Приют для миллионера (СИ)

Глава 20

Нас прерывает телефонный звонок. Последнее время они не сулят ничего хорошего, и все же надежда умирает последней. Но она не оправдывает себя почти никогда.

— Да, босс? — ерничает Элиот.

Я слышу раздраженный голос Мартина, рычащий из трубки. Становится понятно, что доза хорошего настроения исчерпала себя.

— Где вас носит?

— Мы в Авэй. Есть проблемы?

— Какого черта, Элиот? Ладно, времени на разъезды нет, езжайте в Павильон.

Начальник охраны переключается в ту же секунду: от ласкового взгляда не остается и следа. Элиот серьезен и максимально собран, он точно знает о чем пойдет речь.

Ну разве могло все это закрутиться из-за меня? Очевидно, что нет. Я лишь ускорила процессы, которые должны были развиться позже. Но какую роль во всем этом теперь буду играть я? Мне достался билет в первый ряд, откуда часто приглашают на сцену.

По городу мы едем слишком быстро, торопясь добраться до пункта назначения. Охрана следует за нами, иногда подрезая слишком дерзких лихачей. И я начинаю привыкать, что за мной всегда следуют тени, оберегая от всего подряд.

— Как ты познакомился с Мартином? — это вопрос вырывается раньше, чем я успеваю обдумать его уместность.

Я ловлю на себе пронзительный взгляд Элиота, будто он ждал этого вопроса. А может, и хотел, чтобы я спросила, как все началось.

— Я вытащил его из покореженной машины. В пятистах метрах от… — он осекается, явно не может произнести это вслух. — От места, где…

Я уже догадываюсь, о чем идет речь, и мне приходится заканчивать самой:

— От места, где погибли мои родители.

Элиот сжимает руль с такой силой, что костяшки его пальцев белеют. Чистые неподдельные эмоции. Чувство вины — вещь паршивая. Она может сожрать кого угодно, если впустить ее в свое нутро.

— Я не знал, что произошло. Просто увидел машину, лежащую колесами к верху, и парня, который не мог из нее выбраться.

— Отправная точка.

Он кивает, соглашаясь с точностью моей догадки. Это положило начало всему, сплетая наши судьбы разными способами и в разное время.

— Мартин предложил тебе работу?

— Да, он уже тогда был не так прост. Я всегда находился при нем, участвуя в любых делах и разборках. Хотя не знаю, зачем я был ему нужен, ведь он сам машина для убийств. Потом он прилично поднялся, сделал меня начальником охраны. Мы десять лет гребем в одной лодке, но разными веслами.

— Десять лет и все еще начальник охраны?

— А ты думала, он меня в партнеры заделает? Хотя, по большому счету так оно и есть. Я знаю абсолютно все и имею доступ почти ко всему. Он мне доверяет, но предпочитает всегда контролировать.

Их все же трое. Трое лучших друзей. Каждый готов подставить плечо и это далеко не метафора. Мартин, Руперт и Элиот — связаны сильнее, чем кажется на первый взгляд. Жизнь сама диктует каждому правила и расставляет все на свои места, но будешь ли ты послушным, зависит только от тебя.

Дорога занимает всего полчаса, и за это время я успеваю прикинуть с десяток поводов выдернуть нас в клуб. Сюжеты самые разные: от банальных до экзотических, с перестрелками и без.

Павильон расположился почти в самом центре города. По зданию сразу понятно, что это именно развлекательное заведение. Завлекающие вывески не горят, — до вечера еще полно времени. Но позже подсветка вспыхнет, и у входа соберется толпа желающих забыться в стенах этого клуба.

На парковке расположился знакомый джип, а ее хозяин ожидает нас внутри. Наши внедорожники пристраиваются рядом, дополняя композицию.

Когда Элиот выходит из машины, я отстегиваю ремень, но остаюсь на месте и даже не тянусь к ручке двери. Он откроет сам, с ним только так, я уже поняла.

Дверь распахивается, и Элиот подает мне руку:

— Не хотел бы я твоего присутствия, но мне будет спокойнее, если ты будешь на виду.

— Все в порядке. У меня изначально не было выбора.

Внутри полумрак, свет не стали включать ярко. Кажется, глаза Мартина отвыкают от дневных цветов, — все бы потемнее да потусклее.

От барной стойки, где расположился Росс, ускользает растерянная девушка, которая слишком сильно привлекает внимание. Я нахожу аквамариновые глаза, которые уже полыхнули огнем.

Не ожидал увидеть меня так скоро, хотя рассчитать приблизительное время нашего прибытия не составило бы и труда.

Мартин вальяжно поднимается со стула и делает шаг к нам навстречу.

— Ты не для этого места, оно слишком дешевое для тебя, — хрипло произносит он, как только я оказываюсь перед ним.

— Зато для тебя оно в самый раз, — я провожаю взглядом девушку с синим каре и в откровенно коротком платье, которое едва прячет ее аппетитные ягодицы. — Надеюсь, на ней парик.

Я обхожу его и устраиваюсь на стуле, на котором только что расслаблялся Мартин. Росс натыкается на укоризненный взгляд Элиота с легкими нотками отвращения. Начальник охраны предпочитает молчать, ведь это вовсе не его забота. Вместо этого он переходит к делу:

— Что случилось?

Росс производит звонкий хлопок в ладоши и поворачивается так, чтобы видеть нас обоих.

— Итак… — улыбка Мартина походит на оскал, который не сулит ничего хорошего. — Мы уже договорились обо всем с Кайлом, ведь так, Элиот?

— Так. Кайл держит нейтралитет и в наш конфликт со Стоком не полезет.

— Верно, но у него появился другой интерес, — теперь Росс проворачивается и смотрит на меня. — Он хочет встречу с мисс Хилл. Кретин решил, что она ведет двойную игру.

Как далеко может увести паранойя, когда тебе есть что терять? Рубеж пройден, если спусковой крючок дрогнул на всякий случай. Невидимый таймер уже щелкнул и ставки на пулю в моей голове начались.

— Твою мать, — ругается Элиот. — Он давно облизывается на наш бизнес, а сейчас идеальная возможность.

Я сопоставляю факты, склеиваю обрывки разговоров и соединяю части пазла, собирая общую картинку. Но сейчас пора прояснять моменты.

— О чем именно идет речь, Элиот?

— Клубы, казино, недвижимость. Кайл хочет все, но даже хорошему куску будет рад…

— Поэтому он встанет на сторону Стока. С ним сейчас будет легче договориться, — заканчивает Росс.

Кажется, я начинаю понимать. Узнаю интонации, замысловатые фразы и решительные взгляды.

— Назначай Кайлу встречу, Элиот. Пусть думает, что мы играем по его правилам.

— Результативней будет заявиться к нему. Так он решит, что вы сами притащили меня по его воле, — пожимаю я плечами.

Мужчины переглядываются и каждый обдумывает мое предложение. Элиоту оно приходится явно не по душе: он отрицательно мотает головой. А вот Мартин все еще молчит. Вижу по глазам, что идея его заинтересовала, но взять меня на чужую территорию ему не позволяют чувства.

— Это может сработать, — наконец соглашается Росс.

— Мартин, ты знаешь, что это большой риск…

— Я знаю, — рявкает тот в ответ.

Росс все прекрасно понимает, именно поэтому не желает слушать нравоучения охранника, так как прочел их уже себе сам. Но дело есть дело. Он игрок и будет переть до конца. Разными путями, с помощью любых инструментов, но играть не перестанет.

— Поедем вечером, — кидает Мартин.

План утвержден, игроки выбраны, роли согласованы, можно переходить к репетиции. Только как при этом должна выглядеть главная героиня? Роскошно и бесподобно или просто, но со вкусом, чтобы не провоцировать вторую сторону переговоров?

Но прогон отменяет вторжение третьих лиц. В зал влетает запыхавшийся Крис, он весь красный и еле выдавливает из себя слова:

— Босс, мы нашли.

Росс срывается с места в сторону выхода на ходу раздавая указания:

— Элиот со мной, Крис с Эйвой. Головой отвечаешь.

— Кого нашли? — спрашиваю я у упавшего на соседний стул охранника.

Тот хватает бутылку воды с барной стойки и в два глотка опустошает ее. Он почти отдышался и пришел в чувства:

— Руперта.

Мое сердце замирает, но не поймет как реагировать: то ли рваться из груди от радости, то ли тихо постукивать, пока не увижу Рупа собственными глазами,

— Где?

— В одной промышленной зоне.

И все-таки сердце берет бешеный ритм, а перед глазами лицо Руперта с лучезарной улыбкой. Теперь считаю минуты до встречи с ним, но отсчет будет долгим, и еще неизвестно, как все пройдет.

В одно мгновение вокруг меня завертелись мужчины совершенного из другого круга. Властные, самодостаточные, жесткие и чертовски умные, несмотря на всю их незаконную деятельность. И я привязываюсь к ним все больше, хоть стараюсь убедить себя, что это не так. Но они уже есть, они часть моей жизни, и я не могу это отрицать.

Размеренный цокот каблуков выводит меня из мысленной комы. Девушка с синими волосами проплывает мимо, скосив глаза в нашу сторону. Ей жутко идет это цвет волос, делая ее слишком обворожительной. Крис провожает ее жадным взглядом, но быстро берет себя в руки.

— Это она? — цепляюсь я за идеальный шанс.

Мужчина поворачивает голову в мою сторону:

— Знаешь, Эйва, ты мне не нравишься. С твоим появлением все усложнилось. Теперь мы как няньки, носимся с тобой, присматриваем, отчитываемся.

— Что еще?

Он заходит за барную стойку и подхватывает с полки бутылку виски. По деревянной поверхности глухо звякают два стакана с недвусмысленным намеком. Крис наполняет их на четверть и садится напротив меня по ту сторону.

— Да, ты красивая и толковая, но это скорее минус, чем плюс, — он делает скупой глоток и продолжает: — Она ничего не спрашивает, молча крутится рядом и приходит, когда это требуется. Все просто, без лишнего геморроя.

— Значит, она.

Крис недобро хмурится, словно понял, что проболтался, но предпринимает попытку спасти ситуацию:

— Я этого не говорил.

— В чем смысл? Трахать однодневок с пустыми глазами, и это твой предел?

Он гипнотизирует дно стакана через толщу крепкого напитка. Не спорит и не возражает, просто думает над моими словами, в которых нашел что-то для себя.

Я замечаю на лице мужчины россыпь мелких морщин, отчего он выглядит усталым. И что-то отпечаталось в его душе на долгие годы, пока не найдется та, кто поможет залечить все раны. Главное, дотянуть до этого момента и не схлопотать свою пулю.

Мы просидели так еще несколько часов. Кажется, даже нашли общий язык, став на крошечный шаг ближе к ценностям друг друга.

Вокруг появляются люди: официанты, бармены и прочий персонал клуба. Я только сейчас замечаю, что заведение готовится к открытию, значит почти семь вечера, а от Мартина до сих пор нет звонка.

Мы с Крисом очнулись одновременно, бросив взгляд на экран его смартфона. Все верно, без двадцати минут семь.

Мужчина замечает мой тяжелый взгляд и по-простецки закидывает мне руку на плечо:

— Не переживай, все будет хорошо.

Вздрагиваю от чужого прикосновения, разница есть, и она колоссальна. Я одичала без рук Росса и жду только их тепла.

— Крис, — раздается знакомый голос, — ты знаешь, что Элиот моя правая рука?

Я резко оборачиваюсь, понимая, что он здесь. Росс в запачканном костюме с закатанными до локтей рукавами стоит точно позади нас. Не знаю, как справляюсь с желанием броситься к нему на шею, но удерживаю себя на месте.

— Конечно, Мартин, — кивает Крис.

— А ты — его правая рука?

— Да, точно.

— И у тебя тоже есть правая рука, так сказать, верно?

— Ну да, — широко улыбается мужчина.

— Тогда убери ее, иначе перелома не избежать.

Улыбка Криса сползает с его губ, и он осторожно отодвигается от меня подальше.

Угроза Росса прозвучала безобидно, но доходчиво, ведь он понимает, что вольный жест Криса без всякого умысла.

Глава 21

Руперта разукрасили прилично. Все негодование Стока отпечатали на его лице и теле. Одежда впитала пыль от чужих ботинок и собственную кровь. Даже не знаю, как описать его состояние: полуживой или полумертвый. Но, если бы не Мартин, все могло закончится гораздо хуже.

Он живой, он дышит и он стабилен. Это все, что нужно для самоуспокоения в данной ситуации.

Мистер Льюис закончил осмотр и уже расписывает на листе свои врачебные рекомендации. Пара сломанных ребер, многочисленные ссадины, гематомы и ушибы позволяют с большой натяжкой оценить состояние Руперта на четыре с огромным минусом, но все же нужна больница. Он вымотан и ослаблен, поэтому требует постоянного присмотра.

Теперь я не сомневаюсь, — Сток не отпустил бы Руперта живым. Это было предательством, такого не прощают в их мире. Именно поэтому Мартин упорно искал брата. Спецслужбы могли вставлять палки в колеса, по этой причине Росс решил действовать сам.

— Я пришлю вам медсестру, — мистер Льюис обращается к Мартину. — Она будет присматривать столько, сколько потребуется.

— Нет, док, — хрипит Руперт. — Сегодня отлежусь, а завтра мне нужно в Управление. Уколоть меня есть кому.

Мартин недовольно фыркает, но не оспаривает решение брата.

Джон скупо кивает, принимая ответ Руперта, и переводит взгляд на меня:

— Как ваше здоровье, мисс Хилл?

Вопрос застает врасплох. Старик помнит о моей проблеме и даже не забывает поинтересоваться.

— Все в порядке, Джон, спасибо. Приступы не повторялись.

— Смена обстановки пошла вам на пользу или вы адаптировались к заданным условиям?

Двусмысленно и очень тонко. Меня прошибает дрожь от его слов. Старик дает мне намек, пищу для размышлений и точно знает, что я его понимаю.

Я молчу под пристальным вниманием пары глаз, которые ищут подсказку в моей реакции. Мартин наблюдает, он ведь тоже не дурак и понимает, о чем говорит мистер Льюис.

— Я не знаю, Джон.

— Дайте знать, когда найдете ответ, мисс Хилл, — улыбается старик.

Доктор уходит, оставляя нас в гнетущей тишине.

Росс еще некоторое время гипнотизирует меня, размышляя о чем-то своем, а затем переключается на Руперта.

— Как будем действовать? Твои сожрут нас обоих.

Руперт даже не пытается открыть глаза, плавно проваливаясь в сон:

— Я разберусь.

Не знаю, пора ли выдохнуть или еще рано, но мне становится легче. Хотя бы здесь и сейчас, среди мужчин, которые знаю, что делают.

В голове Мартина уже созрел целый план, сюжет и линии со множеством разветвлений при любых непредвиденных обстоятельствах. Не нужно даже спрашивать, что он задумал, все это поселилось в воздухе и нависло над нами терпким напряжением.

Не хочу говорить о мести, она может слишком далеко завести, но мы на пороге новых ошибок, которые предотвратить невозможно.

— Мартин, — мой голос будит его.

Он снова включается и всем своим видом дает понять, что для уговоров весьма неподходящее время. Я не настаиваю и подстраиваюсь под его настроение. Сейчас это лучшая позиция.

В дверях появляется Элиот и кивает Россу. Они уже о чем-то договорились, наметив тактику на сегодняшний вечер, а я к нему изысканное дополнение.

— Пора собираться, — Мартин поворачивается ко мне. — Самое время наведаться в клуб Кайла.

— Я должна надеть что-то особенное?

— Нет, не хочу, чтобы он и его псы на тебя пялились.

Клуб. Сосредоточение эйфории и разврата. Территория, где можно забыться всего на одну ночь, а затем потребуется очередная дозировка. Музыка, алкоголь, чужие руки и лица, которые сотрет утреннее похмелье.

Мне приходилось бывать в подобных местах, и их содержимое пришлось мне не по душе.

Мартин подталкивает меня к лестнице, уводящей к спальням на втором уровне его квартиры:

— Я помогу.

Он на ходу скидывает с себя пиджак и слегка распускает галстук. Затем легкими и уверенными движениями освобождает меня от одежды, будто я дала на это разрешение.

— Нужно исправить одно недоразумение, — хрипит он, выдавая свое желание.

Я не успеваю спросить, Росс разворачивает меня к себе спиной и толкает на постель. Он вынуждает принять нужную ему позу: стою на коленях, упираясь грудью в мягкие покрывала. Вытягиваю руки вперед скрепляя в замок и прижимаюсь щекой к постели. Мартин пристраивается сзади и одним толчком проскальзывает в меня.

Я прячу свои стоны в постельном белье, уткнувшись в них лицом, но звуки соприкосновения наших тел все равно нарушают тишину комнаты.

Это быстрый секс, порочная пятиминутка умноженная на три. Чистое желание и никакого разума.

Росс впивается руками в мою талию, наталкивая меня на себя, жестко, быстро, настойчиво. Слышу его тяжелое дыхание с возбужденным хрипом.

— Повернись, — командует он, и его голос отдает нестерпимой пульсацией внизу живота.

Я приподнимаюсь на локтях и оборачиваюсь к нему. Встряхиваю головой, чтобы волосы упали за плечо. Мартин цепляется за мой мутный от кайфа взгляд, и мужские губы трогает довольная ухмылка. Его заводят покачивания моего тела всякий раз, когда он делает очередной грубый толчок. Эти детали пьянят не хуже элитного виски, которые предпочитает Росс.

Оргазм накрывает внезапно, он даже не подкрадывается, а вспыхивает между бедер разливающимся теплом.

Мартин догоняет меня через минуту, когда очередная волна наслаждения прокатывается под моей кожей.

Я подаюсь вперед и растягиваюсь на постели, а Росс падает на спину рядом со мной. Он поворачивает голову и смотрит на меня совершенно обворожительным взглядом, таким же, как смотрел в нашу первую встречу. Я это признаю.

— Так о каком недоразумении ты говорил? — спрашиваю, наконец отдышавшись.

Мартин проводит костяшками пальцев по моей щеке, убирая с лица растрепанную прядь.

— Неудовлетворенная женщина источает уникальные феромоны, которые притягивают мужчин, — Росс проходится большим пальцем по моим губам. — И теперь ты совсем не опасна.

Я спускаюсь на первый этаж босиком, чтоб не разбудить Руперта, так и уснувшего на диване в гостиной. Тихо ступаю на мысочках, прижимая к груди туфли. Глаза находят Элиота, который уселся на последней ступени. Непрошеная улыбка овладевает моими губами. Повадки этого мужчины мне нравятся все больше. В костюме, сидит почти что на полу и ждет меня по команде своего босса. Так все просто и по-рыцарски.

Услышав, как я крадусь, Элиот поднимается на ноги и подает мне руку, помогая преодолеть последние ступеньки.

— Он под снотворным, — тихо произносит начальник охраны, — сейчас точно не проснется.

