Проповедь гуманитария (СИ)

Глава 1

Маленькая полулампа-полусвечка с трудом освещала огромное помещение. Её пляшущий за потрескавшимся стеклом огонёк постепенно смещался вниз, угрожая потухнуть в самом скором времени. Он всё быстрее переходил в синюю часть спектра и ощутимо подрагивал, несмотря на то что ветра не было. Не могло быть.

Густой слой ржавчины покрывал испещрённые царапинами металлические стены, так что, если на них и были сделаны сколь-нибудь значащие надписи, они стёрлись за тысячелетия, прошедшие после того, как цивилизация переместилась выше и оставила эти места. Пол был аккуратно поделён на квадраты, между которыми даже при всём желании нельзя просунуть и лезвие ножа. Потолок вздымался на невероятную высоту и терялся за плотным слоем труб где-то в двадцати человеческих ростах от пола. Сплошь и рядом высились нагромождения строительного мусора, многотонных кусков металла и всего недоступного к вытаскиванию одним человеком.

Единственный вход, являвшийся и выходом, соединял эту куполообразную пустоту с её собратьями, тысячами расположенными в толще материнской породы, и казалось, что всё это тянется бесконечно далеко, проходит друг сквозь друга, скручивается, разрывается, начинается из ниоткуда, обрывается с невероятных высот, пересекается под самыми немыслимыми углами, сшивается в случайных точках, уходит вверх и вниз, причём нельзя понять, в какую сторону лабиринт забирается дальше, если здесь, в этой непроглядной тьме, вообще могла идти речь о направлениях. Нелегко признать, однако когда-то это было городом, и ещё труднее домыслить: мегаполис стал невероятно плотно застроен, новые здания возвели поверх старых, и сейчас самые глубокие части его канализации задевали местные «небоскрёбы», то есть проходили через высочайшие точки пустот. Ещё сложнее верилось в неоднократность такого переселения повыше, но тянущиеся вниз катакомбы в любой момент были готовы показать разные эпохи существования планеты. Стремясь восстановить столицу любой ценой, зарывали не только прежние кварталы, но парки, пруды, целые леса. Их обитатели вымерли далеко не полностью и многим растениям удалось приспособиться к сложившимся условиям. На разных этажах кроме жёлтой травы встречались лишайники, мхи, плесень… Сколько подобных ярусов можно насчитать? Обитает ли там что-либо разумное? Как глубоко до нетронутой коры данного мира, где уже не будет заметно антропогенного влияния? Тысячи ростов человека или… десятки тысяч?

В комнате можно различить три неясных силуэта: первый оказался густо увешан серыми одеяниями, второй оголён по пояс и имел на себе только штаны, третий же и вовсе остался практически обнажённым. Ничего конкретного о них сказать было нельзя: полумрак надёжно скрывал любые черты. А вот если бы стало возможно различить интерьер, то не осталось бы сомнений: он выполнен не хаотично, а сложен с любовью и заботой, будто здесь постарался профессиональный архитектор. И никакая бедность не могла этого скрыть.

Неподвижный и ещё недавно казавшийся осязаемым воздух прорезал женский крик:

— Ааааа…

— Смирись и продолжай, женщина, — прокричал жрец и вновь затянул свою монотонную песню, безбожно путая операторы рождения и уничтожения:

— Скобка, а с циркумфлексом, запятая, а с циркумфлексом и с крестом, скобка, равно…

— Аааарррыы… — снова заорала женщина, забившись в судорогах.

— Продолжай рожать, — сказал священник. — Воистину, с вашей семейки придётся взять двойную плату, если она не прекратит орать.

Его слова произвели на мужа воистину магическое действие. Он, ранее неподвижно сидевший неподалёку, вдруг встал, подошёл к жене и отпустил ей увесистую оплеуху, после чего та умолкла и родила довольно быстро. Никому не известно, напугала ли её больше угроза физической расправы или возможность остаться без последних средств к существованию, но в результате на свет появился вполне себе крепенький малыш, что здесь, на втором уровне экуменаполиса Альстры, столицы государства Пании, с её экологическим фоном, могло считаться настоящим чудом. Отец, ранее хотевший обменять новорождённого на набор инструментов, не производимых самостоятельно в городских трущобах, призадумался. Люди в семье никогда не были лишними, появлялись редко, а погибнуть могли крайне быстро. Это случилось со старшим сыном во время охоты на крыс, когда какая-то бешеная зверюга, прокусив ему кожу, заразила непонятно чем, и сколько бы отец не просил капеллана, тот так и не смог вымолить жизнь ребёнка. Оттого, когда служитель науки без особого энтузиазма спросил, хотят ли родители оставить ребёнка в живых, и вдруг получил положительный ответ, напомнил:

— Это будет стоить вам несколько дороже, — и с улыбкой посмотрел на отца.

Поразмыслив секунду, тот коротко ответил:

— Как будто ты вообще когда-то брал с меня деньги, — на что получил едкое:

— Этика, хоть и принадлежит к гуманитарным областям знания, учит нас действовать безвозмездно. Я могу простить вам не десять, а пятнадцать кредитов, понимаете?

И тут же воздух разрезал громкий крик: повторив заученный текст, жрец оторвал мальчику шестой палец на левой руке так, чтобы на всех конечностях их осталось ровно пять, после чего произнёс нараспев:

— Два плюс один равно три. Дана новая жизнь, негоже ей не иметь названия. Какое имя желаете дать ребёнку?

Вопрос поставил родителей в тупик. Лишь через минуту отец сообразил, что требуют конкретно от него:

— А какие есть?

— Будто это ваши первые роды, уважаемый. Ну так что, возьмёте из календаря или из расширенного списка?

— И в чём разница?

Присесть на обломки металла, не порезавшись о край, казалось невозможным, но шаман проделал это, после чего закатил глаза и выдал справку:

— В первый входят тридцать тысяч имён величайших учёных прошлого по дням их рождения, во второй — все последовательности символов, которые вписывали в бланки свидетельств хоть кого-либо. Ну так что?

— Давай из святцев.

— Превосходно. В этот день родились: Самуэль Швабе, Эварист Галуа, Пьер Марселен, Генри Рассел, Виктор Макеев, Евгений Гольдберг, Аркадий Сомов, Алексей Стержнёв…

Речь попа прервал плач ребёнка, уже второй в жизни. За ним повторила жена, которой не нравилось, что дитё до сих пор держал другой человек. Видя неудовлетворение, муж наконец выдал:

— Беру последнего.

— Наконец-то, теперь надо совершить молитву, воздать хвалу звёздам Никитии… Или Клеона, они одинаково не имеют к нам отношения. Только подумать, я променял место профессора кафедры научного атеизма главного университета Пании на положение какого-то лекаря-колдуна, но чёрт меня подери, если бы я не сделал этого снова!

Никто из присутствующих не стал уточнять, демона какой из религий он сейчас имел в виду. В воздухе повисла напряжённая пауза, будто они ещё не всё сказали друг другу. Первым не выдержал жрец:

— Сегодня утром в двухстах километрах отсюда сверху сбросили отходы, органику. Туда сбежалась вся живность с яруса, но я так понимаю, тебя не ждать?

— Конечно нет, у меня сын родился, какая охота?

— Ну и ладно. Нёс тебе одну вещь, хотел отдать как плату за помощь, но вручу в качестве подарка. В глаза мне смотри.

Глава семейства затрясся, словно ожидая удара. Едва мямля, он выдавил:

— Это было всего раз… да и давно… Христиан, я больше никогда не напивался и не бил жену…

— Придурок, я не твои проступки вспоминать пришёл, открой глаза и примерь линзы. Они позволяют видеть в темноте, как я. Можешь выкинуть свой дурацкий фонарик на помойку. Крутые?

— Да.

— Следующие придётся купить самому, уж извини, товар с поверхности, дефицитный в наших краях. А я побежал.

После чего священнослужитель, нагибаясь и побрякивая амулетами и другими стекляшками, скрылся во тьме.

Так, возможно в самой грязной дыре Малого Лавнийского Облака, на втором уровне зданий и строений мира Альстры, о котором даже и не подозревали клерки и рабочие, вечно спешащие наверху по своим делам, появился мальчик, на которого у Вселенной были свои планы.

Глава 2

Небольшой бассейн идеально кубической формы. Обычно их строят иначе: ширина не совпадает с длиной и обе они превышают глубину, но у этого другая цель. Внутри нет дорожек, отсутствуют и люди в купальниках и шапочках. Весь объём предоставлен лишь одному посетителю, подвешенному в скафандре посреди воды. Воздуха в баллонах может хватить на несколько суток, однако такой продолжительности не требуется. Система жизнеобеспечения способна удалять некоторые отходы, но не более того. Подобное положение позволяет полностью отсечь зрительную, слуховую и обонятельную информацию, со временем перестаёшь ощущать однообразные сигналы кожи, силу притяжения, температуру и остаёшься в собственных мыслях, повторяя заученную инструкцию. Я математик, номер двенадцать из группы учёных. Эксперимент будет считаться успешным, когда я смогу выйти из бассейна, не прибегая к помощи людей по бортам. А ведь костюм герметичен, его не открыть изнутри.

Кому-то наша методология может показаться странной, способы — антинаучными, но явно не Министерству обороны США 2040-ых годов и управлению перспективных проектов DARPA. Когда-то его создали в ответ на запуск Советским Союзом первого искусственного спутника Земли, однако сейчас мы не испытываем спецодежду и даже не проверяем психологическую устойчивость будущих астронавтов. Центр хотя и направлен на космические исследования, но занимается более фундаментальными задачами: ищет выход в четвёртое измерение.

Возможность существования n-мерного пространства была теоретически обоснована Бернхардом Риманом в 1853 году. Его дело продолжил Чарльз Хинтон, который ввёл термины «Ана» и «Ката», обозначающие направления движения по новой оси. К сожалению, ещё не открытое место тут же стало прибежищем умерших душ, демонов, ангелов и оказалось дискредитировано спиритизмом. К играм математиков серьёзно не относились до тех пор, пока к теме не подключились физики.

В 1905 и 1908 годах четырёхмерное пространство-время исследовали Анри Пуанкаре и Герман Минковский. Оно оказалось необходимо для нужд теории относительности. В 1917 году анализом влияния размерности на законы мироздания занялся Пауль Эренфест. Он выяснил, что уравнения, которым подчиняются электромагнитные и гравитационные поля, во многомерных пространствах не имеют решения. В 1920-ых годах Теодор Калуца и Оскар Клейн расширили идеи Минковского до пяти измерений. Это были основы, в конце XX века развившиеся до 11-мерной супергравитации и 26-мерной бозонной теории струн. В 2037 году объединение моделей Венециано и Шапиро — Вирасоро восторжествовало: проводя исследования на «Будущем циклическом коллайдере», ЦЕРН смог передать протон быстрее скорости света.

Новая технология пришлась бы очень кстати: из-за громадных расстояний постройка лунных баз и марсианских колоний затягивалась, а ресурсы Солнечной системы требовались уже сейчас. Однако на ускорителе частиц произошла авария, работы свернули, о результате попытались забыть. Писали, будто был телепортирован не протон, а фотон, не через высшие размерности, а благодаря высоким энергиям, и что в вакууме это происходит постоянно, а также результат надо перепроверить по правилу трёх сигм и бла-бла-бла… Лишь немногие знали: в установлении режима секретности виноваты врачи. И очень жаль, что не психиатры.

Ещё в 2020 году нейробиологи выяснили: мозг человека способен создавать структуры из нейронов, имеющие одиннадцать пространственных измерений. К сожалению, тогда компьютеры не были достаточно мощны, чтобы следить за всеми его клетками. А вот в середине тридцатых стало понятно: разум не только моделирует, но и выходит туда сам, осуществляя процесс мышления, и потенциально способен затянуть за собой всё тело. Такую структуру постоянно упускали из виду, оттого и не могли понять, как хранятся воспоминания и где проносятся мысли.

Именно этим и занимался их отдел на протяжении последних трёх лет. Похоже, Пентагон собрал сюда всех, хоть что-либо знающих о пространстве. Здесь были биологи, изучавшие мозг, физики с остановленного коллайдера, программисты, химики, даже художница, умеющая рисовать сюрреалистические картины тессерактов и иных кубов. Ну и математики, куда же без них. Ивану Смирнову, уроженцу города Санкт-Петербурга, исполнилось всего тридцать лет, но его уже признавали лучшим специалистом по многомерным многообразиям. Поэтому его и пригласили поработать над одной прикладной задачей.

Будем честны, за его знания в Штатах платили миллионы долларов. Ему было интересно изучать данную тему, на отпуск во Флориду или на Гавайи вывозили. Да и контракт он подписал на пять лет, так что раньше из лаборатории не уйдёшь. Но имелось в эксперименте что-то, никак не подходящее самой свободной и демократичной стране мира.

Пока висишь в пустоте, успеваешь подумать о многом. Например, на кого спихнуть обязанности в своём отделе и как сделать меньше для чужих. Нельзя сказать, что все их попытки найти проход окончились провалом. Биологи постоянно строили какие-то модели клеток, химики предлагали молекулы ядов и взрывчатых веществ, раскрывающих свои свойства только во многомерном пространстве, физики скрупулёзно переписывали теории под новую реальность, ну и они, математики, кажется, вывели теорем больше, чем за всю историю до них. Не отставали и гуманитарии: девушка-художник, тоже приехавшая из России и проходящая под восьмым номером, оказалась писательницей. На месте она придумала целую серию книг о жизни в высших измерениях. Под номером один выступал то ли психолог, то ли ещё кто-то, изучавший самочувствие других участников и пытавшийся предсказывать умственную деятельность при жизни в 4D. Остальные не смогли запомнить название его профессии. Филолог? Языковед? Не знаю, одним словом, не технарь.

Были получены важные результаты. Например, о том, что при выходе в четвёртое измерение человек сможет продолжать дышать. Или что частицы прикреплены к трёхмерному мировому слою: для их «повышения» и отделения понадобится приличная энергия. А ещё свет там распространяется быстрее. Но всё это мертво без главного достижения: нахождения устойчивого способа подниматься до четырёх измерений.

Вокруг меня нет внешних раздражителей. Я не осознаю расстояния до стенок. В углах куба вполне могли бы находиться целые галактики — я всё равно их не увижу. Вспоминаю тексты из книг, буклетов и с сайтов. Я мог бы воспроизвести их дословно, но это не прибавит координат. На поверхности сейчас фиксируют мозговую активность. Следующие восемь часов придётся изображать умного человека, повторяя заученные мантры.

Мы обитаем в трёхмерном мире. У нас имеется длина, ширина и высота. Нульмерное пространство — это точка. Одномерное — прямая. Двумерное — плоскость. Трёхмерное — пространство. Бусинка скользит по леске и не может отклониться влево или вправо. Пиксели свободно двигаются по экрану компьютера, но не имеют возможности его покинуть. Кажется, у человека нет ни малейшего шанса сбежать из пространства.

Вращая отрезок около его закреплённого конца, получим круг. Вращая круг вокруг его диаметра, образуем сферу. Что мы получим, если попытаемся раскрутить сферу, но не так, как Земля совершает обороты каждый день? Можем схалтурить, добавив время. Тогда наша планета превратится в размазанный вокруг Солнца бублик. Но это не то.

Ладно, ещё раз. На плоскости находится точка. Вокруг неё сжимается окружность. Чтобы не коснуться линии, точке придётся подпрыгнуть — открыть для себя высоту. Почему же человек не может сделать так же? Представляем систему координат, четыре прямых и все взаимно перпендикулярны… Не выходит. Тут не помогут даже рисунки гиперкубов или анимация вращения. Бесполезно.

Как это обычно бывает в США, команда собралась интернациональная. Нейробиологи из Швейцарии, химики из Германии, экономисты из Китая, программисты из Индии, физики из Франции, ну и Иван, математик из России. И даже не приблизившись к разгадке, по русской традиции и с его попустительства, главы отделов начали делить шкуру неубитого медведя. Все понимали: технология добавления новых пространственных осей станет совершенным оружием. Четырёхмерное существо без труда заберётся в самый защищённый бункер, банковское хранилище или ракетную шахту, так как даже самые толстые стены его не остановят. Кстати, распадающиеся радиоактивные элементы будут подсвечивать собственное местоположение, так что хватит пары дивизий, чтобы разобрать ядерный щит противника. Кроме этого, можно будет легко пленить его командующих, всех до единого. Это и не давало покоя Ивану, и однажды он попросил программиста устроить главам отделов конфиденциальную встречу. Тот всё правильно понял и смонтировал видео оживлённой дискуссии, которое два часа выводил на камеры.

