Продажная любовь

ГЛАВА ВТОРАЯ

Энн вернулась в свою квартиру с сумкой продуктов. С бабушкой Ари она больше не общалась, лишь послала ей в отель открытку с благодарностью за приглашение на ланч и за доброту, которая позволила ей провести бесценное время с Ари.

Очень грустно, что у нее не будет возможности общаться с племянником, но у него счастливое детство с преданной, любящей его бабушкой и — приходится признать — любящим дядей, несмотря на его неприязненное отношение к матери и тете мальчика.

Неожиданно постучали, и Энн осторожно — никого не ждала — приоткрыла дверь.

Недостаточно осторожно. Как и четыре года назад, мимо нее сразу вошел в квартиру Никос Теакис.

— Поговорим, — сказал он оторопевшей Энн. — Мне кое-что от вас нужно.

— Что именно? — она недоверчиво смотрела на него.

Присутствие дорого и элегантно одетого человека, казалось, сделало комнату тесной, как и четыре года назад.

— Проведете месяц в Греции, на вилле моей матери на Соспирисе, — властно объявил человек, который совсем недавно велел ей держаться подальше от его семьи.

— Почему? — тупо спросила Энн, скрестив руки на груди.

Она была в джинсах и открытой майке, облегавших фигуру. Он окинул ее откровенно мужским взглядом, прошел и сел, не прося разрешения. Ей это не понравилось.

Но в Никосе Теакисе ей все не нравилось. И тем более — как он говорил с ней сейчас.

Он сердит. Это очевидно. Свой гнев сдерживает с трудом, что не помешало ему так оглядеть ее, что она покраснела.

И поймала себя на том, что тоже разглядывает его великолепную фигуру, красивое породистое лицо с черными, как ночь, глазами.

— Вы поедете на Соспирис, потому что мама настаивает на этом. А ее врач предупредил меня, что ее больному сердцу ни в коем случае не нужны огорчения. Ну, чего вы ждете? Собирайтесь.

Энн молча смотрела на него. Как и четыре года назад, он достал из кармана пиджака чековую книжку и ручку.

— Плата, мисс Тернер, за ваше очень дорогое и ценное время, — презрительно заметил он.

Она взяла протянутый листок, перед глазами запрыгали нули.

— Десять тысяч фунтов, мисс Тернер. Это я называю, высоко оплачиваемыми каникулами.

Энн медленно подняла на него глаза. Его взгляд был наполнен таким презрением, что захотелось, нет, просто требовалось изорвать этот чек в мелкие клочья и бросить в его холодное высокомерное лицо.

Но с другой стороны… было огромное желание побыть с племянником и вдруг возникшее понимание, что она держит в руках десять тысяч фунтов. Целое состояние — и она точно знает, как их потратить.

Точно так же, как потратила прежний чек от Никоса Теакиса.

Она улыбнулась нарочито сладкой улыбкой и таким же сладким голосом, понимая, насколько злит его, произнесла:

— Как это великодушно с вашей стороны. Я сейчас же начну собираться.

Скульптурный рот выговорил непонятное ей слово — по-гречески. Энн пожала плечами и отправилась складывать вещи.

В вертолете Энн, вытягивая шею, рассматривала сказочный остров Соспирис с виллой Теакисов. Красота захватывала дух. Покрытые диким виноградом белые стены, многочисленные террасы и веранды, бассейн, соперничающий синевой с Эгейским морем, и почти видимое благоуханное тепло после прохладной английской зимы.

Никос Теакис наблюдал за ней.

— Есть во что вцепиться, правда, мисс Тернер? — пробормотал он.

Энн проигнорировала его слова, так же как игнорировала его во время полета из Лондона на частном самолете Теакисов. Он отвечал ей тем же, глядя в свой ноутбук.

Никос Теакис абсолютно ясно продемонстрировал, что, будь его воля, Энн Тернер попала бы на остров Соспирис только через его труп.

Зато его мать искренне и горячо радовалась приезду Энн, а племянника появление неожиданно обретенной тети привело в бурный восторг.

Глаза Энн затуманились, когда она прижимала к себе ребенка. Как была бы счастлива за него Карла…

Но она не позволила себе раскисать. Прошлое ушло — его не вернуть. Есть настоящее и будущее. А будущее, единственное будущее — сын Карлы и Андреаса.