— Тогда почему ты шепчешь?

Элиот улыбается.

Я хватаюсь за предплечье мужчины и надеваю туфли, прибавляя пару сантиметров в росте.

— Готова?

Согласно киваю, направляясь к выходу, но машинально переношу вес на мыски, чтобы не издавать громкий стук каблуков.

Во дворе красуются три черных джипа с заведенными моторами.

Элиот обгоняет меня, устремляясь к двери автомобиля и перед тем, как распахнуть ее, проговаривает почти мне на ухо:

— Ты роскошно выглядишь.

Я благодарно подмигиваю ему и устраиваюсь на задних сидениях, вторую половину которых уже занял Росс.

Элиот занимает место рядом с водителем, и мы трогаемся в сопровождении двух машин.

Дорога не занимает много времени: очередной клуб, центр города.

Мы выбираемся из автомобилей, и Мартин бросает на меня очередной сканирующий взгляд.

— Чего-то менее открытого не было?

Простенько одеться не получилось. Вроде бы и не особо старалась, а выгляжу слишком эффектно даже для дорогого клуба города.

— Вы ревнуете, мистер Росс?

— А у меня есть повод? — Мартин сдавливает мое запястье слишком сильно, отчего я слегка морщусь.

— Для ревности не нужен повод, ты это доказал пару часов назад.

Мы движемся в сторону входа, пафосно выделенного яркими неоновыми огнями.

Внутри оказывается не так гнусно, как могло показаться на первый взгляд. Бордовые и синие оттенки разбавлены редким золотом. Бар, диванчики, вип-зоны. Все стандартно.

Мы пересекаем танцпол и сворачиваем к длинному коридору с указателями «служебная зона».

Нам никто не препятствует: вычислили и доложили еще при подходе к клубу.

Впереди идет Росс, держа меня за руку так, чтобы я держалась позади него. За нами следует Элиот и двое бойцов.

Перед нами любезно распахивается дверь, на которой красуется табличка «Кайл Прайт», и мы оказываемся в мрачном помещении.

Кабинет довольно большой, почти в четверть самого клуба. Здесь расположился и рабочий стол, и кровать, и даже боксерская груша устрашающе повисла на ненавистных цепях.

Хозяин клуба развалился в большом кожаном кресле, закинув ногу на ногу.

На вид ему около тридцати шести лет, не больше. Он хорошо сложен, что подтверждают мышцы рук, обтянутые зеленой рубашкой.

— Кто к нам пожаловал, — кивает мужчина, — малышка Эйва.

По лицу Росса пробегает тень раздражения:

— Держи язык за зубами.

Кайл усмехается, будто узнает нечто важное для себя и делает выводы. Правильные ли?

— Не думал, что ты приведешь ее сюда, — упивается Прайт, заглотив нашу наживку.

Росс не выпускает моей руки, стараясь как и прежде держать меня за своей спиной.

— Мисс Хилл, будьте любезны, сделайте шаг вперед. Вас здесь никто не обидит.

Мартин позволяет мне поравняться с ним. Как раз вышел шаг, все как и просили.

Кайл уже начинает пожирать меня глазами, выводя тем самым Росса из равновесия. Кажется, трюк с избавлением от уникальных феромонов не помог.

— Да, Мартин, теперь я тебя понимаю. Тут есть за что держаться.

Двусмысленный намек вынуждает Росса качнуться в сторону Кайла, а охрана последнего тут же хватается за оружие.

Я одергиваю своего мужчину, вцепившись в рукав пиджака:

— Это провокация, Мартин.

Кайл разражается хохотом на правах хозяина и удовлетворенно хлопает в ладоши:

— Красивая, еще и умная.

Он поворачивается ко мне еще с более важным видом и заговаривает, как начальник с подчиненным.

— Скажите, мисс Хилл, что привело вас к Мартину? Вам стало скучно? Сменили одного богатого мужчину на другого?

— Не вам копаться в моей душе.

— Отнюдь. Все беды начались из-за вас. Один Лев не смог простить предательства львицы, другой уже вцепился в нее всеми когтями.

— А что же на счет вас, мистер Прайт? Львицы вам и вовсе не знакомы? Лишь прогнившие в своих чувствах гиены?

Он бросает еще один оценивающий взгляд в мою сторону, но на этот раз с нотками азарта. Я не могу игнорировать этот зрительный выпад:

— Вы что-то почуяли?

Кайл лишь лениво улыбается, удовлетворенный моей сообразительностью. А я понимаю, что на плечи Мартина ложится еще одна проблема. Росс и сам это замечает, но предпочитает не реагировать.

— Я думал, у нас состоится деловой разговор, а не эти сопли, — хрипит Мартин.

— Состоится, — соглашается хозяин клуба, — только не с тобой, а с мисс Хилл.

Я замечаю, как Элиот заводит руку за спину, медленно доставая пистолет.

Охрана Прайта замечает его жест и направляет оружие на нас.

— Так не пойдет, Кайл. Пока я пришел по хорошему, второй такой удачной встречи может не представиться.

— Ты не в том положении, чтобы торговаться. Оставляете девушку и проваливаете.

Росс максимально быстро прикидывает возможные варианты, Элиот занят тем же самым. Их всего двое, еще двое бойцов остались у дверей. Не самый радужный расклад и газовать смысла нет.

— Ну же, Росс, не стоит рисковать жизнью любимой женщины.

Взгляд Мартина не обещает ничего хорошего, но безысходность отражается в его ладони, которая слишком сильно сжимает мои подрагивающие пальцы.

Росс поворачивается ко мне лицом так, что наши носы почти соприкасаются.

— Ничего не бойся, я заберу тебя, — шепчет он.

— Я знаю, — выдавливаю в ответ.

Мартин толкает к выходу Элиота, который все еще держит руку за спиной и сверлит меня своими большими глазами полными отчаяния.

Только после того, как мои мужчины покидают кабинет, люди Прайта опускают оружие.

— Не бойтесь, мисс Хилл, никто удерживать вас не станет. Проведете в моей компании пару часов и вернетесь к Мартину. Это должно поубавить его пыл.

— О, нет, Кайл, — я перехожу на ты, проходясь каблуками по его самолюбию, — ты швырнул канистру с бензином в и без того ярко горящее пламя. Не удивляйся, когда всю твою реальность зальет кровью.

Да. По лицу Прайта уже пробежала тень сомнения. Это вечная игра за право занять грязный трон губит хороших мужчин. Одним больше, одним меньше, уже не имеет значения.

— Как думаешь, — Кайл отвечает мне тем же, — если я трахну тебя прямо здесь, на этом столе, ярость Росса будет сильнее?

Холодок пробегает вдоль позвоночника, вынуждая поежится. Ничто не мешает привести ему угрозу в исполнение, но заднюю давать не время.

— Ты можешь проверить.

Прайт встает из-за стола и подходит ко мне почти вплотную. Проводит указательным пальцем от подбородка до выреза декольте, где на секунду замирает. То ли не решается, то ли ждет моей реакции.

Я смотрю ему в глаза не моргая, засунув свой страх куда подальше. Все-таки женщине тягаться против мужчины никак нельзя. Но моя напускная уверенность работает, — он делает шаг назад.

— Оставим любезности на потом, Эйва, — он становится серьезным. — Я знаю, что ты работаешь на Стока, но главный вопрос: чего хочешь ты сама?

— Не стоит прикидываться жертвой, Кайл. Ты считаешь, что постоишь в стороне, а потом приберешь к рукам кусок, что останется после?

Он угрожающие улыбается. В этой усмешке нет ничего здорового, лишь больное желание власти.

— Сообразишь, чем сейчас занят Мартин?

Очевидно, что Росс готовит план по моему освобождению, не отвлекаясь ни на что другое. Для этого у него есть Элиот, — следить за всем, что ускользает из виду.

— Правильно, — кивает Прайт, понимая направление моих мыслей. — А ведь Сток с самого начала знал, что Руперт спец, а Росс сейчас занят спасением твоей задницы, которой ничто не угрожает.

Я округляю глаза от откровенного намека и хватаюсь за сумочку в поисках своего смартфона.

Кайл тут же оказывается рядом, перехватывая мои руки:

— Не так быстро.

Ближайшие несколько часов я провожу в этом мерзком кабинете, стены которого сужаются вокруг меня с каждой минутой. Прайт периодически покидает комнату, оставляя меня с охранниками, затем снова возвращается, уткнувшись в экран своего смартфона.

Время тянется мучительно медленно, пронзая невидимыми иглами тревоги.

Когда ожидание становится невыносимым, я готова сорваться и поддаться панике, но до этого не доходит.

Кайл, наконец, поднимает на меня глаза и дарит мне заветную фразу:

— Спасибо за приятную компанию, Эйва. Ты свободна. Аден тебя проведет.

Я поднимаюсь и, не удостоив мужчину взглядом, следую за молодым охранником спортивного телосложения. Он проводит меня через клуб и выводит на улицу, где тихо бросает мне в спину, когда я собираюсь сбежать:

— Не приходите больше сюда, мисс Хилл. Все может плохо закончиться.

Я оборачиваюсь, почему-то стараясь запомнить его лицо. Но меня отвлекает свет фар от внезапно подъехавшей машины. Из джипа выпрыгивает Крис и, сгребая меня в охапку, заталкивает на задние сидения.

— С тобой все хорошо? — сухо интересуется.

Я задумчиво киваю, но тут же просыпаюсь:

— Где Мартин?

— Он в Павильоне, изучают план клуба Кайла. Мы не знали, отпустят ли тебя, поэтому меня оставили здесь, а они уехали.

— Кто в квартире? — я уже хлюпаю носом, едва сдерживая слезы.

Мы на запредельной скорости несемся домой. Крис набирает Мартина и передает мне трубку. В двух словах пересказываю диалог с Прайтом, и Росс материться не стесняясь в выражениях.

Уже на подъезде к дому я замечаю знакомую машину недалеко от въезда на подземную стоянку. Я узнаю синий джип и бесконтрольно машу руками, указывая Крису на автомобиль.

— Это машина Руперта, это машина Руперта, — повторяю я, будто меня никто не слышит.

Водитель проезжает дальше и останавливается четко за нужным нам джипом.

Я вылетаю из салона быстрее, чем Крис успевает коснуться ручки двери. На ватных ногах подлетаю к другому автомобилю и дергаю за ручку, обнаруживая на водительском сидении Руперта. Кровь отливает от лица, когда я замечаю два красных развода на белой футболке в районе груди.

Хочу прикоснуться к нему и тянусь к его щеке, которая обжигает холодом.

Нет! Нет! Нет!

Ноги вдруг подкашиваются, и я сползаю на асфальт. Кричу, но не слышу собственного голоса, хотя знаю, что повторяю его имя раз за разом.

Передо мной мелькает лицо Мартина, чьи-то крепкие руки, а затем губы Элиота, которые мне что-то шепчут, но вокруг меня звенящая тишина и я проваливаюсь в пустоту.

Глава 22

Все обернулось против нас и зашло слишком далеко.

Нас дезориентировали убийством Руперта, превратив в беспомощных котят. Но это длилось не долго. Ненависть берет свое, бьет по щекам, приводит в чувства и затягивает в греховный омут.

Именно тогда все полетело к чертям.

Из рассказа домработницы мы поняли, что Руперт пришел в себя слишком рано для человека под действием снотворного. Он собрался в Управление, решив зря не терять времени, и, договорившись с охраной, спустился в персональном лифте на подземную парковку. Со стоянки он выехал один, что зафиксировали камеры видеонаблюдения. Его ждали на улице, в том самом месте, куда камеры уже не дотягиваются.

В тот вечер Росс хорошенько отделал дежуривших бойцов своей охраны, сбив костяшки на руках. Мужчины уползали из гостиной на четвереньках, залив кровью мраморные полы. Кряхтели, извинялись и ползли прочь, размазывая бордовые пятна по плитке.

Досталось и Элиоту, который оттаскивал Мартина от еле дышащих охранников. Они сцепились не на шутку. Два здоровых, физически развитых мужика от души молотили друг другу рожи.

Я видела это сквозь пелену слез и безразличия, что накатили, когда я пришла в себя после обморока.

Меня жутко тошнило и голова была готова расколоться пополам.

Помню на своих озябших плечах жесткие руки Мартина, который пытался привести меня в чувства. Но я не подавала никаких признаков присутствия в собственном теле. Не могла. И не хотела.

Росс притащил мистера Льюиса, заставив его дежурить возле меня и днем, и ночью. Старик что-то колол, я засыпала, но организм слишком быстро отторгал введенные препараты, и я снова часами таращилась в потолок опухшими от слез глазами.

Несколько раз Мартин разговаривал со мной, читая свой длинный монолог об историях из их совместного с Рупертом детства. Так он зализывал свои раны. Несколько раз срывался на крик, сотрясая меня в своих руках. А я молчала, хлопала глазами и молчала. Хотя даже и не хлопала, смотрела в одну точку, стараясь смириться где-то внутри себя.

Я тонула каждый раз, когда перед глазами вставал образ Руперта, давилась слезами и скулила, как раненый зверь. Слишком больно, настолько, что невозможно заставить себя принять случившееся.

Так прошла первая монотонная неделя. Очень долгая и очень жестокая.

В один из вечеров Росс пришел и, привычно опустившись на диван возле меня, зарыдал, уткнувшись лицом в мой живот. Тихо, почти неслышно, но меня это вывело из депрессивной комы.

Я скользнула рукой по его волосам, и он тут же поднял голову, взглянув на меня пустыми холодными глазами. Он устал, эта неделя вымотала его и оставила без сил. А я поняла, что бросила его одного, лишив своей поддержки. Закрылась в себе, потому что так было легче именно мне.

Росс потянулся к моему лицу, прильнув теплой ладонью к щеке:

— Ты снова со мной.

— Я с тобой.

Вторая неделя прошла не на много лучше предыдущей. Мой маршрут был до абсурда прост: спальня, душ, кухня, спальня. Это тоже можно было счесть маленькой неизбежной победой. Иногда я устраивалась возле окна, с высока смотря на вымерший для меня город.

Пару раз я скидывала сообщение сестре и Тэве с максимально позитивным содержанием, но звонки не принимала.

Возле приюта всегда дежурила парочка бойцов по приказу Росса, а его квартира превратилась в охраняемый стратегический объект с бесчисленным количеством новых охранников. Но няньки у меня были все те же. Крис и Элиот по очереди оставались со мной в квартире. Их я видела чаще, чем своего мужчину.

Никто не заговаривал про Руперта, это была запретная тема, каждый переживал это молча. Но я понимала, что Мартин что-то готовит. Он всегда приходил за полночь, иногда не приходил вообще. Стал сухим и черствым, пряча свои эмоции под толстым панцирем.

Однажды он пришел в усмерть пьяным со следами губной помады на вороте рубашки. Следы были слишком аккуратными, чтобы я поверила, что оставлены они там случайно. Конечно, ведь это самый просто выход из ситуации — быть таким.

Мне вспомнилась та симпатичная девушка с синим каре. Видимо, на нее еще хватало сил, потому что в мои объятия он попадал уже в полусонном состоянии и засыпал в моих руках. А по утрам его уже не было. Со мной оставались лишь поцелуи на щеках, которым я улыбалась сквозь сон.

Узлы затягивались все туже, но никто не брался их развязывать. Мы стали уязвимы, все вместе и каждый по отдельности. И надо было спасать ситуацию, пока мы не подобрались к точки невозврата.

***

— Будешь кофе? — кричу я с кухни, воюя с опциями кофемашины.

— Буду, — отвечает Элиот, возникая за моей спиной.

Я вздрагиваю, кладу руку на сердце, а затем ударяю кулаком по мужскому плечу.

— Хватит подкрадываться, я это ненавижу.

— Ты слишком увлеклась, — смеется охранник. — Я не виноват.

Мы располагаемся за кухонным островком, где остывают свежеприготовленные венские вафли. Домработница творит кулинарные изыски каждый божий день.

— Расскажи мне о последних новостях. Что у нас происходит?

— Все не очень радужно. Умышленным убийством сотрудника спецслужб занялись с пристальным вниманием ко всем, кто хоть как-то с ним соприкасался.

— Что это значит?

— Федералы наступают на пятки, проявляя интерес к обеим сторонам бизнеса Мартина. Трясут концерн и заявляются в клубы с обыском.

Крепость начала разваливаться изнутри, но ее разрушали еще и снаружи. Мартин это видел, все очень доступно и показательно, но лелеял свой план, о котором мне ничего не известно.

— Вы же что-то задумали, я вижу. Что-то обязательно произойдет?

— Уже произошло, Эйва. Уже очень многое произошло. Ты просто выпала на две недели, а за это время мы искупали свои руки в крови по локоть. Но то ли еще будет.

В глазах Элиота я вижу знакомый запал, будто Мартин заразил его своей жаждой мести.

— И я предлагаю тебе все тот же шанс убежать, на этот раз последний, — мужчина утыкается взглядом в дно кружки и тихо добавляет: — Для нас обоих.

— От себя не убежишь, Элиот.

— Я хочу, чтобы ты была в безопасности.

Такие слабые попытки признания в собственной слабости слетают с губ огрубевшего мужчины. Он пытается прямо, но не может. Я чувствую, что стоит мне дать намек, и он сам сделает все то, что так упорно предлагает. Увезет, обезопасит, спрячет.

Но я мысленно возвращаюсь к Мартину, и прячу глаза за пушистыми ресницами:

— Где он сегодня?

Элиот тяжело вздыхает, но все же отвечает:

— На встречах, вечером будет в Павильоне.

— Отвезешь меня?

Мужчина поднимается из-за стола, оставляя недопитый кофе. Это как точка в разговоре, он предельно ясно дает понять свой отказ.

— Почему? — бросаюсь за ним, когда он пытается уйти.

— Эйва, я никуда тебя не повезу.

— Объясни, — напираю я.

У Элиота срывает стоп-кран. Он резко оборачивается ко мне и нависает сверху, обдавая своим горячим дыханием.

— Мне нужно сказать очевидное? Нужно произнести это вслух? — он слегка повышает тон, а его голос уже звучит иначе. — Ты мне нравишься, Эйва. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Мы здесь не на пикник собрались. Я — начальник охраны, у меня за поясом пистолет, а у моих ребят — автоматы. Мы готовы стрелять, Эйва, стрелять на поражение.

Его слова оглушают меня. И я не знаю за что цепляться: за его признание или за то, что действительно забралась слишком далеко. Этот безжалостный мир оставляет на моем теле отпечатки похлеще шрамов, на самой душе. Элиот по крупицам открывает мне глаза на обратную сторону моей безопасности. Этим ребятам действительно придется стрелять, если понадобится, и я не хочу быть причиной применения оружия.

Меня в момент накрывает и слезы сами брызжут из глаз. При упоминании оружия я сразу вспоминаю о Руперте и в груди снова все сжимается.

Да что происходит вокруг?

Взгляд Элиота тут же смягчается, и даже кажется растерянным. Видит, — напугал и прошелся по больному.

