Продавец снов

– А вот это вы видели?! – воскликнул он. – Его Владычество приказал доставить эту вещицу к нему лично! Если вы помешаете нам исполнить приказ, будете объясняться перед Повелителем, и вам очень сильно повезёт, если вы останетесь в живых!

Воцарилось тягостное молчание, все ожидали дальнейших действий охраны, которая явно изменилась в лице, соображая, как поступить.

– Ладно. Проезжайте… только не болтайте о нас лишнего в тронном зале, мол, мы вас не задерживали… – растерянно проговорил страж, стоящий слева, расплываясь в улыбке.

Путешественники въехали во двор храма, Максимум убрал голову обратно в сумку.

Друзья осмотрелись: туда-сюда сновали служащие в серебряных балахонах, всюду стояли жертвенные алтари для разных мрачных божеств, чьи каменные изваяния свирепо взирали на всё вокруг. Сам Храм Снов имел восемь конусообразных башен, каждую из которых охраняли сидящие у огромных окон окаменелые крылатые химеры, хвостатые гарпии и прочие порождения тьмы. Башни соединялись с храмом умело встроенными галереями полными статуй древних воинов, готовых кинуться в бой, если бы их оживили. Внутрь монументального строения вело множество ходов охраняемых ушастыми существами похожими на людей, только лица их были морщинистыми и ужасно отвратительными. Только один из проходов выделялся среди остальных огромным размером.

– Очевидно, это центральный вход, нам туда, – сделал вывод Мрак и все трое пешком направились к храму. На сей раз, никто не остановил их. Пройдя мимо часовых, друзья попали в сердце обители Храма Снов. Незваные гости двинулись по широкому коридору по всей длине своей освещаемому факелами. Шли молча, пока проход не раздвоился.

– Теперь куда? – озадаченно спросил Максимум.

– Куда угодно, только не вздумай спрашивать у здешних обитателей дорогу, – заявил Мрак, наугад выбрав правую ветвь, остальные молча последовали за ним.

Чем дальше путешественники продвигались вглубь коридора, тем просторнее он становился. Всё чаще попадались безоружные стражники в серебряных балахонах, смиренно стоявшие вдоль стен, опустив головы. Максимуму не терпелось заглянуть им под капюшоны. Его терзал лишь один вопрос: какое на этот раз лицо они скрывали?

Друзьям повезло. Дорога оказалась верной. Она привела их в святая святых обители Храма Снов – Тронному залу. Путники остановились в безлюдной каменой шестиугольной комнате, в каждом углу которой стояли отлитые из золота гигантские фигуры титанов, подпиравшие руками потолок. У серых стен располагались мраморные фигуры чудовищ. Они стояли в разных позах, зловеще смотря на пришедших людей. У самой дальней стены зала, с высокого отлитого трона в виде страшной летучей мыши, распростёршей во всю длину центральной стены перепончатые крылья, на троих прибывших взирал хитрыми, круглыми глазами, с длинным крючковатым носом и тонкими змеиными губами, маленький, ниже среднего роста человечек. Несмотря на молодость, грубое угловатое лицо его с зеленоватым оттенком казалось довольно зрелым, оно не выражало никаких эмоций. Гипнос был облачён в золотой балахон, остроконечный капюшон которого покрывал большую голову. У основания трона лежал огромный пёс. Он свирепо смотрел на незнакомцев, приподняв с когтистых лап хищную морду. Шерсть на загривке собаки угрожающе вздыбилась. Максимум не знал, кого именно разглядывают его друзья в эту минуту, лично он уставился на огромное, едва не вовсю стену зеркало, стоящее за спинкой трона. Оно было какое-то странное, потому что совсем ничего не отражало, совсем ничего… Придворный музыкант побледнел при мысли, что ради этого мёртвого зеркала он проделал весь изнурительный путь, не раз рискуя жизнью, сражаясь с неведомыми тварями и простыми воинами. И всё ради этого мгновенья?.. Максимум, злясь, с трудом удержал себя на месте, не позволив сию секунду кинуться к волшебному стеклу, чтобы разбить его. Но, понимая, что в жизни ничего просто так не даётся, и Эурос ради злой шутки, его сюда бы не послал, Максимум допустил, что в зеркале явно крылась сложная загадка, к которой нужно будет найти верный ключ.