После прибытия на Соспирис Никос сразу занялся работой, чтобы унять свой гнев и злость. Сейчас он с показным равнодушием смотрел на входящую в гостиную Энн. Обычно собирались в гостиной на предобеденные напитки. Сегодня ему предстояло смотреть и терпеть, как эта нежеланная гостья, которую он всячески проклинал, втирается в его семью. И еще кое-что бесило его — даже больше, чем ее присутствие здесь.

То, что он реагирует на нее как на женщину.

Проклятье, почему она выглядит не так, как четыре года назад? Почему такая стройная, изящная, с такими дивными, откинутыми назад волосами, откуда это классическое лицо и совершенная фигура? Платье до колен из тонкого джерси цвета морской волны облегало гибкое тело, делая ее одновременно соблазнительной и отстраненно далекой. Почему ему так хочется запустить руки в эти шелковые роскошные волосы? И зачем размышлять о ее груди, о том, каково это — ласкать ее?

Но наблюдать мерзкий фарс — как она беседует с его матерью, знакомится с кузиной матери Эфимией, которая создала диковинный сад вокруг виллы, как старательно произносит по-гречески фразы из разговорника и, хуже всего, как говорит об Ари с растроганным лицом — нет, все это выше его сил. Никос сумрачно отвернулся и взял мартини.

Энн была бесконечно благодарна Софии Теакис за приглашение, за возможность общаться с Ари. И с самой Софией было приятно. Эфимия, с которой София ее познакомила, женщина лет шестидесяти, плохо говорившая по-английски, выглядела очень доброжелательной. Говоря с Софией об Ари, Энн, чтобы скрыть навернувшиеся слезы, отвернулась и увидела тяжелый взгляд темных глаз. Никос Теакис…

Она ответила таким же взглядом. Какое право у этого несносного человека осуждать и порицать ее? И повернулась к миссис Теакис.

Все переместились в столовую. Обед прошел очень приятно. Единственная досада — Никос Теакис, следивший за Энн, как хищная злобная птица за преследуемой добычей.

Да что же он, проклятый, так невзлюбил ее? Ладно, не обращай на него внимания. Просто не замечай его. Она впервые в теперешнем доме Ари, и нельзя допустить, чтобы он испортил драгоценное время с племянником.

Но как не обращать внимания, если Никос Теакис удивительно хорош в белом клубном пиджаке! Какой-то редкостный представитель отряда мужчин — неотразимый и магнетический. Но ведь он, именно этот человек, назвал ее сестру проституткой!

И тем не менее все было хорошо благодаря умению миссис Теакис создавать вокруг себя атмосферу тепла и доброжелательности.

— Знаете, вы приехали в очень радостное и одновременно грустное для нас время, дитя мое, — обратилась она к Энн. — Ари безумно любит свою няню, как и все мы. Но Тина вскоре выходит замуж за доктора Форбса, археолога. Его группа производит раскопки возле Махоса, ближайшего от нас города. Сегодня Тина с ним. Я счастлива за нее, но мне будет очень не хватать ее, а уж Ари! Тина за эти четыре года вошла в нашу семью. С вами Ари легче перенесет потерю.

— Я постараюсь отвлечь его, — с готовностью сказала Энн.

После обеда все вернулись в гостиную пить кофе. Энн почувствовала усталость от такого насыщенного дня и вскоре отправилась спать. Никос, изображая чрезвычайно любезного хозяина, проводил ее к дверям. В отсутствие матери и Эфимии он смотрел на Энн ленивым оценивающим взглядом, задерживаясь на груди. Досадно, но она почувствовала, как отвердели ее соски.

— Еще одно красивое платье, рад, что вы со вкусом распорядились моими деньгами… — тихонько проговорил он.

Улыбка у него — как шакалий оскал. Она молча ушла к себе, уверенная, что слышала за собой тихий ехидный смех.

Черт побери, зачем он так? Но ей-то что? Он — ничто для нее, ничто.

Я здесь ради Ари — вот и все.

