Прямой доступ

Глава — 1

Вход в жилой комплекс никто не охранял, двери открылись сами собой. Прошёл к лифту и стал ждать. Широкие и высокие створки образовывали почти зеркальную стену. Даже намёка нет на то, что это вход в лифт. Я был тут месяц назад, доставлял небольшую посылку. До лифта не добрался, оставил заказ на ресепшене, тогда подумал, что это обычное зеркало.

— Мейер прибыла в агломерацию вместе с сёстрами Чжан, значит ли это, что два концерна готовы пойти на уступки? — спрашивала ведущая эфирного канала, который слушала консьерж, — Одно известно точно: сёстры Чжан даже не пытаются скрыть свою связь с Чэнь. Как сообщают анонимные источники, именно для них заказан столик в «Розовой Иве»…

Внимательно смотрел на себя в отражении, поправил одежду. Штаны, ботинки, бежевая рубашка. Разве что голубые глаза выделяются в отражении.

Посмотрел на лицо, вроде и не скажешь, что сорок два. Когда всю жизнь видишь себя в зеркале, долго кажется, что ничего не меняется. Потом настаёт момент, замечаешь первые изменения. Я пока не замечал — казалось, что вроде и не изменился за последние лет десять. Скорее всего, только казалось.

— Кнопка… — раздалось сзади.

Сначала даже не понял, что это обратились ко мне, но через пару секунд всё-таки обернулся. Консьерж, молодая девушка с зелёными глазами, смотрела снисходительно. Сложил два и два, развернулся и действительно — увидел пластиковую кнопку. Она находилась на стене, прямо недалеко от проёма двери лифта. Коснулся указательным пальцем, прямоугольник легко вошёл в стену, щёлкнул.

— Спасибо.

— Не за что, — ответила девушка, добавила: — Ваш — жёлтый.

Двери бесшумно открылись, кнопка рядом щёлкнула, вернувшись в исходное состояние. Вошёл в кабину, нашёл нужную кнопку — тринадцатый этаж. Устройство так же щёлкнуло, оставшись наполовину внутри стальной панели.

У нас в спальнике на юге города уже год как сенсорные клавиши на антивандальных панелях. На входе вообще установили датчики для вызова лифта. Временами работают через раз — иногда приходится и по лестнице из-за них подниматься. Поэтому и не подумал даже о кнопке, за год привык, что работает автоматика.

Глянул на часы, почти два ночи — угораздило же старика позвонить так поздно. Правда, за три месяца поиска работы это оказался первый звонок по резюме из мозаики. Успел обойти уже полсотни предприятий, но пока мой профиль и опыт работы никого не заинтересовали. Были ещё варианты с маленькими конторками или вообще полулегальным производством. Тогда, во-первых, не будет считаться дальше стаж, во-вторых, вся зарплата втёмную. Есть шанс нарваться на проблемы с полицией или даже безопасниками. Как обычного оператора, конечно, не посадят, но в личном деле появится отметка и штраф. Последний, скорее всего, окажется больше, чем заработок за полгода.

Двери открылись, впереди показался длинный коридор. Почти сразу в стене загорелась желтая нить. Владелец квартиры попросил домашнюю систему показать мне путь. Это и имела ввиду девушка на первом этаже, когда называла цвет.

Шагал мимо дорогих стальных дверей, обитых деревом, рассматривал ремонт. Не сравнить с нашей панелькой, которую уже сотню раз перестраивали. Тут тебе в широком коридоре и колонны, и вензеля. Рисунки, которые видно только под небольшим углом на серых стенах. Стоило начать присматриваться — изображение пропадало. Оставались лишь серые мазки на стене, складывающиеся в невнятный узор.

— Здравствуйте, — сказал молодой человек от двери.

— Май, — кивнул, протягивая руку и оценивая собеседника.

— Константин, — ответил незнакомец в костюме.

Рукопожатие вышло крепким. Молодой парень не смотрел свысока, как та же девушка на первом этаже — это невольно вызывало доверие. Я лишь заметил, когда он поворачивался, как в его зрачке что-то мелькнуло. Какой-то биоимплант, мне на такой копить и копить, если вообще когда-то решусь поставить.