Убедить учёных не отдавать оружие властям оказалось несложно. На удивление, меньше всех дискутировали гуманитарии. Вскоре все согласились с фразой Лизы Мейнтер: «Я не буду делать бомбу», произнесённой, когда она поняла, какая разрушительная энергия скрыта внутри атома. Но просто саботировать проект оказалось недостаточно, его могли завершить другие. Нужно было придумать способ и присвоить его себе.

Наиболее понимающим оказался айтишник. Индус даже согласился выполнять работу, не соответствующую его профилю: взламывать системы безопасности, и за год преуспел в этом. Однажды, проходя мимо Ивана, он сказал:

— Я получил список всех, кто знает о лаборатории, — и спокойно прошествовал дальше.

Не отставали и биологи. Изучая мозг, они поняли, как можно вызвать амнезию на последние несколько лет, изолировав часть воспоминаний в высших измерениях. Главы отделов приучили подчинённых, что они могут засиживаться допоздна, оставаясь в комплексе только с охраной. Они сами попросили увеличить секретность, чтобы не допускать нижестоящих к важным результатам. В приготовлениях прошли два года, для побега не хватало лишь главного: способа выхода в четырёхмерное пространство.

Продолжаю думать в пустоте. Перед глазами проносятся формулы. Вспоминаю банкет 2037 года, на котором мне предложили поработать в Америке. Ровно четыреста лет назад Пьер Ферма выдвинул свою знаменитую теорему, и ровно сорок два года назад её доказали. А ведь сама она тоже имеет отношение к многомерным пространствам, недаром в неё входят числа в степени n.

Среди состава не нашлось революционеров, но все согласились, что для улучшения мира сначала необходимо взять над ним власть. Даже научившись проходить сквозь стены это будет не просто, но и собрались тут не обычные люди. Многих придётся убить, ещё бо́льшим — соврать, но цель должна быть достигнута. Из способов имелись проникновения в банковские хранилища, устранение политических оппонентов, кражи без взлома, — всё не очень соответствует образу учёного. Однако и стать они стремятся государственными деятелями.

Итак, есть три оси пространства, одна — времени и ещё двадцать два свёрнутых измерения. Если не открыть проход, все приготовления окажутся бессмысленными. Но я же ведущий специалист в данной области, никто не представляет координатные системы лучше меня!

Вот, например, самолёт можно вообразить в качестве семимерного объекта, если добавить к его описанию крен, тангаж и рыскание. Но в своём костюме я не могу вращаться. Видимо, на сегодня попытки стоит закончить и ещё раз продумать план бесконечно откладываемого побега.

Задержаться до полуночи, когда в корпусе останется лишь охрана. Далее кто-то один покинет помещение по четвёртой оси и разольёт амнезиак в научном городке. Потом взрываем лабораторию и едем уничтожать всё начальство. Вычищаем из архивов упоминания об исследованиях, разбегаемся на несколько лет, далее действуем по ситуации. Что-нибудь придумаем.

Ещё раз. Я круче всех разбираюсь во многомерных пространствах. Я умею рисовать проекцию декеракта одним карандашом. Со мной лучшая команда учёных всех направлений.

В данном центре одновременно исследовали мозг и элементарные частицы, писали программы и создавали картины. Только пользы это не приносит. Я не могу открыть проход. Наверное, пора признать, что это абстрактная чушь, не имеющая отношения к реальному миру.

Чтобы отвлечься от невесёлых мыслей, начинаю вспоминать тот злополучный банкет, а ещё лучше — доказательство самой великой теоремы Ферма. В единый клубок сплетаются эллиптические кривые, перед глазами скачут круги, параболы и даже гиперболы. К обоснованию подключаются модулярные формы. Довожу дело до гипотезы Таниямы — Шимуры, добиваюсь полустабильности, вспоминаю иные обобщения пифагоровых троек. Наконец, повторяя путь Эндрю Уайлса, затыкаю пробел в обосновании. Сто тридцать страниц выкладок промелькнули в памяти меньше, чем за секунду. Теорема доказана.

Мир вокруг изменился. Показалось, будто я выпал из скафандра. Ощущение стало полным, когда ноги коснулись дна бассейна. К счастью, от страха я вовремя задержал дыхание и сейчас смог добрести до угла по дну. Стена осталась позади, и я вдохнул. Вначале отвыкшие от света глаза сузились, но потом всё объекты стали чёткими и невероятно объёмными. Я стоял в коридоре, видел воду резервуара и даже то, что происходило за соседними стенами.

Я попробовал оттолкнуться от пола и тут же высоко поднялся в воздух: как и предполагалось, гравитация тут чувствовалась слабее. Подлетел выше крыши, медленно начал падать. Времени хватило, чтобы различить: скафандр отцепляют и тащат вверх. Если меня не найдут внутри, весь план рухнет!

Я по-быстрому подлетел к костюму, забрался внутрь и вышел в обычное пространство. Внутри всё было стандартно, но я помнил, что состояние организма постоянно записывали приборы. Удастся ли обмануть компьютер?

На поверхности царила суматоха. Все бегали или били по клавишам. Математик отметил, что большинство экранов не горит или экстренно перезагружается. Чтобы не быть атакованным первым, он спросил на английском:

— Почему меня оторвали от размышлений столь дерзким образом?

— Приборы засекли невероятную мозговую активность и сгорели, — сбивчиво ответил ему какой-то парень в белом халате. — Такого никогда не было, неужели вы нашли…?

— Естественно, я нашёл, — перебил сотрудника глава отдела, — нашёл обобщение теоремы Уитни о h-кобордизме, позволяющее отыскать нужное значение компактификации дополнительных измерений в пространствах Калаби — Яу и решить проблему ландшафта!

Иван Смирнов в упор посмотрел на подчинённого. Тот, сражённый тирадой математических терминов, оказался окончательно сломлен и освободил дорогу. Глава отдела гордо прошествовал к выходу, обронив на ходу:

— Работы придётся временно прекратить, я сажусь за написание очередной диссертации.

Лучший специалист по многомерным многообразиям вышел из помещения. Коридор встретил его идеально чистым полом с несколькими следами мокрых ступней.

К чести учёного сообщества, взрыв в центре произошёл уже через неделю, но был в этой истории ещё один человек, без которого весь замысел не имел шанса на осуществление.

Как мы представляем себе детей богатых родителей? Сумасбродными, вечно недовольными, стремящимися быстрее прокутить папины денежки? Которых насильно запихивают в Оксфорд или Кембридж? Но только не в этот раз. Один из представителей семьи миллиардеров с детства получил зависимость куда сильнее, нежели алкогольная или наркотическая: увлёкся математикой. И неудивительно: его дед основал IT-компанию, отец превратил её в гиганта и ждал от сына ещё бо́льших свершений. Тот не разочаровал родителей и получил достаточно глубокие познания в точных науках, а ещё в психологии и менеджменте. Он понял, как выйти в четвёртое измерение за двадцать лет до Ивана Смирнова.

Хотя в мировом масштабе его капитал был каплей в море, этот человек обладал главным ресурсом: информацией, особенно о положении дел в обществе. Вопросов, кого подкупить, кого устранить, а кого уговорить помогать, не возникало. Он намеревался превзойти отца, но у нового кандидата в правители Земли отсутствовало главное: команда таких же людей, желающих взять власть над миром.

Взрыв в лаборатории, пропажа её ведущих учёных, массовая потеря памяти младшими сотрудниками, а потом загадочные смерти генералов могли ввести в ступор любого, только не его. Когда главы отделов разбегутся для пережидания шума, надо дать сигнал психологу, проходящему под номером один, чтобы поменялся с миллиардером местами. Данному участнику хирурги ещё до начала эксперимента изменили внешность, сделав его максимально похожим на нашего богача, потому что именно он заслужил имя «Первый», а ещё весь мир и, в перспективе, вечную жизнь. С передовыми технологиями врачи скоро должны отыскать секрет восстановления теломер и безграничного деления клеток без образования рака. Осталось лишь дожить. Если дело выгорит, людям окажется подчинена вся Вселенная, а он всегда найдёт способ стать во главе человечества.

Глава 3

Сознательную жизнь Алексей начал в возрасте шести лет, именно тогда у него появились первые осознанные воспоминания. До этого детство своё он помнил лишь в отдельных эпизодах. Неясными и затуманенными были эти отрывки: то его братья Стив и Том, нещадно колотящие мальчика, то пьяный отец, отмечающий успешную поимку мутировавшей дичи зельем, выменянным у бабушки Агаты, то мама, прижимающая его к себе, а между воспоминаниями оставался сплошной туман и темнота.

Света в трущобах не было, хотя при этом он видел всё, а про солнце впервые услышал от матери. Этим словом, с маленькой буквы, обозначалась центральная звезда любой системы.

Передвигаться приходилось преимущественно на четвереньках, если не попадались обширные пространства вроде того, где находилось их место обитания, впрочем, он и не думал, что можно как-то иначе ходить в этих бесконечных туннелях и лабиринтах.

Подземелья представляли собой огромную сеть ходов, опоясывающих всю планету. Когда-то это были городские улицы со своей системой коммуникаций. Здания уносились ввысь, дорожное полотно следовало за ними, но после очередной войны вместо восстановления архитектуры в прежнем виде, поверх этого слоя просто надстроили новый. Впрочем, к чему все эти термины — мальчику они были непонятны, а, значит, какой-то особой важности не несли: нужную информацию объясняли более простыми словами, а чаще всего и вовсе без слов.

Отец с братьями охотились на крыс и ящериц, что было не так уж и просто, ведь крысы — чрезвычайно опасные, тяжёлые и проворные существа; ящерицы же вырастали и того больше.

Иногда они спускались к затопленным помещениям, где ловили сомов в четыре раза длиннее мальчика и в два раза толще его. Пока отец с братьями отсутствовали, они с мамой собирали съедобные грибы и слизняков, плели корзины, обувь и одежду из высохших травинок, то и дело здесь и там пробивавшихся из-под железных плит. Руки родительницы, привыкшие к куда более тонкой работе, огрубели, но по ним всё ещё было видно, что линии силовых полей зданий ложились бы в них намного лучше стеблей.

Их семья принадлежала к банде Толстого Сэма, состоявшей из двадцати пяти человек, которому отец отдавал значительную часть добычи. Такое положение сложилось после того, как внезапно скончался старый жрец, с кем их семья по какой-то причине дружила. Новый же лекарь оказался только у этого бандита, и волей-неволей пришлось подчиняться. Остальное они обменивали у старика Кулуна на разные предметы с поверхности, хотя часть трофеев папа всё же успевал прятать и пропивал втайне от всех.

Мама часто рассказывала Алексею сказки о зданиях до небес, летательных аппаратах, местах, где еда сама идёт к человеку, планетах, светилах и бесстрашных людях, меж них летающих. Мальчик часто думал об этих предметах, но никак не мог представить себе их, хотя звёзды он видел. Один раз, когда они отошли от мест проживания очень далеко, ребёнок ходил возле лагеря и наткнулся на провал, откуда он смог рассмотреть маленькие белые точки.

В редкие моменты он спрашивал маму о том, почему, если верхний мир настолько прекрасен, они не живут в нём, на что та или отмалчивалась, или говорила:

— Вырастешь, Алёша, поймёшь, вырастешь, поймешь.

— Но вы же никому не делали зла? Вы жили там? Почему вы ушли? Вас выгнали? Кто это совершил? Зачем?

— Да, там много плохих людей. Трущобы — жестокий мир, но не злой, он не идёт ни в какое сравнение с происходящим наверху. Стоит высунуть нос, как тебя схватят просто за то, что раньше никогда не видели и в голове не стоит чип слежения.

Отцу эти рассказы не нравились, он всё время ходил и ворчал:

— Нечего парню голову дурить, пора бы и делом заняться.

И они с мамой шли плести корзины или собирать улиток, и она продолжала рассказывать ему истории о верхнем мире.

Отец кроме себя считал всех козлами, бездельниками, завистниками, из-за которых у него ничего не получается, поэтому так и заявил Алексею:

— Вот что сыно-оык — сказал он, я завтра иду на охо-оык ту, и значит, беру тебя-оык с собой.

Он опять напился и теперь ничего не соображал.

На слова мамы о возрасте он проорал:

— А ты воо-оык ще молчи женщина, мне лучше видно, до-оык рос он или не дорос-оык! А ну-ка подберите-ка ему-оык палку, чтоб дичь бил и всякую другую… оык!

Братья переглянулись, но спорить с отцом, особенно пьяным, никто не посмел.

Томас произнёс:

— Ну что стоишь, рот разинул, пошли.

И они отправились искать Алексею оружие.

На свою первую охоту мальчик шёл очень гордым, ведь теперь он будет одним из повелителей подземелий, тех, кто может без особого труда выследить и убить любого здешнего обитателя. Осознание этого кружилось у него в голове и не оставляло ни на мгновенье, не было ни секунды, чтобы он не думал о том, как гордо прошествует перед мамой, держа в руке нанизанную на палку добычу. Хотя папа сначала не хотел его брать, но решил «начать приучать этого дармоеда к делу, не мужское это занятие — вести хозяйство». Поэтому-то и взяли.

Перед мероприятием был краткий инструктаж, где ребёнку чётко и ясно, фразами, не терпящими каких-либо альтернативных вариантов, сказали: «Ты идёшь не охотиться, а стоять в сторонке и смотреть, как бьют дичь профессионалы». Это впоследствии его и спасло.

Отец и братья шли уже второй час, а логово всё ещё не показывалось. Алексею это уже начало порядком надоедать. Ему хотелось совершать подвиги, но ни крыс, ни ящериц, ни даже слизняка не было видно на стенке тоннеля, а путь никак не заканчивался. Когда проделали шагов сто, начала попадаться трава, а ещё через пятьдесят сухие стебли образовали плотный ковёр под ногами. Именно в таких местах и селились крысы, ибо только здесь могли найти себе еду.

— Приготовсь, — сказал папа. — Рассредоточьсь, — и сыновья разбежались во фланги. — А ты сиди здесь и жди нас, — прошипел он. — А ну ччч, — пшикнул он на собирающегося открыть рот мальчика.

Тот смолк и остался позади удаляющегося отца. Охотники подошли к норам и встали по всем правилам. Сейчас в жилища этих опасных зверей забросят мешочек с порошком, действующим на грызунов как наркотик. Обезволенные твари вылезут наружу, и прикончить их не составит труда. После этого следует убираться из разворошённого гнезда как можно скорее, иначе сородичи убитых крыс, благоразумно переждавшие химическую атаку, очнутся и захотят отомстить.

В подземельях имелись места, притягивающие живых существ, будто магнитом. Были и им противоположные: в некоторые пустоты не заползали даже слизняки. За такие убежища велась борьба, право занимать подобное помещение приходилось отстаивать силой.

Тем временем приготовления были закончены и крысы стали выскакивать из нор. Одна, две, три, пять, семь… десять. Останавливаться нельзя: опоённые дымом зверюги погонятся, собьют с ног, перекусят руку и даже не заметят копья в брюхе. Только палка, воткнутая между ушей или прямо в глаз, вплоть до полного уничтожения мозга, может остановить взбешённого зверя.

Однако вскоре все пожелавшие выползти из норы были перебиты, и отец с братьями нагрузились тушами. Мяса здесь хватит на целый месяц, ещё можно будет и продать, и отдать долги. Папа дал команду, и семья двинулась обратно.

В этот момент около гнезда засветилось отверстие портала. Телепорт представлял собой обычную дыру, иногда в раме, иногда без неё. Это устройство каким-то образом соединяло коридоры, на самом деле разделённые огромным расстоянием. Пройдя через такой, можно было легко спуститься или подняться туда, куда своим ходом пришлось бы топать и топать. При проходе портал светился, причём чем дальше он мог забросить человека, тем ярче.

Из вспыхивающей синими огоньками норы посыпались крысы, вскоре заполонив пространство. Охотники сбросили с себя туши, встали лицом к грызунам. Убегать бесполезно, те по скорости превосходят человека, и уж тем более не стоит поворачиваться к ним спиной.

Зверьки стали медленно обходить людей полукругом. Тройка замерла в позе мрачной решимости, но тут произошло и вовсе не предвиденное обстоятельство. Из портала сначала показалась одна когтистая лапа, затем вторая, третья — после шестой поднялась чешуйчатая голова и вскоре всё чудовище выпрыгнуло прямо на норы. Большого размера, с телом и лапами, будто закованными в кольчугу зеленоватого оттенка и жёлтыми глазами, существо напоминало дракона из детской сказки. «Ящерица!», — лишь удивлённо смог подумать Алексей.

Рептилия оказалась гораздо умнее млекопитающих. Выделив из присутствующих наиболее опасных противников, она сразу прикончила одного из братьев: его голову размозжил первый из семи отрастающих хвостов. Второй и третий выстрелы ушли «в молоко», однако земноводное уже успело в несколько прыжков преодолеть расстояние до отца и второго сына. Они прикрылись копьями, но это уже ни на что не влияло, ящериц загоняли группами по двадцать-тридцать человек. Пары мощных ударов хватило для того, чтобы всё было кончено.

