Просто вернись... Книга 3

Глава 9

— А вот и тетя Левия! — обрадовалась Санни.

Девочка вызвалась сопровождать тетю в прогулке по пляжу с удовольствием, но было заметно, что ей не очень хотелось подниматься по длинной лестнице вдоль обрыва к дому родственников. Она в общем-то предпочла бы добраться до дома бабушки и дедушки, а не ходить по гостям.

Это окончательно подтвердило догадки Кастии, что племянники вокруг нее крутятся последнее время неслучайно. То дети Кары, то малыши братьев требовали обязательного присмотра, а взрослые чаще обычного были заняты. Но Кастия и сама была рада побыть с крошками.

Чаще всего рядом с ней была Санни. Девушка и раньше любила общество внимательной и рассудительной девочки. Тень смерти очень сильно повлияла на Санни, она как-то быстро и неожиданно повзрослела, увидев и пережив разрушившую остров Большую Волну. Никакие рассказы и наставления не заменят того, что им пришлось пережить. И забыть это очевидцам было неимоверно сложно.

Кастия и Санни помахали заметившим их родственницам, гулявшим на пляже с детьми, и ускорили шаг, направляясь к ним. Дочка Страя — ровесница Санни — неторопливо, подстраиваясь под шаг малыша, водила за ручку сына Левии по песочку.

Крошка спотыкался, но держался уверенно. Часто наклонялся и поднимал камешки или провеивал ручкой песок, разочарованно вздыхая, что он такой неуловимый. Упрямо пытался положить его в карман, обсыпая себя и свою "воспитательницу". Увидев подружку, девочка скромно улыбнулась и пошла навстречу, ведя за собой заартачившегося малыша.

Ее брат, двумя циклами помладше, сидел на песке и рассеянно кидал мелкие камешки в набегавшие на берег волны. Левия сидела рядом с мальчиком, обняв его за плечи одной рукой и с почти таким же отсутствующим видом смотрела, как камешки исчезали в пенящейся воде почти без всплесков.

Ания, жена второго по старшинству брата, приглядывавшая за своими детьми, приветливо улыбнулась гостьям и пригласила присесть рядом с ней. Кастия покачала головой, безмолвно указав на Левию. Невестка понимающе качнула головой, а девушка спросила:

— Как себя чувствует Сатия? Она утром жаловалась на головную боль…

— У нас были целители, — ответила Ания, — говорят, что со здоровьем все в порядке. Она расстраивается. И тоже ждет…

Девушка внимательно оглядела собеседницу, пытаясь понять, как сама девушка себя чувствует. Увиденное ее несколько порадовало. Кастия, на ее взгляд, не производила впечатления отсутствующей в этом мире.

— Как ты сама? — все же спросила она.

Кастия неопределенно пожала плечами. Ей не хотелось жаловаться или хорохориться. Она и сама не знала, что собиралась делать дальше. Наверное, просто жить и ждать, пока это было возможным. Поэтому в ответ лишь грустно улыбнулась и, не желая вновь становиться объектом разговора, посмотрела на старших девочек, склонившихся к малышу и явно о чем-то перешептывавшихся. Санни с чистым сердцем передала тетку взрослой родственнице и с удовольствием общалась с подругой и весело лопотавшем малышом.

— Почти, как обычно. Пока находят пострадавших у меня есть шанс, — ответила она.

— Мы тоже будем рады добрым вестям, — также грустно улыбнулась Ания, — В семье слишком много произошло несчастий. Мальчишки очень надеются на возвращение Террина. Дейд — огромная потеря для нас. Он же был нашим солнышком, самый дружелюбный и отзывчивый, самый младший. Не такой суровый, как его старшие, — она приглушила голос, — Не зря Левия такая поникшая. Не представляю, как я могла бы жить без Тарса…

— Я тоже себе это никак не могу представить, — отозвалась Кастия и, кивнув, направилась к Левии, которая обернулась, расслышав среди шума волн, что у них гости. Девушка поднялась с песка, погладив напоследок мальчика по худенькому плечику и пошла навстречу.