– Вы нарушили моё уединение, вам придётся дать исчерпывающее объяснение, иначе ваши кости пойдут на обед моему верному псу, – грозно проговорил коротышка, не сводя глаз с троих храбрецов.

– Помилуйте, Повелитель… – начал говорить верзила, опустив голову. – Мы потревожили Вас, потому что привезли это… – Мрак выхватил сумку из рук музыканта, и покорно подступив ближе к трону, предъявил голову свергнутого монарха. Это произвело впечатление, тёмный маг даже немного привстал с трона, слегка опёршись на посох с песочными часами.

– Предупреждал я этого упрямца, что бесполезно воевать со мной. Предлагал сдаться ему, но он предпочёл умереть… – довольно произнёс Гипнос, глядя на ужасный трофей. – Что ж поделом ему, – заключил он.

Максимум с Мэром приблизились на полусогнутых ногах к центру зала, где стоял их товарищ.

"Всё идёт неплохо. Под видом слуг мы сможем остаться в храме, и я со временем разгадаю, как работает это зеркало", – мелькнула радужная мысль в голове Максимума.

– Мы можем идти? – поинтересовался находящийся посередине Мрак. Маг, неторопливо взяв мёртвую голову Архуса, сощурил круглые хитрые глаза, меря взглядом мнимых подчинённых.

– Нет, – произнёс уверенно Гипнос, – пока не ответите мне на один вопрос… Кто вы такие? – его вопрос прозвучал, словно гром среди ясного неба. Никто из обманщиков не ожидал подобного поворота событий. Они, замявшись, тут же переглянулись…

– Мы верно подданные слуги, Ваше Владычество… – изменившимся голосом промямлил Мрак, остальные вторили ему. Тёмный маг невозмутимо смотрел на них.

– Ну насчёт верноподданности это мне неизвестно, а вот лжецы из вас превосходные!!! – усмехнулся он, обходя остолбеневших наглецов. Он громко хлопнул в ладоши и вмиг в зал вбежали поменьше мере тридцать до зубов вооружённых охранников. – Вы действительно решили, что я не о чём не догадался? Думаете, величайший в мире чародей не способен отличить своих слуг от замаскированных перебежчиков? – усмехаясь, говорил коротышка.

Явственно поняв, что их раскрыли, охотник, музыкант и караульный обнажили своё оружие и встали спиной друг к другу, скинув до смерти надоевшие маски.

– Всё, друг, не удалась наша милая затея, мы покойники! – тихо произнёс Мрак, держа меч обеими руками перед собой. Максимум смертельно бледный от страха, не мог вымолвить ни слова.

– Прикончить их до моего возвращения, – небрежно приказал горбоносый маг своим слугам, бесследно исчезнув в воздухе вместе с любимцем.

Служители в серебряных балахонах с рёвом кинулись на несчастных лгунов, приготовившихся биться до последнего. Максимум решил следовать единственной тактике, которая шла ему на ум, она гласила: "Ударил и убегай!" Возможность убежать друзьям не представилась, вход в зал был перекрыт стражниками, которые всё решительнее наступали на путешественников. Максимум отходил назад после каждой атаки.

"Интересно, кто первый выдохнется они или я?" – посетила его единственная мысль.

Краем глаза музыкант увидел, что хуже всего приходится Мраку. Он сражался с целой толпой и, кажется, проигрывал. Мэр, спрятавшись за широкую спинку трона, отстреливался от летящих на него служителей Гипноса. Не один из нападавших ещё не приблизился к нему ближе, чем на три шага. Максимум пробегал как раз возле трона, когда его чуть было не зацепила очередная стрела охотника, пролетевшая в дюйме от рёбер. Мельком оглянувшись, проворный музыкант понял, что преследователи его не отставали. Ему показалось, что их даже стало больше…

"Надо срочно что-то придумать!!!" – в панике подумал Максимум, оказавшись в западне: его зажимали в углу четверо врагов. Бедняга, разрезая воздух клинками, в отчаянии крикнул:

– Не подходите! Я болен заразной болезнью!

Кроме издевательских смешков никакой другой реакции эта угроза не вызвала.

Недруги продолжили теснить его к стене…

И вдруг трое неприятелей упали на пол: подоспевший на помощь Мэр, одним махом меча порезал их. Четвёртый воин, обернувшись лицом к охотнику, изумился, и, не успев нанести удар волнообразным мечом, получил смертельную рану от клинка музыканта в спину.