Остальное мальчик не видел, он сразу бросился бежать со всех ног, не останавливаясь и не оглядываясь. Хотя опасности особой не имелось (если в катакомбах такое вообще возможно): ящерица сейчас пожирала белок, дабы отрастить себе новые хвосты.

Расстояние, пройденное за пару часов, он пробежал в двадцать минут, но, вернувшись домой, увидел, что вместо мамы на подстилке лежала крыса, отовсюду стекала кровь, и никого не было видно. Заметив его, зверь прыгнул, уродливо оскалив пасть в полёте. Ребёнок этого уже не видел, так как скривился от яростного позыва живота и выставил вперёд отточенную палку. Зверь попытался в последний момент свернуть со своей траектории, но оказался недостаточно проворен, и конец копья вошёл в его глаз с одной стороны и вышел около уха с другой. Впрочем, для Алексея это было уже неважно, лёжа в луже блевотины, он потерял сознание.

Глава 4

— Размерность исследуемого пространства?

— Число Грэма факториал делённое на π.

— Температура системы?

— Пятнадцать планковских.

— Скорость движения?

— Восемьсот световых в стандартном направлении.

— Вектор перемещения во времени?

— Под углом в тридцать семь градусов противоположно к пересечению трёх осей и на полторы мнимых единицы выше их.

— Барионное состояние вещества?

— Экзотическая антиматерия.

— Энергетическая характеристика?

— Десять в степени десять в степени три элементарных зарядов.

Двенадцатый отключился от расчётов и стал думать. Замышляемое им должно осуществиться, и очень скоро…

***

Алексей очнулся от того, что его тащили, причём довольно неаккуратно, как он сам, бывало, тянул мешки с мёртвыми крысами к маме. При воспоминании о ней желудок скривился, но так как был пуст, лишь отдался острой болью во всём теле. Голова раскалывалась от повторяющихся ударов об пол и непонятных сновидений. Папа, братья, ящерица и бред, который бы мог вообразить далеко не всякий сумасшедший, смешались в голове, грозя взорвать её в любую секунду. Не вынеся нарастающей боли, мальчик скривился и застонал:

— Ааааа…

— Эхма, живой, — произнёс кто-то впереди. — Я-то думал, не очнёшься, а оно эвон как вышло.

Тут мальчик повернулся и увидел деда Кулуна, куда-то тащившего его по тёмному ребристому коридору подземелья. На это ушли все его и так немногочисленные силы, и он вновь упал в обморок…

Во второй раз возвращение случилось от стоявшего в помещении нестерпимого шума. Кто-то отчаянно орал, стараясь перекричать другого, тот отвечал ему, и от разливающегося эха уши резало неимоверно.

— Я тебе человеческим языком объясняю, что больше шести монет не дам!

— Экого лоха нашёл, шесть монет за тело. Десять давай.

— Тело, видите ли, у него, а куда я его дену. На мясо? Мяса у меня во!

— А хоть на мясо, хоть рабом наверх. Вон он ещё жив, день-другой промает, так вообще, побежит! Знаешь, сколько усилий стоило дождаться, пока все разойдутся, притащить к ним крысу и запустить внутрь?! Девять монет и точка.

— А что мне с него, бери семь, пока дают, паскуда.

— Восемь, грязный торгаш.

— Семь с половиной.

— Ну, теперь и недурственно, пожалуй.

От удара руки об руку раздался хлопок, и старик произнёс:

— Успехов вам, Толстый Сэм, и здоровья. Приятно иметь дела с таким уважаемым…

— Пошёл к чёрту, полоумный мерзавец. Да я тебя…

Но бранная тирада осталась без ответа, так как Кулун уже семенил мелкими шажками в сторону тёмного провала выхода. Сэм хотел уже выгнать деда, но подумал, что ежели этот парень помрёт, то невелика беда, а коли выживет, будет дармовой работник, и отдал, скрепя сердце, деньги, перекочевавшие на банковский микрочип этого барышника.

По меркам катакомб, Толстый Сэм являлся настоящим олигархом. Он занимал одну из самых больших пустот, для обхода которой по диаметру понадобилась бы не меньше пары тысяч шагов. Внутри она была чётко дифференцирована фрагментами металлических стен на множество помещений. Здесь имелось освещение, электричество и радио — значение данных мудрёных слов также пришлось выучить. Мало того, в противоположных точках по границам пещеры оказались вделаны в стену два связанных портала, серьёзно сокращавших пути. Можно подумать, это райское место. Так оно и оказывалось. Для своих.

Жизнь приёмыша была трудна всегда, а особенно в трущобах города Альстры. Молодому Алексею доставалась самая грязная и нудная работа. Он отделял от шкур и костей мясо крыс, прополаскивая их в кислоте, плёл корзины, вязал одежду и обувь, собирал травы, приводил в порядок помещения, где располагался Толстый Сэм с семьёй, и делал много другой муторной работы вроде «принеси-подай».

Женщины в семье полюбили его, ведь с появлением нового работника их жизнь стала легче: исполнительного мальчика всегда можно было послать набрать воды или постирать бельё, и он шёл: работа отвлекала его от мысли о маме, а всё остальное время отнимал спасительный тяжёлый сон без сновидений.

Оказалось, некоторых животных выгоднее не съедать на месте, а отправлять для продажи наверх. Как он узнал, из них после выделывания гнали дурь (опять же непонятное слово). Таковыми служил особый род слизней и один из видов мелкой рыбёшки внизу. Их промысел и составлял основу богатства здешних обитателей.

Минуло два года. Из-за высоких потолков мальчик вытянулся, хотя по-прежнему оставался очень худым. Он сдружился с младшим сыном Сэма Джеймсом, остальные были гораздо старше мальчика и часто били его, потому что хозяин сам поощрял такие забавы. По большей части удары сыпались вовсе не из-за нерадивости работника, а из-за того, что он представлял собой тренажёр для ловли дичи. Господин сам говаривал Алексею:

— На крыс пойдёшь, — вспомнишь меня и поблагодаришь за науку.

И он дрался и с двумя, и с тремя, и с четырьмя противниками, за два года непрерывных драк он весьма преуспел в этом деле. Однажды, когда Толстый Сэм увидел, как мальчик расшвырял трёх человек, он вдруг произнёс:

— Завтра отправишься на охоту.

И удалился к себе. Мальчику выдали толстую палку с металлическим краем и обоюдоострый нож. Выслеживал животных он более полутора лет и убил за данное время около двухсот крыс, десяти ящериц (естественно в группе) и даже одного сома. За эти годы ребёнок многому научился: крысу лучше бить не в лоб, а в живот, так как в полёте она может извернуться; зрение ящерицы основано на движении, и в темноте её можно заставить пойти на свет фонарика прямо в ловушку, сомы легко проглатывают нерасторопных людей, и многому другому. После этого этапа жизни его перевели в мастерскую, где человек, отводя энергию от кабеля, мог чинить и заряжать приборы, в большом количестве приносимые другими обитателями подземелий. В ремонтной мальчик научился грамоте, счёту и узнал, что тот большой мир, о котором ему рассказывала мама, действительно существует. Также Алексей разобрался во внутреннем строении различных приспособлений, дающих обладателю тепло и освещение, и о способах их починки, впервые услышал о деньгах и о существовании других подземелий ещё ниже тех, где довелось жить ему, и многих других вещах и предметах, как здесь, в трущобах, так и за их пределами. В роли технического специалиста мальчик провёл три года. А потом появились они.

Юноша лежал на подстилке из сухой травы и уже пытался заснуть после тяжёлого трудового дня, как вдруг воздух над ним разрезали искрящиеся молнии, а потом послышались вскрики, визги, женский плач, перебранка, и оглушительнее всего этого разряды молний. Один из них попал в голову Алексею, но он не потерял сознание, а как будто погрузился вглубь какого-то своего внутреннего мира. Его схватили и поволокли внутрь чего-то маленького и круглого, бросили на пол, ударили, да ещё добавили сверху за сопротивление.

— А этот ещё шевелится, будет хорошим солдатом, — прокричал, невероятно растягивая слова, голос над ухом мальчика, кабина закрылась, и он остался в темноте.

Глава 5

Доблестный защитник порядка Менхим Узалай проснулся в своём крошечном пенале в восьмом часу двадцатишестичасовых суток планеты Альстра, не вставая с места, принял душ, почистил зубы, протянул руку для разогрева сухпайка, но вспомнил, сколько это ему будет стоить (использовать повторно энергию, в противоположность воде, нельзя), поэтому просто бросил таблетку в рот, что было очень экономно, ведь медленно раскрываясь в желудке, она сможет сдерживать голод гораздо дольше, чем если бы полицейский съел её в готовом виде, и, нанеся на тело слой одежды, вышел на улицу, где уже давно стояло такси, но вспомнив, какую цену нынче заламывают за проезд, развернулся и отправился пешком. Идя между возвышавшихся на многие километры серых зданий, сотрудник Министерства безопасности то и дело уворачивался от пролетающих мимо машин, а голову его не покидали тревожные мысли. Он думал о той вдовушке, с которой ему было так хорошо в постели и в жизни, что коп уже начал задумываться о семейном счастье, и взял кредит на трёхсекционную квартиру, а она сбежала от него с каким-то залётным офицеришкой, бросив Менхима одного с долгами. А потом заявились совсем потерявшие страх коллекторы, попросившие стража порядка не задерживать с оплатой, и, хотя он продал злополучные апартаменты, денег всё равно не хватало. Но даже не это самое страшное: андромедяне (будь они прокляты) прорвали Рубеж и взяли Альтану, планету в двухстах световых годах от столицы, и теперь под воинский призыв попал и сам бравый полицейский, но ни денег, чтобы откупиться, ни того, кого можно послать на фронт вместо себя, у него не оказалось (в том числе благодаря стараниям высосавшей все сбережения девушке, будь она неладна).

По дороге хотелось бить и крушить всё на своём пути, однако стёкла магазинов предусмотрительно были пуленепробиваемы, глайдеры по неясным причинам ни с того ни с сего летели в метрах ста от полотна дороги, и даже нищий в немноголюдном подземном переходе оказался с лицензией на сбор милостыни. От своего бессилия при поиске выхода из сложившейся ситуации хотелось лезть на стены: он бы и вскарабкался, если бы их окончание можно было различить на фоне неба невооружённым глазом. Застройка растянулась слишком высоко, и кажется, что через несколько лет основания строений перейдут под землю.

Словно подтверждая его мысли, по пути подвернулась яма с рабочими. Люди в оранжевой форме копошились, стремясь скорее перенести трубы вверх. Раньше они действовали иначе: приезжали всего на пару часов, а потом уходили на иные объекты, словно услышав снизу звук из преисподней. А он был, только шёл с другой стороны, от многоголосия недовольных криков оставшихся без горячей воды жильцов. Ныне же воя никто не поднимал: боялись последней волны призыва. Бригаде повезло: этих ремонтников нельзя отправить на фронт. Альстра, не залатывающая собственные дыры, развалится быстрее, чем до неё доберётся враг.

Служитель закона подошёл к месту работы — невысокому, чуть меньше ста этажей, зданию с правительственным флагом и синими полосами по углам, вносившее некую яркость в полумрак низин, до которых свет мог добраться лишь во время прохождения главной звездой системы точки зенита.

Быстро войдя в участок и кинув на ресепшене своим знакомым: «Привет, да, буду, ага», сержант проследовал к себе, войдя в капсулу, раздвинул руки и погрузился в паутину проводов, облепивших его с ног до головы, после чего заступил на дежурство. Тревожные мысли не покидали разум, он думал о беспределе в частях, дедовщине и страшном враге, с которым ему предстоит столкнуться лицом к лицу.

Вдруг на карте городского отведённого им района высветился значок письма. С содроганием сердца полицейский мысленно разрешил компьютеру открыть послание (ведь если программа дала ему его прочесть, то это точно что-то очень важное), и, подняв глаза, хотя этого можно было и не делать (информация передавалась прямо в мозг), проговорил:

«Сержанту полиции Панийской Свободной Демократической Республики Менхиму Узалаю надлежит явиться в сто пятое отделение армии для срочной мобилизации».

Дальше он не смотрел, ведь это конец, если только не…

Он мысленно окинул взглядом план местности:

— Нет. Вообще ничего.

Действительно, карта светилась зелёным, на ней не было видно ни одного притона или ночного клуба, подумать страшно — на десятки километров вокруг не осталось наркодилеров, пьяниц, безработных, да и вообще стало мало людей. Планета опустела, кажется, даже взрыв чёрной дыры в сингулярном реакторе сохраняет больше выживших. Кого-то загребали цепкие лапы рекрутёров, кто-то убегал сам, остальные уезжали в эвакуацию. Появлялись мысли, что Пания своими силами не выстоит перед лицом агрессора, а на помощь кого-либо рассчитывать не приходилось. Соседние звёздные ассоциации сами не прочь урвать кусок гибнущего государства, а крупные игроки мировой политической арены не выступали с осуждением: если Андромеда желает присвоить себе ещё сектор космоса, пусть забирает, они даже помогут.

Если кто-то думает, что это рай для полицейских, то нет, здесь разверзся настоящий ад. Даже в кварталах, плотно удерживаемых мафией, можно было работать, практически ничего не делая и получая солидную прибавку к зарплате. Теперь же все источники доходов, которые только могли быть у скромного сотрудника Министерства безопасности, иссякли, так что откупиться служитель закона не мог, и нужно искать себе замену. Но кто же сам добровольно полезет в пекло? Остаётся менее семи часов на посту, а потом прощай работа, здравствуй армия. Всё, ему пришёл конец.

Ну почему он не родился математиком?! Все данные имелись, в своём регионе он считал быстрее всех, однако и этого оказалось мало даже на самую низкую ступень в иерархии Ордена.

Вычислителями назывались не просто выбравшие технические науки своим делом: это был клан со своей структурой, древней историей, войсками и верховным советом. Истинным членом касты становились не победители олимпиад и даже не отдавшие годы этой науке. Рождались они редко: один из ста квинтиллионов оказывался достойным, однако не зря участники были окутаны мрачной славой.

Говорят, математики могут перемещаться в высших измерениях, скручивать пространство, с лёгкостью превращать людей в геометрические фигуры, останавливать время, брать энергию и материю из ничего, контролировать вероятностные потоки, подбирать пароли к компьютерным сетям, сводить с ума одной фразой, перемещаться между планетами по только им известным путям и делать прочие неподвластные людям вещи. Математик на государственной службе мог служить гарантией суверенитета лучше многотысячного флота кораблей.

Менхим один раз видел участника братства в деле. Произошло это около тридцати средних стандартных оборотов назад. Тогда самый демократичный из всех президентов Пании, находившийся у власти уже более пятидесяти лет, был захвачен террористами и удерживался в здании парламента вместе с большей частью правительства в качестве заложника. Вычислитель появился из ниоткуда. Маленькая точка вошла в атмосферу, прочертила серый след, исчезла из поля зрения, и, возвратившись, приняла человеческий облик. Воин оказался на высоте пяти тысяч этажей, вырубил часть здания, оставив остальное висеть в воздухе, слегка покачиваясь; незаметным движением руки отделил людей от оппозиционеров и выжег строение дотла вместе с подземными этажами. Тогда в городе впервые за много лет выпал снег, а воронка от постройки остывала несколько недель. Во всей Пании находилось двое математиков и три физика, и вероятно, это являлось единственной причиной, по которой их страна ещё держалась.

Бесстрашные… Непредсказуемые… Не способные быть понятыми обычными людьми… Подчиняющиеся только тем законам, которые они сами выводили, и вассальной присяге, вычислители являлись грозной силой, ставящей своей целью отыскание формального языка, на котором написана Вселенная. Они не признавали ни добра, ни зла, и своим поведением как бы доказывали: наша реальность лишь иллюзия и ею можно управлять. При этом подчинение людей их не интересовало: только природа и сила собственного разума. Говорят, эти существа всегда безоружны: лишь сознание, освобождённое от наслоений нашего мира, составляло их могущество. Математиков насчитывалось всего несколько тысяч, и думать о том, что могло быть, попади защитник правопорядка в число Ордена, было также бесполезно, как и о том, чтобы случилось, упади ему на голову мешок денег.