Он притягивает меня за плечи, кутая в своих объятиях, а я беззастенчиво утыкаюсь ем в грудь, оставляя мокрые разводы на его футболке. Хотя их не видно, она же черная, но ощутимо наверняка.

Элиот отстраняется, но лишь на пару сантиметров, чтобы подцепить мой подбородок пальцем и заставить поднять на него глаза.

— Я знаю, тебе больно это слышать, но Руперта нет. Его убили, Эйва. Убили за то, что он полицейский, за то, что влез туда, где такого не прощают, — он делает паузу, вытирая с моей щеки очередную прозрачную горошинку. — Ты думаешь пожалеют тебя?

А ведь Элиот прав. Кто я такая, чтобы оставлять меня в живых, если игра стала настолько серьезной.

— Ты бы прислушалась, он дело говорит.

Мы оба поворачиваемся на голос и замечаем Мартина, который застает нас во вполне себе двусмысленной позе. И как давно он наблюдает неизвестно.

Элиот не шарахается от меня, а плавно выпускает из своих рук, демонстрируя полное спокойствие. Было бы хуже, если мы отскочили друг от друга, как застуканные любовники.

— Ты меня почти полностью заменяешь, — усмехается Росс, обращаясь к начальнику своей охраны, на что не удостаивается даже взгляда.

Мартин подходит ко мне и обнимает за талию. Его руки другие, не такие, как у Элиота. Жесткие, настырные, это объятия собственника. Он целует меня в мокрую щеку, стирая губами влажные дорожки.

Я делаю глубокий вдох и улавливаю нотки женского парфюма, сладковатые и слишком навязчивые.

— От тебя пахнет чужими духами, — констатирую я.

— В клубе много разных запахов, ты же знаешь.

Я согласно киваю головой. Конечно знаю, милый, и про Мальвину твою помню.

— Ты все еще плачешь, перестань.

Выдавливаю жалкое подобие улыбки, но струны моих нервов натянуты до предела и растягивать губы в стороны уже не получается.

— Элиот, — рявкает Росс, — я вообще-то за тобой. Поехали.

— Приезжать было не обязательно, мог бы набрать, — парирует тот.

Глаза Мартина мечут молнии, и он не может не отпустить очередную колкость:

— А я звонил, но ты был, видимо, слишком занят.

Они уходят, оставляя меня с этим мерзким предательским ароматом. Можно до одури игнорировать свои чувства, но итог всегда один.

Слоняться по квартире быстро надоедает, и я цепляюсь за удачно появившуюся домработницу. Женщине около шестидесяти, она невысокого роста и размера сорок восьмого в одежде. Но выглядит, как настоящая домоправительница.

— Мэгги, — торможу я женщину.

— Да, мисс Хилл?

— Кто доставляет нам продукты?

Женщина суетится, будто что-то сделала не так:

— Вам попалось что-то несвежее? Я тщательно проверяю все доставки.

— Мэгги, успокойся. Я думала, ты сама ездишь в магазин.

— Раньше так и было, мисс. Сейчас мистер Росс настаивает на доставке, но все же не запрещает еще.

Домработница мило улыбается, пожимая плечами.

— Ты должна мне помочь, Мэгги.

— Ох, девочка, — выдыхает женщина, понимая к чему все идет.

— Вечером ты скажешь, что мы собираемся по магазинам, и вывезешь меня с отсюда.

— Есть один нюанс: я никогда не езжу одна. Со мной всегда кто-то из мальчишек.

— Значит, будем действовать по ситуации.

Знаю, что Мартин придет в бешенство от моего появления и скорее всего охране снова прилетит, но сегодня я поступлю так, как хочу.

Душ, укладка, макияж, выбор одежды. На прогулку отправляется платье из вискозы: короткая длина, акцентированная линия плеч и глубокое декольте. Да уж, в таком виде только в магазин.

На часах десять вечера. Мы с Мэгги спускаемся на подземную парковку. Не успеваем выйти из лифта, как около нас вырастает Крис.

Чертовы камеры!

На КПП замечаю еще двоих бойцов, но знаю, что их гораздо больше, ведь мы живем в крепости, а не в квартире.

Он смотрит на наручные часы, а потом поднимает на нас глаза с откровенным вопросом. По большей части смотрит на меня, ведь я почти хозяйка, а точнее, трахаюсь с его боссом. Это дает мне очевидное преимущество, не спорю.

Начинать приходится Крису, ведь я уже делаю шаг в сторону припаркованных машин.

— Мисс Хилл?

— Мы на шопинг, — небрежно кидаю я, даже не надеясь, что это сработает. Ну какой шоппинг в это время.

Задумка изначально была дерьмовой, но она не единственна в моей голове.

Я не останавливаюсь и охраннику приходится идти за мной. Он пытается меня обогнать и встать преградить путь, но я выставляю ладонь, давая понять, чтобы не смел приближаться.

Мы доходим до нужной машины, ключи от которой попали ко мне из рук Мэгги. Женщина семенит рядом, но молчит как партизан, строя из себя бывалого шопоголика. Собралась в ночи за овощами для рагу.

— Я не выпущу вас, Эйва.

Можно было и не надеяться, хотя я и не надеялась, поэтому действую по пути, который выбрала еще несколько часов назад.

— Крис, у тебя есть наручники?

— Наручники? — переспрашивает, будто не услышал с первого раза. — А вам зачем?

Я одариваю его свирепым взглядом, и мужчина исчезает на пару минут, появляясь уже с нужным мне аксессуаром.

— Поиграешь со мной?

Он отшатывается от меня, а Мэгги прячет улыбку в своем маленьком кулачке. Я обещала ей, что буду осторожна. И не подвергну нас опасности.

Открываю заднюю дверь автомобиля и забираюсь внутрь, домработница устраивается рядом.

— Дай позвонить, — вытягиваю руку в сторону Криса.

Тот достает из переднего кармана джинс телефон и протягивает мне. Я бросаю его в свою сумочку, откуда достаю пистолет, который нашла в кабинете у Росса.

Всегда знала, что там есть оружие, но теперь моя догадка подтвердилась и упирает свое дуло в растерянного мужика.

— Прыгай за руль, крепыш. И без глупостей. — Я прикрываю пистолет сумочкой, чтобы Крис ничего не понял, ведь я не тронула предохранитель.

Охранник выполняет мой приказ и садится за руль, громко хлопая дверью.

— Ну тише, не буянь. Заводи и поехали. Советую не тупить, потому что я в отчаянии, Крис. Того и гляди спущу курок.

Мужчина молчит, сжимая губы в тонкую полоску, и прожигает меня взглядом через зеркало заднего вида.

Я прислоняю пистолет к его башке и слегка надавливаю для пущей убедительности. Это работает, — мы уже у выезда.

Крис что-то щебечет на посту и нас без проблем пропускают.

Надо было внимательно слушать, что он говорит, еще пригодилось бы.

Охранник везет меня на адрес, который я назвала. Он сразу понимает смысл всего происходящего.

Мэгги все это время виновато смотрит в пол, ведь я не предупредила ее о железной игрушке.

Потом объяснюсь, не до этого сейчас.

Мы останавливаемся около клуба.

— Пристегни себя наручниками к рулю, — командую я, все еще насилуя затылок мужчины пистолетом.

Он повинуется, и я слышу два характерных щелчка.

— В лучшем случае меня уволят, мисс Хилл, — бормочет Крис.

— Обещаю, что нет, — обнадеживаю я, бросая пистолет ему на колени. — Спасибо за компанию Мэгги, шопинг придется перенести.

Выскальзываю из машины, и направляюсь ко входу в клуб.

Сразу обращаю на себя внимание и ловлю мужские взгляды. Ничего не изменилось, я по-прежнему эффектно выгляжу.

Стараюсь проскочить незамеченной, но один из охранников все же меня узнает:

— Мисс Хилл?

Размиссхиллкались здесь, бесит.

Цепляю слишком умного рукой и затягиваю за собой в клуб.

— Доложишь своему боссу о моем появлении — скажу, что ты ко мне приставал.

Конечно, я всего лишь блефую, но это работает. Парень кивает, недовольно оскаливаясь, и отступает.

— Как тебя там?

— Коди, мисс.

— За мной, Коди.

И он действительно плетется за мной, а из ушей аж пар валит. Ничего, потерпит.

Музыка дрожит не по-детски. Люди танцуют, выпивают, смеются и расслабляются. В этих местах только так, ведь они были созданы именно для этого.

Я вылавливаю взглядом то, что мне нужно. Росс. И его Мальвина все с ним же.

Оглядываю зал, и моя тактика меняется кардинально. Пойдем другим путем, он будет даже фееричнее.

Да начнется веселье.

Но для начала мне нужна волшебная комната.

По моему запросу Коди приводит меня к ней за считанные секунды. Молодец мальчик, хочется погладить по головке.

В гримерке я нахожу откровенный сценический наряд: черное кружевное боди сидит как влитое. Туфли оставляю свои, они идеально подходят. Для завершения образа мне не хватает маски, как бы я не хотела досадить Мартину, толпа неизвестных людей не должна видеть моего лица. Я нахожу ее без труда среди бесчисленных аксессуаров, и примеряю перед зеркалом. Очень мило и таинственно.

По моей указке Коди, который уже считает своим долгом не отлипать от меня, раз нельзя поставить в курс своего босса, просит Диджея включить нужный мне трек. Выбор пал на композицию Silent Child «Fuck you». Идеально!

Свет в клубе становится приглушенным, и звучит та самая мелодия, что крутится в моей голове.

Я медленно выхожу на сцену, плавно покачивая бедрами в такт музыке.

Один за другим взгляды в зале обращаются в мою сторону.

Я четко знаю, что делаю, и мои движения выглядят более, чем сексуально, привлекая внимание.

Нахожу глазами вип-зону, где в окружении красавец восседает мистер Росс. Мальвина сидит прямо у него на коленях, обхватив его плечи обеими руками. Со сцены обзор просто великолепный и ничто не мешает мне следить за моим мужчиной.

Он смотрит на меня и выглядит весьма удивленным: данное шоу явно не было согласовано. Но главное, он уже заинтересован, его взгляд загорается чистым пороком. Мартин неотрывно следит за моим танцем, а я — за его реакцией.

Мужчины в зале начинают толпится у сцены, пуская на меня слюни, а я продолжаю делать свое коварное дело.

Бросаю короткий взгляд на Коди, который нервно топчется около Диджея, продумывая речь для босса в свою защиту.

Крепись, парень, все во благо.

Мне попадается Элиот. Уже смекнул, что к чему, и готов ринуться стаскивать меня со сцены. Конечно, ведь он трезв и в полном рабочем настрое. И он точно заметил за этим порывом крик отчаяния, что не прочтет только слепой, поэтому-то еще и не снял меня с этого блядского пьедестала.

Я возвращаю взгляд к Мартину, который потерял интерес к своей спутнице и разглядывает меня с неподдельным интересом. Его так тянет ко мне, что он сгоняет с колен проворную особу, встает с дивана и, спрятав руки в карманы, движется в сторону сцены. Легкая ухмылка, уверенный шаг, он не идет, он крадется, найдя свою идеальную добычу на сегодняшнюю ночь. Но его ждет разочарование.

Я чувствую феромоны, которые источает мое собственное тело при виде него.

Мышцы играют под рубашкой Мартина, подливая масло в огонь. Я облизываю губы, демонстрируя ему свой восторг, и он точно понимает скользкий намек.

Росс останавливается на полпути, не сводя с меня глаз, а я смотрю только на него, игнорируя всех вокруг. Сегодня моя цель — именно он, и я пойду по головам, чтобы взорвать его чувства раз и навсегда.

Я знаю, что хороша, в подтверждение этому мужчины клуба в подавляющем большинстве оккупировали подступы к сцене. Это придает еще больше уверенности и заставляет задыхаться от собственной соблазнительности. Я медленно растворяюсь в музыке, оставаясь наедине с собой в этом оглушающем заведении. Руками скольжу по телу, очерчивая талию и бедра, затем задерживаюсь на ягодицах.

Черт, это заводит.

Мое тело покрывается испариной и похотливо блестит в свете бледных софитов. Росс ловит мою волну, и я добиваюсь, чего хочу, — он попался.

Это зрительный секс. Я уже в его руках, и он берет меня в одной из приватных комнат.

Вы снова изменяете мне, мистер Росс, но сейчас именно я трахаю ваше эго, подождите еще минуту.

Я подхожу к краю сцены и приседаю, разводя ноги в стороны. При этом смотрю четко в аквамариновую бездну, не позволяя себе сорваться в нее.

Три, два, один…

Улыбка медленно сползает с его лица, а расслабленные плечи напрягаются, — он узнает меня.

Осознание работает как пощечина. Мартин приходит в себя моментально, зверея на глазах, в которых отражаются бешенство и глубочайший страх о том, что довел меня до этого поступка. На его женщину пялятся десятки мужчин, которые готовы пойти на многое, чтобы дотронуться до нее. А сам он хотел другую, и я все видела. Он ярко мне это показал.

Я готова застонать от удовольствия.

Да, мистер Росс, и здесь я лучшая, демонстрирую вам это в последний раз.

Мартин расталкивает всех, кто мешает добраться до меня, и забирается на сцену. Он наклоняется, забрасывает меня себе на плечо и уносит за кулисы. Зал взрывается свистом, аплодисментами и визгом.

А неплохое получилось шоу.

— Это же твое здание? — спрашиваю, болтаясь в руках Росса.

— Ага, — рычит он.

— Тогда неси на крышу.

Он не спрашивает, а делает как я прошу.

На крыше Мартин ставит меня на ноги и, не давая поймать равновесие, хватает за шею. Другой рукой срывает маску с моего лица, откидывая ее куда-то в сторону.

— Как ты здесь оказалась я выясню позже, но что это было?

— Воюю за ваше внимание, мистер Росс. Вам же нравятся развратные женщины, только разница в том, что их не хотят, а за меня готовы глотку грызть.

Я не без труда освобождаюсь от его хватки, обхожу со спины и кладу руки на плечи. Мой шепот вызывает мурашки на его коже. Мартин резко разворачивается и притягивает меня к себе. Я не сопротивляюсь, плавясь в крепких родных руках.

Он смотрит на меня по-другому, оценивающе и осознанно.

Что это? Сожаление?

— Никогда больше так не делай, — хрипит Росс. — Никогда.

Сейчас я удовлетворена на сто процентов. Ну и кто из нас проигрывает?

Прохладный ветер проходится по моему разгоряченному телу, не давая закипеть от градуса суровой романтики прямо сейчас.

Я встаю на мысочки и покрываю шею Мартина влажными поцелуями. Сантиметр за сантиметром оставляя на нем свою чувственность.

Росс протяжно, едва слышно стонет, растворяя звуки блаженства в ночной прохладе.

— Что ты со мной делаешь, Эйва, — он не спрашивает, а утверждает.

Я медленно приседаю, сохраняя зрительный контакт. Расстегиваю кожаный ремень его брюк. Мартин замирает и, кажется, перестает дышать.

Пуговица… Молния…

Ты еще не кончил, малыш?

Стаскиваю с него брюки, затем боксеры и передо мной открывается идеальный вид. Сомнений не остается — он мой.

Перехватываю рукой член у основания и провожу языком по головке.

Ярость проигрывает мужской эрекции: Мартин шумно выдыхает, запуская руку в мои волосы.

— Сознание не потеряй, я тебя не дотащу, — язвлю я.

— Меньше болтовни.

Клетка захлопывается. Я следую своему плану, играя на струнах желания Росса.

Ощущения нереальные, в голове все еще звучит мелодия из зала, и я достигаю высшего пика наслаждения.

Беру в рот член Мартина и делаю так, что он стонет в голос, признавая мое превосходство. Он закрывает глаза, напрягается от каждого моего движения. Мышцы играют под рубашкой, которая идеально ложится на его тело. Выступившие на предплечьях вены тянется манящими узорами, гипнотизируя меня.

Интимное баловство переходит в глубокий агрессивный минет, доводя до экстаза нас обоих.

Росс перехватывает инициативу, наматывая мои волосы на кулак, и сам толкается бедрами. Горло прилично саднит, но это меньшее из моих проблем. Игнорировать собственное тело не получается: низ живота ноет, сводя с ума.

Мартин смотрит на меня сверху вниз, продолжая наращивать темп. Хриплое дыхание и ставшая болезненной хватка на моих волосах намекают на приближающуюся разрядку.

Довольно быстро, но это ожидаемо.

Опираюсь руками на свои бедра, не двигаясь и не меняя положения. Я подстраиваюсь, но это лишь заводит еще больше.

— Эйва, — сдавленно шепчет Росс, подойдя к финалу.

Вязкая жидкость заполняет рот, свидетельствуя о нахлынувшем оргазме. Вбираю все до последней капли и чуть сама не кончаю от развернувшейся картины.

Поднимаюсь с колен, вынимаю паше из нагрудного кармана его пиджака и вытираю влажные губы, заодно стирая размазавшуюся помаду.

Возвращаю платок на место и молча направляюсь к выходу с крыши. Я оставляю его одного с этой данностью, зная, что разговор о случившемся обязательно состоится, но позже. И я потяну этот разговор, чего нельзя сказать о Мартине.

— Мы это уже проходили, Эйва. На скамейке в парке, помнишь? Только сейчас я тебя взял, — кричит он мне в след.

Я на мгновение останавливаюсь и поворачиваюсь в пол оборота, чтобы ответить:

— Только тогда никому не было так больно.

Как только я покидаю клуб, мелодия в моей голове резко обрывается, приводя меня в сознание.

Передо мной Элиот, который обеспокоенно вглядывается в мое лицо, не до конца понимая, что произошло.

Он снимает с себя пиджак и накидывает на мои плечи, скрывая мой бесстыжий вид. Я ведь и правда вышла раздетая на улицу.

— Домой, Элиот.

Я довольна собой, но мне становится противно, от себя, от Мартина и от начальника охраны, который все это терпит, затаптывая свои чувства.

Элиот здесь, совсем рядом, готовый исполнить любую мою прихоть и сделать меня счастливой. Вместо этого я осознанно выбираю страдания, борясь за мужчину, который занял все место в моем сердце. Абсурдность этого сеет сомнения каждый божий день, но я все дальше ухожу от развилки.

Охранник открывает заднюю дверь и ждет, пока я устроюсь на сидении. Затем он занимает место за рулем и заводит мотор, гипнотизируя меня в зеркале заднего вида. В его глазах сожаление и немой вопрос.

— Я люблю тебя, Элиот.

— Снова играешь, Эйва?

— Я не играю. Я просто запуталась.

Конечно запуталась… Десять минут назад я отсосала одному классному мужику, а сейчас признаюсь в любви другому классному мужику.

Тошно.

Глава 23

Последнее, что я помню — моя просьба не увольнять Криса. Я повторила эту фразу несколько раз, чтобы она врезалась в память Элиоту. А после меня отключило. Стресс и сильные эмоции толкнули меня в царство Морфея похлеще самого крепкого алкоголя.

