнув ни с чем не сравнимый запах ребенка.

Она старалась не обращать внимания на назойливый внутренний голос, который постоянно напоминал: «Время уходит, уходит, и ничего уже нельзя поделать…»

— Я бы хотел, чтобы ты взглянула на анкеты, — сказал Франклин, присоединившись к Розмари в гостиной после того, как искупал Дени и уложил его спать.

Он бросил листы на чайный столик. И у Розмари замерло сердце.

— Ты их сам читал? — спросила она, наклоняясь вперед и вытаскивая из кипы одно письмо.

— Как раз этим занимался, когда ты позвонила. Посмотри и выскажи свое мнение.

Франклин подошел к камину подбросить дров. А Розмари в течение следующих двадцати минут читала заполненные анкеты восьми кандидаток. Из них она выбрала четверых.

— Вот эти могут подойти. Остальные, кажется, недостаточно опытны. Но это мое личное мнение.

Франклин принял из ее рук листки и просмотрел данные четырех кандидаток, отобранных Розмари.

— Согласен, — сказал он через пару минут. — Завтра попрошу миссис Темпл позвонить этим Женщинам и пригласить их ко мне.

Внезапно он остановился, и их взгляды встретились.

— Еще раз спасибо, — сказал Франклин.

— Не за что, — слабо проговорила Розмари. — Мне небезразлично то, что будет с Дени.

— Он станет по тебе скучать.

— А я — по нему.

Слова прозвучали хрипло от скрытого за ними страдания. Я буду скучать и по тебе, Франклин, мысленно добавила она и перевела взгляд на огонь.

— Конечно, ты знаешь, что можешь приехать сюда в любое время, — услышала Розмари голос Франклина.

— Спасибо, — с трудом ответила она.

— Ты меня удивляешь.

Пораженная Розмари уставилась на хозяина дома.

— Прости, но я не понимаю, о чем ты.

— После всего, что случилось, ты все еще держишься.

На глазах ее показались слезы.

— Мне было тяжело, не буду отрицать, — сказала Розмари и слабо улыбнулась. — Но жизнь продолжается, и было бы несправедливо по отношению к Дени ныть целыми днями и предаваться собственным горестям.

Она снова вернулась взглядом к огню и вздохнула.

— Мы с Мелиссой были очень разными, но я любила ее. Для нее в моем сердце всегда найдется уголок.

— И в моем, — мягко произнес Франклин.

Розмари стало больно от его слов — значит, он действительно ожидал, что приезд Мелиссы будет способствовать их примирению… По ее щекам побежали слезы.

Франклин отбросил анкеты и встал перед ней на колени. Его глаза были полны сочувствия… и чего-то еще.

— Розмари, мне очень жаль. Я не хочу, чтобы ты плакала.

Смахнув слезы, она покачала головой.

— Все в порядке.

Больше всего ей хотелось сейчас, чтобы он обнял ее и успокоил, как тогда, в день смерти Мелиссы.

— Вот, возьми.

Франклин передал ей несколько салфеток из коробочки, что стояла рядом на столике. Поднявшись с пола, он сел рядом с ней.

Розмари промокнула глаза и сказала:

— Извини. Не знаю, что на меня нашло.

— Эй, не стоит извиняться. Когда плачешь, становится легче, — заверил он ее.

Мысленно Франклин упрекнул себя за то, что был причиной расстройства этой удивительной женщины. Кажется, в последнее время доводить Розмари до слез вошло у него в привычку.

Так хотелось обнять и успокоить это нежное, несчастное существо! И он был готов сделать это, но вдруг отступил, страшась чувств, которые будила в нем эта женщина, боясь того, что объятий будет недостаточно…

Загрузка...