Призраки подземелья

Призраки в развалинах замка

Мальчики и Ниёле, выскочив в окно, разбежались кто куда, но вскоре снова собрались на треугольном скверике. Никто не пострадал, кроме Костаса, потиравшего расцарапанный нос. Впрочем, нос не очки. В магазине покупать не нужно. И Костас держался молодцом.

— Вот не везет так не везет! Что нам теперь делать? — вздыхал Зигмас.

— А я знаю что! — воинственно воскликнул коротышка Йонас.

— Ну?! — заинтересовались все.

Йонас храбро выпрямился:

— Надо силой ворваться к учителю!

— А дальше что? — спросил Ромас.

— Что? Ясно что! Ворвемся и будем читать.

Все захохотали.

— А если жена учителя возьмет метлу? Тогда как быть, Йонас? — спросила Ниёле.

— Знаете, что сделаем? — вытянул шею Зигмас. — Напишем письмо и отправим. Пусть учитель ответит нам, как быть дальше.

— Не выйдет, — усомнился Ромас. — Она порвет письмо. Надо что-нибудь похитрее придумать.

— Лучше всего пойти под окошко и поговорить с учителем, — сказал Костас.

— Под окошко, может быть, и неплохо!

— Только надо, когда стемнеет!

Костас предложил:

— Йонаса я посажу себе на плечи, и он постучит.

— А если Тереза в комнате? — Зигмасу этот план явно не нравился.

— Не будет же она все время там сидеть, — возразил Костас. — Выйдет когда-нибудь в кухню.

— А если целый час ждать придется? Так и будешь держать Йонаса?

— Надо будет — и подержу, — отрезал Костас.

— Ну, иди, — усмехнулся Зигмас. — Стой и жди.

— И пойду!

— Ты — пойдешь?

— А может, ты?

— Я-то могу! Мне это плевое дело, хоть и в полночь пойду.

— И мне плевое!

— Тебе? Да все знают, что ты первый трус в классе. Ты и очки нацепил, чтобы в драки не ввязываться. — Зигмас сказал обидные слова.

— Я трус? — вспыхнул Костас.

Зигмас залился хохотом:

— Ты даже днем нос расцарапал, а ночью?.. Ночью и вовсе свои драгоценные очки потеряешь.

Костас ничего не сказал, лишь постоял, сжав губы, и отвернулся.

— Тише вы! — предостерегающе воскликнул Ромас.

По скверу шла жена учителя.

— Тише, ребята! — повторил Ромас. — На горизонте главные силы противника!

Женщина, видимо, кого-то разыскивала. Потом она стала махать кому-то рукой.

Ромас оглянулся: люди шли по улице в разных направлениях, и трудно было определить, кою звала женщина. Он продолжал наблюдать. Женщина, немного подождав, направилась к ребятам. Ромас не на шутку встревожился:

— Тревога, отступаем! Без паники!

Они не спеша пошли по набережной Вильняле.

Женщина крикнула что-то и ускорила шаги.

— Э-э, она определенно гонится за нами, — сделал вывод Ромас. — Дураков нет, бежим!

Пробежав немного по набережной, они нырнули в узкую уличку. Их преследовательница отстала по крайней мере квартала на три.

Избежав опасности, они двинулись по улицам Старого города. Вскоре они очутились возле костела с высоченной колокольней, стрелой взмывшей к небу.

— Вот где эти подвалы, о которых читал в рукописи учитель! — Костас показал куда-то вниз. — Чудно как-то. Читаешь, и вроде все это выдумка… а оказывается — нет.

— Тут? А я думал, неизвестно где! — Симас остановился.

Друзья с любопытством оглядывались. А Йонас даже принялся топать ногой и прислушиваться.

— Гудит? — пошутила Ниёле.

— Ясно, гудит! — совершенно серьезно ответил Йонас. — Послушай!

— Может быть, сокровища так и остались в подвалах?!

Йонас перестал топать и смотрел, выпучив глаза, а потом даже подпрыгнул на месте:

— Остались! Конечно же, остались! Почему бы им не остаться? Пошли искать вот в те развалины!..