– Мэр, сзади! – крикнул Максимум. Охотник отреагировал, но его всё же слегка полоснули лезвием по плечу.

Бились все, кто как умеет. Мэру по сравнению со здоровяком приходилось хуже.

Воины Харамии видя разницу между противниками, получив небольшую взбучку от Мрака, переключались на более слабого. А уж самые хитрые всё пытались достать не менее мудрёного музыканта. Мрак, обессиленный от не прекращающейся схватки, израненный, еле сдерживал натиск врагов.

– И долго мы будем ждать? Всё время мы же не сможем отбиваться! Давай заводи своё зеркало или как там оно работает? – пробасил здоровяк, сжимая левой рукой шею врага, а правой наносил удары мечом. – Мэр, прикрой Максимума, если он не заведёт это чёртово зеркало, то нам… хана.

Охотник вновь бросился ограждать музыканта от служителей храма, работая двумя лёгкими мечами. Обороняясь, Мэр не смог увернуться, отбив сразу несколько нападений врагов, почувствовал в себе несколько дюймов лезвия. Харам слегка ранил охотника в живот, который тут же отправил обидчика ударом ноги в грудь от себя подальше.

Максимум метался у зеркала, не зная, что сделать, чтобы оно "ожило". Очнувшиеся воины тёмного мага поднимались с каменного пола, где лежали их мёртвые братья по оружию и, маша мечами, снова с рёвом бросались в бой.

– Ты долго ещё будешь возиться? – недовольно крикнул Мрак, швырнув недруга с огромной силой о стену, так что тот уже не смог подняться. – Запускай это чёртово зеркало, пусть оно переместит нас куда угодно, главное подальше отсюда!

Эй, ты меня слышишь, малой?! – бросил он, яростно отбиваясь от врагов.

– Ты думаешь, я знаю, как это сделать? – в отчаянии ответил Максимум, приложив ладони к ничего не отражавшему зеркалу, словно слепой, ища дорогу. С закрытыми глазами, прижавшись виском к стеклу, он подумал о Изабелль, представил её: как трогает густые, залитые солнцем, пахнущие сладким запахом рыжие волосы, большие ласковые зелёные глаза, аккуратный носик, пухлые губы, которые теперь он не увидит никогда. Скупая слеза скатилась по правой щеке и коснулась зеркальной поверхности. Вмиг стекло ожило, тепло стало разливаться по комнате. Максимум не поверил своим глазам, смотря на золотое зеркальное покрытие, которое колебалось словно море. Вдруг огромный жёлтый луч света пронёсся по тронному залу, испепеляя всех, кто ещё остался в живых из служителей Храма Снов. После этого зеркало стало прозрачным, а за ним предстала серебристая дорога, уходящая вдаль.

– Кажется нам туда… – радостно проговорил Максимум, обращаясь к друзьям. И все трое шагнули в открывшийся портал. Зеркало Времён поглотило их, как вода, накрыв с головой. Огромный прозрачный пузырь образовался на месте, где стояли друзья, он, слегка покачиваясь, простоял несколько секунд и лопнул. Переступившие порог Максимум, Мэр и Мрак оказались на серебряной тропе и, не спеша, пошли в неизвестность.

– А всё-таки мы смогли исполнить задуманное, приятель! – хлопнув по плечу довольно сказал лохматый Мрак, смотря на незадачливого спутника.

– Нам просто повезло! – улыбнулся в ответ Максимум, не веря своему счастью.

– Погодите радоваться, мы же не знаем, что нас ждёт дальше, – возразил Мэр.

– Да иди ты… – отозвался здоровяк. – Пока есть возможность радоваться, значит, надо радоваться, а там видно будет.

Вскоре их фигуры скрылись вдалеке.

Обход Добра, приветлива, гостеприимна, радушна и услужлива благословенная обитель дурдома. Каждый занимается здесь своим особенным делом, каждый без раздумий окажет помощь любому просящему, каждый рад видеть своих друзей и знакомых, ну разве кроме бедного Вениамина, которого судьба заставила присматривать за пациентами в дневное время. Так с тяжёлым, удручающим лицом, час за часом обходил он длинные коридоры психушки, заглядывая в окошки палат и мрачным взглядом взирал на весёлых или отчуждённых больных. Вот и сейчас он остановился у двадцать второй палаты, где симпатичная медсестра с длинными русыми косами сделала укол внутримышечно одному местному "жильцу", приложив, как полагается, белую мокрую ватку. Больной, учуяв запах спирта, как только медсестра ушла, немедленно облизал ватку, наслаждаясь вкусом алкоголя. Греков с перекошенным от отвратительного зрелища лицом, поспешил к следующей двери.