— Не разувайтесь, — попросил новый знакомый.

Дверь за спиной закрылась сама собой, сразу за ней из стены выехала плита, прикрывая проход. Мы оказались в тупике длинного тускло освещённого коридора.

— За мной. Феликс Станиславович ждёт вас в кабинете, — парень зашагал вперёд, не оглядываясь.

На стенах картины, некоторые написаны маслом, кажется, старые. Вряд ли что-то известное, я не знаток конечно, но ничего такого не увидел. Правда это не отменяло того факта, что живопись дорогая, вся ручной работы.

Мы прошли несколько комнат, куда двери оказались закрыты. Приблизились к ещё одной, неотличимой от остальных. Дальше по коридору разглядел поворот влево и вправо, остановились. Молодой человек выждал несколько секунд, открыл без стука.

— Прошу.

Пришлось немного прищуриться, в глаза ударил яркий белый свет, словно в операционной. Сделав шаг, понял, что не ошибся. Большой кабинет с белыми стенами слепил. По краям аккуратно расставлены металлические шкафы и тумбы с различными принадлежностями и оборудованием. Центрифуги, приборы для диагностики, пара экранов с бегущими по ним строчками. Посреди помещения три операционных кресла, мне на таком как-то выправляли шунт, повреждённый после падения и удара по затылку. И так же — приборы, лампы, лазерные установки.

— Феликс Станиславович, к вашим услугам, — раздалось рядом.

Вздрогнул, когда понял, что за спиной кто-то оказался. Голос знакомый, именно он разбудил и пригласил на «срочное собеседование». Улыбку в лице, полностью покрытом глубокими морщинами, удалось разглядеть с трудом. В этот раз рукопожатие вышло слабым, правда, вот взгляд серых и мутноватых глаз казался прожигающим.

— Простите, в кабинете не прибрано, — извинился старик, кивнул, показывая на одно из кресел: — Давайте прямо здесь.

Скептически посмотрел на три операционных лежанки. Всё превращалось в дешёвый ужастик. Сразу закралась куча мыслей о нелегальных трансплантологах органов. Сколько историй видел на каналах новостей — пригласили, опоили, разделали как свинью на бойне.

— Май, слушайте… — он потрогал свои короткие седые волосы, устало провёл рукой по лицу, сел на среднее кресло, положил обе ладони на рукоять трости, — Вы читали мою заявку?

— Нет, — я покачал головой.

— Вы можете прямо сейчас посмотреть в сети — Феликс Сенкевич, давайте, не стесняйтесь, — подбодрил меня старик.

Достал коммуникатор, чем, кажется, вызвал еле заметный кивок этого странного «доктора» в белом халате. Ввёл в поисковике запрос, почти сразу получил информацию — полное имя, образование, и много-много чего другого. Этот человек оказался достаточно известен в определённых кругах. Разработчик программного обеспечения для медицинского оборудования, врач. Проверил, исключил ближайший доступный коммутатор из узлов, запустил поиск ещё раз. Ничего не изменилось — на экране коммуникатора оставалась всё та же информация.

Оставался последний вопрос — зачем ему оператор простых станков?

— К-хм, простите, — вывел меня из раздумий старик.

— Да это вы извините, — я улыбнулся, — Глупо вышло.

— Нет-нет, что вы, в наше время всякое возможно! — возразил мужчина, снова улыбнувшись, — Но посмотрите вокруг — эта квартира, оборудование, да даже картины в коридоре. Если сложить всё вместе — можно легально купить целый холодильник органов.

Пожал плечами, мы втроем рассмеялись. Костя стоял рядом с чашкой чая, от которой веяло приятным ароматом. Я расслабился и уселся на соседнее кресло, не опираясь на спинку. Посмотрел в глаза старика:

— Не совсем понимаю…

— Нет-нет-нет, я сейчас сам всё расскажу, молодой человек, — он поднял одну руку, останавливая меня, — Да, мне нужен оператор простых станков, да, мне нужен человек с устройством «Лайт», и именно такой, как вы.