Мимолетно обняв Кастию, она отстранилась и предложила пройтись. Кастия немного струхнула, подумав, что будет делать, если родственница расплачется. Только сейчас она осознала, как тяжело ее родным общаться с ней самой. Как можно вообще спокойно говорить с человеком, готовым в любой момент разрыдаться или выключиться из жизни?

Но, к счастью, Левия казалась спокойной и даже умиротворенной. Заметив испуг гостьи, она внимательно посмотрела на нее и сообщила:

— Я уже не все время плачу. Моему сыну нужна мать, и я решила жить дальше. Как получится теперь. Конечно, мы думали, что будем всегда вместе. Смерть казалась принадлежностью старости. Когда уже дети и внуки взрослые, а мы — старые и немощные. Но получилось вот так… Знаешь, я думаю, что ждать хуже. Не знать, жив он или мертв. Поэтому тебе в какой-то мере тяжелее, чем мне.

— Не скажи, — не согласилась Кастия, — Видеть мертвое тело любимого и понимать, что все закончилось и нет никакой надежды…

Левия вновь посмотрела на море и рассеянно покачала головой.

— Это несправедливо, когда уходят такими молодыми. Детям тоже сложно. Мой еще совсем крошка, но так ждет папу. Выглядывает и плачет. Братья Дейда и дедушки его с рук готовы не спускать…, — она обернулась к Кастии, — а вчера он Страя папой назвал… Я так ревела. Совсем не думала, что для такого крохи папы не хватает. Аста и Эрвин потеряли маму. Как бы мы все их не любили, Элию не заменить… Ты бы поговорила с ними, — попросила, заглянув в лицо, — ты же можешь помочь?

— Я поговорю, Левия, — пообещала Кастия, разглядывая мальчика, кидавшего камешки в море, — Эрвин ночами спит?

— Очень мало и только с кем-то из взрослых — отцом, дедом… Вчера ночью ему приснилось, что из моря в город пришли страшные животные — огромные зубастые и шипастые ящерицы. Они снова убивали людей и разрушали дома. И хотели унести их маму и дядю Террина…

— Ка…какие ящерицы? — Кастия нахмурилась, а Левия пожала плечами.

— Я не знаю, — ответила она, — Мы несколько часов не могли его успокоить. Пришлось давать настойку. Утром его осмотрела Кара и сказала, что ребенок здоров. Что у него происходит в голове, сказала она, можешь узнать только ты…

— Я поговорю с ним, — пообещала Кастия. Левия с признательностью кивнула, а девушка почувствовала себя виноватой. Она так долго пестовала свое горе, что не замечала, как тяжело другим. И детям.

— Ты как, Левия? — спросила она, нахмурившись. Левия вновь пожала плечами.

— Я думаю, со временем станет легче. Не так остро и пронзительно, как сейчас. Мне его очень не хватает, — призналась она, поморгав, чтобы отогнать близкие слезы, — повернусь сказать или окликнуть, а его нет. Катор уже уверенно ходит и выучил много новых слов. Дейд очень гордился сыном…

— С ним Страй занимается? — осторожно поинтересовалась Кастия, вспомнив, что именно этого своего дядю малыш назвал "папой".

— Да, а я беру на себя его детей, — девушка горько улыбнулась, — Вчера говорила с мамой. Со своей. Она сказала, что Страй — хороший человек, дядя моего сына, который тоже теперь одинок. "Присмотрись к нему, дочь", — попросила.

— И что ты? — нахмурилась Кастия.

— Я подумаю и, наверное, присмотрюсь, — девушка отвернулась к морю, а ее плечи нервно передернулись, — Понимаю, что это, возможно, — лучший вариант для меня. Они даже похожи внешне, и голосами… Моему сыну нужен отец, а его детям — мать… Моя мама и Сатия о чем-то шепчутся постоянно. Думаю, уже все решили.

— Ты… Почему ты так решила? Может, это просто разговоры? — взволнованно спросила ее Кастия, а Левия повернулась и со слезами на глазах посмотрела на нее.