Организм уже не справляется, и я мысленно готовлю себя к возвращению панических атак.

Просыпаюсь от легких прикосновений. Открываю глаза и натыкаюсь на ледяной взгляд Мартина, который совершенно не вяжется с теплом его рук.

— Просыпайся, милая. Мне нужен твой рот.

Сон как рукой снимает.

Не верю в услышанное, даже думаю, что мне показалось. Но Мартин встает с постели и щелкает пряжкой ремня, вытягивая его из шлевок брюк.

— Ты меня с кем-то перепутал, Росс, — шиплю, приподнимаясь на локтях.

— У тебя прорезался голос? Как давно?

Он расстегивает пуговицу на штанах, затем и молнию:

— Ну же, малышка. Вылезай из постельки и становись на колени.

Его грубое предложение отзывается судорогой где-то внизу живота, но подчиняться я не стану. Не сейчас, не при такой просьбе.

Встаю с постели, медленно подкрадываюсь к нему и от души впечатываю ладонь в щетинистую щеку. Был бы побрит — отпечаток заалел бы моментально.

Его рука оказывается на моей шее и как-то слишком сильно сжимается на ней. Еще не больно, но уже неприятно.

— Не нравится? — спрашивает. — Меня твой визит тоже не обрадовал вчера, несмотря на сногсшибательный финал.

Я шарю глазами по его лицу, пытаясь найти того Мартина, который ежедневно растворяется в моей памяти.

— Ты становишься похожим на… — осекаюсь.

Росс кривит губы — так мерзко звучат мои слова. Осознание часто прорывается, но он упорно доказывает обратное.

Сама тянусь к нему, приподнимаясь на носочках, и оставляю невесомые поцелуи на волевом подбородке, скулах, щеках. Подбираюсь к губам, и мужская рука соскальзывает с моей шеи, перемещаясь на талию вслед за второй.

— Не доводи до того, чтобы я наглухо запирал двери, оберегая тебя.

— Да я скоро свихнусь здесь, — мой голос звучит мягче, чем планировалось. — Что ты задумал, Мартин? Скажи мне.

Но Росс ускользает. Он ни за что не признается и не откроет свои планы. Это только его, личное. Личная трагедия, личные счеты, личная месть.

— Хорошего дня, милая, — разворачивается и направляется к двери, застегивая на ходу брюки.

Бессилие душит меня.

Я хватаю торшер с тумбочки и запускаю правее от его головы. Светильник с грохотом разбивается о стену, осыпая пол мелкими осколками.

Он все понимает, но у него нет времени ни на что, кроме бурлящей внутри ненависти. Росс боится остыть, боится пойти по мирному пути, приняв сторону законопослушного гражданина. Ему это ни к чему.

Мартин возвращается, поднимает меня на руки и выносит из комнаты. Стекло хрустит под его ботинками, крошась в пыль, как и мое терпение.

Коридор. Лестница. Гостиная. По-прежнему молча и невозмутимо.

Ловлю пол ногами уже на первом этаже, мысленно проклиная себя за слабый характер. По этому мужчине плачет настоящая женская истерика, приводящая в чувство даже самого черствого болвана.

— Мэгги, — кричит Росс, накидывая на меня свой пиджак и застегивая его на центральную пуговицу, — будь любезна, убери в спальне.

Из кухни показывается домработница, а следом и начальник охраны. Меня почему-то злит его появление, заставляя насупиться еще больше.

— Ты как всегда вовремя, Элиот. В нужное время, в нужном месте, — произношу с издевкой. — Можете проваливать. Оба.

Охранник застывает с кружкой в руках, не успевая сделать глоток.

Мартин же улыбается, расслаблено и слишком сексуально. А я неожиданно понимаю, что хочу его застать… С Мальвиной. Увидеть реакцию, разглядеть сожаление или облегчение от того, что я теперь убедилась с лихвой.

— Ты знаешь, что делать, — кивает Элиоту Росс и снова оставляет нас наедине.

Нужно было запустить торшер ему в голову, чтобы он отключился и не смел больше меня бросать. Не приходилось бы накручивать себя и искать оправдания человеку, который ничего вокруг не замечает.

Конечно Элиот знал, что делать, потому что уже вечером мы подъезжаем к очередному загородному дому. Четкие инструкции, которым начальник охраны следует беспрекословно.

В очень ближайшее время мне понадобится блокнот, записывать наши временные пристанища. Что-то мне подсказывает, что это не последний мой побег, и локации будут меняться все чаще. Стоит ли запоминать их и обращать внимание на детали?

Мы кружили вокруг частного сектора минут пятнадцать, возвращаясь разными подъездными дорогами. Лишь когда Элиот убедился в отсутствии хвоста, въехал на огороженную территорию, используя пульт от ворот, и припарковался возле нужного дома.

Одноэтажное строение, совершенно неприметное, сливается с другими стандартными домиками. Тем лучше. Вид золотой клетки приелся до тошноты.

Внутри все очень простенько, без вычурности и перебора. Даже рассматривать становится не интересно.

— Теперь, когда мы далеко, объяснишь? — врываюсь в его молчаливые размышления, устраиваясь на скромненьком диване.

— Утром приедет Крис, он меня подменит. Побудешь здесь несколько дней.

— Не отрезай. Не надо так. Неужели я не имею права знать?

Мне кажется, что все готовы отвернуться от меня, как от слабого звена в цепочке, которое перетерлось и вот-вот отвалится. Вселенная непрерывно нашептывает о моей внезапной никчемности, а я будто продолжаю валять дурака.

— Для тебя что-то изменится, если я скажу?

Я не знаю, как ответить. Изменится? Что именно? Как повлияет на меня?

— Клубок придется распутывать самой? — вопросом на вопрос.

Уголки его губ слегка приподнимаются. Тонкий намек на его помощь, но сам говорить не станет.

— Я почти уверена, что Мартин отыграет это шоу по полной программе.

— Видишь, ты сама все прекрасно понимаешь.

— Но ведь обязательно кто-то погибнет, Элиот.

Он как-то резко отшатывается, будто боится даже думать об этом:

— Это будешь не ты.

Правильного завершения у этого разговора просто не существует. Один из нас все равно останется недовольным.

— Хочу есть, — мурлыкаю себе под нос.

Элиот улыбается, глядя на меня совсем по-другому. Он смягчается и становится более податливым. Я влияю на него, не стоит даже отрицать.

— Пойдем на кухню, котенок ты мой.

Мужчина достает с полок какие-то консервы и ближайшие полчаса изгаляется над ними у электрической плиты.

Все это время я сижу за столом, почти уронив голову на деревянную поверхность. Движения Элиота не дают мне уснуть. Я наблюдаю за мышцами его спины и рук, перекатывающимися под тонкой футболкой. Два метра истинного удовольствия кулинарят для меня с лопаткой в руках.

Может, стоит жить моментом, как все эти мужчины, которые меня окружают?

Попробовать и обжечься или рискнуть и остаться счастливой? Наконец, взглянуть под другим углом.

Встряхиваю головой, но отогнать абсурдные мысли не получается.

Я подхожу к Элиоту и перехватываю деревянную лопатку, скользнув рукой от запястья до кончиков его пальцев:

— Давай помогу.

Он на секунду замирает, но прибор не отдает.

— Почти готово. Накрой на стол, — легонько щелкает меня по носу.

Ужин походит на семейный. Мы сидим по разные стороны стола и уплетаем кулинарный шедевр от человека, который готовит не хуже, чем стреляет.

Свет в доме погашен, нам хватает лишь одинокого торшера в углу кухни.

Молча, неторопливо, словно самый важный разговор еще впереди.

Я могла бы так жить. В маленьком доме с большим мужчиной. Но стремилась я вовсе не к этому, сентиментальность проснулась не вовремя.

— Помою посуду, все равно надо чем-то себя отвлечь, — подскакиваю, когда обе наши тарелки оказываются опустошены.

Элиот остается сидеть за столом, потягивая безалкогольное пиво, найденное в холодильнике.

Он устал, но снова игнорирует сигналы своего организма. Этому парню точно нужна разрядка, несколько минут слабости и тихий шепотом о том, что все будет хорошо.

Посуда не заканчивается: не знаю по какому кругу натираю тарелку губкой, но движения становятся нервными. Еще немного и стеклянный блин треснет пополам.

Плечи начинают подрагивать, а дыхание постоянно прерывается. Здравствуй, забытье. Я по тебе не скучала.

Элиот появляется сзади, буквально вырастает надо мной. Обхватывает предплечья и скользит к ладоням, заставляя разжать пальцы, и избавить себя от посторонних предметов.

Я откидываю голову назад, упираясь в его широкую вздымающуюся грудь и ощущаю откат приступа, приближение которого, казалось, неминуемо. Элиот нажал на стоп. Метко, одним лишь касанием.

Он тянется к крану и надавливает на рычажок, выключая воду. Медленно разворачивает меня в своих руках и прижимает к себе.

Вот оно. Мне не хватает простой заботы и немного настоящего внимания.

Рядом с ним я становлюсь маленькой и слабой. Мне не нужно строить из себя железного человека, как это происходит с Мартином. Не нужно подбирать слова и стараться удержать свои чувства на плаву. Все ощущается по-другому и кажется правильным.

Элиот подхватывает меня под ягодицы и приподнимает так, чтобы я обвила его талию ногами.

Я уже плыву по этому течению и грести против него не хочу. Думать не нужно, точно не сейчас.

Впиваюсь в чужие губы, вкус которых мне не знаком. Пробую, разрешаю и требую ответа. Взаимность прошибает током. Мужские руки с силой сжимают бедра, заставляя морщиться.

— Что мы творим? — шепчу между хаотичными поцелуями.

— Мы должны остановиться?

— Да, — соглашаюсь, ища в себе остатки здравого смысла. — Да, должны.

Остановиться пока не поздно, пока не перешагнули черту, пока оба не ударили в спину близкому человеку.

Элиот не спешит возвращать меня на землю, а я не спешу разжимать руки на его плечах. Замираем, и никто не решается снова сделать первый шаг, будто тот, кто его сделает, останется виноватым. Но Элиот мужчина, он берет ответственность на себя: разворачивается и сажает меня на стол.

Пристраивается между моих бедер, вынуждая развести ноги шире. Платье задирается, демонстрируя красные кружевные трусики, цвет которых возбуждает еще больше.

Он с легкостью отрывает меня от столешницы, и стягивает белье, которое нам обоим кажется лишним.

На мне его руки выглядят еще более притягательными, но несмелые движения дают мне выбор. Я могу прекратить все это, без возражений и настойчивости. Он не заставит, отступит сразу же, как только почувствует сомнение.

Следом с меня стягивают платье, уже более уверенно и быстро. Мое обнаженное тело испытывает на прочность мужскую эрекцию, которая откровенно выпирает из свободных джинс.

Элиот ловит зубами мой сосок, другой зажимает между пальцев.

Первый откровенный стон срывается с моих губ, раскалывая тишину дома. Элиот рычит, и сила воли больше не работает.

Отходит на шаг назад и жадно разглядывает меня, пока я сижу на столе с широко разведенными бедрами.

— Зрелище великолепное, — хрипит, снимая с себя футболку, и берется за ремень.

Расстегивает джинсы и приспускает их вместе с боксерами. Я шумно сглатываю, когда Элиот берет член в руку и проводит по нему от конца к основанию. Интуитивно откидываюсь на столешницу и прохладная поверхность награждает целой россыпью мурашек.

У него сбивается дыхание от столь откровенной картины, и он больше не хочет ждать.

Элиот сокращает между нами расстояние и проникает в меня, медленно, но сразу полностью. Его движения плавные, осторожные. Он настолько нежен, что и не хочется самой просить о жесткости.

Закрываю глаза и растворяюсь в прикосновениях и близости. Пусть медлит, оттягивает момент, когда сорвется и покажет, как на что способен.

Эти сладкие мучения растягиваются. Каждый раз, когда я подхожу к черте, Элиот останавливается, не давая мне сорваться в пропасть удовольствия раньше, чем даст на это свое разрешение. Он хозяин положения, и я следую за ним, подчиняюсь. Именно такой сценарий мы оба нарисовали для сегодняшнего вечера.

Страсть переплетает свои нити, затягивая нас в это болото желаний. Элиот возбужден слишком сильно, чтобы остаться джентльменом до конца.

Он забрасывает мои ноги себе на плечи и движения становятся резкими.

Вытягиваю руки над головой, цепляясь пальцами за край стола, и ныряю с головой в незабываемые ощущения. Периодически я выхватываю глаза Элиота, которые непрерывно следят за мной. Кажется, он даже забывает моргать.

Циклические движения, стоны, искусанные губы. Его руки на моем теле, две пары глаз затуманенные вожделением. Все повторяется с неимоверной скоростью. Предел близко, и полное отсутствие сожаления.

Сначала кончаю я. Себе он позволяет после, когда я почти отдышалась, но все еще нахожусь в легкой эйфории. Моя готовность повторить марафон еще раз пугает и отрезвляет сразу же после бурного оргазма.

Я сажусь, утыкаясь лбом в его плечо, лишь бы не заглядывать в глаза. Наваждение схлынуло, оставив паршивое послевкусие.

Не жалеть. Только не жалеть.

Элиот гладит мое тело, запоминая плавные изгибы. Еще немного и я предложу сбежать. Приму правила игры, забирая самое сильное звено в собой.

Мужской голос звучит опьяняюще, но пульсация отдает в виски:

— Я точно знаю, что ты забываешься со мной.

Он оказывается прав, с ним я забываюсь, от его рук, под его ласками. Мне просто хорошо, здесь и сейчас, но это похоже на издевательство. Я использую его, а он позволяет мне это делать.

— Все еще предлагаешь бежать?

— Если не уйдешь сейчас, то не уйдешь никогда. Он ведь даже не Сток, он хуже. Своеобразный, жестокий и злопамятный. Мартин неплохой человек, но он акула в этом мире с острыми зубами в два ряда. Ему только повод дай.

Я перескакиваю с темы, занятая собственным тягучими мыслями:

— Как называют женщин, которые спят с разными мужчинами?

— Пожалуйста, не надо.

Он отворачивается, чтобы не видеть мой полный отчаяния взгляд. Я признаюсь в этом себе и хочу услышать признание от него.

— Как их называют, Элиот? — я повышаю голос, требуя ответа.

— Шлюхи, — из его уст это больше походит на комплимент, потому что он не презирает меня.

— Я шлюха, Элиот.

Мужчина резко поворачивается и закрывает мне рот рукой, не желая слышать от меня столь откровенные гадости.

— Это не про тебя, Эйва. Ты не знаешь, что такое шлюха, не имеешь понятия какие они и что вытворяют.

— Но именно так я себя чувствую. Я предаю Мартина и морочу голову тебе.

— Если Мартин узнает, он просто убьет меня. Другого исхода не будет, Эйва. Мы либо уходим отсюда вдвоем, либо все плохо закончится для нас обоих.

Элиот не спрашивает о моих чувствах. Он знает, что я не отвечу. Я и сама не знаю ответ. Оба стали мне дороги, два сильных и уверенных в себе мужчины незримо воюют за мое сердце. Мне бы радоваться, но ощущение дрянное.

Тишину нарушает рев мотора, раздавшийся так неожиданно, будто машина стояла под окнами все это время. Свет фар бьет в окна, освещая помещение даже в самых темных уголках.

Элиоту хватает всего пары секунд, чтобы прийти в себя.

— Одевайся, живо.

Я вскакиваю со стола и хватаю платье с пола. Натягиваю его на голое тело. Резинка для волос, которая по счастливой случайности осталась болтаться у меня на запястье, прячет мою растрепанную прическу в высоком хвосте.

Элиот уже одет, и даже футболка аккуратно заправлена. А мои трусики исчезают с заднем кармане его джинс. Ничего не выдает нас, кроме моего колотящегося сердца.

Мы перемещаемся в гостиную. Охранник включает яркий свет и, не дожидаясь, пока в дверь постучат, распахивает ее сам.

— Мы вас не ждали, — голос Элиота ровный и спокойный, как и он сам. — Чуть было за оружие не схватился.

Мартин проходит в гостиную в сопровождении Криса.

— А должен был схватиться, Элиот. Самое ценное охраняешь, — Росс звучит наигранно жестко, будто уже что-то подметил.

Крис устраивается у входной двери, сцепив перед собой руки в замок. Он слегка напряжен, будто получил определенные указания.

Элиот выбирает позицию между мужчинами, чтобы видеть обоих. Он уже готов.

Мартин подходит ко мне и, увлекая в стальные объятия, целует в губы. Напористо, не давая отстраниться.

Мне становится неловко от происходящего на глазах у остальных, но я поддаюсь.

Руки Росса скользят по моей талии, к самым ягодицам, и по-хозяйски сжимают их через тонкую ткань. Мое сердце отчаянно рвется наружу, а в глазах предательски поселился страх.

Мужчина на минуту замирает, что-то разглядывая на моем лице. Не стесняясь посторонних, запускает руку под подол платья и не находит там того, что хотел обнаружить. Росс напрягается настолько, что я почти слышу, как трещит рубашка на его бицепсах.

— Я смотрю, вы не скучали без нас, — голос пропитывается металлическими нотками.

Он пытается отойти, но я приклеиваюсь намертво к его плечам. Ему приходится грубо стряхивать мои руки.

Мартин оборачивается к начальнику охраны и начинает неминуемое представление:

— Охраняешь с душой, Элиот. Только в ход пустил не тот ствол.

Меня прилично трясет, но я боюсь не за себя. Я подставляю Элиота, на нем обязательно отыграются, не сейчас, так потом.

— Мартин, — делаю шаг к нему.

Росс игнорирует меня, в данный момент для него никого не существует.

— Понравилось, Элиот? За такую стоит воевать?

Начальник охраны не находит сил признаться, но и отрицать не решается, потому что боится навредить мне. Он просто молчит, упираясь взглядом в босса.

— Крис, — произносит Мартин, и тот послушно выходит из дома, точно зная, что он него требуют.

Через несколько минут мужчина возвращается с несколькими бойцами, которых я знаю лично.

Я многих запомнила и даже выучила их имена, ведь это охрана Мартина, моя охрана.

— Эйву — в клуб. Я подъеду через пару часов.

Я делаю резкий выпад в сторону Росса:

— Что ты устраиваешь?

Мартин даже не реагирует, он взглядом уничтожает Элиота.

— Крис, — повторяет Росс.

Охранник подчиняется и, схватив меня в охапку, вытаскивает на улицу под мои яростные протесты. Я кричу срываясь на слезы, нарисовав себе отвратительные картины исхода этой ситуации.

Винить некого, мы сами выбрали этот путь, но судить нас будут по всей строгости этой реальности.

Глава 24

Лучше бы меня не прощали. Это как ткнуть котенка мордой туда, где не должно быть его следов, а затем оставить на пригретой груди.