"Вот ведь работёнка проклятая, другие люди в офисах сидят и деньги лопатой гребут, а тут смотри целый день за придурками. Того гляди и сам таким станешь!" – озлобленно подумал толстяк, заглянув в двадцать третью палату.

– Здравствуй малыш! – ласково поприветствовал мужик, закутанный в белую простыню с удачно пристроенным табуретом на спине.

– Это ещё что такое? – воскликнул от неожиданности Вениамин, отворив дверной замок и войдя в палату.

– Ты что совсем не узнаёшь меня? Ну-у, я так не играю, – обидчиво сказал укутанный с головою больной и "полетел" расправив руки громко жужжа. – Ведь я самый лучший на свете друг – Карлсон, и мне полагается немножечко пошалить! – с этими словами "Карлсон" чуть было не убил дежурного санитара, запустив в него табуреткой, которую с себя снял. Вениамин едва от неё увернулся, отскочив в сторону.

– Спокойствие, только спокойствие!!! Дело-то житейское! – громогласно заявил счастливый "житель крыши", имитируя включённый пропеллер и прыгая по комнате, словно взбесившееся кенгуру.

– Пора валить с этой работы… – пробормотал ошарашенный толстяк, запирая дверь, и поковылял к очередной богадельне. Весёлая детская песенка встретила его.

– Подпевай! – обрадовано крикнул глуховатый зрелый мужчина, увидев широкое лицо Грекова, которое не помещалось в квадратном окне. Далее был бегающий человек с несуществующим сачком по палате, ловя невидимых бабочек, за ним парашютист, бесконечно прыгающий с койки с развёрнутым газетным листом.

– Чтоб он у тебя не раскрылся! – съязвил раздражённо толстяк, прежде чем уйти.

В двадцать седьмой, как обычно, всё было тихо и благодатно, там сидели очень спокойные пациенты Темников и его сосед коммунист Виталий. Они о чём-то мирно беседовали, смотря на маленький портрет Ленина. А вот в следующей комнате, Вениамина ожидал малоприятный сюрприз. Там вообще никого не оказалось!

Испуганный санитар, вспотев от вида пустующей палаты, с силой протёр глаза, не показалось ли? Нет, по-прежнему никого! Греков мог бы сослаться на то, что этого больного увели к врачу или на прогулку, к сожалению это было не так… потому что особо буйного, припадочного психопата с частыми приступами маниакальной агрессии вообще старались лишний раз не беспокоить!!! Даже еду подавали через вырезанное окошечко в двери. А теперь его не было…

– Этого ещё не хватало! Вот житуха пошла! – промямлил Вениамин.

Плохо соображая от неожиданности, увалень принялся яростно открывать замок. Руки тряслись от волнения, и поэтому дверь нескоро подалась. Когда же, наконец, толстяк вошёл в палату, то… вдруг что-то железное, острое и холодное коснулось толстой шеи Грекова…

– Тс-с-с… Тихо! – прозвучал приглушённый недобрый мужской голос за спиной. – Не дёргайся, фраер…

От страха у Вениамина затрясся второй подбородок. Он, разумеется, узнал этот тяжёлый, грубый, немного хрипловатый голос. Он принадлежал тому самому опаснейшему пациенту по имени Федя, который видимо, притворился сбежавшим и, что ещё хуже, где-то умудрился стащить отвёртку. А теперь, выждав удобный момент, этот психопат порою с неконтролируемыми приступами агрессии приставил кончик отвёрточки к горлу невинной жертве.

"Ой, вот житуха-то пошла!" – жалобно подумал побледневший Греков.

Пленённый заложник хотел позвать на помощь, открыв пошире рот, но дальновидный псих, поняв его намерения, слегка ткнул в шею остриём оружия.

– Поменьше шуму! – приказал Федя, а его заложник вскрикнул от боли. – Не надо кричать, иначе придут они… – добавил Фёдор тихим голосом.

– Кто они? – напряжённо спросил перепуганный толстяк.