— Ты забываешь, что молодых вдов нередко уже через год выдают замуж повторно, — сказала она, — В отличии от тебя, я отношусь к семье мужа. Они могут принять чье-то предложение. Мои родные уже высказали, что не возражают…, - с сочувствием разглядывая потрясенное лицо Кастии, добавила, — Если твои родные не желают, чтобы ты вдовела долго, они тоже так сделают. Мама сказала, что я слишком молода, чтобы долго скорбеть. Предназначение женщины — выйти замуж и рожать детей…

Левия понимающе покивала головой, протянула руку и погладила родственницу по плечу. Кастия быстро и молча обняла собеседницу и резко отклонилась, когда ее попытались удержать.

— Извини, — прошептала она, — Мне надо подумать.

Она отступила и оглянулась к поисках Санни. Девочки подошли к Эрвину вместе с Катором и о чем-то говорили. Увидев, что ее ищут, Санни подбежала к тете.

— Тетя Кастия, мы уходим? — спросила она, — или пойдем к тете Сатии?

— Мы домой идем, — с усилием ответила та, — к бабушке и дедушке. Ты со мной? Или еще хочешь пообщаться?

Девочка с сомнением оглянулась на подругу, посмотрела на тетю и замялась. Кастия незаметно перевела дыхание и смогла изобразить улыбку.

— Оставайся, Санни. Я сама дойду до родительского дома. Не переживай, — она погладила девочку по плечика, поцеловала в щечку, — Иди. Всем пока! Я зайду к вам, — попрощалась она с родственницами, помахала рукой и направилась по пляжу в сторону родительского дома.

Права была Мали, она слишком замкнулась в себе, забыв о законах и правилах Синтери. Да, если честно, не задумывалась. Ей не было необходимости думать о вдовьей судьбе, ведь Террин — не мертв. Пока ей не предъявили его тело… Мали сказала:

— У тебя есть год, Кастия. Если он в течение этого времени не вернется, то ты станешь ценным призом на брачном рынке.

Ей не было необходимости задумываться о будущем. Дела Террина вели Сорен, Верт и Страй. Сама она жила у родителей. Семья оградила ее от всего, и ей не приходилось ничего решать. Она просто плыла по течению — спала, ела, работала в лечебнице, общалась с узким кругом родных, которые ходили вокруг нее на цыпочках, стараясь не тревожить раны и не напоминать о том, чего она смертельно боялась. Они даже не говорили о Террине. Все старательно делали вид, что он уехал. По делам. Возможно, надолго. И все ждали, во главе с ней самой, что он скоро вернется. А если он не вернется?

Кастия остановилась на полушаге рядом с огромной скалой, у которой много лет назад ее нашла мама и Вито. Покачнувшись, она прошла ближе к линии моря и прижалась к огромному камню спиной, впервые осознав, что Террина могут не найти. Как ей жить дальше? Как им всем жить?

Несколько дней назад произошел знаменательный случай. Тогда она поняла, что не ей одной так тяжело. Каждый миг старалась себя занять — ухаживала за своими растениями, перенесенными братьями в родительский дом, занималась готовкой, уборкой, стиркой и лекарским огородом, работала в лечебнице и даже ходила "побеседовать" с нуждавшимися в этом взрослыми и детьми. И вот однажды вспомнив детство, она присела рядом с Вертом, Яретом и отцом и потянулась к сетям, чтобы занять руки и помочь им перебирать сети.

И Верт отогнал от сетей. Увидев ее рядом с ними, он резко выдохнул и сказал, явно не сразу поняв, что именно:

— Уйди от сетей и ловушек, мелкая. Террин не простит нам, если ты поранишь или испортишь свои целительские ручки…

Когда он понял, то на мгновение застыл, а потом повернулся и, молча, ушел с веранды, скрывшись за углом дома. Его жена — Мария — сунула ребенка в руки Ялмы и побежала следом.

Все присутствовавшие при этом застыли. Отец крепко сжал челюсти, сдерживая загулявшие желваки, а Ярет бросил ловушку, которую чинил и пошел за следующей. Арита отвернулась и, прижав к лицу полотенце, убежала в дом. Ялма, получившая так неожиданно внучку, взяла ее поудобнее и сказала:

— Верту тоже тяжело. Сама понимаешь, дочка.