Будь проклят этот инженер из «Юсэй», который создал нейрошунты серии «Лайт». Денег у родителей не было, а это дерьмо вживляли бесплатно по обязательной программе. В итоге — узкий канал передачи данных, куча ограничений, несовместимость с множеством устройств. И как я понимал, придёт день, когда не останется ни одного устройства, которое будет поддерживать «Лайт». Операцию по извлечению этого и вживлению нового нейрошунта, наверное, не покроет и мой годовой заработок. И это не считая самого нового устройства.

— … понимаете, к-хм, чем проще устройство — тем проще тестировать первые версии программы. Ведь в простоте и вся надёжность — меньшая восприимчивость к помехам, стабильный канал связи, пусть и узкий, — объяснял старик, смотря на меня, потом перевёл взгляд на своего помощника, попросил: — Костик, покажи.

Парень подошёл к тумбе, открыл её. Это оказался холодильник. Взял оттуда что-то и протянул раскрытую ладонь над третьим креслом.

— Смотрите, молодой человек, — кивнул мне Феликс.

Из вертикальной и, казалось, цельной стойки возникли сразу несколько манипуляторов. На двух скальпели, ещё один с трубкой. Лезвия ринулись вниз к руке парня, и почти сразу вернулись обратно на своё место.

Я оглянулся, улыбающийся старик кивнул. Пришлось встать и подойти к так и стоящему с раскрытой ладонью помощнику.

— Впечатляет, — я кивнул, оборачиваясь.

На ладони лежала виноградина, которую за секунду, если не меньше, машина лишила кожуры. Я внимательно всё рассмотрел — ягода не пострадала. Пришлось кивнуть обоим благодарно — демонстрация что надо. Я уже спокойней сел на кресло, вопросительно посмотрел на Феликса.

— Расслабьтесь. Давайте, устройтесь поудобней, я буду спрашивать, а вы отвечайте, — старик оказался рядом.

Устроился, операционное кресло тут же подстроилось под меня. Расслабился и стал ждать пока старик осматривал меня. Заглянул в глаза, пробурчал что-то, проверил уши, попросил повернуть голову и потрогал входной порт нейрошунта.

— «Симба»? — спросил мой будущий работодатель.

— Нет, — я покачал головой.

— Хорошо… Очень хорошо… Подбирай потом дозу П-антибиотика… — пробурчал себе под нос Феликс.

— Только… — начал было я осторожно.

— Что? — напрягся старик.

— У меня нет одной почки, части лёгкого и части печени, — наконец выдал я.

Он, как мне показалось, облегчённо вздохнул и отмахнулся. И только хотел что-то сказать, как отвлёкся, посмотрел в другую сторону. В этот самый момент за моей спиной что-то щёлкнуло, почувствовал, как магнитный разъём моего нейрошунта активировался.

— Ты чего, Костя? — по-отечески поинтересовался старик у своего ассистента, приподнимаясь из-за моей спины.

Тот как-то странно пошатнулся, ухватился за одну из тумб. У него из рук упал коммуникатор, похожий на мой, но гораздо тоньше. Парень часто дышал, а Феликс подходил ближе. Захотелось встать, помочь — ничего не выходило. Чувствовал покалывание в затылке и бессилие.

Не получалось двинуться даже чуть-чуть. Я напрягся, подумав, что со мной случилось то, что показывали только в передачах про осьминогов. Каким-то образом взломали мой нейрошунт и смогли подключиться напрямую. Такое должно быть доступно только полиции и специальным службам, вроде корпоратов или медиков.

— Что, сучонок, страшно? — издевательски спросил старик Константина, — Я тебя полгода кормил, поил, одевал, я вытащил тебя из такой грязи… — он запнулся, с трудом нагнулся и взял коммуникатор парня: — Сейчас посмотрим, что ты там…

Мне перестали подчиняться даже глаза, я так и смотрел в сторону, где упал помощник программиста. Феликс стоял над ним, быстро просматривал коммуникатор. Желваки на лице так и ходили, глаза, как мне показалось, налились кровью. Он ничего не сказал и потащил своего помощника к среднему креслу. С огромным трудом его водрузил туда, упал на пятую точку и выругался, тяжело дыша:

— Сволочь… Какая сволочь… Хоть бы ещё сутки… Мелкий поганец… Урод…

Старик подтянул к себе трость, другой рукой схватился за край кресла и поднялся. Стал возиться, закрывая собой помощника. Через минуту я наконец-то рассмотрел, что он сделал — ноги, руки и шею парня удерживали крепкие ремни.