Мартин проглотил мою выходку. Закрыл глаза на подлую измену у него под носом. Даже пытался быть идеальным, но это закончилось провалом.

Росс активно продолжал делать вид, что ничего не произошло. Утро, секс, обед, одиночество, вечер, тоска, ночь, секс. Затем все повторялось.

Ночью я как обычно просыпаюсь от его прикосновений, жадных и настойчивых. Снова ловлю нотки знакомого женского парфюма, который перебивает даже привычный мужской одеколон вперемешку с запахом алкоголя.

Росс хватается за подол пеньюара и задирает его до самой груди. Я не сопротивляюсь — бесполезно. Это своего рода привычка: он приходит и берет меня, когда ему заблагорассудится. Но меня это лишь заводит, несмотря на то, что между нами огромная пропасть из обид, недосказанности и злости. А моя измена, как вишенка на испорченном торте.

Я признаюсь себе, что лишь в эти несколько минут после секса, он со мной по-настоящему. Могу гладить его и заглядывать в глаза, в которые еще не вернулась ярость. Всего несколько минут, пока он отходит от близости.

Росс улыбается, не находя на мне трусиков. Я перестала надевать их после вечернего душа, потому что Мартин рвет их каждую ночь.

— Сегодня на тебе будет это, — он протягивает мне знакомый клочок ткани.

Я узнаю свое белье, которое осталось у Элиота в кармане. Росс мстит, топчется на моем мелком предательстве, заставляя помнить, как я с ним обошлась.

Он не дожидается моей реакции, а надевает красное кружево на меня сам. Даже в темной комнате я вижу, как горят его глаза. Нет, прощением меня все же не наградили, только создали видимость. Меня наказывают, медленно и изощренно, заставляя испытывать стыд за нас обоих.

Мартин сдвигает трусики в сторону и пристраивается между моих бедер. Перехватывает ноги под коленями и фиксирует, разведя их максимально широко. Раскрывает для себя полностью, до напряжения, до боли в связках.

Росс входит резко, обжигая меня внутри собой. Толчок, еще один. Грубо, до жалобных всхлипов.

Мартин двигается жестко, с силой, в отчаянной попытке перебить запах другого мужчины, который его преследует.

Он кончает мне на бедра, которые бьет мелкой дрожью от того, что напрочь затекли в таком положении.

— Ничего не было, слышишь? — рычит Росс мне на ухо. — Ничего. Не. Было.

Старается убедить самого себя, наложить запрет даже на мысли об этом.

— Мальвина тоже спит с разными мужчинами или она твоя личная подстилка?

— Так это была месть, Эйва?

— О, нет. Это чувства.

Мартин приподнимается на локтях и всматривается в мое лицо, вспыхивая по-новой:

— К нему?

— Может и так.

— Так мы будем трахать тебя по очереди? Или можно сразу обоим?

— Ты даже не Сток, ты хуже. Своеобразный, жестокий и злопамятный, — цитирую Элиота.

— Я рад, что Элиот это понимает. Теперь у вас два весла и пробитая лодка. Гребите, Эйва, что есть сил. Может, куда-нибудь и причалите.

Росс перекатывается на другую половину кровати, подминая под себя подушку, и закрывает глаза.

Ночью он несколько раз зовет меня по имени, пока я, потеряв сон, наблюдаю за ним.

Все стало сложно настолько, что понимание не приходит вообще. Его нет сейчас и не будет потом, если кто-то не остановится и не поставит точку.

Я спускаюсь на кухню и в полумраке неожиданно нахожу знакомую фигуру. Подхожу ближе, чтобы удостовериться, что это точно он.

Мы не виделись ровно неделю, с того самого дня. Я терзала себя догадками, какая участь настигла его, но увидев сейчас меня отпустило.

На нем ни царапины, не считая ссадину на скуле, которая почти прошла. Да, я разглядела его, все, что было доступно.

— Элиот, — шепчу, боясь, что нас могут услышать.

— Все в порядке, — он делает шаг назад.

Я порываюсь сократить расстояние, но Элиот осекает меня:

— Ты только навредишь себе.

— Что произошло?

— В доме была прослушка. Он слышал.

Росс даже не догадался, он просто слышал. Летел на максимальной скорости, лишь бы закончить это как можно скорее. Значит, цирк начался еще до его появления. Он мог бы вылить все с порога, но он разыграл. Удостоверился, подогрев свою злость.

— Ты жалеешь?

— Нет, Эйва. Отмотай все назад и я бы повторил. Ему я сказал также.

Один удар. Только один. За предательство, за посягательство на чужое. Росс превзошел самого себя в номинации «человек-неожиданность».

— Ну что за блядство? — Мартин обрушивается, как снег на голову, заставляя вздрогнуть. — В моем же доме.

Тот же надменный тон, который режет слух. Он обжигает, вынуждая слышать только его, концентрировать свое внимание на нарочитом пренебрежении.

— Возьмешь ее еще раз, Элиот? Прям на моем обеденном столе. Он прочнее и точно выдержит ваши утехи.

Мартин подходит к бару, достает бутылку виски и наполняет стакан ровно на четверть.

— Кстати, на ней те же трусики, но разница в том, что она только что вылезла из-под меня.

— Прекращай, Мартин, — огрызается Элиот.

— Чтоб к утру вас здесь не было. Бегите, пока я не передумал.

Перемены в настроении и интонациях Мартина привычны, но удивляют каждый раз, когда он подходит к черте. Жалит с разных сторон, чтобы не осталось целого, только кусочки и части, которые сложно будет собрать.

— Вот это благородство, Росс. Что, даже морду не набьешь мне?

Я цепляю Элиота за руку, пытаясь сдвинуть с места, но у меня, конечно же, ничего не выходит.

— Что ты делаешь? — шепчу начальнику охраны, ощущая, как сковывает страх.

Мартин истерично закатывается от смеха:

— За кого, Элиот? За потаскуху? — переводит взгляд на меня. — Чертовски красивую потаскуху.

Он опустошает содержимое стакана одним глотком, а затем добавляет еще.

Желваки мгновенно оживают на щеках начальника охраны. Ему хочется затеять драку, но он умеет себя контролировать.

— Иди переоденься, Эйва. Мы уходим.

В полном замешательстве я инстинктивно бреду в сторону спальни, выполняя просьбу Элиота. И, кажется, я даже не понимаю, что делаю.

Слова Росса оглушили меня. В глубине души мне же хотелось сбежать, и теперь, когда меня отпускают, кинув омерзительное напутствие, мне хочется остаться. Но сделать себе этого я не позволю.

Собирать оказывается нечего, мне почему-то ничего не нужно.

Я меняю белье и натягиваю первое попавшееся платье. Бордовые трусики швыряю на постель. Пусть остаются с Россом и напоминают ему о том, что мы оба натворили.

Элиот ждет меня у входной двери, облокотившись одной рукой о стену. Прохожу через гостиную, цепляя взглядом часть кухни, где все еще стоит Мартин. Он опрокидывает бутылку, замечая, как я следую в Элиотом.

Я не должна уходить, но все запуталась, чтобы задержаться хоть на минуту.

Как только дверь за нами захлопывается, нас догоняет звук бьющегося стекла. Я замедляю шаг, но Элиот не позволяет остановиться, подталкивает вперед, чувствуя мои сомнения.

Все не так. Все идет совершенно не так. Ломается и ломает меня, ломает остальных. Круг из негативных эмоций и последствий неверных решений замкнулся, надавливая на самые болевые точки.

— Я отвезу тебя к себе и вернусь, — выдает Элиот, когда мы забираемся в его машину.

— Ты с ума сошел?

— Я вывел тебя из-под удара. Пусть по-дурацки, но вывел. Я помогу ему, и мы с тобой уедем.

— Стоп! — не выдерживаю. — Ты переспал со мной, признался в этом Мартину, а теперь ему помогать собрался?

— Доверься мне.

В его квартире пусто, настолько, что мебель кажется нетронутой. Здесь не живут, не завтракают по утрам и не ложатся в постель. Это место для передышки. Кинуть ключи на столик и завалиться на диван, закинув ноги на подлокотник. А через пару часов квартира снова опустеет до следующей долгожданной встречи с ее хозяином.

Это навевает тревогу. Стены, пропитанные одиночеством давят на психику и зарождают беспокойство.

Похоже, волнение забралось под кожу и стало неотъемлемой частью монотонных будней. Сколько еще брести до конечной станции, которая подарит необходимое спокойствие.

Холодильник пуст, пара банок газировки и несколько протеиновых батончиков. Снова полки и снова консервы, вид которых отбивает аппетит. Зато найденная бутылку виски подходит, как нельзя кстати.

Напиток ударяет в голову очень быстро. Пустой желудок и общее состояние усиливают эффект.

Я достаю телефон и быстро печатаю сообщение:

«И что теперь?»

Ответа нет всего несколько минут, а я уже жалею, отодвигая бутылку с алкоголем подальше.

Но смартфон все-таки сигнализирует о входящем:

«Тебе уже стало скучно?»

Мартин не умеет проигрывать и не умеет перестраиваться. Он будет калечить нас обоих холодом, пока мы не придем к общему знаменателю.

Я убираю телефон, удерживаясь от вступления в бессмысленную перепалку.

Элиот возвращается ближе к вечеру, вымотанный, но с двумя большими пакетами, забитыми продуктами. Он держит в голове все, выполняя каждый пункт своего бесконечного списка заданий.

— Ты выглядишь уставшим, не стоило заезжать в маркет.

— Не мог же я оставить тебя голодной, — выдавливает подобие улыбки.

— Случилось что-то еще?

— Ты не готова будешь услышать, — Элиот оставляет пакеты на кухне и устраивается в гостиной не диване.

Незаданные вопросы терроризируют молчание и мужчина сдается:

— У партии машин, которые Мартин продал Стоку, стали отказывать тормоза. Весь концерн проверяют.

— Мартина подставляют, это же очевидно.

— Это знаем мы, Эйва, и знал Руперт, который еще мог повлиять на действия служб. Сток использует ситуацию с твоими… родителями. Топчется на твоей боли и вине Росса.

— Он загоняет нас в угол, — шепчу себе под нос. — Давит со всех сторон.

Росс хочет поквитаться со Стоком, но начнет он с Прайта, ведь тот, как посредник, поспособствовал убийству Руперта. Кайл проделал большую работу, являясь пешкой в руках Тоби, подписав тем самым себе смертный приговор.

И я спокойно размышляю об этом. Когда подобные мысли терзают твое сознание на протяжении долгого промежутка времени, вырабатывается иммунитет, заставляя смотреть на все сквозь пальцы, как на неизбежное. Это называется черствость. Она не свойственна мне, но это случилось.

Одна безумная идея за другой вспыхивают в моей голове. И вот уже вырисовывается целая схема из отправных точек. Что, если теперь я смогу убедить Прайта отступить.

— У Прайта только один клуб или есть еще?

— Клуб один. Он занимается в основном эскортом, — не задумываясь отвечает, что-то ища в контактах своего телефона. — А почему ты спрашиваешь?

— Простое любопытство, Элиот.

Но мужские глаза уже впились в меня испытующим взглядом. Он давно научился определять меня по тональности, по искусственным фразам.

— Мне стоит бояться за тебя?

— Нет, Элиот. Конечно же нет. Не говори глупостей.

Если есть шанс сыграть за Росса, я должна попытаться.

Уже все решено и мне остается только дождаться того самого момента.

Элиот отключается так и не дождавшись ужина, уронив голову на спинку дивана. Он спит, но не расслаблен. Глубокая морщинка между бровей так и не расправляется, он хмурится даже во сне.

Стащив ключи от машины, я выскальзываю на парковку. Черный джип встречает меня миганием фар, когда я нажимаю на кнопку разблокировки дверей.

Выруливаю со стоянки, забив в навигатор пункт назначения. Адрес я запомнила, а вот дорогу нет.

По пути я пытаюсь выстроить диалог из своих предложений и возможных полученных на них ответов. Не клеится. Я уже не такая уверенная и отважная. С каждым оставленным за спиной километром от моего запала практически ничего не остается. Но я сильнее давлю на педаль газа, лишь бы не прошел боевой настрой.

На дорогу потрачено тридцать четыре минуты, если верить женскому голосу, сопровождавшему меня.

И вот я здесь. У клуба Слот с его пошлыми мерцающими вывесками.

На входе меня встречает уже знакомый охранник. Он все в той же одежде: черные брюки с боковыми карманами и белая футболка поло. Классика для вышибал и охранников.

Аден узнает меня и жестом руки уводит в сторону от входа в клуб. Он не производит впечатление жестокого человека, скорее мужчины, которому не повезло со второстепенной ролью.

— Я вас предупреждал, мисс Хилл. Вы не должны сюда приходить.

— Мне нужен мистер Прайт.

— Вы не похожи на тех женщин, что окружают его. Так зачем же так глупо подставляетесь?

На минуту он заставляет меня усомниться в своей затее, но этого слишком мало, чтобы развернуться и уйти.

— Не лезьте, куда вас не просят, Аден.

Парень тяжело вздыхает, но сдается. Дает отмашку коротко стриженному мужику, чтобы тот оповестил босса о моем визите. Иначе никак, это их работа.

Аден лично сопровождает меня и заводит в кабинет, оставаясь с нами внутри.

— Признаться я надеялся, но не ожидал, — Кайл поднимается с кресла, больше похожего на трон.

Мелкие сошки всегда пытаются поднять свой статус за счет вычурных вещей и безделушек, создать иллюзию своей значимости. На самом деле это выглядит жалко и недостойно большого босса.

— На что же вы надеялись, мистер Прайт?

— Что вам будет, что мне предложить, мисс Хилл.

— Эта игра будет интересной только в том случае, если встреча окажется полезной для нас обоих.

— Какую пользу она принесет, зависит только от тебя, Эйва.

Он наворачивает круги вокруг меня, как хищник, присматривающийся к своей жертве. Вычисляет, где слабое место, куда можно надавить посильнее, отобрав завидное преимущество.

— Чего ты хочешь, Кайл?

— Все, что я хочу, приходит ко мне само и без лишних усилий. Сегодня я убедился в этом еще раз, — он указывает на меня. — В одиночку работать не эффективно, Эйва. Росс этого не понимает, а потому на плаву долго не продержится. А после, мне останется разобраться только с нашим драгоценным Тоби Стоком. А вот под чьим покровительством останешься ты?

И все же, каждый здесь сам за себя. Тебя не тронут до поры до времени, выждут, когда ты ослабнешь, дашь слабину, а потом безжалостно растопчут. У Прайта свои цели, в которых по итогу нет ни Мартина, ни Тоби.

— Предлагаешь мне руку и сердце, Кайл? — усмехаюсь над его наглостью.

— Можешь называть это так.

Столько отвращения во мне не вызывал еще никто. Эта надменность, чрезмерная уверенность и подлость поднимают во мне новый вихрь негодования, который я непременно выплесну.

— Ты знаешь, что будет со Стоком, Кайл? — я нарочито злобно прищуриваюсь, производя нужный эффект.

Прайт пытается понять, что я скажу в догонку, как закончу свою мысль. А я выдерживаю эту сладкую паузу до самого конца.

— А ты виновен в смерте Руперта даже больше Стока.

Он подходит ко мне совсем близко, его пальцы впиваются в мои скулы:

— Мне ничего не стоит достать пистолет и шлепнуть тебя прямо сейчас. Так что даже не думай мне угрожать, детка.

Из коридора доносятся глухие удары и Прайт машинально поворачивает голову в сторону источника шума. Но его пальцы все еще продолжают фиксировать мое лицо, не позволяя отвернуться.

Дверь распахивается так, будто ее открыли с ноги. Я замечаю Элиота, который выглядит привычно спокойным, но глаза говорят о другом. Это взгляд быка, увидевшего красную тряпку. Ему все равно, что он всего лишь правая рука Росса. Элиот готов разговаривать на равных.

— Интере-есно, — тянет Прайт, разглядывая замерший возле входа силуэт.

Элиот не успевает ничего предпринять, за его спиной раздаются шаги.

Росс появляется вслед за начальником своей охраны, словно так и задумано. Он цепляется за Кайла, в чьих руках я все еще нахожусь. Но жесткие пальцы разжимаются, когда Мартин делает шаг вперед брезгливо скалясь.

— Мисс Хилл позволила себе вольный жест, заявившись сюда. Смело, но не умно, — Кайл заходит мне за спину, отгораживая себя от противника.

Мартин вальяжно проходит вглубь кабинета, бросая на меня едва уловимый встревоженный взгляд.

Чужая территория не страшит Росса, ему хватило времени от места до места, чтобы просчитать всевозможные варианты исхода сложившейся ситуации.

Только он знает, что моя выходка сыграла нам на руку. Спутала карты, но открыла другие пути мести.

— Моя женщина может ошибаться. Именно поэтому я здесь, чтобы исправить это недоразумение.

По лицу Элиота пробегает больная судорога, но она тут же скрывается за бесстрастием.

От Мартина это не укрывается, и его губы на мгновение искривляются в довольной усмешке.

Росс действует уверенно, делает все правильно. Элиот недостаточно авторитетен в их бизнесе, чтобы защитить меня и остаться при этом в живых.

Я отвлекаюсь от их разговора, пересчитывая участников сторон.

Элиот и Мартин, чуть позади обосновался Крис и еще один боец. Наверняка на входе остался кто-то еще.

Где-то за нами двое громил и Аден, о присутствии которого я успела забыть. Больше из охраны Прайта в кабинете никого. Будет ли это нам плюсом, если что-то начнется? А начнется обязательно.

— Ты уже понял, что сегодня отсюда уйдет только один из нас? — Мартин переходит к угрозам.

Надменная ухмылка Прайта сползает с его узких губ. Он напрягается и распускает свои руки, обвивая мою талию.

— Маленькое преимущество, Мартин. И оно у меня.

Сейчас каждый занят своим делом. Кто-то готовится к нападению, кто-то к защите, но именно Росс будет наступать.

Мужчины подоставали оружие и думают над тактикой. А мне бы только дотянуться до Мартина, успеть шагнуть к нему и забыться на мгновение оглушающих звуков.

Я концентрируюсь на лице Элиота, он снял с предохранителя пистолет и готов выстрелить в любой момент.

Но Мартин оттягивает эту секунду, копя злость внутри себя. Так его мозг работает на пределе возможного, выдает многочисленные комбинации и варианты.

Он как зачарованный смотрит на руки Прайта, удерживающие меня за талию. Это опускает заслонку. Отсчет пошел.

Первый выстрел раздается где-то справа от меня: охрана Кайла не выдерживает напряжения, когда Крис дергается куда-то в сторону. Начинается неразбериха, в которой единственным маяком для меня является силуэт Мартина.

Он сам дотягивается до меня и закрывает собой, впечатав в массивную грудь. Я утыкаюсь в нее лицом, глотая родной запах, который не перебивает ничто постороннее.