Когда полицейский уже смирился с дальнейшими перспективами, в голову ему вдруг пришла мысль, такая простая, что даже странно, как он раньше до неё не додумался: город Альстра, как и любой крупный, а уж тем более столичный, не только занимал целую планету, но и обладал многоуровневой архитектурой: под зданиями высшего яруса располагались постройки первого, под ними второго, и так далее. Сколько всего таких этажей имелось, не знал никто, ведь все коммуникации, как надземные, так и подземные, располагались на первом, реже на втором. Что находилось ниже, а также есть ли там жизнь, и коли есть, то какие формы приобрела под действием городской экологии и отсутствия света, не мог предположить ни один специалист. Мысль же заключалась в наличии на втором уровне групп людей, ушедших под землю из-за неладов с законом или по каким-то другим причинам. Ловить их было трудно, а иногда и вовсе опасно, и лишний раз в трущобы старались не лезть. Пора исправить этот непорядок.

Менхим открыл карту инфраструктуры, на глаз определил места с наибольшими энергопотерями по отношению к остальному фону, присвистнул, и скоро уже набирал доклад об обнаружении группы неидентифицированных особей.

Глава 6

Локомотив забирался на «Мост Дружбы народов Гондваны» с бразильской стороны железнодорожной ветки. Постройку назвали так, потому что она протянулась между двумя материками, когда-то бывшими частями одного континента. Состав натужно шёл вверх, несмотря на магнитную подушку и отсутствие колёс. Немудрено: подъём осуществлялся на высоту нескольких сотен метров, чтобы можно было пропускать любые морские суда. Затем конструкция выпрямлялась для глаза, но на самом деле оставалась искривлённой, повторяя изгиб поверхности Земли. Просто удивительно, что человечество научилось строить сооружения, претендующие на статус астроинженерных, но так и не разлюбило поезда.

Двенадцатый стоял у окна и смотрел на гладь океана. Он мог лететь суперджетом, добраться на ракете или пройти до пункта назначения пешком сквозь высшие размерности, но будущий Повелитель Математики выбрал поезд, столь не похожий на электричку, ходившую от Санкт-Петербурга до станции Дно. Но и цель поездки была немного масштабней, чем закупиться продуктами: он ехал подписывать соглашение об объединении человечества от имени УНАСУРа. Это государство возникло после интеграции двух главных политических и экономических союзов Южной Америки, МЕРКОСУРа и Андского сообщества наций. Скажи ему кто-нибудь пятьдесят лет назад, что люди, погрязшие в противоречиях и локальных конфликтах, способны сплотиться ради общей выгоды, и он рассмеялся бы ему в лицо! А теперь идёт уже завершающая стадия данного процесса.

Иван Смирнов вспоминал обо всём, случившемся за последние полвека. Наверное, наиболее объяснимым было открытие способа омоложения организма, иначе, как можно догадаться, он бы сидел у камина в кресле-качалке, а не решал судьбы целых народов. Природа создала идеальный механизм, не позволявший одному существу или их группе стать сильнее всех остальных, но они взломали его. С людьми оказалось куда сложнее.

Другие ветки мировой железной дороги шли вдоль Кордельеров и Анд, брали в кольцо Антарктиду и Арктику, пролегали от Кейптауна к Каиру и дальше к Мурманску, добирались от Сиднея до Берингова пролива, и все преследовали одну цель: стереть границы, уничтожить национальности. Путь Двенадцатого лежал в Киншасу. Ранее это был перенаселённый и страдающий от грабежей город в джунглях, а ныне — столица всей Африки. Судьба может обойтись как сурово, так и благосклонно: достаточно вспомнить, что из-за сведения лесов этот район едва не уничтожила разрастающаяся Сахара. Сейчас её продвижение удалось обратить и погнать прочь: потоки воды из-под Ливии действовали не хуже финансовых.

Двенадцатый перешёл вглубь вагона. Мысли его занимал анализ прошлого. Кажется, у них всё получилось. Глобализация смогла осуществить то, что не получилось у государств, и они помогли ей довести дело до конца на несколько веков раньше. Иван откинулся на спинку и стал перебирать наиболее яркие эпизоды. После побега все из их коллектива изменились, и, наверное, наиболее серьёзно преобразился Первый. Психолог на самом деле оказался владельцем корпорации, не желающей отдавать технологии выхода четырёхмерного пространства в руки правительства, чем сразу заслужил уважение.

Казалось, он отделился от группы буквально на секунду, но вернулся уже другим. Будто бы вода смыла грим и вместо неуверенного в себе человека перед ними предстал красавец с тем же лицом. Он рос в их глазах по мере своего рассказа о внедрении в лабораторию, и слова играли на струнах души. Наконец, Первый предложил вместо их начального плана по захвату мира вступить к нему в команду и добиться цели иным путём. Наибольшее несогласие выразила Восьмая:

— А что тебе помешает убрать нас, как только мы перестанем быть нужными?

— То, что я искал не исполнителей, а команду, — улыбнулся новоявленный миллиардер во все тридцать два зуба, — к тому же, ты всегда сможешь проникнуть ко мне через высшие размерности и прикончить.

До XXIIвека у Земли так и не появилось мирового правительства. Серьёзно, мы проверили. На вершине находились политики и богачи, а не масоны, сионисты, иллюминаты, рептилоиды или инопланетяне. Это стало серьёзным препятствием на пути к власти над планетой. А так хорошо было бы нанести удар по единому центру, захватить его и диктовать всем свою волю от лица прежних хозяев!

Полвека пронеслось как один день. Поразительно, насколько быстро может расти бизнес, если его конкуренты заранее обречены на поражение, а антимонопольная служба бездействует. Двенадцатый помнил только эпизоды, в которых участвовал лично, но и этого было достаточно.

Вот он стоит перед серверами Гугла и по 7G связи быстро перекачивает данные на сервера нужной организации. Вскоре чужая корпорация будет стёрта атакой неизвестного вируса. Информация исчезнет, компьютеры сгорят. Никто не должен догадаться, что Повелитель Математики на пару с индусом записывали пароли и минировали дата-центры. Вину понесут анонимные хакеры.

А вот суд по какому-то незначительному делу. Они уже стали владельцами большинства IT-компаний через подставных лиц и теперь стремились скупить средства производства. Благо, денег можно было получить много, а бизнес помогал найти их появлению достаточное объяснение. Но противоположная сторона оказалась слишком честная и решила выступить с разоблачением по одной из бесчисленных махинаций. В зале фурор: выходит ранее неизвестный свидетель. Ему нельзя дать заговорить. В глазах противника огонь, даже выступление он начинает фразой: «Умереть мне на этом месте, если я вру!» Здесь скрыта ошибка, нерациональное использование времени: Двенадцатый, не встречая сопротивления черепа, ломает свидетелю несколько сосудов в головном мозге, и тот падает как подкошенный. Врачи вынесут неутешительный диагноз: инсульт случился из-за сильнейшего волнения.

А ещё другой эпизод. Жители Кубы недовольны растущим разрывом между ними и остальным миром. На самом деле, вместе с ними беднела вся Латинская Америка, но почему бы не повесить всех собак на правительство? Оппозиционеры обещают улучшить жизнь, введя новый тип государственного устройства: корпорационный социализм. Как он работает? Не знаю, читайте толстые книжки, но наверняка центральную его часть, несколько сотен человек в четвёртом измерении, они упустят из виду. От новой революции зависит, сможет ли одна корпорация перебороть целое государство. Если всё пройдёт успешно, и они приведут к власти нужных людей, начать процесс объединения будет легче. Следующими объектами экспансии станут Венесуэла, Никарагуа и Гондурас, в перспективе — крупные державы Южной Америки и некоторые страны Африки.

Двенадцатый ненадолго отвлёкся от воспоминаний. Они проезжали над срединно-океаническим хребтом, служившим границей. Из-за растущих потребностей экономики ООН изменила морское право, отменив нейтральные воды. Где-то внизу раздвигалась земная кора, извергались вулканы и били гейзеры. Они ещё потребуются: теперь всё дно морское принадлежало государствам, а значит, корпорациям, и в конечном итоге — им.

Документы на проезд в электронной форме подали заранее, так что миновали таможню, не снижая скорости. Если подписание договора пройдёт удачно, на обратном пути её тут уже не будет. Погода поменялась, поезд летел сквозь бурю, где-то внизу волны яростно пытались причинить вред опорам моста, однако вода бессильна против углеродных нанотрубок.

«Остров Свободы» оказалось просто подчинить, так как его промышленность уже принадлежала государству. Далее корпорационный социализм охватил Карибский бассейн и Гвинейский залив. Они сосредотачивали в свои руках всё больше средств производства, ресурсов и информации, и в этом им помогало многомерное пространство, в котором они научились ходить уже по шести осям. Участники нового мирового правительства присутствовали на самых секретных заседаниях, первыми получали новые технологии и мгновенно устраняли опасных личностей. За первую половину XXI века разрыв между странами-лидерами и аутсайдерами только возрос, также увеличилась пропасть между богатыми и бедными. Они же давали людям надежду, подчиняя регион за регионом.

Не всё проходило гладко. Старые элиты не желали терять контроль и уходить, цеплялись за прошлое костлявыми пальцами. Первые выборы в США они проиграли, но переосмыслили агитацию и вернулись через четыре года. Трудно убедить людей, что превращение государства в корпорацию может быть им выгодно. Однако, держа под контролем СМИ, возможно провернуть и не такое. Когда на посту встал нужный президент, дело пошло легче: даже с их способностями многомерных существ отбиваться от налоговой, антимонопольной службы, конкурентов и независимых журналистов было непросто.

Кстати, саму идею выхода за пределы трёх осей дискредитировали. Все понятные объяснения данной области заменили на сложные статьи. Тысячи шарлатанов отправились предлагать свои услуги по расширению сознания и выходу в астрал. Достали даже книги по спиритизму XIX века. Вскоре тема набила оскомину всем, и про неё стали вспоминать как о «МММ».

Захват власти в Америке открыл доступ к покорению Европы и Японии. Зависимые в военном плане, они превратились в экономические марионетки задолго до начала деятельности двенадцати учёных. Именно сейчас началось превращение существующих политических союзов в государства. Объединялись органы управления, создавалась общая армия, вводилась новая валюта, унифицировались законы. Острее всего встала проблема языков. Единый ещё только вырабатывался.

В арабском мире кончилась нефть, и войны вспыхнули с новой силой. Чтобы их остановить, пришлось вводить голубые каски ООН и создавать новый союз, в который включили и Северную Африку.

Миру потребовалось достать со дна железно-марганцевые конкреции, и корпорация была тут как тут. Освоить Антарктиду — пожалуйста. Построить базы на планетах Солнечной системы — и снова здравствуйте. На данном этапе требовалось придумать населению занятия, чтобы перераспределить ресурсы, ранее тратящиеся на оборону. Поэтому и началась реализация программ создания мировой железной дороги, озеленения Сахары, освоения полярных областей Земли, борьба с неграмотностью, голодом, бедностью. Мусорные пятна превращали в плавающие города, запускались электростанции и заводы. Это, не считая обычных зданий и сооружений. Просто удивительно, как мало у людей остаётся времени на борьбу с властью, если дать им цель.

Физики вернулись к исследованиям 30-ых годов и спроектировали шпионские дроны, способные осуществлять слежку через четырёхмерное пространство. Они пригодятся новому НКВД. В это же время Центральный Комитет, как стала называть себя дюжина специалистов, собрал устройство, вытаскивающее в четырёхмерное пространство любой биологический организм без зачитывания теорем. Теперь главное — не выпустить его из рук.

Экспедиции на досветовых скоростях отправились к Альфа Центавре и звезде Барнарда. Это не экспансия, так как ничего хорошего у этих светил не встретишь. Покорение галактики начнётся только после объединения Земли.

Не под их властью оставалось лишь часть Евразии. Россия, как страна, уже являвшаяся коммунистической ранее, приняла от корпорации новые территории и новые идеи: СНГ превратилось во второй СССР. Сложнее всего оказалось с Китаем: государство обладало мощной экономикой, информационной цензурой, громадным населением и ядерным оружием. Самое плохое состояло в том, что там у власти уже были социалисты, но неправильные. Они наотрез отказывались сдавать позиции.

Двенадцатый лично просчитывал операцию по усмирению КНР. Сначала они раскачали ситуацию внутри страны, активизировали сепаратизм, дали оппозиции обмундирование и деньги. Но это оказался лишь отвлекающий манёвр, партия обладала оружием массового поражения и решимостью пустить его в ход, если ситуация выйдет из-под контроля. Но не стоит забывать, что им противостояли многомерные существа.

Повелитель Математики невольно поёжился, вспоминая, как он отрабатывал процедуру изъятия урана из бомб и ракет. Конечно, всей группе сшили четырёхмерные противорадиационные костюмы, части зарядов не могли взорваться и почти ничего не излучали, но всё же тогда они держали в руках вещество, таящее невероятную энергию.

А на следующую ночь они украли всё химическое и биологическое оружие. В третью — пленили командование. На оставшихся руководителей операция произвела более глубокое впечатление, нежели последующее вторжение. Война была сложной, и могла претендовать на статус последней в истории. Так или иначе, к 2070 году в мире сформировалось восемь надгосударственных союзов, постепенно переваривающих входящие в них страны. Оставалось лишь завершить объединения.

Поезд сошёл с моста и теперь мчался сквозь тропические леса западного побережья Африки. Правительственный состав ехал без остановки, и вдали мелькали мегаполисы, маленькие городки и деревни. Двенадцатый посмотрел на зелёные насаждения пустыми глазами и всё же провалился в сон. Иногда отключаться от реальности требовалось и правителям человечества.

Его разбудили уже в Киншасе. Вокзал располагался на берегу Конго. Река, дважды пересекающая экватор, несла свои чистые воды дальше: фильтровальные станции справлялись с работой. Глава УНАСУРа поправил деловой костюм, мельком глянул в зеркало и спустился к лимузину. Над городом собирались тучи, накрапывал дождь. Непогода не помешает им и прессе: подписание произойдёт под стеклянным куполом.

Когда машина подъехала к зданию нового парламента Заира, ливень уже хлестал вовсю. Канализация едва могла унять потоки вспененной воды, в сером небе вспыхивали молнии, ветер нёс пальмовые листья. Неудивительно, грозы бушуют в регионе двести дней в году. Видимо, было ошибкой не разгонять облака в этот раз. Что ж, в отношении митингов она не повторится.

Они выходили на сцену, все двенадцать: с текущей скоростью распространения информации тайное мировое правительство больше не могло руководить из тени. Да это и не нужно: войны кончились, от покушений можно защититься, народ занят стройками и не пойдёт на революцию.

Стою перед толпой, это не похоже на выступление перед аудиторией или мероприятие по случаю вручения мне Филдсовской премии. Их судьба в моих руках, они ждут решения. Тысячи камер нацелены прямо в лицо. Микрофоны многократно проверены. Этот день точно войдёт в историю, наш физик выразился, что наступает «Эпоха Великого объединения».

Первый начал речь, остальные подхватили. Это было похоже на чтение стихов во время детского утренника с той лишь разницей, что родители не поддерживали их из зала. Текст, вызывавший столько споров в последние годы, лежал на отдельной стойке. Над ним поработали целые армии дипломатов и юристов, ища компромиссы, которые устроили бы всех. И вот декларация о создании единого человечества готова, надо только взять и подписать. В половине случаев от каждого государства требовалась одна подпись, иначе — сразу две. Вскоре под заключительными строчками встанут двенадцать росчерков пера.

Начали звучать заученные выражения:

— Мы, люди, объединённые общей судьбой…

— Ради нашей свободы от оков…

— Путь к полной отмене денег…

— Капитализм изжил себя в той форме, в которой мы его знали…

— Благодаря нашим стараниям полностью прекратились войны…

— Земля объявлена территорией, свободной от неграмотности…

— Эпидемии удалось остановить, мы не понесём их в XXII век…

— И чтобы стать подлинно космической цивилизацией, нам необходимо упразднить страны.

Они построились в очередь, в порядке вхождения союзов в состав мирового государства. Двенадцатый выступал от лица Латинской Америки и шёл первым, за ним следовали остальные. Устало вздохнула Восьмая, расплылся в улыбке индус-программист, последним поставил подпись экономист из Китая. Как удалось узнать Двенадцатому, семья азиата пострадала от коммунистов в прошлом веке, а теперь тот сам стоял во главе Поднебесной и вёл её по пути новой идеологии. Вот и всё, точка поставлена, Земля принадлежит Центральному Комитету на законодательном уровне.

А народ аплодировал. Он не знал: прежде, чем начнутся полёты к иным мирам, и даже ещё до того, как станут жизнепригодными Венера и Марс, около половины из него умрёт в лагерях. Ничего личного, просто замучаешься отлавливать врагов на нескольких планетах. Раньше, чем небо разрежет первая петля Лофстрома, аналогичная конструкция должна появиться на шее у всех несогласных. Межнациональную рознь придётся вырывать с корнем, возможно, вместе с национальностями.