Феликс захромал ко мне, поправил уже мои конечности, так же закрепил ремнями. Сглотнул с трудом, отдышался и закрыл мне глаза, которые уже начинали побаливать.

— Вернер… — начал было он, замолк, снова отдышался, попытался ещё раз: — Вернер… Ох…

Я услышал звуки и догадался — он хлопал себя по карманам. Остановился, странный звук, шипение — кажется это поршень автоматического инъектора. Наконец-то старик задышал ровно, пробубнил:

— Вернер, приготовь…

— Процедура? — раздался над головой синтезированный голос.

— Первый стол, экстренное извлечение нейрошунта, экстренная имплантация нейрошунта, — снова тяжёлое дыхание, шаги, грохот по стальным ящикам, — Вернер?!

— Автоматический режим? — спросила система.

— Под контролем.

— Предупреждение — беспроводной канал связи подвержен помехам, рекомендуется подключение оптического кабеля, — предупредило подобие искусственного интеллекта.

— Экранировано… — выдохнул старик, кажется, начиная снова задыхаться.

— Электрические и другие поля… — попыталась переубедить его машина.

— Заткнись, запуск! — заорал дед, срывая голос.

Осознал, что происходит, он сказал — «первый стол». Если считать — я лежал на крайнем, его помощник на среднем, получалось что к операции он готовил меня.

Что-то холодное дотронулось до затылка, какое-то устройство ухватило ободок у входа нейрошунта. Кольнуло шею, потом ещё и ещё, пришла резкая боль, она нарастала всё сильнее и сильнее. Вдруг всё пропало, даже звуки, я словно оказался в вакууме.

— Команда — сложить контакт… Команда — сложить якорь… Команда — извлечение, старт… — слышал как через воду Феликса.

Кажется, он устроился в дальнее кресло. Что-то потянуло за разъём на затылке, вернулась боль. В голову словно вонзились сразу миллионы иголок со всех сторон. Опять подступили звёздочки и тьма, я потерял сознание.

— Плазма плюс! — меня вывел из беспамятства голос старика.

— Мозговое кровотечение, повреждения коры, осложнение… — вещал синтетический голос. — Остановка операции…

— Продолжать, — спокойно и тихо сказал этот древний урод, — Начать имплантацию, ранняя активация прототипа, купировать повреждения.

Чувства внутри гудели, одновременно хотелось кричать, веселиться, злиться — всё и сразу. Вдруг стало легко, боль ушла, глаза начали закрываться. Я успокоился — вот и конец, так лучше. На секунду пришло странное спокойствие, подумал:

«Лучше ужасный конец, чем ужас без конца».

— … расширяю… — закончил голос помощника предложение, которое я прослушал.

— … стимулятор! — услышал конец крика старика.

— А-а-ах… — резко вдохнул, чувствуя, как быстро забилось сердце.

И снова всё вернулось, в этот раз тело наконец-то подчинялось. Ремни держали очень крепко. Я понимал, что идёт операция, не знал, что именно, но ясно одно — двигаться нельзя. Понимал, но ничего поделать с этим не мог — бился на операционном столе от боли…

— … проверка синаптической связи… — вещал синтетический голос. — Положительно…

— Контакт.

— Проверка — двенадцать тысяч шестьсот тринадцать нитей — положительный отклик, — отвечал помощник.

— Якоря.

— Проверка — успешно.

Голова раскалывалась, внутри словно что-то пульсировало. Вдруг замутило, не сдержался, меня вырвало желчью. Кресло держало верхнюю часть тела в вертикальном положении, поэтому захлебнуться не грозило. Перевёл взгляд на старика, который тяжело дышал и держался за грудь. Он поморщился, когда увидел, что случилось, но ничего не сказал. Из его затылка торчал толстенный жгут оптических кабелей.