Все происходит слишком быстро. Выстрелы, чьи-то несдержанные крики и тела, которые падают рядом. Меня тащат, а я двигаюсь на инстинктах. Картинка становится четкой только в тот момент, когда я выхватываю очертания незнакомых помещений. Передвигаться довольно тяжело, и меня почему-то все время тянет вниз. Хочется опуститься на пол и передохнуть. Я машинально прижимаю ладонь к боку, ощущая странное жжение.

Понимаю, что боль пришла с чем-то холодным и маленьким. Меня тошнит, и начинается жуткое головокружение.

— Задело? — рявкает Росс, стараясь найти ранение.

Его зрачки расширяются и даже, кажется, начинают пульсировать, когда он натыкается на красное пятно на моем платье.

Если я считала, что хоть раз видела мужскую панику, то я ошибалась. Начинается самая настоящая суета, но никто не знает, что делать.

— Элиот, — во все горло орет Мартин, — нам нужен коридор.

Росс зажимает мою пульсирующую рану где-то сбоку, а я даже не могу понять, куда именно меня ранили. Боль все время перемещается, путая меня.

Я вижу растерянное лицо Мартина, который пытается удержать меня в сознании, но свет медленно отдаляется.

— Нет, малыш, нет. Не закрывай глаза.

Короткие фразы сопровождают меня в темноту. Как же осточертело ускользать из этого мира в предсмертных конвульсиях.

Глава 25

В больничной палате слишком неуютно. Кипельно-белые стены бьют по глазам, отражая солнечный свет. Провода опутали меня со всех сторон, а над ухом отвратительно пищит аппаратура.

Делаю попытку пошевелиться, но тупая боль пронзает тело, концентрируясь где-то в правом боку. Значит все-таки справа.

Последнее, что я помню — отчаянный взгляд Мартина. Он раздавал указания, держа меня на руках, и пробирался сквозь плотный туман, опутавший нас обоих.

Оглядываю палату и задерживаюсь на двери, которая открывается в этот самый момент. Я узнаю мистера Льюиса. Он в халате такого же белого цвета, как эти дурацкие стены.

— Как вы себя чувствуете? — интересуется старик, подойдя к краю кровати.

— Вроде жива, Джон, — мямлю я. — Видимо, благодаря вам.

— На данный момент ваша жизнь вне опасности, но это не на долго, если не прекратите совершать глупости.

Я игнорирую его замечание, не желая развивать эту тему. Он несомненно прав, именно поэтому разговор зайдет в тупик. Мне нечем крыть.

— Когда меня выпишут?

— После огнестрельного ранения, пробыв без сознания целые сутки? — мистер Льюис демонстративно потирает подбородок, потешаясь над моей легкомысленностью.

Старик не лишен стержня в свои годы. Становится понятно, что самой мне его не уговорить. Он доктор, а я — его пациент, это дает ему право диктовать условия.

— Вам повезло, мисс Хилл. Пуля прошла на вылет, не задев жизненно важные органы. Считайте это своим вторым днем рождения.

— Поздравления приняты, мистер Льюис. Спасибо.

— Я знаю Мартина с того самого времени, когда он встал на ноги. Он целеустремленный и умный, но вместе с тем может быть жестоким, расчетливым и безжалостным. К сожалению, вы разбудили его темную сторону.

— Вы стыдите меня?

Не знаю, обвиняют меня или смысл сказанного совершенно в другом, но я отворачиваюсь к окну, пряча глаза.

— Просто не дайте ему потерять себя.

— Быть может, это и есть он настоящий, Джон?

Мои слова заставляют его задуматься, он не находит, чем возразить.

Тяжело вздохнув, старик прощается и выходит из палаты, наткнувшись на кого-то в коридоре.

Я прислушиваюсь к нескольким знакомым голосам и один определенно выделяется среди других. Властный баритон звучит четко, вызывая волну мурашек.

Я хочу увидеть его, хочу знать, как он выглядит и что скажет мне. Хочу прочесть эмоции и вычислить порывы.

Мартин появляется на пороге, слишком сильно толкнув дверь. Она ударяется о стену металлической ручкой и рикошетом прилетает ему в плечо. Он не обращает на это внимание и устремляется ко мне.

Красные глаза выдают его состояние: он не спал. Снова решал вопросы, нервничал и, наверное, переживал. Конечно переживал, никаких «наверное» быть не может.

— Как ты?

Мне почему-то не хочется говорить, лишь смотреть на него, читая по вновь потемневшим глазам.

Но я отвечаю:

— Согласись, могло бы быть и лучше, Мартин.

Он приподнимает простыню, которой я укрыта, чтобы взглянуть на место ранения, но останавливается, замечая, что на мне нет больничной одежды.

Я киваю, разрешая, и он осторожно скользит горячей ладонью по моему животу, откинув ткань в сторону. Его взгляд задерживается на моей обнаженной груди, и Росс шумно сглатывает. Я не стесняюсь его и не пытаюсь прикрыться, он делает это сам, вернув простыню на место. Но его рука остается невесомо покоится возле квадратного пластыря, под которым скрывается шов.

— Что с Кайлом?

— Отправился кормить червей. Меня волнует другое — зачем ты пошла к нему?

— Я хотела помочь, — обиженно бурчу.

— Помогла? — Росс серьезен и не собирается опускать этот разговор.

— Разве нет?

— Не такой ценой, Эйва. Это было слишком…

— Глупо?

Мартин хочет сказать что-то еще, но не решается. Ответ застревает между его полуоткрытых губ.

— С Прайтом разобрались. Прибрать к рукам его активы дело времени. На очереди Сток, — в глазах мелькает больной азарт.

— Отговаривать тебя бесполезно?

— Я только начал, Эйва.

Мы замолкаем.

Его уже захлестнула волна, из которой он выберется сам, когда посчитает нужным. На полпути останавливаются только дураки. Такие, как Росс, доводят дело не только до конца, но и переступают через порог, забирая больше, чем планировалось.

Слишком много точек соприкосновения с болью, чтобы решать проблемы иными способами. Надо жестко, опасно, на грани смерти. Это работает только так, по-другому нет смысла.

— Ты любишь его? — внезапный вопрос заставляет очнуться.

— Кого?

Я не сразу понимаю, о ком идет речь. Но Росс молчит, ожидая, пока до меня дойдет.

— Не знаю, Мартин. Но я не должна была…

Он не дает договорить, останавливая меня жестом руки. Лишнее напоминание о произошедшем вызывает неприятные ощущения в области груди, которые он так старательно пытается игнорировать. Показательное безразличие не дает нужного эффекта, все до абсурда очевидно.

— Он требует встречи. Именно требует.

А я боюсь увидеть Элиота, боюсь снова залезть в эту чащу, откуда не смогу найти выход. У меня нет способности управлять своими чувствами, как это делают все вокруг.

— Я хочу домой.

— К нему или ко мне?

— Начинаешь сначала? Пластинка закончилась, так ты поставил ее заново?

Росс сносит с тумбочки вазу с цветами, опрокидывая их на пол. Я вздрагиваю. Он снова забывается, разрешая своим демонам выбраться наружу. Но лишь на мгновение, пока не замечает учащенные показатели пульса на мониторе прибора у кровати.

— Твою мать, — выдыхает он. — Кого из вас мне нужно грохнуть, чтоб отпустило?

Раздается тихий стук в дверь и следом неуверенный голос:

— Босс, пора.

Мартин растирает лицо руками, словно пытается отогнать наваждение. Чем чаще его бьют, тем изобретательнее он становится в попытках расставить все так, как нужно именно ему. На этой шахматной доске фигуры занимают только те клетки, которые выберет Росс. Он идет ва-банк, ставя на кон все, а дальше диктует свои правила. В этом и есть смысл везения.

— Я вернусь завтра. Ты останешься здесь до тех пор, пока Джон не убедит меня, что ты в порядке. У палаты будет дежурить охрана.

Забота. Забота как она есть. Черствая, принудительная, без споров.

Росс наклоняется и оставляет теплый поцелуй на моем виске.

— Отдыхай, милая.

Он устремляется к двери, стараясь не оборачиваться, но ему все же приходится.

— Мартин, там был охранник, молодой, в белой футболке. Что с ним?

— Жив твой Аден, — усмехается Росс. — Нормальный парень. Теперь работает на меня. Но к тебе я его не приставлю, — вдруг тебе захочется трахнуть кого-то еще.

Он уходит, оставляя меня размышлять. Росс все-таки присвоил меня, решил, что может в любую минуту сделать своей даже после того, как отпустил. Его слово против слова начальника охраны. Неравнозначные веса, было очевидно. Однако, Элиот уже показал, что не прогнется.

И все же, Мартин берет верх: начальник охраны так и не появляется в течение следующих нескольких дней. Видимо, его требования были отклонены. Зато Росс регулярно наведывается раз в день, рано утром. Смотрит, изучает, будто что-то меняется во мне с каждой встречей. Он непривычно холоден, но его прощальные поцелуи говорят о другом. Держать тягу в узде и следовать прописанному для себя сценарию не удается. Мартин срывается всякий раз, когда я улыбаюсь ему.

Неделя пролетает незаметно. Это последняя ночь, и Мартин заберет меня из этих больничных стен. Хотя, стоит отметить, что он предпринимает все, чтобы я чувствовала себя комфортно, не считая вездесущей троицы, таскающейся за мной по коридорам.

Я стараюсь побыстрее уснуть, приблизив тем самым утро, когда смогу отправиться домой. Сон не идет, вызывая откровенное раздражение.

Сажусь на кровати, немного морщась от неприятных ощущений. Шов тянет и слегка зудит. Если не делать резких движений, то рана почти не тревожит.

За дверью слышится шум и какая-то возня, заставляя прислушаться. Я затихаю, стараясь не издавать ни звука, и подкрадываюсь к деревянному полотну. Шорохи прекращаются. Жгучее желание разнести горе-охранников подталкивает меня, и я распахиваю дверь.

В свете тусклого ночника, льющегося от поста медсестры, я различаю его заостренные черты лица и хищную ухмылку.

— Тоби? — одними губами произношу я.

Становится страшно, чертовски страшно. Он здесь, передо мной.

Чуть поодаль на полу я замечаю людей Росса, не подающих никаких признаков жизни. Эффект неожиданности или хронический кретинизм? Не совсем понятно.

Сток подходит вплотную и, прильнув к шее носом, делает глубокий вдох.

— Да-а. Твой запах сводит с ума… все еще.

Я же, наоборот, стараюсь не дышать рядом с ним: от страха и неприязни. Конечно я напугана, ведь он достал меня не просто так. За каждым его действием кроется не самый добрый умысел.

— Что тебе нужно?

— То, что мне было нужно, ты достать не смогла. От тебя нету толка, детка, но в этой маленькой головке много лишней информации.

— К чему ты клонишь?

— Ты, Хилл, — большая проблема для меня. А знаешь, что я делаю с проблемами?

— Меня тошнит от тебя, Тоби.

Он одной рукой притягивает меня за талию, а другой надавливает на еще совсем свежую рану. Меня крючит от боли, а на глаза наворачиваются непрошеные слезы, которые я ни за что не хотела показывать.

— Ты всего лишь приманка, Хилл. Не более того.

Все идет к одному. Сток всеми путями приближает столкновение с Мартином.

— Росс не пойдет на это.

— Нет, Эйва. Он придет за тобой.

Отчаяние. Самое глубочайшее. По-другому мое душевное состояние не описать.

Дальше укол в плечо, слабость и что-то бессознательное. Какая-то дрянь, растекшаяся по венам моего организма. Сон, пришедший не естественным путем.

Затем свет, головная боль и незнакомые лица.

Веду глазами из стороны в сторону: вновь что-то похожее на пошарпанный ангар. Собственные босые ноги и холодный пол. Не падаю со стула лишь потому, что привязана к нему.

Я довольно быстро прихожу в себя, но виски словно сжимают невидимые тиски.

— Эй, ты! — кричу, замечая рядом рослого мужика.

Он медленно поворачивает голову, демонстрируя свое превосходство. Неспешно подходит ко мне и наклоняется так, чтобы наши лица были на одном уровне.

— Это ты мне?

— Где Сток? Скажи, что я зову его.

— Кто ты такая, мясо, чтобы просить меня о чем-то?

Теперь я понимаю Росса: в подобных ситуациях мозг работает иначе. Нужно искать выход молниеносно и даже рискуя.

— Через пару часов узнаешь, когда будешь захлебываться собственной кровью.

— Закрой пасть.

Будь его воля, придушил бы меня прямо сейчас. Он скалится, но все же снимает рацию с нагрудного кармана и сообщает, что я истерично требую босса.

Истерично — это когда острым мысом лодочки по коленной чашечке. А это так, пока просто прошу, хотя самое время скалиться именно мне.

— Уже соскучилась? — Тоби ленивой походкой подкрадывается со спины.

— Руки затекли, развяжи.

— Ты для этого меня позвала? Могла бы попросить своего няньку.

— Которого? Того, что без тебя не может решение принять?

Смех Стока эхом разносится по ангару, неприятно режа слух. Он, наконец, появляется в поле моего зрения и останавливается напротив.

— Всегда любил твой острый язычок. Но ты не для этого меня позвала, верно? Что ж, устроим торги.

— Чего ты хочешь, Тоби?

— Нет, Хилл, не так. Ты — предлагаешь, я — выбираю.

Я втягиваю воздух сквозь стиснутые зубы, когда запястья пронзает болью от моего неосторожного движения. Руки словно онемели и кончики пальцев начинает противно покалывать. Швы тоже ноют довольно сильно, особенно при попытке выпрямиться на стуле.

Сток делает едва заметный кивок головой и кто-то перерезает веревки.

— Теперь мы играем по-крупному, правда?

Он безразлично пожимает плечами, будто вот-вот ему наскучит этот разговор.

— Я предлагаю тебе жизнь, Тоби.

— Что? — он восторженно хлопает в ладоши и закатывается в очередном приступе смеха. — Это предложение или угроза? Хотя в данном случае это одно и тоже.

Он смотрит с интересом, но мои слова задевают его. Я ударила по самолюбию и непоколебимой уверенности в его силах.

— Я принимаю твое предложение, Хилл. Моя жизнь в обмен на другую. Выбирать тебе: Мартин или проворный начальник его охраны? — Тоби сверкает глазами, намекая на свою осведомленность.

Черт. Что за охрана у Росса, что Сток в курсе даже таких мелочей?

Сток обещает убить кого-то одного, но по итогу захочет убрать обоих. Меня же планирует оставить на десерт, только он еще не знает, с кем связался.

Где-то позади меня у шестерки Тоби оживает рация, сообщая о прибытии гостей:

— Две машины. Встречаем.

Сомнений не было, что Мартин найдет меня. Но он идет в лобовую, а значит, точно к этому готов. Чего не скажешь о Стоке. У Тоби сильные люди и большие возможности, но он лишен того, чем наделен Росс. Мартин никогда не расслабляется, он умеет держать все вокруг себя в бешеном напряжении, сохраняя интригу до последнего. Конечно, промахов было предостаточно, и кому-то это стоило жизни. Именно поэтому Росс проснулся и показывает свою другую сторону.

Скрипят створки, и в ангаре появляется Росс в сопровождении Криса и еще одного рослого бойца. Элиота с ними нет, но я точно знаю, что он где-то рядом. Просто чувствую это.

Мартин недовольно кривится, когда замечает меня, согнувшуюся почти пополам на стуле. Проходится взглядом с головы до ног, отмечая для себя детали. Он подходит ко мне, на ходу стаскивая с себя пиджак, и стелет на пол, заставляя поставить на него босые ноги.

— Как романтично, — Сток нарушает затянувшуюся тишину. — Жалкое зрелище.

Росс поднимается и, проведя рукой по моей щеке, оборачивается к оппоненту.

— Я дам тебе пару минут, Тоби, насладится своим остроумием, а затем пущу тебе пулю в лоб.

Уверенность Мартина подрывает напускное спокойствие Сток, и даже на расстояния я слышу, как скрипят его зубы.

— Силенок-то хватит?

— Я лично положил половину твоих бойцов, когда пришел за братом. Сейчас же с тобой всего лишь наемники, Тоби.

— А я, Мартин, хорошо плачу, так что не сомневайся в моих ребятах.

— Видимо, недостаточно хорошо, — Росс заводит руку за спину и достает пистолет.

Головорезы напрягаются, а по лицу Стока пробегает отчетливое удивление.

— Неприятная неожиданность, — Тоби пытается казаться невозмутимыми. — Но положение у тебя все такое же дерьмовое. Так что без шансов.

— Сейчас и разыграем.

Со стороны въезда прилетает пара дымовых гранат и помещение максимально быстро заполняется плотной завесой. Росс неподвижен и остается в точке, которую выбрал изначально.

— Не бойся, — кидает он через плечо.

Ангар заполняют посторонние голоса, участников становится вдвое больше.

Слышится первый выстрел, в дальше все перетекает в автоматную истерию.

Когда все начинается, я закрываю голову руками, а Росс так и остается стоять передо мной, лишь слегка пригнувшись. Он отгораживает меня ото всех, для кого я являюсь целью. Это безумие продолжается не долго: кто-то хватает меня под руки и стаскивает со стула, уволакивая вглубь помещения. Мартин тут же срывается с места и располагается за ближайшими железными конструкциями, укрываясь от пуль.

Я запрокидываю голову и нахожу сосредоточенное лицо Элиота. Его задача — вывести меня из эпицентра. Они действуют строго по согласованному плану.

Росс выполнял функцию моего щита ровно до тех пор, пока Элиот не выполнил свою задачу.

В части ангара, куда утащил меня Элиот, совсем темно и ему приходится действовать почти вслепую.

Поворот налево, пара метров прямо и еще один поворот. Мы оказываемся в небольшом помещении, на другой стороне которого расположена очередная неприметная дверь. Из щели у пола струится солнечный свет, подсказывая прямой путь к свободе.

Мы доходим лишь до середины комнаты, как из тени появляется мужчина. В его руке пистолет, дуло которого направлено на нас, а палец замер на курке.

— Брось ствол, — командует наемник. — Иначе пристрелю обоих.

Элиот буквально заталкивает меня себе за спину.

— Девушка не при чем, — начальник охраны отбрасывает оружие в сторону.

— Вообще-то, велено убрать обоих, — словно ликует здоровяк. — Но можешь выбрать, кто сегодня умрет, а кто порадует мистера Стока.

Элиот поворачивается ко мне лицом, по-прежнему закрывая своим телом от случайной пули. Легкая улыбка замирает на его губах, в ожидании выстрела.

— Отойди, — шепчу я. — Прошу, отойди.

— У меня приказ.

— Чей? Мартина?

— Свой собственный.

Оглушающий звук закладывает уши. Я вздрагиваю вместо Элиота, который стискивает зубы, и улыбка крайне медленно гаснет на его лице. Он смотрит на меня своим привычно спокойным и мягким взглядом.