Они не являлись коммунистами, но установили именно социалистическую форму правления. Не ради светлого будущего, а лишь из-за мобилизационных ресурсов плановой экономики. Бывшие исследователи уже продлили себе жизнь до нескольких веков, но требовалось дольше. В космическое путешествие отправятся лишь лояльные. Ну и секрет, как только с помощью мозга выйти во многомерные пространства, они не отдадут никому.

Глава 7

Полицейский глайдер медленно пробирался в подземельях мегаполиса. Здесь было выгоднее идти пешком, как сделали бы опытные копы, но таких в городе не осталось. Мобилизация затронула почти каждого, и охрана городского порядка уже доверялась хоть кому-то. Несколько человек внутри не считали нужным скрываться и оживлённо вели разговор. Хотя кто мог подслушать их? Развалины нижних ярусов столицы — безлюдное место, и что-то страшнее мухи может мерещиться здесь лишь сильно рвущимся по служебной лестнице или скучающим начальникам. Того и гляди, придётся прочёсывать мантию планеты или верхние слои атмосферы в поисках шпионов. И думается, там их найдётся гораздо больше, чем в конечном пункте назначения.

— А я ей: «Некрасивая, зато летает», — произнёс здоровый парень в тёмно-синей форме. Было в нём два с половиной метра роста и более двухсот килограмм веса: ясно прослеживался успешно пройденный курс наращивания мышц.

— А она? — в один голос спросили ещё два. Они серьёзно отставали от первого по физическим данным и имели по три пальца на руках и ногах, а также зеленоватый цвет кожи лица — отличительная черта выходцев Ленерии, планеты в ста светогодах от Альстры, подвергшейся биологическому заражению во время прорыва фронта, когда диверсионная группа андромедян далеко продвинулась вглубь Пании тридцать лет назад. В тот день арахниды атаковали отделение Центробанка страны, вероятно, стремясь похитить оттуда нечто очень дорогое, но работник Министерства финансов, Лотар Коллатц, ценой собственной жизни остановил вторжение, вызвав огонь на себя. Его подвиг освещался так же широко, как и случившийся в тот день мятеж.

— А она мне и говорит: «Я просила красную, а здесь ярко-алая!»

— И что?

— Поплакалась, кричала, что я животное без чувства прекрасного, но сумку взяла.

Их маленький отряд, состоящий из пяти бойцов, двигался внутри старой железяки, коей ещё век назад положено было уйти в горнило мусоросжигательного завода, по ещё более древнему тоннелю вглубь городских поселений. Кроме трёх людей оперативную группу представляли ещё два сидевших чуть поодаль робота, и биологические участники надеялись, что электронные устройства не развалятся при исполнении.

Хотя погружение вглубь завалов не входило в занятия полиции, никакого стоящего дела не осталось.

Обычно андромедяне вели себя тихо, но раз в несколько десятилетий отправлялись в завоевательные походы против людей. Видимо, других развлечений у них не имелось. Однако ни один из таких набегов не увенчался успехом. Когда становилась совсем плохо, страны Лавнийских Облаков всякий раз собирали коалицию для отвоевания территории человеческого государства. Ну, ещё и ради передела, конечно же. Естественно, когда оно достаточно ослабнет. А до момента, пока не наступит катастрофы, поддержки не жди. Потом вашей стране помогут, прогонят врага, восстановят Рубеж…

Впрочем, такие разговоры следует вести только после третьей рюмки. До этого — работа.

Сами люди на Андромеду нападали редко. Причин на это имелось несколько: во-первых, далеко. Между Малым Лавнийским Облаком и родной галактикой арахнидов не менее миллиона световых лет, поэтому у врага будет достаточно времени, чтобы заметить противника и подготовиться. Во-вторых, пауки обладали превосходством в численности. Их было много больше, чем могли выставить «облачные» государства. И, в-третьих, андромедяне не владели какими-то особыми богатствами, которых нельзя было бы достать поближе. Исходя из перечисленных причин, ответные рейды устраивать было дорого и бессмысленно.

Машина остановилась, и полицейские высыпали в тоннель, после чего просканировали место. Дело оказалось плёвое и всего-то минут на пять, поэтому лишних вопросов никто задавать не стал. Группа обошла обнаруженную цель, быстро оценила объект (сложенную из обломков зданий пустоту в форме полушария с локальным пространственным связыванием), перекрыла выходы, а потом с разных направлений грянули пять выстрелов, и полицейские ворвались в хижины. Много времени не потребовалось, уж слишком велика разница вооружений…

***

Что заставляет людей стремиться в крупные города? Почему гигантомания нашего вида не остановилась на агломерациях, а потребовала возведения экуменаполисов, в величайших из которых жилые этажи начинаются прямо от ядра? Ответ прост: выгода.

Известно, что каждый человек может производить больше товаров, чем ему необходимо. Данная особенность помогает накапливать их, обмениваться и приумножать богатство. Развитие науки позволило размещать население сколь угодно плотно, избегая эпидемий и антисанитарии; пищевые синтезаторы устранили проблемы голода, генераторы атмосферы справлялись с фильтрацией воздуха и воды, доставляя их до самого низа. Но это предпосылки, никто не стал бы создавать такие колоссальные сооружения просто так.

Первый фактор — экономический. На подобных Альстре мирах размещалось трудоёмкое производство. Заменять роботами пролетариев нельзя: переборщишь — останешься без потребителей. Да и машины оказывались чересчур дороги по сравнению с почти бесплатной рабочей силой. Так что транспортники с ресурсами продолжат следовать к одному узлу-хабу. Касательно заводов в прочих областях… Они есть, но не эксплуатируются: цеха простаивают на протяжении тысячелетий, в то время как богатые граждане закупают готовую продукцию у иных поставщиков.

Второй показатель — военно-стратегический. Защищать одну точку пространства явно легче, нежели целый сектор, к тому же предприятия планеты обеспечат вас всем необходимым, а огромное число обитателей поможет призвать триллионы бойцов. Люди дешевле роботов, тем более, программа действий одинаково хорошо вшивается в голову всем.

Ну и третий параметр: чем больше у страны населения, тем чаще в ней рождаются вычислители. Общее количество членов Ордена напрямую коррелирует с популяцией, поэтому её размеры будут лишь увеличиваться.

Обо всём этом Менхим успел подумать, ожидая своей очереди в комиссариате, ведь сейчас решалась его судьба: спокойно отсидеться в столице, где ему точно ничего не угрожает, или отправиться на фронт.

«Проклятье, — рассуждал защитник правопорядка. — Чёртовы скоты. Неудачники, не имеющие ни малейшего понятия о грамотном управлении. Надо было самому ехать и руководить отрядом, но ничего уже не исправишь, об этом необходимо заботиться заранее». Ему, спланировавшему всю операцию, достались два молокососа, не подходившие в армию по возрасту, и поэтому проданные за шестьдесят и сто двадцать кредитов соответственно, а теперь судьба зависит от того, какую дрянь ел этот пацан. О господи, хоть бы всё получилось… Докончить мысль он не успел: в коридоре показался доктор. Эскулап шёл стремительно и, поравнявшись с полицейским, коротко бросил:

— Годен.

И проследовал дальше по своим делам.

Алексея призвали в армию.

Глава 8

Ядро кометы с границы Метагалактики, точка сингулярности из чёрной дыры, конусообразный кусок короны красного гиганта, планета, превратившаяся в цельный сапфир… Двенадцатый скрупулёзно перебирал свою коллекцию; когда-то обладание этими вещами казалось пределом его мечтаний. Рассеянное скопление, дополнительная временная ось, газопылевая туманность — всё это сейчас летело на выброс. Стоило ли вообще тянуть хлам сквозь тысячелетия жизни? Временами становилась жалко отправлять на свалку какой-нибудь захудалый космический объект, однако даже малой части экспонатов нельзя было забрать с собой. Переносчики несуществующих взаимодействий, живая нейтронная звезда, кварк-глюонная плазма из электрослабой эпохи, такая же тёплая, как и в первую миллисекунду творения.

Среди прочего скарба обнаружилась старая лабораторная тетрадь из времён, когда письмо буквами размером меньше планковской длины только осваивалось. Здесь были его полузабытые эксперименты: погружение в высшие размерности, остановка и поворот времени, управление законами физики — всё доступное сейчас и обычному человеку. Нынче опыты приобрели иной вид: создать свою алгебру, изобрести новые непротиворечивые законы работы с натуральными числами, разорвать генетическую связь между π и e — полное изменение аксиом под себя… Не даром именно он стал Повелителем Математики. Благодаря данным исследованиям их последнее воздействие на реальность осуществится, возникнет новая Вселенная, не скованная глупыми постулатами. Осталось дождаться, когда Третий вернётся с образцами пространства из галактической нити Персея-Пегаса, а Девятый закончит полное копирование космоса. Остальные свою часть великой миссии выполнили. Близится день, когда проход в новый мир будет пробит и они вырвутся из нескончаемого круговорота.

Великим шутником являлся создатель этой Вселенной. Он загнал её в вечное движение: живое умирает, чтобы получить возможность возродиться; лёгкие элементы образуют тяжёлые, но те распадаются, возвращаясь к началу; чёрные дыры поглощают вещество лишь с целью многолетнего его излучения; сам вакуум производит частицы, и те, пройдя свой короткий путь, самоуничтожаются. Так было и будет всегда в этом мире, и не нам менять установившийся порядок. Большой взрыв, эволюция, тепловая смерть, перезапуск пространства, Большой взрыв… Само наше присутствие здесь — нелепая случайность, игра вариантов бесконечно рождающейся и умирающей Вселенной. У людей появился шанс встать выше этого, причём довольно крупный: вероятностная нить превосходит по размеру даже радиус Хаббла. Скоро мы сможем взглянуть в лицо Творцу.

С собой дозволено взять лишь память, и необходимо тщательно подойти к выбору воспоминаний…

***

— Так, салаги, в последний раз повторяю, — командир Дуглас был чрезвычайно зол. — Вы никто, вы дерьмо, а я воюю уже полвека (явное преувеличение, на вид никто не дал бы ему более сорока). Слушаться меня безоговорочно, и что найдёте, несите мне, я-то уж знаю, куда это пристроить, — тут он оглушительно расхохотался.

— Две минуты до посадки, — объявил компьютер бота.

— Отлично, — сказал командир. — И запомните: увидев летящую пирамиду, стреляйте в неё, а лучше и на километр в округе всем чем под руку попадётся, хоть камни кидайте, — смех снова залил капсулу.

— Минута сорок секунд, — проговорила автоматика. Начинаю прицельный огонь.

Десантный корабль, до этого бывший неподвижным (гравикомпенсатор надёжно гасил перегрузки) заходил волнами: орудия спешили расстрелять весь боезапас ещё во время нахождения на орбите.

Алексей мысленно вызвал в памяти карту Альтаны и невольно поёжился: настолько страшным оказалось зрелище. Планета являлась трёхуровневым городом, раскорячившимся так, что противно было смотреть. И ведь понятно, пережить антиматериальную бомбардировку не каждое поселение способно. Сейчас экуменополис представлял собой многоярусное нагромождение мусора, где всё же попадались открытые пространства, расчищенные андромедянами. В один из таких участков и летел их бот. Над планетой висел огромный двухсоткилометровый шар, представляющий собой орбитальную крепость врага, за которую сейчас шло сражение флота Пании — государства, в армии которого ему пришлось находиться.

Когда мальчика вывели из медицинской капсулы военного центра по подготовке (а на деле штампованию) новых солдат, он не сразу понял, что это действительно его тело. Оглядывая себя, юноша заметил, что стал толще и выше, под кожей буграми перекатывались мышцы, а наружный покров оказался представлен серой чешуйчатой бронёй, однако самое главное было в другом: он видел необычайное буйство красок вокруг себя и совершенно не щурился от заполнявшего комнату яркого света, будто совсем не скитался по подземельям, а всю свою жизнь находился на поверхности. Также впоследствии он узнал, что кроме внешних изменений у него модифицировали суставы и внутренние органы, а в мозг был вмонтирован микрочип, состоящий из устройства для выхода в сеть, банковского чипа и простейшего запоминателя, а ещё он получил среднее образование и профессию рядового бойца, чьи навыки должны активироваться в ближайшее время. Психика перенесла трансформацию стойко, никаких фобий не возникло.

Всё это, конечно, сделано не бесплатно, от щедроты душевной, и когда Алексей просмотрел свой счёт, то увидел долг в пятнадцать тысяч кредитов, который молодой боец должен покрыть из своего жалования, а также за счёт военных трофеев, если ему такие попадутся.

Кажется, возможность заработка и страх быть репрессированным за покидание позиций — единственные удерживающие здесь солдат факторы.

После пробуждения быстро промелькнули несколько дней тренировок (военные очень спешили на Альтану, ведь там оставались несколько группировок войск, оттесненные от поверхности и зажатые в глубине, поэтому операцию проводили в сверхсрочном порядке), пара выбросов с ботом, и теперь бравый десантник ступил на поверхность для несения смерти врагам тирании Пании и всего человечества.

Бот коснулся поверхности планеты, подёргался ещё секунд десять, и определив отсутствие опасности, а может, просто потратив все патроны, выстрелил в последний раз, разблокировал двери, и бойцы высыпали наружу.

Картина была безрадостной. Небо пылало огнём, на фоне которого чёрным шаром высвечивалась разделившаяся на две части крепость. Серые здания оказались схлопнуты до подвалов, расплавлены и развеяны на атомы и сейчас медленно догорали. Воздух наполнял ощутимый жар — хоть сейчас собирай энергию в накопитель, как это делали в столице, стремясь уберечь город от перегрева. Даже если этот мир вернут под власть людей, его проще будет уничтожить из жалости, чем заниматься восстановительными работами.

Их группа, состоящая из трёх женщин, пяти мужчин, четырёх роботов и непосредственно командира Дугласа, а также искусственного интеллекта бота, с которым по причине узости проёма пришлось распрощаться, двинулась в подземелья.

Под поверхностью Альтаны они находились уже третий час и так и не вышли к цели. Приходилось пробираться через нагромождения всюду раскиданных труб, кабелей, обломков камня и металла, поэтому выдвижение отряда на позиции затягивалось на неопределённый срок. Соединения с другими группами тоже не произошло. Бот некоторое время вёл их по имеющимся картам, но потом связь с ним прервалась: видимо, он оказался уничтожен.

Отряд задвигался заметно быстрее: погибнуть так скоро и нелепо никому не хотелось. Однако отойдя километров на десять, они всё-таки наткнулись на андромедян.

Единственная нечеловеческая раса была представлена паукообразными существами, имеющими восемь ног и четыре руки, а также совмещённые с ушами рога. Разделённое на три сегмента тело покрывали толстые кожные пластины красного цвета, выдерживающие температуру в тысячи градусов и непробиваемые прямым ударом армейского ножа. Закованные в свой треугольный скафандр, они были ещё более грозным противником.

Алексей впервые узнал о них на кратких курсах боевой подготовки, когда новоиспечённым солдатам рассказывали о том, что когда-то человечество занимало не только семь больших и тридцать малых галактик, которыми оно владеет сейчас, но и часть Андромеды со многими другими территориями. Минули тысячи лет, и теперь их выгнали из восьмой туманности, а потом враг пришёл в дом людей, и теперь тянет свои лапищи к Малому Лавнийскому Облаку, пытаясь захватить его, и они должны помешать коварному противнику сделать это. Говорили им ещё многое: имелись здесь и нотации об их долге перед Панией, чести, других вещах, но всё это пролетело мимо ушей рядовых. А сейчас им предстояло столкнуться с «паукообразными» лицом к лицу.

Сегодня солдатам повезло: их сканеры, специально приспособленные для битвы в городских условиях, засекли противника быстрее, чем он смог обнаружить их, и они успели рассредоточиться и занять позиции.

Минут через десять появились андромедяне пирамидальной формы. Они левитировали над поверхностью медленно и величественно, осматривая каждый уголок и щёлочку, но маскировка успешно скрывала людей. Потом командир дал короткую команду по внутренней сети:

— Пошёл, — и закипел бой. Арахниды, первоначально окруженные со всех сторон и поэтому утратившие численный перевес, сгруппировались в пирамиду и начали вести огонь, высматривая цели. Но вот один из них отделился от тетраэдра и Алексей, оказавшийся ближе всех к нему, выстрелил. Заряд разорвал нападающего, уже выставившего плазмомёт.

Казалось, схватка складывается в пользу людей, однако андромедяне достали весомый аргумент.

Оглушительно грянул выстрел. Это было странно, нагретая до миллионов градусов материя не должна звучать. Видимо, с ними решили расправиться быстро, почти в упор выпуская патроны с антиматериальными сердечниками.