Перед ними высился полуразрушенный замок с выжженными, почерневшими глазницами окон — печальное напоминание о вельможах Радвилах. Время безжалостно точило стены этого замка. Замок перестраивали, ремонтировали, и то, что не сделали века, довершила последняя война. Остались только почерневшие, потрескивавшиеся стены. И лишь кое-где среди обгорелых остатков извести, среди потрескавшейся штукатурки над дверями и окнами еще были заметны великолепные карнизы верхних этажей, замысловатые лепные украшения с гербом Радвилов.

Перед войной замок приспособили под центральный почтамт: окна забрали толстыми решетками, навесили прочные железные двери. Теперь эти двери, обожженные и расхлябанные, пробитые и выщербленные пулями, осколками, были подперты огромными кольями и завязаны проволокой, чтобы никто без дела не лазил по развалинам. Однако, обойдя замок вокруг, ребята обнаружили большой пролом в стене.

— Лезем, лезем! Может, и подвал какой-нибудь найдем! — не унимался Йонас.

— Так сразу и нашел! Здесь надо будет произвести раскопки, тогда, возможно, и найдем что-нибудь, — серьезно объяснил Костас.

— Вот бы сокровища! Найти бы! Что? Или плохо? — не унимался Зигмас.

— Ромас, чего мы ждем! — не выдержал Йонас. — Полезли!

— Что же там делать голыми руками, нужны инструменты.

— Так чего мы стоим? — возмутился Йонас. — Пошли за инструментами! Возьмем, принесем сюда и начнем раскопки.

Но почему-то никто не поддержал Йонаса.

— Подумаешь, лазить по развалинам! — пренебрежительно фыркнула Ниёле. — Что нам, в городе места мало?

Зигмас тотчас присоединился к девочке:

— Верно. Если тут что-нибудь и было, так за столько веков давно уже нашел кто-нибудь. Но если Йонас хочет, пусть сам лезет.

Остальные молчали.

Йонас вдруг схватился за голову:

— Ай! Как же это я совсем забыл, что мне надо быть дома?

Он оглянулся, ожидая, что скажут Симас и Ромас. Уж не подумают ли они, что Йонас струсил. Нет. Ребята не смеются.

— Давайте завтра придем сюда, — предложил Ромас.

— Ага! Завтра! Это хорошо! — обрадовался Йонас.

Так все и разошлись.

Но под вечер Йонас прибежал к Ромасу. Он был очень взволнован. Оказалось, что Йонас, когда мать ушла, уговорил братишку поиграть дома одному, Йонас даже подарил ему лучший свой меч, оклеенный серебряной блестящей бумагой. А сам убежал. Он обегал товарищей и сумел всех оповестить. Только Зигмаса не нашел.

Йонас торопливо вывел Ромаса в коридор и зашептал:

— Ромас, идем в развалины, я свободен!

— Вдвоем? — удивился Ромас.

— Нет, с Костасом и Симасом. Только Зигмаса не нашли. А Ниёле сама не хочет, она договорилась с девчонками в кино идти.

— Где они?

— Ждут на улице.

— Надо подумать. Лучше, чтобы и Зигмас был. Да и поздно уже сегодня.

— Ничего не поздно! И потом, какая разница — там же все равно темно. А Зигмасу завтра все расскажем.

Возражать не приходилось. Тем более, что и Ромаса самого манили развалины.

— Что с тобой, нога болит? — спросил Ромас, видя, как Йонас хромает, спускаясь по ступенькам, словно нога у него деревянная.

Вместо ответа Йонас вытащил из штанины железную кочергу.

Костас и Симас, поджидавшие на улице, тоже были не с пустыми руками. Один держал небольшую лопатку, завернутую в газету, второй — мотыгу, которой отец разрыхлял землю в саду.

Видя, что товарищи так серьезно подготовились, Ромас вернулся домой и прихватил карманный фонарик.

Ребята отыскали обнаруженный днем пролом и один за другим пролезли в него.

На улице только начинало смеркаться, а здесь их сразу окружили сумерки; словно сквозь туман вырисовывались очертания стен, проемы окон и дверей.