Это она должна помнить — и только это. На следующее утро Энн и Тина сидели на пляже перед виллой, а Ари немного поодаль трудился над рытьем ямы в песке. Тина, почти ровесница Энн, оказалась очень дружелюбной и общительной девушкой. Она искренне хвалила и миссис Теакис, и Никоса Теакиса. Что касается первой — Энн была полностью согласна, но, вероятно, выражение ее лица изменилось, когда речь зашла о Никосе.

— Никос фантастический работодатель. Он так великодушен. Знаешь, он дал деньги на раскопки Сэма, предложил мне праздновать свадьбу на вилле. А как он изумителен с Ари, как предан матери, как заботится о ней!

Да, даже заплатил мне немыслимые деньги, потому что она хотела, чтобы я сюда приехала, подумала Энн.

Вслух она сказала:

— Это же естественно — при состоянии ее здоровья.

— Знаешь, иногда мне кажется, — сверкнула глазами Тина, — что миссис Теакис находит плохое состояние своего здоровья очень полезным. Никос возражал против поездки в Лондон, считал, что это будет слишком утомительно для нее, но ее доктор порекомендовал прекрасного кардиолога в Лондоне — и вот! Мы поехали все вместе. Уверяю тебя, он совсем не так покладист с остальными женщинами! С его внешностью и деньгами — можешь представить себе, как вешаются ему на шею. И сколько женщин мечтают стать миссис Никос Теакис. Но его не так легко поймать. Не дастся! Он получает удовольствие — и разрывает отношения. Подобного типа мужчины всегда такие. — Она улыбнулась и повернулась к своему подопечному: — Ари, мой хороший, как там твоя яма? Нам уже можно посмотреть?

Энн пробыла с Ари все утро, а когда он лег спать после ланча, она не смогла больше противиться соблазну и отправилась плавать в бассейн. Ныряла, плавала, снова ныряла. Буквально все — солнце, греющее спину, мокрые волосы, облепившие лицо, свободные движения в ласковой воде — все доставляло огромное удовольствие, чувство покоя и свободы.

Пока вдруг не появилось странное ощущение в затылке и чувство неловкости. Она замерла у бортика и оглянулась.

И сразу же увидела его. На верхней веранде, одна рука на балюстраде, смотрит вниз на нее.

Никос Теакис.

Она ощутила себя уязвимой, выставленной на обозрение. Захотелось скорее выбраться из бассейна, завернуться в полотенце. Но, вылезая из воды, она будет еще более беззащитна. Поколебалась минуту и решила поплавать еще. Проплыв бассейн три раза, она украдкой взглянула на верхнюю веранду. К ее облегчению, там никого не было. Энн быстро выкарабкалась на бортик и завернулась в полотенце, восстанавливая утраченные ощущения.

Нет. Не запугает ее Никос Теакис! Она уселась позагорать, потом устроилась на лежаке, подставив солнцу спину. Даже расстегнула топ бикини. Солнце, тепло и покой навевали дрему, приносили какие-то видения, странные и непонятные, сознание не задерживало их.

Кроме одного.

Она почувствовала, что на нее упала тень, потом кто-то нежно и легко провел рукой по спине сверху вниз. Она что-то пробормотала в подушку. И крепче уснула.

Рядом с ней стоял Никос, глядя на неподвижное тело с каменным лицом.

Почему он сделал это? Выйдя на веранду для маленького перерыва в работе, он увидел пластичное легкое тело, мягко разрезающее воду. Нужно было сразу же вернуться к работе, в кабинет, а он продолжал смотреть, пока Энн его не заметила.

Разозленный тем, что она увидела его, он вернулся в кабинет. Но покоя не было, через десять минут он снова оказался на веранде. Она уже вышла из воды и загорала.

От этого совершенного тела он уже не мог оторвать глаз. Изящная спина, сужающаяся к талии, совершенная округлая линия бедер и плавный переход в длинные стройные ноги.

Злясь на себя, Никос обнаружил, что спустился вниз, подошел к дремлющей девушке и уставился на эту прекрасную спину. Потом медленно, еле касаясь, провел по ней рукой.

Нежнейший шелк…

Он отдернул руку.

Черт, ведь не собирался этого делать. Не думал, что подобное произойдет. Надо было игнорировать наглую, девицу! Не поддаваться ее шарму, не замечать ее очарования!