Насадка с антивеществом пробивала лёгкую броню, а центральная часть производила взрыв. Как нельзя просто.

Первый, второй, третий… четвёртый заряд предназначался мальчику.

Время растянулось. Юноша увидел, как меняются очертания предметов. Проход сжимался, треугольники вытягивались, блекли цвета, единственной неподвижной точкой осталась направленная в лицо пуля. Солдат сдвинулся на пару миллиметров, понимая, что успевает. Смерть прошла мимо. Предметы перед ним как будто не являлись реальными, а лишь представляли собой отражения, проекции на трёхмерном голографическом экране. От гибели он спасся, но враги так и остались на местах чудовищной пирамидой. С ними нужно было кончать.

Воин решил зачерпнуть двадцать миллионов, дабы расправиться с этой заразой. Вот только чего? Джоулей, килограммов, ампер? Не суть. Он потянулся, энергия далась легко, и в полубессознательном состоянии отправил скопленный потенциал на нелюдей. Эффект превзошёл все ожидания.

Пирамида вспыхнула, титановые корпусы сплавились вместе, потекли, закипели. Оставшиеся люди зашевелились, стараясь отползти от пузырящейся лужи.

Алексей решил вернуться к ним, но оступился, проехав по полу никак не меньше полукилометра. Вероятно, движение могло бы продолжаться и дальше, но путь преградил провал блоков городского уровня. Солдат упал, ощутимо приложившись головой. Серый сумрак, перекрывавшийся завесами аэрозолей, окончательно померк в глазах.

Очнувшись, мальчик в первую очередь оглядел место, куда имел честь попасть, и сразу был ошарашен: помещение заливал свет! Присмотревшись, обнаружил себя лежащим на куче серебристо-белого металла. Скорее инстинктивно, чем осознавая свои действия (голова болела от удара) поднёс идентификатор к веществу, тот взял пробу и сообщил: элемент представляет собой чистейший свинец. Военный мог бы радоваться такой удаче, так как это один из редчайших элементов в Восьми Галактиках, являющийся конечной стабильной стадией звёздного нуклеосинтеза, но мысли его были затуманены, и рядовой, осмотревшись в поисках источника света, и не найдя его, двинулся в сторону апогея яркости. Подойдя ближе, боец смог рассмотреть экран под густым пластом пыли. Смахнув наслоения, он увидел написанные на непонятном языке строки. После приближения к экрану прибор оживился и радостно пискнул, дав понять: наречие является родственным панийскому диалекту всеобщего, и интерпретатор может его расшифровать. Когда перевод завершился, юноша приступил к чтению. Хотя строки завершались одинаково (фрагмент явно был стихотворный), рифма утратилась во время замены синонимами. Ну, что ж — это самое маленькое из неудобств, представляемое в такой ситуации. Присмотревшись к экрану, он продекламировал:

«Странник отважный эту планету нашедший,

И посланье тебе адресованное прочитавший.

Ты собери двенадцать великих стержней,

Стержней у повелителей наук бывших,

А ныне в галактиках безвременно потерянных.

На Первопланету, Родину человечества, прибудь ты.

Найди храм людей на планете.

Вставь стержней двенадцать в двенадцать отверстий.

Войди в единение со Вселенной.

И обрети знания, силу и оружие богов.

Тебе это я говорю, из людей великих последний.

Первый стержень найдешь ты в саркофаге из металла,

Что за тобой воздвигнут остался.

То, утверждаю я, знаний тайных хранитель»…

Там было написано что-то ещё, но, когда Алексей попытался перелистнуть послание, компьютер вдруг задрожал, рассыпался и смешался с густо покрывавшими пол ошмётками пластика. Тогда мальчик подошёл к куче свинца и дотронулся до металла, однако тот не растаял, а продолжил стоять посреди комнаты. Повинуясь внезапному порыву, юноша разгрёб кучу слитков и нисколько не удивился, когда в центре действительно обнаружился металлический цилиндрик, сделанный из не поддающегося анализу вещества.

Его окликнули, он промычал что-то невразумительное в ответ. Слова давались нелегко, сознание уже будто бы и не принадлежало ему, мысли становились неповоротливыми. Лишь предмет в руке не терял чёткости и начинал излучать мягкий свет, приходящий на смену затухающему комнатному. Имелось всё-таки в этом маленьком цилиндре что-то привлекательное, и расставаться с ним не хотелось совершенно.

Повинуясь неведомому чувству, Алексей спрятал стержень в карман, после чего осел на миниатюрный серый зиккурат. Голова болела неимоверно, его шатало и было видно, что падение с такой высоты не прошло бесследно.

Глава 9

Юноша очнулся в восстановительном боксе. Видимо, пока он был без сознания, его успели перенести в лазарет. Подумать дальше он не успел, в комнату вошёл Антон, человек из их группы.

— Пацан, спасибо тебе, — начал он. — Век не забуду.

Он явно уже поднабрался где-то, и теперь находился в состоянии любви ко всему космосу.

— А? Что? — прохрипел Алексей.

— Так ты ж это, того, а, клад нашёл. Драгметалл вроде. Денег теперь, во! — И он, широко раскинув руки, показал, как много у него материальных средств. — Теперь все, кто в нашем отделении был, от армии откуп заплатили… ну, — запнулся он, — выжившие естественно.

— А кто выжил? — поинтересовался солдат.

— Да, мало, кто, роботы сразу полегли, Льюис убило, Кая тоже, но все остальные целы, — сказал он. Зато посмотри, денег-то сколько! Ты как туда провалился, так там свинца было, почитай тысяча двести килограмм. Дуглас, как увидел, гад он этакий, всё себе и захапал, другим только жалкие крохи и остались, зато хоть крохи от общего пирога, но тот пирог больно большой оказался. Посмотри, денег-то сколько… — он пошёл на второй круг перечисления.

Повинуясь его совету, солдат заглянул в банковский счёт, имевший до этого долг в пятнадцать тысяч кредитов, и увидел вместо неподъёмного минуса кругленькую сумму в двадцать тысяч.

Странно всё это. Его не только не бросили, забрав добычу, но и отдали часть свинца в денежном эквиваленте. Положение для такого прецедента должно было сложиться отчаянное. Со стороны раненого посыпался град вопросов:

— Что с пауками? — в ужасе произнёс солдат. Неужели он сейчас находится в плену?

— Нет теперь ни пауков, ни арахнидов — ответил Антон. — Только товарищи из дружественной галактики Андромеды.

— А как же война? — главный вопрос в этой ситуации оказался задан.

— А никак, кончилась Пания. Тьфу.

— Где же мы тогда?

— Это Дарлия, тихая планета, нас сюда вывезли, когда Альтану покидали…

— Как покидали?

— Да стандартно, последними ушли, после нас её подорвали.

— Подорвали?!

— Да это ещё ничего, ты ж неделю провалялся, вот у Альстры им вжарили… Тебя нашли прямо на горе плюмбума, а это ж почти самый редкий элемент, коему золото и в подмётки не годится… Круче только висмут. Дуглас хотел отходить, но, увидев такое, приказал послать за грузовым кораблём. Поверхность просверлили до самого схрона и забрали с металлом всю группу. Ты лучше сводку глянь, я в международных делах не эксперт. Зато посмотри, сколько денег…

К совету действительно стоило прислушаться, и раненый открыл вкладку с новостями. По всему выходило, что на следующий день после высадки планету, расколовшуюся подобно станции андромедян и именно после падения той, оставили и превратили в облако астероидов. Однако она являлась ключевым звеном в обороне, и на третьи сутки неприятельский флот подошёл к правительствующему миру. После непродолжительного сражения панийские вооружённые силы оказались уничтожены, и капитуляция была уже почти подписана, но тут вмешались математики. Первый развеял столицу в мелкую пыль, захватив с собой область пространства диаметром в три световые секунды, обойдя конфайнмент и вызвав кварковый распад, а второй изменил барионный и электрический заряды половины материнской звезды, вызвав аннигиляционный взрыв, перед этим завернув пространство петлёй, чтобы никто не смог улизнуть. Вырвавшаяся на свободу энергия уничтожила авангард и основные силы андромедян, так что остальная часть Пании сохранила независимость, но ненадолго: три тысячи сто семьдесят не затронутых войной звёздных систем перешли под власть соседнего государства.

Стало даже лучше: как всегда, после объединения началось повышение уровня жизни, массовое строительство, выплата долгов по зарплатам и пособиям — все меры, необходимые для удержания упавших прямо в руки территорий.

Было решено, что о математиках можно узнать и позже, сейчас эти диковинные люди не имели особого значения.

Первым делом мальчик откосил от армии, на это ушла четверть его сбережений, после чего приобрёл мирную одежду, купил еду и воду, а также взял себе билет на ближайший звездолёт, покидающий Панию. Остальные деньги почти полностью ушли на покупку гражданства какой-то страны в Лавнийском рукаве. Вероятно, это была пиратская республика или мафиозное государство, только и занимающееся наркоторговлей, грабежом и продажей документов людям в неладах с законом, но всё равно лучше, чем ничего.

Заполнив виртуальный паспорт и получив подтверждение: «Добро пожаловать в Конфедерацию Суверенных Народов Ашшаар», бывший солдат встал, нанёс на тело слой уже доставленной ему одежды и поспешил в космопорт — его корабль отправлялся через два часа, и не хотелось опоздать на рейс, ведь денег у него практически не осталось.

Глава 10

В своей одноместной капсуле Алексей ехал уже целую неделю, еду он взял с собой, воду тоже, и делать было абсолютно нечего, поэтому он начал постигать мир, где ему предстояло жить. Мальчик исследовал его с помощью только одной имевшейся у него вещи, а именно, глобальной сети, доступ к которой оказался возможен даже в этой капсуле. Из полученных знаний следовало, что человечество заселило полсотни галактик, где имелось более тридцати миллиардов освоенных жизнепригодных планет, объединённых в тысячи государств, с общим населением в семьсот секстиллионов человек (по другим сведениям, до септиллиона). Узнал также о развитии людей с тех пор, когда дикие племена бегали по поверхности миров в разных частях Вселенной, и до возникновения общегалактических структур. История привлекла его, именно в этой науке он собирался искать ответы на стремительно растущий вал вопросов.

Будем пользоваться классификацией космических объектов единого человечества. Основным местом проживания служили семь связанных между собой галактик, стянутых силами всемирного тяготения: Вельбарра, Урия, Керония, Родолиния, Лавния, Пеаннотия, Серех (с юга на север). Особняком стояла Андромеда. Каждая имела в своём составе от десяти до шестидесяти триллионов звёзд. Они пересекали друг друга в пространстве и придерживались вектора движения к общему центру масс. Эта важнейшая часть цивилизации протянулась на двадцать миллионов световых лет. Вокруг располагались малые галактики (не более триллиона звёзд в каждой) и бесчисленное множество скоплений, ещё не обрётших достаточной массы для признания их полноценными гравитационно-связанными системами.

Гуманоидный тип цивилизации возникает почти одновременно, с разницей в пару миллионов лет, в поясах жизни рукавов, свободных от губительного влияния излучения голубых звёзд и богатых тяжёлыми элементами. Подобные планеты получили название «колыбелей жизни», в настоящий момент их открыто двести тридцать, и ещё на четыреста одной развитие зашло в тупик. Каждый такой мир является наследием человечества.

Появляются первые антропогенные ландшафты вроде следов от костров, примитивных хижин, осколков глиняных черепков и прочих вещей, указывающих на присутствие первобытных людей. Далее следовало изобретение колеса, образование государств и религий, войны за место под звёздами, непрерывное развитие технологий, и прочие свойственные этому временному отрезку события. Период Древнего Мира, как его сейчас называют, продолжался более трёхсот тысяч лет, пока люди не научились покидать пределы атмосферы. Впрочем, выход в космос — достижение вполне заурядное, из-за высокой плотности материи люди, даже передвигаясь на релятивистских скоростях, могли освоить окрестные системы в пределах сотни-другой светолет, но не более того. Настоящим временем перехода человечества в полноценную цивилизацию был год открытия четырёхмерного пространства.

Как известно, мозг способен образовывать структуры вплоть до одиннадцатого измерения. Если отделить сознание от тела, можно и больше. А всего во Вселенной двадцать пять пространственных и одно временное, но на высшие заходят лишь элементарные частицы. Люди по своей природе трёхмерные существа: они властвуют над плоскостями, являются обычными жителями пространства и совершенно беспомощны в высших размерностях. Однако при скручивании можно создавать подпространства и выносить их за пределы нашего мира. Четвёртое изменение манило контролем над законами физики и иным взглядом на космос. Чем выше размерность, тем лучше открывается суть вещей. А за четвёртым есть и пятое, и шестое, и седьмое…

Главенствующее положение заняла планета, где появился первый истинный математик. Из-за редкой мутации данный человек получил возможность перекраивать мир по чётким теоремам, невзирая ни на что. Далее следовало создание флота четырёхмерных кораблей. Было это почти сто двадцать тысяч лет назад. Его имя — Алан-Ландау, или же Физматский Лев.

Одна из цивилизаций первой освоила сверхсветовое движение, и вот — её ареал обитания расширен в сотни раз, ресурсы не ограничены практически ничем, что позволяет создать антиматериальное оружие, виды на иных планетах входят в состав единой державы. Так среди завоёванных миров и зарождалась Империя Людей, единое человечество, величайшее государство Местной группы. Ничто не могло противостоять ей.

Соседние страны выходили в космос слишком поздно и попадали под её власть.

Чем выше была максимальная размерность звездолёта, тем сложнее становилось удерживать его, поэтому каждый новый этап в развитии привязывался к появлению более мощных энергетических установок.

В следующих регионах уже ждали другие.

Вновь война раздирала человечество. Гибель сотен миров, потерю знаний, отбрасывание в развитии на тысячи лет назад влекла за собой она. Однако единая империя выстояла, и пятьдесят тысяч лет назад объединила под своей властью Октет.

Тридцать тысяч лет назад страна достигла своего наивысшего могущества: о чём говорить, вся Местная группа оказалась под её контролем. Андромедяне тогда были на одном уровне с экзотическими животными, эндемиками собственной звёздной системы. Практически две трети современных освоенных планет, а по другим оценкам, и три четверти, с тем же населением находились в её составе. Сотни рас и народов слились в один в этом громадном государстве за десятки тысяч лет совместной жизни. Были созданы системы защиты, сохранившиеся до наших дней, введена практика строительства обособленных военных поселений в виде звёздных скоплений, несколько десятков чёрных дыр, в том числе и составляющая центр масс исследованного космоса, превращены в неприступные крепости, на границах монархии и в её внутренних частях воздвиглись разграничительные энергетические линии, способные сдержать любого врага (сейчас в первозданном виде сохранился лишь участок протяжённостью порядка сорока тысяч световых лет в Большом и Малом Лавнийских Облаках и некоторые разделители в ядрах). Казалось бы, далее — покорение всей Вселенной, но…

Однажды в семье правителя родилось два мальчика-близнеца. Разница между их появлениями на свет не превышала минуты. Одному дали имя Никитиниан, другому — Клеон. Братья с детства прониклись ненавистью друг к другу, поэтому воспитывали их в разных частях державы, первенца Никитиниана — во дворце в центре Родолинии, Клеона — в Пеаннотии.

Когда их отец умер при невыясненных обстоятельствах, Никитиниан должен был взойти на престол. Клеон не хотел мириться с этим, поэтому объявил брата в убийстве и начал мятеж.

Галактики не пришли к единому мнению, придворные группировки также. Север оказался за Клеона, юг за Никитиниана. Война началась.

Стоит сказать, что владетелем всегда либо становился математик, либо тот постоянно присутствовал при монаршей особе. Орден служил поддержкой и опорой трону, являлся главной научной базой, аскетичными монахами-воинами-учёными, положившими свою жизнь на решение задач. Когда-то именно математик создал новую религию. Им был смещён языческий культ старых богов. По легендам, именно Алан-Ландау обучил людей всем наукам, дал названия звёздам и указал единственно правильные единицы измерения: секунду, метр, килограмм, ампер, кельвин, моль, канделу и их производные. Этот же человек разрешил загадку сверхсветового движения. Он и основал империю.

Но и братство разделилось, встав по разные стороны баррикад.

Вся освоенная людьми территория горела в пламени антиматериальных пожаров. Планеты рассыпались в протонный пепел, звёзды взрывались, образовывались новые облака газа и уничтожались антиматерией старые, целые галактики низвергались в небытие, сама ткань пространства-времени плавилась, сжималась, выгибалась дугой в местах применения самых разных видов оружия. Даже современная война с андромедянами за территории, утерянные после Раскола, казалась на фоне битв прошлого детской вознёй.