Друзья стояли в полуразрушенном квадратном помещении. Под ногами валялись обломки кладки, кучи кирпича и камня; словно гигантские змеи, извивались исковерканные железные балки, торчали обгорелые концы деревянных перекрытий.

— Ромас, посвети, — прошептал Костас.

— Потом ничего не увидишь.

— Я уже и так не вижу.

И действительно, Костас ничего не мог разглядеть сквозь очки. Словно их кто-то заклеил бумагой.

Йонас, уже успевший осмотреть помещение и даже кое-где копнуть своей кочергой, доложил:

— Тут ничего нет, пошли дальше.

Осторожно переступая через глыбы штукатурки и кирпича, исследуя каждый закоулок, они миновали полуразрушенное помещение. В одних местах грозно нависали над головой ступени лестниц, в других перекосившаяся стена, казалось, рухнет от малейшего прикосновения. Ребята обходили эти опасные места.

Вдруг их обостренный слух уловил какой-то звук, доносившийся словно из подземелья. Они остановились и стали прислушиваться. Но вокруг снова было тихо и спокойно, лишь на улице промчалась машина да слышались голоса прохожих. Двинулись дальше. И вдруг рядом за стеной послышался стук, грохот… Ребята замерли. Теперь уже был ясно слышен скрежет железа о камень. Потом отчетливо донесся скрип открываемой двери. У ребят мороз пробежал по коже, Йонас, стоявший у дверного проема, увидел, как в соседнем помещении, откуда доносились эти таинственные звуки, мелькнуло что-то белое, исчезло и снова замаячило… И показалось Йонасу, что это тень отца Хауста — страшного отравителя. Приоткрыв железную дверь подвала, призрак выбирается наружу, чтобы заманить ребят в подземелье… От страха волосы Йонаса встали дыбом. Он попятился, бормоча: «Привидение, привидение!» Ужас товарища передался стоящему рядом Костасу, хотя тот ничего и не видел. Охваченные страхом, они оба отступали, пока в темноте не наткнулись на Ромаса.

Ромас схватил Йонаса за плечо и прошептал:

— Погоди, не шуми, надо выяснить, кто там.

Йонас, хоть и дрожал от страха, остановился. Костас наткнулся на него, и оба упали, Йонас испуганно взвизгнул. В это время из-за стены послышался не то стон, не то всхлип, не то мольба:

— Хи-хи-хи… Я ни-и-че-е-е-го-о-о… Я — я…

Ужас обуял ребят, Йонас вскочил и бросился к отверстию в стене. Костас, выставив вперед руки, мчался следом. Ромас и Симас пятились назад. Первым опомнился всегда хладнокровный Симас:

— Ромас, Ромас! Ребята, погодите. Голос-то чей?.. Никогда такого не слышали!

За стеной снова запричитали:

— Я-а-а, я-а-а ни-и-че-че-го… я-а-а…

— Правда, — остановился Ромас, — неужели это он?

Они осторожно приблизились к стене, и Симас крикнул:

— Зигмас, это ты там? Не бойся, это мы.

Несколько секунд было тихо, а затем послышалось радостное мычание и в дверном проеме появилась тень. Ромас осветил ее фонариком. Это и вправду был Зигмас. Бледный, с дрожащими губами.

— К-к-как-к… я напугался, — стуча зубами, рассказывал он, — думал, это привидение идет.

— Мы тоже испугались, — признался Ромас.

— Почему ты один сюда пришел, Зигмас? — спросил Симас.

Зигмас молчал.

— Мы же договорились на завтра, все вместе, — подхватил Ромас.

— А вы почему пришли? — вытянул шею Зигмас.

— Я был у тебя, да не нашел, — сказал Йонас.

Зигмас признался:

— Мы с Костасом поспорили, кто из нас храбрее. Я хотел доказать ему и пришел один. А завтра бы все рассказал.

Они осмотрели вырытую Зигмасом яму, попробовали копать глубже, однако, кроме камней и кирпича, ничего не нашли. Костас сказал:

— Когда я буду археологом, то наверняка раскопаю это подземелье.

— Ха-ха-ха, я начал — ты кончишь, ухмыльнулся Зигмас. — И докажешь, что ты один настоящий храбрец.

Костас глянул на товарища и ничего не сказал.