— Жена знает, где… Жена знает… Полиция… — зашептал я через силу, пытаясь его напугать, — Жена знает, все знают…

— Вернер, статус имплантации? — проигнорировал мои слова мясник.

— Успешная, с осложнениями, — после паузы ответила машина, добавила: — Рекомендуется ввод препаратов — ком…

— Делай, — прервал её старик.

Что-то зашумело, кажется, заработал насос в медицинском оборудовании. По трубке, которая тянулась к моей руке и заканчивалась иглой, пошла какая-то жидкость. Легче не стало, — видимо в рекомендуемых препаратах обезболивающего не значилось.

— Седьмой шаг, приготовиться к декодированию данных, — после долгой паузы приказал Феликс — Декодирование… По готовности…

— Ошибка, отсутствует промежуточный носитель, переключи…

— Стоп, — оборвал голос старик.

Он тяжело подошёл к креслу, где лежал обездвиженный Константин. Тот не двигался, но дышал, это я видел. Феликс поднял с пола кабель, подключил его к разъёму на затылке своего помощника и скомандовал:

— Седьмой шаг — приготовить пакеты данных, декодирование. Протокол — прямой доступ.

— Ошибка — не выбраны пакеты данных для декодирования.

— Продолжить, запрос на выбор перед последним шагом, — сказал мужчина.

Машина ничего не ответила, а я ничего не понял. Ожидал что сейчас что-то загудит, затрещит. Может быть, оживёт хирургический робот или случится что-то ещё. Но всё было тихо, лишь мигали зелёные и жёлтые лампы на оборудовании. Я скосил глаза, как мог, и даже так увидел на полу край огромной красной лужи под своим креслом. Облизнул пересохшие губы, сказал, снова пытаясь его вразумить:

— Все знают, где я, полиция уже в пути, все знаю…

— Первый стол, вербальный блок — активно, — прошептал старик.

Больше я говорить не мог, лишь понял, что к затылку подключен такой же пучок световых проводов, как к парню на среднем кресле.

— А-а-ах… — Феликс схватился за грудь.

Он поднялся, с трудом дошёл до конца комнаты. Стал шарить по столам, открывать ящики, залез в несколько верхних шкафчиков. Наконец нашёл какой-то шприц и ударил себя по бедру. Поршень с шипением начал свой ход, но, кажется, легче от этого не стало. Дед повалился на пол, раскинул руки и застыл. Губы мужчины посинели, он вдруг икнул, потом ещё и затих.

— Данные для декодирования — готово, необходимо выбрать пакеты данных, — снова заговорил синтетический голос.

Я затрясся, не понимая, что происходит и желая остановить это безумие. Ремни держали крепко. Машина, выждав минуту, продолжила:

— Выбраны все доступные пакеты данных — двести шестьдесят семь, подтверждение?

Ответом была тишина.

— Промежуточный носитель — готов. Конечный носитель — готов. Основной носитель — не готов, — продолжал помощник, разговаривая сам с собой.

Я сглотнул, понимая, что, судя по всему, пронесло. Что бы там не собирался делать этот сумасшедший, маньяк или кто он там, ничего не получится. Условия для запуска программы не выполнены.

— Протокол прямого доступа — активно, промежуточный носитель, проверка доступа… — голос замолчал, тело Константина вздрогнуло, его ремни натянулись ещё сильнее, показывая, что мои догадки оказались неверными. — Начало очистки…

Это длилось не больше десяти секунд, но за это время я испытал настоящий страх. Тело парня трясло, он то странно хихикал, то плакал, то нечленораздельно что-то мычал. В какой-то момент он наконец затих, потеряв сознание.

— Подготовка. Подключение к конечному носителю. Проверка подключения по протоколу прямого доступа…

Возникло странное ощущение беззащитности. Словно меня связали, раздели и выкинули на улицу в час пик.

— Прямой доступ к памяти конечного носителя открыт — начало декодирования и загрузки пакетов данных через… Три… Два… Один…