Я обхватываю мужскую талию, стараясь удержать его на ногах, но мне не хватает сил. Мы оба опускаемся на колени, и я, вцепившись в Элиота, до последнего не позволяю ему лечь на сырой бетонный пол.

— Уходи, — шипит мужчина, пытаясь оторвать мои руки от своей рубашки, которая со спины стала влажной и липкой от его собственной крови. — У тебя есть фора, уходи.

Элиот с трудом выдавливает из себя слова, стараясь удержать свое сознание. Но оно ускользает.

Наемник на какое-то время и правда теряет ко мне всякий интерес. Быть может, знает, что убьет, вот и не торопится.

Он достает смартфон и фотографирует нас, отчет или личная коллекция больного ублюдка.

Я не понимаю, как в такие моменты работает мужской мозг, чтобы найти выход из данной ситуации. Но единственное решение ударяет мне в голову.

Пока головорез занят своим телефоном, скинув меня со счетов, я бросаюсь к пистолету Элиота и без раздумий стреляю в наемника. Попасть не надеюсь, но уж лучше так, чем молчаливо ждать своей пули.

Мужчина не успевает среагировать и только изумленно пялится на свою грудь, а затем падает выронив все из рук. Я не промахнулась и, кажется, даже готова на контрольный выстрел. Но я откидываю пистолет и возвращаюсь к Элиоту, который все же закрыл глаза, оставив меня одну.

Я для чего-то трясу его, приказывая очнуться и не вздумать умирать. Лихорадочно прощупываю пульс на его шее, но не могу уловить ни малейших признаков его присутствия.

Не проходит и пяти минут как в помещении показывается Росс со своими ребятами.

— Ему нужна помощь, Мартин. — тараторю я, указывая на Элиота. — Сделайте же что-нибудь.

Бойцы подхватывают начальника охраны и выносят на улицу, пока Росс пытается остановить поток моего отчаяния.

У меня хватает сил вывалить все произошедшее на Мартина в мельчайших деталях. Он слушает, понимая, что мне просто необходимо выговориться. Росс не дает мне подняться, подхватывает на руки и забирает из этого жуткого места, заставив уткнуться ему в шею и больше не смотреть по сторонам.

Глава 26

Для меня переломный момент уже пройден. Я видела боль, слезы, отчаяние. Находилась на грани жизни и смерти, на пороге полной безысходности. Очерствела, но не смирилась.

Мартин стал походить на одержимого жаждой мести. Но я знаю, что за этим скрывается глубокое душевное опустошение. Не будь Росс настолько сильным, свихнулся бы от собственного цинизма.

— Собери всех в «Павильоне», — он наворачивает круги по кабинету.

— Мартин, ты же не думаешь, что Сток настолько туп?

— Ты же не думаешь, Крис, что настолько туп я?

Я молча наблюдаю за словесной перепалкой, в которую снова затягивает рассвирепевших мужчин. Мартин больше не гонит меня всякий раз, когда они начинают обсуждать дела. Он позволяет слушать, быть в курсе и даже участвовать в этих длительных диалогах. Признаться, иногда я ничего не понимаю, но Росс всегда подводит меня к тому, что картина становится четкой. И порой кажется, что я разбираюсь в ситуации, лучше них самих. Хотя, это всего лишь иллюзия.

— Тоби слишком самоуверен, — встреваю я. — Он захочет сыграть.

Росс как-то удовлетворенно улыбается. Подходит ко мне, наклоняется и, взяв за подбородок, целует в губы.

— Мыслишь в нужном направлении, милая.

Он прав, как никогда. Я действительно все чаще попадаю в цель. Разница между нами лишь в том, что на самом деле я боюсь, а он нет.

Криса вся эта показуха босса выводит из себя. Но по его взгляду читается беспокойство.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — выплевывает охранник и выходит из кабинета.

Я пытаюсь продолжить начатый ими разговор, но Мартин лихо уводит его в другое русло. Какие-то мелочи и совершенно бестолковые пустяки, не стоящие внимания. Он не хочет обсуждать это наедине, позволяет участвовать, но не вести.

— Я скоро уеду. Надеюсь, вернуться раньше, чем ты устроишь очередную провокацию.

— Иначе тебя не дождаться.

— Ребята уже боятся тебя. Говорят, что с тобой только Элиот мог справиться.

Эта наглая усмешка и упреки, преследующие каждый день. Он перебесился, но не остыл к двойному предательству. Тяга ко мне оказалась сильнее него самого, но это не значит, что нельзя регулярно ездить по больному.

— Пусть боятся. Только это вынуждает их плясать под мою дудку, — барабаню пальцами по подлокотнику кресла. — Как он?

Росс достает из верхнего ящика стола пистолет и заталкивает его за пояс. Следом накидывает пиджак, оставляя его не застегнутым.

— Идет на поправку и уже рвется в бой. Кто-то ведь должен тебя охранять.

Элиот выжил. Чертов кремень или просто везунчик. Так или иначе я снова дышу полной грудью, зная, что он жив.

— Я могу его навестить?

— Резинку в сумочку бросить?

— Хватит! — кричу, не выдерживая его издевательств.

Его запал тут же улетучивается, но глаза все еще блестят. Он готов продолжать пилить меня, пока я буду это позволять.

— Сегодня за тобой присмотрит Нил. Крис нужен мне в клубе.

— Это тот белобрысый мальчишка? Мои няньки с каждым разом все моложе.

Росс приближается и, схватив за локоть, вынуждает подняться на ноги. Я все равно смотрю на него снизу вверх, потому что разница в росте у нас очевидная.

— Не искушай меня, — рычит. — Еще раз приблизишься к кому-нибудь и из-за тебя несчастный словит пулю.

Он целует меня, смазано скользнув своими губами по моим, и уходит.

Эти отношения пропитались слишком многим, чтобы делать вид, что все прошло. Мы можем сколько угодно отталкивать друг друга, прикидываясь безразличными, но актерская игра хромает. Чем сильнее удары, тем отчетливее видны чувства. Я позволяю себе молчать, Мартин же позволяет себе бить. Сильно, настырно, и каждый раз в одно и то же место.

Мое сердце словно разделилось на две половинки, где в одной из них нежность и спокойствие Элиота, во второй — жестокость и импульсивность Мартина.

Возможно, это видимость для самой себя, что определиться не получается. На самом деле, выбор сделан уже давно, пора перестать притворяться.

День проходит, как и множество других: в томительном ожидании, пропитанном тревогой.

Нил не попадается мне на глаза, лишь изредка маячит где-то рядом, стараясь не быть замеченным.

Мартин возвращается, когда стрелки часов почти добираются до отметки полночи.

Он не один. В тишине я различаю звонкий стук каблуков.

Спешу вниз: гости — редкое удовольствие в этом доме. И любопытство подталкивает перебираться ногами быстрее. Догадок нет совершенно, но присутствие незнакомки будоражит.

Я застываю на месте, когда упираюсь в пронзительный взгляд Идиллии Росс. Проглатываю невыносимое желание дерзить и прикрываюсь маской абсолютного бесстрастия:

— Добрый вечер, миссис Росс.

Мартин позволяет себе едкую усмешку, замечая мою реакцию на его мать. Он научился видеть меня насквозь, точно также, как и я его.

— Здравствуй, дорогуша.

Признаться, я совсем не вспоминала о ней с той самое единственной нашей встречи. Даже, когда погиб Руперт.

Ей пришлось нелегко. Потеря младшего сына отпечаталась на ее лице, накинув к возрасту несколько лишних лет. Она выглядит уставшей, но все такой же властной и стервозной.

— Мартин, — произношу я громко, чтобы претензия отчетливо читалась в моем голосе, — на минутку.

Мы удаляемся в спальню, в которой мне хочется перевернуть все вверх дном.

— Что она здесь делает?

— Это моя мать, Эйва.

— Я не об этом. За все время, что мы… вместе, ты ни разу не упомянул о ней. И вдруг она здесь.

— Нет ничего странного в том, что ей захотелось увидеть сына.

Росс спокоен, даже слишком. Это заводит меня в тупик и начинает пугать.

— Ты говорил ей, что я живу с тобой?

— Нет. Ее это не касается.

— Тогда почему она не удивлена моему присутствию? Словно знала, что я тут. Даже слово для меня подобрала: «дорогуша».

Мартин сверлит меня тягучим взглядом, а затем проводит пальцами по плечу, сбрасывая тонкую лямку платья.

— Я уже говорил, что ты чертовски красива?

— Что это, Мартин? Очередной похотливый порыв? Может, трахнешь меня прямо сейчас, а потом уедешь, оставив меня со своей матерью?

Он отнимает руку от моего плеча и убирает ее в карман.

— Нет, я останусь с тобой.

— Какая удача. В таком случае, удели время своей полуночной матери, потому что я ложусь спать.

Росс без пререканий покидает спальню, но так и не возвращается. Ни через час, ни через два.

Ночь не дает долгожданного отдыха, наоборот, выматывает еще больше. Разносортные мысли роятся в голове, сменяя друг друга.

Мартин забрал все активы Прайта, швырнув его эскорты более мелким рыбешкам. Даже пристальное внимание специальных служб не помешало провернуть ему задуманное. Хотя многое уплывало сквозь пальцы: его легальный бизнес, наши отношения и доверие, которое теперь казалось чем-то вымышленным. Может, это все было придумано мной, в самом начале, когда все рисовалось таким красивым и простым.

Он строил одно, параллельно разрушая другое, в надежде, что сумеет разобраться абсолютно со всем. Но нить, которая привела меня к нему, истончилась до опасных значений.

Настенные часы вырисовывают цифру пять. Неужели этот изнурительный отрезок времени подходит к концу.

Накидываю халат и спускаюсь на первый этаж. На диване покоится ее пальто. Скорее, она и не уезжала, чем вернулась с утра пораньше обратно.

Запускаю кофе-машину, прокручивая в голове возможные варианты, как не пересекаться с матерью Росса. Дом большой, затеряться не составит труда, но вот эмоциональное состояние оставляет желать лучшего.

Ароматный капучино стирает остатки беспокойной ночи и немного бодрит.

Я устраиваюсь в гостиной на диване, откинувшись на спинку, и снова погружаюсь в собственные мысли.

Вибрация чужого телефона отвлекает. Кто-то настойчиво пытается дозвониться.

Когда смартфон перестает раздражающе жужжать, включается автоответчик. Голос, который звучит из динамика, вызывает волну неприятных мурашек по всему телу.

Я узнаю этот приглушенный тенор с нотками недовольства:

— Позвони мне, как только сможешь. Нужно кое-что обсудить.

Догадка колет в самое сердце, но мозг отказывается верить.

Я спешно одеваюсь и спускаюсь на парковку, где удачно обнаруживаю Криса.

— Мне нужно к Мартину.

— Это невозможно, Эйва. Не сейчас.

На уговоры нет ни сил, ни желания, и я выбираю привычный путь:

— Не отвезешь меня, я выкину очередной фокус. Я уже знаю какой, а вот ты — нет.

Крис закатывает глаза, но достает ключи из кармана брюк, направившись к машине. Распахивает заднюю дверь, указывая внутрь салона рукой.

— Манипуляторша хренова, — бубнит он себе под нос.

С нами выезжают два джипа сопровождения, которые я уж привыкла не замечать.

Крис упорно пытается дозвониться до босса, но тот не отвечает. Охранник заметно психует, зная, что получит добрую порцию ругательств в свой адрес. Тогда он набирает кого-то из своих и, бросая на меня едва ли не извиняющиеся взгляды в зеркало заднего вида, командует предупредить босса о моем появлении.

В «Павильоне» еще прилично отдыхающих, не смотря ранее утро. Я не нахожу Мартина в зале и, обогнав Криса, двигаюсь в сторону его кабинета, в котором бывала лишь однажды.

Музыка играет довольно громко, заставляя прислушиваться к разговорам. Позади меня чертыхается Крис, нелицеприятно высказываясь о ком-то из охраны.

— Эйва, — окликает меня он, — не нужно.

Но я лишь отмахиваюсь, распахивая дверь.

Приглушенный свет заставляет вглядываться в обстановку. Я выхватываю Росса, устроившегося в большом кожаном кресле, со стаканом какого-то пойла в руке. Его рубашка расстегнута, демонстрируя рельефный накаченный торс.

Он точно не пьян, потому как моментально фокусирует свой взгляд на мне. Мартин выглядит удивленным, но ловко скрывает это за дерзкой ухмылкой.

Чуть поодаль застыла его Мальвина в полупрозрачном нижнем белье едкого кораллового цвета. Девушка слегка напугана и переминается с ноги на ногу.

Я оборачиваюсь к Крису и киваю в сторону танцовщицы:

— Уведи ее.

Два раза повторять не приходится, потому как Мальвина сама кидается к выходу.

Меня укололо, сильно, так, что в груди все сжалось, перехватив дыхание. Но я упорно блокирую свои истинные реакции.

Росс остается сидеть в кресле, пока я уверенно приближаюсь к нему. Дикое желание размахнуться и съездить ему по лицу, чтобы стереть эту нахальную улыбку.

— Не ожидал тебя здесь увидеть, — тихо, привычно, с напускным безразличием.

— Разве тебя не предупредили?

— Пытались. Мне было, похоже, не до этого.

— Похоже.

Молчание, возводящее очередную глухую стену между нами.

— Твоей матери звонил Сток. Я узнала его голос на автоответчике.

Росс просыпается:

— Что ты несешь?

— Я не могла ошибиться, Мартин. Просто проверь.

Я направляюсь к выходу, не желая задерживаться в этом помещении больше ни на минуту.

— Ты приходила только за этим? — кидает мне в след.

— Только за этим.

Глава 27

Я стою перед большим зеркалом и разглядываю свое обнаженное тело.

Мой взгляд прикован к маленькому рубцу на правом боку, сформировавшемуся на месте шва. Он, как напоминание о собственных ошибках, о личной пуле, нашедшей свою цель, пусть даже случайно.

Ванну заволокло густым паром, который уже начал оседать на глянцевые поверхности.

Я прохожусь полотенцем по запотевшему стеклу, и только тогда замечаю Мартина. Он останавливается позади меня, цепляясь за мое отражение. Теперь я разглядываю его. Вновь уставшего, но по-прежнему заведенного. Он не останавливается ни на миг, крутя пластинку, пока она не лопнет. И тогда что-то произойдет. Уже произошло, но не дошло до предела, который слишком близко, чтобы взять паузу.

Его пальцы скользят по шероховатой поверхности шрама, который моментально вспыхивает. Воспоминания еще свежи, вовсе не притупились.

— Она ничего не значит, — его дыхание обжигает.

Я, словно завороженная, слежу за тем, как его руки гуляют по моему телу, неизменно возвращаясь к месту ранения.

— Почему? Ведь ты знал, что я иду.

— Потому что ты хотела этого, — он гипнотизирует, не позволяя отвести взгляд. — Хотела застать меня с ней.

— И что теперь?

Он задумчиво пожимает плечами. Его руки не отпускают, настырно цепляются за меня в надежде разбудить, вырвать из той сцены, что я запечатлела.

— Мы совершаем вещи, за которые платим самым дорогим.

— Она. Ничего. Не. Значит.

— Пусть так.

Мне кажется, что все это сделано нарочно. Запутать самого себя, изобразив безразличие ко мне, к собственным чувствам.

Проверил. Обжегся сам и обжег меня. Точно так же, как это было с Элиотом. Только там пострадали все трое.

В этом забеге не будет победителя, проиграть суждено всем.

Прячусь от Мартина за толстым стеклом душевой. Вода ударяет по дверце, оставляя узорчатые разводы. Его силуэт остается неподвижным еще некоторое время, и все же он выходит.

Хорошо. Мне совсем не хочется копить в себе это напряжение.

Я надеваю полюбившееся сиреневое платье и спускаюсь на первый этаж.

Идиллия Росс, устроившаяся на диване, встречает меня все тем же холодным пренебрежением.

— Доброе утро, — чеканю куда-то в сторону, замечая Криса, который замер возле окна.

Он кивает и снова утыкается в планшет, постукивая по нему указательным пальцем.

Мартин оборачивается и проходится по мне беглым взглядом, задерживаясь на мокрых волосах.

Я скрываюсь на кухне, чтобы избавиться от столь пристального внимания. С каждым разом мне все тяжелее переносить гнетущую атмосферу этого дома и, кажется, я начинаю его ненавидеть.

Первый этаж стал порядком раздражать, потому что все самое худшее произносится именно в его стенах.

— Есть, — звучит голос Криса.

Раздается характерный звуковой сигнал и слова, которые и без того крутятся в моей голове: «Позвони мне, как только сможешь. Нужно кое-что обсудить».

— Как ты связана с ним? — властный баритон свидетельствует о том, что Росс уже завелся.

— Я не понимаю, о чем ты, Мартин?

На этот раз ее театральные способности отказываются работать. Да и не стоит даже пытаться, от Росса ничего не удастся скрыть.

— Даже не начинай этот цирк, мама. Если я спрашиваю, значит уже знаю. Как ты связана с Тоби Стоком?

Повисает неловкое молчание. Я не вижу ее лица и, наверняка, бегающих глаз, но чувствую кожей это липкий страх, которым пропиталась в эту минуту гостиная. Очевидно, Идиллия не понимает, насколько много знает Мартин, а значит, юлить не получится.

— Он вышел на меня сам, после похорон Руперта, — она начинает медленно, осторожно. — Сказал, что мой сын погиб из-за этой дешевки.

— Что потом? — режет Росс.

— Он предложил сделку: я выдаю ее местонахождение, и она больше никогда не появится в нашей семье, — Идиллия не выдерживает и переходит на повышенный тон. Она говорит быстро, проглатывая некоторые слова, словно боится что-то упустить. — Все беды начались после ее появления. Ты можешь сколько угодно скрывать свои незаконные дела, но она утянет тебя на самое дно.

Все встает на свои места. Мартин никогда не посвящал мать в детали, но общей картиной она обладала. Именно поэтому Сток оказывался на шаг впереди.

— Ты в своем уме? — крик Мартина заставляет меня вздрогнуть. — Это был он, мам. Он убил Руперта. Ты понимаешь, что натворила?

Я глотаю слезы, которые уже начали душить. Прижимаю ладонь к губам, чтобы подавить всхлипы, но это абсолютно не работает.

Слушать эту исповедь оказывается чем-то невыносимым, я просто не была готова услышать такое. Сток заставил ее возненавидеть меня, ловко использовав в своих целях.

Росс что-то еще говорит, диктуя Крису указания, а меня уже захлестнула истерика.

Мартин обрушивается откуда-то сзади. Он разворачивает меня к себе и прячет в своих руках.

— Тише.

Я пытаюсь отбиться. Не хочу, чтобы он жалел меня, ведь я тоже чувствую себя виноватой. У всего происходящего с нами нет поверхностных значений, только глубина, которая становится непреодолимой.

— Ты делаешь только хуже. Уйди.

Но он не слушает. Росс подцепляет пальцем мой подбородок и заставляет взглянуть на него.