— Понимаю, — Кастия с трудом сглотнула слюну, горло снова стянуло и как будто посыпало песком. Она положила рыбу в одну и корзин и посмотрела на свои ладони, вспоминая, что Террин действительно не подпускал ее к рыбе. Только она не знала, что все были в курсе, как он старался сберечь ее "целительские ручки".

Кастия усмехнулась. Сама она никогда на это не обращала на это внимание. Сбор трав, ягод, грибов, ракушек и моллюсков, обработка, мытье и работа в лечебнице, где надо было ухаживать за больными — все это сказывалось на ее руках.

Как и у сестры и матери, ее кожа могла быть сухой от воды и отваров, поцарапанной, покрасневшей, любой. Она всегда делала питательные смеси и мази для кожи рук, ног, тела, ухода за ногтями и волосами и применяла их, поддерживая и сохраняя свою красоту и здоровье. Следила за собой, зная, что это нравится Террину. А вот перебирать сети и ловушки ей запрещалось категорически.

— Моя жена — не рыбачка, — заявил Террин, когда в первые дни их брака она порывалась ему помочь.

И сейчас здесь, когда брат напомнил ей об этом, Кастия хотела, как в детстве посидеть с семьей, притвориться, что не было этих лет и потери. Верту было тяжело пережить потерю, но он ни словом не обмолвился до этого момента о том, как сам переживает потерю друга. Все-таки дружба на протяжении стольких циклов значит многое.

Не зная, как исправить положение, она ушла в дом, в свою комнату, которую для нее приготовили родители.

Она обычно открывала окно, выходившее на море, и ложилась на кровать, зарываясь лицом в подушку, источавший легкий, слегка пряный запах успокоительных трав. "Мама постаралась", подумала она впервые опустив на нее голову и ощутив под наволочкой плоский тканевый конвертик саше. Она различила, по крайней мере, четыре вида трав, которые мама собирала для успокоительных сборов.

Вообще-то, эти травы надо было пить, для лучшего, так сказать, эффекта, но еще в лечебнице она отказалась от них, посчитав, что дальше надо пытаться жить без искусственного успокоения.

Кроме них, в саше мама добавила, очевидно, цветы и листья ладины, росшей на южных склонах горы, которую чаще всего использовали для запаха парфюмерных средств или перетертую смесь для мытья волос и тела. Многие и не помнили уже, что это не единственные рецепты использования этого растения, и, что запах и масло ладины знамениты не тем, что являются основой многих духов, любимых островитянками, а именно своими успокаивающими свойствами.

Она с детства любила ладину. И теперь ее подушка вновь пахла детством. В ту ночь она долго сидела на кровати и смотрела на серебрящуюся вдали сквозь деревья лунную дорожку на море и вспоминала. Она могла в любой момент обнять родителей, сестру и братьев, но часто эти объятия не приносили успокоения. Напротив, и она это понимала, что они напоминали, как ей не хватает других рук, плеч, груди и уже к обеду обычно жестких от щетины щек и подбородка, к которым она так любила прижиматься. Льнуть в поисках тепла, заботы и участия.

Ей нравилось подойти, когда он говорил с братьями — своими или ее, — скользнуть ладонью по широкой спине, обнять его за торс, прижавшись к боку и плечу, поднырнуть под руку и… И он никогда не обманывал доверия. Обнимал, крепко прижимая к себе и утыкаясь подбородком в макушку. Было приятно и пленительно постоять в кольце его рук, не вслушиваясь в разговоры мужчин, а просто впитывая его заботу и тепло.

Кастия прерывисто вздохнула, не замечая, что слезы безостановочно текли по лицу. Понимая, что сейчас снова забудет об всем, кроме неохватного чувства потери и просто завоет на луну от горя и одиночества, приказывала себе прекращать. Повторяла снова и снова:

— Не смей, держись… Ты — сильная, сможешь. Лишь бы сбылось, лишь бы… Надо подождать.

Затем взяла в руки подушку, понимая, что пока не может отказаться от утешения, тайно предложенного мамой. Она уткнулась в нее лицом и постепенно, вдыхая приятный запах, ощутила, что стало легче. Возможно, лишь до утра, но это время она сможет поспать спокойно.