– Они! – многозначительно произнёс разглядывающий потолок пациент, подняв указательный палец свободной левой руки вверх. – Телепузики!!!

Вениамин с вытаращенными от страха глазами переваривал в голове информацию, а его собеседник продолжал говорить:

– Эти разноцветные чудовищные твари. Мутанты не пощадят никого. Их четверо, уже не помню как кого зовут, но среди них есть самый отмороженный, которому всё по…

А ты случайно не на их стороне? – вдруг спросил психопат, сильнее вдавив остриё отвёртки в шею заложника. – Может, ты вражеский шпион?

– Я? Что ты? Нет! Ни в коем случае… – затараторил Греков, еле дыша от ужаса.

– Что-то ты мне не внушаешь доверия… – сказал с угрозой Федя. – А когда мне кто-то не нравится, я начинаю сердится… – от этих слов Вениамин покрылся холодным потом. – Говоришь, не шпион? Тогда докажи! – потребовал псих.

– Что хочешь, сделаю! Докажу всё что угодно, только отпусти меня! – затараторил заложник.

– Знаешь мою любимую песенку? Про Антошку?

– Нет, – осипшим голосом ответил Греков.

– Пой! – приказал сухощавый Федя, давя отвёрткой в шею. – И пританцовывай!

Вениамин хоть толком не знал слов этой песни, но со страху вспомнил всё!

– Антошка, Антошка, пойдём копать картошку. Антошка, Антошка, пойдём копать картошку… – взвыл он, двигаясь в такт песни.

– Тили-тили, трали-вали, это мы не проходили, это нам не задавали… Парам-пам-пам!!! – подхватил припев Федя и оттолкнул Грекова в глубь палаты, а сам кинулся в пляс.

– Вот всегда на этом месте срываюсь. Меня прёт просто, ничего не могу с собой поделать! – объяснил он мертвецки бледному толстяку. Тот понимающе закивал головою.

– А ты чего остановился-то? – поинтересовался шизофреник, стоя у двери, поигрывая отвёрткой. Вениамин под его ликование ещё пятнадцать минут пел про Антошку, пританцовывая, и про себя костеря коллег, которые по закону подлости находились не там, где так были нужны!

– Ладно, можешь идти. Ты я вижу и впрямь не шпион телепузиков, – разрешил вдоволь натанцевавшийся Федя.

– М-могу? – не понял бедный толстяк.

– Да, иди. И помни – Они не пройдут! – напутствовал его Фёдор, и Вениамин бегом вылетел из помещения, чертыхаясь.

– Заходи если что, поболтаем! – крикнул ему вслед счастливый психопат.

– Что там за шум? – спросил Темников, обернувшись на ругань проходящего мимо их палаты толстяка, адресованную Фёдору и работе.

– Наверное, там тоже узнали, что скоро настанет конец света, – ответил его сосед.

– Да, конец света неотвратим, в мир явится зло и погубит всех нас, – поддержал его Макс, тяжело вздохнув.

– Как хорошо, что ты понимаешь меня друг, а то есть тут некоторые, кто не верит мне и считает идиотом, – произнёс несколько обиженно коммунист.

– Да, Василий, я тебя очень понимаю… У меня ведь пока с головой всё в порядке, – заявил Макс.

– Нам осталось жить считанные дни до прихода терминатора, эта адская машина уничтожит всё человечество. Только мы с тобой, приятель, знаем эту великую тайну! – сказал Вася поёжившись. Однако Макс уже почти не слушал его, он думал о принцессе, которую увидел вчера вечером по телевизору в столовой… …телевизор находился высоко в железном ящике со стальной сеткой впереди.

Популярный ведущий местного телеканала объявил победительницу конкурса "Мисс Пенза", назвав её имя: Ирина Королёва. Под общие аплодисменты и десятки вспышек фотокамер, девушке с прекрасными рыжими волосами надели на голову изящную бриллиантовую корону. Камера навела на неё крупный план и Максим, не веря своим глазам, в волнении переместил с шумом ближайший стол к телевизору. Темников шустро забрался на него, боясь, что прекратят показывать победительницу. На него смотрела улыбающаяся зеленоглазая красавица.

– Это она! – воскликнул он, тыча пальцем в изображение, обернувшись к Василию.

– Кто она? – недоумённо спросил больной, глядя, как движутся грозно санитары в сторону соседа по палате.

– Она – принцесса!!! – взволнованно ответил Максим.