Я запрокидываю голову и несколько раз моргаю, в попытках смахнуть слезы с ресниц.

— Не закрывайся от меня.

— Твой мир ломает меня, Мартин. Он бесчувственный и уродливый.

— Мне жаль.

По итогу, закрылся он. Все закрутилось по новой. Звонки, схемы, разъезды. Расплывчатые объяснения и витиеватые ответы. С каждым днем он ставил своим людям слишком тяжелые задачи. Он планировал. Планировал тщательно, так, как умеет только он.

В гостиную вваливается целая толпа бойцов. Сосредоточенные и серьезные ребята, которые знают, как выполняются приказы.

Они устраиваются на диване вокруг маленького стола, рискуя разнести его своим напором вдребезги. Откуда-то берутся чертежи и карты, вдоль и поперек изрисованные красным маркером. Несколько точек отмечены черными крестиками. Должно быть, входы и выходы, а может, что-то другое.

Я прохожу мимо, метя точно на кухню. Какой причудливый и тошнотворный маршрут, но каждый раз он становится квестом. Спуститься со второго этажа, пересечь «публичную» комнату и оказаться у кофе-машины. Еще есть вариант вернуться тем же путем, а это уже сложнее.

У холодильника суетится Мэгги, в старании накормить эту голодную ораву. Часто ли этих парней балуют нормальной едой, останется загадкой, но плотный обед явно пойдет им на пользу.

— Добрый день, — возле меня возникает парнишка из клуба Прайта.

— Аден?

— Мисс Хилл, — он приветливо улыбается.

Придирчиво окидываю его взглядом, отмечая румяные щеки на совсем молодом лице. Ему не больше двадцати пяти, хотя и это слишком для него. Глаза все еще живые, не выгоревшие от беспредела. Видимо, его не бросали в самую гущу. Но время и не правильная компания обязательно сделают свое дело. Заточат под нужным углом и станут проверять на прочность.

— Просто Эйва.

Тот кивает, проходясь по мне также изучающе. Наконец-то при свете, в спокойной обстановке.

— Осторожнее, Аден. Знакомство с Элиотом началось с этого же. — Росс закатывает рубашку до локтей, обнажая предплечья, на которых выступают витиеватые вены, привлекая особое внимание.

Парень непонимающе сверлит босса глазами, но очень быстро выхватывает предполагаемую суть и отступает на шаг назад, чтобы не обострять.

— Это называется ревностью, — подсказываю, пока страсть Мартина к издевательствам не зашла слишком далеко.

Хищная улыбка украшает его лицо. Пусть едкая и не сулящая ничего хорошего, но она ему чертовски идет.

— Можешь называть это как угодно, но мой пистолет всегда заряжен.

В этом доме никто не замечает таких диких для нормального человека фраз: оружие, угрозы, разборки — дело привычное. Но когда обещание дает Росс, все вокруг моментально мрачнеет.

— Ты повторяешься, Мартин.

— Я ведь могу и продемонстрировать для убедительности.

— Мы будем обмениваться колкостями?

— Ты все равно проиграешь.

Как и всегда. Ведь это он просто мастерски владеет варварскими замашками. Использует самые изощренные техники напомнить о последствиях предательства. И не всем так везет, как мне.

Нас прерывает Крис, сообщая, что кого-то привезли. Мартин воодушевляется и следует за охранником. Кто бы это ни был, он явно рад его появлению.

В гостиной уже прибавились коробки с разнородной амуницией и набором новеньких раций. Все же суета присутствует, времени, видимо, остается не так много. Когда финал неминуемо близко, начинаешь думать о старте, правильно ли начал и чем все закончится. Но здесь все выдрессированы и такие мысли оставили далеко позади.

Из холла доносится протяжный звук оповещения прибытия лифта. Вот и дверцы открылись, слышатся шаги. Появляются четверо, но лишь один из них заставляет сердце ускорить ритм.

Элиот выглядит так, словно и не было никакого ранения и его длительного отсутствия. В него не стреляли и он не выпадал из бойцовского строя.

Под облегающей черной футболкой виднеются ряды плотно обернутых вокруг груди бинтов, это все, что его выдает. Хотя, он морщится, когда пожимает Мартину руку, но лишь на мгновение, когда обоюдная хватка достигает своей крепости.

Он обводит комнату глазами, кивая своим ребятам, и его взгляд натыкается на меня. Едва уловимо, но очень красноречиво.

— Здравствуй, Эйва.

— Элиот, — выходит с придыханием и чрезмерно ласково.

Росс замечает, но скрепя зубами игнорирует. Дается довольно тяжело, но он старается как никогда.

— Грузимся, — командует босс, ускользая к лифту.

Гостиная пустеет. Последним выходит Крис, забрав с собой бумаги со стола.

— Я догоню, — кидает ему начальник охраны.

Элиот медленно добредает до меня, не зная, как подступиться:

— Как ты?

— Ты уже знаешь?

— Да, Мартин держал меня в курсе.

Никаких подробностей, коротко и по существу.

— Удивительно, — то ли заключаю, то ли огрызаюсь. — Как твоя рана?

— Как на собаке, — беззаботный смех прошибает пространство.

Храбрится. Возможно, он выдохнул, набрался сил и теперь запала хватит, чтобы еще некоторое время побыть таким легким.

— Я хотел попросить прощения. Я виноват перед тобой.

— О чем ты, Элиот?

— Я ведь видел, как тебя ломало, и я все понимал, — он уводит взгляд, выбирая точку где-то на стене. — Я воспользовался твоим состоянием. Но в тот момент, ничего не мог с собой поделать.

Он делает усилие над собой, ведь признание дается ему тяжело. Честный и прямолинейный, должен озвучить все вслух.

— Не надо, слышишь? Мы оба сделали этот шаг.

— Да, только я знал, что мне ничего не светит.

Но признаваться будет не только он, мне тоже есть что сказать.

— Помнишь, я говорила, что никогда не прыгну с парашютом?

Он выжидает, очевидно, боясь моего заключительного сравнения.

— Я прыгнула, Элиот, только без парашюта. И, кажется, меня неплохо размазало о суровую реальность и о болезненное чувство любви.

— Ты… ты делаешь больно.

Я молчу, потому что мне нечего ему ответить. Несколько долгих секунд, и Элиот улавливает мои сомнения. Снова. Вот оно. Стоило ему появиться, и извилистая дорожка запетляла еще больше.

Он оборачивается на выход. Отсчет заканчивается, нужно поторапливаться.

— Мне пора.

— Только возвращайся.

Элиот уходит, оставив напоследок свою фирменную улыбку. Эти несколько минут, как глоток свежего воздуха, разбавили мою тусклое пребывание в квартире.

Мартин позволил ему задержаться, переступив через свою гордость. Но он обязательно возьмет плату за свою щедрость, с нас обоих.

Глава 28

К вечеру никто так и не возвращается. У охраны, что осталась дежурить, четкий приказ не оповещать меня о положении дел. Это порядком нервирует и наводит на жуткие мысли. Хотя то, что никто из бойцов не суетится, говорит само за себя. Случись неладное с боссом, все носились бы, выполняя заготовленные инструкции.

Я устраиваюсь на мягком пледе возле окна в гостиной. С высоты открывается отличный вид, который, к сожалению, опостылел и приелся до невозможности. Впрочем, как и все в сложившихся условиях.

Дни летят с сумасшедшей скоростью, прибавляя проблемы с разной степенью значимости. Последствия проникают в сознание, оставляя грязные отпечатки, и мешают спать по ночам.

— Доброй ночи, — женский голос проникает в мое одиночество.

Идиллия спускается по лестнице и останавливается на последней ступеньке, вонзаясь в меня глазами. Из ее движений пропало высокомерие, и ей это идет куда больше. Она кажется довольно милой, когда не корчит из себя светскую львицу.

Я отворачиваюсь от нее, утыкаясь лицом в согнутые колени. Мне не хочется задушевных разговоров, я в них не нуждаюсь. Иногда они делают хуже, и вместо того, чтобы выплеснуться внутреннему беспокойству, зарождается что-то еще более противное от новых умозаключений.

Идиллии совершенно точно невыносимо, возможно, даже хуже, чем мне. И она, наверняка, грызет себя изнутри, прокручивая все, что произошло. Но она, конечно же, этого не хотела, и зла никому не желала. Если бы все могло быть так просто.

— Я бы хотела извиниться…

Она не двигается с места, не зная, как подступиться, и можно ли вообще. Этот шаг к примирению выглядит довольно несуразно. Он кривой и бестолковый, не способный что-либо изменить.

— Не стоит, миссис Росс, все уже случилось и назад дороги нет. Теперь все зависит только от Мартина.

— Я чудовищным образом ошиблась, Эйва. Позволила себе подлые вещи, моим поступкам нет оправдания, — она запинается.

Хочется ужалить, так сильно, как только могу. И я подберу нужные слова, чтобы отплатить ей той же монетой. Но я хочу по-другому.

— Мои родители погибли, когда мне было пятнадцать. Взрослеть пришлось быстро, несмотря на то, что у меня осталась старшая сестра. Я окончила школу с медалью, а университет с отличием. У меня собственная квартира, на которую я заработала, выступая на модных показах. После я попала в элиту, создав себе безупречную репутацию. Мне принадлежит приют для животных, который я основала без чьей-либо помощи. У меня нет миллионов, как у вас, но я знаю, как крутиться в этой жизни, — зачем-то говорю я.

Она не ожидала такого поворота, и мое откровение бьет точно в цель. Краткий экскурс о моем мире, отличающемся от ее представлений обо мне.

Признания эти ничего не исправят, лишь заставят задуматься еще больше.

— Прости меня, Эйва.

— Что, теперь я подхожу вам чуть больше в качестве невестки?

Идиллия все проглатывает, явно чувствуя собственную вину. Скинуть груз не получается и дело не в моем прощении. Втянуты оказались многие, даже те, кто не должен был иметь к этому никакого отношения. С этим придется жить… всем нам.

— Я рассказала Мартину абсолютно все. Он найдет решение.

— Боюсь, вы не представляете о чем говорите, миссис Росс.

Утром я обнаруживаю Мартина неимоверно потрепанным. Он не соизволил переодеться, и теперь весь его вид кричит о ночной деятельности. Рукава рубашки по-прежнему закатаны, демонстрируя неглубокие порезы на руках. Он, конечно же, был в самой гуще событий: корабль без капитана не поплывет.

— Откуда ты?

— Разнес пару казино Стока, — неожиданное откровение.

Он хлопает себя по бедру, а затем протягивает мне руку. Самое время выпустить пар.

Я подхожу и сажусь сверху, как он того и хочет. Его пальцы впиваются в мою талию, сминая ее неприлично жестко. Это напоминает электрический разряд, который сладкой волной прошибает тело.

— Твоя мать…

Росс обрывает меня на полуслове, не давая закончить:

— Ее в доме нет, увезли. Ей лучше быть подальше отсюда.

— А мне?

— А тебе лучше быть рядом со мной.

Он рваными движениями стягивает с меня халат, оголяя плечи. Кажется, я забыла, какими острыми бывают эти прикосновения. Ловлю его руки, но на мгновение, пока он не перехватывает мои и не устраивает их на своей груди.

— Ты измотан.

— Не больше, чем обычно.

Поцелуи, горячие, жадные, распаляющие нас обоих. Я скучала, невыносимо изнывала по ним. Мы тонем в урагане этой потребности, но каждый по-разному. Нежность переплетается с грубостью, становясь чем-то нереальным.

Мартин легко приподнимает меня и, быстро разобравшись со своими брюками, оттягивает край моих трусиков в сторону.

— Опустись.

Вот так, без прелюдий и предварительных ласк. Командным голосом, который ласкает слух низкой тональностью.

— Кто-то может войти.

— Я. СКАЗАЛ. ОПУСТИСЬ.

Он надавливает на мои бедра, заставляя скользнуть вниз. Я подчиняюсь, и с тихим стоном выполняю его приказ.

Низ живота наливается теплом, когда Росс заполняет меня. Вспыхиваю моментально: цепляюсь за его плечи, прикрывая глаза и запрокидывая голову назад. Калейдоскоп ощущений настолько безграничен, что я не успеваю отлавливать отдельные детали.

Мартин наблюдает за мной, за тем, как старательно двигаюсь на нем, делая все сама, будто он об этом не просил. Он полностью расслаблен и любуется разнузданным танцем моего тела. Но это пытка. Еще чуть-чуть, и я начну умолять, чтобы он трахнул меня, как умеет только он.

Росс улавливает мое настроение, хватает за шею, заставляя смотреть ему в глаза. Я неизбежно теряю связь с реальностью и жадно наращиваю темп, потому что этого мужчины слишком мало в серых буднях. Ноги сводит приятной судорогой, но я не останавливаюсь, а лишь активнее насаживаюсь на него.

Ему это нравится, доставляет истинное удовольствие. Я делаю то, что он хочет, и делаю это с особым трепетом, доказывая свое откровенное желание.

Мои губы находят его шею, язык выводит влажные узоры на коже. И я слышу, как Росс улыбается. Теперь он не трогает меня. Да, пусть все выглядит так, будто я сама напросилась и сама оседлала его, но каменное возбуждение Мартина я чувствую внутри себя. Это сводит с ума, рождая еще более распущенные мысли.

Снова трусь о его руки, как кошка, в надежде наткнуться на ласки хозяина.

Становится не так важно, если кто-то станет свидетелем нашей близости. Хотя, я все еще сдерживаюсь, роняя прерывистые всхлипы в его плечи.

В этот раз нам не требуется много времени. Мы оба близки к финалу.

Знакомое тяжелое дыхание Росса намекает на приближающуюся разрядку, и я ловлю момент, чтобы соскользнуть с него. Но он впивается в мои ягодицы намертво.

— Мартин, — выдыхаю, пытаясь отстранится.

Он не отпускает и лишь резче толкается бедрами мне навстречу. Проникновения под другим углом кружат голову, мешая остановить его и остановиться самой.

Через несколько минут Мартин окончательно замирает, а я понимаю что он все еще глубоко во мне.

Росс поднимает голову, смотря на меня снизу вверх. В моих глазах легко читается вопрос, и кому-то точно придется отвечать. Но допрос не требуется.

— Я хочу от тебя сына.

— Тебя били?

Странно слышать это от него, и на мгновение кажется, что мне даже показалось. Но, нет, галлюцинации отменяются.

— Нет, Эйва, этим занимался я. Мы отошли от темы.

— Несвоевременный вопрос. Ты уже повлиял на данную ситуацию, Мартин.

— Тебя это пугает?

Я по-настоящему растеряна, не зная, на что спихнуть этот сумасбродный порыв. До шутки не дотягивает, но и искренностью веет слабо.

Росс все еще ждет ответа, а я не могу сформулировать собственные мысли.

Из холла доносится шум открывающихся дверей лифта, спасая меня от пристальности Мартина. Я соскакиваю на пол, поправляя халат, а Росс неторопливо застегивает брюки.

В гостиной появляется Элиот. Он замечает больше, чем следовало, и это секундно отражается в его глазах. Мне становится неловко, я отворачиваюсь.

— У нас проблемы. — Самообладанию Элиота я завидую каждый день.

Мартин вальяжно облокачивается на спинку дивана, раскидывая руки в стороны. Он недобро улыбается, явно прикидывая, что именно сейчас прозвучит.

— Сток хочет встречу на нейтральной территории.

— Стоило разворошить этот муравейник, — ухмыляется Мартин. — И что же он предлагает?

— Клуб Ларри Пирса.

Росс меняется в лице. Все-таки проблема очертила свои границы. Мне не знакомо имя человека, о котором идет речь, но его положение среди кровавого бизнеса ярко определяет реакция Мартина.

— Стало быть, поддержкой старика он уже заручился.

— Именно, поэтому требует еще кое-что, — Элиот бросает на меня многозначительный взгляд. — Он хочет, чтобы Эйва присутствовала.

— Надеется получить все. Принципиально.

— И он к этому близко, как никогда, Мартин.

Финишная прямая прочертила себя сама с гадким намеком на не радужный исход. Я даже не решаюсь вмешаться в разговор со своими неуместными вопросами. Все и так доступно разъяснено, только вот выхода пока не видно.

— Смотайся на седьмую, подтяни ребят оттуда. Криса пошли по точкам, пусть пробьет, что говорят.

Элиот так и не двигается с места, придирчиво вглядываясь в босса. В нем определенно что-то поменялось, кажется, он готов давить, чтобы с его мнением считались здесь и сейчас.

— Ее не должно там быть.

— Я должен обсуждать это с тобой, Элиот?

— Не должен, но будешь.

Впервые Росс смотрит на начальника своей охраны так осмысленно и вдумчиво.

— Поезжай. Обсудим после.

Мартин так и не дает себе отдыха. Он снова уезжает, оставляя меня слоняться по дому. Я больше похожу на призрака этой квартиры, который от скуки лезет в дела живых. Солнце уже не так радует, а дождь не слишком раздражает. Полная прострация.

Не знаю, сколько проходит к тому времени, когда мужчины возвращаются. Кажется, снова вечер, может, и ночь. Я не смотрела на часы и не считала отрезки.

Сначала появляется Росс, минут через двадцать Элиот. Оба взбудоражены, каждый по-своему. Опять придется что-то высчитывать и прикидывать варианты.

— Парни с седьмой готовы помочь, остальные начали сливаться. Против Ларри идти никто не хочет, — Элиот начинает с порога, пересекая гостиную размашистыми шагами.

— Уже что-то, — хмыкает Росс, откупоривая очередную бутылку виски из своих безграничных запасов.

— В твоей больной голове уже созрел план?

Мартин кидает недовольно скалится на начальника охраны, намекая на субординацию. Все это в моем присутствии, но никто упорно не обращает на меня внимания.

— Подготовь все, Элиот.

— Сделаю. Что насчет нее?

— Она поедет с нами.

— Вообще-то, я здесь и все слышу, — награждаю мужчин своим негодованием.

Оба оборачиваются ко мне, но на этом их интерес заканчивается. Разговор продолжается с тем же энтузиазмом и без моего участия.

— Если начнется возня, он будет прикрываться Эйвой. Ты и сам это знаешь.

— Пока мы ее прячем, Элиот, она желанная мишень.

— Живыми мы оттуда не уйдем, Мартин.

— Когда все закрутится, у тебя будет только одна задача — вывести ее. Остальное не твоя забота.

Не «если», а «когда». Стоило ли рассчитывать на другое развитие событий?

Таймер уже тикает, приближая день икс, до которого остаются часы. Пространство погружается в самую настоящую дремоту, которая прервется лишь командой к отъезду. И где-то в подсобных помещениях происходят приготовления и разработка конкретных сценариев. У конфликта другой уровень, другие риски и другая цена ошибок.

Росс до ужаса хладнокровен и сосредоточен. Этот ожидаемый транс пугает как и раньше, ведь он не предвещает ничего хорошего.