Говорят, и незыблемые законы физики трёхмерного пространства менялись там, где когда-то решалась судьба страны. Хотя, измерения основных космических констант вроде скорости света, гравитационной и электрической постоянной, размера атомов и прочего показали, что если различия есть, то они минимальны и начинаются где-то в восемнадцатом знаке после запятой.

Война шла пятнадцать тысяч лет, после чего уже потомки правителей подписали договор, разделивший державу на две крупных и множество отдельных независимых частей. Южная стала называться Никитией, северная — Клеоном. Ещё пять тысяч лет то там, то здесь вспыхивали отдельные искры восстаний и пожары бунтов. Шесть раз Клеон пытался подчинить Никитию, семь раз Никития начинала войну с Клеоном, но всё безрезультатно — прошлое нельзя вернуть. Все попытки сделать это только ухудшали положение. Такой порядок вещей сохранялся уже сто тридцать веков.

Последние несколько тысяч лет страны людей предпочитали не воевать и восстанавливали остатки былого величия. Да, человек утратил много территорий в Местной группе, но и то, что осталось, впечатляло.

Среди современных государств самым большим была Никития со столицей на Эстивене (более двенадцати миллиардов планет) — империя, занимающая Урию, Керонию и Родолинию. За ней следовали Клеон с центром в Рэраке, протянувшийся через Лавнию, Пеаннотию и часть последней галактики (десять миллиардов миров) и Демократический Альянс Независимых Государств Сереха (свыше миллиарда) с главным городом Фигендорфом.

Алексей узнал ещё много нового, скачав в память знания по точным и гуманитарным наукам, прочитав кучу книг и просмотрев большое количество фильмов, но нигде не находил упоминаний ни о хранителях, ни о великих стержнях, ни об изначальном мире, вообще считавшимся ересью и несусветной глупостью. В краткой истории человечества Ормана Скьюза так и было написано:

«Многие люди до сих пор верят в сказки о Первопланете — мифической прародине людей, с которой якобы человечество и распространилось по Вселенной. Я с высоты своего научного опыта могу заявить: такая планета не могла существовать, ведь если на ней жил даже бы миллиард человек (больше из-за несовершенства технологий вряд ли), то через двадцать пять-тридцать поколений они стали бы друг другу родственниками, что неминуемо привело бы к вырождению. Все факты свидетельствуют: в схожих условиях на разных мирах появлялись одинаковые виды, ныне объединённые в один под названием «Человек». А сейчас в галактиках проживает более ста тысяч рас с различными приспособлениями для лучшего обитания в условиях своей окружающей среды, и скажите, разве могли они все произойти с одного шара?»

И хотя мальчик мысленно соглашался с доводами учёного, но всё равно не мог понять себя, ведь если Первопланеты нет, что за стержень попал к нему?

Теперь он часто думал о нём. Изучая его, юноша смог определить, что, если тот отбросить от себя или даже оставить в другой одежде, жезл всё равно вернётся к хозяину. Также цилиндр из металла мог исчезать и появляться вновь, летать, становиться лёгким и тяжёлым, не тонул в воде и не горел в огне, а главное — был виден только ему, не ощущался ни людьми, ни приборами.

Но всё это боец узнал лишь впоследствии, первоначально, когда он ощупал себя и не обнаружил стержня, то подумал, всё виденное после падения прибредилось ему, но, найдя его в своей каюте на корабле, понял, что имеет дело с чем-то очень значительным.

Когда мальчик, закутавшись в нанесённый на тело покров, скрывавший чешую (демодификация им не проходилась), вышел из каюты, всё было нормально, однако стоило Алексею отойти на пару шагов, он ощутил прохождение дрожи по кораблю, а это не предвещало ничего хорошего.

Вдруг лайнер затрясся сильнее, и, тряхнувшись несколько раз напоследок, замер в нерешительности.

Тогда воин понял: нет, метеоритами это быть не может, а значит оставалось одно: их брали на абордаж. И точно в подтверждение мыслям юноши по кораблю прошла серия толчков — это, расстреливая боезапас, пробивали обшивку боты. Мальчик подпрыгнул в узком коридоре и зацепился за вентиляционный люк. Тот был старый и проржавелый, а потому, согнувшись под ударом, быстро поддался. Упав вместе с железным кругом, боец зашвырнул его обратно, а потом подпрыгнул, влез и закрыл отверстие за собой. Он рассчитывал подождать нападавших и обрушиться им на голову, как сам, бывало, нередко обманывал крыс.

Его расчёт оказался верным, проходящие не смотрели вверх. За годы боёв они привыкли, что враг ждёт их, забившись в каюты, а не прыгает неизвестно откуда. На секунду Алексей подумал об отсутствии у него оружия, но вспомнил о стержне (хотя он и не брал его с собой, тот волшебным образом снова очутился в кармане). Ни секунды больше не мешкая, он отпустил люк, тут же упавший на одного из пиратов, а сам прыгнул на второго, склонившегося над убитым, и, вероятнее всего, сломал ему шею. Жезл, ставший необычайно тяжёлым, он метнул в третьего, а у заваливающегося второго выхватил бластер и порешил остальных, только осознавших непредвиденное нападение и успевших еле-еле вздёрнуть стволы.

Подобрав ещё один пистолет, он побежал дальше по коридору, прижимаясь к стене — мальчик знал, что скоро наткнётся на другую группу (среди прочитанных книг было и пособие по захвату судов подобного класса), и поэтому спешил к месту нового прорыва. Переместившись ещё метров на двести, парень свернул за попавшуюся дверь, и, вынув из бластера батарею, швырнул её в группу стоявших неподалёку людей. Полыхнуло знатно, задрожали массивные переборки, потекло покрытие со стен. Алексей двинулся вперёд, несколько капель упали ему на плечо, но он не обратил на них внимания: металлическая чешуя не чувствовала ничего. Пройдя ещё немного, он распахнул дверь, взошёл на уже захваченный капитанский мостик и расстрелял в упор всех захватчиков, даже не подозревавших возможность наличия ещё хоть кого-то, способного продолжать сопротивление. Потом подсел к коммуникатору и сказал:

— Корыто наше, высылайте призовую команду, — после чего вывел на экран изображение корабля нападавших, и стал ждать.

Секунд через тридцать трёхмерная голограмма дисплея задрожала, и от фрегата отделилось пять небольших точек. Ждавший именно такой реакции парень активировал систему пожаротушения, и видеокамеры коридоров залили потоки пены. Затем он сделал выстрел, выдвинув орудия так, чтобы они попали по торчавшим из пробоин в обшивке ботам нападавших. Что поделать, в Лавнийских Облаках каким-никаким оружием оснащались даже гражданские суда. За первым последовал второй, уничтоживший призовую партию, уже заподозрившую что-то неладное, и успевшую отклониться от курса. А потом третьим ударом из всех бортовых орудий он вышвырнул чужое судно из гиперпространства. Что стало с ним далее, неведомо. Скорее всего, оно не успело включить компенсаторы и развалилось на атомы.

Спустя несколько кратких мгновений растерянный обладатель цилиндра, бросив последний взгляд на рубку, капитана и его гостей, вышел, направившись к своей каюте. Он не помнил почти ничего.

Глава 11

Мальчик лежал в кровати и напряжённо размышлял о своём поведении. Он думал, если бы сейчас ему приказали повторить всё проделанное, то он ни за что бы не смог этого сделать. Тогда его как будто вели по заранее написанной программе; возможно, активировались скачанные навыки, а может быть…

Но додумать он не успел — в дверь постучали.

— Войдите, — сказал парень.

Тут в его комнатушку заглянул стюард и дрожащим голосом произнёс:

— Господин Алексей, с вами хочет поговорить мистер Ральс Копнерфальд.

Краткий бросок сознания в компьютер, загрузка информации, и вот герой уже знал о данном человеке всё, известное пользователям Семи Галактик. Последовал ответ:

— Не уж-то сам мистер Ральс путешествует на таком дрянном судне, — удивился мальчик. — Ну, уж если так, тогда ладно, веди.

Они прошли на верхний этаж помещений звездолёта, после чего сотрудник персонала явно с облегчением сказал:

— Сюда, — и показал на самый высокий проход, — входите, вас уже ждут.

Замявшись, слуга не нашёл ничего лучшего, чем удалиться, а вернее даже уползти, скорчившись в три погибели.

Боец подумал: «Что за блажь пришла в голову этого бизнесмена? Наверное, хочет поблагодарить за спасение и вручить сотню-другую кредитов. И чего им всем только от него надо? Он просто исполнял свой долг и так на его месте поступил бы каждый нормальный человек».

Не в силах больше сопротивляться, он вошёл внутрь помещения. Всесильный глава корпорации «Копнерфальд Инкорпарейтед» восседал в своей каюте за массивным столом и что-то писал. Вероятно, он даже не заметил появление в комнате ещё одного человека. Но, как бы то ни было, тот сначала закончил лист, отложил его и произнёс:

— Входите, молодой человек. Не думайте, что я вызвал вас из-за пустяков.

«Походу, старик мысли читает», — пронеслось в голове у юноши.

— Напрасно в этом сомневаетесь, вы сейчас как на ладони. Ваш армейский командир точно также разум сквозь систему слежения, встраиваемую каждому панийскому рядовому. Вы даже не удосужились её подавить, когда ушли из армии.

Мальчик прислушался к своим ощущениям и действительно обнаружил где-то около шеи утолщение чешуйчатой брони, которому он поначалу не придавал значение. Провозившись пару минут, он всё-таки смог разодрать новую кожу и вытащить чип. Всё это время Копнерфальд терпеливо наблюдал за его потугами, но наконец не выдержал и двинулся дальше:

— Теперь, когда мы беседуем на равных, выложу всё как есть. Во-первых, я действительно признателен вам. Во-вторых, я рад, что наконец-то вас нашёл.

— Вы искали меня специально? — спросил Алексей, испуганно вскинув руки. За каким чёртом он вообще понадобился столь могущественному финансисту?

— Видите ли, вероятностные линии сложились таким образом, что вы получили способности, недоступные обычному человеку, — Ральс поднялся с кресла. — Нет, я искал не именно вас, а любого, кто бы раскрыл дар. Можете называть это судьбой, но ясно лишь одно, — тут триллионер взглянул в глаза мальчику. — Вы математик!

— Этого не может быть, нет! — на секунду юноша попятился. — Я же не уничтожаю города и планеты, тут точно закралась ошибка, вы явно шутите?

— Боюсь, что это правда, — Ральс переступил с ноги на ногу. — Выброс такой силы не подделать, в Лавнийском Облаке действительно появился человек, склонный к изменению пространства и времени. Вычислители всегда чувствуют приход нового. Они немногочисленны, и каждый важен, за их способностями охотятся, причём не только государства, но и корпорации. Я искал подобного человека, однако экспедиция не принесла результатов. И вот вы здесь. Не закон больших чисел ли это?

— Да я же ничего не умею… — начал было Алексей.

— Пустое, — ответил Ральс. — Вас научат.

— Вы тоже из этих? — полюбопытствовал новоявленный вычислитель.

— Нет, но несколько под моим подчинением. Они указали на данную галактику, и я тут же бросился сюда. Ты примешь мою помощь? — сказал банкир, невзначай перейдя на «ты».

— А почему вы путешествуете на таком низкокачественном транспорте — спросил боец, ляпнув первое, пришедшее ему в голову.

— Прикрытие. Компания для перевозок принадлежит мне, да и рядом идёт флот поддержки.

— А пираты?

— Это актёры, расправившись с ними, ты доказал, что мы не заблуждались.

— Но ведь я их всех… Убил?

— И правильно сделал, последние два сезона сериала «Быть химиком — титровать вечно» — полный шлак.

— Если бы я сел на другой корабль?

— Не сел бы: мы купили Дарлию, как только обнаружили тебя там среди раненых. Корпорация добилась, чтобы к моменту, когда ты пришёл в сознание, с планеты отходил лишь один шаттл, и на него тебе достался последний билет. К тому же, это не транспортник, а моя яхта.

Юноша потянулся сознанием за пределы челнока и обнаружил, как прямо сейчас тот модифицируется в суда иных классов и размеров. Данному пункту вполне можно поверить, его действительно вели на протяжении всего маршрута из госпиталя.

— Ну так что, хочешь ли ты овладеть своими способностями в полном объёме, или останешься обычным человеком? — Продолжил мистер Ральс, после чего подошёл вплотную и протянул руку.

— Хочу, — коротко кинул будущий вычислитель.

Рукопожатие скрепило их договор. О том, что вся операция по уничтожению математиков Пании и последующему похищению тех, кто придёт им на смену, начала складываться в умах аналитиков корпорации ещё четверть века назад, ему, конечно же, не сообщили.

Глава 12

Прежде чем приступить к служению новому государству, необходимо хотя бы узнать, чем оно живёт и дышит. Ознакомиться с этим только посредством чтения статей было нереально. Уж слишком большим оказывалось количество информации, загруженной в сеть за тысячелетия, поэтому Алексей не постеснялся получить направление на нужные ресурсы. О своей прежней стране, Пании, он нисколько не сожалел: она не дала ему ничего, а жизнь отобрать попыталась. Юноша задавал много вопросов, к счастью, ему хватило ума не упоминать про стержень.

Мальчик с интересом отмечал происходящие с ним перемены. Касались они не столько тела, сколько сознания, ведь внешний вид он теперь мог преобразовывать по своему желанию. А вот разум действовал уже не от имени юнца и стремился получить как можно больше данных, ничего не давая взамен. Да и не о чем ему было рассказать: родился, всю жизнь провёл в подземельях, призвали, смог бежать. Единственная здравая мысль касалась цилиндра. «Молчи, не распространяйся, дойди своим умом», — твердил рассудок. Если все, кто становится математиками, находят жезл, то они сами расскажут ему об этом, иначе упоминать про него не стоит.

Сейчас яхта Копнерфальда выписывала круги, убегая от четырёх разведок. Во-первых, их преследовало панийское сопротивление, понимая, что его единственная надежда на победу и восстановление суверенитета связана с математиками. Во-вторых, в поисках детей с даром шерстить космос не перестают никитийские спецслужбы. По пятам за ними следовали вездесущие агенты клеонцев, ну и напоследок, у «Копнерфальд Инкорпарейтед» имеются конкуренты. Пока молодой вычислитель не разобрался в собственных силах, он уязвим, так как легко может быть выслежен. Сейчас, конечно, ему сообщили, как прятаться, но вопросы могла вызвать и сама яхта.

Необходимо несколько прояснить географию региона. Восемью Галактиками (Октетом) называлось сверхскопление, со всех сторон окружённое протяжёнными сферами вакуума. Ретроградный анализ показывал, что раньше его части располагались в вершинах куба. Семь Галактик (Септет) — соединившиеся и продолжающие двигаться навстречу друг другу совокупности объектов, полностью принадлежащие людям. В оппозиции от данной конфигурации, отделённая Лавнийскими Облаками, стоит Андромеда — ненужный и неважный регион. Шесть Галактик (Секстет) — общее название двух остатков Империи Людей, причём Никитию именовали Четырьмя Галактиками, а Клеон — Тремя. Картографов нестыковка в количестве не смущала. Слова «Квартет» и «Трио» ими тоже не употреблялись.

Окружала всю Местную группу Великая Пустота — войд размером в несколько раз больше Октета. За десятки лет его можно было пересечь на кораблях, однако колонизация столь отдалённых секторов выглядела бессмысленной, так как даже обитаемый космос использовался лишь на сотые доли процента. Несмотря на это, автоматические станции смогли уйти на максимальное удаление в один гигапарсек. Их наблюдения подтверждали: Вселенная однородна, изотропна и в ней напрочь отсутствует иная разумная жизнь, кроме людей и пауков.

При упоминании Никитии в первую очередь на ум приходят её размеры и масса. Как уже говорилось ранее, она протягивается на десять миллионов световых лет и контролирует двенадцать миллиардов миров. Распад единого человечества не решил проблему расстояний, лишь усугубил, добавив новых бюрократических препон. Оценки же общей меры инертности, с учётом не только барионного вещества в звёздах, но и газа, тёмной материи и тёмной энергии, считались лишь приблизительно и зависели от того, насколько продлевать государственную границу.

Система расселения страны включала четыре иерархических уровня, возникших в результате урбанизации. На вершину крупномасштабной структуры следует поместить города-сферы, выстроенные вокруг звёзд. Их площадь превышает размеры планет в сотни миллионов или даже в миллиарды раз, а население, благодаря сплошной застройке, может доходить до секстиллионов человек. Что касается центральной звезды, то она либо светит постоянно, либо заслоняется вращающимися экранами, либо останавливает термоядерный синтез по ночам. В каждом таком шаре установлен местный распорядок дня: где-то во тьму всегда погружена половина территории, а где-то ночь наступает одновременно повсюду. Используя полупрозрачные щиты и замедляя протон-протонный цикл постепенно, можно добиться сумерек.