Потому что это безрассудно. Просто сумасшествие. Он знал, какое корыстное и ничтожное нутро скрывается под красивой внешностью Энн Тернер.

Если бы она бросила чек ему в лицо, сказала бы, что никакая сила не разлучит ее с племянником, он думал бы о ней лучше! Но она не могла оторвать глаз от этого чека…

Некоторое время он просто стоял и смотрел вниз, на почти обнаженное совершенство.

Она действительно так хороша… так привлекательна…

Нет. Чего бы это ни стоило, он должен помнить одну, и только одну, очень важную вещь про Энн Тернер: она продала за деньги своего племянника, и здесь она потому, что надеется заполучить у Теакисов еще кругленькую сумму. Это все, что ему необходимо не забывать.

Все остальное к делу не относится.

Он решительным шагом вернулся в кабинет, захлопнув дверь на веранду.

Энн проснулась лишь тогда, когда после дневного сна Ари в сопровождении Тины, как маленькая ракета, влетел на площадку возле бассейна. Он был уже в купальных шортах и надувных нарукавниках для плавания. Началась водная феерия. Вскоре подошла бабушка Ари, потом кузина Эфимия.

Энн подумала, что за такое короткое время она удивительно хорошо освоилась здесь со всеми, чувствует себя естественно, свободно и уютно. Понятно, почему ей так приятно — Никос Теакис не с ними, не маячит его мрачная тень.

Но, однако, придется встретиться с ним за ужином. Энн вместе с Тиной укладывала Ари спать, почитала ему на ночь, поцеловала в лобик на прощание, чувствуя ком в горле и сдерживая слезы.

Сын Карлы. Счастлив, окружен любовью и заботой.

Она невольно вспомнила свое детство. Для нее всей вселенной была старшая сестра, которая помогала Энн справляться с любыми страхами и недоразумениями, встречавшимися им обеим. Как бы она могла все вынести без Карлы? Карла утешала, защищала, обнимала, целовала на ночь. Карла — вся ее семья.

А сейчас она целует на ночь сына Карлы, у которого нет родной матери.

Но Ари счастлив, думала она, стараясь проглотить ком в горле. Он не тоскует по своим родителям — он не знал их. У него бабушка, дядя, добрая нежная няня.

А сейчас и я, правда, на короткое время.

Сердце сжималось, когда она вспоминала о краткости своего пребывания здесь. В душе закипал гнев. Черт побери этого Никоса Теакиса! Черт побери его высокомерие, эту его гордость или гордыню, его жалкие двойные стандарты, по которым ему дозволено иметь столько женщин, сколько он пожелает, а ее сестру клеймить со своего золоченого трона за то, что она пыталась жить в этом мире как могла. Он не давал Карле встречаться с Андреасом, украв у них большую часть того малого времени, которое им было суждено провести вместе.

Энн постаралась отвлечься от мрачных мыслей. Прошлое ушло. Нет ни Карлы, ни Андреаса. Остался маленький Ари он счастлив и доволен. Этого достаточно. Должно быть достаточно.

Никоса Теакиса не было видно, когда Энн и Тина подошли к гостиной перед ужином. Тина задержалась на веранде с Эфимией, Энн подозвала к себе миссис Теакис, уже сидевшая в гостиной:

— Я счастлива, что вы здесь, с нами, и главное, с Ари. Мне хочется говорить и говорить вам, что вы спасли меня, отдав мне Ари, — София старалась сдержать слезы.

— Я отдала его вам от всего сердца, — спокойно, чтобы не волновать женщину, сказала Энн.

— Отдала, — с нажимом повторил, входя, Никос Теакис.

— Никки, вот ты где! — воскликнула его мать, как будто не слышала его реплики.

Сын сразу же подошел к матери, но успел по дороге окинуть Энн таким взглядом, который мог бы пригвоздить ее к месту.

Остаток вечера девушку угнетало его присутствие. Придя в свою комнату, она вышла на балкон. И любуясь волшебной греческой ночью, не могла отделаться от мыслей о своем мучителе.

Почему его отношение так трогает меня? Ну почему?

Нет! Она сжала перила. Сейчас ляжет, заставит себя забыть все это и крепко заснет.

Но в постели она долго смотрела в потолок. Сон не шел.