Второй уровень поселений включает в себя миры-кольца. Площадь их как у миллионов планет, население — квинтиллионы человек. Сутки регулируются, как и на предыдущем этапе.

В двух первых формах организации пространства сверхконцентрация производств и жителей в одном месте позволила сделать их эффективными и конкурентоспособными для глобального рынка. Но имелись у них и серьёзные недостатки. Во-первых, скорость обмена информацией должна была на порядки превышать световую. Добиться этого можно было лишь постоянно поддерживая во многомерном пространстве сеть коммуникаций, требующую питания энергией. Во-вторых, столь крупные агломерации нуждались в постоянной защите, уничтожение любой из них крайне болезненно сказалось бы на экономике всей страны из-за тесных связей между ними. Для любого завоевателя же они были лакомым куском, так как все цели концентрировались в малом объёме. Один корабль класса «звёздный разрушитель» мог смять город-сферу за пару дней (естественно, при отсутствии сопротивления со стороны последнего).

Третий уровень составляли планеты-экуменаполисы, на которых застройка либо покрывала всю поверхность, либо значительную её часть. Министерство строительства Никитии рекомендовало их как наиболее удобные с точки зрения коммуникаций и обороны.

Наибольшее же распространение имели планеты, на которых срастание всех городов в один не произошло, и населённые пункты до сих пор носили очаговый характер.

Почему же всё население и производство не стянули в одно место и не дали ему наивысшую защиту? Такие попытки ранее отвергались на уровне теорий, а во время Раскола их удалось опровергнуть и на практике.

«В год 5137 от начала мятежа Клеона группа сектантов захватила один из городов-сфер. Не заботясь ни о сохранности оборудования, ни о судьбах жителей, они запустили его производства на полную мощность и получили достаточно массы для осуществления своих преступных замыслов. Вещество было преобразовано в корабли, а порабощённый народ стал базой для выращивания экипажей и солдат. Вскоре космические суда заполнили всё пространство от поверхности до центральной звезды. Команды для них клонировали в неограниченном размере и вскоре количество особей внутри шара превысило население бывшей Империи Людей, хотя людьми этих монстров, заточенных лишь под выполнение приказов, назвать было нельзя. Прекрасно понимая масштабы угрозы, руководство будущей Никитии отправило на устранение свою самую страшную боевую единицу: главу Ордена Математиков. Великий учёный прибыл, единожды произнёс формулу стягивания сферы в точку и уничтожил всех, кто находился внутри бывшего города».

Заводы по переработке вещества располагались не в скоплениях звёзд или туманностях, как можно было подумать, а в пустом пространстве, на которое и приходилась наибольшая часть массы Вселенной. Огромные предприятия превращали её в чистую энергию, из которой потом получали химические элементы, или же сжимали до огромной плотности. Увы, синтезировать сложные молекулы или цельные объекты выходило страшно невыгодно. В одной маленькой капсуле оказывалось возможным уместить более сотни звёзд, не нарушая принцип Паули. Вещество внутри представляло собой не электронно-ядерную плазму белых карликов, не свободные нейтроны пульсаров, не кварковое, гиперонное или каонное ядро, а гораздо более плотную материю. К ней добавлялось такое же количество частиц, но с отрицательной массой, и в результате банковские кейсы ничего не весили. Однако экзотическая материя горела так же хорошо, как и обычная. «Таблетки» хватало на покупку звезды с обращающейся вокруг неё обитаемой планетой.

Детали для прочих устройств производили на фабриках, сельскохозяйственную продукцию собирали со специализированных миров или печатали на местах, сферу услуг население придумывало самостоятельно. На подсчёт ВВП всей страны за год у экономистов уходила пара лет, поэтому предоставляемая ими статистика не являлась ни точной, ни актуальной.

Хотя прежнюю державу назвали в честь человеческого вида, у неё имелось и неофициальное наименование: Физматская Империя, так как всё, происходящее в ней, будь то строительство, транспорт, финансы, наука не обходилось без чуткого внимания братства вычислителей. Впрочем, из-за отсутствия других стран в то время, многие атрибуты, даже такие важные, как название государства, были придуманы лишь в последние тысячелетия. Столица также досталась Никитии по наследству. Блистательный Эстивен, как её называли, включал в себя тысячи планет. Большинство ведомств располагались на собственных мирах, в том числе Администрация, Инквизиция, Министерство обороны, — названия опять же пришли из древности. Предложения по отказу от планетарной системы и строительству одного эстивенского города-сферы отвергались: организации хотели решительно размежеваться.

Никитию можно относить как к поливидовым, так и к моновидовым государствам, в зависимости от того, как классифицировать девять тысяч людских рас. Национальные говоры вытеснил ещё сын Первого Математика, так что теперь все различия крылись только в вопросе, кто на чём программирует. Церковь утверждала, будто используемое всеми средство коммуникации именуется русским языком, ну да кто её будет слушать? Сейчас диалекты так далеко разошлись, что жители двух монархий с трудом понимали друг друга. Единственными, кто предотвращал расхождения в написании и произношении, были дикторы галактического радио.

Орден Математиков же применял и собственное формальное средство коммуникации, часть символов которого совпадала с общеупотребительными, а остальные имели аналоги в греческом. Особой честью для бизнеса было удостоиться названия на их языке. Его получила, в том числе, «Копнерфальд Инкорпарейтед». Хотя, что оно значит, никто не уточнял.

Никития с момента своего создания являлась абсолютной монархией. К правителю сходились ветви законодательной, исполнительной, судебной и информационной власти, одновременно он являлся главой никитинианской церкви, местного братства вычислителей и ещё ряда структур. Однако императора можно было смело назвать оператором, смысл от этого не менялся. Управлять столь огромной державой одному человеку, даже снабжённому лучшей техникой, оказывалось невозможно, и на помощь ему приходила машина. Большой Государственный Компьютер занимал планету, обращавшуюся около эстивенской чёрной дыры, и использовал её поверхность как многомерную сферу, на которую записывал информацию. С ним связывали много легенд. Утверждали, будто искусственный интеллект давно захватил власть и управляет всем в Восьми Галактиках. Поговаривали, что под маской технологий скрывается больцмановский мозг. Заговорщическим тоном рассказывали, что никаких правителей давно нет, а указы за них придумывают нейросети.

Как бы то ни было, ЭВМ никого не подпускала к себе, кроме правителя: любая техника рядом с БГК выходила из строя. Последним, кому удалось всё же заглянуть внутрь устройства, являлся Клеон, во время одного из бесчисленных сражений за столицу. По свидетельству летописей, владетель севера пробыл там больше суток, ушёл расстроенный и приказал разомкнуть связь вычислительных центров Эстивена и Рэраки. О чём могли беседовать два сверхсущества, оба ничего не поведали.

Делами религиозными в стародавние времена занималась единая церковь. Как можно догадаться, с крахом Физматской Империи она разделилась на северную и южную, в некоторых регионах вообще исчезла, в других приобрела фанатичность. Учила данная организация всему же, чему и остальные: покорности, самосовершенствованию, движению к прогрессу и постижению Вселенной, но делала это при помощи точных наук. Прихожанам рассказывали лекции высшей математики, заставляли читать теоремы как молитвы, до исступления решать примеры и задачи. Их обучали по тем же учебникам, что и будущих вычислителей, но только последние могли понять, о чём там написано.

Средств верующим требовалось много, но благодаря неразрывной связи с государством в деньгах они стеснения не испытывали. Отпечатывать учебники или поддерживать в надлежащем состоянии храмы было легко, самым же затратным стал раздел «Астрономия» со священной книгой «Учебник Воронцова-Вельяминова для 11 класса». Действие происходило на выдуманной планете под названием «Почва», вокруг которой обращалось шесть тысяч звёзд. Максимально похожие на них светила были найдены в Октете и объявлены святыми. Прихожане ставили свечи, попы же возжигали цефеиды.

Кроме народного просвещения, в функции церкви входила ещё и борьба с лженаукой, к которой разрешалось привлекать Инквизицию. Вот уже сто двадцать тысяч лет в кострах горели астрологи, нумерологи, хироманты, гомеопаты, экологи и сторонники теории торсионных полей. Желающих нажиться на невежестве имелось великое множество, но священники стойко отстаивали критерий Поппера и не давали фальсифицировать результаты. Сами же они постоянно подтверждали для широкой публики прописные истины, проводя опыты и эксперименты. Практически безрезультатно: за всё время существования им удалось изжить лишь «теорию плоских миров», да и то, кажется, не везде. Служителям культа оставалось только верить, что когда-нибудь все заблуждения рассеются и нулевая гипотеза восторжествует.

Даже сами члены Ордена отмечали: хотя Первый Математик мог легко завоевать планету, у него возникали трудности, когда приходилось давать название. Это можно видеть хотя бы по «Империи Людей» и «Большому Государственному Компьютеру». Если за пятьдесят тысяч лет система Эстивена породила много красивых понятий, то вскоре после начала экспансии их уже не хватало. В конце концов он принялся пользоваться генератором случайных слов. Алфавит состоял из тридцати трёх букв, но в названиях можно было свободно использовать лишь двадцать девять. Средняя их длина составляла пятнадцать символов, и это с учётом того, что все планеты одной системы именовались одинаково и различались лишь цифрами.

Стоило отметить, что экуменополисы, подобные Альстре и Альтане, занимали менее десяти процентов планет и соответствовали либо беднейшим районам, либо богатейшим. Остальные миры могли позволить себе океаны и леса, необходимые для естественной регуляции атмосферы. Существовали курортные планеты, планеты-заповедники и даже планеты-лаборатории.

В столичном секторе располагалась и Школа Математиков Никитии, сюда держала путь яхта, постоянно меняя форму. Узнав всё о центре страны, можно переходить к окраинам.

Мельчайшими единицами, которыми оперировал бюрократический аппарат, были звёздные системы, включавшие от одной до сотен планет. Они объединялись в различные формы административно-территориального устройства: области, штаты, республики, прочие автономии. Клеонская империя напротив привела свои субъекты к единообразию, но получила гражданскую войну вне очереди.

Физико-математический профиль стремился к унификации и стандартизации только в областях, где это жизненно необходимо. Политика к таким не относилась, а вот в информатике они создали всего десять языков программирования. Сам Физматский Лев творил в единственном числе, создав одну страну для единого человечества, а также единственный суперкомпьютер, сеть, религию, Орден, Инквизицию, Школу Вычислителей…

Что же касалось гражданских прав и свобод, единственное, на что подданный точно мог рассчитывать, так это на свободу перемещения, заключающуюся во фразе «Не нравится — убирайся». Распределение всех мест проживания на политических координатах совпадало с гауссовским, но испытывало перекос к правому верхнему углу, хотя здесь были представлены все типы устройств жизни. На одних планетах устраивали всеобщее голосование через каждый вздох, на других всё единолично решал лидер. Объединялись миры лишь тремя основными законами: признавай императора Никитии своим абсолютным правителем, не мешай работать государственным организациям и плати налоги. Последние колебались от нуля до семидесяти процентов.

Несмотря на наличие относительно быстрых и недорогих перевозок между мирами, они оказывались слабо связаны друг с другом. Справляться с кооперацией на галактическом уровне могли лишь корпорации, министерства и сама Никития.

Каждой системой правил свой губернатор, однако полномочия его серьёзно урезались по сравнению с начальством более высоких единиц. На планетах базировалась армия, но местным властям она не подчинялась, над мирами мог висеть флот, но он тоже слушал приказы лишь центрального командования. В губерниях в обязательном порядке работала разведка и контрразведка, и обе тоже не просто игнорировали местную власть, но и следили за ней куда тщательнее, чем за населением. Управляющим оставалось довольствоваться лишь полицией, жить для народа и бояться, что недовольная масса людей в любой момент может их свергнуть, заменив более лояльным кандидатом. Положение в государстве не считалось хоть сколь-нибудь опасным, пока количество охваченных мятежами миров не превышало двух с половиной процентов.

Хоть войскам и Инквизиции предписывалось не вмешиваться в восстания, губернатор всё же мог попытаться установить диктатуру, если бы не вносимые в сознание изменения. Увы, всем чиновникам для улучшения работы в мозг вшивали чипы, причём чем выше ранг, тем больше технологий приходилось умещать в голове, сворачивать или выводить во многомерные пространства. Абсолютными чемпионами в данной гонке являлись сами императоры: никитийскому помогал Большой Эстивенский Компьютер, клеонскому — Малый Рэракский. При этом размерами между собой они не отличались.

Возможно, в этом крылось такое малое количество бунтов против высшей власти: не каждый захочет просидеть несколько сотен лет, уныло отвечая на запросы пользователей. А ещё в налаженной системе управления, ежедневной работе жандармов, бесчисленной армии и Ордене Математиков, куда же без него. Против бойцов, умеющих силой мысли взрывать звёзды, особо не повоюешь. Впрочем, не все члены братства обладали такими талантами: существовало разделение на инженеров, физиков и математиков. Первые не могли практически ничего, их почти полностью отдавали разведке и спецназу. Вторые управляли силами природы в рамках научных законов, но вот пространство для них не спешило открыть свои тайны. Третьи имели абсолютную власть, но и отношение между ипостасями дара было один к десяти к ста.

Финансовые системы Никитии и Клеона основывались на теплоте. У первой валютой являлся килограмм, у второго — джоуль. Так как масса эквивалентна энергии, то вполне естественно, что любые обладающие ею объекты могли быть использованы на нужды промышленности.

Образование, здравоохранение, культура, искусство и социальная политика отдавались в ведение местных властей. За тысячелетия жители успели написать столько книг, что в каждом регионе существовало своё представление, какую литературу считать классической. Научное развитие подразумевалось, по большей части, завершённым: в точных науках вообще наблюдалась стагнация. Чтобы вывести новую теорему, приходилось попотеть, проверяя, не открыли ли её за много веков до тебя.

Была у жизни в Восьми Галактиках и иная особенность: цикличность истории. И это не абстрактная мудрая фраза из учебника, а суровая реальность: после войны между братьями события повторились уже тринадцать раз.

В Никитии период расцвета выпадал на начало тысячелетия. В это время власть повелителей юга максимальна, армия содержится в надлежащем состоянии, чиновники и губернаторы из кожи вон лезут, лишь бы выслужиться перед начальством и не быть свергнутыми народом. Такое положение сохраняется на сто-двести лет, после ситуация становится устойчивой. Местное самоуправление перестаёт опасаться за свою жизнь, прочнее усаживается в кресла, процветают коррупция и кумовство. К середине периода чаша народного гнева переполняется, восстания сотрясают страну, возможна иностранная интервенция. К концу второй трети тысячелетия империя традиционно оказывалась в жалком состоянии и даже могла фрагментироваться, власть правителей субъектов достигает апогея. Обычно в это время естественным или искусственным путём меняется монарх. Новый правитель усмиряет знать, казнит мятежников, мобилизует силы страны, и война становится победоносной. К концу периода жизнь вновь принимала спокойный характер. Клеонский цикл был на пять веков сдвинут относительно никитийского.

Никто не знал, возникли ли повторения в истории случайно или кто-то изначально заложил их в компьютеры Эстивена и Рэраки, чтобы не давать людям накапливать недовольство слишком долго. Однако в других государствах, презрительно именуемых жителями обеих сверхдержав «карликовыми», ничего подобного не наблюдалось. Услышать утром по радио фразу: «Большой Государственный Компьютер Эстивена объявил десятилетие восстаний, количество линчёванных управленцев увеличится вдвое» было так же обычно, как послушать новости.

Таким странным, интересным, сумасбродным и неорганизованным предстал окружающий мир перед Алексеем. Дальше разбираться с тем, что скрывали от него так долго, он решил в рамках программы Школы Математиков, являвшейся конечной целью их путешествия.

Когда в конструкции корабля открывались окна, через них виднелась пустота, кое-где искривляемая гравитацией массивных объектов. Они летели сквозь космос к цели, которую он даже не мог представить в мечтах.

Сам Ральс Копнерфальд сидел в своей каюте и продолжал ломать голову. Юнец был у него в руках, имел способности математика и подтвердил их, убив постановочных пиратов. Сейчас он, как и любой начинающий вычислитель, сидел у себя под замками и с огромной скоростью потреблял все попавшиеся ему данные. Однако новая информация не вязалась со старой: в бывшей Пании только что родились близнецы с таким же набором качеств. Было два, стало три. Либо дар одного из умерших разделился, либо… Да нет, невозможно. Редчайший случай.

Глава корпорации откинулся на спинку стула, протёр очки, вновь водрузил их на нос и погладил бороду. Он знал, кто ещё получил способности к вычислению не с рождения. И эта ассоциация ему явно не нравилась.